Текст книги "Загадки римской генеалогии Рюриковичей"

Глава 5
«Славяно-готская» легенда и римская генеалогия на Балканах

Несмотря на то, что у Иордана славяно-готские отношения описываются как враждебные, в славянской традиции встречается противоположная точка зрения. Так, в сербской летописи попа Дуклянина XII в. излагается «славяно-готская» легенда, согласно которой славяне вместе с готами пришли на Балканы: «В то время, как в городе Константинополе (Царьграде) правил царь Анастасий… появился из северных краёв народ, именуемый готами; был это дикий и необузданный народ, во главе которого было три брата, сыновья короля Свевлада, а имена их были такие: первому – Брус, другому – Тотила, а третьему – Остроило.

Так вот, Брус, который был самым старшим, сел после смерти отца на престоле и правил после него в родном краю. Тотила же и Остроило, чтобы стяжать славу, собрали, по поручению и с согласия старшего брата, очень большое и сильное войско и вышли из своей страны и, пришедши в провинцию Паннонию, победили её и войной её покорили». Вслед за тем братья победили некого короля далматинцев. «После того, так как войско Тотилы и его брата Остроило было большое и народ их размножился, посоветовавшись со своими вельможами, они поделили войско. И пройдя со своим войском Истру и Аквилею, Тотила пошёл в Италию… Остроило же, его брат, вошёл со своим войском в провинцию Иллирию и, поскольку некому было оказать ему сопротивление, после кровавых войн добыл всю Далмацию и приморские окраины, пока не пришёл в область Превалианты, где и осел»[104]104
  Летопись попа Дуклянина // http://www.vostlit.info/Texts/rus6/ Dukljanin/frametext. htm


[Закрыть].

Исследователи данного памятника южнославянский письменности считают, что наряду с книжными источниками в эту летопись вошли устные предания Дукли, Рашки и Хорватии. Имя отца трех братьев Свевлада могло быть образовано от названия свеев, как в старину звали жителей Швеции. Теоретически автор данной легенды мог быть знаком с сочинением Иордана и знать, что готы вышли из Скандзы-Скандинавии. Однако весьма интересно, что старшим братом эта легенда называет Бруса, в имени которого отразилось искаженное название пруссов. Данная подробность, отсутствующая у Иордана, показывает, что автор южнославянской легенды знал об исходном пункте на материке, откуда готы вместе со славянами начали свое движение на юг. Из приведенного в предыдущей главе материала очевидно, что не Тотила, а Теодорих предводительствовал переселением готов в Италию. Имя Тотилы попало в летопись попа Дуклянина, по всей видимости, благодаря широкой известности, которую заслужил этот предводитель остготов своим сопротивлением войску Византии. Таким образом, в своем окончательном виде «славяно-готская» легенда сложилась уже после падения Остготского королевства. Тем не менее обращает на себя внимание указание на Паннонию как регион, из которого готы начали свое непосредственное продвижение в Италию. Эта подробность соответствует исторической действительности. Также следует обратить внимание и на приводимые Иорданом имена трех братьев, правивших остготами в Паннонии, а именно Валамира, Тиудимира и Видимира. Все они образованы путем соединения первого корня со словом мир, что полностью соответствует принципу образования таких славянских имен, как Братомир, Владимир, Вышемир и т. п. То, что подобным образом было образовано имя не одного, а всех трех вождей, исключает возможность случайного совпадения и свидетельствует об определенном славянском влиянии на готов во время их пребывания в Паннонии или в более ранний период. Первый пример подобного влияния мы видим в имени преемника Германариха Винитария-Витимира. Если исходить только из имен готских королей, то следы славянского влияния соотносятся с периодом пребывания остготов в Причерноморье и на территории Паннонии. Данное обстоятельство показывает, что изложенное в летописи попа Дуклянина предание вполне могло в той или иной степени отражать реальные исторические события. Поскольку в эпоху Великого переселения народов одни племена вовлекали в начатое ими движение и своих соседей, то в принципе нет ничего невозможного в том, что в походе готов на юг приняла участие какая-то часть славян.

