Текст книги "Струны души"

Дождь

 
Дождь, снова дождь!
Высотными тучами
сеется.
И эта музыка мне так
знакома.
Она приютила тревогу
в сердце моём и укачала
разум мой.
А время, сыпется как песок,
сквозь пальцы ускользая.
И невозможно повернуть
взгляд назад.
Только пустота и безмолвие
дают понять что-то о себе.
 

«Этот дождь не льется…»

 
Этот дождь не льется,
а всплывает ввысь,
летит в небо
недозрелое лето…
Ночь отступает…
Тихо помолись,
эту печаль нужно пережить.
Почему не слышишь больше
за плечом
ласковое дыхание
ангела твоего…
Ты один на один
с летом и дождём,
и глаза в глаза смотрит дорога.
Вскрывается боль, но в ряд – годы
перемолчи, переплачь,
чтобы иметь возможность
спросить мир: возвращаться куда?
И перейти освященную дорогу…
 

«Снова дождь стучит…»

 
Снова дождь стучит
своим многоточием.
На душе неуютно,
плачет небо.
Капли летят с высоты
на землю…
Словно напоминание
о тех, кто уже никогда
не сможет вернуться.
 

Дождь спрячет меня

 
Дождь спрячет меня в карман своего балахона,
Сотни тысяч лисиц будут мчаться по шпалам во след.
А я спать буду там, где для гостей выбирают корону,
Где ходил Тамерлан и чеширский чеширился кот.
 
 
Где до смерти меня защекочут, полюбят деревья,
Те, каким не подвластно ещё ни имён, ни земли.
Дождь обнимет меня, я стану его королевой,
Научусь летать в снах и даст Бог на метле.
 
 
Недопитое какао будет ждать не меня, наверное,
Запасать будет солнце, на печаль иль на зиму с окна.
В мире, там, где дреды у ангелов вечнозелёные,
Я пойду с дождём, а вернусь, как всегда – одна.
 

Доля

 
Люто завывает
За окном зима.
Сердце окружает
Немая пустота.
 
 
За стеною поле,
Ветер, путь, столбы…
Доля, моя доля!
Где блуждаешь ты?
 

Дрожит слеза

 
Дрожит слеза, встревожена прощаньем,
Идут дожди, смывая всё тепло…
Всё то, что было – любовью желанной,
Как лето прошлогоднее ушло.
 
 
Я свои слёзы спрячу в темноте.
И ночь холодная приглушит крик души.
Тебя оставлю в сердце я своём,
Себя оставлю, где идут дожди.
 

Другу

 
Вот тебе моя теплая рука,
маловата для мужчины,
для женщины широкая.
Я даю не для того, чтобы ты целовал,
Или поддерживал, как калеку, —
моя рука не шарнирная.
Просто пожми и запомни,
сам, передай следующим,
бывшим и не моим:
я не играю в жизнь,
не бываю коварной,
не пускаю в глаза дым.
и к телу тоже не пускаю,
потому что в теле сидит душа,
а на нее всегда есть спрос.
становись в очередь с краю,
в очередь тех, кому дам отпор,
механически, как робот.
вот тебе моя теплая рука.
так ты пожмешь или нет?
или будешь по-бабьему,
всхлипывать, чего она такая,
будешь считать звезды в окне,
Полушёпотом рабским.
 

Если бы могли

 
Пошатнулось небо в волнах моря,
на изломе судьбы, без веры, мечты
даль неба стала в мгновение непрозрачная,
словно черный платок надела надежда…
 
 
Кому любовь их так мешала?
Кто закрыл ворота рая?
Взывает ветер, а тишина мечтает,
чтобы с небес сердца не упали!
Чтобы свет сиял, не угасая,
и слезы… в горле, чтобы не пекли,
Сны бы отболели преждевременно,
все бы в правду верить могли…
 

Ещё

«Как будто нет, и не будет Сараево…»

(Арсений Тарковский)

 
Еще Вена смеется
Беззаботными опереттами,
Еще никто не знает,
Что есть такой город Сараево,
Даже знатоки географии
При слове «Сараево»
Не вздрагивают и не слышат
Эхо выстрелов, грохот
Автомобиля-игрушки:
Еще диковинки, а не катафалка,
Еще
Музыку – горстями, поэты
Играют в декаданс,
Мечтают о смерти – такой кроткой,
А мастера кисти
Играют скрипками красок
Смешную фугу «весна».
Еще
Жизнь кажется легким вальсом
С привкусом предчувствия (к кофе),
Еще
Девочки читают Мопассана и Флобера,
Молодежь цитирует Фридриха Ницше,
И не знает, какого он цвета —
Фарш из человеческого мяса,
Как ползают вши
По шерсти серых шинелей,
Как умирают от тифа
Юноши поседевшие,
Как слепые солдаты
Плетутся в тумане хлора —
Зеленого и едкого,
Как косят косари-пулеметы
Человеческую траву,
И рвут плоть
Кусты колючей проволоки.
Ещё. Ещё. Ещё.
Ещё. Ещё. Ещё.
 

