Текст книги "Провокатор… Герой… Кто он?"

18 = 5,55 37 = 2,7 57 = 1,75 77 = 1,30 97 = 1,03

19 = 5,26 38 = 2,63 58 =1,72 78 = 1,29 98 = 1,02

39 = 2,56 59 = 1,70 79 = 1,27 99 = 1,01

100 = 1

Глава третья
Киевские торжества

Дмитрий вернулся и застал Киев беспокойным. В суматошном городе происходит вакханалия. Непомерное оживление связано с предстоящими в конце августа – начале сентября торжествами. Приготовлениями начались заблаговременно и очень интенсивно. Местные власти по долгу службы предпринимают чрезвычайные меры охраны: прочесывают дворы и улицы, устаивают облавы и обыски, арестовывают «для выяснения личности». Даже привыкшего к насилию обывателя возмущает произвол властей, что уж говорить о человеке, который живет с внутренним протестом против произвола государственной организации? А та давит прессом и истребляет индивидуальное. При виде и ощущении окружающих диких несуразиц совсем нелегко оставаться спокойным. Подумать только: все в этом мире и жизни приносят в жертву учреждению государственного насилия. Подобное трудно вытерпеть свободолюбивому человеку. А Дмитрий относит себя к непримиримым врагам тупости со стороны организации сверхнасилия.

Местные власти старательно демонстрируют желание выслужиться перед высшей правительственной властью и государем. В душе Дмитрия проявления верноподданничества вызывают естественные чувства сопротивления. В нем зародились протест, осознание важности момента, желание, потребность, даже необходимость противостоять и противодействовать начинаниям властей. Постепенно в нем родилось желание попытаться разрушить организацию широковещательной саморекламы, отомстить за народные права, особенно поруганные в последние годы самодержавного правления. Дмитрий явственно ощущал страдания своей души. В нем возникло и зрело непреодолимое желание выкинуть чрезвычайно яркую, забавную, злую шутку, которая способна проучить непомерно чванливую, но беспечную власть. Самих властителей. Желание это затаенное: оно не просто возникло – оно заискрилось, превратилось в мечту, надежду и уверенность.

Прошло уже почти два года подпольной бездеятельности. От активной революционной работы Дмитрий отошел: прежде считал ее смыслом своей жизни. Эти годы не перечеркнули его симпатии и пристрастия. Он много раз пытался оторваться от «смысла своей жизни», от рискованной и многосложной борьбы. Не смог! Его насквозь пропитал яд прошлой жизни и нелегальной деятельности. Ничем нельзя вытравить воспоминания прошлого, опыт борьбы. Дмитрий не смог заинтересоваться ничем другим – он не встретил ничего важного и более стоящего. Подпольная борьба – это его призвание!

Его сердце слишком чутко: близко воспринимает происшествия, оригинальные мысли, общественные течения. Воспоминания постоянно возвращают его к прошлому. Он старается не прислушиваться к голосу своей души. Но разве не услышишь этот голос? Его ничем не заглушишь. Ничем не заменишь цель, идеал: нет ничего стоящего в этой беспросветной, сволочной жизни. Бесполезно отдаваться собственным переживаниям и перетирать в мозгу однотипные мысли. Его манит к себе и рвет живое общественное служение.

В мыслях Дмитрия зреет коварный план… С каждым новым днем и часом его замысел наполняется смыслом и обретает зримые очертания. Дмитрий уже не в силах владеть собой и отказаться от преследовавшего его наваждения.

При встречах с товарищами по революционной деятельности Дмитрий откровенно признавался: он верит в пользу одних только индивидуальных актов. Основанием служит его убеждение: из собеседников никто не догадается, что он откровенно говорит о своих планах. Действительно, спокойного, владеющего собой человека товарищи встречают. Воспринимают абстрактно все эти разговоры. Ни у кого не возникает подозрения, что в его сознании зреет план чрезвычайной важности. Даже родные не замечают в нем особых перемен.

Один известный факт дает понять: не все «спокойно на Шипке» – в середине августа родители уезжают за границу. Во время прощания. Беспокойное сердце матери какой-то подсознательной струной почуяло что-то неладное. Она задала прямой вопрос:

– Сын, ты здоров?

