Текст книги "Сердце женщины"

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сложив ладони на коленях, Амина пробежалась взглядом по собравшимся.

Все-таки нечестно так. Она одна, а тут четверо мужчин.

Отец, муж, имам из мечети – пузатый мужчина и его секретарь. Все четверо буравили Амину взглядом.

– Вразумите её, – строго попросил Алим.

Имам заерзал на стуле. Было очевидно, что стул был слишком маленьким для его грузного тела.

– Твой муж сказал, что ты потребовала развод, – откашлявшись, начал имам. – А знаешь ли ты, что это самое нелюбимое дело для Аллаха?

– Знаю, – почти беззвучно зашевелила пересохшими губами.

– И всё равно настаиваешь?

Амина качнула головой.

– Почему? Твой муж рассказал, что ты потребовала развода из-за того, что он взял вторую жену. Разве ты забыла о его праве? – голос имама был строгим, и Амина почувствовала себя двоечницей, которую отчитывала учительница.

– Не забыла, – она сглотнула, – но разве он помнит о моих правах?

– Твоих правах? – мужчины все, за исключением отца, переглянулись.

– Твоих правах? – повысив голос, продолжал имам. – У тебя есть дом, своя комната, одежда, твои дети одеты-накормлены. Тебя не бьют. Где нарушение твоих прав?

– Но… – начала, было, Амина, но имам перебил её:

– Воистину, женщины – самые неблагодарные существа, вот почему их будет большинство в аду! Сколько ей не дай, ей всё мало!

В глазах Алима мелькнуло удовлетворение. Секретарь сидел, посмеиваясь. Только отец Амины продолжал разглядывать крашеные половицы.

– Я не прошу многого, но я читала, что, – Амина сделала очередную попытку заявить о своем праве, но имам вновь перебил её:

– Что ты читала? Наверное, эти феминистские книги про права женщин? Или этих шарлатанов, психологов! Сколько от них бед! Жена должна быть покорной мужу! Это её самая главная обязанность! Аллах гневается на непокорных жен! Проси прощения у мужа, и может быть, он простит тебе твой грех!

Сердце Амины дрогнуло.

– Грехи прощает только Аллах, муж всего лишь человек, и у него тоже есть грехи, – выдохнула она.

Алим скривился от её слов, имам осуждающе глянул.

– Какая неблагодарная жена, – процедил он.

Амина опустила взор. Её ладони дрожали от напряжения. Ей было страшно, больно. Чувство несправедливости разрывало сердце на кровавые куски.

– Может ты вразумишь свою дочь, – имам повернулся к отцу Амины.

Тот, наконец, оторвал взор от пола и посмотрел на дочь. Взор его был затуманенным.

– Дочка, зачем разрушать семью? Вы же десять лет были вместе. Жалко детей.

Душа Амины сжалась от отцовских слов. До последнего верила она, что тот поддержит её. Но прозвучавшие слова мало были похожи на поддержку.

– А как же я? Меня кто пожалеет?

– Разве ты плохо жила, Амина? – взъелся Алим, его лицо стало краснеть. – У тебя было всё! Но ты, правда, неблагодарная! Я действительно пытался сохранить семью, но видимо, тебе это не нужно! Что с тобой случилось, Амина? Откуда столько эгоизма? Всё якаешь, а о детях даже не подумала! Я знаю, что за этим стоит! Всё из-за второй жены! Ты отрицаешь это, не можешь принять! Какая ты тогда мусульманка? Мне такая жена, как ты, не нужна! Хочешь развод, я дам тебе его!

…Включив погромче мультики, Амина с напряжением прислушивалась к спорам родителей за дверью.

Отец говорил на повышенных тонах, мать отвечала тем же. До слуха доносились обрывки фраз.

– Я говорила тебе, не торопи дочку выходить замуж! Ты сам заставил её! Не дал учиться!

– Это ты её так воспитала! Надо было слушаться мужа!

– Она и слушалась! Посмотри, что с ней стало!