Жадно читаю тебя

 
Жадно читаю тебя между строк понравившихся записей,
Будто ныряю в глубины горизонта безмерного…
Расстояние между нами – тоненькая черточка на карте
в Яндексе
В разрезе пространства метафизически-эфирного…
 
 
Жадно читаю тебя, словно Библию… черным по белому…
Хочется стать частичкой важного текста…
Я… тайком… исповедуюсь стихами… миру целому…
Символы – прикосновения клавиш к сердцу трепетному…
 
 
Жадно читаю тебя… рассматривая лунные кратеры
Каждые крапинки, или точки воображаемой вечности…
Импульсы нежные находят вслепую души индикаторы…
Ты же являются сутью
Мечтательной моей действительности…
 

Женская доля

 
Такая еще юная, и такая уже мудрая.
В двадцать с лишним выдержала все.
Она любила и была безумна,
Она страдала и мучилась за то.
Она уже знала, что такое разлука,
Что такое измена, что такое синяки…
Она – красивая, но почему-то так грустно
Лежит улыбка на ее лице.
Все сердце в шрамах, головушка в муках,
Душа уж видит свет в конце…
Но надо жить, дорогая, послушай:
У тебя же сын!!!
Его рука в твоей руке…
 

Живая

 
Всю ночь ссорился ветер, словно проповедовал, что осень —
всего лишь на всего время перемен…
К нему бы привыкнуть?..
отбирая у мира тишину, наступает ненасытная стужа…
раздевая деревья, расшатывая небо дождем, идет осень
на зиму… под тяжелым бременем туманов густеет без солнца
мрачный воздух, дарят и похищают покой бескрайние
пожары листопада… исчезает и появляется снова, как
призрак вчера – печальный день…
Заплаканная душа этого мира не умрет, пока Память Живая!
 

Жизнь – это будней течение

 
Жизнь – это будней течение,
Любовь – душевное жжение.
Ушедшая пора – простое «забуду»…
Уже осень – так много грязи всюду.
А еще, нападали каштаны —
Ликуют все больные раны.
Одиночество – предлог к размышлению,
Или верный следующий мой шаг к преодолению.
 

Жизнь – это путь

 
Жизнь – это путь из камня или глины,
Она такая хрупкая, словно хрусталь.
Часы удерживают минуты-былины,
Счастливые мгновения, ушедшие вдаль.
 
 
День сегодняшний станет вчерашним,
Вокруг нас свет, правдивый без прикрас,
Очень важно, что кто-то опора в настоящем,
А в каждой судьбе есть на все свой час.
 

Жизнь, как вода

 
Уныло смотреть на мир
через окно больницы.
Это чувство многим знакомо.
На дворе всюду бурлит
весна, светит солнце, небо
голубое, трава зелёная…
Только в последнее время
совсем ничего не радует.
Жизнь течёт, как талая вода —
то бурно, то медленно…
Встречая преграды на своём
пути, словно заторы в половодье.
И всё существование, кажется
каким-то сном, но уже не цветным,
а чёрно-белым. Поблекли, потускнели
краски, как в последний день осени.
 

За любовь

 
Опустошила бутылку, сделав ни один глоток,
За любовь, что придёт в гости.
Прилетит сюда, как мотылёк,
На искристую, оранжевую простынь.
 
 
Крылья склеены, словно бантиком.
Он прикреплен здесь магнитиком.
Лучше быть немного романтиком,
Чем просто сухим аналитиком.
 

Забыть

 
Конец или начало – одиночество?..
любовь умирает без указания Бога…
в дырявых карманах ничего, кроме пустоты,
той, что мучает тревогами души,
лишь катится ветер шумным рокотом
аллеями парка, по улицам города…
нет людей, ни веселых «привет!»
искалеченные болью мысли беззаботные
вцепились в облака, словно хотят летать,
а не умирать в сражениях с собой:
за право любить и любящим быть,
за уверенность общую, за Веру в дороге!
 

