Текст книги "Загадки римской генеалогии Рюриковичей"

Глава 6
Готы и русы, или о чем умолчал Иордан

К сожалению, Иордан или его предшественник чрезвычайно мало рассказал о первом периоде жизни готов после их переселения на южный берег Балтийского моря. Конечно, упомянутые им три корабля являются скорее данью эпической традиции, чем описанием реального количества переселенцев. Второй аспект, на который Иордан не обращал особого внимания, – это полиэтничность готского войска. Это достаточно хорошо заметно при освещении его пребывания на территории Римской империи. X. Вольфрам справедливо отметил, что в Италию Теодорих привел не остготский народ, а войско римских федератов, состоявшее в основном из остготов. Его достаточно пестрый состав характеризуют в том числе и имена их знати, попавших благодаря своему высокому социальному статусу на страницы письменных источников. Под Авиньоном в 508 г. остготами командовал Вандил, один из сайнов Теодориха носил аланское имя Кандак, а медиоланский трибун – кельтское Бакауда. Вряд ли будет преувеличением предположить, что подобная ситуация была и среди рядовых воинов.

На основании исследованного им материала X. Вольфрам отмечал, что для того, чтобы служить готским королям, не нужно было быть ни готом, ни даже свободным. Достаточно было того, чтобы человек был хорошим воином и в должной мере подчинялся дисциплине[135]135
  Вольфрам X. Готы. СПб., 2003. С. 26.


[Закрыть]. Данный вывод был сделан для готов вблизи римских границ и на территории самой империи, но мы вряд ли ошибемся, если предположим, что аналогичная ситуация имела место с самого начала их движения по чужим землям. Археологические данные показывают, что связанная с готами вельбарская культура увлекла в своем движении на юг часть населения оксывской культуры. Еще одним примером включения иноязычных выходцев в готское войско является балтское племя галиндов. Хоть ни один письменный источник, одновременный событиям или более поздний, не упоминает об участии галиндов в походах германских племен, отечественные и иностранные ученые только на основании ономастики и топонимики постулируют их участие в движении на запад вместе с готами[136]136
  Топоров В.Н. Галинды в Западной Европе // Балто-славянские исследования. 1982. М., 1983; Вольфрам X. Готы. СПб., 2003. С. 56.


[Закрыть].

Таким образом, практически с самого начала движения к Черному морю с берегов Балтики готы втягивали в состав своего войска представителей других племен. Понятно, что готы составляли большинство войска, которое хоть и прирастало иноэтничными элементами подобно снежному кому, однако иностранным наблюдателям чаще всего представлялось однородной массой. С учетом того, что значительное число упоминаний готов приходится на периоды их вторжений на территорию империи, когда непосредственным очевидцам этих событий явно было некогда вникать в точное определение состава нападавших на них варваров, не приходится удивляться относительно небольшому количеству данных о полиэтничности готского войска.

Несмотря на это молчание Иордана, все-таки есть несколько свидетельств о контактах с готами во время их переселений не только славян, но и собственно русов. Во-первых, о существовании какой-то Руси во время движения готов на юг говорит скандинавская традиция. Рассказывая о странствиях готов до их появления на Черном море, «Сага о гутах» приводит такое описание их пути: «Отправились они оттуда на один остров близ Эйстланда, который зовется Дате. И поселились там. И построили там крепость, которая все еще видно. И там не могли они себя прокормить. Оттуда отправились они вверх по той реке, что зовется Дюна (Западная Двина. – М.С.). И вверх через Рюцаланд (Ruzaland – Русь) так далеко уехали они, что пришли они в Грикланд»[137]137
  Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. 5. М., 2009. С. 185.


[Закрыть]. Хоть рукопись саги датируется XIV в., однако специалисты уверены, что сам текст в его нынешней форме был создан в первой четверти ХШ в. Следует отметить, что сама эта сага была создана на Готланде, который считается одной из предполагаемых прародин готов и исходной точкой их маршрута. Несмотря на то, что эта сага была записана достаточно поздно и ее составитель мог перенести в текст современные ему географические названия, однако она основана на фольклорном источнике, содержит подробности, отсутствующие у Иордана, и, что достаточно интересно, дает название Руси не в той форме, в которой она встречается в остальных скандинавских памятниках того времени, а через z, что соответствует, как было показано выше, древненемецкой традиции.

