Текст книги "Прощальный поцелуй Чукотки. Записки северянина"

Прощальный поцелуй Чукотки

Посвящается моему другу —

Головченко Владимиру Павловичу

 
«Вечный холод, похмелье и водка,
В проклятущем краю мы живём,
Провались она, эта Чукотка
И гори она, синим огнём!»
 

«Песня»

Ольга Петровна встала, постучала ножичком по краю тарелочки, требуя тишины. И когда за столом все смолкли, она, глядя на «именинника», проникновенно сказала:

«Дорогой наш Олег Павлович! Мы с глубоким сожалением прощаемся сегодня с Вами. Три года, проведённых Вами здесь, в нашем коллективе, позволили нам оценить Ваши профессиональные знания, мастерство работы с судебными материалами, Вашу принципиальность и настойчивость, жёсткость и, одновременно, умение работать с людьми.

Начав свою деятельность юриста, Вы прошли отличную школу государственной службы в Магаданском облисполкоме. Оттачивали своё мастерство судьи, работая в этой системе на братской Украине. Познавали нелёгкий труд адвоката на бескрайних просторах Колымы. По-моему, у Вас есть всё: любимая жена, хорошие сыновья, продолжающие Вашу профессию, внучка, квартира на материке, машина. И вот, теперь, Вы получаете пожизненное содержание, уезжая от нас и выходя, как говорят в народе, на пенсию. Начинается самый счастливый период Вашей жизни, когда Вы не должны вставать рано утром и брести против пурги на работу, думать о предстоящих заседаниях суда, справедливом вердикте обвиняемым. Но, это не значит, что Вы навсегда порываете со своей профессией и делом последних лет. Нет! Судья не уходит в никуда! Он уходит в отставку, оставаясь навсегда судьёй! – она строго посмотрела на всех сидящих за столом. – Я хочу, – Ольга Петровна взяла в руку то ли маленький бокал, то ли большую рюмку, – поднять этот бокал за Вас и Вашу семью! Ну, и пожелать Вам долгой жизни и хорошего отдыха!»

Все, сидящие за столом, оживлённо встали, потянулись к Олегу Павловичу чокнуться, и выпили до дна, по чукотскому обычаю.

– Вы знаете, – обратился, присаживаясь, Олег Павлович к председателю районного суда, сидевшей во главе стола. – Вы почти слово в слово повторили слова моего друга, жившего в Магадане. Он, недавно, напомнил мне, как я в молодости утверждал, что должен в своей жизни окончить юридический институт, набраться опыта государственной службы, поработать адвокатом, судьёй, получить квартиру на материке, купить машину, воспитать детей и завести внуков. Такая программа-минимум на перспективу.

Проанализировав мою деятельность, он пришёл к выводу, что всё, что было запланировано, я выполнил. Даже с перебором. Никто в молодости и не планировал моей работы на Чукотке. Хотя сам он родился на Чукотке, кстати сказать, здесь, в посёлке Бухта Угольная. И это по его рекомендации я выбрал не Шмитовский район, а Беринговский. Но, мы предполагаем, а судьба располагает. И я благодарен ей, что оказался здесь! Так что, Вы, – он поклонился в сторону Ольги Петровны, – не зная об этом, точь-в-точь повторили столь приятные моему слуху слова. – Все засмеялись. – За Вас, – сказал он, вставая, – за наш небольшой, но дружный коллектив! Ура!

Все снова встали и с энтузиазмом прокричали троекратное «Ура!» и, конечно, выпили. И вновь до дна. Что поделаешь – традиция.

Разошлись из кафе поздно. На выходе, все хотели попрощаться с Палычем лично, так как он, закончив свой срок работы судьёй Беринговского района, определенный соответствующим договором, покидал этот суровый край.

Утром его разбудил телефонный звонок. Звонил Семён, муж председателя районного суда.

– Палыч, спишь, что ли? Хочу огорчить тебя. Прогноз погоды-то хреновый на всю неделю. Самолёт летать не будет. Я тут разузнал. Сегодня в Анадырь уходит метла1414
  Метла – вездеход с оборудованным под перевозку людей и утеплённым кузовом.


[Закрыть]. Тебе бы на ней в округ мотнуть, а то застрянешь тут.

