Текст книги "Мой голос будет с вами. Истории из практики Милтона Эриксона"

3
Доверяйте бессознательному

Я научился многому

Когда в колледже Освего в Нью-Йорке я подошел к профессору психиатрии Эстабруксу, он сказал:

– Я поручаю вам провести вручение дипломов учителям сегодня вечером.

Там также должны были присутствовать люди из города, и я должен был сделать массу дел, не связанных с собранием, до вручения дипломов. Однако меня это не беспокоило, потому что я знал, что умею говорить, умею думать, и я знал, что многому научился за эти годы.

В приведенной выше зарисовке и в двух последующих Эриксон моделирует отношение доверия к долговременной памяти и бессознательно накопленным знаниям. Он подчеркивает тот факт, что подсознание – это хранилище воспоминаний и навыков, к которым можно обратиться даже через много лет. Он любил цитировать американского комика и актера Уилла Роджерса: «Главные неприятности доставляет нам не то, чего мы не знаем, а то, о чем мы знаем, что это не так». И Эриксон добавлял: «То, что мы знаем, но не знаем, что знаем это, доставляет нам еще больше хлопот».

Легкий снежок

В деревне Лоуэлл, штат Висконсин, 12 ноября где-то около четырех часов дня впервые пошел снег, и парнишка, сидевший на третьем сиденье в третьем ряду, прямо у окна, подумал: «Как долго я буду помнить это?

Мне было просто интересно…

Я знал точно… Я знал, что это было 12 ноября 1912 года. Это был очень легкий снег».

Нарвал

У нас на ферме было две книги – история Соединенных Штатов и Большой энциклопедический словарь. Я прочитывал этот словарь от корки до корки, и не по одному разу. И у меня был огромный словарный запас. Много позже, когда я читал лекции в Монтане, один врач пригласил меня к себе в гости. В какой-то момент он достал очень странный спиралевидный предмет и спросил:

– Знаете, что это?

– Да, это бивень нарвала.

– Вы первый человек, кто узнал этот предмет, едва взглянув на него. Мой дед был китобоем и заполучил этот бивень, забив нарвала. С тех пор он хранится в семье. Но я практически никому не говорил об этом. Я просто даю людям смотреть на него и удивляться, удивляться и удивляться. А как вы узнали, что это бивень нарвала?

– Когда мне было пять или шесть лет, я увидел его изображение в энциклопедическом словаре.

Он заговорит

Мне было четыре года, и многих беспокоило, что я все еще не говорил. При этом у меня была сестра на два года младше меня, которая уже говорила, и она все говорит, хотя так ничего и не сказала. И многие расстраивались, потому что я был четырехлетним мальчиком, который не говорил.

А моя мама спокойно отвечала всем интересующимся:

– Когда придет время, он заговорит.

Эта история подчеркивает убежденность Эриксона в том, что подсознанию можно доверять, и тогда в нужное время оно выдаст соответствующие реакции. Когда эту историю рассказывают пациенту, который только начинает входить в гипнотический транс, она может побудить его терпеливо ждать, пока желание говорить не возникнет естественным образом или пока он не сможет выразить сообщения, полученные от бессознательного, невербальным способом.

Чесать свиней

Однажды летом я продавал книги, чтобы хоть как-то покрыть свое обучение в колледже. Около пяти часов я вошел во двор фермы и спросил у фермера, не купит ли он у меня книги. И он сказал:

– Молодой человек, я ничего не читаю. Мне не нужно ничего читать. Меня интересуют только мои свиньи.

– Пока вы будете кормить свиней, не возражаете, если я постою поболтаю с вами? – спросил я.

– Болтай сколько влезет, парень, но это тебе не поможет. Я не собираюсь тратить на тебя свое внимание, мне нужно кормить свиней.

И я принялся говорить о своих книгах. Будучи деревенским мальчишкой, я бездумно поднял пару обломков черепицы, лежавших на земле, и, пока говорил, начал чесать свиньям спины.

Фермер оглянулся на меня, оставил свое занятие и сказал:

– Тот, кто знает, как почесать свинье спину так, как она это любит, это тот, кто однозначно стоит моего внимания. Как насчет ужина со мной сегодня вечером и бесплатного ночлега, и я куплю твои книги? Ты любишь свиней. Ты знаешь, как почесать их так, как любят они.

Здесь Эриксон рассказывает о том, как он бессознательно повел себя в точности так, как было надо для достижения цели – в данном случае для продажи книг. Он подчеркивает тот факт, что он «бездумно» подобрал несколько черепиц и почесал спину свиньи, разговаривая с фермером. Фермер бессознательно отреагировал на человека, которого посчитал родственной душой.

