Текст книги "Тринадцатый шаг"

Часть вторая

Раздел первый

Хотя небо близится к рассвету, все же еще не рассвет; предрассветный цвет – самый черный мрак, и это страшная истина. Вновь издалека стенает петух, звонко и ритмично отзывается дверь с точностью часового маятника.

Ее немного ужас охватывает. Когда на сердце нет посторонних мыслей, то не страшится она стука бесов в дверь, а когда на сердце есть посторонние мысли – страшится. Ты говоришь, что она с большим стыдом припоминает произошедшее накануне во время послеобеденного сна в косметическом кабинете похоронного бюро. Она также вспоминает, как много лет тому назад еще молодой учитель физики Чжан Чицю стучал в похожие на соски молоточки на воротах ее дома.

Я признаю прежде всего, что стук учителя физики в ворота был поступком сравнительно уместным, замечаешь ты, из-за того, как с течением времени меняется настроение у думающего, меняются и краски, и направление мыслей.

Мать Ли Юйчань… Не обращайте внимания, что она сейчас на лежанке, по сути превратившись в живую мертвечину, в свое время эта женщина была словно отлитой из пчелиного воска красавицей, слава о ее прелестях гремела на весь город. Сейчас на ягодицах прежней восковой красавицы имеются следы двух крупных пролежней, сочащихся кровью и испускающих отвратный запах, кожу и плоть ей перемалывают с настырностью, с которой Юй Гун горы двигал[19]19
  Классическая история о «глупом старце» Юй Гуне, решившем передвинуть горы, которые преграждали ему путь к полям. На вопросы «мудрого старика» о том, что свой труд Юй Гун не успеет закончить до конца жизни, Юй Гун заявил, что тогда его дело завершат потомки. По легенде, ему на помощь приходят боги и переносят горы. Сюжет восходит, по крайней мере, к IV веку нашей эры, он нашел отражение в известной речи Мао Цзэдуна от 11 июня 1945 года, где лидер назвал «горами», которые предстоит передвинуть китайскому народу, империализм и феодализм.


[Закрыть], серовато-белые вши. Заметим: женщина, которая к средним годам становится более очаровательной в сравнении с молодостью, напоминает драгоценный чайный лист, который при первой пробе горчит и вяжет, и потому того, чей язык и рот первым опробует его, ждет неудача, однако при последующих пробах удается прочувствовать душистость и насыщенность напитка. Восковая красавица определенно была из женщин этого рода, явно именно таким драгоценным чаем. Опробовавшим ее первым, подобно чаю, стал сдержанный в поведении молодой человек, которого отвратили от нее едкость и вязкость. И вновь заметьте: бывают мужчины из той породы, которая, будучи нацелена на урожай, никогда не окропит обильным потом вспахиваемую девственную почву. Мужчиной такого рода был руководитель одного из отделов городского управления труда. Фамилия у него была Ван, тело и черты квадратные, родом он, по слухам, был из провинции Шаньдун, недалеко от тех мест, откуда происходил «Черный вихрь» Ли Куй из благородных разбойников с Ляншаньбо[20]20
  Герои классического приключенческого романа «Речные заводи» (XIV век).


[Закрыть]. Руки у Вана были крупные, Ли Юйчань всегда себе представляла, что у него не руки, а две секиры, как-то она воочию наблюдала за тем, как руководитель Ван этими секирами оприходовал походившие на свиное сало груди восковой красавицы, стоял летний полдень, и покуда цикады нервно стрекотали на фирмианах в зоопарке, руководитель Ван обеими руками лапал оба вымени; ты нам говорил, что розовые соски, дрожа, подобно остреньким хоботкам мелких тварей, возбужденно высовывались из щелей между средних и безымянных пальцев.

