Текст книги "Загробная жизнь по православной вере. Как живут наши умершие и как будем жить и мы по смерти"

 
Та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови
Дашь ты, разумно с тобою начнет говорить, но безмолвно
Та от тебя удалится, которой ты к крови не пустишь.
 

Сыновняя любовь Одиссея к умершей матери, вызванной на землю:

 
Увлеченный сердцем, обнять захотел я отшедшую матери душу;
Три раза руки свои к ней, любовью стремимый, простер я,
Три раза между руками моими она проскользнула
Тенью иль сонной мечтою…
 

Вавилоняне при вызывании из загробного мира душ человеческих, как значится в дошедшем до нас арабском переводе древнего вавилонского сочинения «О земледелии», зажигали для этого огонь и бросали туда разные курения, произнося при этом таинственные заклинания. В восходящем дыме дух материализовался пред ними до совершенно плотной непроницаемости. Халдеи веровали, что души умерших живут в шеоле, под землею, без крови и жизненной теплоты, и что заклинаниями можно вызывать их и заставлять открывать живым будущую их судьбу.

В Новом Завете прежде всего из загробного мира: из рая Илия, из ада Моисей – явились Спасителю во время Его Преображения на горе Фавор, при трех свидетелях: Петре, Иакове и Иоанне (Лк. 9, 28–32).

В минуту смерти Христа воскресшие умершие проповедовали Воскресение Христово. Из слов евангелиста Матфея (27, 52) видно, что воскресшие были святые и что их было много. Одни из древних учителей Церкви полагали, что в это время воскресшие были патриархи и пророки, особенно те, которые находились в родственном союзе по плоти с Иисусом Христом, как то: Авраам, Давид, или служившие прообразами Ему, как то: Иона, Мельхиседек и др. Другие, имея в виду, что давно умершим трудно было быть узнанными, думали, что воскресшие святые принадлежали к числу недавно умерших, как то: Симеон Богоприимец, Анна Пророчица, Иосиф Обручник. Можно еще присовокупить и то, что воскресли лишь те, которые были погребены в окрестностях Иерусалима, потому что древнейшее предание говорит, что скалы, где находились гробы, распались только около Иерусалима. Так называемое Первоевангелие Никодимово указывает на воскресение двух сынов Симеона Богоприимца (Пасха Господня, Пасха. Афонское издание, 1869 г., с. 31). Апостол Петр по просьбе плачущих вдовиц в Иоппии воскресил умершую их благодетельницу (Деян. 9, 40–41).

Апостолу Фоме жребий пал проповедовать Евангелие в Индии. Он пришел в ужас, что ему пришлось идти в такие дикие страны. Господь явился ему, утешил, обещаясь быть с ним. Фома отправился. На пути встретился с ним богатый купец именем Аван, который был послан от индийского царя Гундафора в Палестину, чтобы сыскать отличного архитектора для постройки царского дворца наподобие дворцов римских кесарей. Аван рассказал причину своего путешествия, а апостол Фома выдал себя за архитектора. Аван был рад, и отправились они вместе в Индию. По прибытии Аван представил царю желаемого архитектора. Гундафор рассказал апостолу свое желание иметь великолепный дворец по подобию римских, и Фома вызвался построить таковой дворец. Дело покончено. Апостол для постройки получил большое количество золота и серебра. Царь отправился в другие страны Индии. Апостол стал проповедовать Евангелие и учить народ христианской вере, щедро раздавая милостыню всем нуждающимся. Почти через два года царь прислал узнать о постройке дворца, Фома отвечал, что только остается сделать верх дворца, и на это получил еще довольное количество денег. Наконец царю решительно донесли, что никакой дворец не строится, а что странный Фома только учит народ новой вере и раздает царское сокровище бедным. Царь, прибыв домой, действительно убедился, что никакой постройки не производилось и не производится. Немедленно приказал он взять и заключить в темницу Фому и Авана, намереваясь предать их лютой казни.

