Текст книги "Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II. Нагорная проповедь"

5. «Блаженны милостивые»

Пятая заповедь Блаженства говорит еще об одном важнейшем человеческом качестве, являющемся отражением одного из свойств Божиих: Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5:7).

Уже в Ветхом Завете Бог назван милостивым и милосердным: Моисею на Синае Бог является с именем Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный (Исх. 14:6). Эти слова почти буквально повторяются в 85-м псалме: Но Ты, Господи, Боже щедрый и благосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный (Пс. 85:15). В 102-м псалме говорится: Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив (Пс. 102:8). Подобные выражения мы встречаем и в книгах пророков: Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии (Иоил. 2:13).

Для обозначения Божественного милосердия в Ветхом Завете используются термины חסד ḥesed („милость“) и רחמים raḥămîm („милосердие“, „благоутробие“, „щедроты“). Эти термины нередко оказываются в паре, как бы дополняя друг друга (например, в Пс. 24:6; 39:12; 50:3; 68:17; 102:4; 105:45–6; 118:76–7, 156, 159; 144:9–0; Плач. 3:22; Неем. 9:17, 19, 27, 28, 31; Ис. 54:7–; 63:7; Иер. 16:5). Термин רחמים raḥămîm родствен слову רחם reḥem, означающему „материнское лоно“ (слав. «утроба»); греческое εὐσπλαγχνία и славянское «благоутробие» более точно передают его значение, чем «милосердие».

Можно говорить о том, что ветхозаветное представление о Божием милосердии сродни представлению о материнской любви. Милосердие Бога, Его благоутробие сродни тому чувству, которое описано в рассказе о Соломоновом суде над двумя женщинами, пытавшимися отсудить друг у друга ребенка: когда Соломон предложил разрубить ребенка пополам, чтобы отдать обеим женщинам поровну, настоящая мать воспротивилась этому, так как взволновалась вся внутренность ее ( רחמים raḥămệhā[131]131
  Форма мн. ч. слова רחם reḥem с местоименным суффиксом..


[Закрыть]) от жалости к сыну своему (3 Цар. 3:16-28). Этой жалостью и состраданием к людям как Своим детям обладает и Бог Отец.

В то же время ветхозаветный Бог остается прежде всего справедливым Судьей, воздающим каждому по делам его. Милость Божия к человеку в ветхозаветных книгах напрямую связана с поведением человека: С милостивым Ты поступаешь милостиво, с мужем искренним – искренно, с чистым – чисто, а с лукавым – по лукавству его (Пс. 17:26-27).

В Новом же Завете акцент делается на милость как свойство Бога, не зависящее от поведения людей: Бог повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5:45). В Новом Завете представление о Божественной справедливости почти полностью замещается идеей Божественного милосердия. Этой теме посвящены многочисленные притчи Иисуса, в том числе притча о работниках в винограднике: каждый работник получает от Бога равную награду вне зависимости от того, с какого часа он начал трудиться (Мф. 20:1-16).

Уместно здесь снова вспомнить об Исааке Сирине, который настаивает на том, что «милосердие противоположно правосудию»[132]132
  Исаак Сирин. Слова подвижнические. 50 (De perfectione. P. 345). Рус. пер.: С. 419 (Слово 89).


[Закрыть], поэтому не следует говорить о справедливости Божией, а можно говорить только о милосердии, превосходящем всякую справедливость: «Как песчинка не уравновешивает большое количество золота, так требования правосудия Божия не выдерживают равновесия в сравнении с милосердием Божиим. Что горсть песка, брошенная в великое море, то прегрешения всякой плоти в сравнении с разумом Божиим»[133]133
  Там же. Рус. пер.: С. 420 (Слово 89).


[Закрыть].

Ветхозаветное представление о Боге как Карателе грешников, наказывающем детей за вину отцов до третьего и четвертого рода (Исх. 20:5; Чис. 14:18), по мысли Исаака Сирина, не соответствует тому откровению, которое мы получаем через Христа в Новом Завете. Хотя Давид в псалмах называет Бога правосудным и справедливым (Пс. 118:137), Сын Божий показал, что Он скорее благ и благостен. Христос подтвердил «неправосудие» Божие и Его благость притчами о работниках в винограднике и о блудном сыне, но еще более Своим искупительным подвигом, совершенным для спасения грешников: «Где же правосудие Божие? В том, что мы грешники, а Христос за нас умер?» – спрашивает Исаак[134]134
  Его же. Слова подвижнические. 50 (De perfectione. P. 357–358). Рус. пер.: С. 430–431 (Слово 90).