Именно в тот момент во мне родилось сильное желание припасть к этим соскам, подумала она, одурманенная любовью – Это он нам говорит – тут раздается стук в дверь, ритмичный, точно маятник часов. Тяжело сдавливает мир увесистая тьма предрассветного часа, а у нее на сердце разливается яркий свет – Он все равно требует с нас мелки. Живот у него распух в многогранное, многоугольное диво, и кажется, что его вовек не заполнишь до отказа, таращат глаза уже на нас, стадо ворующих мелки разбойников, жирафы и бизоны – Повязанная красным пионерским галстуком Ли Юйчань еще пухленькая девчушка, рот у нее совсем пересох – то ли от того, что во рту пересохло, и родилась мысль о том, как бы присосаться к груди, то ли от того, что захотелось присосаться к груди, во рту пересохло? Она запуталась. Припоминается, что все у нее спуталось именно с того момента, в голове пошел полный раздрай, отпечатались в белоснежном мозговом веществе два красных, как финики, соска. Она отупело устремляет лицо к чану для воды во дворике, в чане отражается залившееся краской девичье личико, щеки сдвигаются вверх-вниз, будто у шамкающего челюстями верблюда. В чане отражается и гранатовое дерево, на котором вот-вот распустятся семь-восемь цветков; семь-восемь пышных бутонов напоминают по пылу огоньки, а по густоте – вино. Неудивительно даже, что у мамы с губ срывается песенка, которую она часто напевала:

 
Зацветает гранат алым пламенем,
Люби меня, как я люблю тебя.
Много, как песка, в городе девчушек,
К чему ты все мешкаешь со мной, полуженой,
Ой-ей-ой-ей, братец мой?
 

Руководитель Ван еще умеет играть на скрипке-хуцинь[21]21
  Часто обозначаемый как «китайская скрипка» смычковый инструмент, обыкновенно с двумя струнами.


[Закрыть]. Затягивает он на хуцине и запевает, словно горец из фильма:

 
Цветок за цветком зацветает гранат,
Но только один из них – что огонь.
Девушки по юности надоедливы,
Женушка моя в соку.
Сестрица, вот скажи мне:
Если не с тобой, то с кем мне мешкать?
 

Он вскакивает и провозглашает нам: мне всегда претит вписывать в сочинения хулиганские мотивчики; а раз уж на то пошло, то и «зацветает гранат алым пламенем» сойдет, и «цветок за цветком зацветает гранат» сгодится, это хотя бы не хулиганские мотивчики. Я вам в третий раз торжественно объявляю, что я не учитель физики из школы №8, только размазня может быть учителем средней школы! В свое время этот мотивчик по степени воздействия на Ли Юйчань уступал лишь двум красным соскам. Нет, как подсказывает мне Ли Юйчань, красные соски, красные цветки граната, звуки и запахи, совместно издаваемые мамой и руководителем Ваном, когда они обнимались, переплелись с вовсе нехулиганским мотивом про «зацветающий гранат», став единым звуковым и ароматным целым. Вот вам и сила искусства!

То была золотая пора прогрессивной политики, развивающейся экономики, стабильных цен и процветающего рынка, даже в столь удаленном от приморья мелком городке, как этот, можно было в любое время купить себе двух тигровых креветок весом двести пятьдесят граммов и морского краба, тянущего на те же двести пятьдесят граммов. Свежую толстенную рыбу-саблю отдавали всего по три цзяо за полкило, а в сезон поступления в продажу молодых побегов цедрелы рыбный рынок на севере города приобретал серебристый цвет, под слепящим глаза весенним солнцем сияли рыбы-сабли. После того как рынок закрывался, улицы устилали переливающиеся в красных лучах заходящего солнца и мерцающие в белом сиянии полной луны чешуйки, если к вечеру случался дождь, то по его окончании луна серебрилась тускло, дымка уподоблялась чаду, каменный арочный мостик над отдаленной рекой напоминал белого дракона, а во влажном воздухе ощущался запах свежей рыбы. По возвращении с рынка девчушка взбиралась на чан с водой и в огненно-красном сиянии гранатового дерева заглядывалась на воду и двух выращиваемых в ней речных мохнаторуких крабов, на изобилующем дарами моря рынке именно крабы казались особенно важными, вот парочку их и купила восковая красавица, чтобы можно было любоваться ими в чане.

