Текст книги "Летопись грусти"

Летопись грусти
Мирослав Викторович Липлявка

© Мирослав Викторович Липлявка, 2023

ISBN 978-5-0060-2842-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«С чего начать? Не знаю, право…»

 
С чего начать? Не знаю, право…
Мне кажется, что вы меня боитесь.
Что сделал вам плохого я?
Порошу простить меня
За все то зло, что вам принес,
За всю ту боль, что причинил.
Но что могу я с этим сделать?
Хоть недолюбливал людей, вы были той,
Кто мне понравился как человек.
Не доверял я никому, но верить вам хотел.
На равных с вами я желал общаться,
Но, видно, не судьба,
Ведь душу вашу гложет страх.
И слова лишнего вы вымолвить боитесь.
Лишь напоследок вам хочу сказать:
«Простите, Оля!»
Прошу прощения, что вас втянул в свою игру.
Мне опостылел белый свет и серость дней,
Неспешной чередой сменяющих друг друга.
И чтоб развлечь себя хотя бы ненадолго,
Решил я чувствам волю дать
И, отпустив коня поводья,
Хотел узнать, куда он привезет.
Но, лишь почуяв волю,
Пустился он в разнузданный галоп,
Неся меня к обрыву, к смерти.
Благодарю за то, что вы его остановили,
Любви былые чувства погасив.
И трезв мой ум, и взор мой ясен.
И вижу страх в глазах я ваших.
Ну что ж, по-вашему, я демон,
Что род людской возненавидел;
Я лютый зверь, от одиночества взбесившийся,
Что в мраке леса заблудши души пожирает?!
Коль демон я, впредь буду им по праву!
Вы помогли себя познать, понять, принять.
И пусть «Я тот, чей взор надежду губит,
Я тот, кого никто не любит»,
Зато «Я царь познанья и свободы,
Я враг небес, я зло природы»11
  Строки из поэмы Лермонтова М. Ю. «Демон».


[Закрыть].
Раз страх вселяю в ваши души,
Так наслаждаться этим страхом стану!
Лишь воле разума подвластен.
Себе я сам теперь судья, палач и господин.
Вся жизнь игра, а в сей игре я кукловод отныне.
Людьми манипулируя, будь то марионетки,
К своей я цели продвигаюсь!
И, злобы в сердце не тая,
Спалить сей мир намереваюсь!
 
 
Спасибо вам за все.
Я рад, что вас узнал.
И на прощанье прошу
Принять сей скромный дар.
И не судите строго,
Я не поэт, не мастер слова.
Пусть несуразен стих,
Но он для вас.
Прощайте, Оля!
 

«Я знаю, что не нужен вам…»

