Текст книги "Шахта в небе"

Мюррей Лейнстер
Шахта в небе

1

Осколок скалы, который одновременно представлял собой залежь, плыл в золотистом солнечном тумане. В одном месте туман светился ярче – там, на расстоянии десятков миллионов миль, находилось солнце. На другой стороне туман был темнее, а местами, где он становился совсем тонким, в проплешинах мерцали одна-две искорки звезд. Расстояние до них можно было выразить только в световых годах. Вся остальная часть тумана – или мглы – была освещена до однообразия равномерно – и справа, и слева, внизу и вверху. Некоторое разнообразие в сцену вносила только скала. В длину она достигала самое большее двадцати метров, а в наиболее узкой части – пятнадцать метров. Вещество, ее составляющее, за исключением одной-единственной вкрапленной жилы породы, представляло собой кристаллическую коричневую субстанцию, некогда отколотую мощным ударом от какого-то большого целого.

Скала плавала в пустоте. Она не падала, потому что вращалась по орбите вокруг планеты, которую скрывала золотистая дымка тумана. Ничто не обнаруживало ее присутствия здесь, но люди добрались и до нее.

Неровными буквами кто-то пометил эту скалу: «ГХ-3». Буквы и цифры едва можно было различить на расстоянии. А несколько позже некто украсил поверхность новой надписью: «ДК-39», эта надпись частично перекрывала старую. И это все, что можно было сказать об одной стороне скалы.

На другой ее стороне имелись более очевидные следы человеческого присутствия. Имелся прозрачный купол, надежно прикрепленный к скальной поверхности. Диаметр его составлял пятнадцать футов. Сферическая поверхность купола достигала в высоту футов восьми. Сбоку в одном месте была встроена трубчатая металлическая рама, к которой примыкал прозрачный воздушный шлюз. И внутри купола находились предметы, предназначенные только для человека.

Здесь был спальный мешок с капюшоном – кубообразный объект, являвшийся кондиционером воздуха. Имелся штабель резервуаров, во все стороны торчали вентили и шланги. Резервуары были помечены словом «Кислород». Некоторые ящики, судя по надписям, содержали – или когда-то содержали – запасы провизии.

На скале все было недвижимо. Имея размеры семьдесят футов на пятьдесят и на сорок, скала обладала массой в несколько тысяч тонн. Она вращалась вокруг некой неопределенной оси, совершая примерно за десять минут один оборот. Вокруг тишина и покой.

Это была безымянная скала. Она плыла в туманном вакууме, в космическом облаке пыли, составлявшем громадный светящийся диск, повисший в межпланетном пространстве. Это были кольца Тотмеса, о котором «Галактический Указатель» мимоходом замечал, что Тотмес – газовый гигант, четвертая от светила планета системы звезды Нилетус, окруженная кольцами пыли и мелких осколков от распавшихся лун. То есть, в этом отношении она напоминала Сатурн, планету Первой Системы.

Скала с выведенными на ее поверхности буквами и цифрами все плавала и плавала в световом тумане. Ничто не двигалось. Ничего не происходило. Совершенно ничего. Даже то, что лежало в спальном мешке, тоже не шевелилось. И не дышало.