Разумеется, Эриксон здесь не учит, как продавать книги или как манипулировать людьми. Он общается с этим фермером совершенно искренне, отчасти потому, что тоже был деревенским мальчишкой. Действие, оказавшееся столь эффективным – почесывание спины свинье, – смогло проявиться, потому что Эриксон был свободен в проявлении себя. Он призывает слушателя доверять своему бессознательному, как доверял своему бессознательному он и как доверял своему бессознательному фермер в своих реакциях.

Эта история также иллюстрирует принцип, который я называю «Присоединяйтесь к пациенту».

Эриксон рассказал мне эту историю в августе 1979 года, когда я спросил его, почему он выбрал меня для написания предисловия к своей книге «Гипнотерапия». Прежде чем начать свой рассказ о чесании свиней, он ответил:

– Ты мне понравился, и ты подарил моей жене золотую лягушку. (Когда я впервые посетил Эриксона в 1970 году, я возвращался из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк с коллекцией живых змей, гекконов и лягушек. Я подарил ему красивую желтую лягушку.)

Он продолжил:

– Ты произвел на меня хорошее впечатление. Ты мне понравился. Ты настоящий. Ты честный. Ты вдумчивый. Ты смышленый и готов был отправиться из Нью-Йорка в Сан-Франциско или Лос-Анджелес только потому, что тебе нравились лягушки! Здесь, в этой комнате, мое впечатление такое – парень любит резьбу. Таково должно быть ваше впечатление обо мне. Что этот парень очень любит резьбу. И в этом есть нечто большее, чем просто в реакции «он сидит в кресле и зарабатывает деньги, будучи психоаналитиком». У него другие интересы. А лягушки – это довольно далеко от психоанализа и психиатрии, литературы и так далее. У тебя широчайший диапазон интересов.

В заключение своего рассказа он подчеркнул свою мысль, посмотрев прямо на меня своим ясным, добрейшим взглядом и добавил:

– Мне нравится, как ты чешешь свинью, – тем самым давая понять, что он доверял своему бессознательному в выборе своих партнеров, так же как он делал это и во время принятия других решений.

Семь «звездочек»

Одним из моих подопечных был замечательный человек, с которым я проделал большую экспериментальную работу. Он был психологом, со степенью магистра, и он никак не мог определиться со своим будущим. Мы поэкспериментировали с ним, и он осознал, что у него есть бессознательный ум. Я одолжил ему свои медицинские книги, и он поступил в медицинский институт. На последнем курсе один из его профессоров, который очень ему симпатизировал, спросил:

– Артур, как ты думаешь, как ты сдашь мой экзамен?

– С вашим экзаменом у меня не будет никаких проблем. У вас только десять вопросов, а именно… – И он начал перечислять эти вопросы.

Профессор сказал:

– Да, ты точно знаешь, какие вопросы я собираюсь задать! Ты даже перечислил их мне в том порядке, в каком я их поставил. Ты вломился в мой кабинет и сделал копию?

– Нет, я просто знал, что именно вы спросите на последнем экзамене.

– Для меня этот ответ недостаточен. Пойдем со мной к декану.

Декан выслушал рассказ и сказал:

– Это правда, Артур? Вы знаете, какие будут вопросы?

– Разумеется, я знаю вопросы, – сказал Артур. – Я посещал его курс и слушал его лекции.

– Должно быть, вы все же каким-то образом заполучили распечатку вопросов, – сказал декан. – Если вы не докажете обратное, мне придется запретить вам сдавать экзамен и из-за своей нечестности вы не закончите институт.

– Итак, вам нужны доказательства того, что я знал это, прежде чем сам профессор узнал, каковы будут вопросы у него на экзамене. Отправьте кого-нибудь ко мне в комнату взять мою тетрадь с записями, которые я делал на его лекциях. И вы увидите, что кое-что я отмечал там звездочками. Все вопросы, которые профессор собирается задать, отмечены семью звездочками. Вы увидите, что есть также записи, рядом с которыми в произвольном порядке рядом со звездочками стоят цифры 1, 2 и 3. Поскольку у профессора есть привычка задавать только десять вопросов, я выбрал десять тем, которые я обозначил семью звездочками, потому что это были те темы, которым он уделял больше всего внимания – как на протяжении всего года, так и во время итогового семестра.

Итак, они отправили кого-то за тетрадью и обнаружили, что некоторые записи Артур пометил одной звездочкой, некоторые двумя, некоторые тремя, некоторые четырьмя, некоторые пятью, некоторые шестью – и что было только десять записей, помеченных семью звездочками. «Звездные вопросы» были пронумерованы не последовательно, от 1 до 10, а так, что в середине могла быть цифра 1, вверху 9, и так далее.