[Закрыть]. В другом месте он говорит решительно: «В учении Христа нигде не упоминается о правосудии»[135]135
  Его же. Слова подвижнические. 50 (De perfectione. P. 349). Рус. пер.: С. 424 (Слово 89).


[Закрыть].

Отражением Божественного милосердия является то человеческое качество, которое на библейском языке называется милостью или милосердием. Характерен знаменитый текст Исаака Сирина о «сердце милующем», через которое человек уподобляется Богу:

И что есть сердце милующее?.. Возгорение сердца у человека о всем творении, о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи его источают слезы от великой и сильной жалости, сжимающей сердце. И от великого сострадания умаляется сердце его, и не может оно вынести того, чтобы слышать или видеть какой-либо вред или малое страдание, [претерпеваемое] тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились; а также и о естестве пресмыкающихся молится от великого милосердия своего, которое, по подобию Божию, без меры изливается в сердце его[136]136
  Исаак Сирин. Слова подвижнические. 74 (De perfectione. P. 507–508). Рус. пер.: С. 205–206 (Слово 48).


[Закрыть].

Отметим, что Исаак Сирин писал на том же языке, на котором говорил Иисус за шесть столетий до него. В сирийской традиции евангельское учение нашло особое преломление: здесь мы встречаем некоторые мотивы, отсутствующие у греческих авторов. В частности, представление Исаака о молитве за демонов, животных, птицах и пресмыкающихся чуждо греческой патристике. Отсутствует оно и в самом Евангелии. Однако Исааку, как никому другому из авторов патристического периода, удалось в цитируемых словах передать то эмоциональное наполнение, которое характеризует понятие «любовь» в христианской традиции. Любовь оказывает преображающее действие на все мировосприятие человека. Тот, кто приобрел любовь, начинает по-иному смотреть на людей и окружающий мир: видит его не через призму собственного эгоистического восприятия, а как бы глазами Самого Бога. И людей он видит такими, какими их видит Бог, прозревая за внешней оболочкой тот образ Божий, которым обладают все люди, вне зависимости от того, друзья они или враги.

Милостивые (ἐλεήμονες), о которых идет речь в пятой заповеди Блаженства, это люди, обладающие тем милосердием и любовью, которые являются отражением Божественной любви, не делящей людей на друзей и врагов, злых и добрых, праведных и неправедных. Подобно солнцу Бог озаряет Своим светом и тех и других; подобно дождю орошает их Своей любовью и милостью. «Сердце милующее» в человеке является образом Божественного милосердия, простирающегося на всю тварь. Таким образом, в христианской перспективе быть милостивым – значит не просто поступать милостиво по отношению к ближним, но и иметь в сердце то милосердие, которое является отражением Божественного милосердия. Речь идет не только об образе поведения, но и о внутреннем качестве.

О людях, обладающих этим качеством, в заповедях Блаженства говорится, что они помилованы будут (ἐλεηθήσονται). Как и в Ветхом Завете, здесь прослеживается прямая связь между отношением человека к своему ближнему и отношением Бога к человеку. Эта связь далее в Нагорной проповеди будет подчеркнута в словах молитвы Господней И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, а также в комментарии, которым Иисус сопроводил эти слова: Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Мф. 6:12, 14–15).

Слепцы. А. А. Пластов. 1-я пол. XX в.

Помилование – одно из основополагающих библейских понятий. В псалмах слово «помилуй» (ἐλέησον) многократно обращено к Богу; из псалмов оно было заимствовано христианской Церковью, прочно войдя в богослужение в качестве основной просьбы, которую верующие обращают к Богу. С этим же словом обращались к Иисусу те, кто хотели получить от него исцеление (Мф. 9:27; 15:22; 17:15). Со Своей стороны Иисус совершает исцеления, умилосердившись (σπλαγχνισθείς) над недужными (Мф. 20:34; Мк. 1:41). Его человеческое милосердие неразрывно связано с тем милосердием, которым Он обладает как Бог.

