Текст книги "В джунглях мозга. Как работает метод Фельденкрайза на практике"

Моше Фельденкрайз
В джунглях мозга. Как работает метод Фельденкрайза на практике

Body Awareness as Healing Therapy: The Case of Nora

Moshe Feldenkrais

Copyright © 1977 by Moshe Feldenkrais.

Copyright © 1993 by Malka Silice. All rights reserved.

Published by arrangement with NORTH ATLANTIC BOOKS (USA)

via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia)

© Мищенко К., перевод, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Предисловие к российскому изданию

Книга, которую вы держите в своих руках, – совершенно особая по ряду причин.

Во-первых, она была написана Моше Фельденкрайзом в 1977 году, когда его метод уже сложился в систему, давал результаты и получил известность и когда у самого Фельденкрайза появились ученики.

Во-вторых, книга «Случай Норы» написана в формате клинического описания: автор сообщает нам информацию о своей пациентке, ее состоянии, своих манипуляциях с ней, ожидаемых и полученных результатах.

Последнее особенно ценно, так как дает читателю возможность увидеть не только практическое применение метода в части индивидуальной работы в нем, но и последовать за мыслью Моше Фельденкрайза, возможно, в чем-то с ним поспорить, не согласиться, но – обязательно – восхититься тому, как целостно Моше Фельденкрайз подходил к анализу проблемы человека, пришедшего к нему за помощью.

Метод Фельденкрайза – это метод, применение которого имеет своей целью улучшение качества жизни человека. Инструментами в нем являются движение и его осознавание.

На вопрос, кому может быть полезен метод, ответ – всем, буквально каждому человеку.

Тому, кто испытывает физическую боль, метод может помочь смягчить симптомы или даже полностью избавиться от боли. Тем, кто ощущает физические ограничения и затруднения или находится в состоянии после травмы, занятия по методу помогут восстановиться и обрести большую свободу движения.

Тому, кто находится в нестабильном эмоциональном состоянии, часто тревожится или страдает от нарушений сна, метод может помочь разрешить эти мучительные состояния, обрести чувство эмоционального благополучия и укрепить способность концентрироваться без напряжения на своих жизненных задачах.

Тем, для кого движение является частью профессиональной деятельности – музыкантам-исполнителям, актерам, танцорам, спортсменам – метод Фельденкрайза поможет решить профессиональные телесные задачи – стать ловчее, расширить исполнительскую выразительность, отточить технику исполнения.

Таким универсальным метод Фельденкрайза делает то, что работа в нем основана на точном понимании нервной системы человека и ведется с нервной системой на самом понятном ей языке – движении и ощущениях от него, на которые человек обращает внимание, то есть – осознает.

Процесс анализа, осмысления мозгом ощущений и выработка им ответа, который может выражаться, например, в усовершенствовании движения, – и есть то, с чем работает метод Фельденкрайза. Осознавание ощущений, их анализ, накопление сенсорного опыта от движений способствуют уточнению схемы тела человека, его образа себя. Последнее трансформирует то, как человек держится, ведет и проявляет себя в мире.

Почти всегда на уроки Фельденкрайза люди приходят только за облегчением боли или восстановлением после травм, но со временем пациенты осознают, что у них не только улучшилось физическое самочувствие, но и, например, изменилась способность к самоорганизации, способность концентрироваться, значительно увеличилась уверенность в себе. Постепенно тем, кто занимается, становится неважно, на что телесно будет направлен урок, потому что каждый урок принесет новое в их представление о себе в целом.

Моше Фельденкрайз, создатель метода, был убежден, что пределы нашего развития ограничены только силой нашего же представления о себе, силой привычки, а «перезагрузить» свою нервную систему, или переобучить ее, возможно в любом возрасте, но сделать это нужно не через привнесение внешних исправлений, а посредством осознавания человеком себя, своих движений, своих привычек.

Такой подход, кроме того, способствует воспитанию чувства внутренней опоры и достаточности: «я достаточно хорош».