На крупных клешнях росли густые зеленые волоски… То резко приподнимались, то резко прятались длинные глазки… Зеленоватые, как железо, крабы вписались подобно инкрустации на изделиях местной кустарной фабрики в мягкий образ гранатовых цветков и песенки о гранатовом дереве… Сияют золотистые волоски на двух свешенных с края кровати упитанных ножках, покачиваются они с шалостью скучающего ребенка. Инфантильным называют поведение, когда половозрелая женщина неосознанно проявляет детский восторг, это похоже на притягательный атавизм – Так с полной убежденностью поясняет он – Как-то дискутировали мы с учителями физики школы № 8 о том, как власти крайне заинтересовались случаем, когда женщина из деревни в какой-то провинции Китая родила малыша с гипертрихозом. Наставник Мэн посчитал, что раз уж вещь эта редкая, то ею тем более надо дорожить. И правительство переполошилось не только потому, что чрезмерно волосатый ребенок – это атавизм. Схожим образом власти реагируют, например, когда у человека на голове вырастают рога, или когда роженица производит на свет девять мальчиков разом, или когда старуха за восемьдесят лет вдруг обретает свежие зубки. И так происходит не только в Китае, такой же пристальный интерес к подобным вещам проявляют и зарубежные страны, ведь это феномены внеклассовые, внережимные. Что из этого следует? В тот момент учителя физики больше досадовали по поводу проблем с уборными, так что особого любопытства к этой теме они не проявили; тогда учитель Фан Фугуй был еще в добром здравии, но и он к этому вопросу остался равнодушен. Тогда его лицо имело серовато-белый цвет, а к волосам пристал слой белой пыли – сейчас кажется, что уже тогда у него была физиономия мертвеца, образцовое предзнаменование скоропостижной смерти. К чему мы так активно обсуждали такую тоскливую тему, как мохнатые дети, и не тревожились по поводу находившегося на грани смерти учителя Фана? Лишь наставник Мэн с повисшим в уголке рта маленьким ошметком пены говорил со мной. Он заявлял, что человек – зверь, которому любы странности, вот почему для потворствования психологическим потребностям людей власти всеми силами выявляют и распространяют информацию о невероятных происшествиях: тем самым затхлая жизнь обретает больше стимулов, а также наслаждений, которые исходят из этих стимулов. В обществе может не быть искусства, но не может не быть аномалий; и если в обществе большого искусства нет, то следует ожидать больших причуд… Малой Го подтолкнул к нам газетку, на первой полосе значилась выведенная крупным жирным шрифтом грандиозная новость: мохнатые дети поступают в начальные школы, и умственное развитие у них выше, чем у обычных. Там же была фотография размером с игральную карту, с которой нам улыбался повязанный почерневшим от частого ношения красным пионерским галстуком малыш с большими глазами, густыми бровями и покрытым мелкой шерстью лицом.

Продолжается стук в дверь, который будто тянется уже вечно без остановки. Обращала ли девчушка внимание в то время на тонкие золотистые волоски у себя? Что она ощутила, когда увидела на водной глади, какая у нее над губой растет буйная поросль зеленых волосков? По таким вопросам почти что частного характера неловко справляться у самой Ли Юйчань. Раз уж она мне жена, то даже если бы я ее не любил отчаянно, то все равно бы с таким вопросом к ней не обратился. Период полового созревания – время таинственное и мучительное, когда день изо дня пребываешь в перманентном страхе, и наступает оно безмолвно – Говоришь ты безостановочно, уподобляясь психиатру – Постоянно такое ощущение: еще вчера она была сопливой девчонкой и вдруг за одну ночь превратилась в прелестную, как цветок, прекрасную, как яшма, взрослую девушку. Еще вопрос. Есть такие категории, вроде «подмышечные волосы» и «лобковые волосы», которые постоянно навлекают на себя критику. Почему от таких слов люди ощущают стыд и неловкость? Очевидно же, что если намывать их отличным шампунем, да еще сбрызгивать дорогими духами, то эти волосы не только будут мягкими и эластичными, но и будут источать забивающееся в нос благоухание. Видишь такое наяву – и думаешь, как это прекрасно. Почему же от вида этих же значков на письме ощущаешь, словно оскверняешь всех святых духов и позоришь родную матушку? Болезнь это, утверждает он! Весьма распространенный недуг.

С учетом всех отмеченных сложных причин учитель физики решил ни в коем случае не уточнять, когда у Ли Юйчань выскочил первый волосок. И, раз уж на то пошло, как связаны с нашей уже затянувшейся историей волосы на лице, подмышками и прочих местах у Ли Юйчань? Очень даже связаны, тесно связаны, да еще боль людям доставляют они; но поскольку время долго течет, боль уже обратилась онемением.

Раздел второй

Мы отлично запомнили восковую красавицу двадцатилетней давности, которую ты нам описал: тогда она еще была молода, спинка у нее была прямая, волосы зачесаны в гладкий помпадур, на виске алел цветочек, ни дать ни взять хозяйка постоялого двора из старого романа. Ты, вовсе не смущаясь многословности, повторяешь нам описание внешности восковой красавицы и решительно объявляешь: