Текст книги "История Русской Церкви. В двух томах"

При умножении числа братии, преподобный игумен постановил правило, чтобы после повечерия иноки не ходили из кельи в келью и не беседовали друг с другом, а занимались молитвою и рукоделием каждый в своем месте. Наблюдая за исполнением этого правила, он сам по совершении своей келейной молитвы в глубокую ночь обходил все келлии братии. Если находил кого в молитве, за книгою или за рукоделием, радовался и благодарил Бога о нем. Если же слышал празднословящих, ударял в дверь или в окно и удалялся. А наутро, призвав их к себе, старался привести к смиренному сознанию греха; непризнательных он обличал и подвергал епитимии. Другим правилом преподобного Сергия запрещалось братии в случае недостатка пищи и других потребностей ходить по деревням и селам за подаяньем; пустынники должны были с терпением просить и ожидать милости от Бога. Трудное правило для обители, которая находилась в таком дремучем лесу, что к ней едва можно было пробраться по узкой, едва заметной тропинке²⁵! Но Сергий веровал, и сбывалось по вере его; уповал, и упование не посрамляло его. По молитве блаженного игумена сам Бог через неизвестных христолюбцев посылал хлеб во время скудости. «Видите ли, братия, – говорил Сергий ученикам своим, – Господь не оставляет рабов Своих. Будем подвизаться, не ослабевая».

Случалось, что недоставало вина для совершения литургии, фимиама для каждения и воска для свеч; тогда зажигали лучину и при таком освещении совершали утреннюю и вечернюю службу. Даже самые книги писались в обители не на хартиях, а на бересте²⁶.

Так при начале своем великая Лавра Сергиева была пустыня безлюдная, дикая, бесплодная, безводная, скудная, беззащитная и беспомощная! Но основатель ее и сподвижники его твердо уповали на Бога Спасающего; упование их оправдалось в течение многих веков и ныне оправдывается в нашем скудном верою веке. Современный нам великий святитель в одном из слов своих говорит: «Желал бы я узреть пустыню, которая обрела и стяжала сокровище, наследованное потом Лаврою. Кто покажет мне малый деревянный храм, на котором в первый раз наречено здесь имя Пресвятой Троицы? Вошел бы я в него на всенощное бдение, когда в нем с треском и дымом горящая лучина светит чтению и пению, но сердца молящихся горят тише и яснее свечи, и пламень их достигает до неба, и ангелы их восходят и нисходят в пламени их жертвы духовной. Отворите мне дверь тесной келлии, чтобы я мог вздохнуть ее воздухом, который трепетал от гласа молитв и воздыханий преподобного Сергия, который орошен дождем слез его, в котором впечатлено столько глаголов духовных, пророчественных, чудодейственных. Посмотрел бы я, как позже других насажденный в сей пустыне преподобный Никон спешно растет и созревает до готовности быть преемником преподобного Сергия. Послушал бы молчания Исаакиева, которое без сомнения поучительнее моего слова. Взглянул бы на благоразумного архимандрита Симона, который довольно рано понял, что полезнее быть послушником преподобного Сергия, нежели начальником в другом месте. Ведь это все здесь, только закрыто временем или заключено в сих величественных зданиях, как высокой цены сокровище в великолепном ковчеге. Откройте мне ковчег, покажите сокровище; оно непохитимо и неистощимо; из него без ущерба его можно заимствовать благопотребное, например, безмолвие молитвы, простоту жизни, смирение мудрования».

Иногда братия жаловались на недостаток воды и говорили игумену: для чего на таком месте создал обитель? Сергий отвечал: «Я хотел один безмолвствовать здесь; но Богу угодно было устроить обитель. Он не презрит вас, работающих Ему в молитве день и ночь, и подаст вам все нужное». По молитве преподобного Сергия оказался источник и потекла вода там, где ее не было²⁷. И в других случаях вера чудотворца являлась чудодейственною: великий Сергий молитвою воскресил отрока, который был принесен к нему едва живым и умер на глазах его, и исцелил бесноватого.

