Текст книги "Секта"

16

В одних шортах Томас сидел на палубе «Бьянки». Несмотря на то что он примостился в закутке возле каюты, куда падала тень, он весь размяк от жары, и у него даже мелькнула мысль, не искупаться ли в канале. Однако дальше мыслей дело не пошло. Вместо этого он взял отчет, переданный ему Месмером, и снял широкую резинку, которой тот был перетянут. На обложке стоял напечатанный жирным шрифтом номер дела, а внизу было написано название сыскного бюро – «БК Консалтинг Беньямина Клаусена» – с амагерским адресом. Раскрыв папку, Томас быстро проглядел несброшюрованные листы и в самом конце нашел набор черно-белых фотографий и брошюру «Иисус тебя любит». Заглавие было набрано крупным шрифтом, а под ним красовался рисунок, изображавший крест и терновый венец. Томас отложил в сторону фотографии и брошюру и принялся за чтение отчета. Он живо напомнил ему бесчисленные отчеты, которые пришлось составлять ему во время службы в полиции. Он всегда ненавидел эту часть работы и, как правило, старался спихнуть ее на Миккеля.

Но в отличие от Томаса и его коллег, Беньямин, кажется, очень старался писать литературным языком и следил за стилем. Описание обыкновенной слежки за двумя девушками, распространявшими брошюры на Кристиансхавн-торв, разрасталось у него в целую повесть. Он упоминал о том, как были одеты девушки, сколько брошюр они раздали, когда делали перерыв. Беньямин описывал даже тех, кто брал у них брошюры. Он не признавал главного правила составления отчетов, которое гласит: пиши как можно проще.

Томас перешел к следующей странице, на которой рассказывалось о втором дне слежки. Здесь Беньямин устанавливал контакт с обеими женщинами и получал от них брошюру «Избранников Божиих». Он описал девушек, которых звали Амалия и Лиза, как «симпатичных, следящих за своей внешностью и говорящих на хорошем литературном языке», но отметил, что они не уроженки Копенгагена. Откуда они приехали, Беньямин не сообщал.

Пролистнув часть текста, Томас прочитал конец отрывка о том, как на следующий день Беньямина пригласили на библейское собрание, которому были посвящены аж две страницы. Одно только описание различных участников, «обычных людей из всех слоев общества», заняло у Беньямина целую страницу. Не преминул он коснуться и содержания проповеди. «Создается впечатление, что общину чрезвычайно волнуют козни дьявола и то, какие разнообразные обличья он может принимать и как спасаться от него при помощи молитвы. В проповеди все время повторяется мысль о том, что все мы грешники, но что Бог к нам милостив». Очевидно, сам Якоб Месмер отсутствовал на этом собрании, и Беньямин писал, что спросил Лизу, девушку с Кристиансхавн-торв, почему его нет. Лиза ответила, что Учитель, к сожалению, не мог в этот раз присутствовать, но будет на следующем собрании. После беседы она пригласила Беньямина прийти еще раз, чтобы познакомиться с Учителем, а также попросила сделать пожертвование на святое дело. На полях отчета Беньямин сделал пометку для работодателя, что пожертвовал двести крон.

Как явствовало из следующих страниц, Беньямин сходил на упомянутое собрание, которое обернулось настоящим марафоном, – оно заняло весь вечер до глубокой ночи. Был полный аншлаг, и среди участников оказалось даже несколько известных лиц. Однако имена футболиста и телеведущего из «Прогноза погоды» Томасу ничего не говорили. В последнем абзаце Беньямин написал, что Якоб так и не появился, и он снова спросил Лизу, почему нет Учителя. Этот эпизод получил дальнейшее развитие, в разговор вмешались другие члены общины, которые стали допытываться у Беньямина, зачем ему понадобилось видеть Якоба. По словам Беньямина, он «себя не выдал и заявил, что давно мечтает услышать проповедь Якоба Месмера», и община удовлетворилась таким объяснением. Ему сказали, что Якоб занят миссионерской работой, но скоро вернется к пастве и произнесет проповедь. Беньямин отметил в отчете, что среди членов общины и ее руководства чувствуется определенная настороженность. Вероятно, по причине негативной информации, которая прошла в прессе и затронула как общину в целом, так и лично Якоба Месмера. Томас долистал до последней страницы, которая содержала выводы, сделанные Беньямином из проведенных наблюдений.

