Текст книги "Погром"

– Значит, остается одно! – Радостно сказал президент США. – Дождаться его советника и получить разъяснения. Передайте, там, кому-нибудь, чтобы сразу вел его сюда.

– Этот советник, из Шаффурта, хоть способен вести связанную беседу? – Брезгливо поинтересовалась Фонте.

Цензор Вселенского Надзора по науке и исследованиям, Глория Гаррисон, хмуро взглянула на нее и процедила, сквозь зубы:

– Эта сволочь, Войтеховский, так узлы вяжет, что я содроганием жду встречи с ним.

– Так вы знакомы?

– Уже три года.

– Кто-нибудь мне скажет, этот граф, он – кто такой? И, что мы здесь делаем? – Спросил командующий Седьмым флотом США.

– Джон дайте ему справку, по этому Шаффурту. Пусть читает. Заодно всем раздайте, кто – не в курсе. Теперь уже все ровно.

Распоряжение президента Альвареса, адресовалось Нельсону. Тот с явной неохотой стал раздавать бумаги.

Европейцы и вице-адмирал Шварцальбер углубились в чтение.

– Так, этот Войтеховский оказывается наш! Из нулевого измерения. – С радостным изумлением сказала Лукреция Фонте. – Почему его до сих пор не арестовали?

– За, что? – Устало спросил, ответственный за финансы, цензор Надзора Яков Фридман. – По какому обвинению? У этого гада, все – в рамках закона. «Система» нарушений не зафиксировала. Налоги платит исправно.

– Неужели нельзя было его прижать? Не смешите!

– Чтобы он обратился к общественности за поддержкой? – глядя на Лукрецию, как на полоумную, спросил цензор. – Чтобы выложил свои мемуары в сеть?

В комнате повисла неловкая пауза. Все рисовали в своем воображении картины народной реакции, если ситуация станет достоянием общественности.

– А, почему «Система» из всех возможных вариантов причислила этот Шаффурт к нулевой вселенной? – Спросила первый помощник генсека НАТО по вопросам разведки Клер Леон.

Все встряхнулись. Глория Гаррисон сказала:

– Так алгоритмы сложились. Но самое главное – из этого Шаффурта есть естественный проход в нашу вселенную. Сюда, на Самоа. Этот факт и сыграл решающую роль. Она наверно так сработала. Мол, участок не определяется, но связан с «нулевой» и имеет выход в «39—1658». Значит это – нулевое измерение. Как только «Система» приняла решение, она себя перенастроила и встала в режим «Охрана». И – все! Мы с этим завихрением три года бьемся. Никак разобраться не можем. За какую схему не потянешь – все готово рухнуть.

– Получается, мы получили в нулевом измерении новое суверенное государство. – Сказала Собесская. – О, чем должна была пойти речь на переговорах?

– Да обо всем! – Махнул рукой президент. – Госсекретарь придет и точнее скажет. – Чего – там, Джон? Уже идет?! Ведет с собой Войтеховского? Прекрасно!

Госсекретарь пропустил Войтеховского вперед и вошел следом. Советник бургграфа Конрада фон Шаффурта, был в кремовых брюках, открытых сандалиях и гавайской рубашке. Волосы у него были длинные и собраны в хвостик. На высочайшее собрание, Войтеховский смотрел бесстрашно, даже с некоторой толикой иронии.

– Здравствуйте господин Войтеховский. Приветствую вас от лица всех собравшихся. – Сказал советник по разведке, адмирал Нельсон.

Войтеховский вежливо кивнул в ответ.

– Скажите, э… Да, советник, граф, он, куда уехал?

Войтеховский еще раз внимательно оглядел всех и задал контрвопрос:

– Меня пригласили на допрос?

В зависшем молчании, первой опомнилась Собесская. Она встала и, взяв Войтеховского под локоток, направила его к свободному креслу.

– Это – беседа, советник. Присаживайтесь.

– Кстати – тайный советник. – Благосклонно заметил Войтеховский, усаживаясь в кресло. – О чем вы спрашивали, господин президент?

– Господина президента интересует, куда направился граф и с какой целью?

