Текст книги "Гениальный план Императора"

Человек без лица

Инспектор Таможенной стражи по фамилии Монего ожидал на днях долгожданного повышения. Все было сделано, все подготовлено. Кому надо оказаны услуги, на что надо закрыты глаза, как положено, как принято у деловых людей. Пришлось, правда, еще записаться в Союз Поддержки, ну, так это все записываются, что поделаешь. Попробуй не запишись – так и останешься мешки проверять на кордоне до глубокой старости.

Он был родом из небогатой семьи мелких торговцев, еще в Смутные времена переехавших на территорию нынешней Империи после развала Империи старой. Предки жили в небольшом прибрежном городке теперешнего Королевства шутов, как высокомерно прозвали историческую родину семьи инспектора новые имперцы.

Долгожданная свобода от имперского рабства в те времена пришла вместе с бандами грабителей, произволом чиновников и резким ростом цен, так что семья будущего инспектора, по вековой традиции проклиная имперцев на своем певучем наречии, собрала манатки и именно к ним и поехала – в уцелевшем огрызке старой Империи жизнь была несколько получше, посытней и поспокойней.

Где-то в пути, на постоялом дворе или и вовсе в чистом поле, случилось нечто, в результате чего будущий таможенный инспектор через 9 месяцев появился на свет уже в Империи. Так что был он полноправным ее подданным по рождению, но иррациональные обиды своей родни таки унаследовал в полной мере.

Помогли в этой преемственности поколений периодические экзекуции грязным и мокрым кухонным полотенцем в исполнении сильно растолстевшей на имперских харчах мамаши. По щекам. Руки держать за спиной. Стой прямо, чертяка! Вот тебе… Вот тебе еще!

Первый раз это случилось в шесть лет. Тогда он случайно забежал на кухню небольшой придорожной харчевни, которой владела уже несколько лет его мать, заметно поправившая свое материальное положение на торговле краденным со складов Армии Императора, уходящей на войну с очередными повстанцами.

Выгнав на улицу повара, бормоча на родном наречии ритуальные проклятия, мамаша, легко двигая своим необъятным задом случайно подвернувшиеся столы и стулья, смачно плевала в каждый стоящий на плите горшок.

– Жрите, проклятые, чтоб вам всем…!

– Что ты делаешь, мама?! – испуганно воскликнул маленький мальчик, который сам собирался отхлебнуть ароматного варева.

Вот тут и началось. В промежутках между ударами будущий чиновник Империи получал доходчивые и образные разъяснения о вековой тяжелой доле своего народа, о его подлинном величии и грязном происхождении имперцев, присвоивших себе чужую славу и чужое богатство.

Если бы стоял рядом практикующий Лекарь Скорбных духом, он бы объяснил малышу, что виноваты не имперцы и даже не жители королевства. Что причиной жестокого поведения его матери стали многочисленные безуспешные попытки найти себе богатого покровителя, для привлечения которого она действовала быстро и решительно, пуская в ход единственный имевшейся актив без лишних раздумий. Со временем актив порядком поизносился и переболел пару раз постыдными болезнями, однако, покровитель так и не объявился.

Но не было такого мудреца поблизости, и ребенок старательно запоминал материнские наставления, чтобы в следующий раз получить полотенцем не так больно.

Прошли годы. Подросший мальчик поступил в Имперскую школу, закончил ее средне, зато завязал много полезных знакомств. Короткая служба в гарнизонном полку, первая успешная деловая операция с неучтенным армейским имуществом, заботливо припрятанные на черный день деньги, первый донос, пару лет работы на Префекта тайным осведомителем, затем доверенным лицом в делах, коих чиновнику такого ранга следовало избегать…

Так начинался долгий путь восхождения к заветным высотам.

Сколько всего пережито! Сколько раз приходилось замирать в учтивом поклоне, сжимая тайком кулаки! И вот, наконец, первый крупный выигрыш. Остались сущие пустяки, пустые формальности. Еще чуть-чуть и инспектор станет Советником Канцелярии, навсегда перешагнув невидимую черту, отделяющую мелких чиновников от небожителей.

