Текст книги "За гранью"

Микаэль Катц Крефельд
За гранью

Every time you go away you take a piece of me with you.

Daryl Hall

Каждый раз, когда ты уходишь, ты уносишь с собой частичку меня.

Дэрил Холл

Моей жене Лис, осветившей радостью мою жизнь

Michael Katz Krefeld

AFSPORET

Copyright © Michael Katz Krefeld, 2013

All rights reserved

Published by agreement with Salomonsson Agency

© И. Стреблова, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА^®

Пролог

Стокгольм, 2013 год

В лучах восходящего солнца над горами мусора распложенной близ Юльста[1]1
  Пригород Стокгольма.


[Закрыть] свалки с криками носились чайки. В дальнем конце территории работал старый бульдозер, выплевывая в морозный воздух клубы густого вонючего дыма. В кабине водителя сидел Антон, одетый в толстый пуховик с зеленым логотипом предприятия на груди; на голове у него была теплая кожаная кепка с опущенными ушами. В руке он держал кружку-термос и попивал из носика кофе. Слушая поп-музыку, которая лилась из транзистора, он сонно смотрел в лобовое стекло. Вдруг возле высившейся впереди кучи автомобильных моторов и отслуживших деталей что-то привлекло его внимание. Он выключил двигатель и поставил кружку на выступ приборной доски. Бульдозер остановился, Антон вылез из кабины и подошел к горе металлолома. Подняв взгляд, он увидел на вершине худую обнаженную женщину; она стояла спиной к нему, обратив лицо к простиравшейся перед ней площадке. Сняв рукавицу, Антон достал из нагрудного кармана мобильный телефон и торопливо набрал номер.

Женщину воткнули в гору металлолома по самые колени, словно для того, чтобы ее не повалил ветер. Кожа туго обтягивала кости, все тело было выкрашено известкой, так что издали производило впечатление мраморного изваяния. Даже глазные яблоки были покрыты краской, и мертвый, словно у римской статуи, взгляд женщины был неподвижно устремлен на высившиеся впереди кучи железного хлама.

– Это Антон, – сказал водитель в трубку. – Я тут нашел еще одну…

– Ну, что ты там нашел? – ответил на другом конце его шеф.

– Еще одного белого ангела.

– Ты уверен?

– Да вот она тут прямо передо мной. Такая же, как те четыре… Что мне делать?

На другом конце послышался тяжелый вздох:

– А что тут поделаешь? Придется снова вызывать полицию.

1

Копенгаген, 16 октября 2010 года

Пустынный ангар авторемонтной мастерской тонул во мраке. Только гудение работающего в углу генератора нарушало тишину. Из узкой смотровой канавы, протянувшейся посередине помещения, пробивался тусклый голубоватый свет. Там внизу валялся карманный фонарик с еле теплящейся лампочкой. Рядом с фонариком на грязном цементном полу скорчившись лежала голая женщина. Все тело ее было в ссадинах, руки и ноги покрыты кровоподтеками, длинные белокурые волосы слиплись от сгустков свернувшейся крови, вытекшей из раны на виске, спина была исполосована рубцами, как будто ее хлестали плетью.