 
Я знаю, что не нужен вам
И чувствами своими вас достал,
Но больше некого мне помощи просить.
Лишь к вам с сиим вопросом
Могу я обратиться.
Ведь вряд ли кто-то кроме вас
Способен мне помочь сейчас.
Как разлюбить мне вас?
Не знал тепла я нежных рук,
Во взгляде девичьем не видел ласки.
Лишь боль и страх мне принесла любовь.
И вряд ли сам любить умеет тот,
Кто никогда не знал любви к себе другой,
Не той, что матерью зовется.
И, сердце спрятав от всех
В железный саркофаг,
Души осколки сохранить пытаясь,
Я жизни путь влачил один,
Как волк, из стаи изгнанный своей,
Любви капканы ловко обходил.
Но вот насмешкой злого рока я встретил вас.
Любви пожар вновь в сердце воспылал,
Огнем сиим прожгло броню,
И чувства хлынули наружу,
Мне опаляя душу.
Судьба охоту начала,
Пустила псов страдания по следу.
Сомненья. Страх. Надежда. Боль. Печаль.
И так за кругом круг
По дебрям подсознанья когти рву,
Ошметки плоти оставляя на снегу.
Итог сией погони – изорванная психика:
Мой нервный тик и астенический синдром,
Чрез тернии любви я продирался к свету,
Но вновь и вновь вы ускользали от меня.
Глядь, выгнали к обрыву,
А дальше лишь забвенье.
Мне некуда бежать.
Судьба ружье наводит,
Методично целит в грудь.
В попытке жизнь свою спасти
Из сил последних прянул к вам.
Стремлюсь открыть свое вам сердце
В надежде ласки и тепла.
И верным псом у ног готов был ваших пасть.
Оскал! Прыжок! Сверкнули зубы!
Лечу, смотря судьбе в глаза.
Одним движеньем быстрым
Желая горло разорвать.
Но что быстрее: клык иль пуля?
Вот выстрел.
Тишина.
Неужто он покой мне подарил?
Я счастлив.
Закрыв глаза, жду смерти чувств.
Опять один,
Как и всегда.
Давно привык.
Вот миг прошел.
Душа болит.
В груди дыра.
Мертва надежда.
Но теплится любовь
В осколках раненого сердца.
Опять один?
На сей раз нет…
Со мною боль.
В отчаянья пучину погружаюсь.
Страдать устав,
Любить кого-то-либо не желаю.
И как сие осуществить?
Один лишь способ вижу —
Смерть.
Сей вечный сон без сновидений.
Покой и тишину он дать способен.
Но ведь она не выход?
Я боль не в силах причинить вам,
Себя винить заставить не могу.
Не в состоянии себе позволить,
Чтоб вы из-за меня страдали.
Я снова в тупике.
И что же делать?
Как мне быть?
У вас пришел искать ответа.
Не жалости хочу, а избавленья.
 

«Мой ум – мое спасение!..»

 
Мой ум – мое спасение!
Когда с обрыва я в безумии сорвался,
Он был той нитью, что спасла от смерти.
Себя сам ловко обманув,
Не дал старухе в балахоне
Косой по горлу провести.
Мой ум – мое проклятье!
То был не трос спасительный,
А проволока колючая, что шею обвила.
И каждый раз, когда я выбраться пытался,
Петля, пронзая кожу,
Затягивалась все сильней.
Не в силах боли превозмочь,
Отчаялся, душою умер.
Висел во тьме над бездной хладный труп.
Не жил.
Лишь ждал, когда закончится биологический процесс,
Что по ошибке жизнью называют.
Однажды тусклый огонек на черном небе я заметил,
Искру звезды,
Которой были вы.
Ваш свет вернул мне жизни ощущенье.
К нему стремлюсь, ломая нервы,
Взрезая руки до костей.
Но он угас.
То был момент страшнейшего отчаянья.
Разрезав узел, хотел уж руки отпустить,
Чтобы разбиться, наконец!
Но в сей момент вы вспыхнули сверхновой,
Сиянием своим все небо озаряя!
Вы есть спасенье, ангел божий!
Руками разрывая грудь,
Я сердце выдираю
И к небу устремляю!
Увидев свет, во тьму уж страшно возвращаться.
Познав любовь, не представляешь жизни без нее.
Свечи вы пламя, что в леса мраке путь мой освещает.
У темноты кусок пространства отбирая,
От монстров, скрывающихся в гуще бора,
Защиту даришь мне.
Своим движением неловким,
Дыханием неосторожным
Задуть тебя я опасаюсь.
Сей страх мне душу холодит,
Сжимая сердце мертвой хваткой.
Одно заветное желание
У неба вымолить хочу.
Как стать любви достойным вашей?
Сломал я психику свою,
Себя разрушил,
Чтоб нечто новое создать.
Готов принять любой я облик,
Который вы любить способны.
Готов пройти сквозь муки ада.
Готов быть верным псом,
Стеречь ваш дом, всю жизнь вас ожидая.
Одно лишь слово ваше нужно.
 

