Текст книги "Гамбит"

1

Военно-морская база ЕС Нарвик

4 февраля 2211 ESD, 04:06

За иллюминатором как раз заходил в док «Королевский Дуб». Гигантский авианосец висел у главного стыковочного узла базы Нарвик, окруженный роем сияющих, словно светлячки, технических судов. Небольшие, на одного человека, кораблики крутились словно в кипятке, монтируя транспортные рукава, подключая внешние системы и обозначая границу сферы швартования буями.

Генерал Сульшер следил за их бесшумным танцем вот уже несколько минут. Брисбен стоял у стола командира и терпеливо ждал.

Наконец старший невысокий мужчина повернулся к нему. Пригладил седые волосы.

– Значит, «Калипсо», «Тень» и «Шторм». Три из пяти наших кораблей для работы за линиями врага.

– Так точно. Я отдаю отчет в том, что превысил свои полномочия. Но посчитал дело слишком важным.

– Из-за старых навигационных логов. – Шеф Командования Специальными Операциями не изменил тона.

– «Альта» встретилась с «Жаворонком», они совершили вместе два прыжка. Даже остаточные данные ее локализации лучше, чем их отсутствие, а если уж «Жаворонок» нашелся… – Брисбен пожал плечами. – Тонущий хватается и за соломинку. Это шанс, которого мы просто не можем упустить. Второго не будет.

Узкие губы генерала скривились в мрачной ухмылке. Старший мужчина задумчиво воткнул взгляд в стратегическую голограмму. Шестьдесят две звездные системы, контролируемые Европейским Союзом, могли показаться большим доминионом, но карта не говорила всего. За несколько месяцев со времени Дня война поглотила большую часть густонаселенных систем – так уж сложилось, что они обладали и самой развитой инфраструктурой, а потому представляли собой важные стратегические цели. Уцелевшее человечество стало быстро походить на группы бандитов, сражающихся на руинах цивилизации за остатки наследия. Часто под громким названием «контролируемой звездной системы» скрывались две горнодобывающие станции по сто пятьдесят человек в каждой и фрахтовое судно, которое появлялось там каждые полгода. Нынче отчаянно не хватало функционирующей промышленности, захваченной врагами, уничтоженной или потерянной, когда после утери навигационных данных к части колоний стало просто невозможно попасть.

Естественно, ситуация в Империи и в Соединенных Штатах была очень схожей, но китайцы обладали почти вдвое большей территорией, а американцы лишь слегка от них отставали. Математика решительно была врагом Союза.

Несколько минут оба офицера молчали. Наконец Сульшер запустил личный экран и в тысячный раз взглянул на высветившийся там рапорт.

– Собственно, несмотря ни на что… Вам повезло. Кажется, мы все получили.

– Я бы не радовался наперед. На сигнал вызова разрушенный корабль ответил на широкой волне. Невозможно, чтобы американцы не перехватили сигнал. «Шторм» заглушил передачу местного гарнизона, но это вопрос дней, пока они сориентируются, что что-то не в порядке…

Сульшер чуть сгорбился, уставившись куда-то невидящим взглядом. Молчал. Принимал решение. Брисбен терпеливо ждал. Командир, хоть и выглядел непрезентабельно, был один из самых умных людей, какими располагал офицерский состав Европейского Союза. В голове старшего мужчины сталкивались концепции, анализировались графики усилий и выгод, взвешивались кратко– и долгосрочные последствия принятых решений.

Наконец генерал снова выпрямился.

– Значит, придется туда ударить. Мы получим немного времени и сможем использовать для поиска большие силы. Вы получите Вторую Роту Разведки, она как раз под рукой. Посмотрю, сколько сил удастся направить туда как можно быстрее.

– Американцы ответят.

– Да.

– Придется считаться с потерями.

– Да.

– И мы сможем себе это позволить?

Генерал Сульшер некоторое время всматривался в рапорт на экране.

– Сможем, – ответил наконец.

