Текст книги "Погром"

Леопольд вообще не любил войну. Он любил молиться, сочинять музыку и резать по кости. А, тут могло сложиться так, что придется воевать на два фронта. И против французов и против турок. Нет, сказал он тихо, но уверенно, неделю назад, на Военном совете: «Мир с султаном – любой ценой».

И, вот – с Турцией заключили двадцатилетнее перемирие. И сразу оказалось, что вовремя. Присланный Людовиком, на помощь Вене, французский корпус, уже начал сеять в его владениях смуту. Сначала французы стали откровенно заигрывать с венграми. Потом, после заключения мира, в преддверие отправки во Францию, среди французских офицеров возникли новые подрывные настроения. Сначала они наотрез отказывались следовать предложенным маршрутом, настаивая, чтобы дорога на родину, пролегала, по более плодородным землям. А, потом вдруг согласились. Резко. Не выдвигая никаких условий, неожиданно, высказали намерение переместиться из владений Габсбургов в Баварию. После этого, снялся с места и двинулся в сторону Мюнхена. Командующий французским корпусом генерал Колиньи-Салиньи оправдывал это тем, что в Австрии, в связи с присутствием там, большого количества войск не хватает фуража и продовольствия. В дополнение к этим странностям, и два батальона Рейнского Союза, ушли вместе с ними. И, кавалерийский полк хорватов. Это было очень подозрительно. Может герцог Баварский решил затеять какую-то интригу? Может Фердинанд Мария разочаровался в своем прежнем решении отказаться от императорской короны и решил, при помощи французского корпуса, вновь, заявить свои претензии?

Одно пока было хорошо, эти войска отправились не в Венгрию, где местные протестанты забурлили, в связи с заключенным невыгодным, по их мнению, перемирием, с Портой.

Теперь надо было досконально разобраться, что означает французский демарш.

Князь, Иоганн Вайкхард фон Ауэршперг88
  Иоганн Вейкхард фон Ауэршперг, князь Зембицкий. Первый министр двора в 1664 году. Придерживался профранцузской политики.


[Закрыть], первый министр императора, который последние четыре дня занимался этим казусом, сегодня что-то выяснил и был готов доложить. Он выступал на этом совете, в качестве основного докладчика.

Днем император был занят. В дворцовой опере. Там он устроил прослушивание, недавно выписанным из Милана, двум певцам-кастратам. Оба произвели на него благоприятное впечатление. Поэтому Леопольд, не желая портить себе настроение, и отложил доклад Ауэршперга, до вечера.

Сейчас, в присутствии родни и вице-канцлера, Леопольд был готов заняться невероятно скучными политическими делами. Тайный советник уже выполнил тройной испанский реверанс, преклонил колено и теперь только ждал сигнала, к началу. Наконец это случилось. Леопольд слабо кивнул и чуть развернулся в его сторону.

– Ваше Императорское Величество, по вашему высочайшему повелению, относительно маневров французского корпуса, вот, что удалось выяснить. – Застыв в полупоклоне начал говорить Ауэршперг. – Маршрут движения французов определен четко. Они, однозначно, идут в сторону Мюнхена. Предложенным нами путем, через Баварию. Они официально уведомили наших интендантов, что намерены там дожидаться распоряжений из Парижа. Герцог Баварский от этих перемещений не в восторге, но из расположения к Людовику, готов это стерпеть. Так же способствует терпимому отношению герцога, к этому маршу, то, что при французской армии, находится камер-канцлер99
  Иоганн Филипп фон Шёнборн, (1605—1673 г.г.). С 1642 – епископ Вюрцбурга. С 1647г. – архиепископ Майнцкий и одновременно курфюрст и канцлер Империи.


[Закрыть]. Присутствие Иоганна фон Шернборна во французском войске, является дополнительной гарантией неприкосновенности вотчин Баварии.

Леопольд шумно втянул воздух, через щель в зубах. Было видно, что его мысли витают где-то далеко. Однако, реагируя на упоминание имени архиепископа, он все-таки спросил:

– Фон Шернборна, с какой стати, с французами понесло?