Данн вел свой космоскаф сквозь кольца Тотмеса. Он сердито хмурился. Потому что направлялся он на Отдушину, куда вскоре должен прибыть транспорт-сборщик, а для Данна необходимость этого перелета сейчас была очень некстати. Прибытие сборщика вызывало каждый раз прилив почти истерического веселья, но Данну теперь было не до этого. Только крайняя необходимость заставила его покинуть своего партнера Кииза, оставшегося на одном из осколков, который они нашли и стали разрабатывать. Там имелась двухфутовая жила абиссальных кристаллов прямо на поверхности осколка, и было бы безумием оставлять такое сокровище без охраны. Конечно, они пометили осколок. Но маркировка особого значения не имела. Хотя они и обозначили его своей меткой – «ДК-39» – поверх старой «ГЗ-3.», но в Кольцах Тотмеса не существовало понятия законности, и это возможно только в моменты прибытия транспорта-сборщика. Дорога на Отдушину с того осколка, на котором работали Данн и Кииз, занимала два с половиной дня и пролегала она сквозь золотистый туман, в котором не было маяков. Из обоих партнеров Данн являлся более опытным астронавигатором. Если бы полетел Кииз, оставив Данна на скале, он мог бы заблудиться и не найти дороги назад, прежде чем у Данна закончился бы кислород. Данн имел гораздо меньше шансов заблудиться. Кроме того, если бы они оба покинули свой осколок, какой-нибудь посторонний старатель мог бы наткнуться на него, пометить заново своими инициалами и номерами… если, конечно, он был готов отстаивать свою находку.

Поэтому-то Кииз и остался в куполе, покинутом Данном два дня назад для того, чтобы поспеть на Отдушину к приходу сборщика. Им нужен новый запас кислорода, нужна провизия и запчасти для горного оборудования. Все это Данн должен был получить на корабле-сборщике, привозившем запасы с Хоруса, следующей от солнца планеты этой системы. При всем при том, Данн обязан был следить за тем, чтобы не попасть в ловушку, поставленную недоброжелательно настроенными субъектами, которые всегда рады воспользоваться отсутствием правосудия в Кольцах. Полет поэтому становился не только срочным, но и трудоемким, и ничего удивительного не было в том, что Данн хмурился. Необходимо не только взять припасы, но и вернуться обратно к осколку, не приведя «хвоста». Если это ему удастся, то к тому времени, когда снова придет корабль-сборщик, они с Киизом станут весьма состоятельными людьми. А если ему не удастся…

Но другого выхода не было. Он должен суметь. Если повезет, то все пройдет совершенно гладко. Имелись и другие варианты, но они ему совсем не нравились.

Окруженный со всех сторон непроницаемой пеленой пылевого тумана, Данн с трудом мог представить, что вся остальная Вселенная существует в действительности. Космоскаф плыл в золотом светящемся тумане. Казалось, туману нет конца, но Данн знал, что приближается к Отдушине. Она была большим осколком – летающей горой, крупной частицей неисчислимых фрагментов колец Тотмеса – и на ней находился местный грузовой космопорт.

Каких-то несколько миллионов, или десятков миллионов, или сотен миллионов лет назад несколько сателлитов Тотмеса неосторожно вошли в предел Роше для этой системы спутников. Они были раскрошены в пыль гигантскими приливными силами, которым ничто, в буквальном смысле слова, не могло противостоять. Они развалились. В ходе процесса осколки были перемолоты в мельчайшую пыль, а частью – в гравий. Позже отдельные частицы снова слиплись вместе, образовав более крупные тела – скалы и горы.

Пыль и прочие обломки, оставшиеся от этой древней катастрофы, и составляли Кольца Тотмеса. Каждая частичка тумана имела свою орбиту, точно так же, как более крупные тела – свою. Любая пылинка или летающая гора, такая, как Отдушина, мчались сквозь золотую пустоту по своим собственным неизменным дорожкам. Кольца Тотмеса напоминали кольца планеты Сатурн из Первой Системы. И само собой, люди нашли причину, чтобы рисковать здесь своими жизнями.

В случае с Тотмесом причина была проста. Разнообразные объекты, плавающие в кольцах, имели и разный химический состав. Некоторые были осколками верхних пород некогда существовавших лун. Иные представляли собой куски железо-никелевой руды из коры разрушенных спутников. Местами можно было натолкнуться на осколки, состоящие из наиболее глубоких абиссальных пород, пребывающих в контакте с металлическими жилами. В некоторых абиссальных субстанциях содержались особые кристаллы. Они существовали только в тех местах, где имелись планеты или луны. И добраться до них можно было только там, где эти планеты или луны некогда пережили катастрофу и были раскрошены. Они напоминали по виду обыкновенный леденец, но по сути являлись самым дорогостоящим минералом в Галактике. Только благодаря им возникла необходимость межзвездных путешествий.

