Текст книги "Папины деньги. Маленькие девочки тоже плачут"

Глава 5. Не повезло

«Ну и Нинка! – мышками бегали мысли в голове Киры, налетая одна на другую. – Всего-то делов – сходить в кабинет в ее же доме. Так нет, трусихой оказалась. А еще лучшей подружкой называется! Ты, Нинка, если бы дорожила дружбой, исполняла любой мой каприз. А я тут сама должна воровать у твоего папаши бабки».

В доме одноклассницы Белова спустилась со второго этажа, повернула направо. По наводке Нинки, нашла вторую дверь. Неуверенность остановила девочку у самого порога. Но жажда денег усыпила совесть и подтолкнула сделать роковой шаг. Кира осторожно нажала на ручку замка, тихо толкнула дверь. «А говорила, что закрыто» – подумала про себя. Она вошла в кабинет, оглянулась, нет ли никого сзади, больше всего боялась увидеть тетю Аню, маму подружки. Успокоившись, закрыла дверь. После взгляд упал на стол, где она представляла увидеть рубли, но их там не было. Неожиданно Кира столкнулась с взглядом Нининой мамы, которая сидела как раз за тем долгожданным столом и что-то писала. Сердце Беловой стучало словно ходики. Казалось, оно сейчас вообще выпрыгнет. Девочка готова была исчезнуть сию же секунду. Навалился страх. Полуминутное молчание показалось вечностью. Надо было что-то сказать.

– Ой, тетя Аня, вы здесь? – улыбаясь, спросила Белова.

– Да, здесь. А ты чего тут? – не очень довольно ответила женщина.

– А я, – «главное не молчать» – думала Кира, и добавила:

– Вы понимаете, мы с Ниной решили… Просто решили поиграть в одну игру.

– В прятки, что ли? – спросила тетя Аня.

– Да! – радостно вскрикнула рыжая девочка. Это было то, что как раз подходило под ситуацию. – И я спряталась, а вы здесь.

– Понятно, Кира. Я тут занята. Может, ты спрячешься в другом месте? Здесь она тебя все ровно не найдет.

– Хорошо, тетя Аня. Извините, что потревожила. Спрячусь на кухне, – согласилась девочка.

Она так же медленно вышла из кабинета.

«Пронесло, – подумала. – Повезло ведь мне. Все ровно денег на столе не было».

Вконец расстроенная поднялась по лестнице наверх к подруге. Зашла в комнату и безмолвно растянулась на кровати. Нинка была вся не своя, стоя у двери. Тут же забегала вокруг Киры, а после резко остановилась со словами:

– Рассказывай, что там? Чего молчишь?

– А что рассказывать? Не было денег, – сказала Белова и посмотрела на реакцию одноклассницы.

– Ху, повезло, – расслабилась белокурая девочка. Она, не стесняясь, сняла свою полосатую ночную рубаху, как тяжкий груз. Вероятно, вспотела, так как лицо порозовело. На теле ее были одни трусы. И не стыдилась одиннадцатилетняя подруга разгуливать обнаженной? Скорее всего, как это показалось Кире, хвасталась фигурой, особенно сисями. Они-то уже подросли, первый размер уж точно. А Кира неохотно оголялась даже перед родителями. Потому что не желала слышать одинаковую реакцию от всех: «кожа да кости».

– Повезло? – рассердилась Кира. – Кому повезло? Не повезло!

– Я в смысле, что никто не застал, – Нина говорила так, будто оправдывалась.

Открыв свой лакированный белый шкаф, стала рыться в поисках одежды.

– И здесь не повезло!!! – еще громче рявкнула Белова, делая ногами ножницы на кровати. Хорошо, что дурацкие джинсы из секон-хенда скрывали тоненькие конечности девочки, которые она, в отличие от Нинки, стеснялась обнажать.

– Что, уборщица застала? Не может быть. Странно, ей там нельзя убирать. Но это не важно, главное, чтоб не мама.

Соловьева натянула лиловое платье, отчего Белову чуть ли не перекосило. Красивый наряд!

«Ну почему же у богатенькой Нинки столько разноцветных платьев? – пролетела мысль в голове Беловой. – А у меня одни джинсы и несколько футболок темных тонов, как сегодня, синяя».

– Твоя мама там сидела за столом, – прямо сказала Кира, поменяв позу «лежа» на позу «сидя».

– Не может быть!

– У тебя все не может быть. Но, увы, все может быть.