– На мой взгляд, ваше величество, его преосвященство явно недоволен, что все слава, победы над турками, досталась Монтекукколи. И оправдывает свой отъезд срочными делами в сейме. Кроме того, он видимо хочет, через Колиньи вступить в переговоры с Людовиком, относительно Эрфурта1010
  В 1664 году, город Эрфурт, под предлогом возвращения, отнятых архиепископом Майнцким свобод и привилегий, был оккупирован французами.


[Закрыть].

Под предлогом возвращения городу отнятых прав и привилегий, оккупировали Эрфурт.

Леопольд вновь шумно пропустил воздух между зубами.

– Однако во всей этой упорядоченной системе, появилась одна небольшая закорючка – Шаффурт. – Наклонился чуть пониже фон Ауэршперг. – По слухам, французы и рейнцы намерены отклониться от маршрута и пройти по землям этого бургграфства.

– Шаффурт, Шаффурт. – Напрягая память, тихо сказал император. – Припоминаю. Это – несуразное бургграфство, в Баварии, чей правитель, каким-то образом, затесался в имперские князья.

– Совершенно верно, ваше величество.

– Они, что воевать с ним собрались? С какой стати? А если это – война, то, как нам реагировать? В свете законов об имперской безопасности?

– О войне речь не идет. Здесь другое.

Леопольд поправил парик и удрученно вздохнул:

– Что же?

– Последнее время по Империи усердно распространяются слухи, что бургграф Шаффурта, пригревший у себя иудеев, оказался практически у них в плену…

– Я вспомнила, ваше величество. – Подала голос императрица Элеонора1111
  Вдовствующая императрица, Элеонора Гонзага, третья жена Фердинанда III, императора Священной Римской империи, отца Леопольда I. После смерти Фердинанда и избрания Леопольда, поддерживала хорошие отношения с пасынком и пользовалась заметным влиянием при венском дворе.


[Закрыть]. – Это тот фон Шаффурт, который дает приют всем этим нечестивцам, откуда бы они ни явились. Поговорка среди иудеев появилась: «Запахло Шаффуртом». Это значит, что их припекло и пора бежать в безопасное место. Мои кредиторы очень много говорят о нем. Действительно, по мнению многих информированных лиц, это бургграфство вскоре превратится в иудейское царство.

– Мы, вообще имеем какую-то пользу от этого бургграфства или нет? – Спросил император.

– В этом году, в Регенсбурге, доверенное лицо бургграфа, как я выяснил, сделало установленный взнос на войну. Заплатили золотыми дукатами.

– Вот, как? – Равнодушно кивнул император. – Значит, с деньгами, у него трудностей нет. А, как он вел себя в Регенсбурге, на сейме? Я что-то его не припоминаю.

– Никак. Не изволил явиться. – Сказал Ауэршперг. – Прислал вместо себя доверенную свиту. Один был польский шляхтич, другой – из бюргерского сословия. Побыли три дня и уехали, заверив его высокопреосвященство архиепископа Майнцкого, что бургграф и впредь готов исполнять свой долг, перед империей и императором.

– Вообще-то странно, ваше величество, что вы не вспомнили об этом Шаффурте, сами. – Сказала императрица Элеонора. – Это тот самый бургграф, который каждый год на Троицу, устраивает у себя грандиозные театральные постановки. В позапрошлом году, у него были гонки на колесницах, в настоящем римском амфитеатре. А, в этом году, он, говорят, устроил представление о каком-то китайском императоре. С батальными сценами. Вплоть до морских сражений. Но возможно это просто слухи. Видели это немногие. Он на свои представления приглашает только избранных. Причем, вместо того, чтобы получить признание у особ возвышенного круга, приглашает абы кого. Пользуясь лишь личной симпатией.

Император вонзил нижние зубы в верхнюю губу.

– Кроме того, по моим сведениям, этот фон Шаффурт усердно собирает коллекцию живописи. При посредничестве тех же иудеев, кстати. – Сказала Элеонора.

– Вот, как? – Вздохнул Император.

– Хорошо платит, между прочим. Среди нидерландских и итальянских школ, успел прослыть щедрым меценатом.

– Кто-нибудь объяснит мне, откуда у него деньги. Может это происки Людовика? Кузен платит ему пенсию?