– Кстати – имперский бургграф, а не какой-то граф. Его светлость бургграф Конрад фон Шаффурт отбыл в свои владения, вместе с ее светлостью бургграфиней Женевьевой, имея намерение больше никогда сюда не возвращаться. По причине нанесенного ему неслыханного оскорбления. На которое, он не мог ответить должным образом, прямо на месте. В силу не зависящих от него обстоятельств.

– Как-то, я не очень понимаю, о чем речь. – Завертел головой президент. – Кто мне растолкует?

– Вы можете объяснить все более доходчиво? – Спросил директор ЦРУ.

– С ситуацией я знаком только в пересказе. В эмоциональном изложении его светлости. С нелицеприятными комментариями, ее светлости, бургграфини Женевьевы фон Шаффурт. Но у вас ведь есть запись разговора, между господином Кейси и бургграфом.

Снова прослушали злополучную запись.

– Не понимаю! – Дернула плечами генсек НАТО. – Вполне нормальный разговор. Вполне дружелюбный. С оттенками иронии.

– То есть, то, что бургграфу было нанесено смертельное оскорбление, вы считаете нормальным? – Повернулся к ней Войтеховский. – Ему прямо заявили, что его титул куплен, усомнились в его благородном происхождении и причислили его супругу к самому низшему сословию – комедиантам. Это в его владениях даже сословием не считается. Жонглеры, это люди стоящие вне закона. Живущие лишь по милости добропорядочных членов общества. Даже палач стоит в недосягаемой дали от них, в табеле о рангах. Они – никто. Нулевые звезды эстрады, там, смогли бы довольствоваться лишь объедками с его стола и ночлегом в свинарнике. Оскорбление, тем более, исходило от человека низкого звания. Трактирщика, как выразился бургграф.

– У нас титулы ничего не значат. – Упрямо гнула свою линию Лукреция Фонте. – У нас – демократическое общество.

– Бургграфу, да и мне, собственно говоря, плевать на вашу демократию и прочие буржуазные ценности. У нас в Шаффурте – феодализм.

– Войтеховский, вы забываетесь! – Резко сказал Джон Смит. – Кто вы такой, чтобы в присутствии президента США, рассуждать о демократии, подобным образом.

– О чем это – он? У нас, что опять что-то не так? – Заволновался президент.

– Все под контролем, Самуэль! – Успокоил его Смит.

– Чуть что сотрем это Самоа с лица земли, в целях безопасности человечества и конец всему. – Буркнул вице-адмирал Шварцальбер.

Директор ЦРУ строго взглянул на командующего Седьмым флотом и снова обратился к Войтеховскому.

– Плюнем мы на все и арестуем вас. Тоже – вариант.

– Как хотите. Переживу. Только переживет ли демократия, когда информация о противостоянии акул капитализма и вольного города Шаффурта, станет достоянием гласности. Что скажет общество, узнав о том, что вы, включив репрессивный механизм, отталкиваете от себя людей только что обретших настоящую родину? Что лишаете жителей Шаффурта мыла и горячей воды? Пасынки нулевой вселенной тысячелетиями находились в изоляции. А, теперь, когда они потянулись к свету, им – геноцид? Гепатиты всех мастей косят там всех, подчистую, а им даже в диалоге отказывают?! А, детей горожан лишают радостей зубной пасты и прививок от чумы и холеры? Именно, так все будет выглядеть в нашем изложении, в глазах и левых и правых. Жители Шаффурта стремящиеся к светлому будущему, подвергаются блокаде и прочее. Одно дело самоанских тиранов блокировать, а другое – несчастных заложников мироздания, отринутых от благ цивилизации.

Войтеховский глубоко вздохнул и выдохнул:

– Слоган за слоганом в голову лезут.

– Нет, Войтеховский, вы точно дождетесь, что мы вас нейтрализуем, в рамках секретной спецоперации. – Нахмурилась как туча, Лукреция Фонте.

– Кстати, вы как предполагали общаться с бургграфом. «Дорогой Конрад», «дружище»? – Не реагируя на угрозу, продолжил Войтеховский. – Я предупредил вашего пресс-секретаря о минимальных правилах этикета.

Госсекретарь Диана Попандопулос сделала удивленные глаза. Всем стало ясно, что подобная информация, до нее не доходила.

