Текст книги "Большая игра"

Когда игра закончилась и Диего подсчитал фишки каждого игрока, Рейрдон сказал:

– Не забудьте дать чаевые Молли, если хотите, чтобы вас пригласили в следующий раз. – И подмигнул мне.

На выходе участники благодарили меня, некоторые целовали в щеку, и все вкладывали мне в руку банкноты. Я тепло улыбалась и благодарила их в свою очередь, стараясь, чтобы руки у меня не дрожали.

Когда все ушли, я в оцепенении опустилась на стул и трясущимися руками насчитала три тысячи долларов.

Но не это было главное. Я поняла теперь, зачем приехала в Лос-Анджелес, почему терпела истерические вопли Рейрдона, его постоянные оскорбления, неприличный наряд девочки на напитках в коктейль-баре, липкие прикосновения низкопробных личностей.

Я стремилась жить на широкую ногу и была готова к грандиозным приключениям, но никто не вручил мне ключи к этой жизни. У меня не было таланта, как у моих братьев, который обеспечил бы мне такую жизнь. Я ждала своего шанса и каким-то образом поняла, что он должен появиться. Я снова вспомнила Алису Льюиса Кэрролла: «Завтра никогда не бывает сегодня». Глубина этих простых слов дошла до меня: я поняла, что после сегодняшней ночи наступило мое завтра, а все остальное навсегда останется в прошлом.

Часть II
Голливудинг. Лос-Анджелес, 2005-2006

Голливудинг – театральное поведение в игре, способ отвлечь или спровоцировать игроков на необдуманные действия.

Глава 7

Я проснулась еще до восхода солнца, в комнате было темно и прохладно. Будильник еще не прозвонил, и я нежилась под простыней, одновременно прокручивая в голове события вчерашнего вечера. В каком странном мире я очутилась!

Когда я закончила уборку в «Вайпер Рум», было почти два часа ночи. Я заперла дверь и побежала к машине, крепко прижав локтем сумочку с деньгами. Домой я ехала, распевая во весь голос.

Блэр еще не вернулась. Я приняла горячий душ, чтобы расслабиться, но, даже лежа в постели, я все еще была взбудоражена. В голове у меня крутились множество способов потрать полученное вознаграждение. Заплатить за жилье на месяц вперед. Купить кое-какую новую одежду, оплатить счет по кредитной карте. И может быть, даже получится что-то отложить. Наконец я заснула.

Утром первым делом я бросилась проверять ящик для носков. Вся пачка стодолларовых купюр была на месте – там, где я ее оставила.

Я пошла на кухню сварить себе кофе. Стрелки часов едва подобрались к шести утра, но удержаться и не похвастаться новостями было выше моих сил. Я должна рассказать Блэр. Меня просто распирало от желания поделиться тайной. Она вернулась очень поздно, так что будет лучше, если я приду к ней с чашкой кофе в руках.

– Что ты так сияешь? – пробурчала она, с трудом открывая глаза и принимая чашку.

Я уже совсем было собралась описать ей все те бредовые, невероятные вещи, которые произошли со мной накануне, но тут подействовал кофеин и обострил восприятие реальности. Несмотря на то что она была моей лучшей подругой и я все ей рассказывала, этого ей знать не следовало. Это была моя тайна, ее она не касалась. Если Блэр проговорится и об этом станет известно кому-то из игроков, я потеряю их доверие.

Именно тогда и там я приняла решение никому не говорить об игре, даже моей семье. Я не сделаю ничего, что могло бы поставить под угрозу мое место в покерном зале.

– Просто так, – ответила я, стараясь притушить восторг. – Такой прекрасный день, не хочу, чтобы ты пропустила его.

– Не могу болтать с тобой сейчас. Закрой дверь, – захныкала она и перевернулась на другой бок.

– Извини, – сказала я и вышла в коридор.

Я прибыла в офис рано утром – мне надо было показать, что игра не влияет на мою работоспособность. Час я потратила, наводя порядок на столе Рейрдона и разбирая папки с документами.