Амина задрожала.

Впервые за эти годы она слышала, как ссорятся родители. Чувство вины уже трижды кольнуло ей сердце. Тошно стало, хотелось забрать детей и уйти. Только куда? И денег нет! Западня!

Разговоры за дверью превратились в крик, а после – в рыдания. Амина не выдержала. Попросив детей оставаться в спальне, она вышла наружу.

Увиденное заставило женщину замереть на месте. В двух шагах от неё стояли отец и мать. Обнявшись, оба громко плакали.

«Это всё из-за тебя», – шепнул противный голосок.

– Мама, папа, простите меня, – выдохнула Амина.

Родители устремили на неё заплаканные глаза. Только сейчас она заметила, как постарел отец, как похудела мама. Сердце заныло от боли.

– Простите, – повторила с трудом. От нахлынувших чувств сводило горло и грудь.

– Дочка, – отец протянул руку, – иди сюда.

Она несмело подошла. Несмело, потому что впервые видела отца таким ласковым. Он обнял её, мать тоже.

– Дочка, тебе лучше уехать отсюда.

Амина непонимающе посмотрела на него.

– Тебе здесь жить не дадут, сживут со света, – обреченно добавил он.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Уехать. Только куда?

Всю ночь об этом думала Амина. Спать не могла. Одержимая этим вопросом, ходила по комнате. Места себе не находила. Ноги уже ныли от напряжения, а она все мерила шагом спальню.

В голове прокручивала разные идеи. Уехать в город, что был поблизости с их семьей? Но уже знала, что там её пока еще муж снимал студию для себя и своей второй жены. А видеть их Амина не хотела. Уже не любила Алима, но при виде нем испытывала боль. Боль, что всё так сложилось, что так поступили с ней.

Когда её любовь умерла?

Может в тот день, когда он признался о своем решении жениться на Рание? Или же когда она, Амина, снова лежала в больнице, а он отдыхал с новой женой в Турции?

Или когда узнала, что Алим забрал детские деньги на отдых? Деньги, которые Амина так мечтала вложить в образование детей!

А может, раньше, когда она потеряла ребенка, написала мужу, а он лишь отделался сухим ответом «так пожелал Аллах»?

Ни сочувствия, ни вопроса, как она чувствует себя…

Да имело ли теперь это значение?

Любовь умерла, и теперь в сердце было выжженное поле.

Лишь когда у нее закружилась голова, Амина опустилась на кровать. Ей, вдруг, стало очень страшно. Пугало всё – ответственность, что легла на плечи, давление общества, в глазах которых она теперь была неблагодарной женой, а еще туманное будущее. Амина не представляла как жить дальше.

Знала лишь одно.

Надо жить.

«Господи, – взмолилась в отчаянии её израненная душа, – прости меня, Ты – Свидетель, не могу я поступить по-другому. Молю Тебя, прости и помоги мне. Укажи верный путь. Без Тебя я не справлюсь. В Тебе я нуждаюсь, на Тебя уповаю, мой Господь!»

Сказала, и странное, но приятное спокойствие окутало её тело и разум. Сама не заметила, как легла на кровать и заснула. Впервые за эти недели ей снились сны. Светлые и добрые.

Амина проснулась рано утром, и первое что ощутила было чувство спокойствия и уверенности. Не знала каким образом, но теперь была убеждена – справится.

Дети еще спали. Как там? Пятеро по лавкам? Сестренки на большой кровати, мальчишки на разложенном диване. Место хватало всем. Мысленно поцеловав детей, Амина тихо вышла из комнаты.

Завернула на кухню, поставила чайник. Села возле окна и начала наблюдать за пробуждающейся природой. Пчелки летали туда-сюда, бабочки садились на цветы. Воздух звенел от веселого чириканья воробьев. Пах цветами и теплом.

Амина заварила чай. Хоть есть и не хотелось, заставила себя полноценно позавтракать. Два бутерброда с сыром и колбасой тяжелым грузом упали в желудок. Крепкий чай, выпитый следом, немного избавил от этого ощущения.