Слава о духовных подвигах Сергия и дарованной ему от Бога благодати распространилась не только в Русской земле, но и в странах отдаленных. К богоносному пустыннику пришли посланные от Патриарха Царьградского Филофея и принесли ему крест²⁸, параманд, схиму и послание Патриарха. «Не к другому ли кому вы посланы?» – спросил их смиренный Сергий, а сам поспешил к святителю Алексию и донес ему о случившемся. По прочтении послания, в котором Патриарх советовал составить общее житие в обители, митрополит, и со своей стороны, подтвердил совет Патриарха.

С того времени в обители Троицкой учреждено совершенное общежитие²⁹ и запрещено инокам что бы то ни было называть своим, потому что всякая собственность в монастыре должна быть общею для всех. Так совершилось благоустройство обители, причем стало возрастать число братии и начало водворяться в ней всякое обилие. Но, чтобы избыток не повлек за собою нерадения и пороков, мудрый основатель обители ввел в ней странноприимство, питание нищих и подаяние просящим³⁰. Об этом учреждении он сказал ученикам своим: «Если сохраните заповедь мою без роптания, то и по кончине моей обитель распространится и многие годы стоять будет, благодатию Христовою»³¹.

Казалось, что после того монастырь Сергиев уже безопасен от превратностей; но внезапно поднялась буря, которая едва не лишила обители блаженного ее основателя и хранителя. В один субботний день святой Сергий стоял в алтаре, совершая сам вечернюю службу. Брат его Стефан, который опять пришел в обитель, стоял на левом клиросе. «Кто тебе дал эту книгу?» – спросил Стефан канонарха. «Игумен», – отвечал тот. «Кто здесь игумен? – с гневом сказал Стефан. – Не я ли первый основал это место?» И прибавил к тому другие жесткие слова. Сергий слышал все это в алтаре. Ему понятно было, что здесь излилось тайное негодование многих на новый порядок обители³². По окончании вечерни он не пошел и в келью, а удалился из обители на место, называемое Киржач, где вскоре собралось к нему немало братии и где был основан монастырь. Лучшие старцы Троицкой обители умоляли святителя Алексия возвратить им игумена. Немедленно святитель послал к Сергию двух архимандритов, убеждая его возвратиться на первоначальное место подвига. Узнав волю архипастыря, смиренный угодник Божий отвечал посланным: «Скажите господину моему митрополиту, что все исшедшее из уст его принимаю, как из уст Христовых». Он возвратился в Троицкую обитель, где ученики, радуясь возвращению любимого наставника, целовали руки его, ноги и одежду.

В это время святитель Алексий был обременен заботами о водворении мира и утверждении единодержавия в земле Русской. Еще прежде, вскоре после того, как Димитрий Суздальский без борьбы уступил престол великого княжения юному Димитрию Московскому, последний должен был помочь первому в получении Нижегородского удела, неправильно захваченного братом его, Борисом Константиновичем по смерти другого брата, Андрея. Первосвятитель послал в Нижний Новгород преподобного Сергия объявить Борису, чтобы шел судиться с братом к великому князю; но князь отвечал, что повинуется только велениям хана. Тогда Сергий, согласно с волей митрополита, затворил все храмы в Нижнем Новгороде, а великий князь двинул войска свои; Суздальские князья разделились между собою мирно³³.