Закон войны

Десантный паром DS-09 Clansman номер 64–11

27 марта 2211 ESD, 23:08

«Клэнсмен» рухнул к поверхности Нью-Квебека, разгоняя густеющую атмосферу бронированным корпусом. Пристегнутый к креслу Марчин Вежбовский нервно облизал губы. Он наслушался столько рассказов о крутых парнях, которые засыпают во время боевого сброса, что, собственно, ожидал, что раньше или позже сам сделается одним из них. Но либо он еще не стал настоящим ветераном, либо же все эти истории были одной большой ложью.

Болезненно осознавая все угрозы, поджидавшие пикирующее десантное судно на территории врага, он не мог удержать воображение от наполнявших его голову картинок противовоздушных зарядов, поврежденных термических щитов и катастроф, вызванных аварией одной из тысяч мелких деталей, которые пошли в серийное производство, поскольку оказались достаточно дешевы. Он не мог заснуть – не мог даже расслабиться. Просто боялся до усрачки.

Некоторым утешением был тот факт, что не дремал никто. Ни лейтенант Картрайт, сосредоточенная на обмене сообщениями с пилотом, ни огромный сержант Макнамара, едва помещающийся в своем кресле, ни опирающийся на тяжелый пулемет Шкаф, который по привычке осматривал по очереди каждый предмет экипировки. СиДжей жевал кончик погасшей сигареты и одновременно что-то тихо говорил Джеки. Парень внимал рассказу связиста с широко раскрытыми глазами. Пару секунд Вежбовскому даже было интересно, что говорит коллега, но из-за шума моторов «клэнсмена» ничего не было слышно. Впрочем, наверняка это обычная для СиДжея болтовня.

Миниатюрная Киса, со светлой челкой, которая, как обычно, выбивалась у нее из-под шлема, барабанила ногтями по аптечке на ее коленях. Сейчас она даже больше обычного напоминала ему Барбару. Марчин печально улыбнулся, вспомнив младшую сестру.

Сосредоточенный взгляд, который на нем остановился, он скорее почувствовал, чем увидел. Вжавшийся в угол, завернутый в CSS-плащ Торн, который до этого наблюдал из-под полуприкрытых век за Соколиным Глазом, манипулирующим захватами, теперь изучающе смотрел на Марчина. Вежбовский выдержал пару ударов сердца и отвел взгляд. Не мог разгадать Торна, который казался не столько частью отряда, сколько временным его союзником. Марчину всегда казалось, что почти тридцатилетний рядовой смотрит на взвод так, как волк мог бы смотреть на стадо овец.

Но даже он не пытался дремать.

Вежбовский потянулся к карману на груди тактического жилета, достал колоду карт и быстро их перетасовал. Синие рубашки затанцевали у него в руках. Заученные, почти автоматические движения некоторым образом его успокаивали. Он любил с ними играть, шутил, что карты приносят ему счастье. Впрочем, будь это так, он бы здесь не оказался. Марчин снял карты, коснулся рубашки верхней. Будет валет пик. Перевернул. Ну да, ухмыльнулся криво. Если ты таким-то образом пытаешься понять, что тебе принесет судьба, может, лучше не помнить расклада карт и то, как ты их тасовал.

Он почувствовал легкое сотрясение корпуса машины и слабое, едва ощутимое изменение ритма работы двигателей. Пошли ловушки. Они входили в зону угрозы противовоздушного огня. Он быстро сбил колоду снова и открыл верхнюю карту. Семерка треф. Счастливое гадание. Только бы настоящее.

Десяток-полтора минут полета прошли во взводе Вежбовского без разговоров, в старательно скрываемом напряжении. Наконец паром снова тряхнуло, и – насколько Марчин мог верить внутреннему уху – он выровнял полет. Должно быть, они приближались к базе Джуно, где стояли основные силы Сорокового полка, которые вот уже тридцать шесть часов вели бой за планету с американским гарнизоном. Неравный бой, нужно добавить, – более пяти тысяч солдат сил вторжения Союза имели более чем двадцатикратное численное преимущество. Вежбовский, однако, не мог избавиться от иррационального чувства, что несколькими сотнями метров ниже американский стрелок глядит на корпус «клэнсмена» сквозь прицел РЗК. Что на маленьком экране машина уже обведена красным прямоугольником сигнализатора прицеливания. Что солдат вот-вот нажмет на спуск и смертоносный снаряд полетит прямо в десантное судно. Вежбовский встряхнулся. Не любил сбросов. Хорошо, что сегодня им не атаковать.