Обстоятельства складывались так, что из Беринговского района в окружной центр Анадырь, откуда летали самолёты в Москву, Хабаровск, Магадан, можно было попасть только маленьким самолётиком, водным транспортом – это летом, или вездеходом – это зимой. Так как самолёты и зимой и летом из-за погоды летали чрезвычайно редко, то самым быстрым транспортом доставки оставался вездеход. Опоздание в Анадырь влекло за собой потерю билета на дальнейший рейс. Поэтому беринговчане покупали билеты за месяц до вылета из Анадыря, а выезжали из районного центра за неделю до вылета оттуда на материк1515
  Материк – так жители Севера и Дальнего Востока называют центральные районы России.


[Закрыть].

– Понял, – сказал Олег, – спасибо! Сейчас собираюсь.

Он быстро встал, хоть и не очень то и хотелось вылезать из-под тёплого одеяла. Сполоснул своё лицо, явно выдававшее вечернее прощание с работой, коллегами и Чукоткой. «На один вечер что-то было много прощаний» – подумал он, рассматривая своё лицо в зеркале.

У здания администрации района его ждал Семён.

– Я договорился, тебя ребята берут. Да и народу не очень много, человек семь-восемь. Так что, можно сказать, с комфортом домчишься.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнул, – осадил его Олег. – Двести километров по весенней тундре не так-то просто и проскочить. А ты «домчишься! Сплюнь!». Семён, улыбнувшись, трижды плюнул через левое плечо.

Олег Павлович округлил километраж, который им предстояло проехать до окружного центра. Это по прямой, на самолёте было двести километров, а на вездеходе тянуло на все двести пятьдесят – двести шестьдесят. Это если хорошая погода и не приходилось «блукать»1616
  Блукать – искать потерянную, заметённую снегом колею, дорогу, тропинку.


[Закрыть] по тундре. Там, как известно, указателей дорожного движения нет.

К обеду все собрались, загрузились в вездеход и поехали. Попутчиками Олега оказались: начальник строительной фирмы, чьей собственностью, и был вездеход; Лена – делопроизводитель администрации посёлка с девочкой лет восьми; пара человек, представляющих торгующие организации райцентра; работник узла связи и молодой человек, невесть как, попавший в этот чукотский посёлок, и уезжающий из него, не прожив и месяца.

И если все были экипированы так, как полагается жителям Чукотки, выезжающим зимой в тундру на вездеходе, то молодой человек был одет не только не по-чукотски, но и не по сезону. Пусть и утеплённое, но пальтишко, пусть на меху, но ботинки, легкая фасонная шапка из благородного меха норки, перчатки, больше напоминающие весенние, чем зимние.

Вездеходчик, Сергей Пронькин, или попросту «Пронька», долго и с удивлением смотрел на пассажира.

– Не вспотеешь? – с сарказмом спросил он молодого человека. – А то у меня в вездеходе вентилятора нет.

– За меня не волнуйтесь, – надменно ответил тот, – Я в различных передрягах побывал и, как видите, ничего.

– Вот я и вижу, что «ничего»! Это тебе, мил человек, Чукотка. Тут пижонов не любят. Я, наверно, тебя всё же брать не буду. Не дай бог, застрянем. Ведь ты у меня в первые же полчаса «дуба» дашь, а мне отвечать.

– За меня отвечать не надо, – начал заводиться молодой человек. – Я сам за себя отвечаю.

– Ну да, это здесь. А в тундре я за тебя отвечаю. Правда, Палыч, – обратился он к Вовченко. – Ты же меня первым и засудишь, если чего случится.

Олега Павловича Вовченко Пронька знал хорошо, так как они вместе рыбачили и по работе он неоднократно мотался с ним в окружной центр.

– Правда, правда! – ответил Олег. – Вы что-то действительно оделись как в гости, – обратился он к молодому человеку.

– Я и так одел всё самое тёплое, – как-то виновато ответил тот ему. – Даже вот под низ напялил спортивные штаны. – Он приподнял брюки. Под ними действительно были спортивные штаны.

– Да, это серьёзно, – съехидничал Пронька. – Теперь ему никакие бури и морозы не страшны.

Олег Павлович покачал головой.

– Я согласен с Сергеем, это действительно не очень серьёзно. Но, видимо, дебаты тут не уместны, так как вам взять ничего более тёплого негде. Я правильно Вас понимаю?

– Абсолютно, – ответил молодой человек. – Другого ничего нет, и не будет.

– Ну, тут вы не правы, – сказал Олег, доставая из вездехода огромный рюкзак, из которого торчали валенки.