Зайца испугались

 
Мы ходили по грибы,
Зайца испугались,
Спрятались мы за дубы,
Растеряли все грибы,
Потом засмеялись —
Зайца испугались!
 

Запах стихов

 
У кого-то поэзия пахнет лимоном,
У кого-то – паслёном,
Чья-то – просто ванильным сахаром
С кофе, собственно, с мартини…
У меня же стихи благоухают морским озоном,
Тропическим циклоном
С привкусом слез,
Свободолюбивым характером белых дельфинов…
Кто-то лирику творит из бесчисленных снов,
Из грёз сокровенных,
Из воспоминаний, из эмоций,
Закаляет куплеты из стали…
А я из чувств неземных и безумных,
Самых сокровенных
Рифмую в сердце аккорды любви,
Чтобы песней стали…
 

Заря

 
Как закурлычет юг журавлями,
сотлеет перепаханная стерня —
подыши небом,
солнцем и дождями,
оставь на потом
беззвучность знания,
 
 
пока в бесконечности небосвода,
в азах живой девственности алтаря,
лучом чистым
ласково трогает
зарю вечернюю
утренняя заря…
 

Здесь работаю. Ева Липска

 
Здесь работаю. На востоке Европы.
В окружении псов. Неуклюжих и милых.
Людей унылых или пьяных.
Или трагических, как у Августа Стриндберга.
На письменном столе стиха консервы.
Перчатка. Письма. На окне – чернила.
Посреди комнаты кресло стоит
из гробницы Тутанхамона.
Покоится пока что бумага,
но трудно. С нитроглицерином.
Моё время. Моё тело. Моя жизнь.
Всё для одноразового употребления
как платье какое-то бумажное или салфетка.
Определённой является только тень в углу комнаты
чёрной такси, что увеличивается год от года.
 

Земля

 
Воскресает зарево
над кругом соленой усталости,
за порогом печали
к сердцу тропы простелив
недопетой песни,
любви и слову живому —
пуповинная моя
и на веки верная земля.
Прислонюсь лбом
к косяку прошлой боли,
исповедаюсь дубраве, аистам
и спелым житам,
и остановленную горечами судьбу
очистит медленно
горизонт очерченный
солнечнозоряный храм.
Окроплю молитвами
пречистое земное разнообразие,
где сквозь вечные небесные следы
просматриваются земные,
оглянусь и услышу:
вышитые памятью ветви
серебрянолистного тополя
шепчут прощения мне…
 

Зима

 
Снега… За окнами тьма
понемногу капает в зиму,
и что-то проходит неуловимо,
а что-то остается просто так.
 
 
минуты торопятся – куда?
Вмерзают расстояния во льды
и память под скатертью снега
отыскивает старые следы
 
 
печали пальцы ледяные
листают этот декабрьский вечер,
и снегом на покатые плечи
ложатся воспоминания мне…
 

Зимние Акварели

 
Запорошило. Снова холодно.
Колючий ветер метель поднял.
Над миром белым серые сети
караулят Жар-Птицу
*
Сталь кует на озере мороз
Розовое утро будит снегирей
и детишек румяных
тусклая дымка месяца гаснет…
*
Мечется кот —
с одного дерева на другое,
а пес внизу просто бесится…
С ветвей струится снег
искрится как и водица,
что из-под горы ключами бьет…
 

И день, и ночь

 
И день, и ночь, и мгновение, и вечность,
И тишина, и девятый вал…
И глаз твоих магическая нежность,
И губ твоих расплавленный металл.
 
 
В день високосного приюта,
Когда на круг спешит Земля…
Ко мне ты прикоснулся будто,
Бессмертным взмахом скрипача.
 

И снова – ночь

 
И снова – ночь, и снова – зима,
Я сплю в постели одна.
Холодное дыхание одиночества…
Почему же не приходишь, милый, Ты?
Забыла я твоё тепло,
Потому что ты далеко, ну за что?..
Лишь во снах тебя я обнимаю,
Любимый, милый я скучаю!
И снова – ночь, и снова – зима,
Тянет холодом она.
Горячие слёзы по щеке…
Приди, любимый, хоть во сне!!!
Иду собирать ежевику
 
 
Иду собирать ежевику.
Уже лукошко полное до краев.
Тлеет ежевика.
День, раскроенный пополам,
Словно яблоко кисло-сладкое.
 
