Текст книги "Заложники солнца"

Однако на любезных поначалу лицах красавиц Кирилл скоро начал различать плохо скрываемое разочарование. Очевидно, отряд донес до них командирское решение по поводу «гулянок».

Толян появился в столовой, когда гости допивали чай.

– Чёй-то я слышу? Сталкер, говорят, разврат запретил?

Разговоры смолкли, как по команде.

В полной тишине ответил Рэд:

– Все-то ты, хозяин, слышишь! Научил бы, а?

Звучало вроде бы беспечно, и на шатком стуле адапт развалился в расслабленной позе, но Кирилл в интонациях Рэда уже немного разбирался. Под небрежным тоном скрывалось напряжение.

Толян довольно хохотнул. Кажется, он – единственный здесь – чувствовал себя в своей тарелке.

– Этому, братан, не научишься! Это, понимаешь, интуиция. Не каждому дано. А ты чего, в натуре, разлютовался? – Толян сочувственно оглядел отряд. – Не даешь пацанам отдохнуть нормально?

– Чтоб у тебя тут отдыхать нормально, миллионером надо быть, – проворчал Рэд. – В прошлый раз думал – без штанов отсюда выберемся… Обойдутся.

Парни Рэда безучастно смотрели в миски.

– Суров у вас пахан, бойцы, – деланно-уважительно протянул Толян. – А то смотри – может, передумаешь?

– Может, и передумаю. Когда клад найду. – Рэд повернулся к команде. – Поели? Попили? Спасибо дорогим хозяевам – и шагом марш по койкам!

Бойцы начали подниматься, шумно двигая стульями, и перемещаться к выходу. Девушкам они грустно говорили «пока». В голосах звучала такая печаль, что Кирилл уже сам был готов вступиться за ребят, ни за что ни про что лишенных долгожданного развлечения. Лишенных, получается, из-за него! Оттого, что Рэду почему-то вступило в голову уделить охране «ценного груза» повышенное внимание.

От кого, спрашивается, Кирилла охранять? Диких ведь тут нет. И, при той выучке, какую продемонстрировали подручные Толяна, нет и ни малейшего шанса, что окажутся! Вступить с командиром в препирательство мешало только присутствие Толяна. Тот кивал вслед выходящим гостям.

А когда поднялись Рэд с Кириллом, неожиданно одобрил:

– Ну че, командир, бойцов построил? Эт правильно! А то, понимаешь, от рук отобьются. А теперь, я считаю, можно – по маленькой. Спать потом отдельно положу, – предупредил он возражения, – так что не спалишься. По чуть-чуть. Ну?

Рэд поморщился.

– Не… Не соблазняй.

– На халяву, – с нажимом произнес Толян.

И выразительно посмотрел на адапта. Очевидно, это незнакомое Кириллу слово многое значило.

Рэд недоверчиво прищурился.

– С хрена ли ты вдруг такой щедрый? Грехи замаливаешь?

– А ты – с хрена ли такой стойкий? – парировал Толян. – В Киржач собрался, поклоны бить?

Кирилл из этого вроде бы шутливого диалога мало что понимал. Но ощущение было – как от присутствия на поединке равносильных соперников.

– Когда еще такое будет, – не отводя глаз от лица Толяна, протянул Рэд.

– А это, родной, как фишка ляжет. Может статься, что и никогда.

Собеседники ухмылялись, но Кирилл вдруг ясно понял, что ухмылки – фальшивые. Ни один из беседующих другому не верит. Рэд не верит в искренность приглашения, Толян не верит в искренность отказа. Но, судя по всему, отклонить предложение означало серьезно обидеть хозяина. Рэдрик сдался.

– Ну, раз на халяву…

– От, давно бы так! – обрадовался Толян. – А то, понимаешь, девочку ломает. – Сделал приглашающий жест и вместе с гостями уселся за стол.

В тот же миг около стола материализовалась девушка с подносом. Протерла столешницу, постелила скатерть, зажгла свечи. Метнулась куда-то и принялась выгружать с подноса тарелки, вилки, рюмки – как будто давно держала все это наготове и дожидалась лишь команды. Последним появился графин с прозрачной жидкостью. Красавица пропела нежным голосом «приятного аппетита» и исчезла.

Толян взялся за графин.

– Стой. – Рэд прикрыл ладонью одну из рюмок. – Бункерному нельзя.

– Чёй-то – нельзя? А за знакомство-то?

– Ему вообще нельзя, он крепче кефира сроду ничего не пил. Скопытится, а я отвечай.