В это время брат царский, услышав о печали Гундафора, впал в тяжкую болезнь и послал сказать царю, что он не в силах был перенести печали царской и занемог так сильно, что, кажется, придется расстаться с жизнию. Больной вскоре умер. Тогда царь забыл о своей печали, причиненной ему апостолом Фомою, а скорбел и неутешно плакал о смерти любимого брата. Ангел Божий душе покойного показал все небесные обители и, обходя все горние селения, показывал многие предивные светлые палаты праведников. Из всех палат одна особенно была хороша. Тогда ангел спросил душу: «В которой палате ты желала бы жить?» Душа, смотря на сию превосходную палату, отвечала: «Если бы мне хотя в каком-нибудь уголке сей палаты дозволено было жить, то не желала бы ничего более». «Нет! – отвечал водивший ангел, – в сей палате тебе жить нельзя: она принадлежит твоему брату! Ее создал ему странный Фома на золото, которое он получал от твоего брата для построения ему царского дворца». Тогда душа сказала: «Молю Тебя, Господи, пусти меня к брату, и я куплю у него сию палату, ибо он не знает красоты ее, и потом возвращусь сюда опять». Ангел возвратил душу в тело – и умерший воскрес. Воскресший, как бы от сна пробудившийся, прежде всего обратился с речью к предстоявшим о брате и молил их, дабы дали знать царю, чтобы он немедленно пришел. Царь, услыша, что брат его воскрес, обрадовался и не замедлил придти. Видя, действительно, брата живым, царь был вне себя от радости. Воскресший начал говорить: «Царь! Знаю верно, что ты любишь меня, брата твоего, и знаю, как горько плакал о мне. Знаю, добрый царь и брат, что ты не пожалел бы дать даже полцарства твоего, чтобы искупить меня от смерти! Не правда ли?» – «Ты знаешь мою к тебе любовь и не ошибся в надежде», – отвечал царь. Воскресший продолжал: «Ежели действительно так меня любишь, то прошу у тебя одного дара, да не откажешь мне!» Царь отвечал: «Все, что находится в моей державе, тебе, любимому моему брату, дарю», – и утвердил свое обещание клятвою. Тогда воскресший продолжал: «Отдай мне твою палату, которую ты имеешь на небесах, а за нее возьми все мое богатство!» Царь, услышав такую просьбу, задумался, долго молчал и наконец спросил: «Какая у меня на небесах палата?» – «У тебя на небесах такая приготовлена палата, – продолжал воскресший, – каковой ты не воображаешь и какой ты не видел и видеть не можешь во всей вселенной. Эту палату тебе создал Фома, которого ты держишь в темнице. Я видел твою палату, дивился неизреченной ее красоте и хотел хотя в каком бы нибудь уголке ее жить, но ангел, показавший мне все небесное, сказал: в ней ты жить не можешь, ибо она принадлежит твоему брату; ему создал ее странный Фома. Я умолил ангела, чтобы он отпустил меня к тебе для приобретения сей палаты. Итак, ежели любишь меня, отдай мне ее, а себе возьми все мое имение». Тогда царь вдвойне обрадовался о воскресении брата и о палате, созданной ему Фомою на небесах, и сказал воскресшему: «Возлюбленный брат! Я клялся не пожалеть для тебя ничего, что на земле, в моей державе и в моей власти, а что на небесах у меня есть палата, в том не клялся. Если же и ты желаешь иметь себе такую же палату на небе, то этот строитель у меня; он и тебе созиждет подобную палату». После сего приказано было привести из темницы апостола Фому. Сам царь пошел к нему навстречу и, припав к ногам его, просил прощения, что согрешил пред ним в неведении. Тогда апостол Фома возблагодарил Бога, крестил обоих братьев, научил их христианской вере. И воскресший многими милостынями тоже создал вечную обитель на небесах.

«В стране моей, – говорил блаженный Кир, – умер князь и был погребен как должно. Я тогда был отроком. Однажды, проходя мимо кладбища, я увидел при одной могиле стоящего человека, черного, как потухший уголь, и звавшего меня к себе. Когда я подошел к нему, в испуге и онемении, то он говорил мне так: “Я написал в завещании моем, чтобы раздали бедным такую-то сумму денег за избавление моей души; почему же до сих пор не сделали сего? Ступай, скажи, чтобы раздали непременно, а иначе я навсегда останусь в таком положении, в каком ты меня видишь”.

