Текст книги "Настоящему индейцу завсегда везде ништяк. Романтика – кислород для души"

Настоящему индейцу завсегда везде ништяк
Романтика – кислород для души
Миша Лютый-Архангельский

© Миша Лютый-Архангельский, 2015

© I. G. Grabill, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Романтика – кислород для души

Книжные герои —

Спутники мечты

Мальчиков уводят

В дивные миры.

Там друзья отважны

И коварен враг,

Девушки прекрасны

И пиратский флаг.

Там ковбои скачут.

Пули там свистят.

В мрачных подземельях

Клады ждут ребят.

Нет в бывшем союзе города без стены с надписями – «Цой, ты с нами!», «Виктор Цой, ты жив!» и тому подобным. Вряд ли это люди его поколения встают ночами, берут баллончики с краской и идут обновлять те граффити. А подростки, которые это делают, не могли видеть живого Цоя даже из коляски. И если кто хочет понять – зачем они это делают, пусть представит реальную картину – что где то сейчас сидит зачуханый ПТУшник с фонарём под глазом и на его убитом кассетнике крутится «Группа крови» или «Легенда». И пока звучит голос Цоя, это у него группа крови на рукаве и звёздная пыль на сапогах, это он, утомлённый битвой, вытирает свой меч о траву. И горит погребальным костром закат и волками смотрят звёзды из облаков. И стоит жить дальше. И Виктор Цой, ушедший много лет назад, даёт для этого сил многим…

Я, конечно, иронизирую над собой, говоря обычно, что вот ещё один рассказ или стишок в духе сопливой романтики из меня выпал, но, на самом-то деле —

РОМАНТИКА – ЭТО КИСЛОРОД ДЛЯ ДУШИ…

Михаил Кривцов (известный в рунете, как Миша Лютый и Михаил Архангельский) [email protected]

Настоящему индейцу завсегда везде ништяк, или Наши на Диком Западе

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

и с мест они не сойдут,

Пока не предстанут Небо с Землёй

на страшный Господень суд.

Но нет Востока и Запада нет,

что племя, родина, род,

Если сильный с сильным лицом к лицу

у края земли встаёт?

(Р. Киплинг)

Автор сего опуса большой поклонник творчества Луиса Ламура, но он не в восторге от засилья американского национального пафоса и не прочь его, в меру сил своих, опустить. Будучи по натуре отчаянным зубоскалом, не лишенным при этом гражданской совести, он симпатизирует также взглядам Михаила Задорнова на наши взаимоотношения с западной цивилизацией – цивилизацией тёплого сортира. Русскому человеку тёплого сортира и всего к нему прилагающегося для счастья недостаточно – ему нужна более высокая цель. Будь автор более серьёзным – он заявил бы, что его новая книга будет посвящена столкновению этих двух менталитетов.

1. Слово Божие, или Кто явился на призыв

Салун «Бледный конь» был полон, но его хозяина это не радовало, поскольку посетители, забыв об оплаченной выпивке, во всю глазели на необычного проповедника, совсем не похожего на своих бродячих коллег. Богатырский торс пастыря вместо чёрного сюртука облекала пропылённая ряса, а вместо привычного белого воротничка главным украшением сего воинствующего апостола был здоровенный крест, покоящийся на добром пивном брюшке. Призывы к покаянию, обращённые к прифронтирной шайке, которые вылетали из растрёпанной бороды преподобного, излагались весьма доходчивым языком, освоенным, очевидно, в портовых притонах Сан-Франциско. При этом, новоявленный фриар Тук дирижировал себе пивной кружкой, зажатой в одной богатырской лапище, и техасским бифштексом с кровью, нацепленным на здоровенный ножик системы ятаган, в другой не менее мощной длани. Гнев Божий, долженствующий пасть на не раскаявшиеся по сию пору головы, в изложении столь грозного вестника обещал быть жутким. Понятно, что любимое пойло, под такой аккомпанемент, в глотки шло туго.