В свете нашего исследования весьма показательна достаточно многочисленная топонимика с корнем рас-/раус-/рос– в месте бытования предания о приходе славян вместе с готами на Балканы. Польский средневековый хронист так объяснил название сербского княжества: «Таким же образом королевство Расция идет от “рац”, что означает след многих коней, собранных в одно войско. Ведь отсюда славяне множество всадников называют “раци”»[105]105
  «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI–XIII вв. М., 1987. С. 53.


[Закрыть]. Очевидно, что здесь польский автор «Великой хроники» дал свое, народное объяснение, совершенно не учитывающее того, что сама столица средневекового государства носила название Рас или Рашка (внутренняя Сербия), а город едва ли мог получить название в честь конского табуна. Интересно отметить, что этим государством правила династия Неманичей. Почти такое же название Сербии дает и местный сплитский архидьякон Фома (1200–1268 гг.): «В земле же Гетов, что теперь зовется Сервией или Разией (Rasia)…»[106]106
  Назаренко А.В. О «русской марке» в средневековой Венгрии // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 303–304.


[Закрыть] Еще ранее различную топонимику с интересующим нас корнем отмечал в X в. Константин Багрянородный. На границе Болгарии и Сербии ему известна область Раса (Рάση), а в Далмации – крепости Росса (Рωσσα) и Раусия (Pαούσιον, современная Рагуза)[107]107
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 143, 115.


[Закрыть]. Что касается последнего названия, то царственный автор особо отмечал в своем труде: «(Знай), что крепость Раусий не называется Раусием на языке ромеев, но в силу того, что она стоит на скалах, ее именуют по-ромейски “скалалава”, поэтому ее жители прозываются лавсеями, т. е. “сидящими на скале”. В просторечии же, нередко искажающем названия перестановкой букв и переменившем название и здесь, их называют раусеями. А эти же самые раусеи владели древней крепостью Питавра»[108]108
  Там же. С. 123.


[Закрыть]. Едва ли следует говорить, что и эта этимология такая же надуманная, как и «конская». Комментаторы данного текста осторожно высказали предположение о происхождении данного топонима от албанского названия винограда, однако и эта догадка нисколько не обоснованнее первых двух. Поскольку виноград растет по всему Балканскому полуострову, совершенно непонятно, почему именно этот город получил название в его честь, особенно если учесть, что в самой Албании в честь винограда никакие города не назывались.

Следует отметить, что сама Рагуза, современный Дубровник, согласно летописи все того же попа Дуклянина, была основана славянским королем Павлимиром, потомком Остроила. Весьма интересна и изложенная летописцем история его происхождения: «Позже Петрислав взял в жёны знатную римскую девушку и с ней родил сына, которому дал имя Павлимир. После этого долго жил со своими римскими родственниками и тогда умер. (…) Дойдя до юных лет, Павлимир развился в очень сильного и храброго рыцаря, так что в городе Риме не было ему равного. Этим-то он своим родственникам и другим римлянам очень нравился и они изменили его имя и прозвали его Беллом, поскольку он с большой радостью воевал. (…) Тогда же римская родня Беллова или Белимирова, видя, что не могут выдержать засад и вражды вельмож римских… вышли из города все вместе с Беллом… кораблём переправились в Далмацию. Прибыли к пристани, что называется Груж и Умбла. Славяне послали послов к Беллу, то есть к Павлимиру, чтобы пришёл и перенял королевство своих отцов, и ради этого пошла с ним его родня. Итак, они вышли на берег из кораблей, воздвигли укреплённый город и тут поселились. Когда народ города Эпидавра, который жил в лесах и горах, узнал, что Белло с римлянами прибыл и что они построили твердыню, собрался, прибыл и вместе с ними возвели город над морем, на морском побережье, который эпидавряне называют на своём языке “laus”. Отсюда этот город получил имя Лаузий, а позже, со сменой “л” на “р”, был назван Рагузий. Славяне же назвали его Дубровником, что значит “лесистый” или “лесной”, ибо пришли из лесу (дубравы) когда его строили. Как услышали баны и жупаны в стране, что прибыл Белло, внук короля Радослава, возрадовались, а больше всего радовался народ славянской земли»[109]109
  Летопись попа Дуклянина // http://www.vostlit.info/Texts/rus6/ Dukljanin/frametext.htm


[Закрыть].

Следует отметить, что Белло-Павлимир является, скорее всего, реальной исторической личностью. Белая, жупана Тервунии, упоминает Константин Багрянородный[110]110
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 151.