Поскольку название Руси в «Саге о гутах» дается не в книжной латинизированной форме, а в более архаичной немецкой, подробно исследованной А.В. Назаренко, это говорит о том, что предание о проходе готов через Русь возникло на Готланде достаточно рано. Из текста саги непонятно, находился ли Рюцаланд непосредственно на Западной Двине или в глубине Восточной Европы, однако она непосредственно указывает на существование Руси в эпоху начала переселения готов на юг, т. е. уже в I–II вв. н. э. Выше уже отмечалось, что, согласно археологическим данным, готы высадились на Висле, а не на Западной Двине. Подобная путаница может быть объяснена двумя обстоятельствами. С одной стороны, по этой реке, начиная примерно с IX в., проходил один из вариантов торгового пути «из варяг в греки». С другой стороны, датский писатель Саксон Грамматик в своем труде, написанном в XII в., упоминал о существовании еще в догуннскую эпоху какой-то Руси, расположенной на территории современных Латвии и Эстонии. Вполне возможно, что какое-то из этих двух представлений могло повлиять на составителя «Саги о гутах», побудив его заменить Вислу на Западную Двину. Тем не менее весьма показательно, что в его представлении какая-то Русь уже существовала ко времени переселения готов на южное побережье Балтийского моря. Интересно отметить, что туземные норманисты зачастую экстраполируют название Рослагена, впервые зафиксированного в источниках в XIII–XV вв., на события призвания варягов в IX в., или, как Д.А. Мачинский и B.C. Кулешов, даже на события II в. н. э., но при этом совершенно игнорируют свидетельство точно такого же скандинавского источника точно того же периода, который совершенно однозначно говорит о существовании Руси к моменту начала переселения готов. Причины подобной избирательности понять легко, но вот логика подобного подхода безусловно оставляет желать лучшего.

Другое скандинавское произведение, «Сага о Хёрвер», записанное между 1250 и 1334 гг., посвящено истории волшебного меча. Само это произведение относится к так называемым «сагам о древних временах», которые, как отмечал М.И. Стеблин-Каменский, уже в XII в. самими скандинавами считались «лживыми»[138]138
  Стеблин-Каменский М.И. Саги как исторический источник // Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия. М., 1978. С. 19.


[Закрыть]. Явно осознававшийся вымысел в них подчас доминировал, а историческая основа могла полностью отсутствовать. Соответственно все изложенные в этих сагах данные нуждаются в строгой проверке. Согласно ей сын Одина Сигрлами был королем Гардарики-Руси. Нечего и говорить, что такого сына Одина другие скандинавские саги не знают. Этому Сигрлами наследовал его сын Свафрлами, который, как и его отец, стал править Русью. Свафрлами однажды на охоте поймал карликов Двалина и Дулина и за их освобождение потребовал, чтобы они выковали ему приносящий победу в битвах меч. Карлики сделали требуемое, но предрекли, что меч совершит три позорных дела и станет его убийцей. «Повелитель Гардарики назвал меч Тюрфингом, носил его всегда при себе и одерживал победы в битвах и поединках, но, в конце концов, предсказание карликов сбылось: Тюрфинг стал виновником его кончины»[139]139
  Шаровольский И. Сказание о мече Тюрфинге. Ч. 3. К., 1906. С. 29.


[Закрыть].