Предположения Моше Фельденкрайза о нервной системе и возможности ее переобучения предвосхитили идеи нейропластичности – способности мозга как части нервной системы восстанавливаться, развиваться, наращивать нейронные связи, бесконечно изменяться под воздействием опыта.

В своих уроках Моше Фельденкрайз использовал стимуляцию блуждающего нерва, в нынешнее время работа с блуждающим нервом легла в основу поливагальной теории в восстановительной медицине.

Моше Фельденкрайза можно назвать визионером и потому, что его метод предшествовал такому популярному современному направлению развития осознанности, как майндфулнесс (mindfulness), техники которого – это научно доказано – не только помогают развить навыки присутствия в текущем моменте жизни, стабилизируя настроение, но и применяются в борьбе с тревожными расстройствами и депрессией.

Разумеется, уроки по методу Фельденкрайза могут быть одним из видов лечебной физкультуры, поскольку они улучшают подвижность суставов.

Во всем мире метод Фельденкрайза применяется психологами и физиотерапевтами для помощи людям; актерами, спортсменами, музыкантами – для улучшения своей профессиональной техники; родителями особых детей – как часть реабилитационных программ; для многих людей практика метода Фельденкрайза – это образ жизни и средство самопомощи.

На международном четырехлетнем тренинге, где училась я, среди студентов были представители самых разных профессий и сфер деятельности. Каждый из нас получил от метода то, что было необходимо, и каждый – свое.

В России формирование сообщества преподавателей метода Фельденкрайза находится в самом начале, поэтому, выбирая практика, всегда стоит узнать, где он сертифицирован, был ли его тренинг признан официально международным Фельденкрайз-сообществом.

С большим воодушевлением желаю читателю полезного и приятного чтения о том, как удивительно отзывчива и пластична нервная система и как мягко, но эффективно с ней может работать метод Фельденкрайза.

Евгения Кирсанова, преподаватель метода Фельденкрайза, кандидат юридических наук

Предисловие ко второму изданию

Метод Фельденкрайза – это самый необычный способ расширения человеческих возможностей, с которым я когда-либо сталкивался. Книга, которую вы держите в руках, – это наиболее обширный письменный отчет о работе доктора Моше Фельденкрайза с отдельным «пациентом». Нора – это 60-летняя женщина, которая после тяжелого инсульта потеряла способность говорить, мыслить и двигаться. Работая с Фельденкрайзом, она восстановила свои утраченные способности. По мере того как Фельденкрайз объясняет ход своих мыслей и подход в работе с Норой, мы начинаем понимать всю гениальность и невероятную полезность его метода.

Все представители помогающих профессий, включая физиотерапевтов, логопедов и эрготерапевтов, психологов, врачей и медсестер, найдут в этой книге уникальное видение, которое они смогут использовать для улучшения своей работы. Квалифицированные практики метода Фельденкрайза способны добиться заметного улучшения в отношении широкого спектра нервно-мышечных заболеваний, от церебрального паралича, черепно-мозговой травмы и инсульта до болей в спине, шее и плечах. Тем не менее метод Фельденкрайза не является «терапией» в чистом виде: скорее, он активирует в самом человеке способ обучения, который задействует и мозг, и всю личность в целом.

Таким образом, этот метод имеет большое значение для процесса обучения и любых занятий, связанных с приобретением новых навыков, будь то музыка, танцы или легкая атлетика.

Метод Фельденкрайза основан на глубоком понимании нервной системы человека. Его работа предвосхитила многие известные идеи в нейробиологии и медицине, такие как асимметрия полушарий мозга и нераздельность «тела» и «разума». Как Фельденкрайз демонстрирует в своей работе с Норой, его понимание нервной функции включает в себя как биологическое наследие, так и личную историю человека. Функциональные достижения в работе с Норой являются результатом постоянного внимания к ее чувству собственного достоинства и характеру.

Я настоятельно рекомендую вам погрузиться в историю Норы и насладиться ею. Читатели будут вознаграждены и восхищены этим чудесным рассказом и всей глубиной метода, которую он иллюстрирует.

