Текст книги "Шанс выжить – ноль"

Микки Спиллейн
Шанс выжить – ноль

Глава 1

Они оставили его полуживого в луже крови посреди его собственной спальни. Живот его был разворочен, словно настежь раскрытые двери, а рукоятка ножа торчала из середины груди. Казалось, что единственным недоразумением было то, что он все еще оставался живым. Наверное, уходящая с каждым мгновением жизнь заставила его стянуть телефон с низкого столика и позвонить мне. Теперь он безмолвно смотрел на меня снизу вверх. Единственные слова, которые едва слышно слетели с его губ, все же дошли до меня:

– Майк… ведь не было никаких причин…

Я уже не пытался обманывать его. Он все понимал сам.

– Кто это был, Липпи? – спросил я его.

Его губы двигались с трудом, но он все-таки попытался произнести что-то еще:

– Я не знаю… кто это был… Ведь не было никаких причин, Майк… Совсем никаких…

После этого Липпи Салливен умер мучительно, но быстро.

Я вышел в холл этого обшарпанного кирпичного дома, где сдавались меблированные комнаты, направился к комнате, где висела табличка: «Дежурный», и резко двинул ее ногой. Два замка и задвижка были выбиты, а дверь открылась ровно на длину предохранительной цепочки.

Человек с заплывшим лицом, от которого разило винным перегаром, пристально всматривался в меня, пытаясь в потоке падающего сзади света оценить ситуацию. Его глаза сузились почти до предела, но это не помогло ему понять, что происходит.

– В чем дело?

– Здесь есть телефон, приятель?

– И что из того?

– Ты должен дать мне возможность им воспользоваться.

– Считай, что мы не договорились. – Он начал закрывать дверь, но я вовремя протиснул свою ногу в узкую дверную щель.

– Открой немедленно!

Казалось, что у него отвисла челюсть от такого оборота событий, но через секунду смелость, вызванная алкоголем, вновь стала брать верх.

– Ты, может быть, коп? Тогда показывай свой значок.

– Через минуту я покажу тебе кое-что побольше.

Теперь он, однако, не пытался мне возражать. Я позволил ему прикрыть дверь, снять цепочку, а потом резко толкнул дверь вперед.

Комната напоминала огромную свалку мусора, но, несмотря на это, мне удалось разыскать телефон позади груды пустых картонных коробок. Я набрал нужный мне номер и в ответ услышал твердый голос с бруклинским акцентом:

– Южный отдел убийств, сержант Вудс.

– Говорит Майк Хаммер. Мне нужен капитан Чамберс.

Сзади меня раздался звук открываемой пивной банки. Толстяк плюхнулся в кресло.

Когда телефон снова ожил, я произнес:

– Привет, Пат. Для тебя здесь имеется труп.

Пат выругался, но достаточно мягко:

– Ты сущий дьявол, Майк…

– Иди ты к черту, – только и мог ответить я на это. – В конце концов, не я же его произвел.

– Ну, хорошо, давай подробности.

Я дал ему адрес на Сорок шестой восточной улице, полное имя Липпи и добавил, что остальное может подождать. Мне не хотелось, чтобы человек, сидящий в кресле сзади меня, узнал что-нибудь лишнее.

Пат ответил мне, что немедленно высылает дежурную машину и сам приедет вслед за ней. Я положил трубку и закурил.

Сейчас было время предвыборных кампаний, и каждая борющаяся партия ожидала того момента, когда ей будет позволено по-своему заправлять делами. Те же, кто сейчас был у власти, старались держать все в полном порядке и, как говорится, не выносить сор из избы. Произошедшее сейчас убийство давало долгожданную пищу для газет, а я становился мишенью под прицелом обеих сторон. Мне представлялось, что эта ситуация может стать затяжной.

Когда я повернулся, пытаясь избавиться от этих мыслей, то увидел, что толстяк в кресле покрылся потом. Пустая банка из-под пива заняла свое место на столе возле других.

– Кого… здесь убили?

– Липпи Салливена, который снимал здесь комнаты.

– Кому это понадобилось убивать его?

Я сдвинул свою шляпу немного назад и подошел к нему с одной из самых неотразимых усмешек на своем лице.