Тогда декан сказал:

– Вы можете не сдавать экзамен. Вы действительно слушали и смогли расслышать ту особую интонацию, с которой лектор рассказывал эти конкретные темы.

Когда вы внимательно слушаете лектора и обращаете внимание на то, как он акцентирует те или иные темы, вы всегда сможете определить то, что он собирается включить в свой экзамен. Артур был феноменален; он умел слушать и обладал замечательным музыкальным слухом, а потому всегда заранее знал, какая тема будет включена в экзамен. Лектор сам выдавал ему эту информацию. Преподаватели сами говорят вам, что является самым важным, и при этом всегда хотят, чтобы студенты ухватили эту важность. Но учтите, иногда они думают, что вопрос, который на самом деле не важен, важен. Будьте внимательны и запоминайте выделяемый ими пункт, потому что он будет включен в экзамен. Коммуникация – очень сложная вещь. Выражение нашего лица, наших глаз, положение наших тел, то, как мы двигаем ими или нашими конечностями, головами, движение отдельных мышц – все это раскрывает нам массу информации.

В этом рассказе молодой психолог, студент-медик научился не только доверять своему бессознательному, но и развил свои навыки восприятия до довольно высокого уровня. Как сказал Эриксон, «Артур был феноменален». Конечно, у большинства из нас навыки восприятия не развиты до такой степени. Тем не менее, если мы знаем, что это возможно, это может вдохновить нас двигаться в том же направлении, особенно когда мы получаем четкие послания через наши сны или в наших ассоциациях.

В этой истории лектор бессознательно сообщал студентам о том, что он хотел бы, чтобы они выучили. Эриксон советует нам прислушиваться к таким бессознательным сигналам. Ученик смог перевести свое бессознательное знание в осознанное. Однако слушающие или читающие этот рассказ могут реагировать на посылы Эриксона, направленные на подсознание, даже не осознавая этого. На самом деле он предлагает им именно так и сделать.

Вызывая и используя транс, Эриксон побуждает нас стремиться к тому же – доверять бессознательному. Вот как он объясняет это психотерапевтам:

– Видите ли, введение в транс не должно быть чем-то трудоемким. Всего-навсего уверенность в вашем голосе. Простая уверенность в своей способности вызвать транс – вот что самое важное. И любой человек может войти в него – даже пациенты с сильным параноидальным расстройством, – если вы будете делать это очень осторожно. Я не рекомендую транс пациентам с паранойей, потому что они могут проявить ее и в состоянии транса. Но экспериментально я определил, что все пациенты могут войти в состояние транса – любой может. Итак, нужно ли вам знать, что вы находитесь в трансе? Нет, не нужно. Насколько глубокий транс необходим? Достаточный для того, чтобы позволить вашему подсознанию мысленно взглянуть на то, что происходит. С помощью таких мысленных обозрений и понимания вы узнаете гораздо больше, чем с помощью сознательных усилий. И вы должны использовать бессознательный уровень своего ума даже тогда, когда вы используете его на уровне сознательном.

Любопытство

В колледж приходила молодая женщина, всегда прикрывавшая рот левой рукой. Когда она отвечала в классе, то держала левую руку под носом и прикрывала рот. На улицу она выходила, также прикрыв рот левой рукой. Она ела в столовой, прикрывая рот левой рукой. Отвечая на уроке, идя по улице, обедая в столовой – она всегда прикрывала рот левой рукой.

Это меня заинтересовало. Я поставил себе целью познакомиться с ней поближе. После долгих уговоров она наконец рассказала мне об ужасном опыте, который пережила, когда ей было десять лет. В автомобильной катастрофе ее выбросило через лобовое стекло. Пугающий опыт для десятилетней девочки. Ее рот был порезан ветровым стеклом, на капоте машины было много крови. «Много крови», осознание, напугавшее десятилетнего ребенка, могло быть в реальности небольшим количеством крови, но для нее это было огромным количеством. Она выросла с мыслью, что ее рот был ужасно изуродован, поэтому она и прикрывала его, так как не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее ужасный шрам.

Я уговорил ее прочитать историю косметологии, и она наткнулась на рассказ об искусственных «мушках» – пятнышках в форме полумесяца, кружочков, звездочек и так далее. Она прочитала о том, что женщины прикрепляли такие «мушки» на те открытые части лица и тела, которые считали привлекательными. Я убедил ее нарисовать для меня несколько красивых «мушек». Затем я уговорил ее, чтобы она, в уединении своей комнаты, сделала копию своего шрама в натуральную величину – это оказалась пятиконечная звезда по размеру не больше «мушки». Но она по-прежнему видела его так, будто он был больше, чем все ее лицо.