Когда я справилась с завалом дел, я проверила свой телефон. Семь новых сообщений! У меня сердце екнуло. Обычно это означало, что Рейрдон опять неистовствует по поводу чего-то. Однако сегодня было по-другому. В телефоне было полно сообщений от игроков, которые хотели знать, когда состоится следующая игра, или выражали удовлетворение вчерашним вечером. Кроме того, они хотели обеспечить себе место в следующей игре через неделю. Я запрыгала от радости.

Рейрдон появился только в десять.

– Привет! – жизнерадостно сказала я, подавая ему кофе и почту.

– Кто-то, похоже, доволен, – сказал он, подмигивая.

Я немного расслабилась – слава богу, он в хорошем настроении.

– Сколько заработала?

– Три тысячи! – шепотом сказала я, все еще не веря такому чуду.

Он засмеялся:

– Я же говорил, что ты не пожалеешь, глупая.

Я сияла.

– Всем понравилось, – продолжал он. – звонят мне все утро, твою мать, никак не могут заткнуться.

Я старалась не слишком показывать свое нетерпение.

– Будем играть каждый вторник.

Я вспыхнула от радости и, к своей досаде, почувствовала, как губы у меня растягиваются в широчайшую улыбку.

– Смотри, мать твою, не запори работу, – предупредил он. Затем перевел взгляд вниз: – И купи себе новые туфли, эти чертовски отвратные.

Ко второй игре Рейрдон поставил условие, что все участники принесут по десять тысяч, чтобы войти в игру (взнос обозначался специальным термином – бай-ин), и чек на любые дополнительные убытки, которые они могут понести. В течение этой недели он принимал звонки от людей, которые узнали про игру и хотели принять в ней участие, а я внимательно слушала и запоминала. Тогда я и составила таблицу с именами всех действующих и потенциальных игроков в покер.

Я хотела понять, как стать незаменимой. Мне еще предстояло многое… нет, все понять в этой игре, но я уже кое-что узнала о поведении людей, когда работала в ресторанах и благодаря профессии моего отца. Я уже знала, что мужчины, особенно обладающие высоким статусом, в том числе наши игроки, любят комфорт и обслуживание по высшему разряду. Для предстоящей игры вместо сырной тарелки из супермаркета я заказала дорогие сорта в специализированном магазине. Я выяснила предпочтения каждого из участников и заказала их любимые блюда и напитки в дорогущем ресторане, где обычно бывают мои шефы. Все эти мелкие детали предстояло еще долго отрабатывать.

Когда Рейрдон передал мне окончательный список игроков, которых мне следовало пригласить на вторую игру, в нем было девять человек, почти все, кто был на первой игре, и я принялась выяснять о них все, что только возможно.

Боб Сафай, строительный магнат. Уверен в себе, может быть очаровательным или невыносимым в зависимости от того, выигрывает он или проигрывает. В прошлый раз я видела, как он распекает дилеров и других участников. Со мной он вел себя очень мило, но у меня было чувство, что такого человека лучше иметь в союзниках, чем среди врагов.

Тодд Филлипс, сценарист и режиссер, последний фильм которого «Мальчишник» попал в Галерею славы за самые удачные шутки среди подростков.

Филип Уитфорд, аристократ, обходительный красавчик, источавший аромат старых капиталов. Предположительно, лучший игрок за столом. Именно он вовремя намекнул мне, что не стоит отвлекать участников во время игры. Филип ободряюще улыбался мне, и я чувствовала, что он на моей стороне.

Тоби Магуайр. Женат на Джен Мейер, дочери президента «Юниверсал». Несмотря на небольшой рост, он был кинозвездой первой величины и, по мнению остальных, второй по уровню игрок после Уитфорда.

Леонардо ди Каприо, вероятно, самый узнаваемый киноактер в мире. Не только сногсшибательно красив, но и невероятно талантлив. За столом, однако, демонстрировал странный стиль поведения, ему как будто было все равно, выиграет он или проиграет. Он складывал руки на груди и слушал музыку в огромных наушниках.