Пока ела, в голове выстроила план как действовать дальше. Во-первых, нужно было забрать все документы. А они были в доме Алима. Амина сомневалась, что если попросит его привезти их, что тот сделает это.

Не теперь.

– Дочка, проснулась? – на кухне появился отец.

Он выглядел бодрым, и улыбка, которой он одарил свою. дочь, была поразительно теплой. Будто после вчерашних слез отец впервые снял свои доспехи.

– Проснулась, пап, – Амина ответила ему улыбкой, – чай?

– Обязательно.

Они вместе выпили чай, и Амина попросила отца помочь ей с документами. Тот, не споря, сразу согласился.

Через час Амина была уже в доме, в котором прежде прожила десять лет.

Но странное дело. Теперь тут всё было чужим.

– Амина, куда! – свекровь хвостом побежала за Аминой, когда та решительным шагом направилась в спальню.

– За своими вещами, – холодно бросила она.

Не хотела срывать злость на свекрови, но все же, женщина испытывала к ней неприязнь. Ведь та молчала, ни разу не навестила, не выразила ни сочувствия, ни поддержки!

Амина открыла дверь в спальню, и увидела на кровати спящих Алима и Ранию. От вида этой картины сердце сжалось от тупой боли.

– Что ты тут делаешь? – прикрываясь одеялом, взревел Алим.

– Кто это? – откидывая с лица спутавшиеся пряди, испуганно пробормотала Рания.

Амина не сдержалась и посмотрела на неё. Не без удовольствия отметила, что вторая жена без косметики выглядела, как обычная деревенская девушка. Внешность приятная, но не более.

– Жена, – широко улыбнулась Амина, – почти бывшая.

Она рванула к шкафу, достала папку с документами, следом начала складывать в пакет свои вещи. Делала все быстро и ловко.

– Выйди отсюда! – Алим сел в кровати и начал натягивать штаны.

– Как только закончу, оставлю вас, – не удосуживая взглядом мужа, бросила Амина.

– Зачем тебе документы? – Алим встал рядом с ней, и Амина краем глаза заметила, что Рания начала подниматься с кровати.

– Потому что это мои документы и документы моих детей, – она взяла с самой дальней полки кошелек. Открыла-закрыла и требовательно добавила:

– Карту верни.

– Какую карту, Алим? – Рания начала спешно закутываться в длинный бархатный халат.

– Такую карту, – Амина повернулась к ней и посмотрела в округлившиеся глаза. – На которую он возил тебя в Турцию. Это не его деньги, а детские. Чтоб ты знала, это не Алим заработал. А забрал у своих детей.

Рания, хлопая глазами, смотрела то на мужа, то на Амину.

– Я же сказал тебе – всё верну! Что ты опять начинаешь? – сжимая кулаки, процедил Алим.

– Я напоминаю, чтобы ты не забыл, и чтобы твоя жена знала откуда ты взял деньги.

Алим открыл шкаф и достал из кармана пиджака кошелек. Вынул карту и протянул со словами:

– Над тобой все село смеется. Поражаются, какая ты неблагодарная дрянь.

Амина сдержалась. Не показала, как неприятно ей было это слышать. Молча забрала карту, положила к документам, быстро проверила на месте ли всё.

– А я всё хотел исправить, жалел тебя, – продолжал свою речь Алим, – бедная, несчастная. А теперь понял – ты была никудышной женой, Амина.

Амина замерла.

– Да-да, Амина. Ни удовольствия с тобой, ни радости. Я теперь даже рад что так случилось. И понял, что эти все больницы, выкидыш – тебя просто Аллах наказал за твои грехи.

Амина вскинула голову. Посмотрела на Алима уничтожающим взглядом.

– Не смей так говорить! – прошипела с угрозой. – Не тебе решать, кто грешен, кто что заслужил! И не трожь моего ребенка!