Открыв глаза, Маша увидела на полу перед собой горящий фонарик. Она с трудом перевела дух и сразу почувствовала, как в ожившее тело вместе с адреналином хлынул страх. Все мускулы у нее свело от напряжения, в горле пересохло. Едва она начала приподниматься, как тут же замерла, ощутив резкую боль внизу живота. Она совершенно не помнила, как оказалась в этой вонючей канаве. Болела каждая клеточка тела, а мысли путались. Она снова попыталась встать и кое-как поднялась, хватаясь за сырую холодную цементную стенку. Температура в ангаре была близкой к нулю, и девушку пробирала дрожь. Неподалеку от нее валялся комок тряпок. Красное шелковое платье, стринги и пара темно-коричневых замшевых сапожек. Она узнала свою одежду. Кто-то сорвал все это с нее. Но даже при виде вещей она не вспомнила, что случилось. Вдруг где-то громко щелкнул замок, и в дальнем конце ангара со скрипом открылась дверь. Маша медленно выпрямилась. Пахнуло холодным воздухом, который на миг развеял застоялую вонь смазочного масла. Привстав на цыпочки, Маша выглянула за край канавы. Вошедших было несколько, они шли, толкаясь, тесной гурьбой, направляясь от двери в ее сторону. Три маленькие фигурки и две плечистые. Маленьких заставили слезть по железной лесенке в канаву. Маша нагнулась, чтобы подобрать свои вещи, и прикрылась платьем. Она смотрела на трех спускавшихся к ней девушек. Им было лет восемнадцать-двадцать, не больше, все три – Машины ровесницы. Худенькие девчонки из славянских стран. Та, что спустилась последней, пошатывалась, она была либо пьяна, либо напичкана наркотиками. Две другие жались друг к дружке, плакали и молились. Молитва была знакомая, православная, Маша с детства знала ее наизусть. Девушки разговаривали по-русски, и до Маши долетели отдельные слова. «Нам никогда не уйти от них, никогда не уйти», – сквозь слезы повторяла младшая.

Маша хотела с ними заговорить, но голос пропал, при новой попытке горло обожгло болью.

– Кто… вы… такие? – еле выговорила она. – Где мы… находимся?

Девушки продолжали причитать и молиться, точно не слышали вопроса. Маша повернулась в другую сторону и посмотрела наверх, но мужчин, которые привели девушек, уже не было видно. Она торопливо надела платье, измазанное машинным маслом и кровью. Затем протиснулась мимо девушек к лестнице, чтобы подняться из канавы. Только бы уйти отсюда! Как можно скорей!

Но тут дверь снова открылась, и в ангар вошли пятеро мужчин. По краю смотровой канавы зажглись люминесцентные лампы. Маша замерла, как зверек, пойманный на дороге лучом автомобильных фар. Она попыталась заслониться от света ладонью, но свет лился со всех сторон, и она инстинктивно сползла на дно канавы к трем другим девушкам. Над ними властно высились пятеро пришедших мужчин. В стылом помещении изо рта у них вырывались клубы пара, окружая их густым облаком и делая похожими на огнедышащих драконов. Маша услышала, что один из них говорит по-русски. На каком языке говорят остальные, она разобрать не смогла. Ей показалось, что это не то сербский, не то албанский – словом, что-то в этом роде.

– Вон ту, – загремел из темноты один голос. – Вон ту мы уже как следует отделали!

Маша узнала этот голос по сиплому призвуку, похожему на стон. Это был предводитель, который всеми командовал во время изнасилования. Он орудовал ремнем. У нее затряслись коленки и перехватило дыхание.

– Помоги мне! Помоги, Игорь! – прошептала она…

Затем упала на цементный пол и словно провалилась в могильную тьму.

2

Двумя днями ранее

Рагнар Бертельсен, сидя на гостиничной кровати, смотрел телевизор. Аппарат с маленьким экранчиком висел перед ним на стене. Рагнару было уже за шестьдесят, волосы на его голове поредели, зато на груди и на спине красовалась пышная растительность. На бедрах у него было махровое полотенце с логотипом «Рэдиссона», повязка была туго затянута, чтобы скрыть растолстевший живот. Пригубив из бокала просекко, он, не отрываясь от экрана, где шли новости, громко изрек по-норвежски:

– Вот это да!

Затем восхищенно добавил:

– Просто невероятно!

Дверь туалета открылась и в комнату вошла искупавшаяся Маша, ее обнаженное тело с узкими бедрами блестело, маленькие крепкие груди были намазаны увлажняющим кремом. Рагнар на секунду оторвался от телевизора, чтобы взглянуть на ее попку, которую она выпятила, нагнувшись за оставшимися на полу черными стрингами.

– Просто что-то невероятное!

– Ты о чем? – спросила она, надевая трусики.

– Шахтеры в Чили! Они просидели в завале больше двух месяцев, и только сейчас спасателям удалось к ним пробиться и поднять их наверх. Правда же, невероятно? – Он махнул бокалом в сторону экрана.