Белова любила недоговаривать, а лишь задевать подругу. Так же ей нравилось заинтриговать и замолчать, пусть Нинка расспрашивает. Но Соловьева, словно язык проглотила, присела на пуфик, что у зеркала, и наклонила беловолосую голову, подперши ее руками. Кира даже сжалилась над ней, встала из кровати и подошла со словами:

– Да не переживай ты так. Тут уж точно повезло. Я сказала, что мы просто играем в прятки. Вот и все! Она поверила, а я, чтоб не мешать ей, ушла.

– Как ты догадалась так отделаться? – спросила Нинка, отошедшая от испуга, и встала на ноги.

– Видишь, какая я находчива? И тебя отмазала. А могла настучать, типа – это ты мне рассказала что, где и как. – Кира притихла на пять секунд. – Но нет, я не такая. Тебя не сдам никогда и ни за что. Ты ведь тоже?

– Не сомневайся, – качнула головой Нина.

– Тогда в следующий раз ТЫ пойдешь в кабинет.

– Хорошо, хорошо.

Девочки успокоились. Нинка показывала вчерашние подарки от матери, радовалась. Сначала Кире было интересно, но постепенно настроение менялось на злое.

«Почему же все так не справедливо? – метались мысли в ее голове. – Почему у Белокурки столько всего? Почему все лучшее достается ей? Хочу, чтоб и у меня было столько же игрушек! И своя комната! И вкусная еда! И уборщица! А нет – тогда пускай у Нинки этого не будет тоже!»

Белова с завистью рассматривала новые наряды куклы, такие же красивые, как у Соловьевой.

– Знаешь, Нина, тебе повезло быть единственным ребенком в семье, – Кира встала с мягкого ковра, где они играли, и направилась к окну. Нина за ней.

– А мне не повезло. Совсем не повезло, – продолжила рыжая девчонка грустным голосом.

– У меня две сестры, всё надо с ними делить, от сердца отрывать, все за них надо делать. У них преимущество, а у меня нет, потому что я «старшая». От меня большего требуют, но ничего не разрешают. Я хочу жить отдельно от своих домочадцев. Иногда видеть их не желаю!

Нина распахнула шторы и села на подоконник лицом к Беловой. А та краем глаза смотрела из окна на ухоженный задний двор с красивыми тропинками, которые соединялись у мостика через ручеек. Соловьева сказала:

– Нет, это мне не повезло. Я бы лучше играла с настоящим ребенком, расчесывала ему волосики, давала погремушки, гуляла с коляской, помогала купать. И не жалко мне этой игрушки или шоколадки.

– Не говори ерунду, – Кира посмотрела в голубые глаза одноклассницы, – ты быстро пожалеешь обо всем. Особенно, когда попросишь родителей о чем-то, а они не смогут ничем тебе помочь, потому что возятся с грудничком. А еще хуже, когда всё отдают ему, а тебе ничего. Ты – старше, ты и обойдешься. Столько несправедливости! Никто на тебя не будет обращать внимание. Вся родительская любовь автоматически переходит на младших детей.

– Что, правда?

– Истина, – ответила Кира и тоже присела на подоконник. – Так что радуйся.

Какое-то время они молчали.

– Слушай, – соскочила с подоконника Белова, – а давай и в правду играть в прятки, раз уж я так сказала твоей маме, а то еще заподозрит обман.

– Давай. Классная идея. Кто прячется? – поддержала Нина и тоже соскочила.

– Ты прячься, я буду искать. Считаю до ста. За это время ты успеешь спрятаться?

– Естественно. Только давай кроме кабинета? – предложила Соловьева, поправляя шторы.

– Договорились. Прячься. Один, два, три, четыре, пять…

Нинка вышла из комнаты, закрыв дверь. Белова считала тише, тише. Перестала считать. В тот момент она решила посмотреть, что же находиться в шкафу одноклассницы.

– Надо же, синяя окантовка на дверях, – Кира ехидничала сама с собой, открыв дверцу шкафа. – Где они только купили эту мебель? Небось, делали на заказ. А что тут у нее висит? Ничего себе, наряды!

Белова разглядывала одежду подруги, будто в магазине собиралась себе что-то приобрести. Каждую тряпку комментировала, бубня себе под нос. От зависти ей захотелось разорвать весь гардероб.

Кира открывала и закрывала ящики комода, но так и не нашла ножницы, которыми захотела испортить наряды Соловьевой. Девочка вспомнила, что уже пора искать подругу, но перед ее глазами мелькнула пилочка для ногтей на второй тумбочке у кровати. Кира схватила ее, опять открыла шкаф с Нинкиными одеяниями и достала то головокружительное бирюзовое платье, в котором белокурая одноклассница пришла на последний звонок. О да, в нем она лишь привлекала внимание всех школьников. Этот день Белова возненавидела, так как сама стояла на линейке в школьной форме, как и вся «серая масса». Нинка же себе соизволила такую роскошь, выделиться среди толпы. Даже учительница ей не сделала замечание.