– Не платит. – Взял слово вице-канцлер Вальдердорф. – Кроме того, бургграф, за последнее время, завоевал славу ярого противника французского двора. Насмехается над всем французским. Самого короля обвиняет в нечистоплотности. Французскую моду не признает. Больше привержен строгому испанскому стилю. Правда, на свой манер. Темные цвета в одежде меняет на более светлые.

– Хм. – Раздалось из полуоткрытого рта императора, который и сам был ярым приверженцем испанского стиля.

– А это не могло стать поводом французского демарша? – Спросил эрцгерцог.

Иоганн фон Ауэршперг сказал:

– Трудно сказать. От людей, приставленных к французскому корпусу, пока поступили только предварительные данные. Я обратился к архиепископу Майнцкому, с письменной просьбой сообщить, что ему известно об этом деле. Кроме того, его высокопреподобие, вице-канцлер, в сопроводительном письме, просил поторопиться с ответом. Но еще рано. Кроме того, насколько мне известно, вице-канцлер направил, два дня назад, в Шаффурт своего делегата.

Все взоры обратились на Вальдердорфа. Его высокопреподобие нисколько не смутился, от оказанного ему внимания.

– Совершенно верно, ваше величество. На Святого Гермогена, я отправил в Шаффурт своего секретаря Клауса Хагена. В связи с тем, что бургграф Конрад фон Шаффурт, обладает правом голоса в сейме1212
  Имперский сейм в Регенсбурге. До 1663 года собирался лишь по важному поводу, с этого года стал постоянным.


[Закрыть], на это княжество, постоянно обращено внимание Надворной канцелярии. Было бы очень прискорбно, если бы оно вдруг, каким-либо образом перешло в ненадежные руки. На него уже давно положили глаз и имперские князья и курфюрсты. Многие готовы заплатить очень большие деньги, чтобы перекупить его. Поэтому, когда до меня дошли смутные слухи, что во французском корпусе пошли разговоры о Шаффурте, я отправил туда своего человека, чтобы он информировал канцелярию Вашего Величества о положении дел в бургграфстве.

Леопольд согласно кивнул, а вице-канцлер продолжил:

– Вот, тайный советник, оправдывает отъезд архиепископа, его моральной неудовлетворенностью. Но ведь фон Шенборн, как князь-избиратель тоже заинтересован в приобретении Шаффурта. Нет, я не утверждаю это. Возможно, он присутствует там, чтобы дать бургграфу гарантии безопасности.

– Да наличие большого количества иудеев в этом городе, это прекрасный повод завернуть туда, для любой армии. – Глядя куда-то мимо присутствующих, сказал император. – Но насколько я понял, это – имперский город?! Значит – мы должны реагировать?

– Совершенно верно. – Поклонился фон Ауэршперг.

– Мало того, что король Людовик, пользуясь самым ничтожным поводом, бесчинствует за Рейном, так он, возможно, еще намерился создать мятежное гнездо в центре Баварии. Разумеется, герцог ему этого не позволит, но все же…

Леопольд недовольно подул себе под нос.

– Если это какая-то инициатива моего дорогого брата, то это ни в какие ворота не лезет. Не хватало, нам, чтобы в центре империи образовалась французская провинция, которая будет давать постоянный повод к войне. И, как переход Шаффурта в другие руки отразиться на голосовании в сейме… Это неприемлемо. Нужно заняться этим Шаффуртом. Князь, надо выяснить окончательные намерения французов. Доложите мне, как только появятся вразумительные объяснения этого демарша.

Нулевая вселенная переживала эпоху умиления. Цензоры Вселенского Надзора поупирались немного, но под напором политиков, всех мастей, вынуждены были изложить усеченную версию происходящего в городе Шаффурт.

Мировая общественность узнала об удивительном открытии, которое совершило бюро профессора Войтеховского, обнаружив за пределами очерченного жизненного пространства, зону отчуждения, которая принадлежит нулевой вселенной по всем параметрам.

Неолиберальная Ассоциация Альтернативной Истории, от этих новостей, погрузилась в состояние глубокой депрессии. Спонсоры стали задавать руководству вопросы, по поводу того, как они выпустили из рук это открытие.

Правящая верхушка Ассоциации вынуждена была принести ритуальную жертву, в лице трех малоизвестных профессоров, и вяло отбивалась от недругов из Научной Ассоциации.

