Текст книги "Большое путешествие Эми и Роджера"

Я до сих пор понятия не имела, что же увидел Уолтер. И не была уверена, что хочу узнать. Но я не собиралась оставлять книгу здесь, поэтому подняла ее и аккуратно запихнула в сумку. Последний раз окинув взглядом комнату, я выключила свет и выкатила в зал свой чемодан на колесиках. Пожалуй, то, что я больше никогда не увижу эту комнату, стало для меня облегчением. Весь прошлый месяц я почти не заходила в нее, ночевала на диване внизу, а сюда поднималась, только чтобы переодеться. Комната слишком сильно напоминала мне о жизни до. И по-прежнему казалось совершенно бессмысленным, что все в моей жизни могло измениться, что все превратилось в после, но фотографии на стенах и хлам в глубине шкафа остались на своих местах. А после того, как Хилди превратила комнату в место обитания «Эми», она выглядела так, будто принадлежала той версии меня, которой я вообще никогда не была.

Я спустилась вниз, в гостиную, пройдя мимо комнаты Чарли, которая находилась рядом с моей. Дверь была заперта с того самого дня, как мама буквально выволокла его оттуда месяц назад и захлопнула ее за собой. Я открыла дверь в спальню родителей и замерла на пороге. Хотя все выглядело аккуратно как никогда, это была все та же комната, с тщательно застеленной двуспальной кроватью и стопками книг на обеих тумбочках. Я заметила, что книги на стороне отца – толстые исторические биографии, чередующиеся с мистикой в мягких обложках, – уже покрыты пылью. Я быстро отвела взгляд, стараясь дышать глубже, чувствуя себя так, будто нырнула и у меня уже кончается воздух, а я все никак не могу всплыть. Дверь папиного стенного шкафа была приоткрыта, и я заметила вешалку, которую Чарли соорудил для него на уроке труда в пятом классе. Папины галстуки все еще висели на ней, и узлы на них были завязаны заранее – чтобы экономить время по утрам.

Изо всех сил пытаясь подавить нарастающую панику, я подошла к шкафу мамы. Повинуясь внезапному порыву, открыла верхний ящик – с чулками и носками – и просунула руку к задней стенке. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы найти искомое. В тот момент, когда мои пальцы обхватили что-то пластиковое и гладкое на ощупь, я поняла, что Чарли говорил правду. Я вытащила предмет из ящика и увидела, что это старое пластиковое яйцо, на боку которого виднелась облупившаяся надпись L’EGGS[4]4
  Американская фирма L'EGGS во второй половине XX века продавала колготки в упаковке в виде большого пластикового яйца.


[Закрыть]. Я с треском открыла упаковку: яйцо было набито деньгами, как он и обещал.

Чарли сказал мне, что нашел этот тайник как-то раз в прошлом году – я не хотела выяснять, при каких обстоятельствах. Но в то же время подумала, в каком отчаянии он, должно быть, находился, если добрался до денег, которые мама прятала в ящике с носками. Примерно в то время я начала замечать, как далеко он на самом деле зашел. Чарли сказал мне, что запускал руку в тайник только в самых крайних случаях и всегда аккуратно возмещал позаимствованную сумму, иначе мама могла бы заметить пропажу. Там всегда было спрятано шестьсот долларов, сотнями и полтинниками. Может быть, под конец Чарли был уже не в себе и ему стало все равно, или просто он не успел вернуть деньги на место до того, как оказался в самолете, летящем в Северную Каролину, но сейчас в тайнике было только четыреста долларов.

Я услышала, как внизу хлопнула входная дверь, и подумала, что Роджер, наверное, не понимает, почему мне нужно так много времени, чтобы собрать вещи. Сосредоточившись на том, что должна сделать, я спрятала деньги в карман, закрыла яйцо и положила его на место. Конечно я пыталась оправдать себя: нельзя доверять ни тем, кто хочет купить дом, ни этим сомнительным риелторам, так что я просто помогаю своей матери сберечь ценности – но я знала, что на самом деле забрала деньги вовсе не по этой причине. Так почему я взяла их?

Я отогнала эту мысль прочь, поскорей вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, и стащила чемодан вниз по лестнице. Оказавшись в кухне, я увидела, что Роджер внимательно рассматривает холодильник. Услышав грохот спускаемого чемодана, он поднял на меня взгляд.