Кира уже хотела разорвать его, но что-то ее остановило. Как ни как, Соловьева догадается, кто это мог сделать. Надо было схитрить!

Шаги по коридору насторожили Белову. Она все поправила за собой и направилась к выходу, но дверь открылась сама.

– Здесь можно убрать? – спросила домработница.

– Да, – тяжело вздохнув, ответила Кира, и побежала искать подружку.

Девочка шла по коридору и разглядывала каждую дверь, как картины в галереи. Одну из них она решила открыть, последнюю.

Первым, что бросилось ей в глаза, была огромная кровать с красным покрывалом. Мысли забурлили в голове: «Сколько же на ней людей помещается? Три, четыре, а может, и пять? Кто же тут спит, интересно? И здесь телевизор? Такой большой? Тут даже балкон есть, а у Нинки в комнате нет. Ха-ха. А что же там на балконе?»

Кира вышла на балкон.

– Да это терраса, а не балкон. Тут даже лежаки! – не сдержала восторг девочка.

Из террасы была видна дорога и передний двор. Высокий забор скрывал многое от глаз прохожих, но отсюда не скрыть ничего. Слева росла целая оранжерея цветов, а справа – сад с деревьями и кустами. Такая красота баловала глаза Киры. Ей захотелось присесть за столик, что слева на террасе. А справа были лежаки с зонтом. Этот царский дворец затенил память Киры. Столько красоты сразу Белова видела только в сериалах. Раньше Нинкины родители не разрешали бегать по всему дому. А тут появилась такая возможность. Но, разглядывать этот особняк пришлось бы долго, как дворец. Еще бы экскурсовода, который отвечал на все интересующиеся вопросы.

– Ты думаешь меня искать? – голос Нины напугал, как гром средь белого дня.

Увы, явилась Соловьева и напомнила настоящее.

– Я тебя давно нашла, – ответила Кира, не отводя глаз, которые смотрели куда-то вдаль.

– И где я была? – Нинка подошла к ней и присела рядом.

– Ты была в этой комнате.

– А где именно?

– А именно за дверью, – спонтанно ответила Кира.

– Ты что, меня видела? Как? Ты даже не посмотрела в мою сторону? – удивилась Нинка.

На самом деле, длинноволосую девочку Кира не заметила в своем поле зрения, распахнув дверь чьей-то спальни. А не заметить ее было бы очень сложно. Уж больно яркая персона. Комната была просторной, без лишней мебели. Нинки там точно не было, разве что за дверью. Ну, в крайнем случае, под кроватью. Но и этого быть не могло, Кира знала, что Соловьева не станет вытирать полы своей шевелюрой.

– Я это почувствовала, – ответила Белова.

– А как ты так почувствовала?

– Понимаешь ли, чтобы что-то чувствовать, надо что-то пережить в этой жизни, – Кира сидела неподвижно и смотрела на сад.

– А что надо пережить?

– Моменты, не самые сладкие. У тебя их ещё не было, твоя жизнь прекрасная. А у меня вся жизнь такая, что надо переживать. Вот и выработалось у меня предчувствие.

– Я же не виноватая…

– И я не виноватая, что ты ничего не чувствуешь, – Кира перебила подругу. Ей даже

не хотелось слушать то, что Нинка не виноватая, что её родители все делают только для неё. Можно подумать, Кира виновная в том, что ее родителям не получается так же наладить жизнь, как Соловьевым. Эта тема уже не раз поднималась. Белова решила её сменить:

– А кто живет в этой комнате?

– Никто. Для гостей, если вдруг нагрянут, – Нинка сразу поднялась с кресла, глядя на двор, и обрадовалась. – О, тетя Маша приехала!

Белова встала за ней и выглянула из террасы вниз. Белый автомобиль неизвестной для Киры марки, но очень красивый и блестящий, с «лисичьими глазами», заехал во двор, плавно припарковался чуть ли не у входной двери. Из него вышла не то женщина, не то девушка в коротком белом платье. На голове у нее были такие же кудри, как и у Нинки, а на глазах черные очки с белой оправой. В правой руке она держала большой бумажный пакет тоже белого цвета, а в левой – маленькую черную сумочку и, вроде как, ключи. В тот же миг из дома выбежала встречать тетя Аня, тоже «при параде». Ее коралловое платье в обтяжку было под цвет босоножек, а белые пряди волос покрывали спину полностью. Женщины обнялись, запищали, видать от радости, и вошли в дом.