Бургграфство Шаффурт стало темой недели новостных выпусков и открытых политических дебатов. Политики обсуждали особенности феодального мироустройства, юристы – любекское право, психоаналитики последствия массового слома средневекового сознания, при переходе на либеральные ценности.

Шестого сентября в США состоялось совместное заседание Палаты Представителей и Сената. Было решено создать сенатскую и парламентскую комиссии по Шаффурту. И еще одну совместную группу по изучению всех обстоятельств, связанных с расширением границ Нулевой Вселенной.

Седьмого сентября состоялось экстренное заседание Совета Безопасности Лиги Наций. Обсуждение Шаффурта шло вразнобой. На предложение непостоянных членов созвать Внеочередную Сессию, постоянные члены ответили, что через десять дней – открытие Генеральной Ассамблеи и не надо суетиться. Поэтому собравшиеся ограничились заявлениями.

Присутствующий, на заседании, представитель Евросоюза заявила: «В первую очередь, в отношениях с Шаффуртом, нам следует сфокусироваться на торговых вопросах – новой зоне свободной торговли, а также на выработке общей климатической политики».

Представитель США, Виктория Свенсон, заявила, что американцы готовы поддержать Шаффурт финансово и морально.

Великобритания приветствовала появление в Нулевой Вселенной еще одной монархии.

Франция осудила заявление Великобритании и призвала народ Шаффурта к социальным завоеваниям.

Китай воздержался от высказываний.

В этот же день состоялись чрезвычайные заседания более мелких содружеств.

Лига мусульманских государств выступила за сохранение традиционных отношений в Шаффурте.

Правоверная Лига мусульманских государств высказалась против вступления Шаффурта в Лигу Наций, в связи с его ультраортодоксальной христианской ориентацией.

Лига Свободных Мусульманских государств, вообще, поставила под сомнение существование Шаффурта и призвала Совет безопасности провести расследование и обесточить «Систему».

Россия, из-за железного занавеса, тоже предложила обесточить «Систему», чтобы она могла нанести ядерный удар по прогнившему Западу.

Директор ЦРУ Смит подкараулил советника президента по разведке Ричарда Нельсона, в кулуарах Лиги Наций тихо шепнул в сторонке:

– От Кейси, есть известия?

– Никаких. – Сделав безоблачное лицо, ответил вице-адмирал.

– Надо ехать в Шаффурт.

– Может кого-то послать?

– Надо ехать самим. Посылать кого-то, значит вытащить эту историю наружу.

– Да, но наш визит на Самоа, привлечет такое внимание…

– Никакого Самоа. У этого Войтеховского, есть еще один переход в Непале. Через него и переправимся. Нужно выяснить, куда этот фрукт запропастился. Может, ему уже голову отрубили. Надо быть готовыми к такому повороту событий.

– Думаешь, пора соломку стелить?

– Ничего я не думаю. Надо ехать и разбираться на месте. А, там будет видно.

Тайный советник Войтеховский отсыпался после недели напряженной дипломатической деятельности. Его гражданская жена Иоанна, заявляла всем, кто интересовался ее суженным, что Юргену нужно поспать и все дела можно отложить на неопределенное время. Даже профессору Канту было отказано в визите. Хотя тот настаивал на личной встрече, по поводу сногсшибательного доклада от пани Курцевич. С документами из канцелярии бургграфа, присланными на подпись, она знакомилась лично и что-то откладывала, на потом. Те же бумаги, которые по ее мнению можно было завизировать не читая, относила на подпись.

Единственному кому она не смогла отказать, был городской еврей Соломон Барух. Он прочно засел на первом этаже, в трактире и сообщил, что не уйдет отсюда ни за что. Вид у него при этом был столь печальный, что сердце Иоанны дрогнуло, и она пошла, будить милого Юргена. Узнав, зачем его будят, Войтеховский снова закрыл глаза, подумал и проснулся окончательно.

– Ожидается погром. – Сказал Барух. – Причем грандиозный.

– Какой погром? Где? Покажи мне этих погромщиков.

– Погром ожидается здесь, в Шаффурте. Но погромщиков могу только назвать. Они не наши.

– Это уже интересно!