Корабли, достигавшие самой окраины галактического острова, были обязаны существованием своих могучих песен особым свойствам абиссальных кристаллов. Они были необходимы для функционирования тяговых генераторов. Без них не существовала бы межзвездная коммерция, исчезли бы многочисленные колонии. Сама Земля превратилась бы в переполненную свалку, где люди не могли бы и шагу ступить, потому что их было бы слишком много и всем не хватило бы места.

И вот, на солидных размеров осколке Колец, Данн и Кииз обнаружили выход серой материнской породы, в которой очень часто встречались абиссальные кристаллы. Им уже удалось кое-что добыть. И теперь Кииз остался в куполе, чтобы охранять найденное сокровище и, заодно, добыть еще больше кристаллов, пока Данн вернется. Он остался один, а это совершенно не нравилось Данну.

Данн бросил быстрый взгляд на экран радара. Примерно в миле, справа по курсу, двигался осколок размером с речную гальку. Не более полдюйма в диаметре, он не обращал на себя особого внимания. В трех милях слева плавал объект размером с кулак. Его тоже можно было игнорировать.

Потом вдруг защелкал детектор. Впереди таился объект гораздо больших размеров. Приборы уже проанализировали полученные данные, и теперь право решать предоставлялось Данну. Какой-то объект, еще скрытый в тумане, двигался не в общем направлении вращения осколков в Кольцах Тотмеса. Это была не скала, нет.

По размерам это мог бы быть и корабль. И он тоже мог прощупывать Данна радарным импульсом. В щелканье детектора ему слышалось негодование.

Данн что-то проворчал себе под нос. Он проворно забрался в скафандр. При этом, облачаясь в противопустотную броню, он не спускал глаз с приборов.

Высвободив из креплений короткорылую старательскую базуку, стрелявшую специальными капсулами-снарядами и применявшуюся для взрывного бурения и взятия проб породы, он вставил заряды в соответствующие места на поясе скафандра.

Еще раз оглядев циферблаты приборов, Данн направился к воздушному шлюзу. Он присоединил к соответствующему зажиму страховочный фал. Потом закрыл внутренний люк и открыл внешний. Это была обычная процедура взятия пробы с осколка кольца, но одновременно человек, вооруженный базукой и стоящий в проеме люка своего космоскафа, мог представлять собой грозную боевую единицу.

Он вглядывался в сплошную мглу пылевого тумана, освещенного только далеким солнцем. Но вот вырисовался смутный силуэт, некая твердая масса, плавающая в пустоте. Размерами эта неправильных очертаний масса вполне соответствовала космоскафу. Маленький кораблик – «мул» – вполне мог бы за ней укрыться. Если с толком его разместить.

До обломка оставалось две мили. Данн нажал на спуск базуки. При первых трех выстрелах он промахнулся. Крохотные снаряды унеслись в ничто. Здесь, где практически отсутствует гравитация, они будут двигаться по математически прямым линиям. Когда до скалы оставалась всего лишь миля, первый из снарядов базуки попал в цель. В камне образовались трещины. Скала начала распадаться на более мелкие осколки. В цель ударил второй снаряд, потом третий.

Скала словно превратилась в ничто, и теперь было видно, что за ее массой притаился космоскаф. Этот корабль «залег» в засаду. Очевидно, он, а вернее, его владелец, засек эхо работы двигателей корабля Данна прежде, чем детекторы последнего засекли его. Незнакомец успел вовремя заглушить двигатели и устроить засаду. Но теперь он превратился в центр масс сотен осколков взрыва, разлетающихся во всех направлениях. И Данн, недвусмысленно давший понять, что может постоять за себя, не спускал его с прицела.