– Пойдем поздороваться с ней! – глаза Нинки горели, словно это прилетел Дед Мороз.

– А кто такая тетя Маша?

Ответ на свой вопрос Кира так и не получила. Белокурая подружка схватила ее за руку и потянула из комнаты, потом по коридору, затем вниз по лестнице к гостиной. Уже перед поворотом в зал Нинка, наконец-то, остановилась.

– Это тетя Маша, сестра мамы, моя крестная. Она очень классная! Сейчас тебя с ней познакомлю. У нее есть дочка Диана, ей три годика. Но сегодня малышка не приехала, – протараторила Соловьева на одном дыхании.

Уловив всю информацию, Кира натянула улыбку на лицо и перешагнула порог большой комнаты вместе с подругой. Нинка рванулась вперед в объятья тети Маши. Та встретила ее очень тепло:

– Нинульчик, миленький! Какая же ты красивая! Умница!

Обнимались они так, будто не виделись десять лет. Тетя Аня стояла рядом и улыбалась. Ее довольное лицо стало задумчивым. Еще раз посмотрев на тетю Машу, Нинку и ее мать, Кира заметила, как они втроем похожи: все блондинки, кудрявые и красивые. Белову сильно раздражали их милые улыбки, поцелуи и объятия. Ей захотелось испортить всю картину радости. Была привычка тешиться чужому горю и создавать одни конфликты.

Глава 6. Две новости

Через несколько недель, в субботу, Соловьева пригласила к себе в гости Белову. Та, с радостью, согласилась, хотя Нина предупредила, что они будут играть только в ее комнате, так как к родителям придут гости. В этот раз Кира нарядилась в красное платье. Оно уже ей было маловатым, с позапрошлого года. Мама ей сделала укладку, на всякий случай, если пригласят за стол, чтобы дочка произвела положительное впечатление.

– Хоть посмотришь, чем интеллигенция угощает, если, конечно, позовут на обед, – утешала мама.

– И покушаю, и тебе все расскажу, – сказала Кира.

– И послушаешь, о чем хоть они разговаривают.

– Если бы Нинкина мама отвезла меня туда и обратно на своей тачке, – замечталась вслух Кира.

– Как быстро приноровилась. Раз отвезла тебя и хватит. Думаешь, ей нечем больше заняться, как только возить тебя? – мать перестала поправлять волосы. Даже то, что она сегодня выходная не приносило хорошего настроения.

– Да я просто так, мысли вслух.

– О, какие мысли вслух!

– А когда у нас будет машина? – Кира смотрела маме в глаза сквозь зеркало, что в коридоре, напротив которого происходил весь процесс разговора. Судя по лицу матери, вопрос ей совсем не понравился. Она закончила прическу, развернула дочь к себе лицом и четко объяснила:

– Тогда не надо тебе туда ходить. Насмотришься, как живут богачи, и нам вызовы кидаешь! Мы все стараемся для вас, детей наших, себя во многом ущемляем, копейки собираем, а ей тут машину подавай! Что, не можешь пройтись двадцать минут пешком?

– Тридцать, – уточнила Кира.

– Ах, тридцать? Надо шевелить «костылями», тогда будет двадцать! И не надо борзеть! Отвезем тебя завтра в деревню на автобусе. Там ты поживешь недельку-две, очухаешься, вспомнишь, как с родителями жить прекрасно.

– Ну, пожалуйста, не надо меня в деревню.

– Надо, надо. Тебе дружить с этим королевством не надо! Разве во дворе нет подруг тебе? Лезешь куда повыше, нахватаешься дури в голове, а потом нас с папой огорчаешь.

В тот же момент мама ушла на кухню. Раздался шум воды из крана, от кастрюль. Похоже, она собралась готовить ужин.