– Все готово? – спросил он.

– Агась, – ответила я и сама удивилась, что вдруг заговорила по-деревенски.

Я поволокла чемодан к двери и оглянулась на Роджера, который все еще стоял в кухне. Он сосредоточенно разглядывал холодильник, так что мне представился случай как следует рассмотреть его самого. Он был высокого роста, и казалось, что кухня, которая в последнее время была пустой и тихой, мала для него. Мама говорила мне, что ему девятнадцать и что он только что окончил первый курс. Но в его внешности было что-то такое, из-за чего он выглядел старше или что заставляло меня чувствовать себя младше. Может быть, дело в его рукопожатии.

– Обалдеть, – указал Роджер на холодильник.

– Ну да, – откликнулась я, возвращаясь на кухню. Я знала, что речь идет о магнитах. Холодильник был весь покрыт ими, они были из многих городов, стран, с разных континентов. Родители начали собирать их во время медового месяца и продолжали до недавнего времени. Несколько месяцев назад мама выступала на конференции в Монтане и привезла магнит в виде квадрата небесно-голубого цвета с надписью «СТРАНА БЕСКРАЙНЕГО НЕБА».

– Мои родители… – я запнулась, почувствовав, как странно звучат эти слова.

Слова, которые я всегда считала совершенно обыкновенными, приносили теперь нестерпимую боль. Я увидела, что Роджер пристально смотрит на холодильник, делая вид, что ничего не заметил.

– Они, ну, они коллекционировали их, – продолжила я после небольшой паузы. – Привозили из всех мест, где побывали.

– Ух ты, – сказал он, отступив назад, чтобы охватить взглядом весь холодильник, будто рассматривал картину в музее. – Вот это да. А я никогда нигде не был.

– Правда? – спросила я удивленно.

– Правда, – ответил он, все еще глядя на холодильник. – Только в Калифорнии и Колорадо. Довольно уныло, не так ли?

– Да нет, – возразила я. – Я почти не выбиралась из Калифорнии.

Это была тайна, о которой не знал никто, кроме Джулии. Правда, однажды мы провели чрезвычайно сырое лето в Англии, в Котсуолдсе, пока мама собирала материал для книги. Но в Штатах я не была нигде, кроме Калифорнии. Стоило мне начать разговор об этом, как мама всегда отвечала, что другими штатами мы займемся после того, как посмотрим все заслуживающее внимания в Калифорнии.

– Ты тоже? – Роджер улыбнулся мне будто машинально, и я опустила взгляд. – Ну, это несколько утешает. Я оправдываю себя тем, что Калифорния такая большая, верно? Было бы хуже, если бы я никогда не выбирался за пределы Нью-Джерси или типа того.

– Я думала… – начала я и тут же пожалела, что вообще заговорила. Ведь не хотела же знать ответ, так зачем спросила? Но оставить это без внимания было уже нельзя, так что пришлось откашляться и продолжить: – Ну, то есть мне казалось, мама говорила, что твой отец живет в Филадельфии. Вроде как мы поэтому туда и едем.

– Живет, – ответил Роджер. – Но я никогда там раньше не бывал. Он приезжает сюда пару раз в год, по делам.

– Ой, – только и ответила я. Роджер продолжал рассматривать холодильник. Я заметила, как изменилось его лицо, и поняла, что ему на глаза попалось объявление о похоронах, прилепленное в левом нижнем углу магнитом с надписью «ИТАКА ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНА!». Объявление, на которое я старалась не смотреть, всякий раз открывая холодильник, при этом снять его просто не поднималась рука. Оно было напечатано на бежевом картоне, на переднем плане размещалось фото отца – кто-то заснял его, когда он читал лекцию. Фото было черно-белое, но я точно знала, что отец надел галстук, который я подарила ему на прошлый День отца, тот, на котором были нарисованы маленькие собачки. Его руки были испачканы мелом, он смотрел мимо камеры и смеялся. Под фотографией напечатана подпись: «Бенджамин Карри. Хорошо прожитая жизнь».

Роджер окинул меня взглядом. И я поняла, что он вот-вот скажет фразу, различные варианты которой я выслушиваю последние три месяца. Как ему жаль. Какая это была трагедия. Как он не знает, что сказать. А я просто не хотела всего этого слышать. Слова ничему не помогут, но вряд ли он смог бы это понять.