По Си-эн-эн как раз показывали серию кадров, на которых извлеченные из-под земли шахтеры и спасатели позировали рядом с президентом страны.

– И они что, все были завалены в шахте?

Рагнар наморщил лоб:

– Ну да! Все, кто на снимке в темных очках. Об этом уже всю весну твердят в новостях. Неужели ты о них не слышала?

– Я не смотрю телевизор. Мне больше нравится читать книжки.

– Да ну? – Рагнар недоверчиво покосился на Машу. – Вот уж не подумал бы!

Маша пожала плечами и натянула на себя красное платье.

– А почему они в темных очках?

– Потому что под землей глаза у них привыкли к темноте, а тут свет слишком яркий. Без темных очков они повредили бы себе зрение.

– У моего жениха точно такие же темные очки. Он на этом помешан. Это модель «Оукли-радар»; раньше он обожал «М-фрейм» и «Джоубоун». Все дорогущие, но он говорит, что за это никаких денег не жалко.

Рагнар явно не очень-то понимал, о чем она толкует, но согласно кивал, снова уставившись в экран.

Маша нашла свою черную сумочку на круглом столике перед панорамным окном и на мгновение загляделась на открывающийся с пятнадцатого этажа вид. На Лангебро в направлении к Ратушной площади движение было оживленным. Со стороны Кристиансхавна в лучах вечернего солнца сверкал золотой шпиль церкви Спасителя. Игорь хотел сводить ее туда на башню во время их первого свидания, но там оказалось закрыто. С тех пор прошло уже почти три месяца, но Игорь ни разу больше об этом не вспоминал. Вообще, они уже давно никуда не ходили вместе, но сегодня вечером он обещал угостить ее японскими суши, поэтому у Маши было праздничное настроение.

– До свиданья, милый, – сказала она, обернувшись к Рагнару.

Рагнар вежливо встал с кровати:

– Не соблазнится ли барышня выпить шампанского?

– Нет, спасибо! Наверное, в другой раз.

Она уже была у порога.

– Так можно я позвоню тебе как-нибудь еще?

– Конечно же да. Ты был просто супер!

Рагнар подошел, открыл дверь и выпустил ее в коридор.

– А ты была потрясающая, – сказал он ей с улыбкой, подтверждавшей искренность его слов. – Поцелуйчик на прощанье?

– В щечку. – Она подставила ему лицо.

Рагнар нежно поцеловал ее:

– До свиданья, Карина.

Маша подошла к лифту и нажала на кнопку.

Входя в лифт, она одарила Рагнара прощальной улыбкой. Спускаясь в лифте, пересчитала деньги, которые он вручил «Карине» за свою маленькую эскападу.

Карина было ее рабочее имя. Оно звучало вполне по-датски, скрывая ее литовское происхождение. Впрочем, клиентам это было безразлично: их интересовал только товар. И Карина исправно его поставляла. Всем, кто соглашался платить тысячу семьсот крон и выше за час эскорт-услуг. Всем «плюшевым мишкам», с которыми она встречалась в разных отелях. Карина, но не Маша. У Маши был жених, которого звали Игорь и который встретил ее внизу, в вестибюле.

3

Маша и Игорь направились через полупустую парковочную площадку перед отелем «Рэдиссон» к машине. Маша на высоких каблучках еле поспевала за размашистым шагом Игоря. Родом он был из Санкт-Петербурга, но двигался пружинистой походкой танцора хип-хопа, играя мускулами и покачиваясь на ходу. Этот стиль он вынес не из тяжелого детства, проведенного в жестоких условиях негритянского гетто, а приобрел как импортный товар, глядя Эм-ти-ви.

– Черт! У меня все горло пересохло, – сказал он, скосив глаза на семенящую следом Машу.

Не отнимая от уха мобильного телефона, он ждал, когда снимет трубку тот, кому он позвонил.

– Всю дорогу ничего не жрал, кроме арахиса, – добавил он, махнув в сторону отеля и бара, где он сидел, дожидаясь Маши.

– Милый, я же сказала тебе, что за мной заезжать необязательно.