Уолтер Витриол, доктор медицины

Кафедра реабилитационной медицины

Медицинский факультет Университета Джонса Хопкинса

Июнь, 1993

Еще одно предисловие ко второму изданию

Эта книга, первоначально опубликованная в 1977 году, широко признана классикой в области соматического обучения и терапии. В ней описывается драматическая история женщины, восстанавливающейся после кровоизлияния в мозг, в результате которого у нее возникли значительные физические и психологические проблемы. Моше Фельденкрайз шаг за шагом ведет нас через необычный процесс ее выздоровления, по мере того как она постепенно заново осваивает многие из своих утраченных способностей.

Этот отчет является примером подхода по улучшению функционирования человека посредством движения, который и получил название метода Фельденкрайза. Хотя Фельденкрайз написал много книг и статей, данная книга является его единственным письменным отчетом о клиническом случае. Он планировал, что это будет лишь первое исследование в серии тематических исследований под названием «Приключения в джунглях мозга». Но, к сожалению, его плотный график преподавания помешал ему закончить вторую книгу из этой серии до его смерти в 1984 году.

Книга написана в стиле двух великих клинических неврологов, А. Р. Лурии и Оливера Сакса, и включает в себя мельчайшие детали жизни пациента, что придает клиническому исследованию необычайную глубину и многомерность. Сам Фельденкрайз восхищался работами Лурии и Сакса и считал, что их подход к исследованию клинических случаев намного больше соответствует философии его работы, нежели чем более академический стиль, согласно которому пациент рассматривается как иллюстрация ряда патологий или болезней.

Одной из самых захватывающих составляющих этой книги является то, как Фельденкрайз излагает ход своих мыслей по мере продвижения в работе с Норой. Он одновременно является детективом, учителем и терапевтом и настолько глубоко погружает нас в свой мыслительный процесс, что мы задаемся вопросом: «Каким же будет следующий шаг для Норы?» Мы знакомимся как с ходом мыслей, ведущим к блестящим успехам, так и с тупиковыми идеями, что дает нам уникальную возможность подглядеть, какие вопросы он задает себе в процессе работы и каковы особенности его работы с Норой.

Перед смертью Моше Фельденкрайз обучил своему подходу небольшое количество практиков. С тех пор метод Фельденкрайза продолжает распространяться и получать всемирное признание. Сегодня в Северной и Южной Америке, Европе, на Ближнем Востоке и в Австралии насчитывается уже около 2 тыс. практиков.

Элизабет Беринджер и Дэвид Земах-Берсин Беркли,

Калифорния

Сентябрь, 1993

Предисловие Моше Фельденкрайза

«Случай Норы» – это первая из целой серии историй, с которыми я сталкивался в своей практике. Каждая из них описывает то, как я работаю с людьми.

Я использую две техники. Одна из них – невербальные манипуляции с человеком – называется Функциональной интеграцией. Другая, используемая в работе с большими группами представителей всех возрастов, носит вербальный характер и называется Осознанием через движение.

Обе техники способствуют улучшению осознавания себя и тем самым улучшению жизни как таковой. Они обучают методичному использованию тех наших способностей, которые многие из нас обнаруживают случайно. Именно эти способности помогают нам жить.

Эта основанная на реальных событиях история предназначена для широкой публики. Что же касается рабочей теории, то в ее основе лежит нечто среднее между интуицией и будущим научным Евангелием.

Введение

Существует множество видов и способов обучения. Некоторые необразованные люди обладают более обширными знаниями, чем вы и я.

Можно обучаться какому-то навыку; есть вид обучения, при котором мы расширяем наши знания, углубляем понимание того, что мы уже знаем. И, наконец, есть самый важный вид обучения, связанный с физическим развитием. Под последним я подразумеваю такое обучение, при котором количество, по мере его увеличения, переходит в новое качество, то есть здесь речь идет не о простом накоплении знаний, сколь бы полезным оно ни было. Часто мы вообще не замечаем этот вид обучения; оно может происходить на протяжении достаточно продолжительного времени, без какой-то конкретной цели, после чего, словно из ниоткуда, появляется новая форма действия.