Неизвестный космоскаф ретировался, спасаясь бегством. Данн послал ему вслед последний заряд из базуки и закрыл дверку воздушного шлюза. Открыв затем внутренний люк, он направился к пульту управления. О только что закончившемся инциденте он больше не думал. Не стоило слишком расстраиваться. Ведь это были кольца, и появились они именно в то время, когда удачливые старатели-пустотники везут добытые кристаллы к кораблю-сборщику. В такой период менее удачливые коллеги готовы пойти на самые отчаянные меры. Данн вычеркнул случившееся из головы. Но тревога за судьбу Кииза не оставляла его ни на миг.

Он изменил курс космоскафа. Ему следует вернуться назад, но таким образом, чтобы ни один старатель в Кольцах не смог бы его выследить. Хотя бы тот же космоскаф, который он только что вспугнул. Нельзя сказать, что самые неприятные типы в Кольцах отличались чересчур воинственным нравом, нет. И все же, космоскаф, который направляется к Отдушине в период прихода корабля-сборщика, зачастую везет достаточно кристаллов, чтобы этим спровоцировать убийство или два.

Итак, Данн приближался к Отдушине. Периодически он менял курс своего корабля, каждый раз при этом проверяя, не ловят ли детекторы эхо от работы двигателей другого космоскафа. И ни один из кораблей, которые он успел повстречать на этом отрезке пути, не сделал попытки пересечь его курс – мудрое поведение, которое Данн всецело одобрял.

Вскоре его коммуникатор поймал одновременно несколько жужжащих сигналов – это было эхо работы двигателей многих космоскафов. Данн понял, что приближается к цели назначения. Некоторое время спустя он услышал едва различимый голос, который весело приветствовал кого-то:

– Добро пожаловать! Кто это там?

Происходящее означало, что какой-то старатель уже успел совершить посадку на Отдушине, и теперь приветствовал другой корабль, приближавшийся к посадочному полю. И Данн уже заранее мог сказать, что произойдет сейчас и что будет дальше.

Один космоскаф уже приземлился. Он очень-очень осторожно подошел на дистанцию прямой видимости к Отдушине. В открытом люке воздушного шлюза стояла фигура в скафандре и с базукой наготове. Можно было бы подумать, что вид Отдушины привел экипаж корабля в замешательство, но это было не так. Все прекрасно знали, как выглядит Отдушина – железо-никелевый астероид, летающая гора, некогда составная часть ядра разрушившейся луны. В длину она достигала более мили и формой была под стать ночному кошмару. В грубом приближении один ее край напоминал конус, а другой – полусферу. Вся ее поверхность была изрыта трещинами, кратерами, пересечена изломами, за одним исключением.

Имелось здесь место, представляющее собой почти идеально гладкую равнину, образовавшуюся, очевидно, много миллионов лет назад в результате касательного столкновения. Вот это плоское поле, без какого-либо знака или маяка, способного дать знать, что нога человека когда-либо ступала на его поверхность, и являлось космопортом на Отдушине. И любой одинокий космоскаф будет подходить к предполагаемому месту посадки с максимальной осторожностью. Потом он опустится на металлическую поверхность астероида, причем в таком месте, где никто не сможет приблизиться к нему незамеченным, с какого бы направления он ни шел.

Совершив посадку, его экипаж будет ждать. Ждать появления других кораблей. Когда же следующий космоскаф превратится в видимую глазом темную частицу в золотом светящемся тумане, корабль, приземлившийся первым, окликнет его:

– Добро пожаловать! Кто это там?

Данн слышал и вопрос и ответ. Второй корабль назвал себя. Он опустился в другом месте поля, не слишком близко от первого. Потом между экипажами кораблей началась беседа. Поначалу она имела характер сдержанный и пропитанный недоверием. Но люди в каждом из кораблей в течение многих недель не слышали другого голоса, кроме своего и компаньона. Все жаждали общения с новым человеком.