– Выходит переговоры, так или иначе, закончились бы в стадии нулевого цикла. – Резюмировал Войтеховский. – Хотя, по ходу, это можно было бы сгладить…

Тайный советник бургграфа Конрада фон Шаффурта задумчиво потер лоб.

– Я понимаю, что ситуация сложная и можно сказать неприятная, но кто-нибудь собирается осадить этого наглеца?! – Обвела революционным взором присутствующих первый советник по разведке генсека НАТО, Клеон Клер.

– Вы, мадам, как я понимаю – не полностью посвящены в суть происходящего? – Усмехнулся ей в глаза Войтеховский.

– За «мадам», вы ответите. Суньтесь только в Европу.

Войтеховский ответил:

– В данный момент, вы имеете честь общаться, с первым министром двора бургграфа Конрада фон Шаффурта…

– Да знаю я…

– Погодите! С первым министром двора самого могущественного в нулевом измерении правителя. Не хочу обидеть присутствующего здесь президента Соединенных Штатов, но бургграфство, на данный момент обладает более могучим потенциалом. Возможности бургграфа Конрада фон Шаффурта безграничны. Ко всему прочему – государство живет по собственному праву. Отличному от того, которое принято в современном обществе. Но тождественному тому, которое принято в окружающем его мире. Не являясь членом Лиги Наций, не связанное никакими обязательствами с нулевой реальностью, бургграфство Шаффурт, между тем, является полноправным членом Священной Римской Империи, во вселенной «39—1658». Согласно Мюнстерским соглашениям все, что – внутри границ бургграфства, все в его юрисдикции. Это значит – крестьяне, город, леса, поля и прочее, прочее. Так вот в определение «прочее» попадают все естественные пространственные переходы, которые бургграф может контролировать. А, таких порталов у него – более ста. А там, где вселенные не заселены разумными существами, все они, как пустующие земли, попадают под юрисдикцию бургграфа Конрада фон Шаффурта. Там же где созданы цивилизации, бургграф имеет право заключать что угодно: соглашения, там, союзы, коалиции. Вот так. Даже «Система» признает двойственность ситуации и никак не реагирует на все операции Гильдии Алхимиков с этими переходами. У нас, кстати, каторжники вполне успешно работают на золотых приисках в Девонском периоде. Эта вселенная, у нас, числится, как Девонская марка. Кайнозойская марка, это – охотничьи угодья бургграфа. Короче вокруг бургграфства – неисчерпаемые залежи полезных ископаемых. Но и сырьевым придатком бургграфство становиться не собирается. Мы уже поставили в Силурийском и Девонском периодах десяток заводиков по производству всякой всячины. Погода, в тех периодах – хорошая. Полезные ископаемые там копать не надо, все сверху. Затраты – минимальные. По сравнению с «нулевой» – нулевые. Плюс, погода в тех периодах – хорошая. Кислорода навалом. Кровососущих насекомых нет. Только трилобиты в море ползают. Так, что – вот так, мадам. Такие – дела!

Свою речь тайный советник Войтеховский закончил при гробовом молчании. Все сидели насупившись.

Только президент США, своей фиксированной хирургической улыбкой немного оживлял это унылое зрелище. Покрутив головой и не заметив желающих «осаживать наглеца», он задал нейтральный вопрос:

– Значит и алмазами бургграф располагает?!

– Совершенно верно господин президент.

– И динозавры у вас водятся?

– Во время официального или рабочего визита, сможете лицезреть лично.

– Это хорошее дело. Только как я смогу нанести визит, если переговорный процесс прерван?

Самуэль Альварес обвел растерянным взглядом своих советников.

– Что скажете, господа?

– Может господин тайный советник, что-нибудь посоветует. – Сказал, молчавший до этого, цензор по финансам, Яков Фридман.

– Нужно отправлять господина Кейси, бургграфу. С извинениями. – Моментально среагировал Войтеховский. – Иначе подвижек не предвидится.

– Ну, а какие будут последствия, для Кейси?

– Не могу сказать. Но могу всех официально заверить, что все будет строго по закону. Тут во всем нужно положиться на отходчивость его светлости. Нужно сказать, что бургграф Конрад фон Шаффурт, слывет в Империи просвещенным государем, приверженцем гуманизма и прогресса.