– Первое отделение, изменение планов, – раздался вдруг в наушниках голос лейтенанта. Со своего места Картрайт обернулась в сторону солдат. Марчин видел, как женщина шевелит губами, но слышал ее только благодаря коммуникатору. – Пришли новые приказы, мы садимся за сферой безопасности. Сержант, приготовьте людей к десанту через восемь минут. Инструктаж внизу, после того, как объединимся с остальной ротой.

Вежбовский быстро моргнул несколько раз. Как это? Вместо безопасной базы – они летят сразу на фронт?

– Статус зоны? – Макнамара уже отстегивал ремни, не обращая внимания на все еще неровный полет парома.

– Желтый, вне контакта.

Огромный мужчина кивнул и пошел в сторону десантной рампы. Казалось, он вообще не реагировал на легкие рысканья машины. Он словно слишком нравился гравитации, чтобы та заставляла его балансировать, подумал Марчин. Невольно улыбнулся. Хорошо было видеть спокойствие на лице командира отделения, хотя, с другой стороны, Вежбовский не помнил, чтобы тот хоть когда-либо нервничал. Сержант излучал почти ощутимую ауру стабильности, из-за чего все виделось в лучшем свете. Не было важно, плоха ли ситуация или хороша, под огнем они артиллерии, штурмуют ли укрепленные позиции врага: рядом с мощным младшим офицером реальность, казалось, меняется, чтобы облегчить жизнь ему и его подчиненным. Если в колониальном корпусе и существовала некая постоянная, то ею точно был неуничтожимый сержант Колин Макнамара.

– Семь с половиной минут! – крикнул великан, разворачиваясь в сторону пристегнутых к ложементам солдат. – Процедура: десант на незнакомой территории, круговой периметр, первая зона – напротив рампы! Торн и Соколиный Глаз, потом Шкаф и я, потом Вежбовский и Джеки. Киса и СиДжей идут с лейтенантом Картрайт, ни шагу от нее. Поближе к земле и ждать приказов. У вас семь минут на то, чтобы вспомнить порядок действий при посадке. Ясно?

– Так точно! – раздался в ответ неровный хор голосов. Самым громким, как всегда, оказался Джеки, все еще убежденный, что крики и боевой дух вознесут его прямиком на вершину военной карьеры.

Из ложемента напротив Вежбовского зловеще ухмылялся Торн. Марчин вынул из кармана мундира датапад и взглянул на скупую информацию, которую они получили на общем инструктаже. Нью-Квебек был терраформирован, хотя идеальным процесс назвать было непросто. Растительность принялась плохо и не связала подмокший грунт, из-за чего отдельные базы колонии строили посреди болот. Образ планеты дополняли отвратительно высокий уровень влажности и малая видимость, вызванная частыми туманами. С другой стороны, температура тут была вполне сносной, не было нужды носить ни скафандры, ни даже кислородные маски, а местную воду, заправив ее конскими дозами дезинфицирующих таблеток, даже можно было пить. К тому же сутки тут почти совпадали со стандартными – двадцать четыре часа и восемь минут. Не придется переучиваться. Не худшее место.

На десятке фильмов, размещенных в каталоге операции, Марчин видел изображения планеты, которые им сбросили подразделения первой волны. Серый саван, прикрывавший немногочисленную кривую растительность, что поднимается невысоко над почвой. Прожекторы, которые режут светлые туннели в клубах тумана. Обозначенная маркерами линия композитных плит, по которым ползут транспортеры, словно бронированные жуки с блестящими глазами фар. Тучи, несущиеся по серому небу и подгоняемые ураганными – на большой высоте – ветрами. Это решительно не напоминало мартовские виды, но в этом не было ничего странного. Весь Союз пользовался стандартизированными датами согласно земному календарю, ESD. Видеоматериалы, впрочем, не давали ответа на вопрос, какая пора года нынче на планете. Может, и весна. Нужно было признать одно: для «не худшего места» Нью-Квебек выглядел мрачновато.