И вот я уговорил ее пойти на свидание с одним из студентов. Она должна была держать две тяжелые сумки, чтобы руки оставались в опущенном положении, подальше от лица. На этом свидании, как и на последующих, она обнаружила, что если позволит поцеловать себя на прощание, то мужчина непременно поцелует ее в покрытый шрамами уголок рта. Несмотря на то, что у рта были две стороны, мужчина всегда, неизменно целовал ее там, где были шрамы. На первом свидании у нее не хватило духу дать мужчине поцеловать ее на прощание. Второй мужчина поцеловал ее в правый уголок рта. Так же поступили и все последующие – и третий, и четвертый, и пятый, и шестой. Чего она не знала, так это того, что ей было любопытно, а когда ей было любопытно, она всегда наклоняла голову влево, так что мужчине приходилось целовать ее в правый уголок рта!

Каждый раз, когда я рассказываю историю этого случая, я смотрю вокруг. Вы все знаете о подсознательной речи, но вы не знаете о подсознательном слушании. Когда я рассказываю эту историю, каждая женщина складывает губы «бантиком» – и я знаю, о чем она думает. Понаблюдайте, как соседка приходит посмотреть на новорожденного. Последите за ее губами. Вы точно можете определить, когда она собирается поцеловать ребенка.

Заметив, в каком направлении девушка обычно наклоняла голову, когда ее что-то интересовало, Эриксон смог предсказать, что она будет наклонять ее точно так же, когда ее соберутся поцеловать. Он учит важности использования информации, которую бессознательно раскрывает пациент.

Эриксон помог ей открыть то, что уже открыл он, а именно, что она наклоняла голову, когда что-то вызывало ее любопытство. Чтобы помочь ей сделать это открытие, он помешал ей использовать свой обычный защитный механизм – прикрыть покрытый шрамами рот левой рукой. После того как несколько мужчин поцеловали ее в покрытый шрамами уголок рта, она пришла к выводу, что на самом деле ее шрамы не так уж ужасны.

Эриксон использует трюк, хорошо известный фокусникам. Он направляет наше внимание в одну сторону, в то время как самом деле реальное событие происходит где-то в другом месте. Например, он заставляет нас думать: «Почему она прикрывает рот левой рукой?» На самом деле это неважно. Он наблюдает за тем, как она наклоняет голову – вот что важно.

Профессор Родригес

Я вхожу в транс, чтобы быть более чувствительным к интонациям и интонированию речи у моих пациентов. Для того, чтобы лучше слышать, лучше видеть. Я вхожу в транс и забываю о присутствии других. И люди видят меня погруженным в транс.

Был один пациент, Родригес, профессор психиатрии из Перу. Он написал мне и выразил желание пройти у меня психотерапию. Я знал его по отзывам других. Я знал, что он гораздо образованнее меня. Я знал, что его ум был гораздо острее моего. Я считал его гораздо умнее себя. И вот он здесь, просит разрешения стать моим пациентом.

Я гадал: «Как мне работать с человеком, который умнее, образованнее и сообразительнее меня?» Он был кастильским испанцем, чрезвычайно высокомерным – высокомерным и безжалостным, и его легко было задеть. Я назначил ему встречу на два часа. Я записал его имя, адрес, местный адрес, семейное положение, все необходимые данные. Затем я поднял на него глаза, собираясь спросить: «Какой вам видится ваша проблема?» Стул был пуст.

Я посмотрел на часы. Нет, было не два с небольшим. Было четыре часа. Я заметил, что передо мной лежит папка с исписанными листами бумаги внутри. И я понял, что, чтобы расспросить его, я вошел в гипнотический транс.

Потом однажды, после двенадцати или четырнадцати часов терапии, Родригес вскочил на ноги и сказал:

– Доктор Эриксон, вы в трансе!

Я очнулся и сказал:

– Я знаю, что вы умнее меня, сообразительнее и гораздо лучше образованны. А также что вы очень надменны. У меня не было уверенности, что я смогу справиться с вами, я все размышлял, как же мне это сделать. Только после первого собеседования я понял, что мое подсознание решило взять эту работу на себя. Я знаю, что у меня в папке лежат листы с заметками. Я их еще не читал. Но я прочту их сейчас, когда вы уйдете.

Родригес сердито посмотрел на меня и сказал, указывая на фотографию:

– Это ваши родители?

