Текст книги "Психоэкономика"

Но социальные параметры активно вмешиваются в эти зависимости. Это видно по влиянию войн. Ни одна мировая война не началась на пике солнечной активности. Солнечная активность рождает спонтанные эмоциональные выплески. Причина мировых войн носит социально-экономический, политический характер. Эти факторы всегда активно влияли на экономическое развитие мира. Но если это так, то социальные, политические факторы сегодняшнего дня могут, а скорее всего, и предопределяют большую эмоционализацию сознания людей, а следовательно, и большую подверженность его психопатическим реакциям, эмоциональным выплескам. Снимать «предметников» с их должностей стали все раньше и раньше. Им стало тяжелее. На их место приходят, опережая истероидов, «общественники» с чертами маниакальности.

От «общественников» с чертами маниакальности к «общественникам» с чертами истероидности

Данная группа людей формируется после эмоционального выгорания «общественников» с чертами маниакальности. А они выгорают после двух «бугров» на вершине цикла Кондратьева. Темпы развития падают один раз, второй раз. Эти причины надо объяснить. «Предметники» объясняют, а истероиды эмоционально «заводят» народ, «общественников» с чертами маниакальности. В то же время степень психологической совместимости лиц с чертами маниакальности и истероидности исключительно высока. Поэтому для осознания проблем используют мнение «предметников», но ориентируются в реальном поведении на мнение «общественников»-истероидов.

«Предметники» не обладают психологическими способностями эффективно влиять на других людей, на маниакальные, истероидные личности. В объяснении причин того или иного экономического явления, производственных процессов они психологически проигрывают. К их советам прислушиваются слегка, для отвода глаз. Это вытекает из особенностей психотипа лиц с чертами истероидности и маниакальности: проиграют экономически, но не отдадут свое эмоциональное лидерство. Так было в истории всегда. Приход «общественников» с чертами маниакальности начинается после пика солнечного излучения перед максимальными значениями по кондратьевскому циклу. Их смещения начинаются после очередного пика солнечного излучения.

После максимума солнечного излучения 1905 г. снижение кондратьевской волны с ее максимальных значений продолжалось 3 года. Это момент, когда «общественники» с чертами маниакальности начинают колебаться на Олимпе, но мобилизуют последние силы для восстановления экономического развития.

После максимума солнечного излучения в 1957 г. (число Вольфа равно 190) оно так же продолжалась 3 года.

После максимума солнечного излучения 2000 г. снижение кондратьевской волны с максимальных значений данного цикла (2004 г.) продолжается (если считать 2010 г. годом окончания рецессии) уже 5 лет! Некоторый всплеск солнечной активности начался лишь в 2010 г.

Раньше 5–7 лет отделяло один многолетний пик солнечной активности от другого. Количественный критерий такого расчета – 40 пятен Вольфа. То есть, от уровня солнечной активности, начиная в среднем с 40 пятен Вольфа в год одного цикла, до такого же уровня следующего цикла. И этот промежуток был равен 5–7 годам. Сейчас уже это время подошло. Далее, вероятно, следует готовиться к тому, что на смену Обаме, Бернанке, искренне стремящимся к восстановлению экономики, по законам жанра должны прийти «общественники» с чертами истероидности, яркие ораторы, владеющие даром убеждения. Скорее всего, они придут после восстановления экономики, после рецессии, дальнейшего подъема и начала нового спада. То есть, после второго «бугра» данной вершины кондратьевского цикла.

После второго пика на вершине кондратьевской волны 1915 г. пик солнечной активности наступил в 1917 г., т. е. через 2 года. После второго пика очередной кондратьевской волны в 1966 г. пик солнечной активности наступил также через 2 года.

Чего же следует ожидать после второго пика идущей волны Кондратьева, который пока не наступил?

Скорее всего, в ближайшие годы, после второго «бугра» переживаемого нами цикла Кондаратьева новые меры будут просто провозглашены. Придут к власти люди, которые хорошо, просто, доходчиво объяснят, что и как надо было делать. Сделают это. Допустим, дадут еще больше кредитов именно производственному сектору, практически бесплатно. Остальным – за более высокий процент. Экономика развернется в сторону роста. Пойдет экономический подъем. А через 3–5 лет, когда пыл «общественников» иссякнет, начнется спад, так как коренные причины кризиса не устранены.

Через 2–3 года после этого, вероятнее всего, резко обострятся экономические, социально-политические проблемы в мире. Появятся «общественники»-истероиды, при которых все еще более ухудшится. Интровертам, «предметникам» среди истероидов будет просто нечего делать.

Слушать будут не самого умного, а самого говорливого. С приходом «общественников»-истероидов к реальной власти неизбежно начнется многолетнее экономическое падение во всем.

От «общественников»-истероидов – вновь к резонаторам-предметникам

После многих лет падения вновь будут востребованы те, кто реально что-то может сделать, а не просто красиво говорить, кто реально понимает ситуацию, причины происходящего. А это – не только технологии, но и психология людей. Нужны будут не те, кто спекулирует, а те, кто производит, занимается реальным делом, кто концентрирует, а не растрачивает капитал. Истина проста. Первыми об этом станут говорить и даже кричать истероиды. Они будут обличать своих собратьев в некомпетентности. И начнут прославлять работу именно резонаторов, «предметников», тех, кто делает реальное дело, а не торгует, кто производит, а не играет на финансовом рынке. Они обязательно найдут тех, кто все это сумбурное время не митинговал, не выступал по телевидению, а неустанно работал, копил, напрягался, двигал экономику вперед, думал…

Нужно сделать так, чтобы вновь вернулось уважение к простому созидательному труду. И чтобы именно он стал основным источником дохода людей.