И тут эта война, будь она неладна… Все планы коту под хвост!

А еще приперлись на границу обозы Союза Поддержки, везущие повстанцам Спорных Земель купленные на частные пожертвования тюки с обмундированием, ремнями, обувью, конскую сбрую, седла, продукты питания и вино.

Спокойная и неторопливая жизнь таможенного кордона превратилась в сущий ад, но дело было даже не в этом. Монего отчетливо ощущал растущую неприязнь к этим людям, живущим какими-то непонятными ему ценностями и мешающим жить ему.

Не утруждая себя самокопанием и выяснением причин, инспектор решил, что если немедленно не сделает этим людишкам какую-нибудь крупную гадость, то просто с собой не совладеет и допустит ошибку, которая враз перечеркнет многолетний труд восхождения по служебной лестнице.

Целая бессонная ночь была проведена за томами Уложения о таможенном контроле, копиями указов и приказов, аккуратно выписаны в отдельный список цитаты и номера циркуляров. Заготовлены бланки с подробными ссылками на законы – ни один адвокат не подкопается.

И пришел час торжества! Едва сдерживая мстительную ухмылку, рано утром инспектор Монего прошел по таможенным складам, где ожидали разрешения на провоз привезенные Союзом Поддержки товары, и специальной несмываемой краской тщательно начертил на каждом метку запрета.

– Что Вы делаете?! – яростный крик старшего сопровождающего от Союза заставил инспектора обернуться. – Там наши воины, наши люди, наша земля, мы же спешили, ночами не спали, народ последнее отдавал, чтобы все закупить…

– Территория Империи заканчивается ЗДЕСЬ! – нетерпящим возражения голосом отрезал Монего. – Таможенный Кодекс утвержден Высочайшим росчерком и до сей поры не отменен. Вы допустили нарушение установленного лично Императором порядка! Документы оформлены неверно, вот списки нарушений.

Инспектор аккуратно положил на груду помеченных красным тюков стопку листов, а затем, не слушая оправданий сопровождающего, повернулся к нему спиной и ушел в свой кабинет.

В эту ночь он заснул без привычной дозы снотворного порошка. На грани сна и яви вспомнилась ему давно почившая мать, плюющая в горшки с едой для имперцев.

– Как я тебя понимаю, мама… – блаженно улыбаясь, проговорил Инспектор и заснул.

В ту ночь и пришел к нему во сне первый раз Человек-без-лица. Он был вежлив и убедителен. Его тихий голос шептал что-то такое, что было приятно слушать – про древнее величие и будущий расцвет, про заслуженную награду и высокий почет, про могучие силы, идущие сокрушить презренную Империю, загнав ее наконец за границу полярных льдов раз и навсегда…

Все решительней и наглей чертил Монего красные метки запрета на предназначенных повстанцам грузах. Некоторые вспарывал и составлял акты о провозе запрещенных товаров, каждый раз отбивая возражения длинным списком ссылок и цитат из многочисленных служебных циркуляров.

Теперь он больше не боялся за свою карьеру. Его истинная карьера еще впереди. Когда на эти земли придет настоящая Власть, он займет подобающее место, по сравнению с которым жалкий титул Советника ничто. Тем более, в этой обреченной Империи.

Монего больше не работал по ночам, он старался закончить службу ровно по минутам расписания и спешил домой, чтобы заснуть сразу после заката. Впереди был очередной разговор с Человеком-без-лица.

И точно также сотни и тысячи разнообразных чиновников, служащих, купцов и даже военных по всей Империи засыпали с таинственной улыбкой на устах, ожидая во сне новую порцию сладких обещаний и аккуратной лести от потустороннего визитера, продолжая днем по-прежнему ходить на службу, есть глазами начальство и громко заявлять о вере в гениальный план Императора, который неизбежно приведет народ к победе.