– Вот Вам, для начала, обувка, – сказал он, доставая их из рюкзака, – а вот и куртка. – И он достал из него же авиационную куртку на меху. Извините, что великовата, но зато тёплая.

Молодой человек попытался отказаться от предложенных тёплых вещей, но, увидев строгие лица попутчиков, принял предложенную одежду.

Выехали по солнышку, но уже через пару часов начался ветер. Он срывал с наста снег, который змейкой уносился в бескрайнюю даль тундры. Было тепло от работающей печки, дополнительно установленной в кузове. Но Олег сидел в кабине водителя, и, как опытный вездеходчик, периодически, на ходу осматривал гусеницу вездехода, на предмет стремящихся выскочить из неё «пальцев»1717
  «палец» – металлический штырь, скрепляющий траки вездеходной ленты.


[Закрыть]. Если это происходило, то вездеход останавливался и начавший выскакивать из гусеницы «палец» подводился к месту открытой дверцы пассажира. Тот, высунувшись из вездехода на полкорпуса и не выходя из вездехода, кувалдой загонял его на своё место. Ту же операцию периодически проводил со своей стороны и водитель вездехода.

– Что-то дорога разбита, – прокричал Палыч вездеходчику, имея в виду идущую перед ними колею. – Не дай бог, запуржит!

– Да тут и бога не надо, – ответил Пронька, – уже начинает. Поздновато выехали. До Шамана бы добраться без приключений.

Шаманом звали рабочего буровой вышки, оставленной разведочной партией буровиков-нефтяников. Он выполнял обязанности добровольного сторожа, а буровая вышка – промежуточного пункта при рейсах вездеходов из Анадыря в Нагорный и обратно.

Это был гостеприимный человек, взявший в жёны женщину-чукчанку. У него всегда можно было перехватить вяленой рыбки, покушать струганинки1818
  Струганина – (от слова стругать – резать) заморожённое оленье мясо или определённые сорта рыбы, которые жители Северных территорий режут тонкими пластиками и в сыром неразмороженном виде, едят с солью или специально приготовленным для этих целей соусом (маканина).


[Закрыть], запастись красной икрой по умеренной цене. Готов он был помочь и топливом, из оставленных буровиками запасов, так как никаких обязательств по его хранению он никому не давал. В его домике, если что, можно было и попурговать несколько дней. Места хватало всем.

До Шамана добрались без приключений, да и ветер, как-то немного стих. Так что после небольшой остановки, решили ехать дальше.

Олег Павлович поменялся местами с начальником строительной фирмы. Устроившись в кузове, он осмотрелся. Рядом сидел молодой человек.

– Как тебя кличут-то? – прокричал ему на ухо Олег.

– Женей, – ответил тот.

– А меня Олегом Павловичем, – назвался Олег. – Что тут делал?

– К девушке приезжал, хотел с собой забрать на материк.

– Ну и что же?

– Не поехала. Мне, говорит, там делать нечего. Как будто здесь есть чего делать!

– Да, ситуёвина! – сказал Олег. – А где же это вы познакомились?

– Институт в Воронеже вместе окончили. Она сюда к родителям приехала год назад. А родители теперь выехали на материк. Она вместо матери экономистом работает в администрации. И что тут делать, не понимаю!

– А тут и понимать нечего. Просто надо жить. Чего сам не остался?

– Тут жить!? Я что, сумасшедший что ли! Как тут можно жить?

– А это уж как получится. Кое-кто хорошо живёт. Кому-то плохо живётся, но живут. Детей растят. И ты бы привык.

– Я! Да вы что! – он с удивлением смотрел на Олега. – У нас скоро абрикосы начнут цвести, а тут самый разгар зимы. Лето-то здесь бывает?

– Бывает, – засмеялся Олег, – только снежное.

Они оба засмеялись. Поговорив ещё некоторое время, Олег решил немного поспать. Езды оставалось часов на десять.

Поспать, это было громко сказано. Вездеход постоянно нырял, как лодка в штормовую погоду. Рёв двигателя заглушал все звуки, идущие извне, и разгонял по тундре всё живое в радиусе нескольких километров. Но, человек привыкает к любой обстановке, а поэтому, как это не покажется странным, Олег закимарил1919
  Кимарить – поспать непродолжительное время. Обычно это дрёма, полусон.


[Закрыть]. Этим же «делом» занялись и все другие обитатели вездехода.