И вот в самый апогей пламенной проповеди, неожиданно хлопнули отброшенные входные створки и в зале возник ещё один не менее живописный персонаж, увенчанный косматой чеченской папахой, в летнем суконном чекмене с кожаной оторочкой, перепоясанном красным кушаком за который была заткнута пара Смит и Вессонов сорок четвёртого калибра. Шашки правда не было. Но и без неё, судя по всему, желающих предъявлять претензии этому молодцу находилось не много. Загорелую физиономию украшали рыжая борода и пара шрамов.

Леденящая кровь филиппика прервалась на полуслове – лужённая глотка проповедника исторгла радостный вопль: «Антоха – ты?!» Затем последовали медвежьи объятия с выбиванием техасской пыли из спин друг друга. Такую встречу требовалось спрыснуть и потому бизнес владельца «Бледного коня» тронулся с мёртвой точки галопом.

2. Неисповедимы пути Господни. И наши тоже

Когда изрядно подгулявшие приятели вывалились, наконец, из кабака и, переступая через выброшенных из него несостоятельных претендентов на выпивку, побрели к коновязи их встречали не только верные четвероногие, но и чумазый краснокожий Винису – преданный «Санчо Панса» отца Мефодия. Он и помог своему духовному наставнику взгромоздиться на его «Росинанта». Антон-же всегда чувствовал себя в седле как дома, даже если коварная земля ходила ходуном под тяжестью им выпитого. Взяв в повод вьючных лошадей, Винису вспрыгнул на солдатское одеяло заменявшее седло на спине его пятнистой лошадки и последовал за своими бледнолицыми братьями.

А тем временем Мефодий объяснял старому корешу природу заботливости своей краснокожей няньки: «Сей обращённый язычник был спасён мною от неминучей погибели от огненной воды, к коей он был зело пристрастен. Токмо молебен «Неупиваемая чаша» и вырвал его из когтей зелёного змия. Я из него ещё дьячка сделаю…". В ответ Антон молча кивал – то ли был полностью согласен, то ли привычно спал в седле. Дорогу же ведущую к новым приключениям выбирал мерин святого отца по своему усмотрению. О событиях произошедших в жизни каждого из них со времени последней встречи они поведали друг другу ещё в кабаке у этих чёртовых заморских сектантов, как точно классифицировал их отец Мефодий. Антон узнал, что неуёмное жизнелюбие его старого друга породило скандал в церковных кругах, обеспокоенных его прелюбодеяниями и пьяными дебошами. Поставленный перед выбором – монастырь или миссионерство в заокеанской епархии, Мефодий выбрал последнее. Самому же Антону нечего было особенно рассказывать, кроме того, что война на Балканах закончилась раньше, чем ему хотелось, потому и потянуло его в странствия по новому свету, где он не бывал и не повоевал – давала себя знать цыганская кровь его бабки.

3. Не надо искать приключений – они найдут вас сами

Будущий дьячок Винису умело обустроил ночлег на том месте, где свалился с лошади его повелитель. В ложбинке, где удобно расположилась наша компания дымил костерок и кипел на нём чайник, в который просвещённый туземец уже всыпал заварку – чёрт его знает, где он её брал в этой стране кофе. А куда деваться, если наш бравый поп нигде не желал менять своих привычек?

Антон проснулся в неурочный час от страшного грохота. Грохот исходил от земли и отдавался в его больном с похмелья мозгу – кто то приближался к лагерю. Вскоре и воздух донёс до них шум производимый большим стадом. Оно прошло стороной. Сопровождавшие его всадники тоже не свернули к ложбине. Ночной перегон скота наводил на мысли о криминале. Но с уверенностью говорить об этом можно было только тогда, когда объявится хозяин угнанного стада.