Выводы

Религиозное движение «Избранники Божии» существует с 2001 года. Оно основано пастором Якобом Месмером, который поныне остается его руководителем. Якоб Месмер имеет диплом бакалавра теологии и миссионерской деятельности, выданный Датским Библейским институтом, а впоследствии получил звание почетного доктора от «Ривер Байбл Инститьют». «Избранники» представляют собой межцерковную миссионерскую организацию, целью которой является проповедование Евангелия Иисуса Христа. «Избранники Божии» отпочковались от движения пятидесятников, которое идеологически опирается на традиционное христианство. Движение позиционирует себя как современная свободомыслящая Церковь. «Избранники Божии» проповедуют Слово Божие и помогают слабым и отверженным представителям общества.

В ходе данного расследования, для проведения которого было привлечено «БК Консалтинг», не обнаружено ничего, что подтвердило бы обоснованность выдвинутых в прессе обвинений в «промывании мозгов», случаев принуждения и унижений, которым якобы подвергаются члены общины. Создается впечатление, что деятельность общества осуществляется на добровольной основе. Что касается обвинений в уклонении от уплаты налогов, то проверить это не представилось возможным ввиду отсутствия доступа к счетам и т. п., но все пожертвования, о которых мне стало известно, включая мои собственные, всегда оформлялись фактурой и, по всей видимости, заносились в бухгалтерские ведомости. Несмотря на неоднократные попытки, мне лично так и не удалось повидаться с Якобом Месмером. Но, принимая во внимание отзывы его ближайшего окружения и работу, проводимую им в самой общине и от ее имени, можно предположить, что предъявляемые ему прессой обвинения в злоупотреблении властью, незаконных действиях и неуравновешенности не соответствуют действительности. Вывод «БК Консалтинг» следующий: «Избранники Божии» – это люди, искренне преданные своим убеждениям, беззаветно посвятившие себя социальному служению, так как это движение выросло на здоровой христианской основе.

Беньямин Клаусен, старший детектив «БК Консалтинг»

– Да заткнись же ты наконец, гадина! – вполголоса воскликнул Томас, закрывая папку.

По каналу несся быстроходный катер с ревущей во всю мощь музыкальной установкой. Четверо накачанных молодцев в одинаковых солнечных очках и с баночками масла для загара в руках трясли головами в такт музыке; лихо промчавшись мимо «Бьянки», они устремились к выходу из гавани.

Томас был поражен тем убогим профессиональным уровнем, о котором свидетельствовал отчет. Можно было понять Месмера, который больше не захотел связываться с его автором. Если бы Беньямин Клаусен был не сыщиком, а врачом, его следовало бы назвать шарлатаном. Он выглядел любителем, не имевшим ни малейшего представления о том, какие действия надо было предпринять. Его выводы ни на чем не основывались, все было взято с потолка. Томас недоумевал, где Месмер откопал такого сыщика. Наверняка через Ломана! Томас подумал, что если в цехе частных детективов преобладает такой уровень, то нет ничего удивительного, что Ломан так за него ухватился.

Томас взял в руки брошюру и пачку фотографий. Два снимка были сделаны на Кристиансхавн-торв, на них можно было видеть обеих девушек, занимающихся распространением брошюр. «Следящие за своей внешностью и говорящие на хорошем литературном языке», – вслух повторил Томас и покачал головой. Остальные фотографии были сделаны на собрании, причем одна из девушек встретилась и на них, и даже несколько раз. Отложив снимки, Томас начал просматривать брошюру. Он понял, что Беньямин просто переписал вступительную часть, где в хвалебных выражениях рассказывалось о движении, а также о миссии и принципах его основателя. Томас положил брошюру поверх компакт-диска. У него не хватило фантазии представить себе, что могло содержаться на диске. Должно быть, такие же фотографии или фильм, в котором Беньямин запечатлел собрание, где ему довелось побывать. Надо, конечно, его посмотреть, но у Томаса не было даже своего компьютера, так что нужно было ждать прихода Эдуардо, чтобы воспользоваться его ноутбуком.