– У него был кто-нибудь этой ночью?

– Но, послушайте, мистер…

– Мне нужен только ответ.

– Я ничего не слышал.

– С каких пор ты сидишь в этой комнате?

– Всю ночь. Я просидел здесь всю ночь и ничего не слышал.

Выражение моего лица еще раз изменилось, и оно уже не было таким очаровательным.

– Тебе следует быть более рассудительным, – сказал я ему. – Подумай хорошенько обо всем, и, может быть, что-то придет тебе на ум.

Он резко кивнул мне и потянулся за очередной банкой пива, ожидая, когда я уйду. Я решил вернуться в комнату Липпи. Кто-то, возможно, будет осуждать меня за то, что я не вызвал «скорую помощь», но я видел слишком много мертвецов, чтобы отнимать возможность помощи у тех, кто действительно в ней нуждался.

Я еще раз оглядел комнату. Здесь нечего было долго рассматривать. Таких комнат было множество во всех соседних домах. Единственным необычным предметом здесь была новая тахта, стоявшая у дальней стены.

Осторожно обернув руку носовым платком, я обследовал нехитрое содержимое шкафа и ящиков. Там не было ничего особенного: поношенный костюм, две пары брюк и старый армейский дождевик.

Вскоре до меня донеслись звуки приближающейся сирены, которые резко оборвались, как только патрульный автомобиль остановился у дома. Я вышел наружу, придерживая дверь локтем. Мне навстречу поднимались двое полицейских в форме.

– Проходите прямо сюда, – сказал я.

Подъехал еще один автомобиль, и я услышал, как хлопнула его дверца. Пат никогда не терял времени даром.

Когда закончили работу специалисты и тело унесли, все, что осталось от Липпи, – это очерченный мелом контур рядом с кучей влажных опилок, пропитанных кровью. Я прошел мимо этого места и сел на тахту, ожидая, пока Пат усядется на стул.

Наконец он произнес:

– Теперь ты готов, Майк?

Я кивнул ему в ответ.

– Можно, я кое-что запишу? – снова спросил он.

– Ты получишь отчет утром. Давай делать все официально.

– Мы должны сделать все как можно лучше. Ведь я знаю, что кое-кто готов поджарить твой зад при первом удобном случае. Они вполне могут сделать это и сейчас. Так что давай лучше разберемся в этой истории сразу. Рассказывай еще раз, и с самого начала.

– Липпи… Липото Салливен, – начал я. – Мы вместе ходили в школу. Лет через девять мы с ним расстались и встретились вновь через некоторое время уже в армии. У него не было никаких конфликтов с полицией. Все его недостатки – это тяжелый характер, что тоже неудивительно в нашей жизни. Пару лет назад я помог ему устроиться на работу контролером бакалейных товаров на оптовый склад…

– Часто встречались?

– Только один раз с тех пор. Выпили по паре рюмок. Он предлагал выпить еще. Хороший малый, но родился неудачником.

Пат прикрыл глаза руками.

– Он много пил?

– Нет.

– Девицы?

– Я ведь тебе уже сказал, что он был неудачником. Поэтому он никогда не представлял интереса для женщин. Казалось, что они были взаимно безынтересны друг другу.

Теперь Пат сделал большую паузу, прежде чем заговорить снова:

– Мне все это очень не нравится, Майк.

– Я не могу судить тебя.

– Нет… Я не это имею в виду.

– А что?

– Ты связан с этим делом, старина. Я прекрасно знаю, что происходит, когда ты появляешься на горизонте. Вот и теперь ты сидишь здесь и разыгрываешь спектакль, хотя прекрасно знаешь абсолютно все о своей настоящей роли…

– Это не так, – твердо сказал я. – Он был всего-навсего парнем, которого я знал. Вот и все.

– Однако он не позвонил в полицию, Майк. Он позвонил тебе. Когда в последний раз он делал это?

– Когда я помог ему найти работу. Он поблагодарил меня.

– Ты говорил, что это было почти два года назад. Но ведь с тех пор номер твоего телефона менялся.

Я улыбнулся ему и достал сигарету.