Еще один корабль. И еще два. И множество остальных! Вакуум в окрестностях Отдушины наполнился коротковолновыми переговорами. Откуда не возьмись, зазвучал смех, посыпались шутки и анекдоты, имевшие порой бороду столь длинную, что она уходила куда-то во времена докосмической эры. Очень немногие из них были по-настоящему новыми, но люди с готовностью разражались преувеличенно веселым смехом, он выдавал их радость по поводу перемены в рутине старательской жизни и скрашивал недолгое ожидание корабля-сборщика. Сыпались вопросы. Неужели тот-то и этот-то до сих пор делают то-то и то-то? А неужели этот – как там его? – до сих пор мучается кошмарами и размахивает руками и ногами во сне? А помнишь, когда… А кто видел то-то и то-то? А где подевался такой-то? В последний раз его не было видно. Он еще в Кольцах?

Но вопросы такого рода были не из числа тех, которые приветствуются. Они не согласовывались с настроением старателей во время очередного прихода корабля-сборщика. Люди с нетерпением ждали момента, когда смогут выбраться из круглых маленьких кораблей, которые, словно тюремные камеры, заключали их в себе на многие месяцы. Они не хотели и слышать, что кто-то вдруг исчез. Единственное логическое предположение, которое можно было сделать в таком случае, было то, что эти люди мертвы.

Имелось также негласное соглашение, чтобы открыто не выяснять, насколько удачливы другие старатели. Всякий хвастун просто склонит менее удачливых коллег последовать за ним, когда придет время покидать Отдушину. Им очень даже интересно будет узнать, где это он раздобыл целую кучу кристаллов, за которыми люди рыскают по всей Галактике. Но среди прочих имелись два традиционных вопроса, которыми встречали каждого новоприбывшего. Первый: – Видел ли он гуков? Это считалось почему-то страшно смешным.

«Ну что, видел кто-нибудь гуков, а?» Взрыв смеха. Второй вопрос: «Нашел ли кто-нибудь Большую Леденцовую Гору?» Все это представлялось чрезвычайно развлекательным для людей, которым не терпелось покинуть коробки космоскафов. Хотя бы на несколько минут.

Данн знал, что все это сейчас происходит внизу, хотя до Отдушины сам еще не добрался.

Потом его детекторы уловили басовитое гудение двигателей корабля-сборщика. Звук этого эха отличался от жужжания космоскафов старателей. Корабль-сборщик нес с собой кислород и запасы продовольствия, а также запчасти для оборудования, но самое главное, он означал перемену в тяжелом труде старателей, передышку, возможность ненадолго забыть ту жизнь, какую им приходилось вести здесь, в Кольцах Тотмеса. Корабль приходил с Хоруса, соседней планеты этой системы.

Эхо его двигателей, низкое басовитое гудение, быстро усиливалось. Разговоры старателей в корабликах, приземлившихся на поле космопорта, внезапно прекратились. Данн почувствовал отчаянное нетерпение, которое все испытывали в этот момент. Ему самому захотелось дать полную тягу на генераторы двигателей, последним бешеным броском достигнуть Отдушины прежде, чем приземлится сборщик. Но он сдержал себя. Он слышал, как умолк гул двигателей сборщика, потом снова зазвучал – космический транспорт маневрировал, уравнивая скорость и реактивный момент с вращающейся массой, осторожно сквозь светящуюся мглу приближаясь к Отдушине. Данн тем временем продолжал идти к космопорту и, наконец, на радарном экране прямо по курсу появилось нечеткое изображение какого-то крупного объекта. Точно сказать, что это такое, не было возможности, но Данн и так все знал. Впереди была Отдушина. Гудение корабля-сборщика прерывалось и возобновлялось с секундными интервалами.