– А что это за напиток? – не удержался Кирилл.

Толян заржал.

– Самогон, – недовольно буркнул Рэд. – Слыхал?

– Алкоголесодержащая жидкость на основе продуктов брожения…

– Во! – обрадовался Толян. – А ты говоришь, нельзя! Все ему можно. Че, умник, давай по чуть-чуть?

Кирилл открыл было рот, чтобы согласиться, но получил под столом пинок по ноге. Поморщившись, отказался:

– Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.

Толян заржал.

– Не, ты слыхал – «в другой раз»! Можно подумать, я тут каждую ночь наливаю… Ладно, вздрогнули. Со свиданьицем.

Они с Рэдом чокнулись и выпили. Одновременно выдохнули и взяли по огурцу. Рэд пристроил на хлеб кусочек сала.

– Пекшинское?

– Ну.

– Класс.

На этом светская беседа – Кирилл знал, что, по этикету, тосты следует перемежать светской беседой – прервалась, и Толян снова налил.

– Давно не виделись.

Собеседники снова чокнулись и выпили. После чего Толян заявил:

– Не, так дело не пойдет!

Рэд ответил вопросительным взглядом.

– Ну, мы с тобой бухаем, а этот сидит, слюни роняет, – пояснил Толян. – Слышь, умник, тебе чего хоть можно-то? Заказывай, разрешаю.

Они так вкусно пили, что Кирилл не сдержался.

– А нет ли у вас, случайно, кофе?

Кирилл очень любил кофе. У него от этого божественного напитка даже самочувствие улучшалось – Елена Викторовна считала, что из-за воздействия кофеина на сосуды. Однако много никогда не пил – одну чашку в несколько дней. Кофе был очень редким продуктом.

– Ко-офе, – с долей уважения протянул Толян. – Ишь ты! Губа не дура.

Кирилл потупился:

– Извините.

– Да ладно, чего уж… Обещал. Ксюха, сделай там, – небрежно кивнул Толян девушке-подавальщице. – Для дорогого гостя!

Упорхнувшая на кухню Ксюха скоро вернулась с подносом, на котором аппетитно дымилась чашка.

– Спасибо! – Кирилл едва дождался, пока чашку поставят перед ним.

Жадно вдохнул любимый запах. Осторожно попробовал.

Кофе был ароматным и в меру сладким. Слегка, правда, горчил, но это, должно быть, из-за другого сорта, не того, которым поила воспитанника Любовь Леонидовна. Наставница рассказывала, что до того, как все случилось, существовало множество сортов кофейных зерен – а также целое искусство их выращивания, приготовления и употребления. Сейчас, как выражался Сергей Евгеньевич, стало не до гламурных глупостей. Кофе – приятное баловство, а не предмет первой необходимости, как хлеб или овощи.

Кирилл задумался о Сергее Евгеньевиче, Любови Леонидовне, о том, как нескоро их увидит. И не замечал, что Толян на него пристально смотрит.

– Ну как?

– Ой! Простите, я задумался. Очень вкусно, спасибо.

Толян важно кивнул.

– У меня тут много чего вкусного есть. Ты в Казань-то – надолго?

– Не знаю пока, – состорожничал Кирилл. – Смотря сколько времени займет исследование.

– А то смотри – на обратном пути оставайся. Мне тут яйцеголовые нужны. Харчи у меня для своих – что надо, не эта дрянь. – Толян мотнул головой на столы с опустошенной посудой. – Нормально работать будешь – так хоть каждый день кофе пей… И шоколад у меня есть. Ты шоколад – пробовал когда?

Кирилл восхищенно кивнул. Шоколад он любил даже больше, чем кофе. И этот продукт был еще более редким.

– А для чего я вам нужен?

Естественно, оставаться ни при каких обстоятельствах не собирался, просто и впрямь стало интересно – для чего может понадобиться такому, как Толян.

Ответить диктатор не успел – Рэд решительно вмешался.

– Ты, это… Хорош вербовать! Во-первых, он себе не хозяин. А во-вторых, сколько нам еще до той Казани топать, да сколько обратно? Много воды утечет.

– Эт точно, – неожиданно покладисто, согласился Толян. Налил. – Ну, что… Как говорится, чтоб дойти, да назад вернуться.

Рэд кивнул. Они чокнулись. Кирилл поднес к рюмкам чашку с кофе. На чашку недоуменно посмотрели, однако чокнулись и с ней.