Он появился утром – пацан лет двенадцати. Рассказ его был недлинным но жутковатым, о том как бандиты прикончили его отца и угнали скот, а он оставил братишку с сестрёнкой в фургоне и, достав из него припрятанный старый Спенсер пятьдесят шестого калибра, отправился в погоню, надеясь вернуть как-то единственный источник пропитания своей осиротевшей семьи. Мальчик был смелым, как Темучин – будущий Чингисхан, но на его пути не было видно друга, подобного тому, которого встретил будущий повелитель мира и который помог ему вернуть табун оставшийся от отца. Но зато были два старых рубаки, не считая индейца. И им такое безобразие под солнцем не понравилось. «Давно пора подраться на новом месте, чтоб нас здесь узнали», – выразил общую мысль Антон и Мефодий её одобрил, да и Винису не прочь был пополнить свою эксклюзивную коллекцию скальпов парой-другой свежих экземпляров. Взгромоздившись на коней, вся бражка отправилась по широкому следу. Предводительствовал, как всегда, Мефодий, надеющийся освежить свою гудящую с похмела буйну голову встречным ветерком.

4. Круче только яйца

Угонщиков было восемь человек. Это была одна из многочисленных шаек янки, притеснявших и грабивших граждан некогда свободной республики Техас, пользуясь попустительством оккупационных властей, мстивших таким образом за поддержку техасцами конфедератов в ходе недавней гражданской войны. Были в этой банде и два донашивавших форму юнионистов негра.

Состав шайки, её вооружение и расположение разнюхал Винису, посланный в разведку Мефодием, заявившим, что ему самому не по сану ползать где попало.

Бандиты встали лагерем у ручья, запруженного, видимо, ещё индейцами – скоту нужен был водопой. Наша же компания отсиживалась, до поры, в зарослях на берегу того же ручья полумилей выше по течению.

Мефодий достал из притороченного к седлу чехла свою двустволку Лефоше десятого калибра с укороченными до двадцати дюймов стволами, осмотрел её и решил почистить – спешить было некуда. Антон упражнялся в перезарядке своих револьверов, оттачивая навык вкладывания в барабан по два патрона одним движением. Винису точил ножи себе и хозяину. Один пацан не находил себе места. «Сядь. Не мельтеши», – сказал ему Мефодий. И добавил: «И добро твоё вернём и этих душегубов побьём.» Смысл сказанного парень, похоже, понял без перевода.

* * *

Перед рассветом они были уже на месте. Мефодий подоткнул спереди подол рясы за пояс, снял сапоги и перекрестившись полез в кусты у воды, где и устроился со своей двустволкой. Антоха, загодя перейдя ручей, готовился в нужный момент проскочить по плотине в логово банды. А Винису с пареньком, которого уже все звали Тэкс, отправились пугнуть стадо в сторону лагеря. Таков был план, и он сработал.

Чёрти-что может учинить индеец подобравшийся к мирно жующему во сне стаду. Несладко пришлось бандитам от рогов и копыт. Когда же они, очумев спросонок от такого дела, ломанулись в кусты, Мефодий встретил их залпами своей мортиры. Парочку-другую хитрожопых бездельников, сунувшихся в воду, пристрелил Антон. Винису тоже успел кое-кого ободрать в соответствии со своими культурными традициями.

Пора было и отдохнуть от трудов праведных, но в оставшемся в наследство от разбойников лагере было не комфортно от коровьих лепёшек и к тому же сильно чадил один из дохлых негров, свалившийся рылом в костёр. Пришлось сразу же начать сгонять скот.

5. Правосудие по-техасски

Когда два наших Донкихота в сопровождении единственного Санчи Пансы – Винису подвалили к очередному посёлку, именуемому городом исключительно по самомнению построившего его всемирного сброда – янки, там царило оживление. Вокруг единственного на всю округу дерева собралась возбуждённая толпа. Под деревом валялся связанный и основательно избитый мексиканец. Судя по присутствию лассо, которое разматывали два местных ханыги, парня собирались повесить. Но появление весьма колоритных гостей отвлекло на время публику даже от столь интересного занятия. Отец Мефодий не замедлил поинтересоваться причинами происходящего и получил в ответ хор выкриков из которых следовало, что мексиканские бандиты всех задолбали своими набегами. Вот и было решено вздёрнуть для острастки первого проезжего мексикашку, повесив на него обвинения во всех старых обидах.