Памятка Оле

 
Ведь, знаешь,
Есть люди, Оля,
Которым сильно дорога ты.
Твои печали, боли, страхи
Для них не звук пустой,
Поверь!
Всегда они тебе помочь готовы,
Утешить, защитить
И боль твою с собою разделить.
Здоровья, радости и счастья для тебя —
Лишь этого они хотят.
Им больно знать и видеть,
Как мучаешься ты.
И оттого еще больнее,
Когда не могут с этим сделать ничего!
А ты себя не бережешь.
Гуляла с мокрыми ногами
И заболела, как итог.
Когда бы можно было б
С тобою поменяться,
То с радостью пошли б на этот шаг.
Но таковы основы мирозданья…
И вот, бессильем прокляты,
Они обречены беспомощно
Лишь наблюдать и ждать,
Надеясь на скорейшее твое выздоровление.
Ну и ответь теперь:
Не стыдно ли тебе?
 

«Чего же стоит жизнь твоя…»

 
Чего же стоит жизнь твоя,
Коль ты не нужен никому?
Что остается в человеке,
Когда в нем умирает человек?
Чего же стоит жизнь чужая,
Когда твоя не стоит ничего?
 

«Какой безумец иль глупец назвал любовь прекрасным чувством?..»

 
Какой безумец иль глупец назвал любовь прекрасным чувством?
Я от любви лишь ведал страх, отчаянье и боль.
Все говорят: «Люби!!! Люби!!! И будешь счастлив».
Их сладостным речам поддавшись, пустил я в сердце скверны яд.
Он, душу в клочья разрывая, потек по венам черной жижей.
Ну вот безмерно счастлив я! От радости, блядь, плачу!
И об одном теперь мечтаю: как порчу снять с себя сию…
 

«Вы ангел света и тепла…»

 
Вы ангел света и тепла.
В мой грешный мир
С небес спустились.
За вами в рай готов пойти.
Но недостойным вы меня сочли.
 

«Не видеть больше нежных глаз…»

 
Не видеть больше нежных глаз
И лик, столь милый сердцу.
Одно мне было утешенье:
В минуту боли безутешной
Взирать на образ сей прекрасный.
Он мне иконой был.
К нему мольбы я возносил.
Храм пуст теперь.
Лик ангела его не освещает.
Дитя небес, что луч надежды принесла.
Крылом своим ты путника оберегала,
Что жизни крест нести устал,
И путь во мраке освещала.
 

«Лечись и набирайся сил…»

 
Лечись и набирайся сил,
Желаю я тебе здоровья.
Пусть боль твоя уйдет,
Уйдут твои страдания.
Лекарства пей,
Как ни были б они горьки,
И слушай маму.
Лежи и набирайся сил,
Чтоб хворь твоя скорей уж отступила,
Чтоб свет своей улыбки
Ты вновь дарила миру.
 

«Спокойной ночи. Сладких снов…»

 
Спокойной ночи. Сладких снов.
Пора пришла уж отдохнуть.
Приляг ты в мягкую кроватку,
Укройся теплым одеялком.
Скорей закрой свои ты глазки,
В мир дивный, чудный погрузись,
Где все что хочешь для тебя случится.
На облаке верхом кататься можно.
С дельфинами играть на море.
Принцессой милой
В платье пышном
Кружиться на балу.
Куда б ты ни пошла,
Все рады видеть здесь тебя.
В стране чудес повеселись на славу.
А утром будет новый день,
Тебя в нем буду ждать я с нетерпением.
 

«Сладких снов…»

 
Сладких снов.
Пусть дивный мир тебе приснится,
В котором будешь ты царицей.
Весь мир тебе повиноваться будет.
Ты будешь в небе ангелом парить.
На златогривом льве кататься.
Кормить с руки единорога.
Пусть это все тебе приснится.
 

«Почему судьба жестока?..»