Подкрепляемый мудрыми советами великого святителя, юный Димитрий Иоаннович усмирил своеволие новгородцев и выдержал несколько нападений Ольгерда Литовского, который, победив немецких рыцарей, скучал миром и искал случая к войне, несмотря на преклонную свою старость. Он усердно помогал брату второй жены своей, Тверскому князю Михаилу Александровичу, и кровавая брань между Москвою и Тверью продолжалась с ожесточением. Михаил Тверской успел достать себе в Орде ярлык на великое княжение и возвратился оттуда с ханским послом. Но время беспрекословного повиновения воле ханской уже миновалось. Тщетно посол звал Димитрия во Владимир выслушать грамоту хана³⁴; он отвечал: «К ярлыку не еду, Михаила во Владимир не пущу, а тебе, послу, даю путь свободный». Действительно, Михаил не только не мог занять столицы великого княжения, но, гонимый московскими отрядами, едва успел пробраться к зятю своему Ольгерду в Вильну. Советники великого князя убедили его и святого Алексия призвать Тверского князя для примирения в Москву; но здесь споры князей еще более усилились, и князь Тверской был на несколько времени задержан в Москве³⁵. Это несчастное происшествие еще более разожгло закоренелую вражду, и великий князь должен был пять лет бороться с Михаилом Тверским и наконец усмирил его, ополчившись почти со всеми удельными князьями и осадив Тверь. Тогда наконец заключен был мирный договор между Москвою и Тверью³⁶.

Около того же времени Димитрий успел усмирить и Литву, где в 1377 году умер поседелый в коварстве старец Ольгерд³⁷.

Земля Русская наслаждалась спокойствием, и все удельные князья повиновались великому князю не как старшему между равными, но как государю; один только смелый Олег, князь Рязанский, оставался тайным врагом Москвы и ждал случая, чтобы удовлетворить своему честолюбию.

Примирение великого князя с Михаилом Тверским было последним государственным делом великого святителя Алексия. Последние годы его были омрачены скорбию о беспорядках, которые современники называли «церковною смутою». Король польский Казимир и князь огнепоклонников Ольгерд сильно злобились на митрополита за попечение его о Московском великом княжестве. Они требовали от Патриарха Филофея особого митрополита для западных епархий. Патриарх был вынужден уступить воле властителей иноверных³⁸ и посвятил в сан митрополита Антония, епископа Галицкого, а по смерти его – Киприана, родом серба, и притом с тем, чтобы по смерти святого Алексия он остался митрополитом всея Руси. Великий князь Московский выразил сильное неудовольствие назначением Киприана без его согласия, при жизни святого Алексия.

При таких обстоятельствах маститый первосвятитель, чувствуя приближение своей кончины, захотел, подобно предшественнику своему, блаженному Феогносту, избрать себе при жизни достойного преемника. Он призвал к себе преподобного игумена Сергия и приказал принести для него золотой крест. «Прости меня, Владыко, – сказал с поклоном Сергий, – я от юности не носил злата, тем более в старости желаю пребывать в нищете». Тогда святитель объявил богоносному пустыннику, что он, чувствуя немощь старческую, намерен посвятить Сергия в сан епископа и назначить его своим преемником. Не только с глубоким смирением, но даже с живою скорбию отрекся любитель пустыни от высокого назначения. Долго и настойчиво старался святитель убедить Сергия; но смиренный труженик сказал ему решительно: «Владыко святый! Если не хочешь прогнать нищету мою от твоей святыни, не говори о таком тяжком бремени моему недостоинству». Уразумев, что дальнейшие настояния заставят Сергия удалиться в безвестную пустыню, прозорливый святитель отпустил его обратно в монастырь.

Кто может изъяснить это священное состязание двух праведников! По человеческим соображениям, богомудрый Сергий не хотел противиться воле Патриарха, назначившего митрополитом Киприана, отягчить тем свою совесть и обречь себя на продолжительные треволнения. Сверх того, по внушению Духа Божия, он мог ясно ведать свое назначение, помня слова апостола: каждому дается особенное явление Духа на пользу (1 Коринф., XII, 7). «Великий отец наш Сергий, как бы в некоторое вознаграждение Православной Церкви за то, что не отдал ей в епископство самого себя, в обилии возращает под сению своею сынов послушания и разума духовного, которых потом избрание церковное призывает к епископству»³⁹.