* * *

За ту четверть часа, что прошла между тем, как они вывалились из десантного судна и рассыпались, формируя уставной периметр, и приходом остальных отделений, Марчин успел невзлюбить Нью-Квебек. По ночному небу бежали тучи, почти полностью заслоняя звезды, формирующие неизвестные Вежбовскому созвездия. Холодная вода, наполнявшая каждое углубление в болотистой почве, промочила ему штанины, автомат, который солдат направлял примерно в центр выделенного ему сектора, весил, казалось, даже больше, чем обычно, а ни одна визирная система тактических очков не позволяла взгляду пробиться сквозь молочную завесу.

Солдат второго и третьего отделений он заметил, когда те почти с ними столкнулись. Не лучший знак для возможных боевых действий. Двадцать с лишним человек на небольшом пространстве должны были создавать довольно тесную группу, где ты все время видишь других людей, но каким-то чудом Марчин чувствовал себя так, словно оставался совершенно один.

Короткий инструктаж, наступивший чуть позже, несколько ослабил осторожность Вежбовского. Тут не было настолько уж опасно, как он мог подумать.

– Акустики локализировали американскую передающую станцию, обозначенную как Дельта Два Ноль, – говорила Джейн Картрайт вполголоса. Хотя она стояла всего в нескольких шагах от них, ее было лучше слышно в наушниках коммуникатора, чем напрямую. – По данным разведки, база небольшая, центральное здание плюс три дополнительных антенных передатчика на расстоянии примерно полутора километров, но без обслуги. Наше задание – занять цель и передать командованию операцией данные с их коммуникационного компьютера.

– Проверяем, что они знают? – спросил Макнамара.

– Верно. – Картрайт кивнула. – И убедимся, что не передадут этого дальше. Дельта Два Ноль должна молчать. Командование не объяснило, о какой информации идет речь, хотят просто получить весь лог.

– Сука, как всегда, тайны. Не для нас, солдатни, это знание, – буркнул СиДжей.

– Уж не для тебя, Жанейро, точно. – У лейтенанта был совершенный слух. – Природа данных несущественна. Задание должно быть выполнено не позже четырех с половиной часов, столько времени базу смогут глушить. Операция скорее простая, но время в ней – ключевой фактор, потому послали нас.

Лейтенант достала датапад и ввела несколько приказов. Стоящие поближе солдаты наклонились, чтобы лучше видеть экран оборудования.

– Согласно данным командования, мы примерно в трех километрах от цели, направление на северо-восток. Выдвигаемся сейчас, первое отделение – авангард, второе и третье – на флангах. – Картрайт указала направление рукой в перчатке. – Вопросы?

– Что-то известно о силах врага? – спросил Макнамара, все еще склонившись над датападом.

– Экстраполируя имеющиеся сведения о таких базах – одно отделение, от пяти до восьми человек, частичный периметр, скорее сенсоры, хотя без полной уверенности.

– Поддержка? – хотела знать командир второго отделения, Ниеми.

– Мы в зоне досягаемости занятой нашими силами колонии номер четырнадцать. Там размещается Третий батальон. Если они посчитают это необходимым, то сумеют отреагировать в течение часа-двух.

– То есть без поддержки, – кивнула Ниеми.

– То есть без поддержки, пока это не окажется необходимым, сержант, – поправила лейтенант. – Но, принимая во внимание данные, касающиеся предыдущих операций против такого рода объектов, не стоит ожидать слишком серьезного сопротивления.