Вновь наступившее общее молчание, прервала, наиболее подготовленная к подобным ситуациям, госсекретарь Попандопулос.

– Господин тайный советник, если вы не против, давайте сделаем перерыв в наших переговорах. Возьмем на некоторое время паузу. Мы за это время все обсудим и после этого пообщаемся снова. Вы не против?

– Я – не против, госпожа госсекретарь. – Войтеховский встал и, церемонно откланявшись, удалился.

Когда дверь за тайным советником закрылась, взорвалась, молчаливо кипевшая, до этого, Клеон Клер.

– То, что он говорил – соответствует действительности? – Излишне громко спросила она. – В документах, этого нет.

– Все там есть. – Устало вздохнул цензор по финансам. – Читать надо внимательно.

– А, Вселенский Надзор, куда смотрел? – Взвилась разведчица.

– Туда же смотрел, куда все мы сегодня смотрим. Создали специальную комиссию и три года разбирались.

– Три года? – Удивился Самуэль Альварес. – Это больше половины президентского срока!

– Все в условиях строжайших мер секретности, господин президент.

– Да это бывает. Мне сегодня такие дела подсовывают, которые даже не предшественник, а предшественник предшественника наворотил.

– «Систему» нельзя перенастроить? – Поинтересовался командующий Седьмым флотом.

– Даже теоретически, не можем сформулировать. – Удрученно сказала Глория Гаррисон. – Там столетиями наслаивалась одна директива на другую. Все, что попало, туда впихивали. Так, что если практически начать в кнопки тыкать, то со стопроцентной вероятностью – рванет. Это – двести двенадцать термоядерных взрывов разом. Оледенеем, к чертовой матери, полностью.

Томас Кейси вышел из душа полный воодушевления и приятных планов на вторую половину дня. Вышел и застыл ошеломленный тем, что гостиная его номера набита людьми в черном. Старшим у них был морской офицер.

– Вы кто такие? – Удивленно спросил он.

– Лейтенант-командер Крук. – Представился моряк. – Из офиса вице-адмирала Нельсона.

– Ого! – Сказал Кейси.

– Вас хотят видеть.

– Кто?

– Сам президент Соединенных Штатов Америки.

– Ого! – Сказал Кейси, оглядевшись в номере, наполненном важными шишками. – Здравствуйте, господин президент. Честно говоря, я не до конца поверил. До последнего момента подозревал, что это розыгрыш.

– Почему? Мы же знакомы. – Искренне удивился президент.

– Мне сказали по делу государственной важности. Вот я и засомневался.

– Садитесь Кейси. Хватит разглагольствовать.

– А, вы – кто?

– Директор ЦРУ.

– Вот это – да! – Восторженно сказал миллиардер, присаживаясь.

– Да, натворили вы дел. – Удрученно сказала госсекретарь Попандопулос.

– О чем – вы?! – Поднял черты лица вверх Кейси.

– Тянет на государственную измену. – Покачал головой советник по разведке, Ричард Нельсон.

Замечание, исходящее от вице-адмирала, хозяин отеля воспринял серьезнее, но удивляться не перестал. Среди всех махинаций и косяков, ничего такого, тянущего во вред национальной безопасности, не припоминалось.

– Я не совсем понимаю…

– Вы сегодня разговаривали с бургграфом Конрадом фон Шаффурт? – Грозно спросил госсекретарь.

– Когда?

– Утром. На пляже!

– Ага. Да… Точно разговаривал с одним. Представляете, сказал, что – граф.

– Бургграф. Он представился бургграфом.

– Вроде…

– Довожу до вашего сведения Кейси, что результатом вашего общения с бургграфом, стал его отъезд.

– И, что из этого следует?! Поговорили и разошлись. Уехал и уехал. Не понимаю, что здесь такого?!

– Мы все, как вы думаете, для чего здесь собрались. Все присутствующие прибыли для переговоров с бургграфом. А вы нанесли ему смертельное оскорбление! – Заявила Лукреция Фонте.

– Умышленный срыв переговоров. – Негромко сказал цензор Надзора по финансовым вопросам, Яков Фридман. – Вот как это называется.

По рядам высоких чиновников пронесся вздох облегчения. До этого они хоть и наседали на Кейси, но не могли ясно сформулировать суть обвинений.