– Конечно же, мама. Ты с чего это спрашиваешь?

– Митя, скажи правду. Во время нашего отсутствия не случится ничего? Я могу ехать спокойно?

– Мама! Да что это тебе все кажется? Конечно, можешь…

Его слова несколько успокоили, поэтому она решила оставить сына в покое и без присмотра. И все же ее долго не покидают тревожные предчувствия. Ведь она в сыне заметила смутно-беспокойное, какое-то гнетущее волнение, словно это была затаенная боль, невысказанная тоска или неосуществленная мечта. С ним не все в порядке. Нет. Не дай Б-г это болезнь! Ее побуждала ехать серьезная болезнь мужа – имелась необходимость в курортном лечении и отдыхе. Потому она переживала: как можно оставить сына в столь серьезный момент?

Через пару дней после отъезда родителей в Петербург уехал его старший брат Владимир. Дмитрий остался один в просторной квартире, наедине со своими мыслями и намерениями. Он не забыл тревоги матери перед отъездом: написал отцу письмо делового содержания.

«18 августа. Дорогой папа. Вчера дом опустел. Уехали Володя и Вера. Впрочем, за последние дни я так забегался, что почти их не видал. У меня есть комбинация, о которой я хотел даже телеграфировать, но потом предпочел написать. Дело в следующем. Через близко знакомого, газетного сотрудника М., я познакомился с некоторыми инженерами гордумы. Один из них берется устроить большой заказ на водомеры на 12 500 рублей, но при этом, конечно, требует куртаж в размере 400 рублей.

При таких условиях на долю мою и моего компаньона остается по 900 рублей заработка. Как назло, Ш. нет в Киеве. В настоящем деле риска нет никакого, но требуется деньги передать в третьи руки. Право выбора лица предоставлено мне – с согласия инженера, конечно. Я предлагаю сделать следующее: 400 рублей передать №№ (кроме того, что это, безусловно, порядочный человек, он держит деньги на текущем счете № и таким образом получить их не может без него). М. выдает мне расписку: обязуется через шесть недель вернуть деньги мне или же, если в течение этих шести недель заказ сделан городом по определенным в прейскуранте ценам, выдать их инженеру. Если заказ будет сделан на маленькую сумму, то куртаж уменьшается пропорционально. Денег я не хочу передавать Л., ибо нужно избегать огласки.

Я надеюсь, что ты, папа, согласишься на это, поверишь моей опытности. Ответь телеграфно по этому делу.

Неприятный сюрприз произошел на следующий день после твоего отъезда: принесли повестку по делу П. Заседание назначено на 19 сентября. Я повестки пока не принял, а отправился в суд, но, увы, отложить дело никак нельзя. Думаю, что лучше всего будет написать П. о присылке другой доверенности или же, если считать удобным это, напиши К., может быть, он согласится заверить твою подпись на передоверие.

Дома все в порядке. Р. внес деньги в общ. вз. кред., извинился за опоздание и выражал полную готовность внести на следующий срок на месяц раньше. Ф.тоже перебрались. Страшно нудят со всякой мелочью. Успокой мамашу насчет билетов. От дедушки письмо было и перевод т. Маше 300 рублей.

Новостей больше никаких. Целую крепко, Митя.

Р. S. Целая история из-за ванны у М-м Р. Настаивает на белой эмалированной ванне. О поставленной же слышать не хочет, боясь заразы, т. к. ванна от П. Идиотка страшная. Можно ей предложить поставить свободную медную ванну?»

* * *

Это целое искусство – таиться: явное свидетельство серьезности намерений и скромности человеческой натуры. В любом деле возможны срывы: к чему его еще подвергать излишнему риску? Ажиотаж мелких людей – пустое. Обывателям лишь бы чем занять свои скудные познавательные потребности, а дело… Для дела совершенно не безразлично, находятся вокруг него чистые руки или правительственная власть подослала соглядатая. Для торжества дела следует подавить свое тщеславие. На время забыть, что предпринимаешь это не только для общественного блага и для прославления собственного имени. Нужно оставаться скромным в своем величии. В отдельные моменты не тараторить: разумнее всего промолчать. Идти своим путем. Никому не доверять. Много в безвестности есть положительного: нет отвлекающих визгливых голосов. Любой утомительный труд оплатят в свое время. Но произойдет это не сразу – не прежде завершения всего труда.