– Тут и так всё ясно! Ты это заслужила! – выплюнул он. – У тебя от веры только платок-то и остался.

Боль острым лезвием резануло сердце Амины. Она была близка к тому, чтобы разрыдаться, но у нее хватило сил сдержать свои чувства.

– Я знаю только одно. Аллах все видит. Придет время, Он все расставит по местам. Каждому воздастся и станет ясно, кто верующий, кто нет.

С этими словами она быстро вышла из спальни. Прочь!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В тот же вечер в дом родителей Амины нагрянула родня. Тетки, двоюродные и троюродные сестры матери, а еще со стороны отца.

Зал трещал от обилия нежданных гостей, а воздух стал таким душным, что кружилась голова. Дети, прячась от пытливых взглядов родственников, разбежались по комнатам. К лучшему, иначе бы Амине было труднее сохранять спокойствие.

Впрочем, чувства которые она сейчас испытывала, сидя под дулом десятка пар глаз, вряд ли можно было назвать спокойствием.

Внутри все сжалось в нервный комок, но пока он не шевелился, было не так противно. Главное было сейчас – не показывать, сколько сил отнимало сейчас присутствие чужих людей.

Мать Амины, суетясь, расставила на столе чашки с чаем. Одна чашка треснула – то ли от старости, то ли еще по какой-то причине, и по белой скатерти начало медленно расползаться пятно.

«Так и моя репутация в глазах родственниц стала с пятном», – внутренне ощущая осуждение, скрытое за милыми улыбочками, размышляла Амина.

Мать скрылась на кухне, чтобы принести новую чашку.

Взоры всех моментально примагнитились к Амине.

Сердце её сжалось в глухой тревоге.

Одна из теток, самая крупная, пытливо глянула на неё. Сжала пухлые пальцы в кулаки и властно бросила:

– Мы приехали, чтобы помочь тебе, Амина.

Надежда прозрачным крылом коснулась души молодой женщины.

Неужели, правда, помочь?

– Помочь? – переспросила она.

– Да, – кивок, напомнивший Амине почему-то кивок бабки из мультика о Золотой рыбке. – Вразумить тебя.

Амина почувствовала себя так, словно кто-то невидимый схватил её за горло. Дышать стало трудно. Она сглотнула, еще и еще, но неприятное ощущение так и осталось с ней.

– Вразумить? – Амина вновь сглотнула. – Разве я похожа на неразумную?

– А на кого же еще? – одутловатое лицо тетки переменилось и превратилось в издевательскую гримасу. – Ты что творишь? О тебе все село говорит! Это надо же было так сделать! Ты зачем разводиться собралась? У вас с Алимом пятеро детей! Как же дети без отца?

Ответ, что они и так практически были без него, повис на кончике языка. За все десять лет замужества Амина привыкла сама справляться и заниматься своими детьми. Алим почти все время был занят, даже несмотря на то, что у него не было официальной работы.

Обычно он спал до десяти утра, уходил в мечеть, затем – если имелась такая возможность, подрабатывал (таксистом, курьером или другой мелкой работой, не требовавшей особой физической силы), но чаще всего встречался со своими братьями, и вместе они шли на футбол или волейбол, затем – Алим приходил домой (и этой было около шести вечера), вкусно и плотно ел, а там – уроки в мечети, снова встреча с братьями. Домой Алим возвращался обычно около полуночи.

В редкие дни он проводил время с детьми, но когда это случалось, Амина замечала, что муж часто раздражался на детей и делал им замечания. Были и минуты теплоты, но длились они так ничтожно мало, что их можно было пересчитать на пальцах рук.

– Амина, ты знаешь, – начала другая тетка, выглядевшая такой худой, что на неё было больно смотреть, – что семья – это важно?

Сколько ей лет? Мама говорила, что зимой исполнилось 50. Но тетка выглядела на все 70.