 
Обхожу туманы, что ходят
На ходулях.
Спешу домой, туда, где хата
Светится месячными стенами,
Дарит дымовой букет небу.
 
 
Цилиндры света бегут по пятам…
И лопаются капли, высеченные
Огнивом ясноглазой зари.
 
 
Догоняю хату:
Она заждалась и отправилась
Икать меня.
 

Или любить или забыть

 
Или любить, или забыть?
Иль с сердца выкинуть навек?
С тобою вместе нам не быть,
И не встречать уже рассвет.
 
 
Дороги наши, словно стрелы,
Две вместе, выпущены ввысь.
На миг один лишь повстречались —
На вечность снова разошлись…
 
 
А мы, повстречались случайно,
Судьбе заплатили мы дань.
Поблагодари Бога за счастье,
За золото встреч, что он дал.
 
 
За эти слова, что клокотали,
За этот огонь, что горит,
За эти дороги, как стрелы,
 

«Или свет в конце…»

 
Или свет в конце
Судным Днем запах,
Или попросила пресвятая Мария —
Того, что по воде ходить умеет,
И шёл и нес улыбку на устах.
Размеренно нитки путей нанизывал,
И встречным в глаза заглядывала
Улыбка, что нужная в то время позарез,
Когда уже кончается слеза.
И там, где пролегли
Его следы, являлись люду
Светлозоревые лики тех образов,
Что были испокон веков,
А отвернулись, будто навсегда…
 

Или солдат не вернулся с войны

 
Или солдат не вернулся с войны.
Молодой, молодую, оставил,
Или с далекой той стороны
Письмо до меня не доставят.
 
 
Я, годами всматриваюсь вдаль,
Что забрала тебя, не вернула,
То всплывала моя печаль,
То в счастье людском тонула.
 
 
Я слезами проложила след,
Что остался тогда за тобой,
А ты, через двадцать лет
Вновь говоришь со мной.
 
 
Я надеялась, образ мой
Притрусила жизни пороша,
А ты, ушедший в бой,
Написал: « нелукавая, хорошая».
 
 
Я смотрю на дневник твой,
Страницы его нежно глажу,
За потерю тебя, дорогой,
Кто меня покарает, накажет?
 
 
Я обнимаю дневник твой,
Каждое слово притягиваю сердцем,
Ты в песне своей – живой…
Мертвый, словом не отзовется.
 

Истомлённые

 
Истомлённые, как рыбы в реке.
Твое дыхание на моей щеке.
А я хочу забыться и раскрыться
Зеленым листом в сыновней руке…
 

Июльское

 
Качается ветер на теплых верхушках сосен,
Улыбается солнце, целует и ласкает Днепр…
Там ивы купают свои золотистые косы
И чуть слышен за старою лодкою всплеск…
 
 
Я в небо смотрю, провожаю мечты в облака,
(Воображенье рисует какие-то невероятные сказки)
И дикую землянику нанизываю на соломинки я,
И пахнут детством душистые ягоды красные…
 
 
А сердце от счастья поёт бабушкины песни…
Небо, полное грёз, перепевает их мгновенно…
Душа очарована, убаюканная лесом, и тем,
Как на солнце горит земляничное ожерелье…
 

К тебе

 
Устали зори,
И стали, наконец, как надо —
Мой путь к любви
Пророс в дорогу к тебе.
 
 
Преодолевать дорогу
Покорно хочу и должен —
Еще вчера неизвестную,
А сейчас врезанную в душу.
 
 
Подсказывает сердце,
Зачем иду и к кому,
А путь не пересекается,
Каждый день замыкается в круг…
 

Каждый стих

 
Каждый стих – это отдельная жизнь, которую надо
Отстрадать, прожить от всплеска к всплеску…
Словно эпоха – каждое слово в вечности текста…
Впрочем… поэзию следует отпустить до неба,
Чтобы молитвой стала где-то там… за чертой,
Чтобы не люди, а ангелы произведения пели…
Каждый стих – это нанесенный мир на скрижали
Не чернилами, не пальцем, а собственной душой…
 

Кай и Герда

 
Окнам по-зимнему мокро,
Льдина в кранах твердеет.
Вечер умрёт и вскоре
Кай не узнает Герду.
 
 
Перед обладателем раны:
Честные, святые и открытые…
Молится кто-то в тумане,
Чтобы птенцы были сытыми.
 
 
Кто-то под знаменем льва
Ветру дарует косы.
А Снежная Королева
Идёт по пустоши босая.
 