К такому милосердию Иисус призывает всех Своих последователей через пятую заповедь Блаженства, а также через слова Проповеди на равнине: Итак, будьте милосерды (οἰκτίρμονες), как и Отец ваш милосерд (Лк. 6:36). Здесь употреблено слово, близкое по значению к термину ἐλεήμονες и тоже означающее «милостивые», «сострадательные».

6. «Блаженны чистые сердцем»

Шестая заповедь вновь говорит не об образе поведения, а о внутреннем качестве человека: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8).

Словосочетание чистые сердцем (καθαροὶ τῇ καρδίᾳ) заимствовано из Псалтири: Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем! (Пс. 72:1); Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его? Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто… (Пс. 23:3-4). Опять мы видим, как Иисус использует выражение, которое было у многих на слуху. Чтобы понять его смысл, надо рассмотреть два ключевых понятия, из которых оно состоит: «чистота» и «сердце».

На языке Ветхого Завета понятие чистоты связано прежде всего со святыней, богослужением, жертвоприношением, жертвенником, скинией, храмом: ничто нечистое не должно прикасаться к святыне. При этом нечистота может быть как физическая, связанная с болезнями, увечьями или телесными недостатками (Лев. 21:17-23), так и духовная (Ис. 1:10–17). Источником чистоты и очищения является Бог, к Которому Давид в покаянном псалме обращается с молитвой: Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня… Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и буду белее снега (Пс. 50:4, 9).

Сердце в ветхозаветной традиции воспринимается не только как физический орган и не только как центр эмоциональной активности человека. Это еще и духовный центр, определяющий его поступки, жизненный выбор, отношение к Богу и окружающим людям. В сердце созревают мысли, решения, в сердце человек ведет диалог с самим собой и с Богом. Сердце – это та духовная глубина в человеке, в которую всматривается Бог (1 Цар. 16:17; Иер. 17:10). Сердце есть не только у человека, но и у Бога (Быт. 6:6; 8:21; Пс. 32:11).

Чистоту сердца невозможно приобрести только собственными усилиями человека; необходима помощь Божия: Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня (Пс. 50:12). От человека же ожидается покаяние: Жертва Богу – дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (Пс. 50:19). Как отмечает современный исследователь, обновление сердца – о сновная тема Нагорной проповеди. Однако Иисус не только требует от Своих учеников нового сердца: Он Сам его им дарует[137]137
  Neumann F. Te New Heart. P. 9.


[Закрыть].

Чистота сердца является условием общения с Богом: Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его? Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто… Таков род ищущих Его, ищущих лица Твоего, Боже Иакова! (Пс. 23:3–4, 6). Без чистоты сердца невозможно прикоснуться к святыне, встретиться с Богом и узреть лик Божий.

Обетование ибо они Бога узрят заставляет прежде всего вспомнить целую серию библейских текстов, в которых говорится о богови́дении.

Иов на пепле. Миниатюра. XI в.

С одной стороны, и в Ветхом, и в Новом Заветах мы встречаем настойчивые утверждения о том, что ви́дение Бога невозможно для человека. Когда Моисей поднимается на гору Синай, Бог обещает провести пред ним всю славу Свою, но при этом объявляет: Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых (Исх. 33:20–21). По словам апостола Павла, Бога никто из человеков не видел и видеть не может (1 Тим. 6:16). Утверждение о том, что Бога не видел никто никогда, дважды встречается в корпусе Иоан новых писаний (Ин. 1:18; 1 Ин. 4:12).

С другой стороны, некоторые тексты говорят о возможности ви́дения Бога. Иаков, боровшийся с Богом, восклицает: Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя (Быт. 32:30). Иов выражает надежду на то, что увидит Бога своими глазами: А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его (Иов 19:25–27). О ви́дении Бога в будущей жизни говорят апостолы Иоанн и Павел (1 Ин. 3:2; 1 Кор. 13:12).