* * *

Заблаговременно, до начала киевских торжеств, генерал Курлов категорически потребовал, чтобы руководство охраной высочайших особ и сопровождающих лиц возложить на полковника Спиридовича. Киевский генерал-губернатор Трепов, а также департамент полиции не должны вмешиваться в вопросы охраны.

Курлов своего добился.

Принята традиция, согласно которой охрану государя во время его визитов возлагают на губернаторов и генерал-губернаторов городов и провинций. Будто желая изменить эту традицию, во время киевских торжеств руководство охраной поручили одновременно двум лицам: генерал-лейтенанту Курлову, товарищу министра внутренних дел, и Трепову, киевскому генерал-губернатору.

Курлов взял в свои руки всю охрану, оттеснив в сторону охрану генерал-губернатора. Трепова можно понять: он глубоко оскоблен и считает эти действия явным недоверием к нему. Он подготовил и подал просьбу об отставке. Событие оказалось чрезвычайной важности: перед торжеством, перед самым приездом государя мог разразиться политический скандал. Неподходящее для такой отставки время. Столыпин принял меры для быстрого урегулирования конфликта.

* * *

«Киевский генерал-губернатор сообщил мне, – написал Столыпин своему товарищу по министерству, – что считает оскорбительным для себя то, что высший надзор и наблюдение за охраной государя во время его пребывания в Киеве отняты у него и переданы вам. В этом он усматривает его негодным для поста, который он занимает.

… Примите встречные меры для того, чтобы устранить возможное недоразумение с генерал-губернатором Треповым».

* * *

Во время пребывания в Киеве генералу Курлову удалось уломать Трепова. Он разъяснил новую структуру охраны высочайших особ: подразумевает полную отчетность перед дворцовым комендантом и генералом Дедюлиным. Последний несет ответственность перед министром двора Фредериксом.

Трепов сильно обижен, но вынужден проглотить горькую пилюлю. Он сам понимает: сейчас не время для своих амбиций. Он занялся приведением в надлежащий вид и порядок царского дворца, а также поиском частных квартир для министров. Его всего поглотили хозяйственные дела, в которых он забылся хоть на время. Но только на время. Генерал-губернатор самолюбив и злопамятен. Ничего поделать он не может: проклятый Курлов по положению стоит рангом выше. В аналогичных случаях Трепов сам поступает подобным образом. Когда в одном деле встречаются равные по положению люди, между ними неизбежны стычки.

В середине июня в Киев прибыли генерал Курлов и Веригин. Их сопровождают адъютанты и охрана. Они совершили поездку по намеченному маршруту в Чернигов, Овруч. Всюду они проводили совещания с руководителями местной администрации и охраны. Выясняли вопросы, касающиеся предстоящих торжеств. Намечают организацию охраны.

Местные власти жалуются на недостаток людей. Это вечная жалоба, и ее приняли во внимание. Решили на время торжеств в дополнение к местному штату выделить чинов жандармерии и полиции из других мест и городов. Уже к 20 августа в Киев прислали две тысячи нижних чинов полиции и сорок восемь офицеров из жандармерии Петербурга, Москвы, Одессы, Варшавы и других городов.

По требованию генерала Курлова местные органы охраны предоставили ему список неблагонадежных жителей. По отношению к каждому лицу предприняли персональные меры пресечения возможных противоправительственных действий, в их числе и самые эффективные: полная изоляция на все время торжеств, а также высылка из города. Кроме того, учредили особое бюро, ведающее выдачей билетов на торжества.

Перед самыми торжествами никто не занимался проверкой местных органов охраны с постановкой агентуры. Руки не дотянулись. Но это звено самое необходимое. Легкомысленно понадеялись на русское «авось» и «небось».

В киевском охранном отделении числится несколько вакантных офицерских должностей. Кулябко попросил генерала прислать людей.