 
Можно, уже извне —
Слышишь: гроза уж промчалась,
Видишь: в печальном челне —
Герда, в поисках Кая.
 

Как назвать мне книгу

 
Как назвать мне книгу,
Какую написать я мечтаю, —
Может, книгой счастья,
Или книгой светлых надежд?
Чтоб она молодела и тогда,
Когда сам постарею
И не всё сберегу,
Что бушует в душе молодой.
 
 
Как назвать мне книгу,
Какую написать я хочу, —
Может, книгою ритмов,
Или книгу города или села?
Чтоб в каждый час
И в каждую рабочую минуту
Нравилась людям
И в памяти их жила.
 
 
Как назвать мне книгу,
Какую написать я должен, —
Может, книгою дружбы
Или книгой родных соцветий?
Чтоб и мы могли жить
Душа, как говориться, в душу
И поколения будущих
И дальнейших-дальнейших столетий.
 

Как полюбишь

 
Как полюбишь все на Свете,
Даже грозы, дожди и ливни,
Даже пекло палючее летом,
Квашенные, недозрелые сливы,
Комаров силу-силённую,
И по росам ходить босым.
Как полюбишь зиму студеную,
Даже мокрую хмурую осень,
Как полюбишь еду без соли,
Вкус жасмина и бергамота,
Ты узнаешь законы доли,
И полюбишь сильнее народ свой.
 

Канва нового дня

 
Неустанно творит время канву нового дня
на полотне, которое жизнь моя соткала,
готовит гроздьям надежд новый наряд,
нитки забытых грез понемногу возрождая.
 
 
Грядущий день растет в искренних молитвах,
в нем первый снег к земле поздние цветы наклоняет,
и, от чужих глаз скрытая в словах,
живет любовь, теплом не зрелым согретая.
 
 
Когда удержит вечер солнечную свечу
и таинственное затаит дыхание тишина,
я одному тебе все прошепчу
устами сердца в ненаписанном стихотворении.
 

Капелька дождя как игла

 
Капля дождя почти каждая – как игла тонкая и острая,
Что серую гранитную брусчатку сшивает с небесным сводом,
Хоть нить из облака в воздухе бесследно исчезает
впоследствии,
В осени… впрочем… подобных инструментов всегда есть
вдоволь…
 
 
Пронзает ветер незримые намоченные крылья ливнем,
Улавливает дыханием сентября такты и ритмы города,
Автографы ставит на свои загорелые от лета листья…
И музыка льется вокруг тревожная, печальная, унылая…
 
 
Капля дождя почти каждая – как иголка мелкая и мокрая,
Что мир прошивает абстрактным узором и исключительным,
Туман у реки горной белее становится, шелковистее,
Как когда-то курчавая, густая борода Софокла…
 

Картинки природы

 
Дерзкий ветер смотрит сквозь лето…
И карлики жасминоталых снов
В норах времени. Серебром перерыто
Невидимое небо… Все это тоже мне?
 
 
Миллионы ос песок парчою укрыли:
То солнца диск разрезал серебряный миг.
И яблоня, распахнув свои крылья,
Кажется, что оторвется и полетит.
 

«Кибернетической поры…»

 
Кибернетической поры
Душевное ожидание.
Летят ввысь, как голуби
Радужных од сияния.
 
 
За ними вслед любовь моя
Летит всё выше и выше…
Хоть ей ракетоносителя
Учёные ещё не нашли здесь.
 

Ключ от сгоревшего дома

«Земля и Небо относятся к людям как к чучелу собаки».

(Лао-Цзы)

 
Кто отыщет
Старый колодец,
Бросит в него
Дырявое ведро,
Чтобы поймать отражение
Больного месяца
Этого старого меланхолика
Бледного внука Космоса.
И будет слушать
Как скрипит деревянный журавль
Который пил каждую ночь росу,
И берег черную воду
Из глубин земли,
Чтобы отравить ей
Огненного всадника,
Что скачет на слепом коне
По земле, что не видела
Ничего кроме пожаров и мора
И сапог подонков.
Кто откопает
Ржавую саблю
Зарытую старым атаманом
Под дубом расстресканым,
Из которого торчат клыки
Седого вепря,
Которому молнии подарили вечность.
 

Когда бывает грустно

 
Боже, тяжело на сердце,
А в глазах стоит слеза.
Будто лёд покрыл озёрцо,
Так покрылась и душа.
 
 
Ты приди ко мне же, Боже,
В тихий час, когда всё спит.
И печаль, что всё тревожит,
Пусть исчезнет в тот же миг.
 