Слыша это, стоящий рядом с поляком Джеки вздохнул без малого разочарованно. Естественно, таким он был один. Никто не любил стрельбу. Союз мог иметь тут численное преимущество, но это не делало его солдат пуленепробиваемыми. Хотя большинство знакомых Марчина разыгрывало из себя крутых перед коллегами по отряду, в глубине души боя боялся каждый. Может, за исключением таких маньяков, как Торн или Вундерваффе Вайсс. Взгляд Вежбовского непроизвольно переместился на немца из третьего отделения. Вундерваффе стоял неподвижно с краю круга. Его CSS уже успел окраситься в светло-серый цвет, из-за чего солдат оставался едва видимым на фоне местности. Несмотря на очки, натянутый на нос платок и накидку, Вайсса невозможно было перепутать ни с кем другим. Почти идеальная уставная стойка, ствол автомата, движущийся медленно, мерно, с постоянной скоростью, наконец, экипировка, неизменно кажущаяся новой – все это не оставляло и тени сомнения. Вайсс каким-то чудом всегда выглядел так, словно его живьем вырезали из школьного учебника.

Порой Марчину казалось, что Вундерваффе – это Джеки Рид, только постарше на несколько лет. И чуть менее добродушный. Вернее – полностью лишенный эмоций.

– Первое, выдвигаемся, – решительно скомандовал Макнамара. – Соколиный Глаз с Торном – вперед, Вежбовский и Шкаф – слева, я и Джеки – справа, Киса и СиДжей – в центре, держитесь около госпожи лейтенанта.

В нескольких метрах от него Санчес и Ниеми отдавали схожие распоряжения другим отделениям.

Поляк глянул туда, куда они собирались отправиться. Клубы тумана не только ограничивали видимость, но почти гипнотизировали легким волнением, а когда он прислушивался, ему казалось, что где-то там кто-то… шипит? Шепчет?

– Вежбовский, нам пора. – Шкаф, выше Марчина на добрый десяток сантиметров, похлопал его по плечу, указывая на как раз исчезающего в тумане Соколиного Глаза.

– Ясно. – Поляк быстро кивнул и двинулся за пулеметчиком.

28 марта 2211 ESD, 01:08

Марчин Вежбовский с недоверием взглянул на часы. Они шли едва час, но казалось, что все три. Что ж, в однообразном пейзаже болот Нью-Квебека чувство времени легко было потерять. Кроме грязи под ногами, вокруг он видел только светло-серые испарения. Лишь порой мелькала размытая туманом и CSS-ом фигура кого-то из коллег или ветка одного из гротескно деформированных местных растений.

И что-то было не в порядке с акустикой этого места. Марчину то и дело казалось, что совсем рядом он слышит шаги группы Санчеса и Ниеми, хоть и знал, что остальные отделения идут в добрых пятидесяти метрах сзади. Впрочем, в этих ощущениях он был не одинок: во время движения они несколько раз останавливались из-за ложных тревог, вызванных такого же рода обманами слуха.

К этому месту придется привыкать.

– Лейтенант. – В наушнике вдруг раздался голос Соколиного Глаза. Капрал, шедший в авангарде, даже по радио казался несколько обеспокоенным. – Мы видим цель, но есть небольшая проблема.

– Взвод, стой, – немедленно отреагировала Картрайт. Вежбовский присел в грязи, внимательно осматриваясь. В нескольких шагах от него Шкаф медленно перезарядил пулемет. – Альварес, рапорт. Персонал? Периметр?

– Периметр проблемой не будет, госпожа лейтенант, – говорил дальше Соколиный Глаз. – Вероятно, отключен, база освещена и открыта.

– Альварес, подтверди: периметр неактивен? Откуда знаешь?

– Кажется, американцы использовали это место как сборный пункт для беженцев. Рядом с бункером стоят палатки, всюду крутятся люди, гражданские. Несколько десятков человек.

Картрайт некоторое время молчала. Естественно, недолго. Джейн Картрайт никогда не позволяла себе долгие колебания в присутствии своих людей.

– Поняла, Альварес. Оставайся на позиции, второе и третье – присоединяйтесь ко мне. Макнамара, приготовь людей к входу на территорию, где присутствуют гражданские.

– Я еще не сражался на территории с гражданскими, – раздался в наушниках нервный шепот Джеки. – Это сильно отличается от битвы с регулярной армией?