Для скорой расправы был и судья, взявший псевдоним «Линч», и двенадцать добровольных присяжных, а все остальные были прокурорами. Не было только адвоката. Его место тут же и занял наш поп, заявив, что у всех местных бродяг не хватает духа схлестнуться с настоящими бандитами и они решили отыграться на постороннем мальчишке. Галдёж собравшихся усилился. В адрес новоприбывших понеслись угрозы. В ответ на них Мефодий посулил толпе божью кару скорую и ужасную. И закончил свой спич словами: «Не судите, да не судимы будете! И только Бог всем судья!» Затем он предложил перейти непосредственно к божьему суду, как в старые добрые времена. А это означало поединок. Толпа притихла.

Антон выбрал на глаз самого наглого парня, который только что громче всех орал, и ткнул в него пальцем, предлагая отойти для решения вопроса. Собравшийся сброд снова оживился и подался в стороны, освобождая место. Образовался живой коридор в котором друг против друга стояли поединьщики. Мефодий объявил, что сам подаст сигнал к началу, сосчитав до трёх. Никто не возражал. Пошёл отсчёт. Антон взялся за рукоятки револьверов, его оппонент, как все такие придурки, стоял оттопырив мизинец, готовясь ухватить рукоятку своего кольта. На счёт три Антоха выдернул из за пояса обе пушки, одновременно смещаясь в сторону. Сеанс стрельбы по-македонски произвёл впечатление на шарахнувшуюся толпу. Только противник нашего бойца остался спокойно лежать на земле.

Все забыли о мексиканце, чему тот был весьма рад, тем паче, что Винису уже разрезал его путы. А тем временем Мефодий намекнул обществу, что не плохо бы, по завершении столь знаменательного события, и выпить. От желающих угостить божьих вестников не было отбоя.

6. Железный конь бьет копытом

Антон поделился с Мефодием своей давней мечтой взглянуть на великий Тихий океан и тот поддержал эту затею. Тем более стоило опробовать новенькую трансокеанскую железку. И вот уже они оба сидят у окна в несущемся в даль вагоне. Винису-же катил к большой воде на платформе вместе с их лошадьми.

А беспутная судьба уже вывела шайку Бешенного Гарри на очередную кривую дорожку, которая и привела их прямиком к двум стальным колеям по которым толстосумы с обоих побережий возят большие бабки. Таким образом, обе славные компании силой пара стремительно сближались, даже не подозревая о существовании друг друга.

Когда локомотив со стильно расклешенной трубой заскрёб заблокированными колёсами по рельсам, не желая встречаться с брошенным поперёк путей бревном, Винису едва не проглотил свою трубку мира, жестоко разбуженный Мефодий выругался в бога-душу-мать, а Антон потёр ушибленный затылок. Всем было ясно – что-то случилось, осталось только выяснить – что. Раздавшаяся затем пальба дала понять, что их встречают, причём торжественно. Пора было доставать свой припас.

Когда, опустив стекло, Мефодий высунулся по пояс из окна со своей верной двустволкой в руках, первое, что он увидел – была нагло ухмыляющаяся небритая рожа поверх конских ушей. Обладатель сей богопротивной хари тут же ухватился за стволы ружья и потянул их в сторону. Но не таков был Мефодий, чтобы позволять кому-либо так бесцеремонно распоряжаться своей собственностью. Тем более, чувствуя дружескую поддержку Антона, крепко фиксирующего его за седалище. Возмущённый пастырь ткнул нечестивца стволами в зубы и тут же, подхватив поводья, плюхнулся в покинутое им седло, не обращая внимания на задравшуюся рясу.

Когда навстречу группе встречающих вылетел верхом рычащий жуткие проклятия православный поп с ружьём, они слегка обалдели. Но окончательно их смутил псих, взявшийся палить в них из револьверов с пулемётной скоростью из под ближнего вагона. Это уж точно было плохой приметой, и Бешеный Гарри, забыв о ждущих его деньгах, повёл свой отряд в отступление. Но уже не в полном составе. Из оставшихся выкраивал куски шкур Винису – на ремонт своей трубки.