Именно так происходит обучение наиболее важным вещам. Ведь когда мы учились ходить, говорить или считать, мы не следовали какому-то конкретному методу или системе обучения, у нас не было экзаменов или определенного предписанного срока для завершения обучения, так же как не было некой четкой, ясно выраженной цели, которую во что бы то ни стало нужно было достичь. При этом этот кажущийся бесцельным метод практически не вызывал каких-либо неудач в процессе обучения у нормально сложенного человека, и, следуя ему, мы превращаемся в зрелых людей, как образованных, так и совершенно неграмотных. Формальные виды обучения, с которыми мы сталкиваемся в своей жизни, начиная с детства и вплоть до зрелого возраста, похоже, упускают из виду тот факт, что существуют такие способы обучения, которые практически безошибочно способствуют развитию и зрелости. Формальное же обучение больше сосредоточено на том, «чему» научить, нежели чем на том, «как» это сделать; именно поэтому здесь так часто встречаются неудачи.

В этом мире есть учителя, без которых он был бы еще менее веселым, чем он есть. Однако проблема заключается в том, что таких учителей крайне мало; намного проще выиграть в лотерею, чем найти одного из них в качестве наставника.

Настоящий случай является наглядной иллюстрацией метода, сутью которого является обучение ученика, а не дача наставлений. Предположим, я преподаю вам теорему из геометрии; я излагаю теорему, пытаюсь рассуждать с вами, затем я еще несколько раз повторяю то, что уже сказал, пока вы тоже не будете способны это повторить. Такое наставление продолжается до тех пор, пока вы не сможете рассуждать или даже понимать вопрос так же, как это делаю я. Что же касается обучения и физического развития, то здесь наставление, которое я только что описал, на мой взгляд, бесполезно. Чтобы запустить у вас такой процесс обучения, я должен разработать метод, который бы заставил вас думать над теоремой так же, как это делал другой человек до вас. Как учитель я могу ускорить ваше обучение, обеспечивая такие условия, при которых человеческий мозг обучается быстрее всего. Для такого обучения требуется намного больше, чем просто способность преподавать теорию у доски.

История, которую я вам расскажу, воссоздает ситуацию, которая способствует обучению; затем я также разовью теорию. Но я надеюсь, что вы разберетесь в теории еще до того, как я ее объясню. В конце обсуждения теории я отвечу на ваши вопросы.

Глава 1. Кто такая Нора?

Около трех лет назад я был в Швейцарии. Я приобрел там достаточно обширную известность благодаря своим радиопередачам, и мне писали многие люди, в том числе женщина, которая просила меня встретиться с ее сестрой Норой – хорошо образованной и интеллигентной 60-летней женщиной, занимавшей важное положение и говорившей на нескольких языках. Однажды утром Нора обнаружила, что ей трудно встать с постели: ее тело было несколько скованным, а речь – замедленной и невнятной. У нее не было другого выхода, кроме как остаться в постели.

Согласно диагнозу местного врача, у нее, вероятно, образовался тромб или произошло кровоизлияние. Через несколько дней, почувствовав себя немного лучше, Нора встала, но обнаружила, что ее речь по-прежнему нарушена: она могла говорить внятно, но довольно медленно. Позже, когда она попыталась прочитать утреннюю газету, у нее все стало расплываться перед глазами, и она осознала, что не может ни читать, ни писать. У нее началась паника, и ее доставили в неврологическую клинику в Цюрихе, где было обнаружено некоторое повреждение в левом полушарии мозга. Поскольку это было лишь нарушение кровообращения, то оставалась надежда на то, что оно улучшится без посторонней помощи. Нора не была парализована, но одна сторона тела у нее была спазмирована больше, чем другая. Со временем ее речь улучшилась, чего нельзя сказать о навыках чтения и письма. Она больше не могла ни написать свое имя, ни прочитать его, независимо от того, было ли оно написано вручную или напечатано. Карандаш в ее руке был лишь непонятным ей инструментом, и даже когда она держала его правильно, ей удавалось выводить на бумаге только каракули.

Спустя почти год, в течение которого ни письмо, ни чтение не улучшились, Нору забрали домой.