Потом вдруг на долю секунды гудение усилилось – это были включены основные двигатели. Наступила тишина. Из коммуникатора донеслось оживленное бормотание людей в космоскафах. Корабль-сборщик совершил посадку.

Поднялась целая буря веселых вопросов, обрушившихся на сборщик. Какая погода на Хорусе? Победили ли «пантеры» в финале Всепланетного кубка? Привезли ли холодного пива? Люди выкрикивали заказы на являвшиеся привилегиями цивилизованных миров разнообразные деликатесы, которые желали бы закупить. Нетрудно было представить, как они, предвкушая удовольствие, будут заказывать все это, а потом получать вожделенные лакомства. Можно было считать вполне справедливым, что они ждали прибытия этих яств с не меньшим нетерпением, чем доставки нового запаса кислорода.

Наконец и Данн начал готовиться к посадке на Отдушину. Несколькими ударами полной тяги реверсного двигателя он уравнял скорость корабля со скоростью астероида. Теперь он парил над полем космопорта, где цепь космоскафов неровным кольцом окружала корабль-сборщик. Его заметили. Поприветствовали не слишком пристойными шутками, на которые были горазды по-детски расшалившиеся космические старатели Колец. Кто к нам пожаловал! А почему так поздно? Как насчет встречи с гуками? А ведь вы опоздали, всю еду на сборщике уже распределили. А что нового слышно о Большой Леденцовой Горе? Упоминания об этой сказочной местной Голконде были, конечно, шутками, но не совсем. Потому что где-то в тумане Колец действительно находилось нечто, окрещенное молвой Большой Леденцовой Горой, потому что отвечало мечте каждого старателя о богатстве и могуществе. Данн знал обо всем этом деле немного больше остальных старателей, поскольку его партнер Кииз был племянником того самого Джо Гриффита, который нашел гору и принес оттуда невероятный груз кристаллов, а затем вернулся обратно, чтобы добыть еще больше. С тех пор его не видели. Кииз, естественно, держал факт родства в тайне от всех остальных старателей, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Любой мог подумать, что у Кииза имеются какие-то полезные сведения относительно месторасположения Горы, и именно по этой причине он явился в Кольца.

Но Большая Леденцовая Гора была частью местного фольклора. Немало людей вполне серьезно верили в нее и ловили любое упоминание о ней, всякий раз вызывавшее у них в мечтательной железе обильное слюновыделение. Иные верили, но внешне никак этого не выказывали. И не было таких, которые не верили вообще, потому что в основе легенды о Большой Леденцовой Горе лежал подлинный факт. И не существовало такого рудокопа в Кольцах, который бы не мечтал, что он, и никто другой, найдет неисчислимые сокровища на неизвестном фрагменте Колец, и произойдет это совсем скоро – возможно, еще до следующего прихода корабля-сборщика.

Данн сдержанно назвал свое имя и опустил космоскаф за пределами кольца кораблей, окружавших сборщик. Это было не самое лучшее место для посадки. Конечно, он мог видеть отсюда все, что происходило на территории космопорта, но поблизости начинались образования, называемые «деревьями». Это были обыкновенные металлические скалы, а не деревья, но благодаря им человек в скафандре мог бы подобраться к кораблю Данна незамеченным. Но это было единственное удовлетворительное место из еще оставшихся свободными.

Голоса невидимых старателей упражнялись в остроумии.

– Эй, Данн! Сколько килограммов кристаллов притащил с собой?

Это была гениальная шутка. Хорошей добычей считался даже грамм кристаллов, а десять граммов – великолепным уловом. Добыча целого килограмма даст пищу благоговейным слухам на год вперед, если кто-то действительно принесет такое количество кристаллов. И, во всяком случае, ни один старатель не станет отвечать на такой вопрос всерьез даже на Отдушине и в непосредственной близости от корабля-сборщика.