Хьюстон Кертис не принадлежал к этой компании. Детство Хьюстона прошло отнюдь не в обстановке богатства или привилегий. Он был продюсером низкопробных реалити-видео вроде «Best of Backyard Wrestling». Предметом его особой гордости был тот факт, что он еще мальчиком научился играть в карты и приехал в Голливуд, не имея ни цента за душой. Похоже, что они с Тоби были хорошими друзьями.

Брюсу Паркеру было за пятьдесят. Я слышала, как он рассказывал, что начал свой путь наверх с торговли травкой. Позже он использовал свое видение бизнеса, чтобы подняться наверх по служебной лестнице в одной из старейших и самых успешных гольф-компаний. По слухам, сделал миллиарды на продажах и способствовал выходу компании на биржу.

Рейрдон, о ком я уже знала больше, чем мне когда-нибудь понадобится знать.

Марк Вайдман, с которым я еще не была знакома, друг Филипа. Новый участник игры на следующей неделе.

В этот раз написать сообщение всей группе было проще. Я уже знала, кто они и чего ожидать. Я нажала кнопку «отправить», и, как и в прошлый раз, все немедленно ответили:

«Я в игре» или «Кто играет?»

Я с волнением ждала вторника, который все никак не наступал.

Глава 8

В выходные я поехала на своем потрепанном «гранд чероки» в «Барнис». Я смущенно отдала охраннику ключи от машины, прекрасно сознавая, что она резко контрастирует с элегантными блестящими «мерседесами», «БМВ», «феррари» и «бентли».

Однако, оказавшись в магазине, я забыла о своей неуверенности и сразу направилась к обувному отделу. Оглядывая безупречные витрины, я впервые в жизни почувствовала, что могу позволить себе купить все, что захочу. Так, наверно, чувствуют себя дети в кондитерской.

– Чем могу вам помочь? – обратился ко мне с иголочки одетый продавец, неодобрительно глядя на мои стоптанные «вьетнамки».

– Я просто смотрю, – ответила я, не обращая внимания на его снобизм.

– Могу я предложить вам какие-то модели? – спросил он.

– Конечно, – бодро согласилась я.

Примерив около десяти пар, я остановилась на классических черных лодочках от Лабутена.

– А вы можете помочь мне подобрать платье? – спросила я.

– Пойдемте со мной, – сказал он уже более доброжелательным тоном, после того как я выложила тысячу наличными за туфли. Увидев, что у меня есть деньги, он стал гораздо любезнее. – Позвольте мне представить вас моей коллеге на четвертом этаже, – сказал он.

Ее звали Кэролайн. Следуя за ней в отдел платьев, я ощутила, каково должно быть моей машине быть припаркованной рядом с теми авто, которыми она могла бы быть. Я четко осознавала, что выгляжу неуместно. На мне были джинсовые шорты, вьетнамки и футболка с длинным рукавом. Волосы я убрала в небрежный хвост и надела на голову ковбойскую шляпу. Но хуже всего была сумка – вопиюще очевидная подделка под Прада, – которую я приобрела на рынке в центре Лос-Анджелеса.

– Чем могу вам помочь? – спросила Кэролайн.

– Я ищу платье, которое сделает меня непохожей на саму себя, – пошутила я.

Она рассмеялась в ответ:

– Для работы? На свидание? На кастинг?

– При таких ценах, хотелось бы надеяться, что на все перечисленное.

– Я сейчас выберу несколько вариантов, так что посидите пока. – Она указала на просторную, отделанную бархатом примерочную.

– Пока я выбираю, снимите, пожалуйста, шляпу, волосы уберите в узел и наденьте новые туфли.

Я сделала, как она сказала.

Она вернулась с несколькими великолепными платьями.

– Померяйте каждое и покажитесь мне, – сказала она.

Я натянула на себя платье-футляр от Дольче и Габбана. И – о чудо! – грудь поднялась, талия стала тоньше, а ягодицы выглядели весьма скульптурно.

Я вышла из примерочной.