– Нет денег! – отрезал товарищ министр. – У вас офицеров сколько? Одиннадцать? И этим тут нечего делать! – добавил после небольшой паузы: – Ведь нужно экономить: казна не бездонна. И так содержание охраны в Киеве обходится в копеечку – более ста тысяч рублей в год, восемь-десять тысяч в месяц…

Подумаешь, жмутся: содержание офицера обходится не более чем в двести пятьдесят рублей в месяц. Нашли на чем экономить. Прикомандировали ротмистра Нагродского, а на время торжеств прислали несколько офицеров из других отделений. Им поручили навести порядок в делопроизводстве. Занялись составлением отчетности, наводят справки, отвечают на запросы разных учреждений. Они отвлекают занятых людей от их прямых обязанностей своей показушной деятельностью.

* * *

Генерал-губернатор Трепов на сей раз был необычайно любезен. Даже вышел из-за стола и выкатил свое непомерно огромное пузо, стянутое сюртуком, готовым вот-вот лопнуть по швам. Всегда он такой – строгий, грубый, а сейчас вдруг обхаживает… Какая муха укусила?

Кулябко доволен: наконец-то его признали, и он вышел в люди. А то гроза евреев, но в обществе себе подобных не пользуется достаточным авторитетом. А все из-за того, что его немного недолюбливает генерал-губернатор. Этого не скроешь, здесь такое сразу становится известным: передается шепотом по инстанциям. Их сблизили события последнего времени и общие заботы. Только так Трепова можно понять – тот в нем нуждается. Сейчас страж порядка, охранник. Он почуял, что сидит на вулкане. Загодя готовится к возможным неприятностям.

Генерал Курлов достаточно проучил генерал-губернатора, это уж точно! Он совсем другой человек. Даже не верится, что Трепов может проявить любезность по отношению к своему неуместному подчиненному.

– Регистрационное бюро не просто новое ведомство. Его задача – учет и изъятие всех неблагонадежных на время торжеств. Ясно? С учетом этого и необходимо укомплектовать бюро лучшими служаками, но не ослаблять при этом в других направлениях. Своевременно должна прийти помощь из столиц и других отделений. Пока неизвестно, на кого возложат общее руководство. Вполне может так случиться, что новые люди не станут нам подчиняться. У них свои задачи.

– Как же это? – возмутился начальник охранного отделения.

– Не все от нас зависит, – генерал-губернатор не позволил Кулябко обосновать свои возражения. – Генерал Дедюлин еще дворцовый комендант…

– С генералом я лично знаком… – разоткровенничался Кулябко. – Порядочный человек. Любит соблюдать субординацию…

– Не знаю, что он любит! Меня он не переносит. Уже друзья советовали подать в отставку, не дожидаясь беды…

– Все это пустые, ни на чем не основанные страхи, – успокоил Кулябко. Он сам еще не может поверить «счастью»: генерал-губернатор впервые говорит с ним столько откровенно.

– Дай-то Б-г…

– Ходили слухи… Но мы ведь не обыватели, потому не придали им значение. Именно вам и следует заняться слухами.

– Я говорю не о тех слухах… – оправдывается начальник охранного отделения, стараясь не попасть впросак. Лицо генерал-губернатора резко изменилось: оно стало строгим. Голос зазвучал официально. Кулябко понял: беседа окончена. Он откозырял:

– Слушаюсь!

– Да, исполняйте!

Этот Трепов какой-то непонятный человек. То откровенничает, то становится вдруг строгим, неподступным. Сразу видно – хитер! Хитер мужик! Ему бы только выпытать. Вот и теперь он узнал про отношение с дворцовым комендантом. Верно, только это его интересовало. Не станет дергать: сейчас ответственный момент. Но после торжеств непременно жди грозы. Уж он-то напомнит. Не зря в угол загнал. Разве отзовешься нелестно о генерале Дедюлине? Еще донесет! Да, этот Трепов зубы проел на интригах – нет в городе человека опаснее его.

Помимо охранного отделения, он пользуется собственной агентурой для получения интересующих сведений. Проверяет, контролирует, подсиживает… Находиться не так-то просто под систематическим подозрением и неусыпным контролем. Интересно, кто работает на него? Верно, жандармы? Но… Неужели свой засел внутри охраны? Все может происходить! Но кто, кто? Давно пора прочесать своих гавриков, раскопать, кто из них чем дышит и занимается. Устроились себе тихо за начальственной широкой спиной: их не тормошат. Вот и держитесь каждый за свою кормушку и не лезьте на рожон!