– А кому еще за тобой присматривать?

– Я и сама за собой присмотрю: старенькие «плюшевые медвежата» никого не обидят.

– Ненавижу их, – буркнул Игорь. – Они тебя не стоят.

В эту секунду трубка заговорила, и он переключил внимание на телефон. Он ответил по-русски, сказал, что готов, и поблагодарил за доверие. Затем еще раз повторил, как он благодарен, что его согласились принять. Маша обратила внимание на заискивающий тон, обыкновенно не свойственный Игорю.

Он достал из кармана короткой кожаной куртки электронный ключ и нажал на кнопку. Черный «БМВ-320i» задним спойлером и блестящими восемнадцатидюймовыми дисками отозвался серией коротких гудков. Закончив беседу, Игорь сел за руль.

– Кто это был? – спросила Маша, захлопнув за собой дверцу.

– Да не важно. Это так, по делам, – бросил он и полез в бардачок. Там у него лежал запас ароматизаторов «Вундербаум». Достав один, он заменил им старый, висевший перед зеркалом заднего вида. Маша, которая терпеть не могла душный синтетический запах «Зеленого яблока», прикрыла ладонью нос.

– Знаешь, насчет бизнеса я тут подумала и хотела тебе кое-что сказать, – начала она.

– Да, беби? – ответил он рассеянно, набирая на телефоне новый номер, и потом включил зажигание.

– Я решила прекратить. Мне это разонравилось. Хочу заняться чем-нибудь другим.

– Да ну? И почему же?

Она огорченно взглянула на него:

– Я думала, ты обрадуешься. Тебе как будто все равно, что я… этим занимаюсь.

Он пожал плечами и приставил трубку к другому уху, дожидаясь, когда ему ответят.

– Я в это не вмешиваюсь, – сказал он Маше. – Я же понимаю, что тебе нужны деньги и ты хочешь заработать. Я никого не осуждаю, беби. Это твое дело.

– Деньги не главное. Мы вполне проживем, даже если их будет поменьше.

Он только рассмеялся:

– В этом мире главное – деньги. Без денег ты ничто, все об тебя будут ноги вытирать. Believe me![2]2
  Поверь мне! (англ.)


[Закрыть] Алло, Януш? Ты не поверишь! Представляешь себе, меня приняли! Старик допустил меня к игре. С ума сойти – такая удача!

Пока они ехали от Амагерского бульвара до площади, он все время рассказывал Янушу про назначенную на сегодняшний вечер игру в покер. Играть будут у Каминского. В отдельном кабинете, известном как «Королевские апартаменты», потому что туда приглашают не всякого, а только особо доверенных. Там собираются настоящие игроки. Не какие-нибудь там обормоты, как в онлайн-турнирах, которые только мусолят фишки. Тут ты играешь с балканскими зубрами. У которых кэша невпроворот, нахрапа еще больше, а покер-фейс[3]3
  Непроницаемое лицо (англ.).


[Закрыть] начисто отсутствует. Игорь рассказывал, как у него несколько месяцев ушло на то, чтобы добиться чести быть допущенным, как он убедил Каминского, что сумеет выиграть и старик соберет на нем свои двадцать восемь процентов от выигрыша.

– Можешь не сомневаться, я-то заправский игрок, – с широкой улыбкой сказал он в трубку.

Когда Игорь окончил разговор, Маша повернулась к нему. На его лице сияла блаженная улыбка.

– Ты сегодня идешь играть? – спросила она недовольно.

– Да, беби! Это редкостный шанс.

– Мы с тобой собирались пойти в ресторан. Есть суши. Ты же обещал.

Он вздохнул всей грудью:

– Это великий шанс.

– Но ты ведь обещал!

Впереди загорелся красный свет, и Игорь затормозил. Затем он обернулся к ней и, сняв свои «оукли», обратил на нее бархатный взор круглых карих глаз. Одарил ее тем же восхищенным взглядом, что и при их первой встрече три месяца тому назад. Взглядом, который тогда растопил ее сердце.

– Ты же прекрасно знаешь, что ты для меня – самое главное в жизни.