Изначальный парадокс темы богови́дения ярко выражен Григорием Нисским в толковании на шестую заповедь Блаженства:

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8). Тем, кто очистил сердце, обещано, что они увидят Бога. Но Бога не видел никто никогда, как говорит великий Иоанн (Ин. 1:18). А возвышенный ум Павла подтверждает это заключение, когда говорит: Которого никто из человеков не видел и видеть не может (1 Тим. 6:16)… Всякая возможность постижения отнята этим четким отрицанием: Человек не может увидеть Меня и остаться в живых (Исх. 33:20). И тем не менее в ви́дении Господа и заключена вечная жизнь… Видишь ли смятение души, которая увлечена в глубины, открывающиеся в этих словах? Если Бог есть жизнь, то человек, который не видит Его, не видит жизни. С другой стороны, боговдохновенные пророки и апостолы свидетельствуют, что Бога видеть невозможно. К чему же обратиться человеческой надежде?[138]138
  Григорий Нисский. О Блаженствах. 6 (PG 44, 1264). Рус. пер.: Ч. 2. С. 436–437.


[Закрыть]

Святитель Игнатий Богоносец. Фреска. XVI в.

В святоотеческой литературе встречаются различные подходы к парадоксу «видимый – невидимый»[139]139
  Здесь и далее, говоря о святоотеческих подходах к решению данной проблемы, мы повторяем выводы, сделанные ранее в кн.: Иларион (Алфеев), митр. Преподобный Симеон Новый Богослов и православное Предание. С. 297–299.


[Закрыть].

Первое объяснение заключается в том, что Бог невидим по Своей природе, но Его можно видеть в Его энергиях (действиях), Его славе, Его благости, Его откровениях, Его снисхождении. По словам Григория Нисского, «Бог невидим по природе, но становится видимым в Своих энергиях»[140]140
  Григорий Нисский. О Блаженствах. 6 (PG 44, 1269). Рус. пер.: С. 442.


[Закрыть]. Иоанн Златоуст, вспоминая явления Бога Моисею, Исаие и другим пророкам, говорит о Божием «снисхождении» (οἰκονομία), явленном им:

Все эти случаи были явлениями Божия снисхождения, а не ви́дением Самого чистого Существа, ибо если бы пророки действительно увидели саму природу Божию, они не созерцали бы ее под разными видами… Бога по существу Его не видели не только пророки, но даже ангелы или архангелы… Многие видели Его в том образе, какой был им доступен, но никто никогда не созерцал Его сущность…[141]141
  Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 15, 1 (PG 59, 98). Рус. пер.: Т. 8. Кн. 1. С. 98.


[Закрыть]

Второй путь к разрешению проблемы «видимый – невидимый» предполагает христологическое измерение: Бог невидим в Своей сущности, но явил Себя в человеческой плоти Сына Божия. Игнатий Богоносец говорит, что Бог «невидим, но для нас сделался видимым» в Лице Сына Своего[142]142
  Игнатий Богоносец. Послание к Поликарпу. 3, 2 (SC 10, 172). Рус. пер.: С. 347.


[Закрыть]. Ириней Лионский утверждает, что «Отец есть невидимое Сына, а Сын есть видимое Отца»[143]143
  Ириней Лионский. Против ересей. 4, 6, 6 (SC 100, 450). Рус. пер.: С. 331.


[Закрыть]. По словам Иоанна Златоуста, Сын Божий, будучи по Божественной природе так же невидим, как Отец, стал видим, когда облекся человеческой плотью[144]144
  Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 15, 1 (PG 59, 98). Рус. пер.: Т. 8. Кн. 1. С. 98.


[Закрыть]. Феодор Студит пишет: «Прежде, когда Христос не был во плоти, Он был невидим, ибо, как сказано, Бога никто никогда не видел (1 Ин. 4:12). Но когда Он воспринял на Себя грубую человеческую плоть… Он добровольно сделался осязаемым»[145]145
  Феодор Студит. Ямбы. 33 (Jamben. S. 181). Рус. пер.: Т. 3. С. 865.


[Закрыть].