– Когда начнется стрельба? – Стоящий рядом с Марчином Шкаф потер тыльной стороной ладони щеку. Его голос выражал только усталость. – На линии фронта? Вообще не отличается.

* * *

– Если мы хотим перехватить эти данные, то нам придется войти быстро, – говорила Лиза Ниеми. Командиры совещались при выключенных коммуникаторах, но всего в нескольких шагах от Вежбовского. – Если мы дадим им время, уничтожат диск, а потом – уже будет только вопрос удачи.

– Если мы атакуем, они будут обороняться, – покачал головой Макнамара. – Будут жертвы, невозможно, чтобы не было. Шкаф прав, даже если мне это не нравится.

– Я понимаю, что соображения рядового Варда небезосновательны. Но у нас есть задание.

– Сколько времени у них займет стереть систему? – Санчес пожал плечами. – Может, сумеем найти какой-то компромисс?

– Жанейро, – Картрайт включила коммуникатор, – сколько продлится уничтожение логов такого рода системы?

– Су… э-э… то есть сложно сказать, госпожа лейтенант. – СиДжей раздумывал минутку. – Если положить куда нужно гранаты, то у нас проблема, но если легально и без взрывов, то наверняка минута-две.

– Поняла, спасибо. – Лейтенант снова отключила микрофон. – Минута-две – это не так уж и мало времени.

– Можем попытаться минимизировать потери гражданских, но это война. – Ниеми развела руками. – Мы должны считаться с тем, что будут жертвы.

– Я бы предпочел не подходить к этому таким вот образом. – Макнамара потер загривок большой пятерней.

– Колин, никто не говорит, что это решение лучшее, – ответила сержант второго отделения. – Просто порой – приходится.

– Если войдем быстро, на рывок, то, может, обойдемся и без стрельбы, – обронил Санчес убежденно.

– Мы солдаты, их безопасность – и наша проблема тоже. – Огромный мужчина не сдавался.

– Хорошо, спасибо за ваше мнение. – Картрайт сняла шлем и некоторое время глядела на его внутреннюю сторону. – Возвращайтесь к своим, сейчас выходим.

* * *

Станция связи Дельта Два Ноль не выглядела представительно. Замаскированный бункер, увенчанный бронированной конструкцией антенны, был окружен небольшой колонией куполов палаток, жавшихся к его стенам. Американцы выставили наружу прожекторы и обогреватели, в нескольких местах стояли переносные сборники воды.

– Здесь колониальные силы Европейского Союза! У вас тридцать секунд, чтобы выйти без оружия перед зданием! – крикнул лежащий в грязи за освещенной зоной Макнамара. – Каждый выстрел, взрыв или любое действие такого рода будет расценено как акт агрессии! В таком случае мы атакуем и не сможем гарантировать жизнь гражданских на вашей базе! Двадцать секунд!

Жизнь лагеря замерла. Высокий полный мужчина в голубом рабочем комбинезоне замер за едой, с пластиковой ложкой, не донесенной ко рту. Женщина лет пятидесяти с решительными чертами лица быстрым движением задвинула за себя десятилетнего мальчика. Несколько человек отступили, словно бы эти несколько шагов что-то меняли.

Вежбовский сжал руки на автомате. Они только что потеряли весь эффект неожиданности, и если те класть хотели на гражданские жертвы, то вот-вот начнется неплохая заруба. Примерно в метре от него лежал Шкаф с пулеметом, опертым на рюкзак. Ствол оружия смотрел в сторону входа в бункер, прекрасно видного в свете ламп, расставленных для использования гражданских.

С другой стороны от Марчина был Джеки, который дышал быстро и неровно. Маскировочный платок сполз у него на шею, и Вежбовский видел, как рядовой раз за разом нервно облизывает губы.

– Спокойно, мы выходим! Не стреляйте! – услышали они крики изнутри приземистого здания.

А через миг оттуда вышла пятерка американцев.

Вел их совершенно лысый лейтенант лет сорока. На бледном лице, означенном сеткой мелких шрамов, были хорошо видны глаза – словно выбитые довольно грубым долотом. Он не носил ни шлема, ни тактических очков, ни брони. Единственным фрагментом его экипировки были наушники и ларингофон комплекта связи.