Так день за днем, месяц за месяцем медленно, но неуклонно менялись внутри те, кто продолжал вроде бы носить по-прежнему имперские мундиры – гражданские и военные.

Советы призрака

Император устало оперся на подлокотник своего кресла, заменившего в Зале Повседневных Приемов трон – все же некоторые традиционные предметы обстановки явно не соответствовали духу времени, да и сидеть на них было пыткой, скажем честно.

Закрыв лицо ладонью, он изобразил позу мыслителя, чтобы случайно заглянувший в Зал придворный или гвардеец не прочел по его лицу скрытые мысли.

Беседа с Призраком основательно выбила Владыку из душевного равновесия, что случалось крайне редко. Тяжелое унижение, которое перенес Император, приклонив колено для того, чтобы получить совет от давно почившего правителя Древней Империи, оказалось напрасным. Зря терпел он почти час леденящий холод, навеянный присутствием потусторонней ипостаси Вождя, всё зря.

– Ишь, шутки он шутит, – пробормотал Император, пытаясь снова успокоить свой дух и сконцентрировать ум, – веселый какой стал! Призракам шутить не положено. Что-то он больно шустрый, оживет еще… То-то будет смеху!

Легкая ирония и небрежная шутка всегда помогала ему взглянуть на проблему под иным углом. Неразрешимое сразу становилось банальным, а пугающее-смешным. Этому приему обучил его когда-то в далекой юности один из Наставников. Впрочем, в этот раз проверенное средство не помогало.

Чтобы отвлечься, Император взял со стоявшего по левую руку стола кипу газет и листовок, содержащих передовицы с заголовком «Вести с полей сражений». Тут были солидные ежедневные газеты для серьезной и деловой публики, альманахи патриотических обществ, простые листки с картинками и минимумом текста для расклейки в людных местах и многое другое.

Прочитав несколько строк, он отбросил одну газету и взял другую. Потом третью. Глубоко вздохнул. Представил пламя свечи перед глазами, которое сжигает черные мысли и дарит приятное тепло. Выдохнул. И дернул шнурок колокольчика, вызывающего дежурного офицера Гвардии.

– Фельдмаршала ко мне! Если спит – разбудить. Если уехал – вернуть.

Фельдмаршал столицу не покидал, на поле боя и так есть кому саблей махать, а вот тут, в мозговом центре, совмещенным с сердцем, как раз и должен находиться истинный полководец, ибо здесь принимаются решения.

Через полчаса, звеня орденами и шпорами, в Зал Повседневных Приемов строевым шагом вошел Фельдмаршал, облаченный в новый особо парадный мундир. Разработка нескольких видов парадной формы для разных случаев и обстоятельств была личной его инициативой. Недалекие гражданские смеялись, упертые служаки злословили, командиры полков путались в очередности смены всевозможных вензелей и литер, цветных элементов оформления и прочей атрибутики, но дело все равно шло.

Армия есть армия! А приказ есть приказ. Худо-бедно с мундирами устаканилось, все всё выучили и запомнили, а тут война некстати… Поносить толком и не успели, пришлось оставить парадные, парадно-повседневные и тем более особо парадные мундиры до лучших времен. Парадов и торжественных построений пока не намечалось. Редкий повод надеть – Высочайшая Аудиенция. Так что Фельдмаршал был даже доволен, несмотря на срочный вызов, не суливший ничего хорошего.

– Это кто у вас там сочиняет? – внешне спокойно и даже доброжелательно спросил Император, ответив на бодрое воинское приветствие небрежным жестом. – Кто дает в газеты такие… ээээ… версии?

Гордо расправив плечи, Фельдмаршал уже почти было решил взять ответственность на себя, но вдруг его обостренная интуиция шепнула, что торопиться не следует и скоро грянет буря.