– Ты по-прежнему очень напорист, приятель, – сказал я. – Здесь нигде нет записей телефонных номеров, скорее всего, он просто запомнил мой новый номер.

– Возможно, что-то подобное я и имел в виду.

– Может быть, он собирался поблагодарить меня еще раз?

– Возможно.

– В конце концов, я был его самым близким другом.

Я закурил и выпустил струю сизого дыма к потолку.

– Давай рассмотрим другую причину, почему мне это не нравится, – продолжал Пат.

– Ну, давай.

– Для такого никчемного парня это было слишком грязное и жестокое убийство. А теперь предположим, что мы знали твои чрезмерные способности к разным трюкам, приятель.

Я оглянулся на потерявшие цвет опилки и почувствовал, как у меня пересохло во рту:

– Может быть одно из трех: убийство совершил психопат, убийство на почве мести или это была работа изощренного садиста. Он мог бы еще долго оставаться живым, даже с распоротым животом, если бы кто-то не всадил ему нож в грудь.

– Так какой же случай – наш? – В голосе Пата чувствовалось неподдельное любопытство.

Мой собственный голос показался мне совсем незнакомым.

– Пока я не знаю.

– Пока?

– Почему ты не хочешь сам проанализировать ситуацию? – задал я встречный вопрос.

– Конечно, я это сделаю, и с удовольствием, но у меня опять появилось это необъяснимое предчувствие, Майк. Иногда мне кажется, что я догадываюсь о твоих мыслях.

– Но только не сейчас.

– О'кей, на этот раз я, пожалуй, соглашусь с тобой. Я увижу тебя утром?

– Договорились, приятель.

* * *

Ресторан «Голубая лента» на Восточной 44-й улице закрылся час назад, но Джордж и его жена все еще находились в компании Вельды, которая расположилась в крайней кабине с неиссякаемой чашкой кофе. Когда я вошел, она бросила в мою сторону взгляд, которым показывала полное понимание ситуации, и, положив подбородок на руки, приготовилась ждать объяснений. Я сел рядом с ней, коснулся губами ее роскошных каштановых волос, которые рассыпались по плечам, и слегка похлопал ее по бедру.

– Очень жаль, дорогая, – тихо сказал я.

Джордж с неподдельным интересом покачал головой и приготовил мне кофе.

– Как ты можешь оставлять здесь такую девушку, Майк? Если бы ты был греком, наподобие меня…

Его жена немедленно вонзила в него свои когти:

– Чтобы все время быть рядом со своим мужем, мне приходится работать здесь за кассой. Он любит это место больше, чем меня…

– Дело – прежде всего, – заметил я.

Вельда положила свою руку поверх моей, и ее тепло произвело на меня магическое действие.

– Что произошло, Майк?

– Липпи Салливен отправился на тот свет.

– Липпи?

– И не спрашивай меня, почему это произошло. Это могло произойти по тысяче причин. Кто-то явился к нему и без всяких причин разделался с ним. Черт возьми, в этой округе тебя могут хлопнуть даже из-за десяти центов. Помнишь, на прошлой неделе… это убийство, из-за полбутылки муската. А за два дня до этого в соседнем квартале напали на какую-то старую женщину и убили всего из-за трех долларов. Здорово! Самый прекрасный город из всех! Если вы сами не попадете в какую-нибудь грязную историю, то вас могут задавить на дороге. Если вы избежите и первого и второго, то попадете в сети бродячих охотников за приключениями. Таким образом, остается тихо стоять под фонарем и держать в кулаке горсть монет по двадцать пять центов. Хорошо, что пока эти чертовы либералы не объявили деньги самым смертоносным оружием.

– Они нашли хоть что-нибудь?

– Разве у Липпи могло быть хоть что-нибудь? Несколько долларов в кармане и пара старых рубашек. Но эксперты должны что-то найти. В каждом случае зверского и непонятного убийства расследование ведется особенно тщательно. Это как раз такой случай, когда убит, в общем-то, безобидный человек.

– И никто ничего не слышал? – спросила Вельда.