– Нам пора идти, – напомнила я, прежде чем он успел заговорить, и схватила чемодан за ручку, но, до того как я успела его поднять, Роджер оказался рядом и с легкостью подхватил его.

– Я возьму, – сказал Роджер и потащил чемодан к входной двери. – Подходи к машине.

Хлопнула дверь, и я осмотрела кухню в поисках еще какого-нибудь способа оттянуть момент, когда мы окажемся наедине, в одной машине, на четыре дня. Я вынула тарелку, которую оставила сохнуть в пустой посудомоечной машине, поставила ее в шкаф, закрыла дверцу и уже собиралась уйти, как увидела лежащий на столе блокнот путешественника.

Я могла бы просто оставить его там, но все-таки не сделала этого, а взяла его в руки и, неожиданно для себя самой, забрала фото, которое держалось на магните из Итаки, сунув его в раздел для заметок. Потом выключила свет в кухне, вышла из дома и заперла за собой дверь.

Блокнот путешественника

В путь!

Твое путешествие начинается…

Поздравляю! Ты отправляешься в ПУТЕШЕСТВИЕ!

Неважно, какой вид транспорта ты выберешь – самолет, автомобиль, поезд или даже велосипед, – ты в любом случае встретишь интересных людей, увидишь новые места и вернешься домой другим человеком! Советы, инструкции и списки, которые ты найдешь в этой книге, помогут тебе организовать путешествие и сохранить яркие моменты!

Но помни: самые удивительные события, которые случаются в пути, никогда нельзя запланировать заранее. Всегда есть элемент НЕОЖИДАННОСТИ! Будь открыт новому, и это еще больше обогатит твое путешествие. В конце концов, никогда не знаешь, куда заведет дорога!

СЧАСТЛИВОГО ПУТИ!

Блокнот путешественника

Где я побывала.

Штат № 1: Калифорния – «Золотой штат».

Девиз: «Эврика! (Я нашел!)».

Размер: ОГРОМНЫЙ.

Интересные факты: На самом деле «Калифорния» переводится как «жаркая печь». Кто бы мог подумать? Спасибо инфо-киоску на стоянке.

Заметки: Калифорния настолько большая, что можно дожить до семнадцати лет, вообще не покидая ее пределов. С Род-Айлендом такой номер, наверное, не пройдет.

 
Калифорния – рай, дивный сад, благодать: жить в блаженстве и песенки петь.
Но поверишь ли, нет, здесь не так уж тепло, если нечем в кармане звенеть.
 

Вуди Гатри

Я забралась на пассажирское сиденье и захлопнула дверь. Роджер уже расположился на водительском и теперь и пытался устроиться поудобнее – кресло поднималось, опускалось, затем двигалось взад-вперед. Наконец он, похоже, нашел удобное положение и повернулся ко мне.

– Готова? – спросил водитель, барабаня пальцами по рулю и улыбаясь мне.

– Вот, – я достала из сумки расписанный матерью маршрут и сунула ему. Там был список городов, в которых мы должны были остановиться, координаты для навигатора и список отелей, где забронированы номера – две отдельные комнаты в каждом. Еще она посчитала, сколько миль займет каждый этап путешествия и сколько часов нам примерно ехать. Ей не удалось бы найти более унылые города, даже если бы она старалась специально: Гэллап (Нью-Мексико), Талса (Оклахома), Терре-Хот (Индиана), Акрон (Огайо).

– Моя мама все распланировала, – сказала я, глубоко вдохнув, защелкнув ремень безопасности и только затем выдохнув.Сердце колотилось в груди, а мы ведь даже еще не тронулись, так что дела шли не самым лучшим образом.

– У тебя есть GPS? – спросил он, просматривая мамин план.

Я видела, как по мере изучения маршрута менялось выражение его лица – наверное, он дочитал до Талсы.

– Нет, – ответила я. На той машине был навигатор, но той машины больше нет, и я не хочу распространяться об этом и объяснять, почему. – Но сама я – неплохой штурман, – с этими словами я просунула руку на заднее сиденье и вытащила оттуда дорожный атлас. – К тому же она распечатала маршрут до каждого места.

– Угу, – сказал Роджер, все еще хмурясь над планом поездки. – А ты не знаешь, почему она запланировала именно такой маршрут?