Томас поднялся с кресла, подошел к перилам и стал смотреть на воду. При всем своем многословии Беньямин забыл сделать главное, а именно указать адреса и телефоны. Нигде не упомянут был даже адрес общины. Единственное, что тут можно было придумать, – это связаться с Беньямином и расспросить обо всем, что относится к этому давнему расследованию.

17

Томас отправился в каюту и взял с кухонного стола оставленный там для зарядки айфон, он был включен в единственную розетку, которая питалась от электрического щита на берегу. Достав из холодильника бутылку воды, он вернулся на палубу. Мёффе поднял голову, он дышал, вывесив язык, и всем своим видом показывал, как страдает от жары. Томас посмотрел номер на первой странице отчета и позвонил Беньямину Клаусену; в ответ автомат сообщил, что данный номер не существует. Томас позвонил в справочное бюро, назвал фирму Беньямина Клаусена, его имя и фамилию, а также адрес, однако в справочном сведений о нем не нашлось. Учитывая непрофессиональный характер отчета, не было бы ничего удивительного, если бы Беньямину пришлось закрыть свое детективное бюро. На всякий случай Томас все-таки поискал на айфоне веб-страницу «БК Консалтинг», которая помогла бы ему найти Беньямина, но тщетно. Он набрал также в «Гугле» «Избранников Божиих» и получил огромное число ответов – ни в одном из них не содержалось непосредственного указания на то, где сейчас находится Якоб Месмер, зато было множество статей, посвященных его движению. Вообще, Томас гораздо лучше умел искать людей в реальном мире, чем в виртуальном. В области компьютерных технологий его познания были весьма ограниченными. Однажды он попытался заказать еду с доставкой на дом на одном из интернет-сайтов, но после часа безуспешных стараний они с Евой сами пошли в кафе «Вильдер», где наконец и поужинали.

Решив, что с Беньямином так же, как и с ним, Фердинанд Месмер, скорее всего, познакомился через Ломана, Томас нашел телефон Ломана и позвонил ему на работу. В трубке тотчас раздался голос фрекен Маллинг. Как всегда, она была настроена раздраженно.

– Нет, он занят.

– Не могли бы вы сказать ему, чтобы он перезвонил мне, когда освободится?

– Сожалею, но его нет в городе, он будет только завтра. Как, вы сказали, ваша фамилия?

Томас набрал в грудь воздуха:

– Это я – Томас.

На другом конце это не вызвало никакой реакции.

– Это Томас Раунсхольт, я работал у вас, с тех пор не прошло и недели.

– А, так это вы, – послышался недовольный голос.

– Я сам разыщу Ломана, – сказал Томас и положил трубку.

Он знал, что «нет в городе» могло означать только одно: Ломан сейчас в «Морской выдре».

Вспомнив, что сегодня среда, он понял, что, невзирая на жару, адвокат в этот день режется в карамболь с владелицей антикварной лавки.

– Пошли, Мёффе! – сказал Томас, похлопав себя по ляжке.

Пес зевнул и лениво поплелся к нему. Томас взял накинутую на спинку стула майку и натянул ее на себя.

В бильярдной «Морской выдры» дым стоял столбом от самокруток «Петтерё» и сигар «Манне», которые не выпускали изо рта Виктория и Ломан. Удивительно, как сквозь густую дымовую завесу они еще могли различать шары. Виктория, натиравшая мелом свой кий, приветствовала вошедшего Томаса кивком. Обратив взгляд на стол, она сосредоточенно изучала положение шаров, рассчитывая угол удара и наилучшую комбинацию.