Эти явления воскресших умерших свидетельствуют о силе милостыни, очищающей грехи и избавляющей от вечной смерти, и о истине христианской веры.

Бог для прославления Своего имени и могущества и для показания неизреченной любви к работающим Ему верным Его рабам и в назидание человеческому роду, а в особенности христианам, исполнял благие желания и молитвы, исполненные живой веры, по обещанию Господа Иисуса Христа и горы переставлять с места на место, и воскрешать умерших, то есть силою веры и молитв вызывать из загробного мира отшедшие уже души, ежели только того требовала правда. Так, авва Милисий, проходя через некоторое место, увидел монаха, которого схватил кто-то как убийцу. Старец подошел и расспрашивал брата. Узнав, что это клевета на брата, он спросил державших его: «Где убитый?» Ему указали. Старец, приблизившись к убитому, велел всем молиться; когда же сам он простер руки свои к небу, мертвый встал. Авва спросил его перед всеми: «Скажи мне, кто убил тебя». Он отвечал: «Я пошел туда-то и отдал деньги тому-то, а он взял меня и зарезал, потом вынес и бросил в монастырь аввы. Но прошу вас, возьмите у него мои деньги и отдайте их моим детям». Тогда старец сказал ему: «Пойди и спи, доколе приидет Господь и возбудит тебя» (Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Авва Милисий. СПб., 1856).

Точно так же на вопросы святого преподобного отца нашего Макария Египетского, предлагаемые им мертвым, когда требовали сего польза, вера или счастие невинно страждущих, то мертвые ответствовали. Вот подобный же случай: в одном селении случилось убийство, которое по ложным подозрениям возложили на человека совершенно невинного. Бедный, будучи преследуем, в страхе прибежал к келии преподобного Макария и тут был схвачен. Ни слезы, ни клятва не могли уверить судей в его невинности, и собравшийся народ единогласно называл его убийцею. На сей шум вышел святой Макарий и, узнав, в чем состоит дело, спросил: «Где погребен убитый?» Ему показали место могилы. Здесь, преклонив колена и пролив ко Господу теплую молитву, праведник сказал к предстоящим: «Ныне явит Господь, сей ли человек сделал убийство», – потом воззвал убиенного по имени, и мертвый отозвался из гроба. «Верою Иисуса Христова повелеваю тебе, – сказал Макарий, – открой нам, сей ли, народом обвиняемый, убил тебя?» – «Не сей убийца мой, – отвечал громогласно мертвец из-под земли, – не сей, которого осуждают».

У аввы Спиридона, епископа Тримифунтского, была дочь, девица, именем Ирина, такая же благочестивая, как и отец ее. Один из родственников отдал ей на сохранение какое-то драгоценное украшение. Девица, чтобы лучше сберечь вверенную ей вещь, зарыла ее в землю. Чрез несколько времени она умерла. Когда же пришел вверивший вещь и не нашел девицы живою, стал у Спиридона требовать свою вещь. Старец, в потере родственника видя свое несчастие, пошел на могилу дочери и там просил Бога прежде времени показать ему обетованное воскресение. Надежда не обманула его: девица тотчас явилась отцу живою, указала место, где сокрыто было украшение и опять стала невидима (Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Авва Спиридон. СПб., 1856).

22-го октября наша Святая Церковь празднует святым семи отрокам ефесским, воскресшим после тристасемидесятидвухлетнего смертного сна, в обличение неверующих и сомневающихся в воскресении мертвых для будущей вечной жизни и воздаяния за земные дела. Вот как случилось это дивное, непостижимое событие. Семь отроков, жившие в Ефесе при царе Декии и известные ему, желая сохранить правую веру в Господа Иисуса Христа, продали все свое имущество, раздали деньги бедным и скрылись от царя за городом в тайном месте, в пещере; Декий принуждал христиан приносить жертвы идолам – вот причина удаления из города семи отроков. Как известные царю и они должны были поклониться идолам и принести им жертву; но отсутствие их понудило царя разыскивать скрывшихся.