Когда на Гардарики напал викинг Арнгрим, Свафрлами вышел с ним на поединок. Во время схватки он отрубил врагу низ щита, после чего меч вошел в землю. Арнгрим отрубил Свафрлами руку, выхватил Тюрфинг и убил им его владельца. С богатой добычей Арнгрим возвращается в Скандинавию, и дальнейшая часть саги повествует об истории меча у его потомков, завершаясь описанием великой битвы готов и гуннов. Нечего и говорить, что правителя Руси с именем Свафрлами не знает больше ни один источник. Однако название меча весьма интересно. Тервингами (tyrfingr) называли тех готов, которых впоследствии станут именовать вестготами, и одновременно занимаемую ими страну. Это самоназвание этимологически связано с названием волшебного меча, образ которого у готов появляется, по предположению исследователей, под влиянием почитавшегося в виде меча скифского бога войны. Впервые название тервингов было письменно зафиксировано в 291 г., однако некоторые скандинависты предполагают его более раннее возникновение[140]140
  Вольфрам X. Готы. СПб., 2003. С. 42–45.


[Закрыть].

Образ волшебного меча генетически восходит к скифской эпохе и, следовательно, имеет южное, причерноморское происхождение. «Отец истории» оставил нам следующее весьма интересное описание поклонения одному из божеств у этих ираноязычных кочевников: «Аресу (богу войны. – М.С.) же совершают жертвоприношения следующим образом. В каждой скифской области по округам воздвигнуты такие святилища Аресу: горы хвороста нагромождены одна на другую на пространстве длиной и шириной почти в 3 стадии… На каждом таком холме водружен древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше, чем прочим богам. Из каждой сотни пленников обрекают в жертву одного человека, но не тем способом, как скот, а по иному обряду. Головы пленников сначала окропляют вином, и жертвы закалываются над сосудом. Затем несут кровь на верх кучи хвороста и окропляют ею меч. Кровь они несут наверх, а внизу у святилища совершается такой обряд: у заколотых жертв отрубают правые плечи с руками и бросают их в воздух; затем, после заклания других животных, оканчивают обряд и удаляются. Рука же остается лежать там, где она упала, а труп жертвы лежит отдельно»[141]141
  Геродот. История. М., 1993. С. 202.


[Закрыть].

Утверждение «Саги о Хёрвер» о том, что первому владельцу меча Тюрфинга Свафрлами на поединке отрубили руку с мечом, восходит, таким образом, к описанной особенности человеческого жертвоприношения у скифов. Поскольку создатель саги едва ли читал Геродота, можно предположить, что эта особенность ритуала стала известна скандинавам благодаря готскому посредничеству. Последние вполне могли узнать о данной подробности от алан. То, что скандинавская сага считает первым обладателем меча Тюрфинга правителя Гардарики, вновь указывает нам на какие-то весьма ранние русско-готские контакты. Кроме того, текст «Саги о Хёрвер» сообщает, что в представлении ее создателя Гардарики-Русь существовала еще до войны готов с гуннами. Возникновение образа этого меча под влиянием скифской мифологии указывает на Южную Русь, которую в ту эпоху мы можем отождествить с упомянутыми Иорданом росомонами. Следует отметить, что образ скифского бога-меча повлиял и на сложение легенды о мече Аттилы, зафиксированной уже Иорданом.

Если из скандинавских средневековых саг следует, что их создатели считали, что Русь уже существовала к моменту переселения готов в Восточную Европу и до столкновения этого германского племени с гуннами, то вторая группа источников непосредственно предполагает присутствие русов в составе готского войска. Так, византийский писатель первой половины XIV в. Никифор Григора упоминал русского князя, занимавшего придворную должность при императоре Константине[142]142
  Кузьмин А.Г. Сведения иностранных источников о Руси и ругах // «Откуда есть пошла Русская земля». Т. 1. М., 1986. С. 664.


[Закрыть]. Поскольку сам император умер в 337 г., то достоверность этого известия, сделанного через тысячу лет после описываемого события, вызывает достаточно большие вопросы. С другой стороны, византийский автор явно не ставил перед собою цели прославить русов или удревнить их историю и мог пользоваться какими-то не дошедшими до нашего времени источниками. При этом известные нам византийские сочинения той эпохи не упоминают в IV в. н. э. контактов с империей не то что русов, но и славян. Однако из них известно, что в 332 г. Константин заключил союз с готским вождем Ариарихом, по которому за вознаграждение готы обязались выставлять вспомогательные отряды. В обеспечение условий договора сын Ариариха отправился заложником к константинопольскому двору, где был очень хорошо принят[143]143
  Вольфрам X. Готы. СПб., 2003. С. 95–96.