– Ваша милость наверно помнит графа фон Хундевайда?

– Еще бы. – Усмехнулся Войтеховский. – Как он там пришел в разумное состояние? И, где обретается? Ее светлость, графиня Рената писала брату, что он покинул Хундевайд в неизвестном направлении.

– Граф сейчас служит в чине суб-лейтенанта, в Кельнском полку. Во время сражения, при Сен– Готарде, получил легкое ранение в руку. Сейчас официально находится в отпуске, но вместе с корпусом Колиньи движется в направлении Мюнхена.

– Что значит такое обилие информации, о графе? – Стал серьезным Войтеховский.

– После битвы, граф сильно сблизился с французами. Терся возле них, навязывался в друзья. Рассказывал, всякие истории. И, оказывается, в его бедах виноват – кто? Конечно – иудеи. Хотя, когда его признавали сумасшедшим, иудейская нога рядом не стояла! Постоянно твердил, за картами, что происками иудеев потерял свои владения. Мало того, он открыто утверждал, что все, что произошло с ним, происки бургграфа фон Шаффурт. Который тоже – иудей. Только – тайный. И бургграф, якобы, владеет своей вотчиной незаконно. А, законный владелец, значит – он. А, когда стало известно, что французы будут маршировать в сторону Мюнхена, начал распускать слухи, что бургграф якобы не самостоятельный правитель, что всем в Шаффурте правят, опять же – кто? Правильно – иудеи. Конечно, эти россказни, за бутылкой, не стоят и выеденного яйца. Но, как назло, в это дело ввязался граф Грамон.

– Филибер Грамон?1313
  Граф Филибер де Грамон, (1621 – 1707) второй сын герцога Антуана Грамона, пэра Франции. «…всю жизнь играл, причем по крупному». Сен-Симон, «Мемуары».


[Закрыть] – Спросил Войтеховский. – Второй сын герцога Антуана?

– Антуана Второго, ваша милость. – Поправил Барух.

– Неважно. – Махнул рукой тайный советник. – Так он, что же – прибился к Колиньи, в качестве волонтера?

– Точно так. После победы, лез всем в глаза, превознося себя, как второго Давида. По его рассказам, была бы у него праща – сразил бы пашу, как Голиафа. В результате – попойки и блядство. В итоге – проигрался в пух и прах. И еще задолжал крупные суммы. Так вот граф Грамон, он уцепился за нашего графа. Как клещ. Везде таскает его за собой. Очень ловко пересказывает пьяные откровения умалишенного. Ну, словно записки Цезаря пишет. Договорился до того, что его светлость, бургграф Конрад – иудейский царь и держит в заложниках детей Хундевайда. Очень явно намекает людям занимающим положение, что если французы завернут в город и помогут графу в гражданской войне против бургграфа-узурпатора, то казна Шаффурта, в полном объеме пойдет на оплату их услуг.

– Что ему говорится, в ответ?

– Тут, пока трудно сказать. Но по обрывкам разговоров, среди французов, те считают такое предприятие приемлемым.

На следующий день, седьмого сентября, накануне Рождества Пресвятой Богородицы, первый министр Йоханн Вайкхард фон Ауэршперг, сделал краткий доклад Императору Леопольду.

– Мною был допрошен сборщик иудейских налогов из Пфальца, Самуэль Оппенгеймер1414
  Самуэль Оппенгеймер, (1630 – 1703), выходец из влиятельной еврейской семьи. Банкир. Позднее, пользовался заметным влиянием при дворе императора.


[Закрыть].

– Иудей. – Брезгливо выкатил челюсть император.

– Совершенно верно, Ваше Величество. Он был допрошен по поводу иудейской общины Шаффурта.

Леопольд прикрыл глаза. Усы у него дергались.

– Упомянутый Оппенгеймер сообщил, что еврейская община в Шаффурте, мало уступает по численности Венской. Довольно богата. Придерживается политики нерискованных финансовых операций. Отказывается кредитовать европейские дворы. Ваш, в том числе – двор Вашего Величества. Вкладывает деньги в земли, предприятия и торговлю. Преимущественно в голландскую и английскую. Имеет там значительные обороты. Купеческие гильдии, бургграфства участвуют в многочисленных предприятиях торговых компаний. Само бургграфство, торгует кожами, мрамором, сахаром, спиртом и продуктами земледелия. Чеканят собственную монету. Рейхсталлеры и подражания венецианским дукатам. При этом качество монеты у бургграфа Конрада – отменное.

