Текст книги "Замечательные изобретения известных людей авторство которых забыто"

Грейтбэтч Уилсон
(1919–2011)

Родился в Буффало (штат Нью-Йорк) и учился в государственной начальной школе. Подростком Грейтбэтч увлекся радиотехникой. Он применил свои навыки в военно-морском флоте во время Второй мировой войны, работая над корабельными системами связи и наведения. Демобилизовался в 1945 году. Проработал год слесарем по ремонту телефонов, прежде чем поступить в Корнельский университет. Он также работал на стороне, чтобы поддержать семью, поскольку женился, придя из армии. Работа держала его в курсе событий в электронной промышленности.

В Корнельском университете он получил диплом по электротехнике в 1950 году и стал менеджером подразделения электроники «Taber Instrument Corporation» в Буффало.

В 1956 году он был доцентом кафедры электротехники в Университете Буффало. Создавая устройство для регистрации сердечного ритма для Института исследования хронических заболеваний, он полез в коробку с деталями, чтобы найти резистор, чтобы завершить схему. Тот, который он вытащил, был неправильного размера, и, когда он его установил, цепь испускала прерывистые электрические импульсы.

Грейтбэтч сразу связал время и ритм пульса с сердцебиением человека. Дело в том, что еще в 1951 году, когда он работал в лаборатории поведения животных, будучи студентом Корнельского университета, то много обсуждал с другими исследователями электрическую активность сердца.

Тогда он предположил, что электрическая стимуляция может компенсировать сбои в естественных ритмах сердца. Но он не верил, что электронное оборудование той эпохи можно было объединить в стимулятор для постоянного использования, а тем более в устройство, достаточно маленькое и надежное для имплантации.

Итак, в 1956 году Грейтбэтч начал эксперименты по уменьшению размеров оборудования и защите его от биологических жидкостей. 7 мая 1958 года врачи из больницы Управления по делам ветеранов в Буффало продемонстрировали, что созданная им версия, всего в два кубических дюйма, может контролировать сердцебиение собаки.

Грейтбэтч вскоре узнал, что другие группы работают над этой же проблемой в США и Швеции, чтобы усовершенствовать имплант для людей. Имея сбережения в 2000 долларов и большой огород, чтобы прокормить свою семью, он работал полный рабочий день над устройством в сарае за своим домом в Кларенсе (штат Нью-Йорк). Ему помогала его жена Элеонора, которая провела шоковые тесты на транзисторы кардиостимулятора, прикрепив их изолентой к стене спальни.

Его главным сотрудником был доктор Уильям К. Чардак, руководитель хирургического отделения больницы, где он впервые испытал устройство на собаках. Устройство Грейтбэтча было имплантировано 10 пациентам в 1960 году, включая двоих детей. В 1961 году лицензия на устройство была передана компании «Медтроник» в Миннеаполисе, которая разработала внешний кардиостимулятор. Благодаря новым имплантированным устройствам компания «Медтроник» стала мировым лидером в области кардиостимуляции и дефибрилляции.

Грейтбэтч получил хорошую прибыль от своего изобретения и вложил средства в другие проекты. В одном он адаптировал для использования людьми оборудование, которое он разработал для наблюдения за здоровьем подопытных обезьян, запускавшихся в космос по программе НАСА. Но вскоре он вернулся к своему кардиостимулятору, чтобы устранить серьезное ограничение в его работе: цинково-ртутные батареи в нем могли разрядиться всего за два года.

Грейтбэтч приобрел права на литий-йодные, изобретенные в 1968 году исследователями из Балтимора, и к 1972 году перепроектировал их устройство (оно было потенциально взрывоопасным) в компактную герметичную упаковку, которую можно было имплантировать в тело на десятилетие или больше.

Компания, которую он основал в 1970 году для производства аккумуляторов (сегодня она называется «Грейсбэтч Инкорпорейтед»), стала ведущим поставщиком компонентов питания для всей индустрии медицинского оборудования, а затем расширила свою деятельность на смежные предприятия.

В последующие годы он инвестировал время и деньги в разработку топлива для заводов и поддержку работы в Университете Висконсина в Мэдисоне по реакции термоядерного синтеза на основе гелия для производства электроэнергии.

Его последним главным интересом стали эксперименты по термоядерному синтезу гелия.

Он создал инструменты, используемые в исследованиях СПИДа, и каноэ на солнечной энергии, на котором он совершил 160-мильное путешествие по озеру Фингер в Нью-Йорке, чтобы отпраздновать свой 72-й день рождения.