Кирилл поглядывал на выпивающих с интересом. Он знал, что алкоголь может оказывать на людей разное воздействие – кто-то добреет, кто-то, наоборот, угрюмеет, а еще у пьяниц забавно заплетались языки и становилась нетвердой походка.

Сергей Евгеньевич, например, выпив – в связи с прибытием Германа по выдающемуся поводу, на Новый Го д или чей-нибудь день рождения, – прочувствованно-фальшивым голосом исполнял на французском языке «Марсельезу», на русском «Ой, цветет калина», и еще «Бессаме мучо» – на непонятной смеси языков. А Вадим Александрович бегал по коридорам и комнатам, цепляя боками косяки, и тащил всех, кто не мог отбиться, играть в «мафию». Елена Викторовна в сотый раз рассказывала о том, как в юности занималась фигурным катанием и заставляла Германа поднимать ее на вытянутых руках. Герман послушно поднимал, становясь в такие моменты крепостью фигуры и невозмутимостью лица похожим на Терминатора из старинного фильма… Все это казалось Кириллу с Олегом и Дашей ужасно смешным. И, хотя Любовь Леонидовна такого рода мероприятия не одобряла, каждый раз стараясь скрыть от «малышей», что в столовой происходит «безобразная пьянка», научились утекать из-под ее рук и наслаждаться зрелищем по полной.

Сейчас ничего похожего на бункерное веселье не происходило. Толян и Рэд с мрачноватым видом чокались. Перекидывались размытыми фразами из разряда «как у вас, вообще-то?…», и ни петь, ни играть в «мафию», похоже, не собирались.

Кирилл допил кофе немногим раньше, чем они – содержимое графина. После чего Рэд поблагодарил Толяна и снова пнул Кирилла под столом ногой – призывая, видимо, уходить. Поднялся.

Толян кивнул и тоже встал. Задушевно предложил, неведомым образом ухитряясь смотреть на обоих гостей одновременно:

– Девочек?

– Не… – Рэд обмяк, опираясь на стол. – Что-то я, того… Не сегодня.

– Слабеешь, – фыркнул Толян.

Рэд понурил голову.

– Ладно, валите. Я тебе велел отдельно постелить, чтоб перегаром не несло.

– Не! – воспротивился адапт. – Мне этого де… – Он начал запинаться. – … деятеля бросать не велено!

– И спать с ним в обнимку, что ли? – фыркнул Толян. – То-то, говоришь, баба не нужна!

– Хорош ржать, – обиделся Рэд. – Тебе бы такую бабу.

Толян ухмыльнулся.

– Ладно уж… Сейчас скажу, чтоб вторую койку поставили.

– Да не парься. Мы к своим пойдем.

– Твои спят уже, – с нажимом напомнил Толян. – А ты припрешься – разбудишь, да еще перегар учуют… Не ссы, брателло. – Он хлопнул Рэда по плечу. – За одну дневку не разбегутся.

– О’кей, – еще больше обмякая, буркнул Рэд.

Пожал Толяну руку. Подтолкнул Кирилла к стоящей в дверях подавальщице. И, ступая так же старательно-твердо, как говорил, зашагал вслед за ней.

Кирилл попытался заговорить, но Рэд крепко сжал его плечо. И так выразительно посмотрел, что Кирилл внезапно понял – опьянением тут и не пахнет. Запинания, обмякания, утрированно-твердая походка – все это была игра, изображающая захмелевшего. Непонятно только, зачем.

В комнате, куда привели гостей, оказалась еще одна девушка. Она была такой же красивой, как провожатая и другие богини из столовой, однако сейчас, вблизи, Кирилл разглядел, что красота их какая-то слишком яркая – будто в музыкальном клипе или в мультфильме. Чересчур красные губы, чересчур темные брови и ресницы. Даже волосы у девушек вились одинаково ровными волнами. В полумраке комнаты, вовсе не отличил бы одну от другой…

«Волосы! – вдруг обожгло его. – Ресницы!» Точно, и как сразу-то не подумал? Вот уж воистину – ошалел от восхищения. Они ведь все с длинными волосами – девушки, подходившие к столам! А это здесь абсолютно не характерно. И то, что Кирилл поначалу странному факту не удивился, можно объяснить лишь тем, что в Бункере растительность на головах людей – так же, как и цветность радужки – присутствовала. Необычной ему казалась скорее внешность адаптов.