– Откуда взялась такая фигурка? – оценивающе сказала Кэролайн, подводя меня к трехстворчатому зеркалу. Платье делало меня не только элегантной, но и сексуальной.

Ну как я могла отказаться, даже при такой цене? Это платье полностью изменило меня, так же как макияж Валери.

– Так, соблазнительный вариант у нас есть, теперь перейдем к классике, и вы уже совсем скоро забудете о себе прежней.

Я радостно кивнула.

Темно-синее платье от Валентино облегало меня в нужных местах, но было менее провоцирующим.

Завершающим образ штрихом была нитка жемчуга от Шанель.

– Вы здорово делаете свою работу, – с восхищением сказала я.

Она улыбнулась:

– Просто дайте мне свою кредитную карточку, и дело сделано.

– О, – сказала я, вытаскивая пачку стодолларовых банкнот, – у меня наличные.

У Кэролайн вытянулось лицо. Мне стало не по себе. Я поняла, что она приняла меня за девушку по вызову.

– Я сейчас вернусь со счетом. – Голос ее звучал по-прежнему приветливо, но тон его был чуточку холоднее.

Я переодевалась, когда она вошла в примерочную.

– Я не должна этого делать, меня могут уволить. Но вы мне нравитесь, и мне приходилось видеть, как этот город губит молодых девушек.

– Даю вам слово, Кэролайн. Я не эскорт или что-то в этом духе. Я просто хорошо провела партию в покер. Это правда.

Она улыбнулась.

– Отлично, я опасалась услышать совсем другое, – с облегчением сказала она. – Вот моя визитка, звоните, когда вам что-нибудь понадобится.

Я улыбнулась в ответ:

– Спасибо за честность, несмотря на риск.

Сияя от радости, я вышла из магазина со своими обновками.

И вот наступил вторник. В этот раз Рейрдон разрешил мне уйти с работы в разумное время, и я поехала домой переодеться в свой новый наряд.

Пока я ехала, мне позвонил менеджер одного из баров, где я по-прежнему подрабатывала вечером, когда могла.

– Привет, ТиДжей. Как дела?

– Ты нужна мне сегодня вечером, – сказал он. В голосе его звучало нетерпение. Все, кто работает в индустрии ночных развлечений, днем пребывают в брюзгливом настроении.

– Я не могу, – ответила я. Впервые за все время работы с ними я сказала «нет».

– Я так понимаю, ты не ценишь свою работу, – сказал он резким тоном. – В этом городе найдется миллион девушек, готовых убить за нее.

Я подумала о деньгах, которые заработала на прошлой неделе. За одну только ночь я получила больше, чем могла заработать в клубе за месяц, и, собравшись с духом, сказала:

– Так почему бы тебе не позвонить кому-нибудь из них? Я больше у вас не работаю.

Он ошарашенно молчал. Я вежливо поблагодарила его и отключилась.

Я понимала, что поступаю необдуманно. Не было никакой гарантии, что игра будет продолжаться, но я была намерена добиваться продолжения, насколько это от меня зависело. И, черт возьми, так здорово было бросить эту неблагодарную, унизительную работу в коктейль-баре.

Я появилась в «Вапейр Рум» в новом платье и туфлях. Мой выбор пал на более провокационный наряд.

– У-ух, посмотрите на нее, – заявил Диего забирая у меня сумки со спиртным. – Твои чаевые сегодня будут о-о-очень хорошими.

– Не слишком… ээ..? – спросила я.

– Ну что ты! Такая штучка, просто красотка. Что касается чаевых, как ты хочешь с ними поступить?

– О чем речь? – спросила я.

– О чаевых, – повторил он. – Ребята отстегивают мне прямо во время игры. А тебе, я видел, они дают деньги в самом конце. Всегда больше получается, если тебе платят фишками. Можем поделить пополам, если хочешь. Пятьдесят на пятьдесят.

Я задумалась. Игроки бросают фишки на середину стола, выиграв раздачу. Поэтому логика подсказывает, что чаевые от десяти игроков за несколько часов в результате превращаются в большие деньги. Однако Рейрдон ясно дал понять, что мои чаевые – это гарантия моего участия в следующий раз.