– Долго готовились к этой диверсии? – Задал вопрос вице-адмирал Нельсон.

– Да, парень, влип ты основательно. – Злорадно прищурился вице-адмирал Шварцальбер.

– С китайским консулом тесно общаетесь? – Спросил директор ЦРУ. – А, вы знаете, что он кадровый разведчик, полковник ГРУ генштаба Китая. Когда он вас завербовал?

– Срывом переговоров, голубчик, вы нанесли интересам НАТО непоправимый ущерб. – Ласково сказала Лукреция Фонте.

– Требую адвоката! – Воззвал Кейси, во всеобщей разноголосице.

– Я не понял. Мы, что уже отдаем его под суд? – Удивился президент Самуэль Альварес.

– Думаю, до этого не дойдет. – Успокоил его Джон Смит. – ЦРУ решит этот вопрос, во внесудебном порядке.

– Отпустим, значит. – Радостно повертел головой президент США.

– Отпускать не будем. Организуем ему исчезновение. Побег в Венесуэлу.

– А, когда он там всплывет и залезет в «Интернет», что будем делать? – Растерялся хозяин Белого Дома.

– Не всплывет господин президент. Человеческое тело, обмотанное якорной цепью, не всплывает. Исчезнет господин Кейси навсегда.

После этого последовали многочисленные комментарии, по поводу будущей судьбы миллиардера. Все они сводились к тому, что музыки на похоронах Кейси не будет, и никто не узнает, где могилка его.

– Я буду жаловаться! Кругом видеокамеры! Это вам с рук не сойдет! – Поднял голос в свою защиту Кейси.

– Господа, ну что вы, в самом деле?! – Примирительно, сказала госсекретарь Попандопулос. – Ведь вопрос можно решить, без радикальных решений. Ну, ошибся господин Кейси. Принял важное лицо за аниматора. Но он же в силах все исправить. Если он отправится к бургграфу и принесет свои извинения, то инцидент будет исчерпан.

– А, если не отправлюсь? – Сделал ход Кейси.

– Если не отправитесь, сядете за неуплату налогов до конца жизни. – С сочувствием глядя на него, двинула ферзя Попандопулос. – Причем не в элитарное заведение, а, оставшись без штанов, в застенок общего пользования.

– Ну, раз интересы государства требуют… – Начал Кейси.

Президент США, радостно улыбаясь, закивал, головой.

– Ради процветания и безопасности Америки, я готов.

– Может нам пора пригласить Войтеховского? Никто не знает, где он? – Спросила госсекретарь.

– Тусуется по отелю. – Выдал информацию директор ЦРУ. – Сейчас разговаривает с послом Китая. Делится своим опытом работы в Инквизиции.

– Там, еще заместитель министра иностранных дел России, где-то лазит. – Сказал советник по разведке, вице-адмирал Нельсон.

– Да. Мария Лаврова. Кремлевская Маша. Она попробовала подкатиться к объекту, но он ответил ей на польском, и она отвяла.

В Шаффурт, Томас Кейси отправился в открытом кабриолете. За рулем был некто Войтеховский, который появился в номере, где происходила порка миллиардера, в самом конце. Уже после того, как отельера посвятили в государственную тайну, сообщив, что Шаффурт это стратегическая точка нулевой вселенной, которая играет ключевое значение в борьбе между западным социал-либерализмом и восточным патриархатом.

Всю дорогу до пространственного перехода, Кейси донимал Войтеховского вопросами, мол, почему этот аппендикс нулевого измерения не обнаружили раньше, как получилось, что его обнаружили и, как это вообще согласуется с международным правом.

На вопросы об аномальном аппендиксе Земли, спутник Кейси отвечал, что эта херня ему не по зубам, это дело профессора Канта, который за это отвечает. Сообщил, что аномалию открыл он лично, но опираясь не на физику, а на исторические несоответствия. Насчет международного права он сказать ничего не может, потому что по ходу работы в Шаффурте с ним еще не сталкивался.

– А, вообще, чего ему сказать, этому вашему графу?

– Бургграфу.

– Ладно, пусть будет бургграфу. Когда мы к нему попадем, кстати?