Отроки, скрывшиеся в пещере и желавшие лучше умереть, нежели впасть в руки нечестивого Декия, были услышаны Богом, и все в пещере вскоре умерли.

После долгих розысков царю донесли, что скрывшиеся отроки находятся мертвыми в такой-то пещере. Декий приказал вход пещеры заложить и завалить камнями. Так протекло триста семьдесят два года, и в тридцать восьмой год царствования Феодосия младшего, когда христианство смущаемо было ересью не верующих в воскресение мертвых, в загробное воздаяние и в будущую вечную жизнь и когда уже многие пастыри Церкви заразились сею ересью, сокрушался сердцем император Феодосии и молил Бога, дабы Он явил милость, открыв истину. Бог исполнил прошение.

Владелец этого места, где был вертеп с умершими отроками, желая оградить место оградою, так как оно было пастбищем для скота, разобрал камни, которыми был заложен вход пещеры. Через два дня по открытии входа в пещеру воскресли отроки. Время ничего не изменило; тела и одежды их были нетленны. Они предполагали, что, заснувши вчера, проснулись сегодня, и снова совещались, как поступить на тот случай, ежели Декий их отыщет и будет принуждать к принесению жертвы идолам.

Один из отроков отправился в город Ефес, чтобы купить пищи. Подходя к городу, он пришел в ужас и недоумение, видя повсюду крестное знамение; и в самом городе находит совершенно не то, что было, когда они уходили из города. Все изменилось.

Купив хлеба, отрок дал купцу монету. Монета, современная царю Декию, привела в смущение купца, и после нескольких расспросов отрока: кто он, откуда взял монету – отрок отвечал, что он житель Ефеса, называл по имени своих родителей, и что вчерашний день он с своими друзьями от преследования царя Декия удалился из города, и в доказательство своего показания просит последовать за ним в пещеру к его друзьям.

Слова «вчерашний день», произнесенные отроком, приводят в недоумение всех тут находившихся. Епископ Марин с начальником града Анфикатом и со многим народом пошел к пещере. По входе в пещеру на правой стороне увидели ковчег с двумя серебряными печатями. Этот ковчег был положен здесь двумя христианами из числа посланных Декием завалить вход пещеры. В ковчеге были две оловянные доски, на которых были написаны имена сих отроков. Отроки подробно рассказали всем о себе и о царе Декии. Все прославили Бога. Дали знать об этом чудном событии императору Феодосию, и он поспешил в пещеру, сам видел и разговаривал с отроками и из глубины сердца благодарил Бога, что услышал его молитву и в сем событии показал имеющее быть всеобщее воскресение для вечной жизни. В скором времени в присутствии посещавших отроки спокойно опять уснули сном смертным.

Однажды святой Макарий Египетский, проходя по пустыне, увидал человеческий череп и спросил его о загробном состоянии умерших. Преподобный обыкновенно часто молился о усопших и потому желал знать действие молитв. «Неужели вы никогда не чувствуете никакого утешения?» – спросил преподобный. «Нет, – отвечал сухой череп, – когда ты молишься за мертвых, то мы чувствуем некое утешение». Это говорил святому языческий жрец, как свидетельствовал череп. Этот разговор удостоверяет нас в истине и действительности молитв заупокойных. Чтобы уверить и утешить своего верного раба в важности молитв за усопших, всесильный Господь повелел черепу засвидетельствовать эту истину. Если по молитвам угодника Божия и умершие язычники получают утешение, то как же сомневаться в пользе молитв за умерших в вере и надежде христиан, совершаемых живыми? (Житие преподобного Макария Египетского, 19 января.)