Сейчас Кирилл припомнил, что во время ужина среди местных сидели девушки, напоминающие Лару и Олесю. А у подавальщиц и кожа – светлее, чем у адапток, и волосы – едва ли не до пояса. И даже глаза цветные! У одной – голубые, у другой – зеленые. Неужели эти девушки – не адаптированные? И выросли в месте, наподобие Бункера? Но Сергей Евгеньевич знал бы об этом и обязательно сказал бы… Странно это все.

– Ты о чем задумался, сладенький? – нежно промурлыкала между тем красавица. – Помочь тебе раздеться? – шагнула к Кириллу и провела рукой по щеке.

Рубашка ее – у женщин это называется «блузка», вспомнил правильное слово Кирилл – расстегнулась и глубоко открывала грудь. Кирилл впервые так близко увидел женское тело.

Он догадывался, что надо бы намекнуть девушке о конфузе. Понимал, что, разглядывая ее, поступает неприлично – но под страхом смертной казни не заставил бы себя и слово произнести. От прикосновения красотки все мысли из головы вообще куда-то делись. Пальчики у девушки оказались мягкими – не чета адаптским, твердым и шершавым – и украшены длинными блестящими ногтями.

У Даши могли бы быть такие нежные пальцы, мелькнуло в голове у Кирилла. Только, конечно, без таких длинных ногтей. Это красиво, но как-то… не очень приятно. Как подумаешь, что она может этими когтищами в тебя вцепиться… Б-р-р-р.

И Даша, конечно, никогда не надела бы такую тесную блузку и такую короткую юбку. И ни за что не допустила бы такого беспорядка в одежде. Хоть и жалко, конечно, вот бы увидеть, какая она под блузкой… Неужели у нее такая же круглая, выпуклая грудь, которую так хочется потрогать? И Даша вряд ли стала бы гладить его по лицу… и трогать ремень… и…

– Что вы делаете?! – Кирилл стряхнул оцепенение. От изумления даже забыл, что все тут между собой на «ты».

Девушка улыбнулась.

– Помогаю раздеться.

– Не надо! Я сам!

Кирилл, обеими руками, схватился за брюки. Не сказать, чтобы происходящее было неприятно – за ним с самого Бункера никто так ласково не ухаживал, – но смутился ужасно.

– Зачем же сам? – Девушка продолжала улыбаться, и ее яркие полуоткрытые губы смущали все больше. – Я умею раздевать.

– Ты че, красавица, нерусская? – раздался со стороны Рэдовой кровати сиплый голос. И в кои-то веки Кирилл этому голосу обрадовался. – Вроде ясно сказали – не лезь! Подруга у него в Бункере. Обещал верность хранить.

– Да и на здоровье. Я ведь не жениться прошу…

– Знаю я ваши просьбы.

Рэд решительно схватил за руки и ее, и провожатую из столовой. Преодолевая сопротивление, потащил к выходу.

– Бордель закрыт, – объявил он. – Все свободны, всем спасибо! – И захлопнул дверь.

Обернувшись, быстро приложил палец к губам – чтобы Кирилл не успел ничего сказать. Тот, уже открывший было рот, подавился началом фразы. Неуклюжесть в походке Рэда исчезла, как не было. Только что стоял у двери – и мгновенно очутился рядом с Кириллом.

– Молчи, – услышал Кирилл еле слышный шепот. От Рэда резко пахло – это, вероятно, был упомянутый Толяном перегар. – У них тут кругом – прослушка. Ложись. Мы с тобой устали и спим… Че, бункерный, почти ведь развели тебя, – запинающимся голосом вслух поддразнил он. – Кабы не я, не видать твоей подруге верности… – Рэд зачем-то двинулся по периметру комнаты, вдоль стен, внимательно их осматривая. – Я на что выпил, а соображаю… Но я не пьяный! – со значением объявил он. – Герману так и скажи – Толян налил халявную, но, чтоб нажраться – ни-ни… – тут командир громко икнул. Сердито приказал: – Спать давай! День уже вовсю. Завтра ни… ик… ни хрена не встанешь.

Кирилл, недоуменно наблюдая за ним, разделся и лег.

Рэд закончил осмотр и снова оказался рядом.

– Без меня – никуда, – услышал Кирилл еле внятный шепот. – Даже в сортир! Вкурил?

Кирилл кивнул.

– Ик… Все! Спать! – громко объявил Рэд.

И действительно рухнул на койку. Не раздеваясь и не снимая ботинок.

У Кирилла на языке вертелась масса вопросов, но он уже понял, что сегодня их не задаст.

– Хорошего отдыха.

– Ик, – ответил Рэд.