Но даже в собственном доме ей было трудно найти дорогу. Она не могла найти двери и часто натыкалась на мебель. Несмотря на все это, интеллект Норы почти не пострадал. Когда с ней разговаривали, ее глаза выглядели так, как будто ей было трудно понять, но в действительности она все понимала и отвечала исключительно по делу. Когда она сидела на стуле и разговаривала, то говорила и отвечала практически обычным образом, и посторонний человек не заподозрил бы в ней ничего примечательного. Однако Нора страдала от глубокой депрессии и иногда могла часами ничего не говорить и ничего не делать. Она очень хорошо спала и засыпала даже днем. Ей давали лекарства, предназначенные для снижения свертываемости крови и предотвращения очередной катастрофы. Однако, чувствуя, что лекарства ей не очень помогают, Нора время от времени пропускала их прием. Когда ее сестра все же настояла, у Норы не осталось другого выбора, кроме как продолжать принимать препараты. В результате она постоянно находилась в состоянии депрессии и подавленной воли. Ей требовалось внимание днем и ночью. Когда я впервые увидел Нору, я подумал, что едва ли здесь стоит слишком обнадеживаться. Однако, поскольку я был последней надеждой ее родственников, я положил ее на стол и стал исследовать движения ее головы.

* * *

Вам, возможно, и в голову не приходило, что голова, не говоря уже о ее содержимом, – вещь очень важная; на ней располагаются все телерецепторы[1]1
  Телерецептор – рецептор, способный воспринимать стимул от удаленного от чела человека объекта. К телерецепторам, например, относятся зрительные, слуховые и обонятельные. – Прим. науч. ред.


[Закрыть], и то, как мы выполняем то или иное действие, стимулированное нашими органами чувств, влияет на то, как мы двигаем головой. Она может быть настолько зажатой, что, для того чтобы повернуть ее, кому-то приходится поворачивать все тело. Травмы шеи, позвоночника или мышц также оказывают влияние на движения головы. Это чувствуется при попытке подвигать руками голову другого человека: движения головы могут быть отрывистыми, недостаточно плавными и равномерными или даже сочетать в себе все эти элементы. Можно повернуть голову обеими руками на десять градусов и не дальше; затем, если несколько раз таким образом повернуть голову и вернуть ее обратно в центральное положение, можно обнаружить, что в следующий раз она сдвинется еще на несколько градусов. Это означает, что, когда человек находится в вертикальном положении, движение головы вдоль линии горизонта также происходит неравномерно, жестко, в некоторой степени ограниченно. Глаза двигаются вместе с головой, но могут также двигаться относительно головы настолько, что причиной ее неправильного движения могут изначально являться именно глаза.

Исследование движения головы дает четкое представление о том, как человек организует себя, а также об осознанности и самоосознавании исследуемого тела. В то же время такое исследование способствует улучшению или же является своего рода напоминанием о необходимости улучшения движения головы; исследование и лечение в данном случае – это практически одно и то же.

* * *

Осмотр головы Норы и постепенное уменьшение интенсивности моих прикосновений и движений для более тонкой оценки воздействовали на мышцы ее шеи привели к тому, что ее голова стала двигаться легче и более плавно. Я почувствовал, что она отреагировала на это очень хорошо: ее лицо оживилось, глаза стали ярче, а депрессия постепенно сошла на нет.

Когда я исследовал ее ноги, руки, тело и грудь на предмет качества движений – не только с точки зрения амплитуды, но, прежде всего, относительно того, насколько легко они двигались, – она еще больше расслабилась. Я толкнул подошву одной стопы и внимательно наблюдал, могу ли я через такое воздействие на стопы привести в движение ее таз и далее, через позвоночник, воздействовать на голову. Это происходит легко только тогда, когда мышцы и скелет в норме. Если мышцы расслаблены и имеют нормальный тонус, не слишком сильный и не слишком слабый, происходящий в результате наклон головы указывает на то, насколько правильно скелет передает толчок в стопу. (Что является правильным, а что неправильным, будет объяснено позднее.) После того как я в течение примерно трех четвертей часа наблюдал за базовыми движениями ее тела, Нора заметно повеселела и стала выглядеть намного более воодушевленной. Ее сестра и другие родственники, находившиеся в комнате, заметили, что выражение ее лица и глаз, а также подвижность лица изменились почти до нормального состояния.