– Судя по тому, как он был убит, у него не было возможности даже кричать. Кто-то вошел внутрь здания, постучал в дверь, а когда Липпи ее открыл, ударил его ножом. Входная дверь была открыта, а дежурный смотрел в это время телевизор и пил пиво. Если кто-нибудь из соседей и видел что-нибудь, то он вряд ли заявит об этом.

– Майк… ты говоришь, что у него было несколько долларов…

– Они были засунуты в карман для часов, – перебил я. – Убийцы даже не пытались отыскать их.

– Но ведь должна же быть причина для убийства, Майк.

– Видимо, не всегда, – заметил я. – Такова теперешняя жизнь.

Мы выпили кофе, попрощались с Джорджем и его женой и вскоре уже останавливали такси на углу Шестой авеню.

Когда мы подъехали к дому Вельды, она ожидающе посмотрела на меня:

– Еще чашку кофе?

– Можно мне пропустить?

– Ты очень груб. Я хотела показать тебе нечто особенное.

– Теперь я должен страдать всю ночь от любопытства.

Ее мягкая улыбка сказала мне все, что мне полагалось знать, Она слишком долго была рядом со мной, чтобы не понимать значения чисто внешних нюансов в наших отношениях.

– Ты должен разобраться с этим, Майк.

– Только бы получить уверенность с самого начала. Непонятные вещи только досаждают мне.

– Я понимаю. Увидимся завтра в конторе.

Она наклонилась, слегка дотронулась до меня губами и провела ладонью по моей щеке. Я пожелал ей спокойной ночи и попросил водителя отвезти меня домой.

* * *

Сообщение об убийстве Липпи Салливена заняло лишь небольшой столбец в утренних газетах. Среди основных подробностей сообщалось, что тело было обнаружено одним из его друзей. Политические новости, подозрения против известных фигур преступного мира и самые свежие новости о судебных разбирательствах по разводным делам сделали Липпи таким же незаметным в смерти, каким он был и в жизни.

Мое официальное заявление было застенографировано, подписано, и теперь мы с Патом отвлеклись, чтобы выпить хорошо приготовленный для нас кофе. С того момента, как я появился у них в управлении, Пат очень осторожно и как-то загадочно смотрел на меня, что заставляло меня постоянно думать о ходе его мыслей.

Наконец, усевшись поудобнее на стуле, Пат сказал:

– Нам очень повезло в самом начале, дружок.

– Как это понимать?

– Твое имя не произвело того огромного взрыва, которого мы все опасались.

Я пожал плечами и сделал очередной глоток. Кофе был горьковатый.

– Возможно, что прежние времена кончились.

– Но только не для людей в этом учреждении. Когда Шнейдера прикончили прошлой ночью, это дало нам новые возможности для игры.

Я поставил пустую чашку на стол и откинулся немного назад.

– Давай не будем играть в прятки, Пат, – сказал я.

Он на мгновение замер на своем месте, а затем как-то загадочно посмотрел на меня.

– Я получил отчет из лаборатории. Ситуация такая: практически не поддающийся опознанию нож, полное отсутствие отпечатков на оружии… совсем ничего. Единственные отпечатки на дверной ручке были твои, так что убийца, по-видимому, был в перчатках. Шесть групп других отпечатков были обнаружены в комнате… Они принадлежат Липпи, дежурному, двум служащим из мебельного магазина на Восьмой авеню, которые привозили тахту, и две группы не определены. Дежурный подал мысль, что Липпи был в приятельских отношениях с парнем, который жил этажом выше, и часто пил с ним пиво. Но он съехал неделю назад, не оставив адреса.

– А другая группа?

– Мы прогоняем отпечатки через нашу картотеку. Если ничего не получим, то нам поможет Вашингтон.

– Вы получите массу неприятностей, – заметил я.

– Убийство всегда убийство. Мы ведь не занимаемся изучением доброкачественных родословных.

– Ведь это тот самый старина Майк, на которого ты здесь спускаешь всех собак, приятель. Ты ведешь себя так, как будто это твое первое дело.

Пат подождал минуту, лицо его стало непроницаемым.

– Ты что-то скрываешь от меня, Майк?