Всего он получил более 325 патентов и был членом Национального зала славы изобретателей, лауреатом премии Лемельсона Массачусетского технологического института и Национальной медали за технологии и инновации (1990 г.).

Гуревич Михаил Иосифович
(1892/1893 – 1976)

Родился 31 декабря 1892 года (то есть по новому стилю 12 января 1893 года) в селе Рубанщина (ныне Курская область) в еврейской семье. Отец, Иосиф

Исаевич Гуревич, был механиком винокуренных заводов; мать, Анна Моисеевна, – домохозяйкой. Мальчик поступил в Ахтырскую гимназию, которую окончил с серебряной медалью. Потом поступил в Харьковский университет, откуда был исключен через год за политическую активность и выслан за пределы губернии. В 1912 году он выехал для продолжения образования во Францию, где поступил в университет города Монпелье. Там он встретил Надежду Андрияшеву, которая жила одна с маленьким сыном. Михаил и Надежда поженились. Летом 1914 года Гуревич с семьей приехал домой на каникулы, но началась Первая мировая война, и он остался в России. Жил на средства от случайных заработков: работал чертежником, рисовал плакаты, давал частные уроки.

В начале 1917 года Гуревичу удалось поступить в Харьковский технологический институт на самолетостроительный факультет, где он учился с большими перерывами в связи с Гражданской войной. Так что закончил его только в 1925 году. Устроился на работу инженером-конструктором в Харьковском отделении общества «Тепло и сила», где занимался конструированием и постройкой планеров.

Затем уехал в Москву. В 1929 году начал работать в конструкторском бюро на заводе «Десятилетие Октября», затем – инженером-конструктором и руководителем группы в различных КБ авиационной промышленности. В 1936–1937 годы он был откомандирован в США на авиазаводы фирмы «Дуглас», при приезде оттуда участвовал в освоении в СССР самолета Ли-2. После поездки в США конструктор попал в ОКБ «короля истребителей» Николая Поликарпова. Николай Николаевич сразу понял возможности Гуревича и назначил его в самое сердце бюро – начальником бригады «общих видов и эскизного проектирования». М. И. Гуревич был одним из основателей созданного в декабре 1939 года Особого конструкторского отдела (ОКО) во главе с А. И. Микояном, став его заместителем.

В 1940 году А. И. Микоян и М. И. Гуревич создали истребитель МиГ-1 («Микоян и Гуревич»), а затем его модификацию МиГ-3. В 1940–1941 годах МиГ-3 строился большой серией и принимал участие в боях первого периода Великой Отечественной войны.

В 1940–1957 годах М. И. Гуревич работал как зам. главного конструктора, в 1957–1964 годах как главный конструктор в ОКБ Микояна. В годы войны участвовал в создании опытных самолетов, после войны – в разработке скоростных и сверхзвуковых фронтовых истребителей. В 1964 году стал доктором технических наук.

Награды: шесть Сталинских премий, Ленинская премия, герой Социалистического Труда, четыре ордена Ленина, два ордена Трудового Красного Знамени, орден Красной Звезды.

Гудьир Чарльз
(1800–1860)

Родился в городе Нью-Хэйвен (штат Коннектикут) в семье Амаса Гудьира. Он был самым старшим из шести детей. Его отец гордился тем, что являлся потомком Стефана Гудьира, одного из основателей колонии Нью-Хейвен в 1638 году.

В 1814 году Чарльз уехал в Филадельфию изучать скобяное дело. Он усердно работал, пока ему не исполнился 21 год, и затем, вернувшись в Коннектикут, стал партнёром отца по бизнесу. Они совместно производили не только костяные и металлические пуговицы, но и также разнообразные сельскохозяйственные инструменты.

Как-то Гудьир узнал о каучуке и очень тщательно изучал каждую газетную статью, имеющую отношение к этому новому материалу. В компании Roxbury Rubber Company в Бостоне некоторое время проводили эксперименты с каучуковой смолой и полагали, что они нашли способ производства товаров из неё. У них был большой завод, и они отправляли товары по всей стране. Некоторые товары этой фирмы как раз и привлекли внимание Гудьира. Вскоре после этого он поехал в Нью-Йорк, где заинтересовался индивидуальными спасательными средствами. Его поразило то, что трубка, используемая для надувания, была не только неэффективной, но ещё и ненадежной. Так что по возвращении в Филадельфию он сделал несколько трубок, отвёз их в Нью-Йорк и показал управляющему. Управляющий остался доволен тем мастерством, которое Гудьир проявил в производстве трубок. Он признался Гудьиру, что бизнес был на грани краха и что его изделие нужно тестировать в течение года, чтобы определить, пригодно оно или нет.