Вездеход одним махом проскочил реку Широкую, протекавшую, вернее пролегавшую в шести километрах от Шамана, и пошёл к реке Катакваам. Звёздное небо было единственным свидетелем этой езды, а ночь, своим морозцем, приостановила ветер. Утром, когда немного рассвело, вездеход остановился. Пронька с ходу решил взять крутой берег Катаваамки, но забуксовал и зарылся в снегу. Неоднократные попытки двинуться вперёд или назад, окончились полным провалом.

Матюгнувшись, он вылез из вездехода. Под ногами был сухой, сыпучий снег. Ноги сразу же провалились в него по колено.

– Эй, курортники, – крикнул он в сторону кузова, – вылезайте, приехали!

– Почему «курортники»? – спросил очнувшийся от сна Женя.

– Потому, – ответил Олег Павлович, – что сейчас загорать будем.

Он открыл дверцу и быстро выскочил из вездехода. Стояло тихое, безоблачное, морозное утро.

– Ночь-то пургу развеяла, – сказал подошедший к нему Юрий Соломонович – начальник строительной фирмы. – Так, хлопцы, – обратился он к вылезшим из вездехода мужчинам, – вы к нам сюда, а дамы, – он галантно поклонился в сторону матери и дочки, – вон туда за вездеход. Тёплых туалетов, увы, нет.

Все разошлись по указанным местам, но девочка с мамой быстренько забрались обратно в вездеход. На улице было холодно.

Пронька уже снимал прикреплённое к борту вездехода бревно. Это был обязательный предмет каждого вездехода в любое время года. Когда он застревал в снегу или болоте, песке или разбитой тундре, как правило, выручало бревно. Оно, положенное поперёк гусениц, позволяло вездеходу выбираться, казалось бы, из любой мышеловки.

Мужчины бросились помогать ему.

– О! – вдруг сказал Юрий Соломонович, – Смотри, какие мчатся нарты быстрые, – и он указал Олегу на появившиеся из-за сопки нарты. Чукча – каюр, заметив стоящий вездеход, повернул собак в их сторону. Не в правилах чукчей-оленеводов было проезжать мимо стоящего в тундре транспорта.

А бригада добровольных помощников сняла бревно и уложила его под гусеницы вездехода. Пронька залез в кабину, включил скорость и начал медленно наезжать на бревно. Однако оно вдавливалось вездеходом в сыпучий снег, и своими гусеницами он протаскивал его под собой, оставаясь на месте. Мужчины вновь и вновь поднимали его впереди вездехода, переносили назад. Двигатель ревел, пытаясь тронуться с места, но всё повторялось снова и снова.

Подъехавший оленевод с интересом наблюдал за этой борьбой вездехода со снегом. Появившийся из кабины Пронька, увидел стоящего рядом с шефом чукчу.

– Привет, Димка! – прокричал он оленеводу. – Ты-то как здесь оказался? – Он выпрыгнул из кабины и, подойдя, поздоровался с ним.

– Это Димка Гаймисин, из четвёртой бригады. Наверно в посёлок Туманский ездил. Так? – повернулся он к Димке.

– Так! – ответил тот. – Однако я знаю, что надо делать.

– Ну, брат, – заметил Юрий Соломонович, – сейчас ты, как в том анекдоте, попросишь выпить, а потом сообщишь, «Однако, трактор вызывать надо!» Так? – он со смехом посмотрел на оленевода.

– Нет, не так! – ответил тот. – Тут одно бревно мало. Надо два.

– Очень меткое замечание, – сказал Пронька. – Ясно, что нужно второе. Да вот мы только не в лесу, а в тундре. Ты ничего не перепутал? – спросил он у Димки,

– Я ничего не перепутал. Если хочешь, покажу, где можно взять.

– Иди ты! – Пронька оживился. – Точно знаешь?

– Топор, пила есть? – не отвечая на его вопрос, спросил чукча. Пронька кивнул головой.

– Тогда два человека с пилой и топором поехали со мной. – Он повернулся и пошёл к нарте.

Вызвались ехать два торговых работника. Они взяли инструмент и быстро пошли к нарте. Усевшись на них, тронулись по следу своих нарт в обратную сторону.

Километрах в трёх от застрявшего в снегу вездехода, они увидели полуразрушенный щитовой домик. Вероятно, это было наследство всё тех же буровиков. Рядом с домиком стоял столб. Зачем он был вкопан в землю, сказать было трудно. Но он стоял.