– Но мы же договаривались пойти, – сказала она, надув губки.

– Мы обязательно пойдем в другой раз, но сегодня не могу – нельзя упустить такой шанс.

– Мне пришлось многое отложить ради нашего похода в ресторан.

– Беби, ведь я стараюсь только ради нас с тобой! Эта игра очень важная! Там будет целая орава богатых старых «плюшевых мишек», которых можно брать голыми руками! Кто-то же из нас должен зарабатывать деньги. – Он снова улыбнулся той самой обаятельной улыбкой. – Зато завтра мы с тобой оторвемся по полной программе. Обещаю тебе!

– Не нужно отрываться по полной программе. Я просто хочу, чтобы мы были вместе.

– И я тоже, беби! Я тоже!

Он взял ее за подбородок, ласково приподнял лицо и поцеловал в губы. Модная бородка, обрамлявшая его рот тонкой чертой, защекотала ей кожу. Сзади нетерпеливо засигналил водитель другой машины, напоминая, что уже зажегся зеленый свет. Игорь, не обращая на него внимания, продолжал целоваться, нежно поглаживая ее по щеке. От его пальцев пахло «Зеленым яблоком», но Машу это не раздражало.

4

Дело было в половине четвертого утра, и игра в техасский холдем в отдельном кабинете у Каминского шла уже шестой час. Судя по столбикам жетонов, которые сначала довольно равномерно распределялись между четырьмя игроками, теперь начала вырисовываться определенная картина. Самые большие высились перед Игорем и Лучаном, пожилым толстым сербом в камуфляжных брюках и гавайской рубашке. Другие два игрока, Милан и Растко, вот-вот должны были выйти из игры. Маленькая комнатушка пропахла потом, сигаретным дымом и борщом, который кипел в кастрюле в кухонной нише; над ним колдовал Каминский, заботливо помешивая в кастрюле ложкой. В утешение борщом кормили проигравшего, такой обычай был здесь заведен.

Из общего зала до игроков доносились возгласы посетителей, наблюдавших по телевизору за футбольным матчем восточноевропейских лиг. Клиенты Каминского приходили к нему ради того, чтобы посмотреть спортивные состязания, поиграть в карты и переговорить о делах, как правило весьма темных. Большинство посетителей были приезжие из кавказских стран, Белоруссии, Украины и Прибалтики – одним словом, из бывших республик. Этим отчасти объяснялось и название заведения, обосновавшегося на улице Кольбьернсенсгаде в помещении бывшей парикмахерской, – «Маленькие Советы». Отчасти же, наверное, оно возникло и потому, что Каминский своими усищами и непредсказуемым нравом напоминал Сталина.

Милан вытер о рубашку вспотевшие ладони и подвинул последние оставшиеся жетоны на середину стола, где лежал банк, при этом он покосился на кастрюлю с борщом, словно зная, что следующий круг игры пройдет уже без него.

– С ума сойти, какая история! Я про шахтеров, которых недавно вытащили из-под завала.

Сидевший напротив него Растко почесал в окладистой седеющей бороде и зевнул:

– Если только там не собрались одни гомики, которые ублажали друг друга, то за два месяца под землей они, должно быть, озверели как черти.

Милан усмехнулся и откинулся на спинку стула:

– Ну что, Игорь, будешь продолжать?

Игорь кивнул и увеличил ставку на пятьсот евро. В этот момент он заметил, как дернулось веко Лучана. Движение было еле различимым, но Игорь его засек. Значит, в этой раздаче выиграет он, как бы Лучан не увеличивал ставку. Игра пошла лучше некуда, такого везения Игорь даже не ожидал. Глядя на то, как растет его выигрыш, Игорь не раз хотел обернуться на Каминского, чтобы поймать на себе полный восхищения взгляд, но не поддался искушению.

– Я слышал, что одного из шахтеров пришли встречать жена и любовница. Представляете себе, как ему досталось? – Милан так и затрясся от смеха.

– Наверное, он готов был прыгнуть обратно в шахту, – сказал Растко.

Лучан сделал фолд и сбросил карты:

– Ну что? Будем играть или трепать языком, как бабы?