– Сразу, как приедем – отправимся к нему в замок.

– В замок… – Мечтательно сказал Кейси. – Я себе хотел построить замок. Только архитекторы заверили меня, что сейчас это не в тренде и пришлось оставить эту идею.

Пространственный переход они пересекли незаметно, для глаза. Только вдруг резко похолодало. Субтропический климат сменился умеренным. Секунд десять они ехали в тумане, который видимо, образовывался из-за перепада температур. А потом Кейси увидел, что стена буйной зелени, вдоль дороги, уступила место разреженному лесу, с елями и березами. Впереди у обочины нарисовалась фигура человека, который словно выскочил из-под земли. Войтеховский выключил двигатель, и машина пошла накатом.

Возле человека, машина затормозила. Незнакомец был одет, словно ряженый в средневековой реконструкции.

– Рад вас видеть господин секретарь. – Склонился встречающий, в полупоклоне.

– Здравствуй, Вертер. – Ответил Войтеховский.

– О, так ты еще и секретарь! – Восхитился Кейси. – Интересно – чего?

– К господину Войтеховскому, следует обращаться ваша милость или господин Тайный Советник. – Строго сказал малый, которого Войтеховский назвал Вертером. – Обращение «секретарь» приемлемо, к его милости, лишь для членов гильдии, секретарем которой он является.

– Ого! – Сказал Кейси и похлопал Войтеховского по плечу.

– Здорово, ту тут устроился.

После этих слов, Кейси был извлечен Вертером из кабриолета, на дорогу. Это – несмотря на тучность нувориша. Парень был здоров, как бык.

«Ты – чего?!» – были последними словами миллиардера, перед тем как все вокруг померкло.

Очнулся он от тряски. Лежал Кейси на каких-то досках, покрытых слоем земли и, о господи, навоза. Свет вернулся обратно, а вместе с тем и поток сознания. Он стал вспоминать, что с ним произошло и, как ни странно, вспомнил все. Причем, довольно быстро и во всех подробностях. Повернув голову, он увидел, что Войтеховский и Вертер располагаются выше его. Сидят на обитой красным бархатом скамейке. При этом оба попирают Кейси ногами. По запаху лошадиного пота, и ритмичной тряске стало ясно, что он на дне какой-то коляски. А ногами его не столько подминают под себя, сколько придерживают, чтобы пассажир не вывалился. Жители средневековья беседовали.

– Немедленно поднимите меня.

– Лежи и не рыпайся, душегуб. – Вертер достал из сапога, обтянутую кожей дубинку. – А, не то…

Кейси притих.

– Лейб-гвардия амуницию в порядок приводит, оружие надраивает. – Продолжил, прерванный рассказ, Вертер. – Палачи горожан секут на площади, за несоблюдение санитарных норм. В замке все на ушах. Камеристки окна моют. Сильно, сильно не в духе бургграф вернулся. Бургграфиня тоже. Ни с того, ни с сего, прошлась по первому этажу, проверяя службы, и всех, кто под руку попался, приказала пороть. Кухарки теперь не нагибаются, а всё – вприсядку. Короче – беда.

– Ничего. Скоро все это кончится. Тем более все это на пользу. А, то народ совершенно страх потерял.

– Насчет страха, это, вы – зря. Страха народ не потерял, но, скажем так, расслабился. Но, конечно, встряска горожанам не помешает. В этом вы правы, ваша милость.

– К городу подъезжаем.

– Остановить? По нужде сходить желаете?

– Нет. Давай этого посадим. Сильно хотел город и замок увидеть.

– Вот вы ваша милость гуманист, не приведи господи. Всегда готовы доставить радость человеку, перед смертью. Другой бы плюнул. Решил бы, что он насмотрится, когда его на казнь поведут. А, вы – нет. Вы целую обзорную экскурсию, злодею организовали. И в одну, и в другую сторону у него ознакомительный тур получится.