Мужчины быстро сбили топором прибитые к нему палки и, немного помучавшись, сменяя друг друга, спилили его. За всей этой процедурой молча наблюдал Гаймисин. Когда столб упал, он поднял собак и подъехал к нему.

– Теперь берите его и кладите на нарты. Вот так! – показал он работникам. Но, когда они попытались тоже сесть на нарты, он не разрешил.

– Собаки что вам, вездеход? Так что давай пешочком, – и повёл упряжку, идя с ней рядом.

Их появление с бревном встретили восторженно. Быстренько сняли его с нарт и положили под заднюю часть вездехода, где уже лежало одно бревно. Вездеход дёрнулся и медленно, как показалось всем, со скрипом стал наезжать на брёвна. Они вдавились в снег, но не скользили под ним. Когда брёвна дошли до середины гусениц, все поняли, что их труды завершаются полной победой. Но Пронька, почти вывалившийся из кабины вездехода для лучшей видимости происходящего, всё так же медленно продолжал вести машину.

Вот гусеница сошли с брёвен, но вездеход шёл не пробуксовывая по своим следам, всё ниже и ниже спускаясь по крутому берегу. Наконец, он выехал на лёд речки и остановился. Подбежавшие к нему пассажиры увидели, как Сергей вытер пот с мокрого лба. Было такое впечатление, будто это он сам вытаскивал вездеход из ловушки.

– Ну, ты Сёрёга, молодец! – сказал Юрий Соломонович. – Я думал, что другой вездеход вызывать будем.

– Да я и сам так думал. Спасибо Димке. Кстати, а где Гаймисин? – спросил он.

– Да как ты въехал на брёвна, он сразу и уехал, – ответил Олег Павлович. – Пожелал всем удачного пути.

– Эх, жаль! Хороший мужик. А я ему тут подарочек приготовил, – и он достал из кабины пакет.

– Нет, нет! Это не то, что вы подумали, – сказал он, переглянувшимся Юрию Соломоновичу и Олегу Павловичу. – Я его давно искал. Он летом нам сильно помог и вот так же, молча, уехал. Прямо какая-то тундровая скорая помощь. – И он развернул свёрток. Там лежал большой нож с наборной красивой ручкой. Достав из ножен, он показал его присутствующим.

– Свой-то он летом сломал, когда нам помогал. Вот я ему у мужиков наших заказал. Сталь, – и он закатил к верху глаза, вероятно, показывая этим высшее восхищение, – сказка! Металл режет, а на нём ничего не остаётся. Жаль, не успел Димку перехватить. – Он посмотрел на окружавших его людей. – А вы всё анекдоты про них рассказываете. Нам бы у них поучиться отношению к людям. А что пьют, так у них в организме нет ферментов, которые спирт расщепляют. Вот они и «косеют» сразу.

– Да ты просто фармацевт, медик, как лихо с терминами обращаешься, – засмеялся Юрий Соломонович. – Давай лучше поедем, а то до Анадыря и до утра не доберёмся.

Сергей посмотрел на него, потом на пассажиров.

– Так, мужики, – обратился он к мужчинам. – Тащите брёвна сюда. Они нам ещё могут пригодиться.

Когда те поднесли брёвна, он привязал их на борт вездехода.

– Это мы мигом, до Анадыря – задорно прокричал Сергей, взлетая на гусеницу вездехода. – Все по своим делам сходили? Больше остановок не предвидится.

Он влез в кабину, подождал, когда все сядут в вездеход, и повёл машину вдоль берега речки. Метров через триста – четыреста увидел пологий выезд и рванул туда. Вездеход на скорости выскочил на берег реки и помчался к маячившей впереди сопке.

– С этой сопки уже будет виден Анадырь, – прокричал он сидевшему с ним в кабине Олегу Павловичу.

Тот согласно кивнул головой, так как его неоднократные поездки на вездеходах в окружной центр позволили ему знать путь ничуть не хуже вездеходчика.

На открытых пространствах тундры все предметы, возвышенности, сопки кажутся ближе, чем это есть на самом деле. Поэтому, прошло больше трёх часов, прежде чем они добрались до сопки.

Уже стало смеркаться, когда они, въехав на её подножье, увидели вдалеке за ней огни.

– Вот, прокричал Сергей, всего тридцать два километра осталось!

Они съехали вниз и «побежали» по насту со всей вероятной скоростью.