Я покачала головой.

– Наверное, хотела сократить путь.

– Ясно.

Он снова пролистал все страницы, просмотрел карты и списки забронированных отелей, и мне показалось, что он разочарован.

– Что ж, похоже, это действительно так.

– Ты же знаешь… – начала я. Мне нужно было выяснить, что он знает, не сказав при этом слишком много. – Ты же знаешь, что я не вожу машину, да?

– Мама мне так и сказала, – сказала Роджер, пристраивая пачку бумаг посередине приборной панели. – А права у тебя есть?

Я потрясенно посмотрела на него, некоторое время пытаясь понять по выражению его лица, искренне ли он спрашивает. Похоже, что да. Мое сердце забилось быстрее, но на этот раз – от облегчения. Он ничего не знает. Он не в курсе деталей. Он понятия не имеет, что я сделала. Я почувствовала себя свободнее, будто стало легче дышать.

– Нет, – медленно выговорила я. – У меня есть права. Но сейчас… сейчас я не сажусь за руль.

Это было бестолковое объяснение, но сходу я не смогла придумать ничего лучше.

– Ну и зря, – сказал он. – А я люблю ездить за рулем.

Когда-то и мне нравилось. Когда-то я любила водить больше всего на свете. За рулем я приводила мысли в порядок и слушала музыку – дорожная психотерапия. Я пожала плечами, надеясь, что этот жест выглядит непринужденно.

– Может, это просто не мое.

– Ладно, хорошо, – согласился Роджер и протянул мне стопку бумаг.

Согласно инструкции, мы должны были прибыть в первую точку нашего путешествия – Гэллап – через девять часов.

– Поехали? – еще раз спросил он, но на этот раз энтузиазма в его голосе было куда меньше.

Я кивнула.

Передав Роджеру ключи, я на секунду закрыла глаза, пытаясь убедить себя, что все будет хорошо. А когда открыла их снова, увидела в зеркало заднего вида, как закрывается дверь гаража. Бросив прощальный взгляд на дом, я с грустью подумала, что, когда в следующий раз увижу его, это будет уже не мой дом. Если, конечно, я вообще еще раз когда-нибудь его увижу. Я уставилась в лобовое стекло, заставляя себя дышать спокойно, а за окном проносились соседские дома. Следующие четыре дня мне предстояло провести рядом с парнем, которого я едва знаю. С очень симпатичным парнем. Мы будем рядом двадцать четыре часа в сутки, и это большая проблема: я знала, что при недолгом общении могу производить впечатление вполне нормального человека. Не зря же я была актрисой. Но тот, кто присмотрится поближе, неизбежно заметит, что все настолько не в порядке, что даже смешно. И я беспокоилась, что, если мы проведем вместе с Роджером достаточно много времени, он тоже это поймет.

Дальше мы поехали по центральной улице. Роджер прибавил скорость, чтобы вписаться в поток, и я никак не могла перестать вздрагивать и упираться ногой в пол, будто нажимая на тормоз, всякий раз, когда мне казалось, что мы оказались слишком близко к впереди едущей машине. А автомобили на соседней полосе и перекрестке буквально пролетали мимо. Зачем им всем ехать так быстро?

Машина позади нас засигналила так громко, что я подпрыгнула на месте. Роджер внимательно посмотрел на меня и включил поворотник, чтобы свернуть направо, на Кампус-драйв.

– Все нормально? – спросил он.

– Все отлично, – кивнула я, уставившись на мигающую зеленую стрелку. Меня охватила паника, когда я поняла, что он собирается выехать на скоростное шоссе. – Знаешь что, быстрее будет, если ты поедешь через Альварез.

– Разве? – спросил он. – Но мы просто можем срезать…

– Нет, – сказала я громче, чем собиралась. – Если мы просто поедем по прямой вот тут, ты сможешь выехать сразу на второе шоссе. А это быстрее.

Загорелся зеленый, и Роджер, на мгновение задумавшись, выключил поворотник и поехал прямо.

– Ладно, – согласился он.

Я сосредоточенно смотрела в окно, глубоко дыша и пытаясь успокоиться, стараясь не думать о том, что едва не увидела снова тот перекресток у университета. Понятия не имею, был ли он до сих пор перекрыт знаками и заградительной лентой или все эти ограждения уже давно отправились в мусорку и превратились в материал для птичьих гнезд. Выяснять не хотелось. Хотелось просто как можно быстрее оказаться подальше оттуда.