Затем я усадил ее за стол, вложил ей в руку карандаш и, держа ее руку в своей, написал цифры 3, 4, 7 и 9. Я направлял держащую карандаш руку, и Нора могла читать цифры после того, как писала их. Я переместил ее руку и снова написал те же цифры, а затем спросил ее, что она пишет. Она сказала «34». Ее родственники выглядели так, как будто не могли поверить столь явным улучшениям всего за один урок, ведь теперь она могла писать цифры и узнавать их. Они сказали, что за все предыдущие процедуры даже близко не удалось достичь ничего подобного.

Конечно же, я знал, что очень часто таким больным гораздо легче читать цифры, нежели чем буквы, это зависит от места повреждения. Профессор Поль Брока, один из первых, кто исследовал случаи травм головы во время войны и инициировал неврологические исследования, которые привели к лучшему пониманию функционирования мозга, обнаружил, что некоторые солдаты с травмами головы могли видеть фразу «27 июля» и не понимать ее значения, но при этом не испытывали трудностей с пониманием цифр «27.07». Я знал об этой разнице между чтением букв и цифр и рискнул. Я решил не давать ей на прочтение ничего, кроме цифр, чтобы избежать возможного разочарования в случае неудачи.

После небольшого отдыха я попробовал еще раз. На этот раз я усадил Нору на стул и попытался исследовать и улучшить движения ее глаз и головы. Я хотел проверить, смогу ли я, осторожно направляя ее голову, поднять ее со стула в положение стоя плавно и непрерывно.

Вначале она была скованна, особенно с правой стороны, и я не мог согнуть ни ее локоть, ни кисть руки, ни ногу; все ее суставы ощущались неуступчивыми и жесткими, как кочерга, как это обычно бывает в случае спастических парезов. Я очень медленно и аккуратно начал работать с суставами. Она поддалась довольно хорошо; движения головы стали мягкими, а плечи расслабленными, но это все еще было далеко от нормы. Однако можно сказать, что ее состояние улучшилось до такой степени по сравнению с первоначальным, что она смогла почувствовать произошедшее изменение.

Сначала я двигал ее голову своими руками таким образом, чтобы глаза были направлены немного вниз, а затем осторожно тянул голову, следуя направлению шейного отдела позвоночника, что является нормальным движением головы и глаз при вставании. При таких манипуляциях с головой человек в здоровом состоянии встает; даже если ему не сказать ни слова, он чувствует эту подсказку и действует в соответствии с ней. Но Нору я ощущал в своих руках тяжелой, похожей на столб. Она не понимала подсказку, которую мои руки давали ее голове. Продолжая пытаться снова и снова, смягчив захват и движения, в конце концов я смог с относительно небольшим усилием поднять ее в положение стоя, а затем снова усадить. Вскоре Нора научилась распознавать в давлении на голову сигнал к тому, чтобы встать, а затем снова сесть.

Все, кто наблюдал за этим процессом, были тронуты до глубины души, и кто-то даже заметил, что, если и дальше так пойдет, она излечится в кратчайшие сроки. Со своей стороны, я предполагал, что может потребоваться год или больше ежедневных занятий. Я рассчитывал, что из этого случая может выйти что-то хорошее, но, будучи не вполне уверенным, сказал родственникам, что не думаю, что стоит посылать Нору ко мне в Израиль. Ей придется лететь туда, что само по себе уже является довольно дорогостоящим мероприятием; к тому же, поскольку она будет в чужой стране, не зная языка, нужно будет, чтобы ее кто-то сопровождал и оставался с ней. Что бы они делали? Я мог бы давать ей уроки по полчаса в день, как я это делаю обычно, но в остальное время кто-то должен был бы за ней присматривать, пока ее состояние не улучшится до такой степени, что она вновь станет самостоятельной. Кроме того, по-прежнему оставалось под вопросом, сколь существенного успеха я смогу добиться в этом процессе.