 
Я молю, Тебя, мой, Отче,
Не оставь меня в тот час.
Без тебя одни лишь ночи,
Сердце мается не раз.
 
 
Мне тоскливо, Ты всё знаешь,
И болит душа моя.
Ты всегда всем помогаешь,
Ведь свята любовь твоя.
 
 
Эта боль, что гнетёт душу,
И печаль, что обнимает,
Ты сними, Тебя прошу я,
Ведь пришёл ко мне не зря ты.
 
 
Пусть вся боль меня покинет,
И споёт моя душа.
Сердце тишина обнимет,
Радость даст рука твоя.
 

Когда к сердцу прикоснётся тоска

 
Когда к сердцу прикоснется тоска
И драгоценный клад разобьется в беде,
Когда, все же, закончится эта полоса
Пойдем дальше по твердой воде.
Хоть не найдем мы в настоящем
Сказочных замков и призрачных башен,
Останемся вдвоем такие воодушевлённые,
Переступив сотни тысяч границ…
 

Когда приходит дождь

 
Когда приходит дождь —
не стоит плакать —
все пространство
он собой наполнит,
 
 
А за стеной
кристальных капель
так легко верить,
и любить, и помнить…
 

Когда ты на дне лежишь

 
Когда ты на дне, лежишь умиротворённый безысходностью,
И остается только ждать с моря погоды, сохранять силы,
И мастерить паруса для попутного ветра везения, и времени
весла.
А судьба еще больше зажимает тебя —
В тисках, и обрабатывает, словно деталь на станке.
Тогда, начинаешь ценить единое пространство свободы
Что еще осталось, за порогом, которого, выключаешь
сознание языков, свет, впадая в сон, как в другое измерение
существования, где сновидения – плюют на законы Земной
жизни, но они всего лишь обрезки кинофильмов,
Что вне монтажа сознания, в которых видишь то, что
не попало на премьеру осмысления, что осталось за кадром
бытия, к чему добираешься подсознательными подвесными
мостами, которые объединяют сознание с неизвестностью…
А под утро, ум наиграется детскими шалостями из снов,
И с черного хода, посетителям —
Он закрывает дверь души.
И ты просыпаешься, для изменений,
Потому что люди рождены именно для этого,
Пробужденное человечество должно думать,
И из малой искры идеи —
Вызывать эффект перезагрузки, и будущее обновление —
Общества и неба, начиная с собственных правил,
С которыми вступят в гармонию другие,
Делая шаг с самого себя…
 

Когда

 
Когда тревога украдкой трогает виски,
А упрямое небо льет дожди на межсезонье,
 
 
Когда не торопятся ветры и прохожие,
А город заспанный становится на осень похожий,
 
 
Когда невыпеченное онемевшее время на плечи давит,
И слову с привкусом слезы не хватает кислорода,
 
 
Тогда к тебе прислонюсь на расстоянии стиха,
И стану воспоминанием разлук или, может, больше…
 
 
И, познаваемому, отдам как в жертву
Самую первую мечту и свою последнюю веру…
 

Колючая шерсть

«– Для кого мастеришь ты одежду пеструю?

– В яркий плащ я надену печаль…»

(Уильям Батлер Йейтс)

 
Моя вдова
Связала мне свитер
Колючий как кусты вереска.
Моя вдова
Постелила мне постель
Из белого тумана.
Моя вдова
Сварила мне грог
Из терпких ягод терна.
Моя вдова
Даже не знает
Что этот зеленый холм
Стал моим темным домом,
Что я брожу каждую ночь
Непрочной тенью
Берегом холодного моря
Слушая вечную песню
Неугомонного западного ветра.
Уже никто и не помнит
Почему Ирландия
Стала страной грусти
И почему добровольцы
Должны каждую ночь бродить
Ища листья шамрока…
 

Комкает время

 
Комкает время мои дни,
В бездну бросает.
Только память – моя река
Их вновь собирает.
Капля за каплей вниз и
По спирали…
Снова ищу я ушедшие дни,
Забытые дали.
 

Коснись запечённых ладонь

 
Коснись запечённых ладонь,
Не больно, не страшно, не печёт…
Расплавленный на воспоминаниях огонь
Запахнет пеплом и от слёз водой утечёт.
А потом, снова вспыхнет в глазах,
Как миг прозрения, ударит сиянием.
Молись небу, как простой монах:
Открыто, широко и постоянно.