Мы подъезжали все ближе к скоростному шоссе, и меня внезапно посетила мысль – вероятно, немного запоздавшая, – что сейчас я, быть может, вижу свой город в последний раз. Рейвен-Рок больше не будет мне домом. Раньше я никогда об этом даже не задумывалась. Он был просто местом, где я жила, немного скучным, немного тесным. Но все-таки моим. Я видела, как в окне с пугающей скоростью проносятся вехи моей жизни. Кафе Fosters Freeze[5]5
  Сеть фастфуда в Калифорнии, известная прежде всего холодным молоком и молочными коктейлями.


[Закрыть], куда мы с Чарли бегали за коктейлями, Jamba Juice[6]6
  Сеть кафе в США, которая продает свежие соки, смузи и фруктовые салаты.


[Закрыть], где он однажды, когда нам было по двенадцать, поставил меня в идиотское положение. Он рассказал мне, что если изо всех сил заорать «ДЖАМБА!», то все работники кафе в ответ заорут «ДЖУС!». Стоит ли говорить, что он соврал.

Я повернулась на сиденье, чтобы охватить взглядом как можно больше – пока это еще возможно, – но Роджер уже сворачивал на автомагистраль. Слава богу, он никак не прокомментировал наш неочевидный маршрут. В боковом зеркале я видела, как Рейвен-Рок удаляется, превращаясь в одну из точек на карте, просто очередной безымянный город, попавшийся на пути. Я все смотрела и смотрела, как знакомые виды исчезают вдали, пока наконец они не исчезли совсем.

Минут двадцать мы ехали молча. Как только мы покинули улицы Рейвен-Рока, мне стало легче переносить поездку в машине. На шоссе не было ни светофоров, ни людей, которые перебегали бы на красный свет, так что я могла немного расслабиться.

Похоже, Роджер неплохо умел водить, и управлялся с маминой машиной лучше, чем я ожидала. Я то и дело на него поглядывала. Никогда прежде мне не бросалось в глаза, какие маленькие у этой машины передние сиденья. Из-за этого мы с Роджером были ближе друг к другу, чем я рассчитывала. Мне приходилось сидеть на самом краю кресла, вжавшись в дверь, чтобы не упираться локтями в приборную панель или еще во что-нибудь. Казалось, что Роджер занимает очень много места: он отодвинул кресло далеко назад и вытянул длинные ноги в синих джинсах. Он вел машину, одной рукой держа руль, а другую высунув в приоткрытое окно.Этот было совсем не в моем стиле: оказавшись за рулем, я всегда ставила руки «на десять часов и на два часа» – точно как учили в автошколе. Но он контролировал машину, не превышал скорость и при этом ехал достаточно быстро, чтобы оставаться в общем потоке. Мы уверенно ехали вперед – в противоположную сторону машины тащились вплотную друг к другу: непонятно, из-за чего в полдень четверга возник такой затор.

– Эй, – сказал Роджер, нарушив тишину, и постучал по стеклу с водительской стороны. Я посмотрела в его окно и увидела знакомую желтую стрелку с красной надписью на другой стороне шоссе. – Ну как? Не хочешь перекусить?

– Я буду скучать по ним, – сказал Роджер, вытаскивая картошку фри из белого бумажного пакета, стоявшего на столике между нами. – Я вообще люблю фастфуд, но ничто не сравнится с In-N-Out[7]7
  Сеть заведений быстрого питания, распространенная на юго-западе США.


[Закрыть].

Я аккуратно откусила свой бургер и согласно кивнула. Мы сидели в нашем «либерти» сзади, там, где оставалось место для хранения всяческих вещей. Открыв дверь багажника, мы устроились под ней, свесив ноги. Солнце пригревало все жарче, и из-за яркого света мне было сложно смотреть прямо на Роджера. Мои солнцезащитные очки разбились три месяца назад, и с тех пор я научилась смотреть искоса. Автомобили проносились по шоссе справа от нас, а слева сотрудница In-N-Out с кем-то разговаривала по телефону – очень громко, похоже, ссорилась со своим парнем.