 
Почему судьба жестока?
Любить мы неспособны тех,
Кто нас любить готов.
Зачем тогда дана любовь?
Одно страданье лишь
Способна принести.
Вся эта боль и муки,
Что мне пройти пришлось.
Лишь звон разбитого стекла
В безлюдной комнате.
Да и чего я вдруг решил,
Что ангела любви достоин?
Вы жизнь вернули в хладно тело.
Вы чувства возвратили мне.
Себя сломал, чтоб измениться.
Сквозь боль и страх продрался.
Хотел отдаться смерти,
Чтоб этого не знать.
Лишь свет ваш был мне ориентиром.
Надежда, что любить могу вас невозбранно.
Она мне помогала жить.
И продолжал ползти, ломая руки
И оставляя клочья плоти позади.
Но сей был путь напрасен.
Что ж, я не умру,
Но жить уж вряд ли буду.
Так лучше буду я один,
Как прежде,
К чему давно привык.
Чем вновь сие пройду.
 

«Амур – алкаш беспутный…»

 
Амур – алкаш беспутный
Со стрелами и луком.
Что ты творишь, натягивая тетиву
И в путь со свистом отпуская стрелы?
Давно заплывшими глазами
Не видишь тех,
В кого их направляешь.
Впиваясь в грудь,
Насквозь стрела пронзает сердце.
И, ей сраженные,
Мы устремляем чувства к тем,
Кому вовеки не нужны.
Свою им душу открываем,
А тех, кто нас любить готов,
В упор не замечем!
Амур – пропойца жалкий.
Лишить давно тебя пора сего поста.
Но неподвластны людям чувства их.
И бродим мы по кругу,
Любовью ослепленны,
За муками родного сердца стук не замечая.
 

«Тебе я благодарен…»

 
Тебе я благодарен.
Спасибо, что в минуты полного отчаянья,
Когда со звоном рвутся нервы,
Будто струны,
Когда один во тьме
Души страданий прозябаешь,
Когда, с собой наедине оставшись,
Сжираешь душу изнутри,
Ты не оставила меня.
И пусть твои слова банальны,
И пусть все это знаю я давно,
Но для меня лишь важно то,
Что ты со мною говоришь.
Когда судьбы злой ветер,
Что холодом своим
Пронзает до костей,
И сердце леденеет,
Объятое руки костлявой
В жесткой хватке,
Задул свечи моей надежды пламя,
Отвсюду стали твари выползать,
Скрывавшиеся в дебрях подсознанья,
Что жалости вовек не знали,
Ты спичку подарила мне,
Единственную ту,
Способную развеять тьму.
Ее зажег дрожащими руками.
Сияние заполонило все пространство,
Сжигая монстров дотла,
Подул приятный теплый ветерок,
Сметая прах чудовищ прочь,
Лист белый чистым оставляя,
Разлился всюду роз
Прекрасный аромат.
То взмах был
Белоснежного крыла.
Ты стала ангелом-хранителем,
Ниспосланным с небес,
И дланью своей
Дальнейший путь мне указала.
За это я тебе
Безмерно благодарен.
 