В житии святого блаженного Христа ради юродивого Андрея (Четьи-Минеи, 2 октября) повествуется о следующем случае воскресения умершей. В Константинополе умерла дочь богатого дворянина. Приготовляясь к смерти, она просила отца похоронить ее в гробнице их виноградника, находившегося за городом. Одетая в богатое платье и украшения, она и была погребена в избранном ею месте. В городе издавна проживал человек, занимавшийся гробокопательством и ограблением новопохороненных покойников. Во время погребения сей девицы преступник заметил ее могилу. В тот день, в который намеревался совершить преступление, вор встретился с блаженным Андреем. Святой, провидя его злое намерение и юродствуя, предсказал ему ожидавшую его казнь: «В тот час же за преступлением ты ослепнешь, – сказал святой, – как скоро украдешь!» Злодей посмеялся над блаженным и не обратил внимания на его предсказание, а только сказал: «Посмотрим, как сбудутся слова беснующегося, а я все-таки пойду!» При наступлении ночи вор отправился в виноградник, отвалил камень от гробницы, вошел в нее и снял с покойницы всю верхнюю одежду и украшения. Увидев же, что и нижнее одеяние хорошо, снял и его и оставил покойницу нагою. Когда вор хотел выйти из гроба, то мертвая волею Божиею воскресла, подняла правую руку и ударила его по лицу, отчего он мгновенно ослеп. Потеряв присутствие духа, он стоял недвижим. Воскресшая девица вышла из гроба, оделась и стала говорить оскорбителю, что он, не боясь Бога, так поступил с нею, что не подумал, в каком жалком виде заставил бы ее предстать пред Судиею в день воскресения; после чего легла в гроб и уснула сном смертным. Вор остался слепым навсегда. Ежели умершие по воле Божией и притом по известной причине спешат поделиться своею радостию с живыми своими благодетелями и с другими знакомыми, то в сем случае умершая явилась, чтобы высказать свое неудовольствие. Справедливый гнев умершей выразился не только в выговоре, в словах, но и в ударе оскорбителя. Это явление умершей свидетельствует, как бывают прискорбны умершим вообще все наши неправды и наше нелюбовное отношение к ним.

Святой Григорий Двоеслов рассказывает о явлении умершего грешника из ада следующее: пресвитер имел обыкновение мыться в теплице. В один день, войдя по обыкновению мыться, пресвитер находит там незнакомого человека, намеревающегося ему служить при раздевании. Действительно, незнакомец снял с ног пресвитера сапоги и взял одежду. По выходе незнакомец подал пресвитеру полотно, чтобы отереть ноги, подал одеяние, и все это исправлял с удивительным усердием. Такая услуга продолжалась несколько раз. Пресвитер, желая отблагодарить незнакомца, взял с собою две просфоры и отправился в теплицу. Незнакомец служил так же усердно, и когда пресвитер, уже одевшись, вместо благословения хотел ему предложить в дар просфоры за его любовь и услуги, то служивший с горькими слезами сказал: «Отче, для чего мне даешь это? Это святой хлеб, и я есть оного не могу. Я, которого ты видишь, был некогда господином сего места, но за грехи мои здесь осужден. Ежели желаешь сделать для меня что-нибудь, то принеси за меня сей хлеб всемогущему Богу и помолись о грехах моих и знай, что ты услышан, когда, пришедши мыться, меня более не найдешь здесь». С сими словами он стал невидим. Пресвитер всю седмицу провел в слезах и в сокрушении сердца приносил Богу каждый день спасительную жертву. Возвратившись в теплицу, он не встретил уже более незнакомца.

Сколько открыло нам, живым, это явление грешника из ада: 1) как желают, ждут умершие наших молитв и вообще благотворении в память их, 2) сколько действительно полезно им это и 3) сам явившийся умерший из ада высказал, что ничего не хочет от него, как только молитв и бескровной жертвы.