И через минуту весьма натурально захрапел.

Кирилл пожал плечами, так и не поняв, для чего понадобился странный осмотр. Тоже закрыл глаза. И, несмотря на старательно-заливистый храп с соседней койки, вскоре уснул.

Глава 9
Владимир

Проснулся Кирилл от того, что страшно бурлило в животе. Спросонья не сразу вспомнил, где он, первой мыслью было – я чем-то отравился, нужно разбудить Любовь Леонидовну! Воспоминание о том, что Любови Леонидовны здесь нет и в помине, пришло уже на бегу. Туалет был необходим срочно, сию секунду! К счастью, дверь со знакомым изображением обнаружилась быстро, в конце коридора.

Кирилл успел удивиться яркому свету в помещении – лампочки здесь горели вовсю. В отличие, например, от спален или столовой, где светили едва ли вполнакала. И в душевой, куда Кирилл ходил с адаптами после приезда, тоже было полутемно, а вода текла тонкой струйкой и чуть теплая, в связи с чем его словарный запас сегодня существенно обогатился. А здесь – надо же, какой яркий свет… Все это промелькнуло в голове за пару мгновений, в течение которых влетел в кабинку и плюхнулся на унитаз.

А за дверью вдруг раздалось неожиданное – приближающийся топот, звуки ударов и чей-то крик. После чего голос Толяна удовлетворенно произнес:

– Попался, засранец.

Дверь кабинки распахнулась. Возникший за ней Толянов охранник, глядя на ошалевшего Кирилла, сморщился. Из-за его плеча выглянул Толян.

– Вы чего? – опомнился Кирилл. Потянулся было к двери. – Ай!.. – Охранник ударил его по руке.

– Не трожь! – донесся со стороны умывальной голос Рэда.

Звучал он сдавленно, но категоричных ноток не растерял. Голос сопровождали странные трескучие звуки – как будто рвали материю.

– Не дай бог с него хоть волос упадет! Тебе тогда Евгеньич бункерную лавочку навсегда прикроет – слышь, Толян?

– Слышь, – буркнул диктатор.

Бросил Кириллу:

– Все, что ли? Так вставай! Расселся…

Закрывать дверь ни он, ни охранник не собирались. Натягивать трусы пришлось в присутствии свидетелей. После чего обалдевшего Кирилла вытолкнули из кабинки – прямо навстречу жуткому зрелищу.

На полу ничком лежал Рэд. Лицо у него было залито кровью. Верхом на командире сидел еще один Толянов охранник, он придавил шею адапта к полу и держал у затылка пистолет. Второй, закатав на Рэде штанины, сматывал ему ноги скотчем – вот что издавало странный треск. С руками уже управились – на спине командира лежал крепко стянутый от локтей до запястий клин.

– Что вы делаете?! – Кирилл попытался кинуться на выручку.

– Стоять. – Его схватили за волосы и заломили руки.

– Что происходит?! – От боли в голосе прорезались слезы. – Что вам нужно?!

– Ну, во, – заулыбался Толян. – Пошла конструктивная беседа.

Он уселся на неожиданный в туалете крутящийся стул – Кирилл мог бы поклясться, что минуту назад ничего подобного тут не было – и, вальяжно развалившись, закурил.

– А нужно мне, чтоб из меня дурака не делали… Чеши давай – куда вы, в натуре, волокетесь?

Кирилл неуверенно оглянулся на Рэда.

– В Казань…

Рэд чуть заметно шевельнул веками. Толян прикрикнул, и Кирилла развернули к командиру спиной.

– На пахана своего не гляди! На меня гляди. Жив будет, так еще налюбуешься. А вот будет он жив или наоборот – это теперь твоя воля. Скажешь ты мне правду или нет.

– Какую правду? – пролепетал Кирилл. С ужасом начиная понимать, чего от него хотят.

– Всю, птенчик! Куда вы ползете и что там за клад нарыть собираетесь. Ты думаешь, я сорок лет на свете прожил – а все в сказки верю?

Должно быть, ответ был написан у Кирилла на лице. Толян глумливо рассмеялся.

– Смотри-ка, в натуре, так и думает! Пахан-то твой сомневался. – Он перевел взгляд на Рэда. – Ажно спать в ботинках лег! И все равно я вас обдурил.

– Ты что ему, падла, в кофе намешал? – услышал Кирилл из-за спины сдавленный голос. – Не скопытится?