– Самое важное, – продолжала она назидательным тоном, – и нужно терпеть. Ради семьи. Уж мой-то чего только не устраивал! И бил, и дома не ночевал, только к пятидесяти годам успокоился. Сколько я плакала, сколько болела! Но семью сохранила! И это самое главное! А уж ты-то… Ну взял твой Алим вторую жену. Подумаешь! У тебя зато будет больше времени на саму себя! Отдыхать будешь, пока он с ней. Делов-то.

– Где это видано, – ввязалась в разговор третья тетка, насколько помнила Амина, это была единственная тетка, которая была трижды замужем. Она переживала всех мужей. – Чтобы женщина подавала на развод? Не гневи Аллаха! Если тебе себя не жалко, пожалей родителей и детей!

– Нынешняя молодежь зажралась! – подала голос та самая тетка, которая первая затеяла этот разговор. – Всё у них есть! Стиральная машинка, вода дома, машина! Мы в поле рожали, за коровами успевали смотреть и детьми! И не жаловались! А тут, такая глупость, и – развод. Уж от тебя такого, Амина, я не ожидала!

Амина молчала. Только руки её – почти безжизненных два крыла – с трудом взметнулись вверх и обняли себя за плечи.

– Я тебя считала умной, с хорошим нравом, – продолжала упрекать тетка. – А ты… Если с мужем не помиришься, считай, что опозорила свою семью, свой род! Я с тобой после этого здороваться перестану!

Раздался звук бьющейся посуды. Все резко повернулись к дверям – там, прислонившись к дверному косяку, едва держась на ногах, стояла мать Амины. В ногах валялась разбитая посуда.

– Мама! – Амина рванула к матери, и вовремя, потому что та начала медленно сползать вниз.

С трудом, превозмогая боль в животе, Амина довела мать до дивана и усадила её. Сбегала на кухню и принесла той холодной воды.

Лицо у матери было измученным. Синие тени пролегли под глазами, на лбу проступил пот. Наверное, впервые за это время, мама Амины оказалась в таком состоянии.

Это не на шутку напугало её дочь. Судорожно хватая мать за прохладную ладонь, Амина снова и снова повторяла, нужно ли вызвать скорую.

– Вот, довела мать, – послышался голос одной из теток.

Амина не знала, кто именно это сказал. Казалось, этот голос соединил в себе все голоса собравшихся тут.

Сердце обожгло ядовитое чувство вины. Оно возросло во стократ, когда мать едва слышно прошептала:

– Доченька, может, твои тетки правы?

Острая боль, пронзившая сердце Амины, на миг заставила её позабыть обо всем. Кое-как справившись, женщина вяло улыбнулась матери. Ничего не сказала ей. Напоила её, сбегала на кухню за успокаивающими каплями.

Душный воздух стал резким от аромата валерианы.

Тетки, кудахтая и бросая жалобные взгляды на мать Амины, а на на саму «виновницу» осуждающие, начали собираться.

Они что-то там еще говорили ей, все пытались наставить на правильный путь. Им Амина тоже ничего не отвечала. Смотрела будто сквозь них. Не было ни желания, ни сил, говорить в ответ. Хотелось одного – чтобы те скорее ушли.

Когда это, наконец, случилось, молодая женщина рванула в спальню. Рухнула на кровать и залилась горькими слезами.

Она плакала так сильно, что грудь начала болеть, а глаза гореть. Когда все слезы вылились наружу, Амина почувствовала себя немного лучше.

Умылась, переоделась. Проведала мать. Та к этому времени уже выглядела куда лучше. На щеках проступил здоровый румянец, и ничего, разве кроме оставшегося чувства вины у Амины, не напоминало о случившемся.

Сидя возле окна, мать перебирала четки. Словно белые жемчужины, они скользили в её пальцах.

– Мама, – Амина нерешительно застыла в двух шагах от матери.

Та медленно повернула голову в её сторону. Взгляд пожилой женщины лучился теплом.

– Мама, – Амина неуверенно, словно была маленькой девочкой, переминалась с ноги на ногу, – прости, что так получилось. Я подумала. Мы уедем. Я и дети.