Между тем великий князь готовил в преемники престарелому святителю своего любимца Михаила (Митяя). Кроме осанистой наружности, этот Михаил отличался обширными познаниями в делах гражданских; много читал он книг и имел крепкую память; беседа его была разнообразна и любопытна. Поэтому-то великий князь и взял Митяя из Коломны, где он был священником, и сделал его своим печатником; потом, согласно со своими видами, убедил его постричься в монашество и в тот же день, как он постригся, сделал его архимандритом в своем Спасском монастыре⁴⁰. Димитрий усильно просил святого Алексия, чтобы он благословил Михаила быть преемником митрополии, но святитель отвечал ему: «Михаил еще молод в иночестве. Я не могу благословить его. Пусть будет митрополитом тот, кого изволит Бог и Пресвятая Богородица и изберет Патриарх с Собором».

Предавая престол митрополии и верное свое стадо в волю Божию, святой митрополит и чудотворец Алексий предал и дух свой Богу 12 февраля 1378 года, 78 лет от рождения, пробыв на кафедре всероссийской митрополии 24 года. Смиренный первосвятитель повелел положить тело свое вне церкви; но благодарный питомец его Димитрий, с совета епископов, решился отступить от его завещания, и хранение священных останков предоставил той самой обители, которую почивший святитель вверил попечительству великого князя⁴¹.

Драгоценными памятниками его учения служит Евангелие, писанное собственною рукою святителя, Окружное послание к пастве и Послание к нижегородским христианам.

Евангелие святителя Алексия писано им в 1355 году, когда он был в Константинополе и, следовательно, мог иметь в руках лучшие списки подлинника. Евангельский текст у святого Алексия, во многом не сходный с прежними славянскими списками, заключает не только исправление ошибок, сделанных писцами, но совершенно новый перевод с подлинника⁴² и отличается буквальною близостью к греческому тексту. «Сей подвиг, – по словам современного нам архипастыря, – важен, между прочим, потому, что чрез него святитель, Богом просвещаемый, предварительно обличил неправое мнение людей, явившихся после него, которые доныне утверждают, будто в священных и церковных книгах и описку переписчика исправить, и непонятное слово перевода заменить понятным непозволительно и противно Православию: он поверял и исправлял; и потому, очевидно, не так рассуждал, как новые ревнители не очень старой старины, а точно так же, как и древле и ныне рассуждает Православная Церковь»⁴³.

В Окружном послании святитель советует христианам: «Приходите к отцу духовному с покаянием и слезами; отвергните все дела злые и не возвращайтеся к ним. Истинное покаяние в том, чтобы возненавидеть свои прежние грехи. Оставив все дела свои, без лености собирайтеся на церковную молитву. Не говорите: отпоем себе дома. Как храмина без огня от одного дыма не может нагреться, так и молитва домашняя без церковной. Церковь именуется земным небом. В ней заклается Агнец, Сын и Слово Божие для очищения грехов всего мира; в ней проповедуется Евангелие Царствия Божия и писания святых апостолов; в ней Престол славы Божией, невидимо осеняемый херувимами; в ней руками священническими приемлются Тело и Кровь Божественная и преподаются верным во спасение и очищение души и тела. Имейте знамение Христово в душах ваших. Знак же для овец стада Божия есть приобщение Тела и Крови Христовой. Вы, дети, как овцы словесного стада, не пропускайте ни одного поста, не возобновив на себе сего знамения; причащайтесь Тела и Крови Христовой».

В Послании к нижегородской пастве святитель поучает страху Божию и сильно восстает против пьянства. «Корень зла, – говорит он, – поднимающий всякие беззакония – пьянство. Оно губит душу, помрачает зрелище очей, обессиливает тело, сокращает в человеке страх Божий, удаляет его от Бога и доводит до нищеты душевной и телесной»⁴⁴.