Игорь открыл свои карты и показал две девятки, которых вместе с той, что лежала на столе, было более чем достаточно, чтобы обеспечить ему победу. Поскольку Милан и Растко отправились есть борщ, Игорь и Лучан остались вдвоем друг против друга.

Они провели за игрой еще час, который так и не определил, к кому перейдут жетоны. Игорь опережал противника всего на тысячу евро, и этого было недостаточно, чтобы дожать Лучана, доведя игру до победного конца. Хотя Игорь выиграл уже немало денег, такое положение его раздразнило. Лучан порядком выдохся, проведя столько часов за игрой, он запьянел, перебрав сливовицы, глаза были усталые и воспаленные от сигарет, которые он курил одну за другой. Он казался легкой добычей, хотя до этого момента оставался достаточно бдительным, чтобы не попасться ни в одну из ловушек, которые во время игры расставлял для него Игорь.

При следующей раздаче Игорь сразу понял, что Лучану пришло что-то, чем тот может воспользоваться. На столе лежало два валета, так что нетрудно было догадаться, что у него в руке третий. Лучан поднял ставку и добавил в банк половину своего стека – десять тысяч евро. Игорю было плевать на валетов Лучана, ведь у него были две дамы – дама червей и пиковая.

– Я играю и поднимаю ставку на десять кусков. – Игорь сгреб свои жетоны и высыпал их из протянутой руки, так что они запрыгали по столу.

– Нечего расшвыривать жетоны! – прошипел Лучан.

– Мои жетоны – что хочу, то и делаю, – заявил Игорь, расчетливо стараясь раззадорить Лучана.

Результат не заставил себя ждать. Когда Игорь выложил ривера, которым оказался король треф, Лучан передвинул в банк все свои жетоны. Достав бумажник, он вытряхнул оттуда деньги:

– Черт побери, я подымаю ставку. Хочу посмотреть, как ты, щенок, ткнешься мордой в грязь!

В комнате наступила мертвая тишина. Игорь обернулся к Каминскому, который перестал мешать в кастрюле. Все знали, что наличных денег не полагалось с собой приносить и на стол нельзя выкладывать никаких ценностей. Иначе игроки подвели бы Каминского, если вдруг, против всех ожиданий, сюда явится полиция. Каминский трогал свои усы. Он внимательно поглядел на победоносно улыбавшегося Игоря.

– Пора заканчивать игру, – сказал Каминский и снова принялся мешать борщ.

Игорь повернулся к Лучану, который сидел, скрестив на груди руки.

– Ладно, давай свои жетоны, пока они еще у тебя есть, – произнес Лучан торжествующим тоном.

Игорь бросил в банк все, что у него было. Лучан блефует, но не на таковского напал! У него же не короли. Лучан собирал валетов. На валетов он в прошлый раз поднял ставку. Тех самых валетов, которым грош цена против дам, что есть у Игоря. Все оказалось до смешного просто! Даже за вычетом того, что он должен отдать Каминскому, Игорь получит столько денег, сколько он и не мечтал выиграть. Хватит, чтобы поменять автомобиль, хватит и на телевизор с плоским экраном. Да ну его к черту, этот телевизор! Лучше сперва переменить квартиру.

– Это только половина ставки, – заворчал Лучан.

– Остаток по телефону. Достаточно одного звонка, – ответил Игорь и, придвинувшись через стол, добавил: – Я не таскаю с собой наличность и не размахиваю бумажками, как какой-нибудь чýрка. Но я могу выложить столько же, сколько есть в этом лопатнике, – закончил он, кивая на бумажник Лучана.

Лучан посмотрел на него сонными глазами, глянул на помрачневшего Каминского за спиной у Игоря.

– Ладно, поверю тебе. Так что у тебя? – спросил он.

Игорь заулыбался.

– Этот король тебе не поможет, – сказал он, ткнув пальцем в карту, лежащую посередине стола. – Да и как, раз ты собираешь валетов. Представляю тебе моих девушек. – С этими словами он показал свои карты. – Вместе с бубновой сестричкой на столе получится милая тройка! Верно?