Томас обошел стол и сел со стороны Ломана, который держал в руке кий и так же, как Виктория, был целиком поглощен игрой.

– Ломан, я хотел…

Ломан прижал палец к губам и шикнул на Томаса:

– Да погоди ты, не мешай!

Виктория нагнулась над столом и ударила. Шар покатился по изящной траектории, сначала ударился об один борт, затем о другой и наконец о третий, после чего покатился к центру стола и стукнулся о лежавший там шар.

– Браво! – воскликнул Ломан.

Виктория кивнула и, обойдя вокруг стола, приготовилась к следующему удару.

– Ломан, я только хотел узнать…

Ломан возмущенно обернулся к нему:

– У нас игра в самом разгаре. Разве не видишь!

Он махнул рукой, ясно давая понять Томасу, что лучше бы он отсюда убрался.

Томас снова сел и, скрестив руки, приготовился ждать. Ожидание растянулось на час, пока Виктория и Ломан, поочередно подходя к столу, выполняли серию карамболей. В конце игры последний удар остался за Ломаном. Не вынимая изо рта недокуренную церуту, он с сосредоточенным выражением ударил по шару. Тот стукнулся о бортики и покатился к решающему шару, но прошел мимо, отклонившись всего на несколько миллиметров.

– Черт! – воскликнул Ломан так взволнованно, что пепел с церуты просыпался ему на рубашку.

Виктория молча улыбнулась и протянула ему руку. Хотя она старалась не подавать вида, Томас заметил, что в душе она торжествует. Ломан достал из кармана потертый бумажник и вынул из него пару сотенных купюр.

– Ты меня разоряешь, отдаешь себе в этом отчет?

– Неужели? – ответила Виктория и, взяв деньги, сунула их в нагрудный карман твидового пиджака.

– Это все он виноват, – сказал Ломан, укоризненно кивая на Томаса. – Так о чем таком важном ты хотел меня спросить?

Томас улыбнулся и, выражая сожаление, пожал плечами:

– О Беньямине Клаусене.

Поставив кий в штатив, Ломан вернулся к Томасу.

– Беньямине Клаусене? – переспросил он ворчливо, поднося огонь к недокуренной церуте. – Не припоминаю такого. Один из моих клиентов, что ли?

– Нет, частный детектив. Бывший, как я полагаю, потому что его телефонный номер больше не существует.

Ломан выпустил струю дыма:

– Ах этот! Он практиковал, кажется, несколько лет назад?

– Он работал по заданию Фердинанда Месмера. Вот я и подумал, что, наверное, вы…

– Сыщик из него был не самый толковый. Добродушный человек, да и только… – Ломан покачал головой. – Кажется, он говорил, что служил в полиции.

– Не знаете ли, как мне его найти?

– Не имею ни малейшего представления. Я уже несколько лет как потерял его из виду, всего раз воспользовался его услугами.

– Но вы же рекомендовали его Фердинанду Месмеру?

Ломан осушил рюмку с шерри и кивнул:

– Ах вот ты о чем! Да нет. Тут дело было как раз наоборот. Это Месмер его тогда нашел, а уже потом я к нему обратился, но только раз. Неудачный был выбор. Беньямин Клаусен, – протянул он задумчиво. – Странноватый, знаешь, был парень, болезненный какой-то. – Ломан выразительно махнул рукой.

– У вас не сохранилось каких-нибудь данных, чтобы с ним связаться?

– Может быть, у нас сохранилась его фактура, но раз ты говоришь, что фирма закрылась, то какой тебе в этом толк, верно?