Ублажая память великого святителя, истинного отца Церкви и государства, святая Церковь взывает к нему: «Радуйся, светило Российской митрополии, свято-прозябший гроздь винограда жизни, сопрестольник апостолов, верный хранитель Божественных догматов, преблаженный святитель Алексий! Стекаясь с любовию к благодатной раке твоей, славословим Христа Бога нашего, даровавшего нам тебя, угодника Своего, как обильный источник врачеваний, как защиту и утверждение престольному граду Москве и всей земле Русской»⁴⁵.

По преставлении святителя Алексия великий князь настоятельно хотел видеть любимца своего Михаила на кафедре первосвятительской, а Михаил желал, чтобы посвящение было совершено в Москве русскими епископами, нарочно для того созванными. Никто из них не смел прекословить великому князю, кроме епископа Суздальского святого Дионисия⁴⁶, который утверждал, что самовольное посвящение митрополита, без благословения Патриарха, будет противно правилам церковным. Голос святителя, уважаемого за добродетельную жизнь, друга преподобного Сергия Радонежского, был принят Димитрием. Михаил уже считал себя первосвятителем, позволяя себе украшаться святительской мантиею и белым клобуком и употреблял жезл архиерейский, перешел жить на митрополичий двор и заведовал всеми судами и сборами церковными. Теперь он был вынужден искать посвящения в Царьграде и, отправляясь туда, грозил мщением не только Дионисию, но и Сергию, которого считал врагом своим⁴⁷. Но блаженный игумен, услышав об угрозах честолюбца, спокойно сказал ученикам своим: «Михаил не получит желаемого и Царьграда не увидит». Предсказание праведника сбылось: Михаил умер на пути в Царьград.

В это время великий князь был занят другими заботами: ему предстояла ожесточенная борьба с татарами не только за целость, но и за существование Русского государства.

Мамай уже давно злобился на Димитрия, который отказывал ему в послушании (как мы видели выше) и осмеливался обнажать меч против татар⁴⁸. Как истинный властелин Орды, Мамай приготовился к страшному нашествию на Русскую землю. Кроме несметных полчищ монгольских, он вел с собою наемные войска и вступил в тесный союз с Ягайлом Литовским⁴⁹, который условился действовать с ним заодно. К ним пристал внутренний изменник, Олег Рязанский, в надежде распространить свои владения при уничтожении Московской державы.

Великий князь, со своей стороны, приготовился к обороне; с ним соединились все князья удельные со своими дружинами. Составилось ополчение, какого не видала земля Русская даже в самые счастливые времена своей целости и независимости: более 150 000 всадников и пеших стояло под Коломною, на Девичьем поле, где Димитрий обозревал войско. Признавая в богоносном игумене Троицком силу веры и дар пророчества, достойный воспитанник святого Алексия пришел к преподобному Сергию и спрашивал его: идти ли ему против сильного и грозного врага? Преподобный, совершив молитву, благословил великого князя и сказал ему: «Тебе, государь, должно попещись о врученном тебе христоименитом стаде; Бог правды дарует тебе победу и сохранит тебя для вечной славы, а многим из сподвижников твоих готовы венцы мученические». Он отпустил с Димитрием двух своих иноков, Александра Пересвета и Андрея Ослябю, которые были облечены в схиму и горели желанием пролить кровь свою за веру христианскую.

Выступив против врагов, великий князь отважно перешел Дон, чтобы предупредить соединение Мамая с Ягайлом; здесь получил он от преподобного Сергия просфору и послание, в котором было писано: «Иди, иди смело, князь, надейся на помощь Божию». Эти слова одушевили мужеством Димитрия и все войско русское. На берегу реки Непрядвы, на обширном поле Куликовом, произошла знаменитая кровопролитная битва – 8 сентября 1380 года. Мамай, не успев соединиться с Ягайлом⁵⁰, был разбит и обратился в бегство. Преподобный Сергий, во время битвы стоя с учениками своими на молитве, говорил об успешном ходе сражения и о решительной победе над врагами; он даже наименовал павших на поле брани и принес за них молитву. В числе их были оба инока, посланные Сергием на войну. Один из них, Пересвет, мужественно вступил в бой с татарским великаном и богатырем Темир-Мурзою: они ударили друг друга копьями и оба пали мертвыми с коней⁵¹.