– Да ни хрена твоему сокровищу не будет. Обычное слабительное, в ихнем Бункере и делают… Дешево и сердито, а? – Кажется, Толян ожидал восхищения собственным хитроумием.

– Снотворное еще проще, – проворчал Рэд. – Вырубил бы нас прямо в столовке, и привет. А так – жди еще, пока приспичит.

– Снотворным вас, мутантов долбаных, с малой дозы – хрен уложишь, – посетовал Толян. – А с большой – хрен добудишься. Полдня сопли жуете, пока раздуплитесь… Пришлось, как говорится, другим путем идти. Вонючим, зато действенным! – Он гоготнул. – Понравилось?

– Не разобрал. На меня ты то ли порошка зажмотил, то ли не дошло еще.

– А оно, зараза, с самогоном не действует… Ладно, потрещали – хорош. – Толян снова повернулся к Кириллу. – Так я не слышу, умник! Куда путь-то держим?

– В Казань…

В ответ его ударили сзади, под колени. Сначала по одной ноге, потом по другой. Так больно Кириллу не было еще никогда. Даже если бы захотел, сказать ничего не смог бы – перехватило дыхание. Осознав себя снова, он понял, что рыдает.

А Рэд что-то яростно сипел. Кирилл разобрал «не простит» и «генераторы». Толян смотрел на «умника» озадаченно.

– Не веришь – на плечо его глянь, – сипел Рэд. – Говорю тебе, из-за плевой царапины с копыт ковырнулся! Еще раз врежешь – он у тебя тут вовсе кони двинет.

Повязку на плече у Кирилла ковырнул толстый палец с грязным ногтем.

– Содрать? – предложили из-за спины.

Кирилл вздрогнул. Толян поморщился и мотнул головой.

– Ладно, верю… О’кей, – решил он. – Не серчай, Сталкер – сам напросился. Значится, птенчик, слушай сюда. Там, за стенкой – светлый полдень. Сейчас мои бойцы Сталкера разденут и вынесут на солнышко. Ненадолго, чтобы сразу не подох, минут на двадцать… – У Кирилла от ужаса распахнулись глаза. – Потом назад принесут – а ты послушаешь, как он выть будет. Поглядишь, как корчится в страшных муках. Не скажешь – еще раз вынесут. И так до тех пор, пока не скажешь. Мутанты – ребята крепкие, надолго хватит… Верно говорю, Сталкер?

– Сволочь ты, хозяин, – раздалось в ответ.

Толян удовлетворенно хмыкнул.

– А вечером мои проснутся – как отмазываться будешь? – просипел Рэд. – Для чего я среди дня загорать поперся?

«И верно, – воспрянул духом Кирилл. – Мы ведь не одни здесь!» Толян, однако, сохранял безмятежность.

– Твои нескоро проснутся. С ними-то мне тереть не об чем, они, небось, и не в теме даже… Пускай дрыхнут. Будете вести себя по-умному – проснутся, как ни в чем не бывало. Завтра к полудню, вряд ли раньше. – Он снова хохотнул. – А не будете – так прямо во сне всех оприходуем. Тепленьких.

«Этот подлец усыпил ребят, – понял Кирилл. – Добавил что-то в еду. Они спят, как мертвые, и ничего не слышат! А проснутся связанными…»

Рэд, должно быть, пришел к тому же выводу.

– А Евгеньичу что скажешь? – продолжил наступать он. – Когда он сюда заявится сокровище свое искать?

– А скажу – не было тут ни тебя, ни твоей развалюхи! Мало ли, что стряслось – мне откуда знать? Так и быть, трупаки искать помогу, за умеренную плату. Мы вас даже, пожалуй, найдем – вместе с обозом разграбленным. Выпьем, поплачем…

– Сергей Евгеньич с Германом вам ни за что не поверят! – выпалил Кирилл.

– А это уж их дело. Не хотят, так пусть не верят. Лысый, раздевай мутанта.

– Нет!

Теперь Кирилла заставили повернуться к Рэду лицом. Сидящий на спине командира охранник – и впрямь лысый как колено – ухмыльнувшись, вытащил нож. Не спеша разрезал на Рэде футболку.

Обнажилась темная спина с едва успевшим затянуться шрамом. Лысый, помогая себе ножом, освободил Рэда от майки. Затем, приподняв ремень, разрезал его вместе с поясом брюк. Потащил лезвие вниз, вдоль штанины… Кирилл наблюдал этот кошмар, уже не замечая катящихся из глаз слез.

– Прекратите! – Голос сорвался. – Вы ведь взрослый умный человек! Как вы можете так поступать?! Неужели вам его не жаль?