[Закрыть]. Интересно, что само название Тервуния-Тербуния происходит от славянского треба, требище[111]111
  Там же. С. 386, прим. 8.


[Закрыть], что указывает на славянские языческие корни названия самого этого места. Византийский император отмечал, что крепость Раусий лежит между племенем захлумов и Тервунией. Еще более показательно, что внук Белая носил имя Фалимер. Комментаторы текста считают, что это искаженное славянское Хвалимир, однако Филимером звали легендарного пятого короля готов, при котором это племя начало движение от берегов Балтики к Черному морю.

Совпадение этих имен вновь говорит о том, что у «славяноготской» легенды имелось какое-то реальное историческое основание и родилась она не в XII в., а раньше, равно как и о том, что Белай был весьма неплохо осведомлен об истории готов. Кроме того, в честь своей победы над рашским жупаном этот король воздвиг в Рашке церковь в честь апостола Петра, а недалеко от этой церкви король построил на одной скале твердыню и назвал её своим именем Белло. После победы над венграми, поле, где был бой, стало называться в его честь Белина, и название Биельина до сих пор существует в боснийской Посавине. Наконец, на территории бывшей Югославии было известно и племя Б'елопавличей. Все эти примеры показывают, что культ «белого» правителя, основателя Раусий, имел весьма глубокие корни у южных славян. Не может не обращать на себя внимание, что в легенде о происхождении Белло-Белая хоть и в другом соотношении, но фигурируют прусско-римские связи, которые впоследствии всплывут на противоположном конце славянского мира, когда возникнет необходимость обосновать древнее происхождение государя всея Руси.

И это не единственное совпадение между двумя странами. Константин Багрянородный приводит следующий прибрежный топоним: «Две жупании, т. е. Растоца (Рάστωζα, современный Расток) и Мокр, прилегают к морю; они владеют длинными судами»[112]112
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 133.


[Закрыть]. Данное название соответствует как русскому Ростову, так и немецкому Ростоку. Более того, именно на этой территории было известно племя неречан (неретвлян), названных так по реке Неретва (Нарента). Два других названия этого племени упоминает Константин Багрянородный: «Сами же патаны происходят также от некрещенных сербов времени того архонта, который искал помощи у василевса Ираклия. (…) Паганами же они названы потому, что не приняли крещения в то время, когда были крещены все сербы. Ведь на славянском языке патаны означает “нехристи”, а на языке ромеев их страна называется Аренда (по названию одноименной реки. – М.С.), поэтому их сами ромеи и именуют аренданами»[113]113
  Там же. С. 153.


[Закрыть]. Исследователи отмечают их довольно сильное отличие от других сербских племен: «По своей истории и внутренней жизни это племя значительно выделяется из ряда других соседних сербских племен. (…) Живя близ моря и устья реки Неретвы, судоходной в нижнем течении, и имея в своем распоряжении соседние острова, неречане, благодаря такому выгодному положению, рано стали отважными мореходами, образовали сильный флот и сделались страшны для соседних стран»[114]114
  Грот К. Известия Константина Багрянородного о сербах и хорватах и их расселении на Балканском полуострове. СПб., 1880. С. 175.


[Закрыть].

Благодаря сильному флоту неретвляне были известны как опасные пираты, представлявшие серьезную угрозу для венецианской торговли. Они практически не подчинялись сербским правителям, а письменные источники не упоминают и их собственных племенных князей. О приверженности их языческой вере красноречиво говорит название наганы, под которым упоминает это племя византийский император. Все это сильно напоминает живших на территории Германии западных славян, также впоследствии ставших известными немецким хронистам как отважные пираты, и это сходство еще более усиливается тем, что именно на их территории находилась Растоца.