Прп. Сергий благословляет Димитрия Донского на борьбу с Мамаем.

Великий князь, возвратясь с победою, благодарил богомудрого Сергия за советы и молитву и с восторгом восхвалял милость Божию. Вся Русская земля ликовала, в первый раз после порабощения одержав победу над неверными. Благодарные потомки единогласно прозвали Димитрия Донским, двоюродного брата его, Серпуховского князя Владимира Андреевича, одного из главных виновников счастливой победы – Храбрым, а самую битву – Мамаевым побоищем. Эта достославная битва еще не освободила Русской земли от постыдного ига, даже не прекратила варварских нашествий⁵², но доказала возрождение сил Руси и явилась зарею ее свободы и независимости.

Молитвенное участие в поражении Мамая не было последним опытом любви к отечеству в жизни дивного пустынника. В 1385 году преподобный Сергий ходил в Рязань, чтобы примирить великого князя с коварным Олегом. Богомудрый игумен умел смягчить сердце вероломного князя, и он заключил с Димитрием искренний союз, скрепленный потом и родственною связью⁵³.

Любовь и вера Донского героя к основателю Лавры Троицкой была так велика, что он имел преподобного Сергия восприемником детей своих от святой купели и свидетелем при своем духовном завещании⁵⁴.

Великий князь Димитрий Донской скончался в 1389 году, после краткой болезни, едва достигнув сорокалетнего возраста. По словам летописца, невозможно описать скорби народной о смерти любимого государя, которого современники называли «орлом высокопарным». Долго не умолкали стенания и вопли. Кроткий и незлобивый, как младенец, но твердый в делах правления, мужественный в битвах, смиренный в счастии, терпеливый в бедствиях, чистый и целомудренный, добрый отец семейства, Димитрий был достойным питомцем великого святителя Алексия; он ежедневно ходил в церковь, часто приступал к Святым Тайнам и носил власяницу на голом теле, но не пожелал по примеру предков принять перед смертию иноческого пострижения⁵⁵. Престол великого княжения наследовал старший сын его, 17-летний Василий.

Между тем богоносный Сергий, подвизаясь в пустыне своей, возрастал духом и восходил от силы в силу. Мы не можем описать здесь бесчисленных знамений, в которых разнообразно являлась дарованная Сергию благодать Господня; но не должны умолчать об одном чудесном видении, которое не только преисполнило небесною радостию самого дивного подвижника, но сохранилось вечным залогом благоволения Божия к обители Сергиевой. Однажды, в глубокую ночь, Сергий пел акафист пред иконою Богоматери и молил Царицу Небесную, да призрит на избранное им место. Окончив правило, он сел отдохнуть; но вдруг сказал ученику своему Михею: «Бодрствуй, чадо, мы будем иметь чудное посещение». Едва сказал он эти слова, как услышан был голос: «Пречистая грядет». Преподобный поспешил из келлии в сени, и там осиял его великий свет ярче солнечного. Он узрел Богоматерь, сопровождаемую апостолами Петром и Иоанном. Сергий пал на землю. Преблагая Матерь коснулась его и сказала: «Не бойся, избранник Мой, молитва твоя о учениках твоих и о месте сем услышана; при тебе и после тебя Я неотступна буду от обители твоей и буду покрывать ее». Когда видение кончилось и преподобный Сергий пришел в себя, он нашел ученика своего полумертвым от страха и поднял его. «Скажи, отче, – спрашивал блаженный Михей, – что за чудное видение? Душа моя едва не разрешилась от тела». Но Сергий не мог еще говорить от сильных движений духа; только лицо его цвело и сияло радостию⁵⁶.