Другой случай явления умершего грешника из ада, свидетельствуемый святым Григорием Двоесловом и тоже рассказанный диакону Петру, которого святитель признал за друга, был следующий: «В моем монастыре, – так говорил святитель, – было правило, чтобы никто из братии не имел никакой собственности. В монастыре было все общее. Один из братии, именем Иуст, захворал и, приближаясь к смерти, объявил своему родному брату, при нем находящемуся, что у него есть три золотые монеты. Это известие немедленно дошло до меня. Тронутый до глубины сердца и желая в то же время помочь согрешившему и предохранить других от нарушения правил монастыря, я отдал такое распоряжение: не допускать к больному никого из братий как к отлученному и лишившемуся общения с ними, и когда умрет, то зарыть его в особом месте и с ним бросить и сии три золотые монеты. Действительно, прискорбно было больному это отлучение. Он помер, и его похоронили так, как я велел. Прошло тридцать дней от смерти Иуста, мне стало жаль его, и я дал приказание в следующие тридцать дней ежедневно совершать заупокойную литургию по умершем брате. Прошло тридцать дней, как ночью, не во сне, а чувственно является Иуст своему родному брату. Первый вопрос изумленного брата к явившемуся был: «Что, брат, каково тебе?» Явившийся отвечал: «Доселе мне было худо, но теперь хорошо; ибо я вступил ныне в общение». Капиоз, так назывался брат умершего Иуста, рассказал об этом братии. Это был тридцатый день, как стала приноситься молитва о умершем и вместе с нею Бескровная Жертва».

Так сам явившийся умерший из ада засвидетельствовал, что он освободился из адского заключения.

В обоих случаях мертвые своим явлением как бы выражали свою благодарность и спешили поделиться радостию со своими благодетелями.

Умершие грешники являлись на земле из ада, свидетельствовали свое горестное состояние и просили помощи у живых, которым они являлись чувственно. Что явление умерших не было обманом чувств, видно уже из того, когда живые действительно обратились к Богу с искреннею молитвою и благотворительностию в память умерших, то сии последние по истечении времени опять являлись тем же живым, свидетельствуя перемену своего состояния на лучшее.

О благотворном следствии милостыни усопшим сохранилось еще следующее повествование. Святая игумения Афанасия пред отшествием своим от сей жизни заповедала сестрам своего монастыря поставлять в память ее трапезу нищим до сорока дней. Случилось же, что сестры только до 10-ти дней соблюдали завещание своей начальницы. Сие нерадение вызвало святую из другого мира. Явившись в сопровождении двух ангелов некоторым из сестер обители, она говорила им: «Для чего преступили вы заповедь мою? Да будет всем известно, что творимая до сорока дней за душу усопшего милостыня и питание алчущих умилостивляют Бога. Если грешны души усопших, то чрез сие приемлют они от Господа отпущение грехов, если праведны – благотворительность за них служит ко спасению благотворителей» (Четьи-Минеи, 12 апреля).

У блаженного Кир-Луки был родной брат, который и по вступлении в монашеский чин мало заботился о душе своей. В состоянии такой беспечности постигла его смерть. Блаженный Лука, скорбя особенно о том, что брат его не приготовился как должно к смерти, молил Бога открыть его участь. Однажды увидел старец душу брата во власти злых духов, и тотчас после видения сего послал осмотреть келию брата. Посланные нашли там деньги и вещи, из чего старец уразумел, что душа его брата страдает, между прочим, за нарушение обета нестяжания. Все найденное старец отдал нищим. После сего во время молитвы старцу открылось судилище, на котором ангелы света спорят с духами злобы о душе усопшего брата. Старец услышал вопль злых духов: «Душа наша, она творила дела наши!» – но ангелы сказали им, что она избавляется от их власти милостынею, розданною за нее. На сие духи злобы возразили: «Разве усопший раздал милостыню? Не этот ли старец?» – и указали на Кир-Луку. Блаженный подвижник отвечал: «Да, я сотворил милостыню, но не за себя, а за сию душу». Опечаленные духи, услышав ответ старца, рассеялись, а старец, успокоенный видением, перестал сомневаться и скорбеть об участи брата (Пролог, 12 августа).