К сожалению, товары на тысячи долларов, которые, как предполагалось, были хорошего качества, возвращались из-за того, что каучук портился, делая их непригодными. Гудьир тут же решил проэкспериментировать с каучуком собственного производства и посмотреть, сможет ли он решить проблемы, возникающие при производстве каучуковых изделий.

Первой вещью, которую он сделал, были туфли. Гудьир проводил дробление, каландрование и вулканизацию в собственном доме, при помощи жены и детей. Его соединение состояло из индийского каучука, сажи, магнезии. Смесь растворялась в скипидаре и наносилась на фланелевую ткань, которая служила прокладкой для обуви. Вскоре, однако, он обнаружил, что каучук, обработанный даже таким способом, оставался мягким. Его кредиторы, совершенно разочарованные, решили, что они больше не будут помогать ему проводить исследования.

Гудьир, однако, не собирался останавливаться в экспериментах. Распродав мебель и отправив семью в пансион, он отправился в Нью-Йорк и на чердаке вместе с другом-аптекарем продолжил эксперименты. Его следующим шагом было смешать каучук с магнезией и затем нагреть его до кипения в растворе негашеной извести. Казалось, это решило проблему. За границей сразу заметили, что ему удалось устранить липкость индийского каучука, – так он получил международное признание. Казалось, что перед ним открывается широкая дорога к успеху, пока однажды он не заметил, что капля слабой кислоты при попадании на ткань нейтрализовала щёлочь и тут же опять вызывала размягчение каучука. Это убедительно продемонстрировало Гудьиру, что его способ обработки каучука был не совсем удачным. И тогда он продолжил эксперименты.

Гудьир часто раскрашивал каучуковые образцы. Однажды, когда он пытался удалить бронзовую краску с помощью азотной кислоты, он обнаружил, что под воздействием азотной кислоты каучук становился таким же мягким и сухим, как ткань. Он получил много продуктов с ценными свойствами с помощью кислотной вулканизации.

Вместе со старинным партнёром по бизнесу он построил фабрику и начал производить одежду, средства индивидуальной защиты, резиновую обувь и огромное разнообразие резиновых товаров. У них также была ещё одна большая фабрика со специальным оборудованием, построенная на Статен-Айленд, куда он перевёз семью и где, наконец, у него появился собственный дом. Приблизительно в то время, когда всё казалось великолепным, наступил финансовый кризис 1837 года, который разорил бизнес Гудьира.

Гудьир встретил человека по имени Шаффи, который мог ему помочь материально. При этом Шаффи пришла идея, что большая часть проблем, которые возникали при работе с индийским каучуком, возможно, были вызваны растворителем. Тогда он изобрёл огромную машину для размешивания механическим способом. Товары, приготовленные таким образом, красиво выглядели, и казалось, что все трудности уже позади.

Гудьир открыл новый метод для производства резиновой обуви и получил патент, который продал компании «Провиденс». Однако было обнаружено, что этот метод не позволяет перерабатывать каучук так, чтобы он противостоял высоким и низким температурам, сохраняя жёсткость.

Некоторые утверждают, что Гудьир проводил эксперимент со смесью каучука с серой на открытом пламени, в котором наблюдал то, что каучук не плавился, как обычно, а обугливался, и на краях обугленных областей были превосходно завулканизировавшиеся участки. Другой источник утверждает, что каучуковая смесь случайно попала на горячую плиту. Ключевым открытием было то, что при нагревании натурального каучука и серы получается вулканизированный каучук.

Теперь Гудьир был уверен, что у него все получится. Чтобы собрать капитал, он рассказал друзьям о своих планах, но те были уже наслышаны о его многочисленных провалах. На протяжении ряда лет он экспериментировал и работал в одиночку. Наконец, он поехал в Нью-Йорк и показал некоторые из своих образцов Вильяму Райдеру, который вместе с братом Эмори высоко оценил открытие и начал внедрять его в производство. Но даже тогда казалось, что злой рок преследовал Гудьира, поскольку братья Райдеры разорились, и было невозможно продолжать дело.

Однако он открыл маленькую фабрику в Спрингфилде (штат Массачусетс), и его шурин Де Форест, состоятельный шерстяной фабрикант, занял место Райдера. Работа по внедрению изобретения продолжалась. В 1844 году процесс был достаточно улучшен, чтобы Гудьир смог, не опасаясь, запатентовать его. Фабрикой в Спрингфилде управляли его братья Нельсон и Генри. В 1843 году Генри открыл ещё одну фабрику и в 1844 году ввёл механическое перемешивание смеси вместо использования растворителей.