– Как же так? Уедете, куда? – четки выскользнули из пальцев матери, с грохотом упали на недавно выкрашенный, блестящий пол.

Амина присела, чтобы поднять их. И чтобы собраться с духом. Обхватила материнские четки и протянула их маме.

– Я пока точно не знаю, куда именно, – как есть, сказала Амина, – но я точно знаю одно – это нужно сделать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Говорят, когда человек принимает решение, его начинают испытывать на серьезность намерения.

Это же случилось и с Аминой. Словно нарочно, заболели дети. Как бывает в большой в семье – заразу подхватили все, с разницей в один-два дня.

Бегая от одного ребенка к другому, Амина усердно выполняла свой материнский долг.

Измерить температуру, дать вовремя лекарство, обязательно сварить бульон и накормить. Сложнее всего было с младшими – те отказывались есть, и Амина, едва не плача от отчаяния, пыталась изыскать любые способы, чтобы хоть немного накормить малышей. В ход пошли мультики.

В прежнем доме они редко смотрели их, но смотрели.

Алим всегда не одобрял, когда дети «пялились в экран». Приходилось подчиняться его запретам, а теперь… Смешные, по-доброму наивные герои в телевизоре, очень поднимали настроение и, самое главное, хорошо отвлекали детей. Ложка за ложкой – треть супа была уже в животиках. Кому-то покажется мало, но не маме, борющейся за каждый глоток больного ребенка.

Когда дети, спустя 15 дней, пошли на поправку, случилась самая ожидаемая вещь. Заболела сама Амина. Высокая температура и слабость подкосили её и без того изможденный организм. Сил оказалось так мало, что Амина была вынуждена отлеживаться в постели.

К счастью, подросшие дети да и родители окружили больную заботой.

– Покушай, мамочка, – старший сын заглянул в спальню.

С улыбкой поставил перед матерью поднос с супом. Золотистый бульон с кусочками моркови и картошки плавал в глубокой тарелке.

– Спасибо, сынок, – Амина заставила себя улыбнуться, хотя даже это действие было для неё сейчас трудным.

С трудом она зачерпнула суп и начала есть. Бульон, хоть и был вкусным, но глотался с трудом. Впору было включать для себя мультики, чтобы, отвлекшись, полноценно поесть.

Съев половину тарелки, Амина ощутила себя такой изможденной, что единственным желанием её было спать. Все уговоры, что надо делать дела, следить за детьми, пронеслись мимо сознания. Не прошло и пяти минут, как женщина уснула.

Проснулась Амина, когда за окном уже начинался вечер.

Прислушалась – в доме стояла тишина.

Вопрос – где дети – острым ножом вспорол ей сердце. Случилось чего? Непривычная к тишине, Амина рисовала в голове беспокойные догадки.

Кое-как поднявшись, молодая женщина проковыляла в зал.

Там тоже никого не было. Амина ринулась к окну, в надежде обнаружить в саду детей. Но и там никого не было.

От дурного предчувствия у Амины потемнело перед глазами. Ноги подкосились, и чтобы не упасть, женщина прислонилась к стене.

– Амина, дочка? – голос матери пробился сквозь гул.

Молодая женщина, превозмогая слабость, обернулась.

– Мама, а дети где?

– Дочка, не переживай только, – мать подошла к ней, взяла за руку и подвела к дивану. – Алим приезжал. Детей забрал в парк.

– Как забрал?! – в голубых глазах Амины отразился ужас.

– Ты спала крепко, мы не стали будить тебя, дочка. Я детей собрала. Уж очень они отцу обрадовались. Алим обещал, что вечером привезет их.

– Что ж вы меня не разбудили?! – голос Амины задрожал от отчаяния.

– Да говорю, дочка, ты спала. Жалко тебя, болеешь же. А Алим как сказал про парк, дети сразу оживились. Дочка, ты не должна мешать их общению! Алим – их отец!