Славянские параллели на этом не кончаются. Этимологически неретвлянам соответствует название Неревского конца в Новгороде, по поводу происхождения которого высказывалось множество гипотез, по большей части необоснованных. Кроме того, следует вспомнить и племя нериван, упомянутого автором «Баварского географа» непосредственно перед атторосами. Все эти названия восходят к индоевропейскому корню ner-/nor-, обозначавшему целый ряд связанных с водой мифологических персонажей: нереид, дочерей Нерея, сына Понта и Геи в греческой мифологии, скандинавских норн, сидящих у источника Урд, описанную Тацитом богиню земли Нерту, лит. nerove, nira, лтш. nara, а также класс жрецов у пруссов, имеющих отношение к погружению в воду, – neruttei. К этому же кругу понятий относятся имена богини плодородия Нореи, главной богини Норика, давшей свое имя данной провинции; сабинской богини Нерии, бывшей супругой Марса, др. – инд. Нарака «дыра», «подземное царство», слав, нора, лит. nerti – «нырять», «погружаться в воду»[115]115
  Топоров В.Н. Мифопоэтический образ бобра в балтийско-славянской перспективе: генетическое, ареальное и типологическое // Балто-славянские исследования. 1997. М., 1998. С. 455–460.


[Закрыть]. Как видим, корень нер– в индоевропейских языках был связан с понятиями земли, влаги, низа.

На Руси был широко распространен культ Матери Сырой Земли, также указывающей на связь с влагой богини земли. Поскольу убедительной этимологии Неревского конца в Новгороде до сих пор не предложено, можно предположить, что его название было связано с низом и представляло естественную оппозицию Славенскому концу, другим названием которого было Холм. Так как других примеров образования топонимов или этнонимов с корнем ner– в славянском мире не обнаружено, это обстоятельство вновь указывает на какие-то связи данной части балканских славян со словенами новгородскими. В свете данного значения индоевропейского корня отметим, что другая жупания неретвлян называлась Мокр, а от Раусии их отделяло лишь племя захлумов.

Тот факт, что Прус и Рим фигурируют в двух никак не связанных между собой преданиях о происхождении Раусии и русской княжеской династии, говорит о том, что обе легенды независимо друг от друга отражают какие-то реальные исторические события. С этими данными соотносится рассмотренная выше и зафиксированная уже в X в. весьма интересная балканская топонимика. Каких же славян могли привести с собой на Балканы готы? Иордан сообщает, что сначала Германарих победил венетов, а затем Винитарий победил антов и распял их короля Божа. Очевидно, что оба этих племени были настроены враждебно по отношению к своим врагам, а спасавшиеся от гуннов готы явно не обладали ни временем, ни силой, чтобы заставить данные племена следовать за собой. Весьма соблазнительно было бы отождествить последовавших за готами славян с упоминаемыми Иорданом росомонами, однако этому предположению противоречит их резко враждебное отношение к готам, закончившееся покушением на жизнь Германариха.

Таким образом, в первую очередь речь может идти об области племен оксывской культуры, бывших самыми первыми, с которыми готы вступили в контакт на материке и отношения с которыми, по всей видимости, складывались достаточно мирно. Единственное славянское заимствование в готском языке, которое признают немецкие ученые, а именно слово plinsjan, обозначающее танцы и пляски[116]116
  Вольфрам X. Готы. СПб., 2003. С. 168.


[Закрыть], также указывает на достаточно мирный характер взаимодействия, что опять-таки нисколько не напоминает описанные Иорданом войны славян с готами в Восточной Европе. К числу этих заимствований можно отнести и гот. atta – «отец», связанное с мифическим предком ободритских князей Аттавасом, образ которого будет рассмотрен в следующей главе, а также с атторосами, которых упоминал «Баварский географ». Следует отметить, что в готском языке имелось и другое, восходящее к общегерманскому (англ. father, др.-в. – нем. fater) слово для обозначения отца – fadar, имевшее к тому же производное fadrein – «потомство, родня»[117]117
  Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995. С. 147.


[Закрыть]. Поскольку в других германских языках термин atta отсутствует, можно сделать вывод о заимствовании его готами.

К числу эксклюзивных славяно-готских изоглосс относится и понятие гобино – «изобилие». Само это слово и производные от него термины встречаются нам в различных славянских языках, что однозначно свидетельствует о бытовании его в эпоху славянской общности: ст. – слав. гобезие «богатство», ст. – слав. гобьзити «изобиловать», др. – русск. гобьзъ «обилие», др. – русск. гобьзовати «умножать», «способствовать обилию», др. – русск. гобина, гобино «богатство, изобилие», русск.-ц. – слав. гобьзети «благоуспевать», русск. диал. гобзя «изобилие, богатство», укр. гобьзовати «изобиловать, быть богатым», серб. – хорв. гобино «полба», др. – чеш. hobezny «богатый, пышный», серб. – хорв. gobino, gobina «гирлянда из листьев или цветов на стену, дверь и т. п. для украшения»[118]118
  Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1964. С. 423; Этимологический словарь славянских языков. Вып. 6. М., 1979. С. 185–186.