Лезут! Ох, это нахальство! И беззастенчивость… Не могут дня прожить спокойно… Не упустят удобный момент: своему же благодетелю на голову нагадят. Они это могут! Только это… Не годны ни на что более существенное и серьезное. А пошли бы все они на! Людское отродье…

Надо что-то делать, ведь обстановка серьезная. Воспользоваться моментом и легко выслужиться или… попасть в немилость. Уже пора отхватить еще одну большую звезду в дополнение к существующим. Или… чем плохо… Станислава на шею… Скучно обходиться на службе без регулярных правительственных поощрений. Ведь такая служба – себя изводишь, не щадишь… Нет заметных успехов. Время сейчас, время… Все стало труднее… Держат почти на голодном пайке, дальше расти не позволяют. Конечно, жить еще можно, только нужно ко всему подходить с умом. Не дрейфить. Уметь показать себя. Преподнести успехи на службе. Защитить. Утвердить. Самое главное – пустить пыль в глаза. Остальное само привалит с судьбой.

* * *

Упустил маленько: своих придурков не держал на короткой узде. Некоторые скурвились и возомнили о себе… Драть всех нужно! Во все дырки шмалять. Не давать поблажек. Ничего не принимать на веру. Не давать пощады! Это главное. А то распустил свою человечность, а она не только не вредна – опасна. Сосут и доят расплодившиеся паразиты. Их самих не трогай, словно не касается этих личностей. Нужно все дело взять в свои руки и… керувать, как малороссы говорят. Руководить! Вся наша компания ненадежная: в любой момент могут подкузьмить, подвести под монастырь. Такой это народ! На других надейся, а сам не плошай! Ни на мгновение не упускай из рук твердого руководства.

А Трепов – свинья! Провокатор! Допытывается до своего интереса самыми подлыми методами. Подумаешь, власть большая у него! Ничего, Дедюлин ему покажет! На подозрении попался, так уж лучше помалкивай, а он разоткровенничался… До торжеств его вряд ли дернут с места – некрасиво, да и не так сразу… Для этого нужно оскандалиться. Он ведь не дурак и такого не допустит. Тихой, долгой сапой тянется наша формалистика.

Узнать только, кто его информирует: неужели жандармы? Нет, Иванов не должен, он ведь друг. Да и какой смысл подсиживать ему? Небось, его самого в охранное отделение не заманишь медовым пряником. Он не подчинен непосредственно Трепову. Так оно и есть: сволочная эта должность – начальствовать. Приходится выслуживаться. За свою карьеру опасаться. Разве можно все заранее предугадать? Тебе ставят в вину малейшую чужую оплошность. Плохая это привычка – отдуваться вечно за других. Оплошавших обходят льготами. Только подхалимов подкармливают, ведь те на глазах у начальства крутятся все время. Готовы в один момент разбиться в лепешку перед его сверлящим взором. Да еще комплиментарностью можно начальствующие сердца расплавить.

Нет, жизнь и служба не малина и далеко не соцветие удовольствий и всяких прелестей. Жизнь – это испытание на приспособляемость и умение вертеться. Бей первым или самого изобьют. Кусай, рви, иначе поздно будет! Ощиплют, оберут словно липку. Таков хищный закон жизни, установленный традициями. Философия всей жизни – выжить, выстоять… Умри сегодня пока ты, а я… Я подожду… Только важно не упустить момент, ведь вся жизнь состоит из благоприятных моментов. Жизнь и есть момент! Вино и женщины – это и есть жизнь, ее лучшая часть, картинность. Главное – имей достаточно средств, ведь все в этом продажном мире покупается за деньги. Жаль, нет собственного денежного производства.