Пока его подсаживали, Кейси почувствовал, как у него млеет тело. Когда его, как куль с мукой водрузили на переднее сидение ландо, он даже не потребовал, каких-то объяснений. Скособочившись и упираясь ногами, чтобы не вывалиться, он разглядывал из-за спины кучера-мальчишки открывающуюся панораму. Правее, от дороги виднелись старинные крепостные стены и башни. Крайнюю, угловую башню, прикрывал мощный бастион, на котором проглядывались длинные стволы зачехленных орудий, а так же – группы овец и коз. Когда коляска проехала еще немного, стали видны городские ворота и стража перед ними. Слева от ворот, из-за каменной изгороди выглядывал верхний этаж то ли трактира, то ли гостиницы. И пахло вокруг девственной природой – сеном, навозом и полынью.

Несколько повозок, две с сеном, одна – с дровами остановились перед воротами, видимо пропуская их экипаж. Когда они проезжали мимо, возницы сняли шапки и поклонились. Не очень низко и с достоинством. Войтеховский небрежно кивнул в ответ.

– Господи, куда я попал?! В чьих руках оказался?! – Мысленно причитал Кейси. – Этот Войтеховский, буквально два часа назад, с президентом Соединенных Штатов ячменный кофе пил. С генсеком НАТО пикировался, с командующим Седьмым флотом у столика со спиртными напитками анекдоты травил! Сон? Нет не сон. У стражников, в руках – алебарды, на голове – тазики. Хуйня – какая-то.

Когда коляска въехала в город и перед ним открылась торговая площадь, в стадии перепланировки. Кейси сразу понял, что это точно – средневековье. Лавок с сувенирами не было. Никто не сидел за гончарным кругом, на радость досужим зрителям, никто не махал челноком и не сучил пряжу, под открытым небом. Было видно, что все заняты реальным делом. В лавках горел свет. Вдобавок, многие торговали прямо с повозки или с земли. Если кто-то копал или тесал, то было видно, что это не напоказ.

На второй площади, где возвышался собор, Войтеховский скомандовал:

– Людвиг, останови повозку.

Мальчишка на козлах натянул вожжи и, весело улыбаясь, уставился на Кейси. Причем смотрел с трепещущим любопытством, словно на приговоренного.

Войтеховский обратился к своему агрессивному спутнику:

– Ты давай, Вертер, дуй в ратушу или к Зашкварному. Найди судью. Сообщи ему, что, мол, так и так, дал в рог чужеземцу.

– Да, знаю я ваша милость.

Вертер вылез из ландо, расправил плечи и направился не в ратушу, а в трактир М. Зашкварного, справедливо полагая, что судью, он скорее, найдет там, чем на рабочем месте.

– Он к судье, зачем пошел? – С робкой надеждой спросил Кейси.

– Ну-ка, Людвиг, ответишь? – Спросил Войтеховский.

Пацан расплылся в улыбке.

– Без проблем ваша милость. Тут видимо будет уместна статья из редакции городского права Шаффурта, от тысяча четыреста семьдесят восьмого года. «Если чужестранец нападет на горожанина или ранит его, то если горожанин известит судью прежде, а чужестранец придет в город позже, то, какое бы зло ни причинил ему горожанин, он не претерпит у судьи никакой кары».

– Видали, какие таланты растим. – Кивнул на Людвига, Войтеховский. – Ученик гильдии!

– Что-то я не понял. Какое такое нападение? Я ехал, никого не трогал…

– Ваше общение запанибрата, со мной, здесь означает нарушение сословного этикета. Что можно приравнять к оскорблению. Вертер, так сказать, вступился за честь своего наставника. Если бы он был благородным человеком, то скрестил бы с вами шпагу. А, так обошелся с вами по бюргерски. Такому закоренелому преступнику, как вы, господин Кейси, насчет местных юридических тонкостей беспокоиться нечего. Минимум, что вас ждет, так это то, что вас проткнут вас шпагой, во многих местах.

– Шутите…

– Ваша милость. – Упрямо глядя в глаза Кейси, сказал знаток городского права, Людвиг.

– Шутите, ваша милость. – Без малейшего усилия, испуганный до полусмерти, поправился миллиардер.

Всю последующую дорогу до замка, он молчал не в силах объять ситуацию, в которой оказался. Коляска пересекла мост, миновала Первые и Вторые ворота замка и остановилась. Войтеховский закурил и дождался, пока к ландо, неспешно, не подошел военный. То, что это настоящий военный, а не артист, играющий опереточного мушкетера, было ясно сразу. По неспешности, по выражению лица и, особенно, по взгляду, который говорил о полном безразличии к жизни и смерти.