Мы взяли еду с собой, но когда Роджер попытался откусить бургер, одновременно выезжая со стоянки, стало ясно, что нужно сначала поесть и только потом ехать, так что он припарковался снова. Я и не подозревала, пока Роджер не рассказал мне, что сеть In-N-Out есть только на Западном побережье. Очевидно, в Коннектикуте ее нет, потому что этот штат – негостеприимная пустыня.

– Это печально, – сказал Роджер, встряхнув бумажный пакет. Мы уже давно разделались со своими порциями картошки, но несколько маленьких ломтиков еще болтались на дне. – Потому что я скучал по ним весь год, пока учился там. Ближайший к Колорадо ресторан – в Юте, а ездить в Юту за бургером немного далековато. Но, в принципе, возможно. Вот только машины у меня нет.

Я отпила молочный коктейль, выгадав тем самым немного времени на обдумывание ответа.

– Колорадо? – наконец спросила я, вспомнив тот стикер на бампере. – Ты туда и едешь?

Он кивнул.

– Колледж Колорадо, в Колорадо-Спрингс. Хорошее место. К тому же у меня там полно друзей… – Мне показалось, что, когда он это сказал, его выражение лица изменилось, но лишь на мгновение. – Вообще-то я собирался остаться здесь на все лето. Но после выпускных экзаменов отец настоял, чтобы я провел лето с ним в Филли[8]8
  Шутливое название штата Филадельфия.


[Закрыть].

– Твой отец там живет? – спросив, я сразу же пожалела о сказанном.

Во-первых, он уже сказал мне это, когда мы разговаривали в кухне. Во-вторых, я и так знала. В-третьих, я подумала, что четыре дня покажутся мне очень долгими, если я не перестану вести себя как последняя дура.

Но даже если Роджер и заметил мой промах, то не подал виду.

– Ага, – ответил он, вытряхнув из пакета еще несколько кусочков картошки. – Он живет там со своей новой женой и ее сыном. Он чуть с ума не сошел,когда увидел мои оценки, и сказал, что я должен немедленно приехать, чтобы он мог «научить меня хоть какой-то дисциплине». Неплохой способ провести лето, да? Я там никого не знаю. И что я вообще буду делать в Филадельфии?

– Есть чизстейки[9]9
  Традиционное филадельфийское блюдо, сэндвич со стейком, сыром и овощами.


[Закрыть]? – неожиданно для себя самой спросила я.

Роджер засмеялся впервые за все время и мне показалось, будто громкий смех отражается от стен и заполняет все пространство вокруг.

– Точно, – сказал он. – Чизстейки и сливочный сыр.

Похоже, что ни ему, ни мне не пришли на ум никакие другие типично филадельфийские блюда, так что повисла пауза. Я сделала еще один большой глоток коктейля и почувствовала, что Роджер смотрит на меня. Взглянув на него, обнаружила, что он читает надпись на футболке у меня на спине – там был напечатан список актеров.

– Этот мюзикл, – спросил Роджер. Я заметила, что он произносил «мюзикл», будто это иностранное слово и ему нечасто приходилось его говорить. – Ты в нем играла? – в вопросе слышалось удивление.

– Ага, – сказала я, повернувшись к нему лицом, чтобы он перестал читать, что написано у меня на спине. – Играла главную роль.

Роджер удивленно поднял брови, и я опустила взгляд, уставившись на пластиковую крышку стакана с коктейлем. Мне было понятно его удивление. Даже до того, как все это случилось, люди удивлялись, когда узнавали, что я актриса. А мне нравилась возможность перевоплощаться в кого-то другого. В того, для кого уже написаны все слова, продуманы каждый жест и каждая эмоция и финал предопределен. Почти как в жизни, только без неожиданностей.

– Ну что, – я посмотрела на Роджера, – наверное, пора ехать?

– Пожалуй.

Он отпил еще рутбира[10]10
  Рутбир, или «корневое пиво» – газированный напиток, обычно безалкогольный, популярный в Северной Америке.


[Закрыть] и посмотрел на шоссе.

– А знаешь что, – произнес он задумчиво, – я не думаю, что нам понадобится четыре дня. У меня друзья ехали через всю страну, так они уложились в тридцать шесть часов.

– Серьезно?

– Ага. Хотя я думаю, что они вообще не останавливались и наверняка превышали скорость, – добавил он.