Остальные шли в нескольких шагах от командира.

– Первое, выдвигаемся. Жанейро, будь наготове.

Прикрываемое людьми Ниеми и Санчеса первое отделение осторожно вошло в круг света на американской базе. Вежбовский, идущий в строю справа, чувствовал на себе взгляд десятка пар глаз. Подсознательно он ожидал ловушки, того, что через миг янки потянутся к скрытому оружию или что даст очередь укрытый где-то стационарный пулемет. Остальные, кажется, чувствовали себя так же, потому что все внимательно осматривались и осторожно делали очередные шаги. Ствол автомата Торна был направлен точно в грудь американского офицера, который, однако, не обращал на это никакого внимания.

– Лейтенант Хэддок, Колониальный Корпус Соединенных Штатов. Командир D-2–0, – сказал тот чуть хриплым голосом.

– Лейтенант Картрайт, Европейские Колониальные Силы, Восьмая дивизия. – Картрайт сделала шаг вперед.

Хэддок отдал ей честь.

– Я так понимаю, это вам я должен передать базу?

– Ситуацию и правда очень усложнило бы прямое столкновение. Я оценила вашу заботу о гражданских. – Женщина сдвинула очки на шлем и со значением посмотрела на палатки. – Сколько тут у вас людей?

– Военного персонала – только эти четверо. И восемнадцать гражданских. Полагаю, они получат охрану.

– Естественно. Жанейро, внутрь. Сержант, с ним, прошу. – Картрайт кивнула СиДжею.

Техник вместе с прикрывающим его Макнамарой бегом бросился к зданию. Картрайт провела их взглядом.

– Формальности, сами понимаете.

Хэддок кисло улыбнулся.

Уже через минуту база принадлежала им.

Она была небольшой: большую часть бункера занимало коммуникационное помещение. Обычно выполняющее роль сердца передающей станции, сейчас оно было холодным склепом, наполненным мертвым оборудованием и темными экранами. Как и можно было предположить, люди Хэддока сделали все, что могли, прежде чем сложить оружие.

СиДжей, Кудлатый и Исакссон сразу же подключили свои консоли, пытаясь реанимировать главную систему, и из помещения главным образом доносились их замечания, переплетенные с бранью.

Несколько помещений, представлявших собой остальную часть базы, были полны постелями, термоодеялами, сохнущей одеждой и личными вещами пополам с военным оборудованием – как минимум десятка разных людей. Несмотря на тот факт, что все американцы находились снаружи, здание казалось забитым до отказа.

Лейтенанта Хэддока и его людей Картрайт забрала внутрь, едва только первое отделение проверило здание. Вежбовскому было безумно любопытно, и он даже немного завидовал Шкафу и Торну, которых лейтенант взяла как охранников.

Но потом его поглотили другие дела.

В то время как второе отделение оставалось вне освещенной зоны американской базы, третье пришло на помощь в наведении порядка среди беженцев. На командующего им Санчесом при отсутствии Макнамары оказалось возложено задание по организации базы. Высокий испанец с внешностью бандита взялся за задание с тщательностью, вызывающей удивление. За несколько минут был составлен список всех гражданских, а Киса и Рикардо занялись составлением списка необходимых лекарств. Сержант назначил и связного со стороны американцев – им стал некий Майн, высокий мужчина, лет шестидесяти, худой словно щепка и выглядящий как проповедник.

Люди, хотя все еще недоверчивые, по крайней мере, уже перестали казаться ожидающими немедленного расстрела.

Хоть что-то.

Вежбовский, естественно, знал, что после Дня необходимость соблюдать конвенции снизилась и реальности войны вошли в противоречия с высокими идеалами цивилизованного конфликта. Но он всегда полагал, что офицеры помнят о правилах, и теперь радовался, что – по крайней мере, в случае с Картрайт – это оказалось верным.