Лучан скосил глаза на карты и кивнул, отдавая им должное. Затем отер рукой вспотевший лоб и наклонился к своим картам:

– Относительно валета ты прав, он пришелся очень кстати в моей руке. – Открыв карту, он показал Игорю валета треф. – Вместе со своим папашей, королем треф, а также тузом треф и десяткой треф на столе он способен творить чудеса. – Лучан грустно улыбнулся. – Ты знаешь, какова вероятность того, что у меня припасена его маменька – дама треф? Ты знаешь вероятность выпадения флеш-рояля?

– Конечно, – усмехнулся Игорь. – Одна шестисоттысячная или около того. На это шансы не больно высоки.

Лучан кивнул и взял свою карту:

– И это сделает меня самым удачливым человеком в мире. Удачливее этих несчастных шахтеров, о которых трубят по всем каналам. Так ведь?

Игорь пожал плечами:

– Посмотрим.

– Посмотрим, – повторил за ним Лучан и перевернул карту.

Весь мир рухнул для Игоря. В глазах у него потемнело, он не видел ничего вокруг, кроме дамы треф, которая торчала у него перед носом. Он не мог отвести от нее взгляда. У него перехватило дыхание, он почувствовал, как все внутри сжалось. Ему показалось, что он сейчас умрет. Наверное, он сам хотел умереть. В таких обстоятельствах это было бы для него избавлением.

– Хорошо, что ты сидишь с разинутым ртом, дружок! Как раз подоспело время покушать борща, – усмехнулся Лучан.

Двое других сербов подошли к столу. Взглянули сверху на карты.

– Помолчи уж, – сказал Милан. – Ай да рука! Вот это игра так игра! Это же войдет в историю! Что там на столе? – Беглым взглядом оценив жетоны и кучку евро, лежащую сверху, он улыбнулся Лучану. – Мое почтение! Ты только что выиграл тридцать тысяч евро, а тебе, мой друг, – похлопал он по плечу Игоря, – пора брать телефон и сделать самый затратный звонок в твоей жизни.

– Я… я… – забормотал Игорь, пытаясь улыбнуться, но даже не мог вздохнуть. – Я… кажется, слишком поторопился.

– Что ты этим хочешь сказать?

Игорь посмотрел на Лучана:

– У меня, конечно, имеется бóльшая часть… Бóльшая часть, конечно, есть… Но… – Тут он развел руками перед кучей жетонов, как бы прося понять его.

Трое сербов смотрели на него ледяными глазами.

– Ты хочешь сказать, что не можешь заплатить?

– Бóльшую часть – да, но…

– Бóльшая часть нас не устроит, – сказал Милан.

– Нет! Никак не устроит! – поддержал его Растко.

– Может быть, ты предпочтешь маникюр по-сербски? – Лучан сунул руку в карман, извлек оттуда небольшие ржавые садовые ножницы и швырнул их на стол. – Без пальцев не больно-то ты поиграешь.

Игорь в ужасе воззрился на ножницы. Отодвинувшись от стола, он попробовал встать, но Милан тут же поймал его за плечи и прижал к стулу:

– Не так быстро, парень!

Лучан поднял глаза на Каминского, тот ответил ему тяжелым взглядом. Лучан неохотно сунул ножницы обратно в карман.

– Я хочу только получить свои деньги, и больше ничего.

– Игорь принесет тебе деньги. На него можно положиться, иначе он не сидел бы тут за столом. Понятно?

– Ладно, Каминский, – ответил Лучан, не поднимая глаз. Он стоял, скрестив руки на груди. – Прошу прощения, что вспылил. Я не хотел никого обидеть, ты же знаешь. Сколько у тебя сейчас есть, парень?

Игорь опустил глаза:

– Примерно сорок тысяч. Датских.

Лучан вопросительно взглянул на Милана, тот отрицательно покачал головой:

– Недостаточно. Совершенно недостаточно.

– Даем тебе двадцать четыре часа, иначе…

Лучан поднял правую руку и изобразил пальцами ножницы:

– Иначе – чик-чирик!