[Закрыть].

Весьма интересное описание событий 1071 г. в Повести временных лет помогает нам лучше понять тот круг представлений, который был связан с данным понятием в сознании людей Древней Руси. Когда в Ростовской области был неурожай, туда, уже в христианское время, пришли два волхва, бравшиеся обличить тех, кто скрывает изобилие. Обвиняя в случившемся бедствии знатных жен, они делали надрезы у них над плечами и доставали у одной жито, у другой – мед, у третьей – рыбу, у четвертой – меха. К языческим кудесникам примкнуло много последователей, и так называемый «мятеж волхвов» смог подавить лишь собиравший от имени князя дань Янь Вышатич. Когда волхвы были схвачены, княжеский представитель обратился к ним с вопросом: «И реч има что ради погубиста толико _члвкъ. онѣма же рекшема. яко ти держать обилье. да аще истребивѣ сихъ будеть гобино. аще ли хощеши то пере тобою вынемѣве жито. ли рыбу. ли ино что»[119]119
  ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись… Стб. 176.


[Закрыть]. «И сказал им: «Чего ради погубили столько людей?» Они же сказали, что «те держат запасы (обилье) и, если истребим их, будет изобилие (гобино); если же хочешь, то мы перед тобою вынем жито, или рыбу, или что другое». Понятно, что Янь, как правоверный христианин, отказался и повелел расправиться с приверженцами древней веры. Таким образом мы видим, что, согласно древнерусским представлениям, само это гобино могло похищаться и соответственно добываться магическими средствами.

Помимо славянского интересующий нас корень встречается еще в трех индоевропейских языках: гот. gabigs, gabeigs «богатый», лит. gabein, gabenti «приносить, добывать», ирл. goba «кузнец». Поскольку в древних обществах кузнец мыслился создателем богатства и изобилия, очевидно, что германцы, славяне и балты заимствовали понятие гобино от кельтов, что подтверждается кельтским влиянием на славянские традиции в области кузнечного дела. Следует отметить, что в литовской мифологии присутствует божество богатства Габьяуя или Габьяуис, которого одни историки характеризовали как бога амбаров и овинов, другие – счастья, хлебных злаков и всех помещений, где хранится хлеб. Весьма показательно, что в источниках первой половины XVII в. данное божество сопоставляется с Вулканом[120]120
  Иванов В.В., Топоров В.Н. Габьяуя // Мифы народов мира. Т. 1. М., 1991. С. 260.


[Закрыть]. Данное обстоятельство красноречиво свидетельствует о том, что рассматриваемое понятие несло отчетливо выраженный языческий подтекст, а сопоставление его на материале литовской мифологии с античным богом-кузнецом подтверждает высказанное выше предположение о заимствовании данного корня восточноевропейскими народами у кельтов. То обстоятельство, что в других германских языках данный термин также не встречается, а был распространен лишь у славян и балтов, указывает нам на тот регион, где готами было заимствовано данное слово. Весьма интересно, что все три рассмотренных нами слова имеют отношение к религиозной сфере.

В связи с этим следует вновь обратиться к летописи попа Дуклянина. Упоминаемое им имя Белло-Белая отражает славянский языческий солярный культ, а то, что среди его предков этот летописец называет Светомира и его сына Светопелка, указывает на существование данного культа у правителей южных славян еще до Белая. Определенную параллель этим представлениям мы видим и в Московской Руси. Весьма интересно, что эпитет «белый» применительно к русскому царю впервые фиксируется у Василия III, отца Ивана Грозного, и, следовательно, появляется в отечественной традиции практически одновременно с римской генеалогией Рюриковичей. Исследователи отмечают народное происхождение данного словосочетания: «Приняв во внимание, что прозвание “белый” явилось на Руси одновременно и неразлучно с титулом “царь”, можно предполагать, что это прозвание чисто народное и основывается на тех примитивных воззрениях, иначе – мифических, в которых понятие “белый” равнозначительно было с понятием “светлый, ясный”, которое в свою очередь связывалось позже с нравственным понятием: “благодетельный и справедливый”»[121]121
  Мочульский В. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Варшава, 1887. С. 96.