– Давайте посмотрим, как все пройдет сегодня, и решим после игры. – Мне хотелось посмотреть, сколько он получит.

– О’кей, – согласился он с улыбкой.

В этот момент вошел Рейрдон.

– Ого! – со смехом сказал он. – Ну, ты выглядишь как горячая штучка.

Из уст Рейрдона это следовало расценивать как комплимент.

Я язвительно сощурилась.

Он разглядывал еду на подносах.

– Мощно! – объявил он и вцепился зубами в сэндвич.

В переводе это означало, что я преуспела в выборе блюд. Я уже неплохо изучила привычки Рейрдона и его страсть ко всему лучшему из лучшего, например к черной икре во время похмелья. Я многое о нем узнала с того момента, когда он запустил в меня пончиками из «Пинк Дот». Еда на вынос, все эти сырные тарелки, за которыми он меня посылал, научили меня особому подходу к вопросам питания.

Ввалился Хьюстон и тепло обнял меня.

Его малиновый диетический «Доктор Пеппер» был у меня наготове.

Следующим пришел Брюс Паркер, за ним – Тодд Филлипс. Входя, они оба смеялись.

– Чего смеетесь, придурки? – поинтересовался Рейрдон, и они стукнулись кулаками.

Рейрдон патологически боялся микробов и из санитарных соображений предпочитал в качестве приветствия касание сжатыми кулаками, а не рукопожатие. Естественно, его мизофобия улетучивалась, когда дело доходило до сексуальных похождений.

– Паркер подцепил девчонку на парковке, – объяснил Филлипс.

– Она была симпатяжка и хотела всего пятьсот баксов. Я подумал, что это на удачу, – заржал Брюс.

– Ишь, сволочи, – одобрительно кивнул Рейрдон.

В этот момент они заметили меня.

– Извини, солнышко, – сказал Тодд.

– Молли все это уже слышала, она работает у меня. – Рейрдон отмахнулся от извинений, а я кивнула и изобразила легкую улыбку.

– А твоему бойфренду нравится, что ты носишь это платье и появляешься в компании таких мерзавцев, как мы? – поинтересовался Тодд.

– У меня нет… – начала я, но они уже потеряли интерес ко мне, увидев в дверях Тоби и Лео.

Приятели почувствовали себя неловко и смутились, но только не Рейрдон, конечно, который стукнулся кулаками с Лео, гаркнув:

– Как жизнь, игрок?

Народ столпился вокруг Лео, а Тоби прошел к Диего и передал ему свой шафл-мастер – машинку для тасовки карт стоимостью семнадцать тысяч долларов. Она гарантировала, что карты будут честно и произвольно перетасованы, ускоряла темп игры и повышала ее точность. В прошлый раз Тоби заявил, что без машинки играть не будет.

Следующим прибыл Боб Сафай. На прошлой неделе Диего сдал ему карты так, что получился бэдбит[12]12
  Ситуация, когда игрок проигрывает с комбинацией карт, которая выглядела беспроигрышной.


[Закрыть]. Это означает, что, несмотря на то что у Боба были очень сильные карты, он, тем не менее, проиграл. Я увидела, как разозленный Боб швырнул карты в Диего.

Статистически, как Диего объяснил мне позднее, Боб должен был выиграть эту раздачу. Но случился ту-аутер. Это означает, что в колоде были только две карты, которые могли обеспечить выигрыш противнику. Когда Тоби побил его карту, Боб взбеленился. Он злобно уставился на Диего и заявил о сдаче карт в пользу Тоби. Так что, слава богу, что Тоби принес машинку для тасования карт и что я не сдаю карты.

– Привет, милая, – сказал Боб, когда я взяла у него плащ.

Я видела, как его глаза обежали зал, заметила воодушевление при виде Лео.

Филип Уитфорд пришел в сопровождении своего друга Марка Вайдмана. Марк дружил с Питом Сампрасом, который, по слухам, тоже играл в покер с высокими ставками. Вайдман был хороший покерист, он обещал попытаться привести Сампраса, что было бы отличной приманкой для игроков.