Мошенники

 
Пришел звонок.
Представился сотрудником «Тинькофф».
«Кредит пытались взять на вас, —
Он молвил, —
Вам нужно меры срочные принять.
Видать, мошенник среди нас.
Сейчас на Центробанк перенаправлю».
Звонок другой:
«Анастасия, здравствуйте.
Сегодня ваш я консультант.
Чтоб деньги сохранить
И нервы вам сберечь,
Инструкцию вам дам:
На линии висите, полиция уж в курсе,
Минутку – вам позвонят».
Опять звонят:
«Андрей я Викторович Вяземский,
Юстиций капитан из ФСБ.
Есть ли где враги у вас на воле?
Подозреваете кого?
Быть может, вам вручали карту без конверта?
Виновен в том сотрудник банка,
Не доверяйте никому
И дайте клятву не разглашать сей разговор.
Пока верну вас консультанту».
Дзынь-дзынь…
«Это снова я, Анастасия.
Чтоб деньги спрятать от злодея,
Вам нужно их перевести
На номер одного проверенного человека».
Ситуация уж в жизни тяжела,
А тут еще мошенники, и мозг мне говорит: «Прощай».
Ведусь на их уловки, будь ребенок.
Манипулируют, как куклой.
И вот уж отправляю деньги.
Вдруг сообщенье:
«Предоставлен перевод».
И консультанточка уж тут как тут:
«Звоните им.
Пусть разблокируют вам карту…
(Бла-бла бла-бла.)
И помните: кругом враги».
Звоню:
– Мне нужно деньги другу переслать.
– А как зовут-то друга и сколько ему лет?
– Кажется, под тридцать.
– Понятно!
Мошенников полно на свете развелось…
Не доверяйте никому
И помните: кругом враги!
И тут случился когнитивный диссонанс.
«Вот сука!!!
Чуть деньги не отправил
Черт знаемо кому.
Пошли вы на хер, господа!
Ниче я отправлять не буду вам!»
На утро следующего дня
Я в трубке слышу голос:
– Я капитан юстиций, бла-бла, бла-бла…
– Сперва повестку мне пришлите:
«Явиться в отделение полиции
Для дачи показаний».
– Та я… Та мы… Та вас…
– Та уж идите в место вы одно.
В то место путь я с радостью вам покажу.
Вот так послушали вы повесть
О том, как ловко пользуется тать
Тем, что может складно лгать.
 

«Прости…»

 
Прости.
Быть может, я неправ,
Всего не знаю.
Но кажешься ты мне
Вполне нормальной,
Обычным человеком.
Прости, я не эксперт,
Но для меня
В тебе нет аномалий никаких.
Ну что с того,
Что ляпнуть можешь ты бездумно?
А кто такого не свершал?
Кто здесь святой?!
Таких здесь нет,
Мы все здесь небезгрешны.
Ведь знаю я,
Что не со зла.
Прости меня, что слеп,
Но за твоею внешней оболочкой
В тебе я вижу сердца теплоту,
В тебе я вижу человека доброту,
В тебе я вижу девушку,
К сочувствию способную.
Прости!
Конечно же, неправ!
Что знать могу?!
Да ничего!
Конечно, есть проблемы!
Конечно, надо их решать!
Но я другой тебя не видел,
И для меня ты не больная,
А просто человек такой.
 

«Да, пусть неправ я…»

 
Да, пусть неправ я,
Да, пусть ответить не могу,
Да, пусть в наличье нет достойных аргументов,
Но лучше соглашусь с тобой,
Но лучше буду дураком, лжецом,
Но лучше в сотню, в тыщу раз я буду заблуждаться,
Чем ты поверишь мне,
Со мною согласишься!
Сия идея – словно паразит,
Что разум поражает.
Сия идея – рак рассудка,
Пускает метастазы во все аспекты бытия.
К примеру, Гитлера мы вспомним.
Народ, ослабленный проигранной войной,
Он заразил идеологией фашизма.
Идеи слабые лишь слабый ум способны заразить,
А против сильных защитой служит глупость.
Но ты достаточно умна, чтобы ее принять.
Так лучше я глупцом останусь,
Чем сможешь ты меня понять!
Вовеки ты права,
С тобой в сием согласен я!
 