– Уф, – сказала я, не зная, что на это ответить.

До меня внезапно дошло, что Роджер, возможно, желал этой поездки еще меньше, чем я. Чего ради без пяти минут второкурсник будет тратить четыре дня, чтобы перевезти старшеклассницу через всю страну? Может быть, так он пытался показать, что хочет окончить эту поездку как можно быстрее?

– Ты когда-нибудь путешествовала на автомобиле? – спросил он.

Я покосилась на него и отрицательно покачала головой, чувствуя себя неудачницей. Понятно, что он не имел в виду семейную поездку по примечательным местам. Он имел в виду путешествие, в какое отправляются крутые ребята из колледжа.

– А ты? – спросила я, хотя уже подозревала, что ответ будет положительным.

Он кивнул.

– Но из штата не выезжал. Вверх до Сан-Франа[11]11
  Сан-Франциско.


[Закрыть], вниз до Сан-Диего. И я не знаю… – тут он замолчал и заглянул в пакет от картошки. С надеждой встряхнул его еще раз, пошарил внутри и вытащил три кусочка. Взял один себе, а остальные предложил мне.

– Два последних, – сказал он. – Возьми.

Я взяла один, оставив второй ему. Он улыбнулся и съел его с задумчиво-мечтательным видом.

– Пожалуй, я ждал, что эта поездка будет больше похожа на настоящее путешествие, – произнес он. – Думал, что мы сами сможем выбрать маршрут.

Я сделала еще глоток коктейля, надеясь, что облегчение, которое испытала, незаметно со стороны. Он вовсе не был недоволен мной, он был недоволен маминым маршрутом. Что было совершенно понятно, учитывая места наших остановок.

Я вспомнила о том, что недавно прочла в папиной книге: пока ты молод, у тебя есть возможность выехать из города и помчаться по шоссе навстречу приключениям. В первый раз за все время мне пришло в голову, что эта поездка все-таки стоит того, чтобы делать заметки в блокноте путешественника.

– Ладно, – произнесла я, сама до конца не веря, что предлагаю такое. – Я думаю, мы можем заехать и в другие места. Пока мы укладываемся в четыре дня, неважно, каким именно маршрутом мы едем, так ведь?

– Правда? – спросил Роджер. – А что насчет отелей, которые забронировала твоя мама?

Я пожала плечами, хотя сердце у меня заколотилось. Это был совершенно справедливый вопрос. Зная маму, можно предположить, что она будет звонить в каждый отель, чтобы убедиться, что мы прибыли туда своевременно. Но безрассудная часть меня хотела проявить характер. Заставлю ее поволноваться за меня. Тогда она поймет, каково это, когда тебя все бросают.

– Подумаешь, – сказала я.

На самом деле это была неправда, но мне понравилось, как это прозвучало. Чарли мог бы сделать что-то такое. А «Эми» не решилась бы на подобное ни за что на свете. Поразмыслив еще немного и вспомнив о четырехстах долларах в кармане, я решила, что нам, возможно, удастся купить себе хотя бы немного свободы.

Роджер прищурился.

– Хорошо, – он повернулся, чтобы смотреть мне прямо в глаза. – Куда едем?

– Мы поедем по десятому шоссе, как и собирались, – бросила я. Маму не порадует, что мы проигнорировали ее маршрут, но если мы еще и задержимся дольше отведенного времени, у нее случится истерика. – Просто сделаем небольшой крюк.

– Просто небольшой крюк, – кивнув, согласился Роджер.

Он улыбнулся, и мне захотелось улыбнуться в ответ. Мне стало тепло от мысли, что я захотела этого впервые за последние месяцы.

Работница In-N-Out слева от нас внезапно прибавила громкости и начала орать на своего уже-почти-бывшего. По-видимому, его звали Кайл и он точно знал, в чем виноват. С чувством, что я подслушиваю что-то, не предназначенное для моих ушей, я вскочила на ноги и стала прохаживаться перед машиной. Роджер по-прежнему сидел неподвижно.

– Роджер?

– Да, – быстро сказал он, тут же встал и смял белый бумажный пакет. Мы пристегнулись, и Роджер завел двигатель.

– Если это будет настоящее путешествие, – сказал он, выруливая задним ходом с парковки и направляясь к выезду, – нам понадобится запастись кое-какими необходимыми в путешествии вещами.