– Новый старший офицер Управления Координации, Ваше Величество, перспективный молодой профессионал из очень хорошей и преданной вашему Величеству семьи! – осторожно доложил Фельдмаршал, уже в полной мере ощущая надвигающуюся грозу.

– На фронт!!! – рявкнул Император так, что закачались подвески хрустальной люстры. – В пехоту! Лично проследить! Чтоб не в штабе сидел, а возле знамени стоял! Под пули! Под картечь! Для личного опыта и глубокого осмысления!

Вытянувшийся по стойке смирно Фельдмаршал молча переждал вспышку монаршего гнева, а затем громким шепотом проговорил:

– Ваше величество, позвольте конфиденциально сообщить важную деталь, сократив дистанцию до минимально допустимой!

Черная туча отчаянья в сознании Императора разрядилась веселой весенней грозой. Блеснули в его глазах озорные огоньки. Владыка демонстративно приложил ладонь к уху, изображая готовность слушать.

– Давай, сообщай. Или мне к тебе подойти?

Фельдмаршал стремительным рывком преодолел установленное правилами Высочайшей Аудиенции расстояние и склонившись над ухом Императора зашептал:

– Изволите видеть, Ваше Величество, это сын госпожи (совсем тихо) от (еще тише) … Не мог отказать по политическим соображениям!

– В пехоту, – уже спокойным и обычным своим голосом без всяких эмоций ответил Император, жестом указывая, что визитер может быть свободен. – Доложить о прибытии на передовую лично мне в письменном виде.

От скопившейся усталости и злости не осталось и следа.

Когда гвардейцы отлаженными движениями закрыли трехметровые створки дверей Зала за обескураженным и забывшим про строевую выправку Фельдмаршалом, в памяти Императора внезапно всплыл финал разговора с призраком.

Гнусно усмехаясь, тот посоветовал вспомнить, как победили в прошлой Короткой войне и повторить тот же маневр, потому что главное, это где должен быть командир на лихом коне, остальное само приложится.

Уже не маскируясь позой мыслителя, Император откинулся на спинку кресла и громко рассмеялся.

– Так вот ты о чем говорил! А что, это мысль!

В той действительно весьма короткой и победоносной кампании пришлось действовать быстро и соответственно складывающимся обстоятельствам. Подстрекаемый Орденом противник нанес свой удар как раз в момент смены дислокации Императорского штаба из одного укрепленного замка в другой, в результате чего войска остались без приказов и мудрых наставлений, действуя фактически на усмотрение полковых и дивизионных командиров.

Впрочем, сейчас такой расклад был явно неуместен. Большая протяженность линии соприкосновения требовала отлаженной системы управления войсками и своевременной переброски сил с одного участка на другой, это вам не Короткая Война, где пройти через перевал и всего дел. Дальше и воевать особо не пришлось, враги сами разбежались

Чем дольше думал Император, тем яснее становился для него печальный вывод. В Короткой войне Императорская Армия еще несла на себе отпечаток грозной силы Старой Империи, несмотря на все усилия Временного Координатора, назначенного для наведения порядка в виду отсутствия подходящих кандидатов для присвоения звания Фельдмаршала.

Именно от призраков той старой Армии бежали тогда враги, узрев внезапно в стальном блеске касок Императорских егерей отблески всесокрушающей силы, державшей Орден и свору его клевретов на расстоянии, недоступном теперь нынешнему правителю даже в смелых мечтах.

Император порылся в бумагах и вытащил объемную стопку листов. Быстро просмотрел содержимое, затем вызвал Начальника Канцелярии Охраны Престола.

Человек в простом сером мундире без знаков различия с легким поклоном появился в дверях практически сразу, как будто ждал возле поста охраны.

– Кто писал этот доклад? – без всяких церемоний сразу к делу перешел Император. – Почему нет подписи?

– Работа отдела, Ваше Величество. – Небольшая группа молодых интеллектуалов. Имеет реквизит «для сведения», что подразумевает неоднозначность предлагаемых мер и…