– Ради бога, что за чертовщина вокруг этого дела? Да, я знал этого парня. Мы не жили с ним в одной квартире, и даже в одном доме. В твоих руках это дело о грязном убийстве, и ты именно теперь упрекаешь меня в том, что я не хочу работать с тобой вместе. С этим надо покончить.

– О'кей. Считай, что мы договорились. Но не говори, что у меня нет причин тебе не доверять. Зная тебя достаточно хорошо, я могу предположить, что ты будешь мешать мне, постоянно совать нос в наши дела, а мне бы этого очень не хотелось.

– Это пустой разговор.

– Хорошо, – сказал он. – Мы проверили Липпи со всех сторон… Его наниматели были им довольны. Он добросовестно выполнял низкооплачиваемую работу, вполне дружелюбно относился к окружающим, никаких историй и пьяных приключений. Кроме того, он всегда вовремя оплачивал все счета. Он позволил убить себя, но в конце вспомнил твой телефон…

Пат остановился на мгновение, и я велел ему продолжать.

– Лабораторный анализ показал еще кое-что. Около его губ остались следы липкой ленты. Никто не слышал его криков, потому что он не мог кричать. Твой приятель Липпи попал в очень сложный переплет: его сначала пытали с залепленным ртом, а после этого убили. Его убили после того, как не нашли то, что искали.

Я с удивлением взглянул на Пата и сказал:

– Прекрасно, действительно прекрасно. Только почему ты не заполняешь все дыры в своей всеохватывающей сети? Я ведь тоже был там.

Пат кивнул и вновь откинулся назад, продолжая наблюдать за мной.

– За ухом Липпи остался след от удара твердым предметом, но достаточно смягченный какой-то прокладкой. Отдельные предметы были переставлены со своих мест, что говорит об обыске. Или это ты выискивал там что-нибудь?

– Очень немного, – согласился я. – Я старался ничего не переставлять.

– Это был обыск. Очень аккуратный, но все же оставивший следы.

– Но для чего?

– Вот именно это я и хотел бы выяснить. – Он еще раз внимательно посмотрел на меня. – Он был твоим приятелем, Майк. Что ты скрываешь от меня?

– Да, тебя действительно трудно убедить…

– Представь все эти подробности туда, наверх, этим новым молодцам из команды окружного прокурора, и ты увидишь, что их убедить еще трудней. Сейчас не слишком много шума по этому делу, потому что Липпи был маленьким человеком, но когда кто-нибудь начнет читать наши газеты, то, возможно, могут подняться огромные волны. И все они обрушатся на твою голову, приятель.

– Пройдемся еще раз по кругу, Пат, – сказал я. – Ты ведь знаешь все, что знаю я. Одна надежда на то, что эти неизвестные отпечатки что-то прояснят. Если я придумаю что-то, ты немедленно об этом узнаешь. Кто еще занимается этим делом?

– Дженкинс и Уайли. Они будут подписывать все протоколы и другие документы. Они уже опрашивали многих, но никто ничего не видел и не слышал. Уайли даже использовал осведомителя, который есть у нас в этом квартале, но и он не добавил ничего нового.

– Да, очень жаль.

Пат что-то проворчал в ответ и улыбнулся.

– Ну да ладно, приятель. Мне самому не нравится сваливать дела на кого-то. Я надеюсь, что в нашем городе может быть хотя бы одно убийство, к которому ты не имеешь никакого отношения.

Я встал и надел шляпу.

– Черт возьми, я уже как-никак стар для подобных приключений.

Он еще раз вежливо попрощался со мной, а в конце как-то задумчиво кивнул:

– Главное, будь уверен.

* * *

Водитель хотел миновать напряженный участок дороги, поэтому пересек Восьмую авеню и резко взял к северу. Я опустил стекло, и воздух, насыщенный жизнью большого города, ворвался внутрь, обдувая лицо. Вместе с ним возникли и звуки, которые вполне можно было принять за голоса окружающих меня домов и улиц, которые походили на лай собаки, не знающей, на кого именно в данный момент обратить внимание. Я думал о том, что большинство людей вокруг даже не слышат этого настойчивого голоса…

Когда мы оказались почти на Сорок шестой улице, я был раздосадован тем, что чуть не проехал мимо нужного мне места.