– Приветствую, тайный советник.

– Здравствуй, полковник.

– Может, ты скажешь, что там стряслось на этом Самоа. Может, слава Всевышнему, хоть этой Америке войну объявим?

– Америка, тут – не причем.

– Жаль.

– Вот этот иноземный купец виноват. – Сказал Войтеховский, спуская господина Кейси по ступенечкам, на землю.

– Этот?! – Угрюмо спросил полковник и без всяких прелюдий засадил Томасу в зубы.

Когда Войтеховский поднял на ноги господина Кейси, полковник сказал:

– У нас тут такая суета, из-за этого. А, что случилось.

– Нанес оскорбление его светлости.

– Я не нарочно… – Прошепелявил, разбитыми в кровь губами, Кейси.

– Тебя никто не спрашивал.

Последовал еще один удар в челюсть и когда Кейси пришел в себя, то обнаружил, в непосредственной близости, возле себя, уже три пары ног. Одна пара в сандалиях, одна в ботфортах и одна в башмаках. За время его отсутствия, подошли башмаки. Подглядывая, Кейси увидел, что третий, как и полковник, был весь, из себя – средневековый. Такой, потертый, пахнущий конюшней, салом и капустой.

– Значит, когда очнется, приставишь к нему стражу. – Наставлял Войтеховский. – Пусть полковник выделит. Я переоденусь, и сопроводим его, к бургграфу. Я за ним пришлю.

Когда Войтеховский, шлепая сандалиями, ушел. Этот третий, пнул, что есть силы «торговца» в ребра и сказал:

– Подымайся. Нечего притворяться. Я, на своем веку, всяких притворщиков навидался.

– Как определяешь? – Поинтересовался полковник.

– По глазам. – Сказал третий. – По тому, как они под веками шевелятся. Как начали крутится, значит – пришел в сознание. На пытке бывало и мяса на костях уже у подозреваемого не осталось. Валяется покойник, покойником. А глаза зашевелились, значит ожил.

Сделав перерыв на «тихий час», президент США был бодр и полон энтузиазма. Поэтому через полчаса, после его пробуждения, в номере отеля, выбранном для совещаний, вновь собрались сильные мира сего. Правда, не всего. Китайского посла не пригласили. Вместо него пригласили Вождя Вождей Самоа, Кмереля Малиетоа и его премьер-министра господина Балия Тупуа. Оба явились полные достоинства и уселись с независимым видом.

– Итак, господа. Давайте подведем некоторые итоги нашего саммита. – Потер руки президент США. – Кто мне скажет, какие, у нас – итоги?

– Итогов никаких. – Сказала генсек НАТО, Лукреция Фонте.

– Такого не бывает. – Возразил ей командующий Седьмым флотом. – Итоги и последствия бывают всегда. Это от нас не зависит. Стоит флот или плывет, куда-то – он есть.

– Все очень хреново, но все ровно – живем. – Тяжело вздохнул цензор Вселенского Надзора по финансам, Яков Фридман.

– Так, что у нас плохо? – Радостно спросил Самуэль Альварес.

– То, что ситуация с этим Шаффуртом дошла до широкой общественности, а мы не продвинулись вперед ни на шаг. Даже меморандума никакого не подписали. Совместного.

– Ну, до широкой общественности еще далеко. – Убежденно сказала госсекретарь Попандопулос.

– Оставьте, Диана, жизнерадостные эмоции, для обывателей. – Уныло сказал Фридман. – Начинайте готовиться к взрыву интереса, со стороны публики. В этом плане, нам – хана. Это – точно. Даю неделю, на раскачку, а потом начнется шабаш. Во вселенском Надзоре, кстати, к этому готовы. Советую и вам подсуетиться.

– Вы, что заранее знали об утечке информации?

– Конечно. Как только обнаружили эту зону отчуждения. Сразу стали готовится. Специальную комиссию создали. О Шаффурте, до Самоанского кризиса, знали девять человек. И то двое постоянно находились в командировке. В этом самом Шаффурте. Теперь, когда полсотни человек в курсе – пиздец. Ждите неудобных вопросов, со стороны журналистов и правозащитных организаций.