Третий возможный подход к проблеме – с тремление разрешить ее в эсхатологической перспективе: Бог недоступен зрению в теперешней жизни, но после смерти праведные увидят Его. Сколько бы ни усовершенствовался человек перед Богом, говорит Исаак Сирин, в настоящей жизни он видит Бога сзади, как в зеркале, видит лишь образ Его; в будущем же веке Бог покажет ему лицо Свое[146]146
  Исаак Сирин. Слова подвижнические. 45 (De perfectione. P. 324). Рус. пер.: С. 405 (Слово 85).


[Закрыть]. Феодор Студит считает ви́дение Бога наградой, даруемой в будущей жизни: следует здесь подвизаться и страдать, чтобы в будущем веке увидеть «неизмеримую красоту, несказанную славу лика Христова»[147]147
  Феодор Студит. Великое Оглашение. I, 12. Рус. пер.: Т. 1. С. 488.


[Закрыть].

Наконец, четвертая возможность объяснить противоречие «видимый – невидимый» – поместить его в контекст представления об очищении души: Бог невидим человеку в его падшем состоянии, но становится видимым для тех, кто достиг очищения сердца. Такую мысль мы встречаем у Феофила Антиохийского, который считает, что надо очиститься от греха для того, чтобы увидеть Бога[148]148
  Феофил Антиохийский. К Автолику. 1, 2 (PG 6, 1025, 1028). Рус. пер.: С. 128–129.


[Закрыть]. Когда сердце человека очистится, говорит Григорий Нисский, «он увидит образ Божественной природы в собственной красоте»[149]149
  Григорий Нисский. О Блаженствах. 6 (PG 44, 1269). Рус. пер.: Ч. 2. С. 443.


[Закрыть].

Какой из этих четырех подходов наиболее близок к изначальному смыслу изречения Иисуса о блаженстве чистых сердцем? Думается, четвертый, в котором видение Бога напрямую увязывается с чистотой сердца, но при этом не говорится, когда человек может увидеть Бога: в земной или загробной жизни. В отличие от Проповеди на равнине из Евангелия от Луки, где все обетования отнесены к будущему, противопоставляемому тому, что происходит «ныне», в Нагорной проповеди из Евангелия от Матфея такое противопоставление отсутствует. Между чистотой сердца и ви́дением Бога нет временно́го промежутка, как нет его между другими блаженствами и вытекающими из них обетованиями. Это дает Симеону Новому Богослову право оспаривать эсхатологическое толкование шестой заповеди Блаженства и говорить о том, что ви́дение Бога наступает одновременно с достижением чистоты сердца:

…Скажут: «Да, действительно, чистые сердцем Бога узрят, только произойдет это в будущем веке, а не в нынешнем». Почему же и как будет это, возлюбленный? Если Христос сказал, что Бог бывает видим посредством чистого сердца, то, конечно же, когда наступает чистота, тогда и ви́дение следует за ней… Ибо если чистота здесь, то и ви́дение будет здесь. Если же скажешь, что ви́дение бывает после смерти, тогда, конечно, и чистоту помещаешь после смерти, и таким образом случится с тобою, что ты никогда не увидишь Бога, потому что после исхода у тебя не будет делания, посредством которого ты обрел бы чистоту[150]150
  Симеон Новый Богослов. Слово нравственное. 5, 112–125 (SC 129. P. 78–118). Рус. пер.: Т. 2. С. 111–112 (Слово 63).


[Закрыть].

Одновременно мы должны указать на то, что и второе из приведенных святоотеческих толкований имеет прямую параллель в Евангелии, в частности в диалоге Филиппа с Иисусом на Тайной Вечере. В ответ на обращенные к ученикам слова Иисуса о том, что они знают и видели Отца, Филипп говорит: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус отвечает: Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? (Ин. 14:7–9). Иисус отождествляет ви́дение Бога Отца с явлением Сына Божия: через человеческий лик Иисуса людям открывается путь к ви́дению Божественного лика невидимого Отца. Таким образом, как и другие заповеди Блаженства, шестая заповедь имеет ярко выраженное христологическое измерение.

7. «Блаженны миротворцы»

Седьмая заповедь, в отличие от предыдущих, говорит не столько о внутреннем качестве человека, сколько об образе его поведения: Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5:9).