Я попросил водителя остановиться, быстро протянул ему деньги и вышел из такси. Подождав, пока машина скроется из виду, я пересек улицу и направился туда, где Липпи Салливен погиб так ужасно и странно. Все, что я мог сказать себе по этому поводу, было: «О, дьявольщина!»

Глава 2

Маленький толстячок дежурный, насквозь пропахший потом и пивом, теперь уже не позволял дерзить мне. Это было не потому, что он видел меня в окружении полицейских из отдела убийств и обратил внимание на мои приятельские отношения с их начальником. Это было потому, что я был такой же частью Нью-Йорка, как и он, но находились мы по разные стороны от некоторой середины. Не существовало практически ничего, на что он мог бы повлиять. Резкий окрик не производил на меня никакого впечатления и, наоборот, мог до смерти напугать его, и если он не хотел выполнять что-либо легко и просто, то ему все равно пришлось бы делать это, но уже под давлением силы.

Поэтому он старался выполнять все, что от него требовалось, и при этом угодливо скулил о том, что уже рассказал все, что знал. Все это он демонстрировал, сопровождая меня в комнату Липпи и открывая ее своим ключом.

Я выпроводил его из комнаты, закрыл дверь перед самым его носом и локтем надавил на выключатель верхнего света. Пятно все еще виднелось на полу, но опилок уже не было, не было и контура, указывающего положение тела. Не было и новой тахты, которая, как я успел заметить, стояла теперь в комнате дежурного.

Мне нечего было искать здесь. Полиция всегда отлично справлялась с такой работой. Все, что я хотел, это познакомиться с Липпи немного ближе, но теперь уже с помощью того, что от него осталось.

Я очень часто бывал в таких ситуациях и, как правило, ориентировался на анализе не того, что БЫЛО в комнате, а того, чего там НЕ БЫЛО.

Осмотр этой комнаты почти мгновенно перенес меня в армейскую казарму, где все имущество солдата легко размещается в его карманах. Липпи прожил здесь почти два года, но не оставил каких-либо заметных признаков этого житья. Уровень его потребностей был ненамного выше, чем у свиньи, но ведь он и не требовал большего. Он вместе с тем и не просил, чтобы его убивали.

Я тщательно перебирал предметы, некогда окружавшие его, чтобы еще раз попытаться пройти сквозь его жизнь и понять, а было ли в ней что-то такое, что привело его к гибели, да еще такой ужасной. Однако я не находил ни одного подходящего места, где он мог бы прятать что-нибудь, и не было даже ни малейших намеков, что он пытался это делать.

Но ведь кто-то пытался заставить его говорить…

Уже без всяких мыслей я присел на край его кровати, затем потянулся и, сложив руки за головой, уставился в потолок. Это была неважная кровать, но все же лучше той, что была у нас в армии. Давай, Липпи, продолжим. Итак, что это было? Было это то, что ты прятал, или то, что ты только видел? Почему ты вспомнил мой номер?

Я быстро облизнул губы, пытаясь этим сбросить оцепенение. Ведь Липпи сам дал мне ответ на эти вопросы. Что это было? Да-да… «Не было никаких причин, Майк». И в тот момент он не мог лгать.

Но ведь он для чего-то позвонил мне. Или он хотел таким образом сделать хоть в какой-то степени заметным свой уход из жизни, чтобы его имя не пополнило огромные списки неопознанных жертв.

Хорошо, Липпи. Теперь ты уже не затеряешься. Может быть, ты и думал, что не было особых причин, но был кто-то еще, кто не думал так, а как раз имел вполне определенные причины, чтобы убить тебя.

Я встал с кровати, поднял свою шляпу с пола и направился к двери. Обращаясь к пустой комнате, я произнес:

– Майк, ты стареешь. Видимо, дела движутся к концу. Ведь ты упустил что-то. Оно обязательно должно быть где-то здесь, а ты потерял это…

Дежурный распахнул дверь еще до того, как я собрался постучать. Я прошел мимо него к тахте, стоявшей возле стены, и начал знакомиться с ее внутренностями. Однако ничего интересного для меня там не припасли. Я прекрасно знал, что полицейские уже проделали все это, поэтому на самом деле я и не рассчитывал найти там что-нибудь. Когда я закончил, я оставил ее в том виде, в каком она была, и посмотрел на стоявшего рядом слюнтяя с полупустой банкой пива и пожиравшего меня глазами.