7. Пуп свободы

Город Лохбург готовился к очередным выборам. Спонсором этого праздника демократии был его несменяемый мэр мистер Бир. Посещая по очереди все четыре принадлежащие ему салуна, он выставлял бесплатную выпивку всем посетителям. А тем временем крепкие ребята из его команды по-своему «уговаривали» потенциальных диссидентов. Всё шло привычным путём, пока чёрт не принёс на его голову русских туристов и примкнувшего к ним аборигена.

На демократию им было наплевать, но когда дурачат и мордуют народ – это им было не по вкусу. Узрив погром редакции и типографии независимой газетки со всем их персоналом в лице одного человека, наши приятели не могли пройти мимо и вдрызг распушили банду хулиганов. Разогревшись таким образом, они готовились к решающей потасовке. Ждать её было не долго – битые шестёрки, утирая кровь и сопли, уже трусили за подмогой.

Дерзость пришельцев не на шутку разгневала власть предержащих. На помощь своему младшему брату – шерифу явился сам мэр с ассистентами и лично проорал в рупор предложение беззаконникам сдаться, чтобы быть по закону повешенными.

А Антон уже набил порохом бутылку из под шампанского, наскоро высосанного Мефодием, крепко заколотил в горлышко мундштук трубки Винису, начинённый тем же составом и опустил сей прибор в холщовый мешочек, заполнив оставшееся в нём пространство типографским шрифтом.

Этот-то снаряд и полетел из окна второго этажа типографии в сливки местного общества, весело попыхивая по дороге трубкой мира. Печатное слово имело успех, закреплённый дуплетом десятого калибра и простой берёзовой оглоблей в умелых руках выпрыгнувшего из окна Антона. Сильно расстроенный утратой фамильного курительного прибора Винису тоже оттянулся, славно помахав своим томагавком. После этих его манипуляций взбитые сливки опали настолько, что на выборы пришлось выдвигать новые кандидатуры.

8. Златоуст Мефодий

Заводя беседу в салуне много чего узнаешь о местных делах. Иногда такое, что только руками разведёшь. Вот и на сей раз прослышал наш батюшка, что многие из местных ранчеро решили сняться со своих пастбищ и двинуться дальше на запад. Вмешавшись в беседу, поинтересовался он причиной такого серьёзного решения и поведали ему, что местный магнат запретил гонять скот к реке на водопой через земли которые он объявил своими. И уже возводят по его приказу кое-где ограды. А нанятые головорезы отбирают скот, который оказался в «его» владениях. Услышав такое, Мефодий круто разгневался и тут же закатил обличительную проповедь с обширными цитатами из Иоанна Златоуста. «Они бы и небо поделили, если на нём можно было заборы ставить», – гремел он на весь салун, обличая грабителей. В стране длиннорогих коров дело шло к революции. Но местному говяжьему королю грозило не гильотинирование, а линчевание.

9. Триста процентов прибыли

Воротила, норовящий подмять под себя всю округу, был человеком уже знакомого нам Бешеного Гарри. Через него тот легализовывал награбленное. Поэтому шайка Бешеного всегда была к его услугам. Вот такой был расклад супротив двух наших джокеров и краснокожего в прикупе.

Штаб банды располагался в местном борделе. Туда и поступило известие о появлении смутьянов, когда Гарри ещё не слез с негритянки Лулу. Лулу осталась недовольна, поскольку её дружок, сразу взбрыкнув, впрыгнул в кожаные штаны и, размахивая револьвером, бросился поднимать свою армию, которая разлагалась в этом же гостеприимном заведении. Поначалу, бойцы были не в восторге от предлагаемой перемены рода деятельности, но слух о том, что на них снова решил наехать шаман с двустволкой, который уже подорвал однажды их репутацию самой отчаянной ватаги во всём штате, возбудил их ярость. Шлюхи были забыты, бурбон остался в бутылках, всех чертей призвали на помощь – зрела большая заваруха.