Наконец приближалось время богоносному Сергию перейти к нескончаемому Божественному вèдению. Предвидя приближение кончины, преподобный игумен поручил обитель управлению ученика своего Никона, а сам вступил в совершенное безмолвие. В сентябре он почувствовал предсмертный недуг, призвал сподвижников своих и дал им последние наставления. Пред самым исходом души, праведник принял Святые Тайны Христовы и предал чистую душу свою Господу 25 сентября 1392 года, на 78-м году жизни. В минуту разрешения души от тела небесное благоухание разлилось в келлье, и лик богоносного старца сиял дивным светом и чистотою. Святые мощи были преданы земле близ деревянной церкви, построенной первоначальником Троицкой обители.

Прп. Андрей Рублев пишет образ Спасителя. Из рукописного жития прп. Сергия Радонежского, XVI в.

Преподобный и богоносный отец наш Сергий, игумен Радонежский, чудотворец, – не только великий светильник благодати, но и особенный избранник Божий в деле распространения иноческой жизни: он отец монашества средней Руси; последующие судьбы основанной им Лавры показывают в нем дивного заступника земной отчизны его. «Благодарение Богу, – скажем с блаженным Епифанием⁵⁷, – что Он даровал нам такого богоугодного старца, святого и преподобного Сергия».

Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры (1423) с приделом преподобного Никона

«От юности ты принял Христа в душу твою, преподобный, и более всего желал уклониться от шума мирского, мужественно поселился в пустыне и в ней возрастил чада послушания, плоды смирения. Всех, приходящих к тебе с верою, ты просвещаешь чудесами и всем обильно подаешь исцеления. Подвижник добродетелей, истинный воин Бога-Христа, ты много подвизался против страстей в жизни временной, был образцом для учеников своих в молитвах, посте и бдении; а потому и вселился в тебя Пресвятой Дух, светло украсив тебя Своими дарами. Предстоя престолу Святой Троицы, поминай стадо, которое ты мудро собрал, и не забудь посещать, по обещанию, чад твоих, Сергий, преподобный отец наш»⁵⁸.

Примечания

1 Сыновья Гедимина почти все были христианами: Кориат-Михаил построил храм святителя Николая близ Новогродка; Наримунд в крещении назывался Глебом; Любарт-Димитрий, может быть, Владимир, князь Волынский, был всегда ревностным сыном Православной Церкви; Явнут-Иоанн в 1345 году крестился в Москве; Кейстут, кажется, умер язычником. Сам Ольгерд-Александр еще при жизни отца крещен в Православие и остался христианином по расчетам житейским, чтобы получить Витебское княжество с рукою княжны Марии Витебской. По смерти ее он снова сделался язычником и гонителем христиан.

2 Храм Перкуну стоял в дубовой роще, там, где теперь Виленский кафедральный костел.

3 Мощи мучеников Литовских были погребены у церкви святого Николая в Вильне. В 1364 году святой митрополит Алексий, по сношении с Цареградским Патриархом Филофеем, включил Литовских мучеников в число святых и установил праздновать память их 14 апреля. Мощи мучеников в 1826 году были освидетельствованы, по распоряжению священного Синода, в Виленском Святодуховском монастыре, куда они были укрыты от насилий унии и папизма. Ныне они почивают открыто в церкви, посвященной им в 1851 году и устроенной в склепе под алтарем соборного храма Святодуховской обители.

4 Это выражение принадлежит Тертуллиану.

5 Такой подвиг блаженного Феогноста заслужил признательность Церкви. В Прологе, 14 марта, помещено «страдание митрополита Феогноста».