Однако уже на следующее утро мне позвонила ее семья. После размышлений они решили, что перевозка Норы в Израиль не приведет к значительному увеличению их расходов на ее лечение. Даже для того чтобы содержать ее дома, требовалось два человека: один днем, а другой ночью, что само по себе очень дорого. Она должна была постоянно находиться под присмотром. Когда она вставала ночью, то не могла найти дверь; часто Нора ударялась головой и начинала паниковать, когда не могла найти обратный путь к кровати. Днем она пыталась выходить из дома, но потом не могла найти дорогу назад или забывала, куда собиралась пойти. Даже дома она постоянно вызывала у родных беспокойство. Всегда переживая, что с ней что-то может случиться, ее семья продолжала звонить и спрашивать, как она. Кроме того, они были убеждены, что дома Норе может стать только хуже. Если же она поедет в Израиль, то существовала вероятность, что она поправится. Поскольку у Норы были накоплены некоторые сбережения и она получала пенсию, они решили, что она должна поехать в Израиль, а ее братья и сестры разделят с ней это бремя. Они предпочли дать ей этот шанс, вместо того чтобы наблюдать за неминуемым медленным умиранием.

Я решил продолжить осмотр, прежде чем окончательно взять на себя такую ответственность. Мне важно было дать им понять, что я не обещаю исцеления, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Я бы вообще не согласился, если бы у меня не было хоть какой-то надежды на то, что в конце концов это мероприятие может принести плоды.

Во время последующего осмотра я попросил Нору лечь на кушетку. Это вызвало значительные трудности; она возилась, поворачивалась и никак не могла решиться. Я попросил ее лечь на спину головой ко мне и повторил эту просьбу снова слово за словом. Было очевидно, что она меня услышала, но либо не поняла, либо не могла легко произвести движение. Я спросил ее семью, знают ли они об этой проблеме, и выяснилось, что, когда она ложится в кровать по собственной инициативе, это происходит без каких-либо затруднений. Стало очевидно, что я имею дело с асимметричным функционированием двух полушарий мозга. Вам будет легче следовать за ходом моих мыслей, если вы имеете хоть какое-то представление об истории исследования мозга.

* * *

В XIX веке профессор Брока, имя которого я уже упоминал, заметил при лечении солдат с черепно-мозговыми травмами, что пуля или осколок, попавший в правое полушарие, вызывает паралич левой стороны тела. Аналогичное повреждение левого полушария сопровождалось потерей другой функции, а именно речи. Вскоре выяснилось, что у правшей речь контролируется левым полушарием, и поэтому травмы левой половины головы обычно вызывают не только паралич правой руки и ноги, но также афазию, или потерю речи. Поскольку число истинных левшей составляет лишь небольшой процент людей, травмы правого полушария редко приводили к потере речи. Солдаты, у которых после извлечения пули или осколка из правой части головы возникал паралич с потерей речи, были истинными левшами.

Два полушария мозга не эквивалентны и уж тем более не идентичны. Многие интуитивно подозревали наличие этой асимметрии. Русский физиолог Иван Павлов считал, что люди по своей сути являются либо мыслителями, либо художниками. Игорь Маркевич, знаменитый дирижер, как-то сказал мне, что твердо верит, что левое ухо слышит мелодию, а правое – анализирует музыкальные структуры и может отличить одну ноту от другой. Накопленные на сегодняшний день исследования Уайлдера Пенфилда и более поздние работы Роджера Сперри об эпилептиках сделали общепризнанным знание о том, что правое полушарие контролирует такие функции, как воображение, невербальная память и конкретное мышление, а левое – речь, письмо и абстрактное мышление.

Я еще вернусь к этой теме, когда в изучении случая Норы мы дойдем до стадии лечения. Вы в полной мере оцените красоту того, что было сделано, когда узнаете некоторые подробности взаимосвязи функции и структуры в работе мозга. А пока достаточно отметить, что именно эти соотношения лежали в основе тех трудностей, с которыми столкнулась Нора, и что, к большому облегчению семьи Норы, я наконец согласился ее лечить.