– Верни ее на то место, где взял, – сказал я ему.

– Послушайте, я должен вычистить…

– Сейчас я вычищу тебя, приятель. Я вытащу тебя наружу и соберу всю округу, чтобы они смотрели, как я буду это делать.

– Никто даже не заплатил мне…

– Ты хочешь получить это теперь? – спросил я.

Банка выпала из его руки, и он начал рыгать. Еще секунда, и он готов был свалиться на пол.

– Верни ее на место, – повторил я еще раз.

* * *

Дженкинс и Уайли за десять минут до конца дежурства пили кофе в укромном подвале, которым заправлял Рол Тоул. Пододвинув стул ногой, я уселся в ожидании, когда Рол принесет мне пиво. Дженкинс буквально скрутил свое мясистое лицо в улыбку и сказал:

– Уж не великий ли частный сыщик пожаловал в нашу компанию? Он не хочет пить кофе. Он предпочитает пиво. Промышляешь чем-нибудь незаконным, Майк?

– Конечно, как всегда.

– Это хорошо. Только уж старайся иметь дело с подходящими людьми.

– Буду стараться. – Я взял пиво и выпил половину бокала. – А у вас, парни, есть что-нибудь?

Дженкинс провел рукой по волосам и покачал головой.

– Пустой номер. Ты же знаешь, что мы имеем в восьми соседних кварталах за последний месяц? Четыре убийства, восемь изнасилований, четырнадцать грабежей со взломом и девять хулиганских нападений. Это все было в отчетах.

– Вы, должно быть, очень перегружены.

– Как и положено профессионалам. Нам удалось распутать шесть убийств, двое грабителей были арестованы, один с помощью старухи, вооруженной ружьем, а другой – с помощью сына Кида Коена…

– А что насчет Липпи? – спросил я.

Уайли захватил несколько ломтиков жареного картофеля и отправил их в рот.

– Ничего криминального пока не обнаружили. Его наниматели были им довольны. В соседних с его домом местах о нем отзываются хорошо, никто не может себе даже представить, почему такое могло случиться. Что еще можно сказать? Большинство людей в соседних кварталах считают, что это сделал какой-то сумасшедший.

– Сколько же времени вы будете отрабатывать эту версию? – спросил я их.

– Нам просто ничего не остается делать, пока мы не получим новых подтверждений, – сказал Дженкинс. – Теперь мы будем ждать. Если это психопат, то есть вероятность, что он может проявить себя еще раз. Неприятно то, что никогда не узнаешь, что он может выкинуть в очередной раз.

– Это не простой психопат, – заметил я спокойно.

Оба выжидающе посмотрели на меня.

– Это только мое предчувствие, – добавил я медленно. – Вы же читали отчеты лабораторных анализов. Вся комната тщательно обыскана.

– Но зачем? – Уайли допил свой кофе и отодвинул чашку. – У твоего приятеля не было ничего ценного, что следовало бы так тщательно искать.

– Кто-то считал наоборот.

– Да, если они получат что-нибудь из тех двух групп отпечатков, мы могли бы рассчитывать на удачу. Я могу сейчас же позвонить туда. Кто платит?

Я улыбнулся и подхватил счет. Уайли выудил мелочь из своего кармана и направился к телефонной будке, в то время как я оплачивал счет. Когда он вернулся назад, у него было удивленное и нахмуренное лицо.

– Возможно, ты был прав, Майк.

– Да?

– У Липпи, оказывается, было кое-что, что стоило искать, только это находилось не в его комнате. Капитан Чамберс запросил все местные банки. У Липпи было свыше двадцати семи сотен долларов в Национальном коммерческом банке. Поступления на депозит были довольно частыми, но суммы были небольшие.

– Но никто не нашел у него банковской книжки, – сказал я.