– По Иванову озеру идём, – снова прокричал Сергей. – Эх, такая бы дорога да до самого Анадыря! А то сейчас пойдёт кочка, – делая ударение на последнюю гласную, сказал он.

И действительно, минут через двадцать ход вездехода замедлился, и его начало трясти на заледеневших кочках. Снега было мало, так как он постоянно выдувался сильными ветрами, дующими на берегах Анадырского залива.

После получаса такой езды, вездеход, вдруг, сильно тряхнуло, двигатель как-то взвыл и раздался страшный стук и треск.

– Что за чёрт …, – ругнулся Пронька, резко взяв рычаги управления на себя и тут же выключив двигатель. – Какого дьявола?

Он попытался завести двигатель. Тот заскрежетал и не завёлся.

– Приехали, мать твою ….. Гавкнулся двигатель, – сказал он подошедшему Юрию Соломоновичу.

– Так ты же месяц назад его перебирал! – удивлённо сказал тот.

– Перебирал. И всю поршневую менял. Но, вероятно, шатун полетел.

– И что же нам делать?

– Если Палыч мне поможет, то мы можем с ним головку блока снять и посмотреть, что там можно сделать. Вы как, Палыч?

– Что как? Других-то вариантов нет, да и автосервиса, я почему-то не наблюдаю.

– Ну, тогда давай работать, а то двигатель быстренько остынет, тяжелее будет.

Достав набор инструментов, они сняли с двигателя, который располагался в кабине вездехода, чехол, металлическую створку и стали снимать с крышки блока всё закреплённые там провода и подводящие шланги. Через час осторожно сняли крышку блока.

Как и предполагал Сергей, лопнул шатун третьего цилиндра.

– Хорошо, что он, зараза, не разворотил «стакан»2020
  Стакан – металлический вкладыш в двигатель, по которому двигается поршень. Иногда его называют гильзой.


[Закрыть], – заглядывая внутрь и подсвечивая себе фонариком, сказал он. – Я сейчас двигатель буду потихоньку прокручивать рукояткой, а Вы, Палыч, – обратился он к Олегу, – вытаскивайте поршень.

– Давай-ка наоборот, – сказал Олег Павлович. – Тебе-то сподручней будет.

– И то, правда, – согласился тот.

Он достал «кривой стартер», как называют ручку для ручного запуска двигателя. Это был искривлённый металлический стержень, на конце которого было крестообразное утолщение. На другом, искривлённом конце штыря, была вращающаяся ручка, как у ручной мясорубки.

Олег Павлович, взяв рукоятку, выпрыгнул из вездехода, подошёл к решётке охлаждения двигателя. Вставил её в специально сделанное на бампере отверстие, продвинул дальше в отверстие под радиатором. Затем на ощупь вставил крестообразный конец рукоятки в аналогичный вырез в диске каленвала и начал осторожно прокручивать ручку.

– Давай, давай! – командовал Сергей. – Ещё немного! Ещё! Стоп! Отлично! Молодец, Палыч! Настоящий автомобилист!

– Да уж, стажа у меня «мама дорогая»! – ответил Олег Павлович.

– Тааак! – задумчиво протянул Сергей, заглянув внутрь двигателя. – Это называется, попали, Всё в мелкую крошку. Надо вызывать вездеход или трактор».

Он порылся в своей сумке, стоящей за его сиденьем и достал спутниковый телефон. К кабине подошёл Юрий Соломонович. Сергей передал телефон ему. Тот набрал номер МЧС.

Долго не отвечали.

– Дежурный по МЧС, – наконец раздался на том конце заспанный голос.

– А у этого МЧС фамилия и звание есть? – неожиданно нервно спросил Юрий Соломонович.

– Так точно! – раздалось в ответ. – Старший лейтенант Соловьев. Слушаю Вас?

– У озера Иванова, ближе к городу, сломался вездеход из Нагорного, – начал объяснять директор, – В нём девять человек, включая водителя и маленького ребёнка.

– Что случилось?

– «Полетел» двигатель. Самостоятельно починить не можем.

– Понятно! Джипиэска у вас есть?

– Да, конечно.

– Передайте мне координаты.

Юрий Соломонович протянул телефон Сергею:

– Координаты просят.

– Это мы мигом, – сказал Сергей, беря трубку.

Он включил прибор и передал требуемые координаты. Потом уточнил характер поломки, передал фамилии всех находящихся в вездеходе людей.

Пока он общался с МЧС, Юрий Соломонович достал из вездехода небольшие, деревянные чурочки для установленной внутри кузова металлической печурки, мешок с углём, и набор металлических труб, для отвода дыма.