[Закрыть].

По всей видимости, данный эпитет также был обусловлен неразрывной связью царя с Солнцем, главными качествами которого были тепло и светоносность. Происхождение данного воззрения также относится к глубокой древности, поскольку арабский автор Гардизи так описывает верховного правителя языческой Руси: «Глава их носит венец, все ему послушны и повинны. Старшего главу их называют Свет (или Свят) – царь…»[122]122
  Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М, 1967. Т. 2. С. 120.


[Закрыть] Весьма интересно, что в древнерусском языке один раз встречается слово билинчь с предположительным значением «знак, отметка»: «Князи же сдумавше и рекоша имъ… ажь вы годьно, а ѣдете к намъ, а паки ли не годно вы, а волни есть; бурчевичи же не хотячи дати билинча, и не ѣхаша» (Ипат. лет. под 1193 г.)[123]123
  Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1975. Вып. 1. С. 184.


[Закрыть]. С этим следует соотнести слово слово бѣлѣгь, обозначавшее символ царской власти: «Побѣди же (Иван Цимисхий) и болгары, и первый градъ их взя Переславль, и въсхити вся царскиа бѣлеги…»[124]124
  Там же. С. 131.


[Закрыть] Как видим, корень бил-/бел- уже в древнерусском языке был связан с символикой власти.

Известны такие славянские имена, как Била, Билик, Билина и Билинка, Белан, Белен, Белина, Белон, а также Белакнягиня (под 1018 г.) и Белемир[125]125
  Морошкин М. Славянский именослов. СПб., 1867. С. 10, 12, 32.


[Закрыть]. Присутствие корня бел- в качестве имени или эпитета у славянских правителей объясняется их мифологическими представлениями, отголоски которых сохранялись у белорусов до XIX в.: «Белун представляется старцем с длинною белою бородою, в белой одежде и с посохом в руках; он является только днем и путников, заблудившихся в дремучем лесу, выводит на настоящую дорогу… Его почитают подателем богатства и плодородия. Во время жатвы Белун присутствует в нивах и помогает жнецам в их работе. Чаще всего он показывается в колосистой ржи, с сумою денег на носу, манит какого-нибудь бедняка рукою и просит утереть себе нос; когда тот исполнит его просьбу, то из сумы посыплются деньги, а Белун исчезает. Поговорка “мусиць посябрывся (должно быть, подружился) з Белуном” употребляется в смысле: его посетило счастье»[126]126
  Афанасьев A.M. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1865. С. 93–94.


[Закрыть].

Как видим, данный образ точно так же относится к идее магического обеспечения плодородия. Единственное различие состоит в том, что под влиянием развития товарно-денежных отношений записанные в XIX в. предания о Белуне рисуют его уже как подателя денег, в то время как представления об изобилии-гобино, непосредственно связанные с плодами земли, отражают более архаичный пласт этих же представлений. Та же самая идея присутствовала и в описанном Гельмольдом обряде полабских славян: «Есть у славян удивительное заблуждение. А именно: во время пиров и возлияний они пускают вкруговую жертвенную чашу, произнося при этом, не скажу благословения, а скорее заклинания от имени богов, а именно, доброго бога и злого, считая, что все преуспеяния добрым, а все несчастья злым богом направляются. Поэтому злого бога они на своем языке называют дьяволом, или Чернобогом, то есть черным богом»[127]127
  Гельмольд. Славянская хроника. М, 1963. С. 129–130.


[Закрыть]. Кто же у полабских славян был антагонистом зловещего Чернобога? Логично предположить, что им должен был быть Белый бог. С учетом того, что у лужицких сербов одна из гор называлась Чернобог, а расположенная поблизости – Белбог и об этих горах помнили как о местах языческого богослужения, это предположение превращается в уверенность.

Помимо этого известны урочище Белые Боги, расположенное на дороге из Москвы в Троицу, Бялобоже и Бялобожница в Польше[128]128
  Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М, 1865. С. 93.