В 1852 году Гудьир отправился в Европу, в поездку, которая была запланирована уже давно, где встретился с Томасом Хэнкоком, в то время работающим в компании Чарльза Макинтоша. Хэнкок утверждал, что он независимо открыл процесс вулканизации и получил британский патент. В 1855 году в последнем из трёх патентных споров с британским первооткрывателем резины, Стефаном Молтоном, было заявлено, что Хэнкок всего лишь скопировал Гудьира. Гудьир пришёл на экспериментальное испытание. Если бы Хэнкок проиграл, Гудьир получил бы свой собственный британский патент, позволяющий ему заявить о своих авторских правах. В 1842 году Хэнкок и Молтон исследовали процесс вулканизации, разработанный Гудьиром, но несколько химиков свидетельствовали, что было невозможно определить, как именно была проведена вулканизация. Хэнкок выиграл.

Гурзадян Григор Арамович
(1922–2014)

Родился 15 октября 1922 года в армянской семье в Багдаде (Ирак) в семье выходцев из Западной Армении, бежавших в Ирак в 1915 году.

В 1939 году поступил в Ереванский политехнический институт. В 1944 году окончил его и стал аспирантом у Виктора Амбарцумяна, занимался астрофизикой. Работал в Бюраканской обсерватории со дня её основания в 1946 году. В 1948 году в возрасте 26 лет защитил кандидатскую диссертацию в МГУ. В 1955 году защитил докторскую.

В 1950–1966 годах Гурзадян был заведующим кафедрой физики звезд и туманностей Бюраканской обсерватории. С 1957 года – профессор. В 1967–1973 годах возглавлял филиал космических исследований, в 1973–1978 годах возглавлял Астрономичесскую лабораторию в Гарни, в 1978–1992 годах был главой внеатмосферной астрономии Лаборатории Бюраканской обсерватории. С 1992 по 2004 год работал руководителем Гарнийского института космической астрономии Национальной Академии наук Армении. С 1979 года был заведующим кафедрой космического приборостроения Ереванского политехнического института.

Работал в сфере космической астрофизики и космического приборостроения.

В конце 1950-х группа ученых из Бюраканской обсерватории во главе Григором Гурзадяном приступила к работам по созданию астрофизической аппаратуры для работы в космических условиях. Детектор, созданный ими для изучения рентгеновского излучения солнечной короны, был установлен на баллистической ракете, первый запуск которой произошел 19 февраля 1961 года на ракетном полигоне Капустин Яр.

В 1960-е годы группой Гурзадяна были созданы и запущены ракетные обсерватории серии К, развиты принципы космического приборостроения, стабилизации платформы телескопа в космических условиях с помощью звездных датчиков. В это же время была образована лаборатория и конструкторское бюро у села Гарни (позднее – Институт космической астрономии), которое начало создавать телескопы и обсерватории.

Первой орбитальной обсерваторией стал «Орион-1», он был установлен на первой космической станции «Салют-1». В декабре 1973 года спроектированная Григором Гурзадяном и его коллективом внеатмосферная астрофизическая обсерватория «Орион-2» на пилотируемом космическом корабле «Союз-13» была выведена в космос. Именно тогда были впервые получены спектрограммы слабых звезд, планетарной туманности, выявившие целый ряд не известных в то время фактов.

В 1990-х годах он развивал теорию общих хромосфер близких двойных звезд и эволюции двойных шаровых скоплений.

С 1950 года член Международного астрономического союза. Гурзадян стал членом-корреспондентом (1965), а затем и академиком Аакдемии наук Армянской ССР (1986). Руководитель Армянского центра по космическим исследованиям. Председатель совета ЗАО «Галактика» (с 2006). Автор 250 научных трудов.

Он предсказал магнитные поля в планетарных туманностях в 1960-х, которые фактически были обнаружены только в 2005 (Jordan, Werner, O’Toole). Он выполнил теоретические работы по вспыхивающим звездам (предсказал отрицательные инфракрасные вспышки), межзвездному веществу, двоичным звездам. В 1990-х он развивал теорию общих хромосфер близких двойных звезд и эволюции двойных шаровых скоплений.

Он также известен как талантливый художник и автор многочисленных литературных произведений, написал несколько эссе по философии науки и искусству.

Гутенберг Иоганн
(около 1399–1468)

Немецкий типограф, изобретатель европейского способа книгопечатания. В середине XV века впервые напечатал в Майнце 42-строчную Библию (признана шедевром ранней печати).