Увидев меня, Уитфорд присвистнул и поцеловал мне руку.

Я вспыхнула и опустила взгляд. Пребывание в этой абсолютно невозможной, невероятной ситуации, когда я – единственная здесь девушка среди всех этих красивых, успешных и богатых мужчин, приводило меня в невероятный восторг.

И тогда, перекрывая жужжание голосов, раздался зычный голос Рейрдона:

– Играем!

Они заняли свои места, и вскоре зал наполнился мелодиями Фрэнка Синатры, стрекотанием шафл-мастера, стучанием фишек и удовлетворенным, шутливым трепом игроков.

Когда игра набрала обороты, за ней уже стало трудно уследить. Игроки мгновенно ловко управлялись с фишками, и каждый хотя бы раз ставил все – олл-ин, как сказал мне Филип во время небольшой паузы. Хотя я ничего не смыслила в покере, игра полностью захватила меня. Это было безумно захватывающе. И не я одна ощущала сконцентрированную в комнате энергию. Диего сдавал карты с молниеносной быстротой. Игроки делали ставки на флопе (первые три открытые карты, розданные Диего) и начали соревноваться в ставках.

Я сидела в углу, сосредоточенно наблюдая за происходящим. Время от времени я предлагала напитки. Мужчины были настолько сосредоточены на игре, что почти полностью забыли о моем присутствии, за исключением Филипа, который посылал мне сообщения с ценной информацией по покеру. Я лихорадочно переносила в свой ноутбук все, что узнавала.

Тем временем Боб подавал эффектные реплики на тему о рынке недвижимости, Вайдман рассказывал о Сампрасе, Тоби анализировал карты с Хьюстоном, Рейрдон заводил всех оскорбительными замечаниями, Филлипс острил. Лео сидел в наушниках, потому что они помогали ему сосредоточиться. Брюс некоторое время болтал о девушке за пятьсот долларов с парковки, а потом переключился на свое прошлое и рассказал о том, как он делал деньги, начав с торговли травкой в Голливуде.

Наступило время ужина. Я заказала еду в «Mr. Chow». Мужчины не были в восторге от идеи прервать игру ради еды, и я сделала очередную мысленную пометку в следующий раз поставить по бокам столы, чтобы в будущем они ели прямо за покерным столом. Во время перерыва я услышала, как Брюс спрашивает Филипа, куда можно пригласить девушку пообедать (предполагаю, что не ту, что с парковки).

– Я знаю отличное место, – вмешалась я. – «Ма-део». Очень романтично, и еда потрясающая.

– Неплохой вариант, – сказал он.

– Хотите, я закажу вам столик? – спросила я.

Когда я работала у Рейрдона, мне пришлось столько раз заказывать столики для него и его команды, что я теперь знала метрдотелей всех элитных ресторанов.

– Это было бы замечательно, – улыбнулся Брюс.

– Брюс, сообщите мне в эсэмэске, когда вы хотите заказать столик, и я позабочусь об этом.

– Спасибо, Молли. Ты выше всех похвал.

Всю последнюю неделю я думала, как бы внедриться в жизнь игроков, поскольку мне хотелось стать незаменимой для них. Я знала, как Рейрдону нравится, когда я организовываю для него всякие мелочи, поэтому я поставила себе задачу попробовать заняться тем же самым для игроков. Понятно, что это должно выглядеть естественно, я не должна навязываться. С Брюсом получилось отлично. Позже, во время игры, я получила эсэмэску от Хьюстона с просьбой помочь ему и его друзьям попасть в один голливудский клуб. А поскольку я знала там всех администраторов и швейцаров, то я и это взяла на себя.

После ужина игра возобновилась с прежним азартом. Сидя в углу, я смотрела, как руки Диего летают над столом, разбрасывая фишки и перебрасывая карты, – совершенно невозможно было уследить за его движениями. Внезапно шум в зале стих. С места поднялся Марк Вайдман и обошел стол, держа руки в карманах.