– Бензином, например?

– Им тоже, конечно, – согласился он, кинув взгляд на приборную панель. – Но есть две вещи, которые совершенно необходимы, если собираешься пуститься в путь.

– И это…

Мы остановились на светофоре, и Роджер улыбнулся мне.

– Вкусная еда и хорошая музыка. И необязательно в таком порядке.

– Как ты относишься к Билли Джоэлу?[12]12
  Билли Джоэл – американский автор-исполнитель, пианист, лауреат нескольких премий «Грэмми», исполнял в основном рок и рок-н-ролл.


[Закрыть] – спросил он, прокручивая плей-лист в своем айподе.

Мы остановились на парковке у магазина, так как Роджер заявил, что мы не можем продолжать ехать, пока не выберем саундтрек. Я отказалась поставить какую-либо из моих подборок, предоставив ему самому выбирать музыку. На моем айподе были в основном саундтреки бродвейских мюзиклов и всякие старые песни, и я сомневалась, что Роджер является тайным поклонником творчества Эндрю Ллойда Уэббера[13]13
  Эндрю Ллойд Уэббер – американский композитор, автор всемирно известных мюзиклов, в числе которых «Иисус Христос – суперзвезда», «Кошки», «Призрак оперы».


[Закрыть].

Я отвлеклась от дорожного атласа.

– Нормально, – я не хотела говорить ему, что основной источник моих знаний о Билли Джоэле – это мюзикл Movin' Out[14]14
  Movin' Out («Переезд») – мюзикл на музыку Билли Джоэла, премьера которого состоялась в 2002 году.


[Закрыть]. Я достала еду из пластикового пакета, поставила бутылку крем-соды в подстаканник и откупорила пакет лакричных конфеток. Роджер отсыпал себе батончиков с арахисовым маслом, которые, как он сказал, есть только в Калифорнии, – и в очередной раз заставил меня задуматься, чего ради кто бы то ни было может захотеть жить в Коннектикуте. Я вытащила из сумки рутбир и поставила в подстаканник перед ним, а затем пристроила пакет с едой на заднее сиденье.

– Пусть будет Билли, – сказал Роджер, нажав на центральную кнопку. – Превосходно.

Я снова сосредоточилась на карте, прослеживая пальцем все скоростные шоссе, которые пересекали штат Калифорния, казавшийся невероятно огромным. В атласе он занимал пять страниц. А Коннектикут, как я заметила, заглянув дальше, помещался на одной странице с Род-Айлендом. Добравшись до страницы с картой Центральной Калифорнии, я сразу поняла, куда хочу поехать – в Йосемитский национальный парк. До него от Рейвен-Рока шесть часов езды, а в его создании участвовали мои предки со стороны отца. Каждое лето мы ездили туда на пару недель: папа, Чарли и я. Мы перестали это делать несколько лет назад без какой-то особой причины. Будто вдруг оказалось, что ни у кого из нас больше нет на это времени. И я не осознавала, как сильно скучаю по таким поездкам, пока не увидела Йосемитский парк на карте, вверх по федеральной автостраде, через пол-штата от нас.

– Я бы хотела… – начала я, затем замялась.

– Придумала маршрут? – спросил он с улыбкой.

– Пожалуй, – я посмотрела на карту, указав пальцем на зеленое пятно национального парка.

Что если он не согласится? Если решит, что это глупо? Я даже не уверена, хочу ли сама туда ехать. В последнее время я старательно избегала вещей, которые могли причинить боль. Но внезапно мне захотелось туда. Я глубоко вздохнула и сказала:

– Ты когда-нибудь бывал в Йосемити?

 
Не поймал ни разу кролика и никакой ты мне не друг.
 

Элвис Пресли

Девять лет тому назад

– Мы уже приехали? – ныл Чарли, пиная спинку моего сиденья. Я обернулась и сердито посмотрела на брата, который, сгорбившись, сидел сзади и пялился в окно.

– Перестань, – сказала я. – Надоело.

В ответ Чарли еще раз пнул мое сиденье, на этот раз посильнее.

– Папа! – я повернулась к сидевшему за рулем отцу.

– Что? – откликнулся он, барабаня пальцами по рулевому колесу в ритме песни Элвиса и совершенно не обращая внимания на происходящее у него за спиной.

– Чарли сильно бьет.