Фальшивомонетчики чаще всего попадаются не по причине плохого качества их товара, их подводит жадность. Кулябко хорошо знает, как обойтись с фальшивыми деньгами. Он не станет увлекаться чрезмерным их печатанием. Расходовать начнет осмотрительно. Малую партию напечатает – подождет, пока все разойдется. Потом еще напечатает. Куда спешить? Не обязательно сразу богатеть, можно это делать постепенно. Так поступают осмотрительные жиды. Да, жиды умеют жить! Только с удовольствиями они не хотят знаться: чураются их. Ведут скучный образ жизни. Копят золото, миллионы! И, словно нищие, скупердяйствуют. Нет, жить надо! Жить! Сами они не умеют жить и тратить деньги, так пусть другим позволят удовольствия.

Жить! Одним днем. Не страшиться долгов. Не копить! Не думать о детях и благополучии потомства: пусть они сами позаботятся о себе, а не приходят на все готовое. Не в призвании общества плодить тунеядцев. Каждому человеку судьба выделяет свою порцию трудовой повинности и пищи – только успевай переварить все в собственном желудке. Приятно благоденствовать, но это не в природе вещей. Вот и приходится часто заниматься постылым делом – кормиться сытнее. Хорошо с везением, тогда должность позволяет заняться немного собой, своим любимым делом… Самоусовершенствованием. Души похотливой насыщением. Без всех этих соблазнов жизнь неимоверно скучна…

Трепов что-что замышляет? Он способен на многое. В явной и скрытой борьбе охраняет свое кресло. Кому он только нужен? Попользовался властью вдоволь – уступи место другому. Таким должны быть и закон, и обычай. Верно: вознамерился оставаться пожизненным градоначальником. Пусть только новая метла не станет мести без разбора. Можно поплатиться ненароком…

Придется наладить отношения с департаментом. Есть рука в самом министерстве – собутыльник. Но все копают департаментские чинуши. Пока что нужно поостеречься Демидюка – не натравливать его на Трепова. Его самого нужно «подкрутить» – он стал слишком заносчивым в последнее время. Сбить спесь с гордеца. Он зарывается… Орет…

Да, Трепов часто берет за горло. Лучше пусть расправляется с головотяпами в управе, городской думе и личных ведомствах, а охранную полицию не трогает: она не в его компетенции. Мы обязаны только информировать, не больше. Он вознамерился ввести охранку в услужение, превратить в служанку его чиновничьего бюрократизма. Зря напрягается! Зря зарывается! Ничего другого не скажешь – сила! Неразумная, но сила! Властитель! Законодатель местных нравов. И мод!

Кулябко наводит у себя порядок. Пусть все подчиненные находятся в состоянии терпения-дрожания. Он ругается только цензурной бранью. Сейчас он в ударе!