– Как это можно объяснить? – Император скосил глаза на лежащие на столе бумаги.

– Все очень запутанно, Ваше Величество. Бургграф Конрад имеет лишь несколько небольших ленов, за пределами бургграфства. Конкретно – две деревни, хутор и водяную мельницу. Доход с них – небольшой. Так мало того, он еще и налоги в этих деревнях снизил наполовину. Барщину отменил. Многие крестьяне, ради того, чтобы в этих деревнях поселится, сами готовы платить немалые деньги…

– Несомненно, это – происки иудеев. Эта еврейская физиократия подрывает веру в человеческие законы и заповеди церкви. Они таким способом пытаются подорвать веру в мое могущество. Это явный подрыв моего авторитета.

– Несомненно, Ваше Величество.

– Кроме того еврейство снова поднимает голову. Этого допустить нельзя. Еще чего доброго, дойдет до того, что кто-то переведет их Тору на немецкий. И, что – тогда? Мир после перевода Библии не может очухаться, а тут – нате вам очередной сюрприз. И, что – тогда?

Вопрос, на взгляд тайного советника был риторический, поэтому в ответ, он только выжидательно склонил голову набок.

– Тогда, возможен еще один религиозный раскол. – Продолжил император. – Неизвестно, что там могут вычитать, неподготовленные умы! Найдется какой-нибудь философ и предложит переписать евангелия…

– Очень предусмотрительно вы мыслите, ваше Величество.

– Обдумайте хорошенько, как нам поступить с этим Шаффуртом. Взвесьте все за и против. Вечером доложите мне совместно с Вальдердорфом. А, сейчас идите. Я должен заняться партитурой.

Вечером, после ужина, Леопольд принял доклад министров в своей спальне.

– Хотелось бы точно знать, что думает по поводу Шаффурта, герцог Фердинанд? – Спросил император.

– При баварском дворе, существует умеренно отрицательное отношение к бургграфу Шаффурта. – Уверенно сказал вице-канцлер Вальдердорф.

– Отчего – так?

– Он высмеивает французскую моду, Ваше Величество. Называет ее приверженцев дураками в чепчиках. И советует им идти в няньки или фаворитки к королю Франции. Парики называет «домиками для вошек».

– Вот – как?! – Задвигал челюстью, словно лопатой, Леопольд и непроизвольно, поправил локон, своего великолепного черного парика.

– Кроме того, он проводит настолько независимую политику, что отказался от французских субсидий. – Смущенный неуместным замечанием, добавил каноник.

– Об этом я уже слышал… Откуда у него – деньги, выяснили?

– Судя по канцелярским архивам архивным документам, когда-то в Шаффурте был серебряный рудник. Потом он истощился. А, после того, как в городе были даны привилегии Гильдии Алхимиков, у бургграфа завелись деньги.

– Гильдии Алхимиков?! – Замечательная челюсть императора отпала.

– Совершенно верно, Ваше величество.

– Почему я об этом ничего не слышал?!

Удивление императора было понятно присутствующим. Леопольд был ревностным поклонником алхимии и истратил немалые деньги на всевозможных проходимцев, находивших радушный прием, при его дворе. Чего стоил фантазер Иоганн Бехер, предлагавший превращать песок в золото! А, тут у бургграфа Шаффурта – целая гильдия! А, это значит, что сам он на алхимию ничего не тратит, а даже имеет с этого прибыль.

– Потому, что сведения об этой гильдии – очень смутные. Наш резидент, регулярно бывающий при дворе Конрада фон Шаффурт, смог выявить только две персоны, состоящие в этой, так называемой, гильдии. Это доктор Казимир Кант и польский шляхтич Войтеховский. Последний, к тому же, состоит в тайных советниках, при бургграфе. Мною было проведено расследование, но эти личности, не известны в кругах, которые занимаются алхимическими опытами.

– По всей видимости, это – обычные шарлатаны. – Сказал Ауэршперг.

– Или рудознатцы. Искусные в отыскании залежей руды. – Пожал плечами Вальдердорф.

– Вице-канцлер, напишите нашему агенту, чтобы он изыскал все сведения об этой гильдии.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

– Хорошо. Вернемся к самому бургграфу. Ауэршперг, что вы предлагаете?

– Нужно выразить нашу серьезную озабоченность, по поводу этих маневров и настоять на неприкосновенности всех имперских территорий. Вы Ваше Величество, должны донести до графа де Колиньи и принца Баден-Бадена, что они посягают на ваши императорские права и привилегии. Разбираться с бургграфом – дело надворного суда и имперской канцелярии. Что касается евреев, то этот вопрос находится в ведении визитаторов, Вашего Величества и никоим образом не в компетенции военачальника иностранного государства.

Леопольд кивнул тайному советнику и обратил болезненный взор на вице-канцлера.

– Нужно выразить озабоченность и не на чем не настаивать. – Сказал фон Вальдердорф.

– Очень интересно. – Повернул голову Леопольд.

– Во-первых, нужно войти в положение французов, которых мы практически выставили вон, сразу после победы.

– Продолжайте.

– Во-вторых, надо учитывать, что бургграф Конрад фон Шаффурт имеет голос в рейхстаге. Его бургграфство – лакомый кусочек для многих заинтересованных лиц. Здесь уже говорилось, что на этот Шаффурт зарятся все курфюрсты. Даже князь Лобковиц, в шестьдесят первом году, уже предлагал Конраду фон Шаффурту, купить его бургграфство. Тот отказался. Хотя князь предлагал неплохие деньги. Триста тысяч дукатов.

– Да не каждый бургграф устоит перед такой суммой. – Сказал император.

– В прошлом году, Фридрих Вильгельм1515
  Фридрих Вильгельм I, Гогенцоллерн, (1620 – 1688), курфюрст Бранденбургский, герцог Пруссии. Один из восьми князей-выборщиков Империи.


[Закрыть], предлагал бургграфу сумму вдвое большую. Если быть точными – шестьсот пятьдесят тысяч дукатов.

– К чему вы клоните, высокопреподобный?

– Нужно прибрать это яблоко раздора, к рукам. А, чтобы сделать это понадежнее, этот плод должен упасть с дерева. Вот, пускай французы, и сделают это для нас. Ведь пока, кроме слухов, Ваше Величество ничем не располагает? Не так ли? Император не должен реагировать на все нелепые слухи, которые ходят по империи.

– Не очень понятно. – Буркнул Леопольд.

– Пока бургграф благоденствует, он – несговорчив. Но если его земли будут разорены, если французы и рейнцы изгонят из Шаффурта евреев, то не сомневаюсь, он уступит свой удел, кому-нибудь из людей заслуживающих доверия Вашего Величества. Желательно, чтобы это было лицо, принадлежащее к правящему дому Габсбургов.

– Да, но совсем не реагировать я не могу.

– Можно озаботиться этой ситуацией, с опозданием. Послать ко двору бургграфа посланника. Так, чтобы он появился там, скажем, дня за два-три, до подхода корпуса Колиньи. Посланник, выразит бургграфу вашу озабоченность, и предложит сделку. Дабы избежать разрушений и страданий мирного населения.

– Насколько я понимаю, этот, фон Шаффурт, упрям, как осел.

– Не согласится сразу, предложим ему сделку, после прохода, по его землям французской армии. Судя, по сообщению Архиепископа, они там намереваются не только хорошенько фуражироваться, но и наложить на тамошних евреев огромную контрибуцию. Можно донести, до заинтересованных лиц, что размер контрибуции должен быть такой, чтобы расплачивались не только иудеи, но, чтобы и бургграф оказался в затруднительном положении. Уверен, в такой ситуации, он станет сговорчивее. Только представитель вашего двора, должен там присутствовать во время всех этих событий. Чтобы нас не опередили. В приобретении этого бургграфства заинтересованы не только выборщики империи, но и король Людовик.

– Это меня устраивает. – Устало сказал Леопольд. – Пусть в Шаффурт отправляется Абеле. Сообщите ему о принятом мной решении, по поводу этого бургграфства. Ну, то о чем мы только, что разговаривали. Что у нас, еще – на сегодня? Документы? Давайте подпишу. Послушайте, вице– канцлер, вы каждый раз приходите с такой стопкой, что это меня утомляет. Вы носите, всю эту переписку, как-нибудь, по частям, что ли!