[Закрыть]. Вполне вероятно, что заложником во «второй Рим» отправился не только сын верховного готского вождя, но и другие представители знатных родов варваров.

«Степенная книга» XVI в. говорит, что «еще же древле и царь Феодосiй Великiи имѣяше брань с Русскими вой, его же укрепи молитвою велiкй старець Египтянинъ именемъ Иванъ Пустынникъ»[144]144
  Книга Степенная царского родословия. ПСРЛ. Т. 21. Ч. 1. СПб., 1908. С. 63.


[Закрыть]. Сам этот император правил в 379–395 гг. Как отмечал А.Г. Кузьмин, сведение это было заимствовано скорее всего из жития Ивана Пустынника и, следовательно, также имело отнюдь не древнерусское происхождение. Следует отметить, что в 378 г. состоялась битва под Адрианополем, в результате которой византийцы потерпели сокрушительное поражение от готов, а император Валент пал на поле брани. После победы варвары рассеялись по окрестностям с целью их грабежа.

Весной 380 г. готы чуть было не захватили в плен нового императора Феодосия. После того как правителю империи удалось спастись, готы вновь разграбили всю территорию вплоть до Фессалоник. Феодосии начал спешно формировать новую армию, привлекая в нее крестьян, горнорабочих и даже готов. «Последние – на столь соблазнительных условиях, что их большая численность ставила под угрозу дисциплину в римских войсках. Казалось, притоку этих добровольцев не будет конца. Феодосии пытался противостоять хаосу, заменяя готские контингенты на египетские отряды»[145]145
  Вольфрам X. Готы. СПб., 2003. С. 189.


[Закрыть]. Очевидно, именно последнее обстоятельство и обусловило неожиданное знание подробностей племенной принадлежности противников Феодосия у автора жития египетского пустынника. Кроме того, когда в 388 г. этот же император сражался с узурпатором Максимом, часть подкупленных последним варваров дезертировала из армии и окопалась западнее Фессалоник[146]146
  Там же. С. 195.


[Закрыть]. Как не без основания полагают исследователи, среди этих варваров были и готы, которые, таким образом, дважды за время правления Феодосия появлялись в окрестностях этого города. Тот факт, что в то время как более или менее современные событиям источники упоминают готов, а более поздние, но имеющие иноземное происхождение источники в обоих этих случаях говорят о русах, позволяет предположить их наличие в среде готского войска, смешанный характер которого не вызывает сомнения у современных исследователей. Выше уже говорилось о наличии в составе готов представителей племени галиндов. Однако то, что позволено балтам, категорически не позволено русам, сама мысль о существовании которых в эпоху Великого переселения народов многим ученым кажется еретической. Факты, однако, говорят о противоположном.

В сочетании с «русской» топонимикой на Балканах, равно как и собственно славянской легендой о приходе их предков туда вместе с готами, все эти известия в совокупности позволяют видеть в этих русах носителей оксывской культуры, часть которых, как показывают данные археологии, была увлечена в своем движении на юго-восток носителями вельбарской культуры. Отметим, что сравнительно недавно международный коллектив генетиков полностью согласился с выводом антропологов о том, что население пшеворской, вельбарской и Черняховской культур имеет гораздо большее сходство с раннесредневековым славянским населением, чем с германским[147]147
  Mielnik-Sikorska Maria, Daca Patrycja, Malyarchuk Boris, Derenko Miroslava, SkoniecznaKatarzyna, Perkova Maria, DoboszTadeusz, Grzybowski Tomasz. The History of Slavs Inferred from Complete Mitochondrial Genome Sequences // http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3544712/


[Закрыть].