Пока кололись чурочки, Олег Павлович вывел с помощью труб, дымоход из вездехода через специально предусмотренное для этих целей отверстие. Затопили печурку, и через полчаса в вездеходе стало значительно теплее.

– Ну что? – спросил Юрий Соломонович, влезшего к ним водителя. – Чем порадуют нас эмчээсники?

– Пока радоваться нечему. Их вездеход только к обеду вернётся из Краснено. Они отвозили туда какие-то запчасти для дизель генератора. Люди без света сидят. Так что нам тут ждать их до вечера.

– Ну и ничего страшного, – вдруг вклинилась в разговор Лена. – Правда, дочка? – Она посмотрела на девочку.

Та смотрела на всех испуганными глазками, но согласно кивнула головой и теснее прижалась к маме.

– А чего тут страшного, – поддержал разговор Сергей. – Я уже несколько раз бывал в таких ситуациях. А поэтому, предлагаю всем позавтракать. Такой ранний завтрак в вездеходе. Потом вспоминать будете.

Он, согнувшись, прошёл к торцевой стенке кузова, ведущей к кабине, достал оттуда разборный столик, установил его в проходе, сел и стал доставать из принесённого им рюкзака еду.

Все тоже засуетились, и на столе появилось варёное мясо, картошечка, маринованные огурчики, сало и бутылка водки. Практически у каждого был термос с чаем или кофе,

– Да тут можно месяц жить, – сказал Женя. – Только вот у меня, кроме термоса и бутербродов ничего нет.

– А на столе что, маловато еды? – спросил Юрий Соломонович. – Если не хватит, ещё положим. Ну, Сергей, – обратился он к водителю, – банкуй!

Тот открыл бутылку, разлил водку в припасённую каждым посуду.

– А ты чего? – обратился он к Елене. – Давай и ты с нами, для бодрости духа.

– Нет, нет, – ответила та. – Мы с дочкой просто покушаем.

– Ну, хозяин барин! – отметил Сергей. – Нам больше достанется. За удачу! – предложил он.

– Да уж, это точно, – поддержал работник узла связи. – У нас вот также вездеход пошёл в Хатырку2121
  Хатырка – Чукотский посёлок.


[Закрыть] и пропал. Три недели искали…

– Так, – перебил его Олег Павлович. – Ужастики будем рассказывать в Анадыре, а теперь выпьем за предложенный тост.

Все выпили. Кое-кто даже крякнул то ли от удовольствия, то ли от досады, что так вот приходится терять время.

Поели. Торговые работники вопросительно посмотрели на Сергея, явно намекая на то, что пора разлить по второй.

– Нет! – сказал тот, увидев вопросительные взгляды попутчиков. – Нет! Никто не знает, сколько нам тут придётся кувыркаться.

– И это правильно, – заметил Юрий Соломонович. – А вот маленьким пассажирам полагается десерт. – И он достал из своего саквояжа большое, красивое яблоко и протянул его девочке.

Та посмотрела на него, потом на маму и, найдя одобрение в её глазах, взяла яблоко.

– Спасибо, – тихонько сказала она. – А мы не замёрзнем тут?

– Что ты, маленькая! – Юрий Соломонович погладил её по руке. – Кто же это нам позволит тут замёрзнуть? Не бойся! Всё будет хорошо. Ты куда едешь?

– В отпуск к дедушке с бабушкой, – так же тихо ответила девочка.

Все заулыбались. Оживилась и девчушка.

– Я их уже два года не видела.

– А как же школа?

– Я с собой дневник и учебники везу. Буду у бабушки учиться. Они там со школой договорились. А здесь, Наталья Ивановна мне оценки поставила по всем предметам, чтобы там, у бабушки, знали, как я учусь.

– Наверно, одни пятёрки? – вновь поинтересовался Юрий Соломонович.

Девочка вздохнула, снова посмотрела на маму.

– Нет, у меня есть три четвёрки. Но я их исправлю. Я маме обещала.

– Ну и молодец! Кушай яблочко, а мы, мужики, пойдём, покурим. Тут не курить, – заметил он строгим голосом.

Всё вылезли на улицу. Сергей сразу стал шурудить специальной кочергой в печке, подложил уголька. Стояла тихая, звёздная ночь. Но потеплело.

– Как бы пурга не завелась, – заметил он. – Что-то уж больно резко потеплело.