В преддверии начала Генеральной Ассамблеи Лиги Наций, ажиотаж вокруг Шаффурта и Независимого Самоа достиг своего апогея. Во всем мире, резко возрос индекс уличной активности, но пока обходилось без массовых погромов. Активисты кое-где жгли мусорки и покрышки и, на этом – все.

И, тут неожиданно выяснилось, что это Независимое Самоа, до сих пор – под санкциями либеральных держав. И, мало того, они там, оказывается, ввели ответные санкции и жесточайший визовый режим. Особенно против тех, кто, ради мира во всем мире, поливал их грязью и призывал к насильственному внедрению, на островах, общечеловеческих ценностей.

Теперь оказывается мало кому из прогрессивных журналистов и общественных деятелей, туда можно было попасть. Все ведущие СМИ, Европы и США, оказались в черном списке, и освещать события, с места, было некому. Даже звукооператора не пошлешь. В разгар санкционного кризиса, самоанское правительство, вводя запрет на посещение островов, действовало, не разбираясь, кто есть кто. Просто брало список действующих сотрудников из «сети» и ограничивало всех без разбора. Всем списочным составом.

Поэтому две тысячи говорящих голов, то есть – представителей информационных корпораций, агентств, каналов и платформ, сидели на Американском Самоа и ждали у моря погоды.

Оказавшись в информационном вакууме, «акулы пера» прибегли к испытанным приемам, которые позволяли удерживать зрителей и читателей.

Информационное пространство переполнилось перепечатками из «Википендии» и фэнтезийными изображениями замков и мускулистых воительниц, с мечами наперевес. Причем каждый автор убеждал пользователей, что это самые настоящие снимки из Шаффурта. На них, дескать, запечатлены город и его жители. А, что уши у них – длинные, так это от долгой изоляции.

В этом бурлящем потоке информации, терялись даже самые опытные модераторы. Поэтому, иногда в новостях и аналитике всплывало такое, какое можно было найти только в воспаленном мозгу маньяка.

Въездными на острова оказались только малобюджетные говорящие головы и графоманы, из «Интернета». Когда те поняли, что их час настал, они кинулись на Независимое Самоа, в надежде – расширить аудиторию собственных каналов. Внедриться в патриархальное самоанское общество удалось лишь самым первым и самым прытким. В основном представителям Австралии и Новой Зеландии. Вторую волну власти островов стали тормозить, под самыми разными предлогами.

Некая Фелиция Рендольф прибывшая на Самоа, одной из первых, первые дни без устали сотрясала «Сеть» сообщениями о тайных захоронениях в джунглях, каннибализме среди политической элиты государства и перестрелках между полицией. Она слала свои сообщения практически без остановки, до тех пор, пока двое полицейских не вытащили ее из курятника. Так девушка сама называла деревянную будку, которую ей сдавала под жилье, семья добродушных самоанцев.

Полицейские ногти ей не вырывали, электричеством не пытали и не поливали водой, накрыв голову полотенцем. Они, без всякого электрического стула, ясно и доходчиво, втолковывали мисс Рендольф, о чем писать нельзя, а о чем можно. Они бились с блогершей до тех пор, пока она не поняла, что писать в блоге можно только правду. Если ей хочется писать сказки, то тогда нужно писать книги и указывать в оглавлении, что это фантастика. В конце концов, до Фелиции дошло, что правду пиши, сколько влезет, а неправда – табу.

После ухода полицейских, хозяева заботливо объяснили квартирантке, что «табу» – вещь сильная и его лучше не нарушать. Хозяин дома, давая пояснения, очень выразительно провел пальцем по горлу, давая понять, что бывает с нарушителем «табу».

– Причем, милая, это у нас – без всяких судебных формальностей происходит. Все по решению религиозной общественности и хранителей традиций.

Фелиция была не совсем дура и поняла, что надо идти в народ. Тем более солидные новостные каналы, с которыми она была на связи, тоже выражали свое неудовольствие по поводу той белиберды, которую она слала с «пылающих островов».