Отчаянная девочка выбежала из дома. На улице была жара, солнце светило прямо в глаза, прохожие ей мило улыбались. Кира устала бежать, сбросив темп, и плавно начала шагать. Иногда она понимала суть маминых слов, но глаза горели и желали лучшего. Такого, как у Нинки. Белова знала, что у соседок нет ничего, что могло бы привлечь. Ничего нового они не расскажут ей, а у Нинки услышишь и увидишь такое, что не всегда и по телевизору транслируют. А еще Кире уж больно нравился Володька Кузнецов, и не видеть его целое лето было бы мучительной пыткой. А у Нинки его хоть редко, но можно встретить, так как ее родители частенько проводят званый ужин, куда семья Кузнецовых охотно приходит вместе с Володькой. Белова прекрасно знала, что семья Соловьевых давно дружит с семьей Кузнецовых. И лишь одно воспоминание, о том, как Володька однажды нечаянно свалился на Киру в тот вечер, когда они играли в прятки у Нинки на кухне, заставляло сердце биться еще быстрее. С тех пор она мечтала застать Вовку в доме подруги и, как бы невзначай, свалиться на него и снова ощутить его невероятно теплые объятия, встретиться взглядом тет-а-тет, а еще лучше – поцеловаться с ним.

Как-то быстро Белова добралась до Соловьевых. Если повернуть на улицу Солнечную, и немного пройтись, не заметить их дом мог бы только слепой. Он, как самый большой коттедж на этой улице, красовался архитектурой. Перед воротами встречали скульптуры с фонарями. Высокий забор не в силах полностью скрыть, что у дома разросся большой сад. Внешне особняк вооружен камерами наблюдения, внутри их Кира не видела. Во двор просто так не зайдешь, надо звонить в видео домофон и улыбнуться в камеру.

Нинка встретила подругу прямо перед входной дверью в одном из своих синих платьев. Какой любимый цвет одноклассницы угадывать было не сложно. У нее в шкафу было синих платьев штук десять, как минимум. И все, естественно, разные. Нинка потянула Киру за руку в дом и предупредила:

– Идем сразу ко мне наверх.

– А на кухню не зайдем?

– Нет, там гости, – шепнула Нинка, приближаясь к лестнице.

В комнате Киру ждал приятный сюрприз. Нина подарила ей набор резинок и заколок для причесок. О таком она давно мечтала, и по телевизору его часто рекламировали.

– Это за что? – спросила Белова.

– Просто так, – улыбнулась Соловьева.

Ее глаза заблестели, будто собрались плакать, а еще недавно радостное лицо стало печальным. Нина присела на кровать, словно провалилась, опустила голову и плечи.

– Что случилось, Нина?

– У меня две новости: хорошая и плохая.

– Начинай с плохой.

– Мы в этом году не полетим на море, представляешь?

– Ничего плохого я здесь не вижу, – сказала Белова. – Мы каждый год никуда не летаем и еще не умерли.

Затем настроение Киры заметно поднялось, и она веселым голоском спросила:

– Ну что, наконец-то стали банкротами? Ха-ха-ха.

– Кира, ты чего?

– Да я так шучу.

В душе своей Кира ни капельки не шутила, а наоборот радовалась тому, что наконец-то Нина проведет лето в грусти и печали.

– А вторая новость?

– Вторая новость – причина первой. А именно, у нас скоро родится малыш!

У Киры подкосило коленки, и она упала на пол.

– У кого, у нас? – переспросила гостья, приподнявшись с ковра.

– У мамы с папой, представляешь? Неужели моя мечта сбылась?! У меня будет братик! А может, и сестричка! Да все равно!

– Я бы сказала, что это тоже плохая новость, – утвердила Белова.

– Что? Почему? – удивилась Соловьева.

– Да пойми ты, наконец, что все! Ты больше не любимая дочь! Твоя жизнь скоро поменяется не в лучшую сторону. Ты еще пожалеешь, что тебе придется делить маму и папу с сестрой или братом. И знаешь, как делить? Десять на девяносто, где десять – тебе, а девяносто – новообразовавшемуся ребенку. Помимо этого забудь об игрушках, теперь все для младенца. И играть с тобой никто не будет, и внимание уделять тоже. Теперь ты лишена всего. Поздравляю! – выговорилась Кира.

– Что, и в правду все так будет?

– Сто процентов гарантия! Сочувствую.

Кажется, Нинка поверила словам подруги, так как склонила голову и умолкла. Кира даже в этот момент хотела пожалеть ее, подбодрить. Что-то в голове постановило следующее:

– Не унывай ты так.

Она присела рядом с Ниной и погладила ее по спине. Так всегда делала мама, когда Кира рыдала.

– А что же теперь делать? – не поднимая головы, спросила Соловьева.

– Есть выход. Все можно предупредить. Я тебе больше скажу, все можно изменить.

– Как?

Наконец-то Нинка выпрямилась. Это еще раз доказывало, что она верила словам рыжей подружки.

– Я тебе расскажу, но нужно придерживаться того, что я накажу строго настрого.

Настроившись, Кира встала с кровати и начала прогуливаться по комнате.

– Я готова, что делать-то?

– Слушай…