Поскольку далеко не все население оксывской культуры ушло с готами, со значительной долей вероятности можно предположить, что какая-то ее часть осталась на месте. В более поздний период, лучше освещенный письменными источниками, польское Поморье от Одера до Вислы в политическом отношении изначально представляло собой сеть независимых городов, самыми известными из которых были Волин, Щецин, Колобжег и Гданьск. Внутреннее их устройство, вплоть до деления на концы и вечевую ступень, во многом напоминало устройство Новгорода. Как отмечал В. Гензель, начало строительства городищ в Поморье датируется VII в. Они активно участвовали в торговле с мусульманским Востоком, о чем говорят находимые там клады арабских дирхемов. Торговля способствовала богатству и независимости Поморья, которое лишь достаточно поздно было подчинено власти польских князей. Точно так же достаточно долго, до XII в., сохранялось там язычество. Насколько мы можем судить по отрывочным сведениям иностранных источников, весьма тесно с культом языческих богов была связана княжеская власть: «Двор княжий был местом священным; кто на него ступил, становился неприкосновенным… Закон этот существовал исстари. Таким образом власть князя, хотя бессильная, была везде освящена древним законом и, без сомнения, поставлена была под покровительство божества. В Щетине княжий двор стоял на холме бога Триглава»[148]148
  Гильфердинг А. Собрание сочинений. Т. 4. История балтийских славян. СПб., 1874. С. 83–84.


[Закрыть]. По меткому замечанию А. Гильфердинга, князь почитался священным главой всего поморского племени, символизируя собой его единство, распоряжался довольно значительными общественными доходами, складывавшимися из податей за землю и торговлю, и содержал собственную дружину. Однако дружину мог содержать всякий знатный поморянин, города были совершенно независимы от князя в вопросах внешней и внутренней политики, самостоятельно вели войны и решали вопрос о смене религии. Таким образом, при всем освящении его власти авторитетом божества, поморский князь, подобно английской королеве, княжил, но не правил, что в конечном итоге и предопределило последующее подчинение Поморья Польше.

Как уже отмечалось выше, археологический материал показывает, что часть племен с Польского Поморья готы увлекли в своем движении на юго-восток. Учет этого обстоятельства, равно как и того, что данным племенем были русичи, позволяет по-иному взглянуть на некоторые относительно поздние и на первый взгляд не очень достоверные известия о русах. Сама форма названия данного племени, рутиклеи-русичи, содержащая патронимический суффикс – ичи, присутствующий точно так же и в названиях трех других восточнославянских племен, таких как радимичи, вятичи и кривичи, сама по себе говорит об их славянском происхождении. Кроме того, мы можем конкретизировать часть племен, входивших в данный племенной союз. При описании Скандзы Иордан в слегка искаженном виде упоминает вагров, виндо-велетов и лютичей. Обративший на это внимание отечественный ученый А. Гильфердинг считал, что готам предки западных славян были известны уже во II в. н. э.[149]149
  Там же. С. 17.


[Закрыть] К этому перечню следует добавить и ран. Поведав о высоком росте данов, Иордан добавляет: «Однако статностью сходны с ними также граннии, аугандзы, евниксы, тэтель, руги, арохи, рании»[150]150
  Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960. С. 69.


[Закрыть]. Поскольку впоследствии раны жили на Рюгене, их часто называли ругами, однако в данном тексте оба племени упоминаются одновременно, а между ними называются еще какие-то арохи. Так как о германском племени ран больше не сообщает ни один источник, а Иордан далее ни разу не упоминает о нем, вряд ли его можно отнести к германцам. Таким образом, это первое упоминание будущих славянских жителей Рюгена.