Он улыбнулся при виде Рикардо, объясняющего какому-то десятилетнему пацану необходимость принять укрепляющий спрей. Невысокий санитар бурно жестикулировал, размахивая дозатором во все стороны. У соседней палатки Киса вела разговор с темнокожей беременной американкой. Одновременно девушка быстро проверяла содержимое аптечки, даже не глядя на медикаменты. Поляку было даже интересно, какое средство для беременной можно найти в военном медицинском пакете.

Рядом с Марчином Ковбой скручивал сигарету. Когда увидел, что рядовой смотрит на него, протянул мешочек с табаком в его сторону и вопросительно приподнял брови.

– Спасибо, нет. – Вежбовский отрицательно качнул рукой.

– Как хочешь, – пожал тот плечами и ловко закончил сворачивать самокрутку.

Марчин снова почувствовал влагу в обуви – понял вдруг, что не обращал на это внимания в последние несколько минут. Это был явный знак, что адреналиновый приход заканчивается.

Первая битва на Нью-Квебеке прошла на удивление хорошо.

* * *

Двадцатью минутами позже его подозвал Санчес. Командир третьего отделения как раз разговаривал с представителем гражданских (Майн, так он, кажется, назвался, напомнил себе Марчин). Поляк подошел к сержанту, бредя в глубокой, по щиколотки, воде, стоящей над вязкой грязью.

– Хорошо, Вежбовский, что ты на месте. Господин Майн, – сержант указал на своего собеседника, – говорит, что внутри базы находятся сердечные лекарства госпожи… э-э… Кэрант?

– Кэннаранте, Жозефина Кэннаранте, – поправил гражданский, чуть кривясь. Указал на примерно тридцатилетнюю, вполне симпатичную темнокожую женщину, которая присела на складной стул. Укутанная в армейский плащ, она вытягивала руки к переносному обогревателю. Внимательно следила за говорящими, но едва только Вежбовский глянул в ее сторону, отвела взгляд. – Синдром Ингерсолла, ей нужны ее лекарства каждые шесть часов.

– Да, Кэннаранте. – Санчес улыбнулся. – Они не могут входить в здание, а потому туда сходишь ты и принесешь ее барсетку.

– Слушаюсь, – кивнул Марчин.

– Это синяя сумочка из сельвы, примерно такого размера. – Майн очертил руками в воздухе прямоугольник размером с датапад. – Она в жилом помещении номер два, на постели справа от входа.

– Синяя, в помещении два, справа. Без проблем, – повторил Вежбовский.

Гражданский кивнул.

– Ну так вперед, Верба, давай. – Командир похлопал Марчина по плечу.

– Слушаюсь. – Поляк еще раз взглянул в сторону Жозефины Кэннаранте, но американка смотрела в грязь под ногами. Пару мгновений солдату хотелось подойти к ней и сказать, что ей не стоит бояться, что они не враги, что сражаются только с армией, а согласно законам войны гражданские – святое. Он уже почти шагнул, но потом передумал. С чего бы ей ему верить? Ведь это из-за их вторжения ей приходилось сидеть теперь на болоте на раскладном стульчике, а получит ли она свои лекарства, полностью зависело от доброй воли захватчиков из Сорокового полка.

Он тихонько вздохнул и направился к бункеру базы.

Первым, кого он встретил внутри, был Шкаф, небрежно опершийся о стену рядом со входом в помещение связи.

– Что у вас? – спросил Марчин. – Лейтенант продолжает допрос?

Шкаф мотнул головой на прикрытую дверь.

– Уже все, – чуть скривился. – Естественно, мы из них ничего не вытянули. Наши умелые инфожокеи, кажется, тоже только эхо и поймали, потому мы, скорее, в… Ну в болоте. Картрайт сейчас докладывает штабу в Юно, сержант с ней.

Вежбовский после короткой схватки с любопытством, которая закончилась сокрушительным поражением, подошел к двери и встал рядом со Шкафом.

– …Увы, я не могу подтвердить, какую именно информацию передала эта база, – услышал он голос Картрайт, доносящийся из помещения связи. – Логи были частично уничтожены, и мы не сумеем на месте их восстановить. Так точно, пересылаю. Понимаю. Понимаю. Жду приказов, Бритва Два, отбой.