Томас воротился на «Бьянку» за полночь. Удивительное дело – можно подумать, будто стулья в «Морской выдре» клеем намазаны! Томас не собирался там долго засиживаться, но почему-то застрял, хотя ничего интересного в этот вечер не было. Томас дожидался, когда придет Эдуардо, чтобы попросить разрешения посмотреть на его компьютере компакт-диск, но тот так и не появился. Сейчас, услышав, какое оживление царит у Эдуардо в каюте, Томас понял, что помешало журналисту заглянуть в «Выдру». Томас перенес Мёффе на борт «Бьянки» и поставил на палубу. Уснуть не получится, пока Эдуардо и его гостья не угомонятся. Поэтому он расположился на корме в белом пластиковом кресле, вглядываясь в темную даль над каналом. Весь вечер он с досадой вспоминал пустопорожний отчет Беньямина, в котором не было ровным счетом ничего, что помогло бы установить местонахождение Якоба Месмера. Можно, конечно, завтра самому сходить на Кристиансхавн-торв и проверить, толкутся ли там его последовательницы, привлекая в общину новых членов. Но с другой стороны, прошло ведь уже больше трех лет с тех пор, как Беньямин их там повстречал, а Томас каждый день проходит по этой площади, и ни та ни другая к нему ни разу не подходила и не заговаривала с ним. Он взял отчет и снова стал его листать. Единственное, за что можно было ухватиться, – это упомянутый Беньямином институт, в котором Якоб получил теологическое образование. Хотя с тех пор прошло уже несколько лет, у них, вероятно, сохранился его старый адрес, начав с которого можно будет выйти на Якоба. Томас набрал на айфоне название института и нашел в «Гугле» адрес. Он оказался в двух шагах от «Бьянки», на улице Лейфсгаде. Томас решил на всякий случай наведаться туда завтра.

В каюте соседней яхты парочка, похоже, достигла вершины блаженства, и половине Кристиансхавна поневоле пришлось об этом услышать.

18

Лифт не работал, и Томас, следуя указанию на табличке, вынужден был пешком подняться на седьмой этаж, где расположился Датский Библейский институт. Библейский институт был единственным арендатором на все огромное офисное здание. Остальные этажи пустовали и вид имели запущенный. Немного запыхавшись, он добрался до верхней площадки и вошел в светлую прихожую. За стойкой сидела пожилая женщина. Прищурив глаза за толстыми стеклами очков, она сдержанно поздоровалась. Томас слегка поклонился в ответ, окидывая взглядом просторную террасу на крыше, где за длинными общими столами завтракали учащиеся.

– Какой замечательный вид!

– Да. Чем могу быть полезна?

– Меня зовут Томас Раунсхольт, я пришел узнать о бывшем слушателе Якобе Месмере. Мне нужно найти его адрес или номер телефона.

– Из нынешних учащихся? – спросила женщина, сверкнув на него очками.

– Нет, из бывших. Он учился здесь несколько лет назад.

– Но это же конфиденциальная информация!

Томас наклонился к стойке:

– Я это прекрасно понимаю, потому-то и пришел лично. Дело в том, что я действую по поручению отца вашего бывшего студента. Они потеряли всякую связь друг с другом.

Женщина задумчиво склонила голову:

– Так это семейный запрос?

Томас закивал и постарался придать своему лицу самое благостное выражение, какое только возможно.

– Да, именно так. Это вроде истории о блудном сыне.

Томас в точности уже не помнил эту притчу, знал только, что в ней говорилось об отце, который прощает вернувшегося сына, ну и так далее.

Сжав в руке золотой крестик, висевший на груди поверх закрытого ворота, женщина сказала:

– Ну, тогда… Тогда вам лучше поговорить с нашим ректором.

Женщина встала и ушла на террасу. Вскоре она вернулась в сопровождении немолодого мужчины с загорелым лицом и большими залысинами на лбу.

– Поуль, – представился мужчина, протягивая Томасу руку.

– Простите, что я оторвал вас от завтрака, – сказал Томас, здороваясь.

Томасу он напомнил учителя труда, который был у него в средней школе.

– Не стоит извинений, – улыбнулся Поуль. – Как я понял из слов Карен, вы по поводу одного из наших бывших слушателей?

Томас кивнул и повторил то, что уже говорил Карен, однако на этот раз не стал ссылаться на притчу о блудном сыне.