– Дай бог, пронесёт, – заметил Юрий Соломонович. – Вот же гадство! Рукой подать до Анадыря, а мы здесь перекуриваем!

– Не надо нервничать, – заметил Олег Павлович. – Всё равно ничего изменить нельзя и нам остаётся только ждать. Ничего страшного не произошло. Еда есть. Вода есть. Топливо есть.

– Скоро света не будет, – в тон ему сказал Сергей. – Аккумулятор сядет.

– Ничего, – отреагировал Олег Павлович, – день скоро настанет.

– Эх! Вашими устами, Палыч, да мёд пить, – усмехнувшись, сказал Сергей. – Да вот пчёлок я что-то двадцать пять лет здесь не наблюдаю.

– Так чаще надо в магазин ходить, – включился в разговор один из торговых работников. – Там у нас целые ульи мёда. Только в банках.

Все засмеялись.

– Смотрите, неожиданно сказал Женя, – позёмка начинается. И он показал рукой на тонкую полоску снега, медленно ползущую по насту.

– Таак. Началось, – пробормотал Сергей. – Я думал днём начнётся, ан, нет. Ну что ж, наши координаты у них есть. Найдут.

Он ещё раз открыл печурку, подложил туда уголька, и полез в вездеход. Все молча потянулись за ним.

Там он собрал стол, чтобы было удобнее сидеть людям.

– Все сели? – спросил Сергей, когда закрылась дверца за последним из пассажиров.

– Все, – сказал кто-то.

– Тогда я выключаю свет. Будем экономить электричество.

И он щёлкнул выключателем массы тока. Плафончики на потолке кузова потухли.

– Предлагаю всем поспать, – донеслось из темноты.

Олег проснулся от того, что кто-то, пытаясь пролезть к выходу, наступил ему на унты.

– Кто это тут расшевелился, как бегемот в гостиной, – бросил он в темноту.

– Я не бегемот, – раздался полушёпот Юрия Соломоновича, – я слон в торговой лавке. – Он захихикал. Открылась дверца, и «слон» вылез наружу. За ним последовал и Олег.

Светало. Они зашли за вездеход. Сказать, что дул ветер, это значит, ничего не сказать. Ветер налетал на вездеход с такой силой, что тот вздрагивал всем своим многотонным телом. Ничего не было видно в трёх метрах.

– Это южак2222
  Южак – южный ветер, который приносит тёплый воздух Тихоокеанского течения Кюрасао, идущего от Японии вдоль Камчатки и Чукотки, через Берингов пролив в Канадскую Арктику.


[Закрыть] даёт, – сказал подошедший к ним Сергей. – Этот с головой занести может. Как бы «умельцы» из МЧС мимо не проскочили. Пойду, звякну им.

Он прошёл с подветренной стороны к кабине вездехода, открыл дверцу пассажирского места и залез внутрь. Минут через пять, он вновь показался в дверце и позвал рукой стоящих за вездеходом к себе.

– Они сообщили, что не могут найти свой вездеход. Так что скорой помощи ждать не стоит. Позагораем тут.

– И что ты предлагаешь? – спросил Юрий Соломонович вездеходчика.

– Да тут и предлагать нечего. Ждём. Я это вам к тому сказал, чтобы все разговоры о помощи как-то гасили. Нечего пассажиров травить. Нам тут нервных бздыков только и не хватает.

Он вылез из кабины, засунул телефон за пазуху, подошёл к печке, опять пошуровал там кочергой, подбросил угля и пошёл садиться в вездеход.

– Сергей, – крикнул ему вслед Юрий Соломонович, – время-то хоть сколько? У меня своих часов нет, – добавил он, видя, что тот его не услышал. – Так собирался, что часы забыл дома.

– Без пятнадцати десять, – сказал Олег. – Светает.

– Так нам пора, как англичанам, пить второй чай, – неожиданно весело произнёс Юрий Соломонович. – Чего же мы ждёмс? Он подхватил под руку Олега и потащил его к дверце.

Когда они ввалились в вездеход, то, конечно, разбудили всех. Сергей зажёг свет.

– Так, громодяне, – обрадовал он всех сидящих в вездеходе. – Дует южак. От вездехода никому не отходить даже по нужде. Всё делайте рядом. Для дам у меня есть приспособление, – и он достал из угла ночной горшок. – Кавалеров по нужде прошу выходить в проветриваемый туалет. Ясно?