– Канцелярские крысы, тупоголовые рахитики, длинношее и глисты, дистрофики, кривоногие уродцы, хамелеоны, болтливые ябеды, шепелявые заики, уродливые ханжи, трухомозглые обормоты, горбоносые рыгалики, остроухие педерасты, хохочущие болтуны, тараканоусые ревматики, чернильные души, криволапые хапуги, завистливые жадюги, толстозадые геморроики, брюхатые сцыкуны, слабонервные чинопочитатели, вонючие моралисты, жалящие нытики, старые пердуны, распрекрасные живодеры, греховодники, головотяпы, примитивные тварюги, талантливые бездельники, сумасброды, осатаневшие самоеды, арапы Петра Великого, брюзжащие поддувалы, охрипшие граммофоны, пузырящиеся ничтожества, ишакокопытные хамыги, лишаемордые харибды, религиозные фанатики, паразиты с бычачьими выями, зловредные невежды, ядовитые змеи, лягушатники, ненасытные упыри, хари раскосые, жидовские морды, распутные дьяволищи, катарактики, заговорщики с расстроенными желудками, растрепанные тупари, самовоспламеняющиеся гонораты, сфинксы, египетские мумии, япошки-харакиристы, азиатские блюдолизы, седоволосые лунатики, беспонятливые фанфароны, фурункулоязыкие пустомели, самцы недееспособные, коклюшные гипнотики, чахоточные скелеты, чесоточные зудни, угристые астматики, самодуры, шизофреники, диабетики, кирпатые каракатицы, раздавленные клопы, фиксатые зубоскальцы, казнокрады, хандрючие канатоходцы, сомнительные шалопаи, искатели приключений, отчаявшиеся авантюристы, беззастенчивые браконьеры, неандертальцы, яловые головы, снежные бабы, бараньи утробы, голосеменные млекопитающие, лопатели поросячьей жижицы, ожиревшие курдюки, хромые кобели, жандармские фараоны, лягавые жеребцы, сибирские хорьки, хреновые мужики, бесплодные онанисты, фудзиямовские самураи, безмозглые скоты, уродины с сигарооборазными языками, панычи крепостные, плюшкины-крохоборы, гнусные заразы, остроумные циники, квадратные идиоты, ползучие гады, бухие быдляки, раки вареные, клоачные черви, фекальные миазмы, тунеядствующие дебоширы, рецедивные Цицероны, ляжкатые ловеласы, падаль тапира, багровые паралитики, мочегонные аппараты, разухабистые падлюки, магометанские обрезанцы, дрожащие триндулеты, воблы танцующие, тщеславные мухобойки, говноеды, рыжеволосые пигмеи громадные шмакодявки, титулованные оборванцы, озорствующие насильники, расфуфыренные пилигримы, одноглазые циклопы, отфильтрованные подонки, шурум-бурумные пижоны, долговязые рогоносцы, косматые эпилептики, «ритуальные убийцы», швайки конституционные, лопнувшие презервативы, музыкальные пифии, сопливые матадоры, гнусные москиты, отпетые преступники, шанкры пенистые, эгоистичные карапузы, параноидные шахматисты, газы сероводородные, сеньоры обгаженные, фиговые тартюфы, устрицы легендарные, пузырящиеся левиафаны, оптимистичные мулы, рифмованные химеры, гниющие плаценты, масоны пуританские, маскарадные жулики, живые манекены, непризнанные корифеи, копченые сельди, беспаспортные маньяки, партийные деятели, профсоюзные боссы, рабочие аристократы, миниатюрные кикиморы, казацкие папахи, церковные попрошайки, безразмерные влагалища, дурашливые посудины, мозолистые чувяки, хронические обжоры, катастрофические алкоголики, дурашливые проповедники, левшивые рахитики, двуликие нахалюги, раковые опухоли, грамотные сурьки, каблы находчивые дерзкие жлобы, байстрюки с финками, ванильные размазни, мудрящие софисты, иудские христопродавцы, грошевые скупердяи, сексуальные искусители, яркие футуристы, пожарные гайдуки, средневековые еретики, ватиканские иезуиты, хлысты распутинские, абортивные молокососы, обшарпанные тунгусы, очкатые фармацевты, сердобольные распутники, квакающие жабы, бездетные женатики, мохнатые щеголя, харкающие замориши, оскопленные евнухи, химические растворы, формалисты ерундовые, евангельские псаломщики, буддистские паломники, тюремные параши, навозные жуки, занозистые соковыжимальщики, декорации опереточные, умористые зубоскалы, окровавленные социалисты, зажиревшие бундовцы, негашенные везувии, куклуксклановцы промасленные, холостые пропойцы, расторопные биндюжники, веселые капельмейстеры, лихиесуконщики, пастухи паршивые, застенчивые овцы, сердитые фразеры, выжившие пенсионеры из ума, канцелярские секретутки, безответственные паникеры, педики морально неустойчивые, центристские хохмачи, жилеточные рукава, халтурные работники, транзитные топтыгины, столетние ящерицы, вспенившиеся персоны, бесполые сатрапы, властвующие проституты, брешущие нувориши, роковые жонглеры, сыромятные психопаты, загребущие