«Однажды, – рассказывает святая мученица Перпетуя, – в темнице во время общей молитвы я нечаянно произнесла имя умершего моего брата Динократа. Вразумленная этою нечаянностию, начала я молиться и воздыхать о нем пред Богом. В следующую ночь было мне видение. Вижу я, будто из темного места выходит Динократ, в сильном жару и мучимый жаждою, нечистый видом и бледный; на лице его рана, с которою он умер. Между им и мною была глубокая пропасть, и мы не могли приблизиться друг к другу. А подле того места, где Динократ стоял, был полный водоем, которого край был гораздо выше, чем рост моего брата, и Динократ вытягивался, стараясь достать воды. Я жалела, что высота края препятствует моему брату напиться. Тотчас после сего я проснулась и познала, что брат мой в муках, но, веруя, что молитва может помочь ему в страданиях, я все дни и ночи в темнице молилась с воплем и рыданиями, чтобы он был мне дарован. В тот день, в который мы оставались связанными в темнице, было мне новое видение: место, которое прежде видела я темным, сделалось светлым, и Динократ, чистый лицом и в прекрасной одежде, наслаждается прохладою. Где у него была рана, там вижу только след ее; и край водоема теперь был вышиною не более, как по пояс отроку, и он мог без труда доставать оттуда воду. На краю стояла золотая чаша, полная воды. Динократ, подошедши, из нее стал пить, и вода в ней не уменьшалась. Насытившись, он отошел и начал веселиться. Сим видение и кончилось. Тогда я уразумела, что он освобожден от наказания».

Следующее явление мертвого из ада свидетельствует о силе и действительности молитв верующего и о загробном состоянии грешников в аду. Святогорец пишет о дивном событии, случившемся с двумя друзьями. Однажды, будучи в храме, пришлось им слушать поучение. Слово Божие сильно подействовало на сердце одного, и он решился изменить род жизни – сделался монахом; тогда как другой продолжал прежнюю беспечную жизнь, оставаясь по-прежнему в миру. Скоро постигла смерть мирянина, и, тронутый его кончиною, монах, друг почившего, приступил к Богу с усердною молитвою открыть ему загробную участь умершего. Бог услышал молитву и послал из ада его друга, да сам свидетельствует о своем состоянии. Во сне монаху является умерший его друг. «Ну что, брат, как тебе, хорошо ли?» – спросил своего друга монах, обрадованный видением его. «Ты хочешь знать это? – со стоном отвечал мертвец. – Горе мне, бедному! Червь неусыпающий точит меня и не дает мне покоя чрез целую вечность». – «Что ж это за мучение?» – продолжал вопрошать монах. «Это мучение невыносимое! – воскликнул умерший, – но, делать нечего, нет возможности избежать гнева Божия. Мне теперь дана свобода, ради твоих молитв, и, если хочешь, я тебе покажу мое мучение; только совершенно ли хочешь ты видеть и чувствовать то, или отчасти? Вполне всего мучения ты не можешь вынести; итак, некоторую часть познай и виждь». При этих словах мертвец приподнял подол своего платья по колено, и ужас, и невыносимый смрад так поразили все чувства спящего монаха, что он в то же мгновение проснулся. Вся нога, которую открыл ему друг его, была покрыта страшным червем, и от ран выходил такой зловонный смрад, что нет возможности выразить того. Этот адский смрад так наполнил келию монаха, что он едва мог выскочить из нее, не успевши даже затворить двери за собою, отчего смрад разлился на весь монастырь; все кельи переполнились им, и встревоженные иноки не понимали, что это значит. В течение долгого времени этот адский воздух не исчезал, и братия поневоле должны были оставить монастырь и в другом месте искать себе приюта; а друг покойника не мог ничем избавиться от раз вдохнутого зловония, ни отмыть от рук адского запаха, ни заглушить его никакими ароматами (Письма Святогорца. Письмо 6-е). Посещением своим и показанием язв геенский страдалец как бы делил свою вечную неизбежную скорбь. Переданная скорбь облегчает несколько душу, ежели в ней примут участие другие.