«Бросай курить…»

 
Бросай курить.
Что, разве стресс оно снимает?
Что, разве кайф тебе приносит?
Все это ложь, самообман,
Ведь хорошо ты это знаешь.
Да, знаю, страшно.
Одна лишь мысль душу холодит,
И вот уже почти не бьется сердце,
Кровь стынет в жилах,
Мерзнут руки,
Дрожь пробивается по телу:
Что будет, если брошу?
Как справиться смогу я с этим?
Ведь ничего плохого в этом нет?
Как хочется забиться в угол,
Скрыться,
Убежать,
Закрыть глаза и уши,
Чтоб этого не видеть и не слышать никогда!
Ты здесь одна.
Нет рядом никого.
И вот дрожащая рука
За сигаретой тянется в карман.
Та что об этом знаешь ты?!
Та что понять ты можешь?!
Да, я не знаю ничего.
Да, не понять ни в жизнь.
Я не курил и не курю.
Мне не постичь тебя.
Не ведать мне,
Что значит «страшно бросить»!
Но знаю я, что ты сильней любого страха!
Я верю в то, что это все тебе по силам!
И пусть они тебе твердят:
«Одна – не страшно»,
Протягивая руку с сигаретой.
Ответь:
«Конечно, вам не страшно,
Когда я от одышки задыхаться буду.
Конечно, вам не страшно,
Когда, от рака умирая,
Смотреть в глаза я буду матери своей,
Пытаясь выдавить улыбку,
Стараясь слезы скрыть!
Конечно, вам не страшно!
Ведь это жизнь моя – не ваша!»
«Бросай курить», —
Тебя я попрошу.
 

«Решать тебе, кому что говорить…»

 
Решать тебе, кому что говорить,
Ведь это боль твоя.
И только ты имеешь право
Решить, кому на сердце шрамы показать.
Лишь главное, чтоб не было тебе больнее
От того, что душу человеку
Открыть свою ты захотела.
На земле есть твари,
Что для забавы
Твои расковырять готовы раны
И наслаждаться тем,
Как мучаешься ты.
Так что смотри не ошибись,
Когда решишься кому-то показать
На сердце шрамы.
 

«Да, бывают в этом мире мрази…»

 
Да, бывают в этом мире мрази,
Но мир тебе не изменить.
Конечно, можешь ты восстать,
Одна подняться из окопа.
Но тут же срежет пулемет
И наземь упадет душа твоя,
Сраженная навылет
Непониманьем, осуждением.
Ведь ты одна,
А их же целый рой.
И каждая здесь мразь
Героем мнит себя и богом.
Пусть втаптывать друг друга в грязь
Они всегда готовы,
Но, лишь завидев человека,
Набросятся гуртом,
Будто единый организм.
Тебя сметут,
Опомниться ты не успеешь.
Так успокойся и смирись.
 

«Уж не дано чужую боль нам ощутить…»

 
Уж не дано чужую боль нам ощутить.
Душа другого
Загадкой является для нас непостижимой.
Какие там процессы протекают,
Мы не узнаем никогда.
Одни предположенья
Строить можем.
Чтоб чувствовали б мы
На месте будь другого.
Теорией разума
Все это в психологии зовется.
 

«Да разве можно выразить словами…»

 
Да разве можно выразить словами,
Как сердце наполняла пустота,
Грудь болью раздавило,
Как в голове, от мыслей всех пустой,
Среди безмолвной тишины
Сирены воем нарастало осознанье
Того, что этот мир ты покидаешь?
Душа кричала во все горло:
«Не ты!
Не ты!
Пусть лучше я!
Ну почему?!
За что?!
Лишь только бы не ты!»
Ее бессилье разрывает.
До крови стиснув зубы,
Смотреть я обречен,
Как угасает жизни свет в твоих глазах.
Как все слабей и холодней твоя рука.
И слез сдержать уже не в силах,
Молю тебя:
«Не закрывай глаза!
Не оставляй меня!
Не закрывай глаза!
Со мною говори!
Я все готов отдать,
Лишь только б ты жила!»
 