– Да.

– Профессия вашего отца?

– Фермер, на пенсии.

– Крестьяне! – презрительно бросил Родригес.

Я знал, что он хорошо знает историю. Я сказал:

– Да, крестьяне. И, насколько мне известно, и в ваших жилах течет кровь незаконных отпрысков моих предков.

Разумеется, он знал о викингах, наводнивших в свое время всю Европу. После этого он стал паинькой.

Да, потребовалось немного быстроты ума, чтобы выдать: «Кровь незаконных отпрысков моих предков может течь и в ваших жилах».

Я знал, что Родригес уехал из Англии, не заплатив Эрнесту Джонсу за проведенные сеансы психоанализа. Я знал, что он покинул Университет Дьюка, оставив за собой кучу долгов. И когда мы начали последнюю неделю терапии, я попросил Родригеса назвать мне всех именитых персон, которых он знал. Я записал их адреса. Ему было очень приятно щегольнуть передо мной подобным образом. Я все записал и спросил:

– Вы будете платить чеком или наличными?

– Вы меня провели, – ответил он.

– Я подумал, что это было необходимо. Я заработал свой гонорар.

Так что я получил свой гонорар. Иначе зачем мне было спрашивать имена и адреса всех его важных друзей? Он тут же почуял шантаж, когда это услышал.

Это была одна из любимых историй Эриксона, которая иллюстрировала ценность транса для психотерапевта, поскольку он помогает ему находить наилучшие и наиболее эффективные способы восприятия своих пациентов и осмысления их проблем. Эта история не требует пространных комментариев. Она подчеркивает важность того, что психотерапевт, имея дело с заносчивым пациентом, должен иметь перевес на своей стороне. Эриксон подводит нас к этой мысли, поначалу указав на то, в чем превосходил его Родригес. И это делает эффект от его последних слов еще более действенным. Но здесь скрыта еще одна важная мысль. Даже если мы чувствуем себя неполноценными по отношению к другому человеку, даже если мы чувствуем себя ущербными, то, покопавшись в своем бессознательном, мы сможем найти ресурсы, способные уравнять наши шансы или даже вывести нас на более высокий уровень. Нам, возможно, придется «выкапывать» наших предков, как это сделал Эриксон, но это вполне допустимо. Эриксон, разумеется, не стал бы лишать нас тех активов, которые мы унаследовали. Он верил в то, что нужно использовать все, что есть, – все имеющиеся у нас ресурсы.

Билли Дак, Вилли Дак и Дилли Дак

Мне предстояло написать очень трудный абзац. После многочисленных попыток я оказался в тупике. И в один прекрасный день я решил: «У меня есть два часа до прихода следующего пациента. Откинусь-ка я назад, войду в транс и посмотрю, что скажет мое бессознательное об этом непростом абзаце».

Я ждал, и вот минут за пятнадцать до прихода пациента я с удивлением увидел у себя на коленях коробку с детскими комиксами. На моем письменном столе лежали еще две стопки комиксов. Я положил комиксы обратно в коробку, вышел в другую комнату и увидел своего пациента.

Через пару недель я подумал: «Что ж, так мне ничего и не пришло по поводу этого абзаца». У меня было немного свободного времени, я взял карандаш, и мне сразу же пришло в голову: «И Дональд Дак сказал Билли Даку, Вилли Даку и Дилли Даку…» И я с удовольствием подумал, что комиксы про Дональда Дака взывают как к взрослому, так и к детскому интеллекту. Они должны быть лаконичными, ясными и остроумными. И так я и написал этот параграф. Мое подсознание знало, откуда взять для меня пример.

Вот еще одна история, которая подчеркивает важную роль бессознательного в решении проблем. Эриксон рассказал мне эту историю, когда я попросил его помочь в составлении графика приема пациентов и в написании книги. Вполне очевидно, что он сказал мне, что я должен войти в транс, тем самым давая себе достаточное количество времени, как сделал это он, и что я должен затем прислушаться к своему подсознанию. Какое-то время спустя я последовал этому совету и нашел несколько решений. Однажды, когда написание книги застопорилось, я задал себе вопрос: «Как я могу преодолеть этот блок?», и ввел себя в транс. Я заметил покалывание на внутренней стороне большого пальца правой руки, на боковой стороне среднего пальца и в средней части указательного. Вскоре я понял, что эти покалывающие ощущения проявились именно в тех местах, где должна была лежать ручка. Мое бессознательное послание состояло в том, что я должен начать писать от руки, а уже затем переключиться на диктовку. Я сделал это и преодолел блок, мешавший мне писать.