«В наше время, – так рассказывал один пустынник, – был некоторый брат, по имени Иоанн. Он как знаток в книгах сделан был у нас чтецом. Брат этот умер и спустя несколько времени явился не во сне, а наяву своему отцу духовному Савве. Он стоял в дверях келий нагой и обгорелый, как уголь; с горьким воплем, испрашивая себе милости и прощения, исповедовал своему отцу духовному грех, за который несет столь ужасные мучения. “Я, – говорил он, – всегда противился и смеялся закону и Писаниям”. Скоро страшное сие видение исчезло от очей духовного отца; в испуге не рассказывал он об этом никому, даже и мне, всегда при нем находившемуся, опасаясь, не прелесть ли это бесовская. Спустя долгое время опять повторилось видение. С мучительным воплем несчастный страдалец просил отца духовного: “Расскажи, расскажи всем о моем грехе! Иначе ты сам истязан будешь”. Только тогда Савва рассказал мне все. Разузнавши подробно о жизни отшедшего брата, мы уверились, что он действительно был таков, каким исповедовал себя после смерти пред отцом духовным».

В настоящее время, по воле Божией, не без причины, продолжаются подобные явления душ умерших живым. Так и в жизнеописании иеромонаха Аникиты, между прочим, повествуется следующее: иеромонах Аникита (в миру князь Сергей Шахматов), услышав о болезни своей благочестивой матери, отправился к ней, чтобы проститься с нею и получить благословение на вступление в монашество, но, застав ее уже бездыханною, горько плакал о том, что не успел получить от нее благословения. Благочестивая мать слышала его слезы и не замедлила утешить его своим явлением. Во время легкого сна она явилась к нему с светлым лицом и сказала: «Благословить много, а дозволить можно» (О жизни и трудах иеромонаха Аникиты).

Один священнослужитель на 16-м году брачной своей жизни лишился супруги умной, благовоспитанной и благочестивой. Брак их скреплен был истинною, нелицемерною взаимною любовью, жили постоянно в мире и единодушии, в неизменной друг к другу верности и целомудрии, составляя, по словам апостола, одно тело (Еф. 5, 31), одно нравственное лицо. Разлука с супругою сильно поразила его. Глубокая скорбь и невыразимая тоска овладели им. Он впал в уныние и, пошатнувшись, пошел было путем опасным, сдружившись с вином. «Не знаю, – говорит сам вдовый священник, – долго ли бы я шел этим губительным путем и куда бы пришел, если бы не остановила покойная моя жена. Она явилась в сонном видении и, принимая искренне участие в моем положении, сказала мне: “Друг мой! Что с тобою? Ты избрал опасный путь, на котором уронишь себя в мнении людей, а главное – можешь лишиться благословения Божия, которое доныне почивало на нашем доме. Ты в таком сане, в котором и малое пятно представляется великим; ты на таком месте, откуда видят тебя со всех сторон; у тебя шесть неоперившихся птенцов (детей), для которых ты должен быть теперь отцом и матерью. Ужели ты перестал дорожить своим саном, своими заслугами и тем почетом, которым пользовался от всех? Ужели твоя жизнь, твои заслуги, твоя честь нужны были только для одной твоей супруги? Подумай, друг мой, об этом; прошу и умоляю тебя, размысли и рассуди здраво и поспеши сойти с того опасного пути, на который ты, к невыразимой моей горести, так необдуманно и так опрометчиво вошел. Ты грустишь о разлуке со мной, но, как видишь, союз наш не прерван; мы и теперь можем иметь духовное общение друг с другом; а в жизни загробной можем на веки соединиться на лоне Авраама, если будем того достойны. Ты жалуешься на пустоту в сердце твоем; наполняй эту пустоту любовью к Богу, к детям и братьям твоим; питай душу твою хлебом ангельским, как любил ты называть слово Божие и любил им питать себя и семейство твое; укрепляй себя богомыслием и частым богослужением, молись Богу за меня и за себя, за детей наших и за души, тебе вверенные”. Этот голос искренно любимой супруги моей глубоко проник в душу мою и благотворно подействовал на меня. Я принял его как голос моего ангела-хранителя, как голос Самого Бога, вразумляющего меня, и решился всеми силами противостать искушению, и – благодарение Богу! – при его помощи преодолел искусителя и твердою ногою стал на путь правый» (Странник, 1865 г. июль, с. 122–124. «Спасительный голос из страны загробной»).