10. Когда чертям тошно

Сидя на крыше платной конюшни, Винису обкуривал свежевыструганную трубку, когда вдали показалось облако пыли. При приближённом рассмотрении, это оказалась шайка Гарри. Винису издал душераздирающий вой, послуживший сигналом боевой готовности, и скатился с крыши.

Среди ранчеро нашлись такие, кому западло было бросать обжитое место и нажитое имущество, даже если за них могут кишки выпустить. Они то и создали комитет бдительности и избрали отца Мефодия его председателем. Комитет заседал в задней комнате салуна и вырабатывал план действий, черпая вдохновение и боевой дух не только из мудрости отцов церкви, но, как водится, и из стеклянных ёмкостей, коих запас имеется в каждом подобном заведении. Сплетник, предупредивший Бешеного, был направлен к нему из-за этого-же обильного стола. Потому трубный глас Винису, донёсшийся в раскрытое окно, и не обескуражил собравшихся – план был готов и каждый знал, что ему делать. На первом этапе следовало сбить спесь с шайки и выбить как можно больше её бойцов.

В городке, где обитали торговцы, ремесленники и прочие нужные населению окрестных ранчо люди, имелись две улицы, соединённые переулками. На одной из них поселились приличные граждане, на другой – менее приличные. Но на задворках обеих имелось множество строений служивших проявлениям их разнообразной предприимчивости. И над всем этим возвышалось три здания: гостиница, церковь и дом мэра. На каждом из них разместилось по паре стрелков с мощными винтовками для охоты на бизонов. В перегороженных повозками переулках засели люди с дробовиками. Имелся и резерв с винчестерами, который держал при себе Мефодий. Антон отправился на свободную охоту. А куда смылся Винису – никто не знал.

* * *

Ватага Бешеного ворвалась в посёлок с ходу. Понеся кое-какие потери от огня расставленных загодя стрелков, бандиты рассредоточились по укрытиям, взяв в осаду салун. Мефодию с его стрелками пришлось укрыться в подвале, поскольку винтовочные пули прошивали каркасное здание насквозь. Обнаружив на новом месте обилие бочонков с пивом и другие припасы, он вслух порадовался, что жажда ни ему, ни его спутникам не грозит и принялся выцеливать супостатов через подвальное оконце своей двустволкой.

Пока обе стороны переводили для поддержания баланса патроны, Антон, из своего укрытия на сеновале конюшни, высматривал, где сховался главарь. И, таки, углядел отмашку, которую тот давал своим подручным. Скользнув вниз по опорному столбу, Антоха пробрался между стойлами и выглянул во двор. Там было спокойно. Перебежав открытое пространство, он перемахнул забор и оказался в саду мэра. До подворотни, где укрылся Гарри, было рукой подать. Антон перевёл дух и крадучись двинулся вперёд. Наконец, из-за розовых кустов открылись посыпанная гравием дорожка и веранда напротив. Дорожка шла к воротам и враг был там. «Гравий достаточно утоптан и не должен скрипеть. Но нужно быть осторожным», – подумал Антон. Невесомыми шагами и почти не дыша проплыл он к калитке и, резко распахнув её, увидел широкую спину крезанутого Гарри. Ухватившись за его воротник, Антон подбил ему пинком колено и втащил завалившуюся тушу во двор. Калитка захлопнулась сама собой. Приложив пару раз по башке револьвером, успокоил клиента. Полдела было сделано. Оставалось упаковать гостя и рассеять его присных.

Когда Антон впихнул своего найдёныша в подвал салуна, это вызвало прилив энтузиазма у собравшегося там общества. Опрокинув по стаканчику за такой случай, бдительные, осыпая градом пуль все подозрительные места, по одному выпускали своих наружу. И вскоре нападавшим самим пришлось расползтись по щелям, из которых их и выковыривали до позднего вечера. По ходу этого дела, нашёлся Винису, который и принял в нём самое живое участие – для его коллекции скальпов потребовался новый мешок. С ударной силой мироеда было покончено, пришёл черёд и его самого.