6 Так за Любарта Волынского была выдана Ростовская княжна, родная племянница Симеона, а за вдовца-язычника Ольгерда – княжна Юлиания, дочь Александра Михайловича Тверского. Этот последний брак был разрешен святым Феогностом в надежде, что Ольгерд рано или поздно возвратится к христианству, и с условием, чтобы дети его воспитывались в истинной вере. Сам Симеон был женат на дочери Гедимина, названной в крещении Анастасиею. Исповедуя православную веру и приняв русский язык, литовские князья роднились с князьями русскими. Русские княжны приносили с собою в Литву усердие к Православию, строили церкви, воспитывали детей в истинном благочестии; княжны литовские, выходя в замужество за князей русских, сближали свое прежнее отечество с новым. Язык русский был господствующим языком Литвы; на нем писали законы и производились сношения с иностранными государями. (Западно-Русский Месяцеслов, 1866, с. 62 и 63).

7 По летописи, внук Бяконта, Даниил Феофанович, был одним из старших и лучших бояр московских; умный, храбрый, он верно служил великому князю в Руси и в Орде. Он погребен в Чудове монастыре, близ могилы святого митрополита Алексия. От младших сыновей его произошли дворянские роды Плещеевых, Игнатьевых, Жеребцовых и Фоминых (последние долго прозывались митрополичьими). Бяконт и его супруга погребены в Богоявленском монастыре, когда старший сын их подвизался уже там в иночестве.

8 По житию святого Алексия, писанному Пахомием, он был старше великого князя Симеона 17 годами, а Симеон родился в 1317 году.

9 Блаженный архиепископ Василий (в миру священник Григорий Калика) святительствовал в Новгороде 23 года, украсил Софийский храм новым иконостасом, стенным писанием и медными позолоченными вратами; после пожара он восстановил мост на Волхове и заложил каменную стену на Торговой стороне. Он получил от Патриарха Цареградского знаменитый белый клобук, хранящийся в Софийской ризнице. Скончался на берегу реки Шелони 3 июля 1352 года и погребен в Софийском соборе. Новгородцы местно празднуют память его 10 февраля.

10 Святой Феогност преставился 11 марта 1353 года и погребен в Успенском Соборе. В 1471 году мощи его обретены нетленными, но почивают под спудом в ногах у раки святителя Петра.

11 На обратном пути страшная буря застигла святителя на море. Он молился усердно идал обет соорудить храм во имя того угодника Божия, которому будут праздновать в день высадки пловцов на берег. Господь услышал молитву праведника, и корабль пристал к берегу 16 августа, когда Церковь празднует Нерукотворенному образу Спасителя.

12 К этому времени относится послание святого Алексия к христианам, живущим на Дону; оно помещено в Исторических Актах, I, N 3.

13 Великий князь Иоанн Данилович, купив уделы Белозерского и Угличского князей (как видно из завещания Димитрия Донского), составлявшие прежде одно целое с Ростовским княжеством, наложил державную руку и на остальной удел Ростовский. О действиях московских бояр в Ростове упомянуто выше. Место, куда переселился Кирилл, город Радонеж – ныне село Городец в Дмитровском уезде.

14 Блаженный Кирилл и Мария погребены в Хотьковом монастыре, тогда мужеском, а ныне девичьем.

15 Стефан жил недолго в супружестве, имел двух сыновей: Климента и Иоанна и, овдовев, постригся в Хотькове монастыре. После того он жил в пустыне с младшим братом; наконец, был игуменом в Московском Богоявленском монастыре и духовником великого князя Симеона.

16 Когда деревянный храм был срублен, младший брат спросил старшего: «Во чье имя будет храм?» Старший, напомнив Варфоломею о словах дивного старца, сказал, что храм следует освятить в честь Святой Троицы. Тогда младший признался, что и он имел ту же мысль (Русские Святые. Сентябрь, с. 157).

17 Первыми сподвижниками преподобного Сергия в отшельнической жизни были: Василий Сухой, пришедший с берегов Северной Двины; Иаков, усердный труженик; Онисим, престарелый диакон, служивший привратником; Исаакий – наложивший на себя обет молчания, и Симон-екклесиарх. Число пустынников долго ограничивалось 12; первый, поступивший сверх этого числа, был Смоленский архимандрит Симон, променявший власть на звание послушника Сергиева.