Поскольку это свидетельство готского историка идет вразрез с представлениями большинства современных ученых о времени появления славян на берегах Балтики, сделанный А. Гильфердингом вывод обычно игнорируется. Однако вряд ли такое отношение к древним источникам можно назвать правильным. Более того, наблюдение А. Гильфердинга следует дополнить. Упоминаемые Иорданом названия славянских племен делятся на две части. С одной стороны, это виндо-велеты и лютичи, представляющие собой два названия велетов-волотов, постоянных соседей русов, а с другой – вагры и рании, с которыми, как будет показано в отдельном исследовании, на территории Северной Германии и связываются большинство известий о пребывании там русов. Согласно мекленбургским генеалогиям, которые будут рассмотрены в главе, посвященной взаимоотношениям русов и вандалов, вторым мифическим предком ободритских князей был Аттавас, имя которого перекликается с атторосами «Баварского географа». Если рутиклеи были русичами, то становится понятно, откуда готы уже во II в. знали названия двух будущих западнославянских племен, тесно связанных с русами на территории нынешней Германии, и их соседей велетов. Как упомянутые Иорданом будущие западнославянские племена, так и патронимический суффикс – ичи, полностью соответствующий способу образованию племенных названий пришедших «от ляхов» радимичей и вятичей, однозначно свидетельствуют, что рутиклеи-русичи были славянами.

Следует вспомнить, что именно по Висле с древнейших времен из Прибалтики на юг шел знаменитый «янтарный путь», который функционировал и в начале нашей эры[151]151
  Гимбутас М. Балты. М., 2004. С. 63–64.


[Закрыть]. О торговых связях между Балтийским и Средиземноморским регионами, осуществлявшихся по данной водной артерии, свидетельствуют и данные нумизматики. Относительно недалеко от впадения Вислы в Балтийское море фиксируются три из четырех известных на сегодняшний день находок древнегреческих монет на территории Польши. Еще более показательно картографирование находок древнеримских денариев на территории балтийского побережья Польши и Германии (смотрите таблицу)[152]152
  Renata Ciolek. Monety rzymskie na terenach zajmowanych przez ludność grupy debczynskiej // Najnowsze badania nad numizmatyka i sfragistyka Pomorza Zachodniego. Szczecin, 2004. S. 43. Tab. 1.


[Закрыть]:

Таблица

Данная таблица красноречиво показывает, что по количеству денариев, отчеканенных римскими императорами, польское Восточное Поморье в разы превосходит как западную часть страны, так и балтийское побережье Германии. А главным торговым путем, связывающим Восточное Поморье с Римской империей, как раз и была Висла. Поскольку Мальборг, Торунь и Гданьск также находятся в непосредственной близости от этой реки, то не исключено, что римская генеалогия Рюриковичей является отголоском не только новгородско-прусских контактов, но и более раннего участия русов в торговле янтарем с Римской империей. Вполне возможно, что торговавшие с Римом купцы, служившие в византийской армии воины или побывавшие при императорском дворе представители знати (достаточно позднее известие Никифора Григора о присутствии русского князя при дворе императора Константина в IV в. было рассмотрено выше) после своего возвращения воспринимались соплеменниками как «римляне» и отголосок этих контактов отразился в легенде о римской родословной Рюрика.

Соотнесение этих данных с историей готов позволяет нам сделать дополнительные выводы. Если «славяно-готская» легенда относится к остготам, как это показывает анализ приведенного в ней маршрута и упоминания Тотилы, то упомянутая в житии египтянина Ивана Пустынника «брань» русов с императором Феодосием могла произойти только в том случае, если они входили в состав вестготов. Другим наименованием вестготов были тервинги, и именно с ними оказывается связано название волшебного меча Тюрфинга, который, согласно более поздней скандинавской саге, первоначально принадлежал правителю Гардарики-Руси Свафрлами. Что касается присутствия русского князя при дворе императора Константина в промежутке между 332–337 гг., то это известие опять-таки может быть связано с будущими вестготами. Таким образом, мы видим, что русы входили в состав обеих частей готского племенного войска. Данное обстоятельство также указывает, что они присоединились к готам еще до разделения этого племени, которое произошло в конце III в. Следовательно, скорее всего их можно считать рутиклеями-русичами, нежели росомонами, чьи отношения, да и то явно враждебные фиксируются источниками лишь в конце IV в.