– Всех жалеть, птенчик – жалелки не хватит, – отрезал Толян. – У меня бойцов – две сотни, да балласта – еще столько же! Да с других поселков сюда бегут, от Диких подальше. Не к твоему яйцеголовому, небось. – Кирилл не сразу понял, что речь о Сергее Евгеньевиче. – Он-то к себе в Бункер хрен кого пускает.

– В Бункере для этого недостаточно ресурсов! Помещения рассчитаны на определенное количество людей, все желающие там не поместятся.

– Ишь ты, – усмехнулся Толян. – Ресурсы у них! А меня про мои ресурсы спрашивал хоть кто? Дикие кого пограбят – народ куда, по-твоему, прется? К Герману, небось, не больно прибиваются!

– К Герману все, кто рядом был, давно прибились, – прохрипел Рэд. – А то не знаешь, что вокруг Москвы почти никто не выжил.

– А по мне так хоть бы и все передохли! А то ж только жрать и просят. Корми их, пои, от Диких охраняй…

– Благодетель, – процедил Рэд. – У самого народ в завалах так надрывается, что словно мухи мрут! Девок в бордель согнал, под коноплей – целое поле… Не знаем, думаешь?

– Да мне по хрену, – рявкнул Толян. – Я тут силой никого не держу! Не нравится – так ворота вон там. Сам бы попробовал этакую ораву прокормить. Вода есть, жратва есть, электростанция работает. И девкам, небось, в борделе-то послаще, чем в свинарнике пыхтеть или борщевик рубить! Слыхал бы, как воют, когда на пенсию отправляю… Из сил ведь выбиваюсь, – доверительно поведал он Кириллу, – по сколько дней, бывает, не сплю. Анатолий Андреич – то, Анатолий Андреич – се… А Анатолий Андреич не железный, между прочим. Сколько здоровья положил на то, чтобы поселок поднять – небось, никто не спрашивал! А яйцеголовый с Германом и вовсе за падлу держат, секреты развели… И ты еще туда же.

Толян горько вздохнул. А Кирилл подумал, что управлять таким многолюдным хозяйством, должно быть, и впрямь непросто. Запутавшись в мыслях, он молчал. Толян смятение собеседника почувствовал.

– Облегчи душу, птенчик! Не доводи до греха. Думаешь, мне охота над паханом твоим издеваться? Сердце ж кровью обливается.

– Так отпустите нас, – взмолился Кирилл. – Когда мы вернемся, я все расскажу Сергею Евгеньевичу, обещаю! Уверен, что вы сможете найти с ним общий язык.

– Кабы могли, давно нашли бы, – просипел с пола Рэд. – Не слушай его!

Толян шевельнул бровью. Лысый сильно, наотмашь ударил Рэда по лицу. Диктатор повернулся к Кириллу.

– Ну? Куда тебя твой яйцеголовый зарядил? Что там? Оружие, карты?… Бункер еще один?… Что? Я ж – не для себя! Для людей стараюсь.

– Так стараетесь, что бьете пленного?

Толян выпрямился.

– Бью, – яростно подтвердил он. – Мутант твой – один, а у меня в поселке – сколько их? И все жрать хотят! А яйцеголовый тебя, небось, не погулять выпинал. Сердцем чую, мутит что-то! Лекарство придумали? – Толян пытливо заглянул Кириллу в глаза. – Чтобы жить подольше? А тебя к дальним корешам отправили, химии какой подсобрать? Так имей в виду, птенчик – первого меня надо вылечить! Мне помирать никак нельзя. Колись! Ну?

Кирилл закусил губу и опустил голову.

– Одевайтесь получше, парни, – заботливо наставлял Толян подручных. – Солнышко-то – в самом зените, не зацепило бы вас.

«Парни» дружно осклабились. Надели защитные комбинезоны, натянули на руки перчатки.

Перчатки Кирилл узнал. Специальный состав для них – не пропускающий ультрафиолет и сохраняющий при этом эластичность ткани – они с Вадимом Александровичем разрабатывали вместе. Так радовались, когда все получилось… Это воспоминание почему-то доконало.

– Не надо! – взмолился он. – Пожалуйста!

Толян поморщился.

– Гос-споди, чего ж так орать-то? Ну, не надо – значит, не надо. – Выражение лица снова поменялось, теперь Толян смотрел на Кирилла почти ласково. – Тут ведь твое слово главное… Так, что? Куда бредем-то?