«Спокойной ночи, Лена…»

 
Спокойной ночи, Лена.
Приляг, закрой глаза, расслабься
И дай успокоение мозгам своим.
Пусть в царствие свое
Морфей тебе с собою заберет.
Там будешь ты гулять
По сказочному саду,
Что полон дивных черных роз.
Там птицы чудными, сладостными голосами
Ласкать твой будут слух.
Беседка в том саду стоит,
А средь нее резной дубовый стол.
Букет сирени на столе,
И рядом стынет ароматный чай.
Корзинка с сладостями рядом,
Какие только сможешь себе вообразить.
Все это место для тебя одной.
Здесь можешь быть ты вечность.
Так погрузись же в сей прекрасный сон скорей.
 

«Как день прошел мой?..»

 
Как день прошел мой?
Да как обычно.
Студент пришел ко мне.
Его ступени я снимать заставил,
Михал Семеныч попросил
Хоть чем-нибудь занять.
Наукой больно он хотел уж заниматься.
Я в это время в лабе убирался,
Пока он образцы металлов измерял.
Ну это, в общем, все.
 

«Ну что ж сказать?..»

 
Ну что ж сказать?
Дурак я, вот и все.
Влюбился в дуру,
Сердце ей открыл.
Себя так долго изводил,
А тут и на мошенников купился.
Я идиот доверчивый.
Не приспособлен к этой жизни.
Дурак я, да и только.
Во всех страданиях своих
Лишь сам я виноват.
Себе я лютый враг.
Себя я сам сведу в могилу.
 

«Да как же так?..»

 
Да как же так?
Не зная жалости, пощады,
Врагов ты орды обращала в прах.
В крови купаясь,
Их страхом упивалась.
Тебя же нарекали:
«Всегубитель! Владыка смерти
И моря крови повелитель!»
И вот сама
Неведомое раньше чувство испытала.
«Да что же это?»
Рука дрожит,
И сердце сковывает холод.
Себя поднять свой меч
Заставить ты не в силах.
Одна лишь мысль в голове
Все вертится по кругу:
«Прочь беги! Спасайся!»
Но тело будто налито свинцом,
Тебе уж боле неподвластно.
Так на колени опустившись,
Покорно ждет судьбы решения тот,
Кто был готов сломать ее хребет в бою,
Кто сам писал историю свою,
Мечом и кровью путь свой проложив.
Куда же этот путь тебя привел?
Ты на коленях здесь стоишь,
В пусты глазницы смерти глядя,
А позади лишь горы трупов,
И не подаст никто руки,
И не поможет встать.
Таков итог твоих скитаний:
Подохнуть, словно пес,
Забытый всеми,
Не знав ни ласки, ни тепла.
Лишь редкий старичок
Помянет демона,
Чье никто не знает имя,
Пугая детвору.
 

«Надежды ты желаешь?..»

 
Надежды ты желаешь?
По-твоему, во мне была тогда надежда?
Когда страдать устав,
Когда иссякли слезы,
Когда дрожащими руками слова я эти набирал,
Не попадая в буквы.
Пытаясь передать хотя б крупицу
Всего того, что чувствовал тогда.
И с каждой новой строчкой
Все глубже погружался в бездну,
Что вы отчаяньем зовете.
Ты думаешь, тогда
Хоть искорка надежды
В моей груди могла томиться?
 

«Ты демон, что храм…»

 
Ты демон, что храм
Из мук людских себе воздвигнул.
Твой трон – страданье,
Твоя корона – страх.
Один лишь взгляд
В твои бездонно черные глаза
Способен в миг надежды пламя погасить.
На черных крыльях смерть несешь
Всему живому на земле.
Проклятое дитя небес,
Взлелеянное райским садом.
Низвергнутое за гордыню.
За то, что ты посмело спорить с богом,
За то, что равным богу
Себя ты возомнило.
Звездою падшей
Ворвалось в грешный мир.
Огнем смело с крыл нежных
Всю оперенья белизну.
Прекрасный ране лик
Столь гневом искажен,
Что не узнать в нем милых черт.
Обидой, ненавистью, болью
Насквозь все сердце пропиталось.
Затмило разум местью.
Одна тебе услада ныне —
Терзать отца творенья своего.