В середине стола лежала гигантская груда фишек. Я перевела взгляд на игроков, чтобы посмотреть, у кого еще есть карты на руках.

У Тоби.

Тоби спокойно жевал принесенные с собой вегетарианские снеки. Он не сводил глаз с Марка.

Марк не торопился, и мы затаили дыхание. Я понятия не имела, что происходит. В зале воцарилось гнетущее молчание.

– Колл![13]13
  Уравнивание ставки в ответ на ставку оппонента. Применяется, когда игрок хочет ответить на ставку игроков перед ним, но не повышая ставку.


[Закрыть] – объявил он.

– Колл? – Тоби в шоке смотрел на него.

– Да, – бросил Марк. – Принимаешь?

Я попыталась сосчитать в уме фишки, но их было слишком много, и они рассыпались по всему столу.

– Принимаю, – ответил Тоби и подтолкнул свои карты к Диего.

Улыбнувшись Марку, Тоби произнес:

– Классная раздача, старик.

А его неподвижный жесткий взгляд уперся мне в лицо.

– Кто этот тип? – пришла от него эсэмэска.

Марк Вайдман. Он адвокат.

– Понятно, – последовал ответ.

У меня засосало под ложечкой при мысли о предстоящих неприятностях.

Игра возобновилась. Каждый раз, когда Рейрдон был в игре, я напрягалась, а теперь и из-за Тоби тоже. Я слишком хорошо знала Рейрдона, чтобы понимать, что упоение игрой долго не продлится, если он будет проигрывать каждый раз. Теперь я должна ублажать и Тоби. Под конец игры они оба остались с выигрышем, но каждая секунда до последней раздачи была настолько насыщена ожиданием, что к концу ночи я была полностью выжата эмоционально. Но каждое мгновение игры вызывало у меня восторг. И она продолжалась до трех часов ночи.

На выходе я помогала всем найти свою одежду и разобраться с парковочными талонами, получила свою порцию воздушных поцелуев и объятий и хорошенькое вознаграждение от каждого наличными и фишками. Я была вознаграждена по полной. Мне казалось, что я не заслужила такой щедрости. Филип, Хьюстон и Брюс оказались самыми щедрыми – они дали особенно большие суммы, но я проявляла не меньший энтузиазм по отношению ко всем. От Тоби, хотя он и выиграл больше всех, я получила самую маленькую сумму.

Когда все ушли, мы с Диего сели за стол и принялись подсчитывать. Все наше вознаграждение целиком составило пятнадцать тысяч долларов. По семь с половиной на каждого.

Я потрясенно смотрела на него:

– Это обычное дело?

– Нет. – Он довольно хмыкнул. – Никогда раньше не видел такой игры.

– Диего, – прошептала я, – По семь с половиной тысяч долларов! Черт, да ты дуришь меня, что ли?

– Ты только не забывай надевать такие платьица! – поддразнил он.

Я пошла в бар и налила себе бокал шампанского.

– Это надо обмыть, – провозгласила я. – За семь с половиной тысяч долларов!

– Годится, – сказал он.

И даже если наши чаевые не всегда будут доходить до такой суммы, так прекрасно было иметь партнера.

В счастливой тишине мы осушили свои бокалы. Диего жил далеко от Беверли Хиллз и большую часть своей жизни проработал в безвестных казино, сдавая бедбиты игрокам, чья жизнь зависела от одной неверной карты. И он чувствовал себя как в сказке точно так же, как и я, если не больше.

– Я надеюсь, что это будет длиться вечно, – сказала я после минутного молчания.

– Ничто не длится вечно, Молли, особенно в игре, – заметил он многозначительно.

Я постаралась забыть об этих словах Диего. Зато я слышала мамин голос, когда по вечером, укладывая меня спать, она говорила:

– Можешь делать все, что хочешь, солнышко, все, что только придет тебе в голову.

Вряд ли она именно покер имела в виду, но этой игры я теперь желала больше всего в жизни. Я приложу все свои силы, чтобы игра продолжалась.