[Закрыть], Белая Гора неподалеку от столицы Чехии. О былой значимости данного образа у западных славян, а именно в Польском Поморье говорит то, что, когда в 1208 г. был основан монастырь в Белбоге (Belbuc), последний был переименован в «город св. Петра»[129]129
  Первольф И. Германизация балтийских славян. СПб., 1876. С. 250.


[Закрыть]. В Минеи 1097 г. имеется запись: «…_ги помози рабоу свомоу михаилъ а мiрьскы бѣ(л) ына…»[130]130
  Этимологический словарь славянских языков (далее – ЭССЯ). Вып. 2. М, 1975. С. 83.


[Закрыть] То, что и на Руси в данном случае в качестве эквивалента языческому выбрали христианское имя «архистратига небесных сил», обладавшего солярными чертами, говорит об исходной значимости образа с корнем бел-. Все эти факты свидетельствуют, что имя Белун генетически восходит к образу Белбога и первоначально предполагало наличие у его носителя соответствующих черт, присущих данному божеству. В этой связи весьма интересно, что хоть княжеские дворы находились в Польском Поморье в каждом городе по всей стране, собственным городом поморского князя был Белград на Персанте[131]131
  Первольф И. Германизация балтийских славян. СПб., 1876. С. 83.


[Закрыть], название которого указывает на связь земного правителя с Белбогом. Одноименный город в Сербии, более того, до сих пор является столицей этой страны. Все это вновь показывает существование связанных с носителем высшей власти мифологических представлений общих как для Руси и тех южнославянских земель, где была зафиксирована «славяноготская» легенда, так и для Польского Поморья.

В отличие от римской генеалогии Рюриковичей род балканских правителей велся не от Августа, а просто от знатной римской семьи, однако это различие легко объясняется различными амбициями представителей южнославянской знати и могущественных государей всея Руси. Однако подобная скромность присутствует лишь в летописи попа Дуклянина. Когда в данном регионе утвердилась династия Неманичей, то о ее основателе Стефане Немане в сербской литературе возникла легенда, что он «бысть великыи жоупань от племена благочьстиваго и корене ветьв, превънук Константине сестры великаго Константина, от племена Рашькаго господьства и съродьства Августа кесаря»[132]132
  Гольдберг А.Л. К истории рассказа о потомках Августа и о дарах Мономаха // ТОДРЛ. Т. XXX. Л., 1976. С. 206.


[Закрыть]. Как видим, на Балканах присутствуют не только основные компоненты римской генеалогии Рюриковичей, но даже и род правителей Рашки связывался с тем же самым римским императором, к которому возводили его и московские государи.

Отметим еще одну интересную параллель в языческих религиозных представлениях Польского Поморья и южных славян. Из письменных источников нам известно о святилище Триглава в Щецине. Немецкие миссионеры отмечали, что в Щецине самая высокая гора была посвящена Триглаву, который был изображен с тремя головами, поскольку надзирал за небом, землей и преисподней. Более поздний писатель Прокош (Пшибыслав Диаментовский) в «Славяно-сарматской хронике» утверждал, что в Польше Тржи почитался как величайший из богов, три головы которого покоились на одной шее[133]133
  Матерь Лада. М., 2003. С. 383.


[Закрыть]. Весьма интересно, что культ этого божества неизвестен в остальном славянском мире за одним-единственным исключением – на адриатическом побережье Далмации в Скрадине была обнаружена трехголовая каменная статуя, названная Триглавом[134]134
  Гимбутас М. Славяне. М., 2003. С. 189.


[Закрыть]. Наряду с образом Белбога Триглав также указывает на связь между собой верований жителей Польского Поморья и тех мест бывшей Югославии, где расселились потомки тех славян, которые, согласно легенде, пришли туда с готами. Таким образом, мы видим, что уже средневековая традиция связывает появление части славян на территории бывшей Югославии с готами. Хоть исторические пути южных, западных и восточных славян впоследствии оказались во многом различными, мы видим разнообразные параллели между Русью и связанными с нею областями западнославянского Поморья Балтики и этим южнославянским регионом. В случае с гобино и атта данные понятия фиксируются не только у славян и балтов, но и у готов, единственных из всех германских племен. В сочетании с упоминанием Бруса, отсутствующего у Иордана, эти факты побуждают более внимательно отнестись к «славяно-готской» легенде, а не трактовать ее априори как ни на чем не основанную досужую выдумку средневекового летописца.