Кирилл опустил залитые слезами глаза на Рэда. Встретился с командиром взглядом.

– В Казань.

Толян вздохнул.

– Вот же злыдень! Никакого в тебе сострадания. Взяли, парни.

«Парни» дружно наклонились.

И тут перевернутый на спину Рэд резко подтянул к себе связанные ноги и выбросил вперед. Мыски врезались точно в горло нагнувшемуся охраннику – тот странно зашипел и осел на пол.

Рэд сильным рывком развернул тело и попробовал так же лягнуть второго – но парень успел отскочить. Направил на Рэда пистолет. Кирилла, попытавшегося было повиснуть у на руке у Лысого, тот схватил за шиворот. Рэд, покряхтев, улегся на бок.

– «Взяли, парни»! – передразнил он. – Твоим парням – только коров за вымя брать.

– Ах ты, гнида, – прошипел вскочивший Толян. – Лысый, свяжи умника!

Лысый шмякнул Кирилла на освободившийся стул. Заломил сзади руки, подобрал с пола ка тушку со скотчем. Рэд издевательски расхохо тался:

– Вяжи крепче, он боец серьезный!

В ответ охранник с пистолетом ударил его ногой в живот. Рэд согнулся, словно переломившись. Рванувшегося к нему Кирилла наградили оплеухой. Толян выругался.

– Сказал же, по морде не бить!.. Примотал?

Лысый поднял Кирилла за плечи, вместе со стулом. Потряс, демонстрируя надежность пут.

– О’кей, – кивнул Толян. – Взяли!

И в этот раз Рэда действительно взяли, хотя мощное бурое тело отчаянно сопротивлялось. Толян отпер неприметную дверь у дальней стены.

– Умника отодвинь подальше. Не дай бог, обгорит.

И Кирилл с ужасом понял, что солнце прямо здесь, за дверью.

– Стойте! – Он задергался, пытаясь высвободиться.

Лысый потянул ручку на себя. Приоткрывшаяся щель засверкала беспощадным белым. «Это – боль такая, что лучше б сдохнуть, – вспомнил Кирилл. – Орали так, что глотки посрывали…»

– Не надо! Пожалуйста!!! – Он запрыгал вместе со стулом.

Понял, что не сможет на это смотреть. И пусть будет каким угодно предателем! Пусть Рэд откажется потом с ним разговаривать, пусть будет, что будет, но позволять мучителям тащить беззащитного человека на солнце – нельзя.

– Я скажу! Все скажу! Не надо!

Кирилл увидел, как заиграла на лице Толяна довольная улыбка. Увидел, как, с усилием вывернув шею, сверкнул глазами Рэд. И в эту секунду треснула дверь, через которую бесконечное время тому назад Кирилл сюда вбежал. Она, должно быть, была заперта и отлетела от стены, неся на себе вырванные с мясом замок и кусок наличника. В помещение ворвались двое, один из которых сбил с ног Толяна, а другой бросился на Лысого.

Лысый, в отличие от щуплого диктатора, на ногах устоял. Он мертвой хваткой вцепился во влетевшего – Кирилл с изумлением узнал Люка.

– А ну, застыли! – выкрикнул, обращаясь к Лысому и двум другим охранникам тот, кто уронил Толяна. – Башку снесу! – И дернул правителя за остатки волос.

Кирилл издал странный звук – нечто среднее между всхлипом и восторженным возгласом.

Диктатора держал Джек. Стало видно, что в руке у него блестит металл, и блестит он у самого горла Толяна. В то, что обещание красавец выполнит, и рука его при этом не дрогнет, Кирилл поверил сразу. Толян, очевидно, тоже.

– Лысый, брось!

Лысый, помедлив, разжал сомкнутые на горле Люка пальцы.

– На колени! Жалом в стену! – приказал двум другим Джек.

Те не сводили глаз с хозяина.

– Выполнять, – прохрипел Толян.

Охранники поползли на коленях к стене. Джек повернулся к Лысому.

– А тебе – чего? Особое приглашение?

Люк дернул парня за плечи, поднимая с пола. Джек заметно развеселился.

– Ну-ка, фрукты, встаньте в ряд! Вместе мы – кто? – Ответом было угрюмое молчание. – Фруктовый сад, сельпо вы неасфальтированное, – с укоризной просветил Джек. Крикнул в сторону выломанной двери: – Народ, заходи! Помогай урожай собирать. Да калитку закройте! Ишь, устроил солярий… Коз-зел. – И ткнул Толяна ладонью под ребра.