Амина опустила глаза. Боялась, что мать прочтет в её взгляде всё то, что она думала о своем почти бывшем муже.

Зато внутри всё бурлило от возмущения.

Повез детей в парк! За эти годы ни разу не изъявил желания сделать это, а теперь, надо же, повез!

Что с ним? Что задумал? Перетянуть детей на свою сторону? Использовать против неё, чтобы отговорить от развода?

До самого вечера Амина размышляла об этом. В горло кусок не лез, да еще эта температура, но есть нужно было!

Вот и сидела возле окна и давилась. Как сторожевая собака ждала, когда вернутся дети. Сердце ни секунды не знало покоя.

Стало темнеть. Небо окрасилось в бледно-розовый цвет. Прозвучал азан. Амина прочитала вместе с матерью намаз. Отец уже вернулся с мечети, а детей все не было.

Амина уже собралась, было, сделать то, что собиралась прежде никогда не делать – позвонить Алиму, но в этот момент с улицы раздались детские голоса.

Приехали! Вернулись!

Позабыв о своей слабости, Амина побежала встречать детей. Те гурьбой ввалились в дом. Перебивая друг друга, облепили мать. Что-то всё рассказывали, а она все гладила их по голове, заглядывала каждому в глаза, и не верила своему счастью.

Вернулись! Дети любимые дома!

Из темноты сада выступила мужская фигура. Амина только сейчас заметила Алима. Думала – уехал уже, а тут…

– Амина, выйди поговорить, – мягко попросил он.

Молодая женщина неуверенно обернулась на мать.

– Дети, пойдем руки мыть, переодеваться и чай пить, – та быстро пришла на подмогу.

Дети послушно последовали за бабушкой.

Амина, до конца не понимая, что двигало ей, решила выйти.

Обняв себя за плечи, вышла из дома и огляделась по сторонам. Тихо так, только сверчки стрекочут. На улице почти никого. Воздух пах прохладой и дорогим мужским парфюмом. Духами Алима. Внутри Амины всё, наполняясь воспоминаниями, заныло.

– Я слышал, ты болеешь? – приглушенно начал Алим.

– Сначала дети болели, теперь я, – Амина крепче обняла себя за плечи.

Почему-то её начало трясти. Неужели снова температура?

– Детям сегодня понравилось в парке, – продолжал Алим.

Амина промолчала. Что сказать? Мысли путались, а непрошенные воспоминания прожигали душу.

– Амина, – Алим, вдруг, порывисто обнял её за плечи.

Ошеломленная этим, молодая женщина не могла пошевелиться. Что с Алимом? Что на него нашло?

Запрокинув голову, она вопрошающе посмотрела на почти бывшего мужа.

– Амина, давай не будем разводиться, – он сильнее стиснул её, и женщину затрясло.

Давно Алим не обнимал её, давно не чувствовала его рук!

Так странно, непривычно!

– Я не могу тебя забыть, Амина, – взволнованно продолжал Алим, – все-таки десять лет вместе. Пять детей. Амина, ты нужна мне. Я люблю тебя.

Он склонился к ней, с тоскливой преданностью заглядывая ей в глаза.

Амина сглотнула. Внутри все рвалось, шипело от боли и чувств, которые она не хотела испытывать.

Ведь вроде разлюбила Алима, только почему тогда так больно сейчас? Будто по-живому режут?

Что с ней? Что с ними?

– Вернись ко мне, прошу, – словно желая окончательно добить её, произнес Алим.

Амину охватило смятение, и сильная дрожь волнами прошлась по её телу.

Женщину напугало это ощущение – она не понимала себя, казалось, будто затерялась её дорога, и неизвестно было, куда нужно теперь идти.

Наверное, Амина так бы и стояла, если бы не голос одной из дочерей.

– Мама, ты скоро?

Амина вздрогнула. Выскользнула из рук Алима, попятилась назад.

– Мне пора, – с тревогой бросила ему, – дети ждут.