Точная дата рождения Гутенберга неизвестна, но известно, что он был младшим ребенком в семье. Место его рождения также достоверно неизвестно. Возможно, это был Страсбург, о чём свидетельствует несколько источников, хотя он и считался гражданином Майнца.

О детстве и юношестве Иоганна ничего не известно. Где, как и у кого будущий изобретатель постигал азы ремесленного мастерства, остаётся неизвестным. До 1434 года о жизни Гутенберга практически ничего нельзя сказать.

С 1434 по 1444 годы он жил в Страсбурге, занимаясь шлифовкой полудрагоценных камней (агата, оникса) и изготовлением зеркал для паломников, которые были очень популярны у верующих. Возможно, там же он занимался экспериментами по книгопечатанию. В 1438 году вместе со своим учеником Андреасом Дритценом и другими основал в Страсбурге товарищество на паях для изготовления зеркал, а также для некоего секретного «предприятия с искусством».

Деятельность товарищества закончилась судом, который возбудили против Гутенберга наследники Дритцена после смерти Андреаса и который в 1439 году Гутенберг выиграл.

Всё, связанное с технической стороной работы Гутенберга, являлось строжайшей охраняемой тайной. В судебных записях встречаются лишь отдельные слова: пресс, свинец, отливка форм, «тиснение» или «печатание». То есть в 1438–1439 годах у Гутенберга имелся некий пресс, возможно, опытный экземпляр. Производилось литьё форм. Но некоторые части конструкции остались у наследников Андреаса.

Большинство исследователей XV века считали, что окончательное изобретение книгопечатания Гутенберг совершил в 1440 году, хотя не найдено книг или других изданий, отпечатанных и датированных этим годом. Из дел авиньонских нотариусов видно, что в 1444 и 1446 годах некий Прокопий Вальдфогель вступал в сделки с разными лицами, которых за деньги и другие выгоды посвящал в тайну «искусственного письма».

Вероятно, что спустя некоторое время после тяжбы изобретение Гутенберга уже применялось для практических целей в Страсбурге.

Изобретение Гутенберга состояло в том, что он изготовлял из металла «подвижные» выпуклые буквы, вырезанные в обратном виде (в зеркальном отображении), набирал из них строки и с помощью специального пресса оттискивал на бумаге. Однако у него не хватало средств для эксплуатации своего изобретения.

Переселившись в 1448 году в Майнц, Гутенберг в 1450 году заключил договор с майнцским дельцом, по-видимому, ростовщиком Иоганном Фустом, тот ссудил ему 800 гульденов из 6 % годовых и обязывался ежегодно выдавать 800 гульденов на потребности производства (краски, бумагу и прочий расходный материал); типография со всеми её принадлежностями должна была делиться пополам между Гутенбергом и Фустом.

Основной капитал Гутенберг получил по частям, а ежегодные выплаты вообще не получал, и в итоге по дополнительному договору 1452 года единовременно получил 800 гульденов, а больше Фуст ему денег не давал.

До 1456 года Гутенберг, работая в одиночку, без наемных рабочих, отлил не менее пяти различных шрифтов, напечатал латинскую грамматику Элия Доната (несколько листов её дошли до наших дней и хранятся в Национальной библиотеке в Париже и Российской государственной библиотеке), несколько папских индульгенций и две Библии, 36-строчную и 42-строчную; последняя, известная под названием Библии Мазарини, напечатана в 1453 – 1455 годах.

Иоганн Гутенберг не смог выплатить Фусту проценты, и Фуст обратился в суд. По решению суда типография со всеми её принадлежностями перешла к Фусту, и Гутенбергу надо было начинать дело с нуля.

Он вступил в компанию с Конрадом Гумери и в 1460 году выпустил сочинение Иоганна Бальба из Генуи «Католикон» (латинская грамматика со словарём). В 1465 году курфюрст Адольф принял Гутенберга на службу.

Вообще печатный станок столетиями использовался в Китае и Корее, и подвижный его тип был изобретен в 1000-х годах «человеком неофициального положения» по имени Би Шэнь. Полное описание его устройства сохранилось в трудах современников. В 1313 году книга о сельском хозяйстве Вань Чжэня, удивительно полная запись научных знаний китайцев того времени, вышла в массовое производство за счет усовершенствованной версии конструкции Би.

Историки сходятся во мнении, что Гутенберг сыграл важнейшую роль в популяризации этой технологии и сделал ее доступной в Европе.