– Ну что же. Вы производите впечатление человека достойного доверия, так что постараемся узнать, – сказал Поуль и направился к столику дежурной. – Посмотрим, что там у нас найдется в компьютере.

Он сел за стол и ввел пароль.

– Как, вы сказали, его имя?

– Его зовут Якоб… Месмер.

– А, вот кто вам нужен! Я хорошо его помню…

– О’кей, – сказал Томас, почувствовав невольное уважение к собеседнику, который через столько лет мог вспомнить одного из своих учеников, едва услышав его имя. Ведь с тех пор у него наверняка перебывало множество студентов.

Поуль быстро просмотрел картотеку в компьютере:

– Очень жаль, но, по-видимому, это было слишком давно.

– И вы не держите архива, где можно было бы найти какие-то сведения?

Поуль отрицательно покачал головой:

– Два-три года назад при переезде сюда мы воспользовались случаем, чтобы избавиться от всего лишнего. – Он встал и вышел из-за стойки к Томасу. – Когда в связи с его именем в газетах поднялась шумиха, нам часто звонили представители желтой прессы, чтобы расспросить о нем.

– Чем они интересовались?

– Каким он был студентом. Не был ли он замешан в чем-то скандальном в период обучения. – Поуль с улыбкой покачал головой.

– Поэтому вы его запомнили? Из-за шумихи в прессе?

– И да и нет, – пожал плечами Поуль. – Якоб был хорошим студентом, отличался большим усердием. А что там после о нем говорили и писали, это мне совершенно неинтересно.

– А может быть, с кем-то из преподавателей или учащихся его связывали дружеские отношения? – Томас кивнул в сторону террасы со столами.

– Я единственный, кто здесь остался с тех пор, и, что касается меня, могу твердо сказать «нет».

– Может быть, у вас случайно остался адрес или телефон кого-то из его однокурсников, которые могли бы знать, где он находится?

– Сожалею, но нет, – сказал Поуль с таким выражением, что сразу было видно: он говорит то, что думает. – Якоб был не из тех, кто окружает себя друзьями. Не поймите меня неправильно: здесь, в школе, его любили. Он умел привлекать людей на свою сторону – соучеников, и не только. Он всех умел зажечь, когда надо было организовать какое-нибудь мероприятие – сбор средств, например, или библейское собрание. Но там, где речь шла о повседневных социальных контактах, тут он проявлял какое-то безразличие. Может быть, потому, что он был значительно старше остальных наших учащихся.

– Известно ли вам что-нибудь о религиозной общине, в которую он вступил после окончания вашего института?

– Да, он был связан с проповедником из числа пятидесятников, но Якоб, по-моему, очень скоро понял, что если он создаст собственную общину, то сумеет лучше послужить Богу или себе самому, – закончил Поуль с улыбкой.

– Это как понимать? – спросил Томас, тоже улыбнувшись собеседнику.

– Не хочу ни о ком злословить, но, думаю, я не совершу лжесвидетельства, если скажу, что Якоб хотел занять ведущее положение, это было его главной мечтой. К сожалению, это оказалось важнее служения Богу. Он страдал тем, что называется Superbia.

– Су… А что это значит?

– Superbia, или гордыня, – первый из семи смертных грехов. Я просил его поработать над этим, а в остальном он был не плох. Передайте ему от меня привет, если увидитесь.

– Непременно. Спасибо, что уделили мне время, – сказал Томас, пожимая Поулю руку.

Когда он направился к двери, Поуль его окликнул. Томас обернулся.

– Не знаю, пригодится ли вам это, но я вспомнил, что через несколько лет после того, как он закончил у нас курс, я получил от него приглашение на библейский вечер. Он должен был состояться где-то на Амагере.

– В помещении, которое занимала община «Избранников Божиих»?

– Да, «Избранники Божии», именно так он назвал свое движение, – улыбнулся Поуль. – Но нет, собрание было назначено в какой-то церкви, однако я был занят и не смог пойти, а в какой именно церкви, я уже забыл.