трактирщики, сволочные рифмачи, будки справочные, анархисты бестолковые, кооперативные бляди, галдящие трутни, корабельные швабры, энцефалитные маточные оплодотворители, установщики пистонов, сухомятные дрочильщики, пузатые столоначальники, кровожадные драчуны, кряжистые неврастеники, духовные пастыри, остроязыкие сифилитики, окосевшие спекулянты, разряженные бестии, хромые люмпены, скандальные заморышки, опупевшие эмигранты, безыдейные толстовцы, эксплуатируемые пролетарии, кипяченые полундры, горлопаны с луженными глотками, воинственные ляпсусы, какающие в еду штундисты, сановники с обмороженными маковками, мертвецы окоченевшие, идиоти-ки, озлобленные мавры, арцебашевские здоровые жеребцы, андреевские бесы, братья Карамазовы, мумии древней мандовизийской цивилизации, угодники настырные, канальи торгашеские, святейшие фурсики, фурорные атеисты, недоразвитые карьеристы, служители преисподней, туалетные швейцары, рыцари плаща и кинжала, педикюрные мастера, зажимальщики критики, лобколобзатели, непоседливые лоботрясы, обольстители леших, карикатурные изваяния, античные законники, кардиналы урок, ашуги порнографические, спасители человечества, благодетелинищих, заядлые политиканы, азартные игроки, картежные шулера, камерны-епевцы, раздаватели столыпинских галстуков, шансонные любовники, капризные театралы, недоспевшие клюквы, черноязыкие сплетники, лаврские монахи, чинопочитатели, палачи с шутовскими колпаками, кавалеры ордена подвязки, прославители гильотины, начетчики юриспруденции, специалисты по гинекологии полости рта, писари неряшливые, прогрессивные консерваторы, самоедские шаманы, интеллигентные каннибалы, въедливые дылды, почерневшие каторжане, скулистые ротозеи, бонапартистские кастеты, лысые боцманы, бражничающие фельдмаршалы, чадовые босяки, тузы трефовые, строптивые симулянты, очумелые рассказчики, жилистые циркачи, пришлепнутые очевидцы, причесанные каннибалы, женихи породистые, распарившиеся бродяги, министерские лясоточильщики багдадские воры, пресные деятели, хладнокровные юмористы, коренастые яхтсмены, вшивые банкроты, распухшие хозяева, семиструнные болячки, жемчужные одуванчики, бесчеловечные бонзы, желатинные молодчики, трогательные стяжатели, будничные пришибеевы, участливые держиморды, безбожные подхалимы, хлябидные лапотники, усатые подыхальцы, зачаточные стадники, благочестивые мизантропы, блаженные помпадуры, заунывные пантеисты, трясуны-комиссары, прожорливые ловкачи, залупатые лорды, вопрошающие кикиморы, беспозвоночные приспособленцы, ревнивые папаши, жестокие тести, запачканные насекомые, шавки притухшие, лукьяновские бандюги, свинячьи рыла, драпированные клизмы, благородные драконы, отчаявшиеся сводники, малярийные комары, холерные бактерии, бациллы чумы, бедуины в пустыне, двугорбые верблюды, шантажирующие провокаторы, слюнтявые стиплеры, волосатые бурбоны, иллидоровские ослицы, опричники ивано-грозновские, императорские шпики, новоявленные резонеры, стихийные оппортунисты, цензовые делегаты, университетские выскочки, уникальные гангстеры, большевистские вожди, иерархия дураков, гетманы в бриджах, ацтекские идолопоклонники, бабники возбужденные, полусознательные марсиане, серые бурсисты, базальтовые серафимы, скептики всухомятку, лоцманы гнилых заводей, кадрильные пташечки, серо-буро-малиновые лопухи, волчьи дети, счастливые ростовщики, ломовые лошади, доисторические окаменелости, язвительные сыновья, заквасные иероглифы, окольцованные карманники, беспризорные мартышки, озорные распутники, воздухозамковские мечтатели, мещанские волшебники, магарычевые полицейские, отхаркивающие материализм мистики, замаскированные полиглоты, массивные ползуны, мускулистые денщики, прилежная деревенщина, баклушные мастера, денежные биржевики, деликатные абитуриенты, инвентарные матросы, барбарисовые индивидуалисты, махонькие прокураторы, мессии хаоса, проповедники безвластия, подурневшие аббаты, кашалоты мафии, вооруженные неандертальцы, вольфрамовые судари, окаянные медики, флотские закоперщики, лояльные предатели, талмудические вольнодумцы, люди в футлярах, экзальтированные мракобесы, охранники муравьиных куч, крахмалистые шалопаи, министерские подстилки, ассимилированные немчуги, захудалые спортсмены, нестиранные портянки, прагматичные дуэлянты, князья одесских катакомб, ассирийские остолопы, огребатели нечистот, ассенизаторы мыслей, покорители тундры, жители сибирской тайги, цыганские прорицатели, молдаванские мамалыжники…