Слово «миротворцы» встречается в Ветхом Завете один раз в книге Притчей: Коварство – в сердце злоумышленников, радость – у миротворцев (Притч. 12:20). Это слово возводит к библейскому представлению о мире (евр. שׂלום šālôm) как антониме войны, вражды и ненависти. Вся история израильского народа была наполнена войнами, конфликтами, столкновениями с соседними племенами; времена мира и стабильности наступали редко и длились недолго. В Ветхом Завете мир воспринимается как Божественный дар, подаваемый людям в награду за исполнение заповедей Божиих (Исх. 26:3–). Призывы к миру встречаются в Псалтири: Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним (Пс. 33:15).

Миротворцы – не просто мирные люди: это те, кто «творят мир», то есть активно трудятся для того, чтобы принести мир людям[151]151
  Gardner R. B. Matthew. P. 97.


[Закрыть]. Как и в приведенной цитате из книги Притчей, речь идет о миротворчестве прежде всего во взаимоотношениях между конкретным человеком и окружающими его людьми. В этом одно из отличий нравственной программы Иисуса от нравственного кодекса, изложенного в законе Моисеевом. Закон Моисеев адресован всему обществу Израиля и направлен на сохранение его духовной цельности как богоизбранного народа. Заповеди Иисуса обращены к конкретному человеку, живущему в мире, но призванному жить по иным законам, чем те, на которых строится обычное человеческое общежитие.

Дальнейшее раскрытие смысла той же самой заповеди мы найдем ниже в Нагорной проповеди. Прямым продолжением седьмой заповеди Блаженства являются слова: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного… (Мф. 5:44–45). Миротворчество мыслится не как пассивное ожидание развития событий, а как вмешательство человека в события, развивающиеся не по тому сценарию, по которому должны были бы развиваться с духовной, религиозной точки зрения. К этой теме мы вернемся, когда будем говорить о том, как ветхозаветный принцип «око за око, зуб за зуб» замещается в учении Иисуса новой нравственной парадигмой, основанной на принципе непротивления злу.

Выражение «сыны Божии» неоднократно встречается в Ветхом Завете. В книге Бытия говорится о сынах Божиих, которые стали входить к дочерям человеческим (Быт. 6:1–4). Сынами Божиими называются ангелы, один из которых – падший ангел, сатана (Иов 1:6; 2:1). Сынами Господа Бога называется народ израильский (Втор. 14:1).

Тема усыновления Богу играет значительную роль у апостола Павла. По его словам, все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии благодаря Духу усыновления, которое приняли уверовавшие во Христа (Рим. 8:15–16). В Послании к Галатам Павел пишет: все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса (Гал. 3:26). В том же послании апостол говорит:

…Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от Жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа (Гал. 4:4–7).

Апостол Павел. Андрей Рублев. XV в.

В приведенных цитатах из апостола Павла речь идет об усыновлении людей Богу благодаря вере в Иисуса Христа и проистекающего из этой веры принятия дара Святого Духа. В седьмой заповеди Блаженства усыновление Богу мыслится как следствие нравственного подвига. Этот подвиг, как и в случае других заповедей Блаженств, состоит прежде всего в подражании Иисусу, Который был миротворцем. По словам Иоанна Злато уста, миротворцы исполняют дело Христа, так как «дело Единородного Сына Божия состояло в том, чтобы со единить разделенное и примирить враждующее»[152]152
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 15, 4 (PG 57, 228). Т. 7. Кн. 1. С. 154.


[Закрыть]. Изначальный смысл заповеди Иисуса о миротворчестве, учитывая общий контекст Блаженств и Нагорной проповеди в целом, относится к области личной, а не общественной нравственности. Тем не менее в расширительном смысле седьмая заповедь Блаженства может быть применена и к политической деятельности, и к роли Церкви как посредника между враждующими сторонами в военном, политическом и гражданском противостоянии. Исполняя эту заповедь, Церковь призвана «осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы». В частности, она «противостоит пропаганде войны и насилия, равно как и различным проявлениям ненависти, способной спровоцировать братоубийственные столкновения»[153]153
  Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. VIII, 5. С. 102.


[Закрыть].

Единородный Сыне… Россия. XVII в.