Кто-то спросил, как новому партнеру Данна понравилось в Кольцах. Кто управляет кораблем? Вопрос был не случайным – зачастую между напарниками разгоралась целая психологическая война, что было не удивительно, учитывая, что люди проводили месяцы в замкнутом пространстве в обществе только друг друга. Иногда один из напарников прилетал на Отдушину и требовал расторжения партнерского контракта, что и производилось на корабле-сборщике. Иногда две пары старателей обменивались партнерами и, как выяснялось позднее, ситуация от этого не улучшалась.

Все знали, что партнером Данна был Кииз. Кииз в Кольцах был относительным новичком. Поэтому задавали вопросы с подковыркой. Не случалось ли драки? Как идут дела? Этот Данн – не легкий тип, правда? Говорят, он трясется от страха всякий раз, когда выходит из корабля в скафандре. Ты его почаще заставляй работать снаружи!

Принимать всерьез такие речи было нелепо. Все равно, что обижаться на детские шалости. Но в их основе лежало нетерпение людей поговорить с новым человеком, услышать новый голос. Кииз не отвечал. При всем своем желании он не мог этого сделать, поскольку остался на скале, которую они с Данном нашли. Голоса старателей взывали к Киизу, обещая познакомить его со всеми хитрыми штучками и розыгрышами, на которые горазд такой опытный космический рудокоп, как Данн. Но Кииза не было на борту космоскафа, и он не мог им ответить.

В мрачных предчувствиях Данн опустил корабль на металл посадочного поля и задействовал магнитные якоря. Голоса опять стали требовать Кииза к микрофону.

– Его нет, – коротко ответил Данн.

И с опозданием на секунду осознал, что совершил грубейшую ошибку. Лучше было бы сказать, что Кииз погиб при несчастном случае, разбив лицевую пластину шлема, когда выходил из корабля наружу. Это не вызвало бы никаких подозрений. Ему могли бы и не поверить, но все прошло бы без последствий. Или, если бы даже он сказал, что собственноручно убил Кииза, это никого бы не коснулось. Это было бы личным делом Данна. Но он ни в коем случае не должен был говорить, что Кииза нет, или обязан был дать тому более подробные объяснения. Теперь начнутся догадки. А они могут оказаться опасно близкими к истине. Каждый сразу же заподозрит, что Данн и Кииз нашли богатую жилу и поэтому не могли оставить ее без охраны на время, пока нужно слетать к кораблю-сборщику за запасом кислорода…

Наступила опасная тишина. Почти полминуты в пространстве вокруг Отдушины было необычно тихо. Потом кто-то напряженным голосом что-то сказал о том, что корабль-сборщик зря теряет время. К нему присоединились другие голоса. О Киизе все вдруг странным образом позабыли. Теперь настала пора делать предположения. Данн понял, какой промах он совершил. По меньшей мере половина космических старателей, собравшихся на Отдушине, займется теперь обсуждением проблемы – попробовать проследить обратный путь Данна к Киизу или не стоит этого делать. Все они сойдутся на одном – Данн и Кииз нашли сокровище. Некоторые даже назовут его неисчислимым. Еще некоторые решат, что все дело в самой Большой Леденцовой Горе.

Потом раздался гудящий голос, который перекрыл все остальные голоса в коммуникаторе Данна. Это заработал сверхмощный передатчик корабля-сборщика.

– Ну, ладно! – ворчливо заявил голос. – Я больше не слышу других космоскафов. Наверное, все ваши уже прибыли. Займемся делом. Кто совершил посадку первым?

Кто-то весело отозвался. Потом другой голос назвал свое имя, все очень коротко. Послышались другие голоса. Один из них сказал: «Смайдерс». Голоса продолжали объявлять свои имена в порядке очередности. Неприятный голос как-то по-елейному сказал: «Хейн». Когда все ранее прибывшие корабли назвали себя, настала очередь Данна, и он коротко сказал: – Данн.