– Она была в его шкафчике, на работе. Он держал ее под стопкой накладных. Таким образом, мотив мы уже имеем…

– Убийство из-за такой суммы? – спросил я его.

– Черт возьми, но в здешних местах можешь получить дюжину убийств из-за таких денег.

* * *

Оптовый бакалейный склад Сайдермана был очень деловым заведением. Молодой Джо Сайдерман провел меня прямо в свой кабинет, угостил яблоком и предложил сесть.

– Я очень сожалею по поводу Липпи, – сказал он. – Он был хорошим парнем. Они уже узнали, кто это сделал?

Я покачал головой.

– Полиция считает, что кто-то мог знать про те имевшиеся у него двадцать семь сотен и думал, что они могут быть у него в комнате.

– Какой жестокий мир, не правда ли?

– Вы видели его книжку?

– Конечно, я нашел ее в его вещах. Никто, может быть, и не нашел бы ее, если бы капитан Чамберс не попросил меня поискать ее здесь.

– Вы не запомнили хоть какие-нибудь депозиты?

– Вы же знаете меня, Майк. При моем опыте это совсем не трудно. Тем более что я не удержался и перелистал ее. Обычно поступления были от десяти до пятнадцати долларов. Даты поступлений не имели никакой закономерности: раз или два в неделю.

– Липпи мог получать эти деньги здесь, на работе?

– Он получал в неделю около шестидесяти долларов. Я не знаю, как ему удавалось на них жить. Других денег он здесь получать не мог. Возможно, он играл на скачках.

– Почти никто не играет так удачно, Джо.

– Ну, в конце концов, он мог получить их где-то еще.

– Подумай, может быть, кто-то из тех, кто с ним работал, могут хоть что-нибудь знать?

– Я сомневаюсь в этом. Он был в одинаково хороших отношениях со всеми и никогда не имел с кем-то более близких отношений.

– Странно, – заметил я. – А почему он держал эту книжку здесь?

– В этом нет ничего необычного. Многие из этих парней, что живут в меблированных комнатах и не имеют семей, полагают, что работа и есть их дом. Некоторые держат все свои вещи здесь. Черт возьми, Липпи держал в этой коробке даже свой военный билет и другие бумаги. Ты хочешь, чтобы я расспросил кое-кого? Возможно, кто-то знал его лучше, чем мне кажется.

– Я очень ценю твою помощь, Джо, – сказал я и протянул ему свою визитную карточку. – Ты можешь застать меня по этим телефонам, если что-либо откроется.

– Можешь быть уверен. Хочешь еще яблоко? Они очень вкусные и как раз доспели.

– В следующий раз. Спасибо за информацию.

Я поднялся и уже направился к двери, когда Джо остановил меня.

– О, погоди, Майк, еще один вопрос.

– В чем дело?

– У Липпи не было никакой женщины?

– Нет. Насколько я знаю. Почему ты об этом спросил?

– Я как раз подумал об одной занятной вещи. Мы часто продаем продукты для своих работников. Поэтому они покупают их чаще всего в день выплаты. Несколько недель тому назад Липпи удвоил свой заказ, и так было недели три, а потом снова стал покупать обычную норму.

– Он делал это раньше?

– Нет. Это никак не удивило меня, нет. Но ты знаешь, что я подумал? Он всегда был очень отзывчивым, и возможно, что он подкармливал кого-то, кому было еще трудней, чем ему. Я уже говорил, что он был хорошим парнем…

– Да. До того хорошим, что в конце концов кто-то убил его.

– Жизнь становится ужасно жестокой.

* * *

Туман над городом сгустился до того, что начал переходить в дождь. Я купил дневную газету в киоске на Бродвее и направился в кафе-автомат в расчете на порцию кофе. Наверху за свободным столиком я пролистал всю газету, но не нашел даже упоминания о Липпи. Том Шнейдер вел большую игру и был большой фигурой в политическом рэкете, удерживая в своих руках почти всех представителей правящих верхов.

«Будешь честным, – подумал я, – и о тебе все забудут. Преступники, осужденные за то, что всадили две пули 38-го калибра в этого человека, получат хорошую рекламу. Во всяком случае, их имена будет знать почти каждый».