Последовала пауза. Это проверялся список имен. Почту уже, без сомнений, успели рассортировать, но люди, имевшие жен или родственников, которые могли отправить им письма, поглощали присланное с жадностью заключенных в тюрьму. Но сама процедура сверки списков не являлась чем-то сложным. Нужно было просто сравнить список имен, данный старателями, со списком, который сохранялся на сборщике со времени прошлого визита. Списки совпадали не полностью. Некоторые космоскафы на этот раз не прибыли.

По этому поводу не было сделано никаких комментариев. Кто мог сказать или даже знать наверняка, что случилось с этими старателями? Когда космоскаф скрывался в тумане и выходил из зоны прямой видимости, то он в буквальном смысле исчезал. И если что-то с ним случалось, никто не считал своей обязанностью начать расследование или отправиться на поиски. Пропавшие старатели сами купили себе космоскафы, сами прибыли в Кольца, полностью сознавая, что процент смертности среди рудокопов здесь равен тридцати в год. Планетарное правительство на Хорусе посылало сюда корабли-сборщики для того, чтобы обеспечить старателей необходимым и забирать добытые ими сверхценные абиссальные кристаллы. Но в задачу сборщиков не входило предотвращать или карать преступление. Для подобного просто отсутствовали возможности. Это даже было непрактично. Поэтому Данн горько сожалел теперь, что дал пищу домыслам, хотя мог сказать будто убил Кииза. В Кольцах ни один правительственный чиновник не высовывал носа дальше брони корабля-сборщика. Зато нездоровому любопытству пределов не было.

– Хорошо! – сказал гудящий голос с корабля-сборщика. – Тогда приступим! – И он прочитал первое имя… Первое имя в списке. – Мы тебя ждем!

Пауза. Потом фигура в скафандре, держа пакет, выбралась из космоскафа. Человек направился к громаде сборщика, крепко ступая по относительно ровной поверхности металлического поля. Магнитные присоски на подошвах позволяли ему шагать так уверенно. Из люка сборщика опустился трап. Человек взобрался по его ступенькам и на несколько минут скрылся внутри космического транспорта. Потом обратно вышел наружу и не спеша направился к своему космоскафу.

Голос со сборщика прогудел второе имя. Другой человек покинул свой кораблик и исчез внутри сборщика. Он тоже нес пакет. Обратно он вышел с пустыми руками и вернулся на космоскаф. Экипаж за экипажем, по мере того, как чиновник называл имена, уходили на сборщик и возвращались уже налегке, оставив свои пакеты на борту гостеприимного транспорта.

Человек, который назвал себя Хейном, направился к сборщику, неуклюже переступая ногами – казалось, у него что-то не в порядке с магнитными подошвами, они как-будто были намазаны клеем. Потом пошел другой человек, который назвался Смайдерсом. Потом на вызов со сборщика ответил Данн и сам направился туда. Он был последним, потому что последним прибыл в космопорт. Пакет с кристаллами он передал служащему-приемщику. Эти кристаллы были мировой осью всех событий в Кольцах. Данн подал официальное заявление о том, что они со своим партнером Киизом нашли скальный фрагмент, маркированный так-то и так-то, но, судя по всему, он был покинут прежними владельцами. Они нанесли собственные инициалы и начали разработку.

– Ясно! – сказал клерк и занес данные в журнал. – Я помню тех ребят.

– Он имел в виду бывших владельцев скалы. – Вроде все у них шло хорошо, а потом они просто не вернулись назад и все.

– Есть почта? – спросил Данн.

Сам он писем не ждал, но для Кииза должно было быть письмо. На Хорусе у него жила сестра, о которой он очень заботился. Если бы с кораблем-сборщиком не пришло бы очередное письмо, Кииз начал бы волноваться. Поэтому Данн попросил проверить почту второй раз. Но письма для Кииза не было.

Данн подал заказ на кислород и другие материалы. Все будет подготовлено очень быстро. Он отправился на свой кораблик.