Возможно, следовало бы запретить короткие позиции на рынке акций вообще. Вкладываешь средства в акции – так на 10 лет и более и т. д. Право покупать сырье предоставить только предприятиям, производящим из этого сырья. И покупать только столько, сколько это надо для работы предприятию и т. д.

Возможно, будут девальвированы все валюты, их привяжут к золотому стандарту, накрепко и т. д. Начнут с дошкольного возраста учить днтей трудиться, работать во имя реальных человеческих ценностей, а не прибыли. Начнут учить любить своих родителей, и не допускать их умирать в домах престарелых. Мораль общества устроена так, что с производства переносится на семью, и наоборот.

Но чтобы прийти к таким (возможно, иным, но аналогичным) простым выводам нужен не интеллект, а решительные действия. И громче всех об этом заявят, конечно, «общественники». Обладающие чертами истероидности при этом обгонят «общественников» с чертами маниакальности. Но просто разумом к этому не прийти. Нужна помощь Солнца и нужен очередной цикл его активности.

Выводы по главе

Солнечная активность оказывает сильное влияние на принятие решений лицами, находящимися во главе общественного, экономического развития. Изменения в сознании людей, изменения динамических стереотипов чаще происходят в момент сильной солнечной активности. Отдельные события исторического масштаба могут происходить с лагом год и более после максимума магнитного излучения Солнца. Организационные последствия, смена тренда развития – спустя даже 4–6 лет. Но так всегда. После принятия решения о реорганизации крупного производства, мировой экономики проходят годы до момента осуществления задуманного.

Цитируемая литература

1. Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения: Избр. тр. / Сост. Ю.В. Яковец. – М.: Экономика, 2002. – 767 с.

2. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв., т. 3. Время мира. – 2-е изд., вступ. ст. и ред. Ю.Н. Афанасьева. – М.: Весь мир, 2007. – 752 с.

3. Шумпетер Й. Теория экономического развития (Исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры): пер. с англ. – М.: Прогресс, 1982. – 455 с. Теория экономического развития (нем. Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung, 1911)

4. Хмеленко А. И к нам вернется Кондратьев… «Компьютер» № 49 от 18 декабря 2002 года.

5. Brown Ph., Hopkins Sh. – in: Essays in Economic History. II, p. 183, 186)

6. История СССР. Ч. 2, 1861–1917. М.: Просвещение, 1972. – 519 с.

7. http://5d.webio.ru/content.php?id=28

8. Дж. Г. Николлс, А.Р. Мартин, Б.Дж. Валлас, П.А. Фукс. От нейрона к мозгу. М.: 2008, с. 334

9. Григорьев О.В. Теория экономических циклов. УЦ «Бирюч» Москва – Алексеевка, 2011, лекция 23.

Глава 4. Психотипологические особенности формирования и смены элит

С одной стороны, на развитие экономики влияют люди, усилиями которых совершаются экономические прорывы в обществе (резонансные личности). Но с другой стороны, развитие обусловлено активным потреблением со стороны государства и населения. Население в своем потребительском поведении детерминировано разными факторами. Одним из важнейших является подражание элите. Но если элита меняется на вершине власти циклично, то возможна и цикличность в подражании.

Люди подражают друг другу, подражают элите, подражают резонирующим психотипам, просто соседям. При этом каждый психотип имеет склонность подражать соответствующему ему психотипу. Истероидные личности подражают элите или резонансным психотипам – в зависимости от того, что дает им наибольшее эмоциональное удовлетворение, внимание со стороны окружающих.

Но главным образом истероидные личности подражают элите в момент прихода ее к власти и находятся рядом с ней в момент ее разорения, свержения.

4.1. Величина элиты как отражение закономерностей психологического сплочения группы лиц с сильным эгрегором

Психотип элиты задавался закономерно в момент ее зарождения. Чаще она начинала формироваться из небольшой, но сплоченной группы лиц. Как, например, в России – с потешного полка Петра I.

Элита в каждом обществе невелика по численности. Это отмечают историки:

«Если на всю совокупность общества взглянуть сверху… Что мы сразу же видим на вершине пирамиды, так это горстку привилегированных. Обычно к этой крохотной группке стекаются все: им принадлежит власть, богатство, значительная доля прибавочного продукта; за ними – право управлять, руководить, направлять, принимать решения, обеспечивать процесс капиталовложений и, следовательно, производства. Обращение богатств и услуг, денежный поток замыкаются на них. Ниже их находится многоэтажное множество агентов экономики, тружеников всяких рангов, масса управляемых. А ниже всех – огромное скопление социальных отбросов: мир безработных.

Разумеется, карты из социальной колоды раздавались не раз и навсегда, но «пересдачи» бывали редки и всегда скупы. Люди могли яростно рваться вверх по лестнице социальной иерархии. На это порой требовалось несколько поколений, а добравшись туда, они не смогли удержаться без борьбы. Эта социальная война существует постоянно с тех пор, как существуют живые общества с их шкалой почестей и ограниченным доступом к власти. Значит, мы наперед знаем, что по-настоящему несущественно, кто именно – государство, дворянство, буржуазия, капитализм или же культура – тем или иным способом захватит ключевые позиции в обществе. Именно на этой высоте управляли, распоряжались, судили, наставляли, накапливали богатства и даже мыслили; именно здесь создавалась и воссоздавалась блистательная культура.

Удивительно то, что привилегированные всегда бывали столь малочисленны. Удивительно, потому что существовало социальное продвижение, потому что эта крохотная группа зависела от прибавочного продукта, который предоставлял в их распоряжение труд непривилегированных, и с увеличением этого прибавочного продукта горстка людей наверху должна была бы разрастись в числе. Но ведь этого почти не происходило – что сегодня, что в прошлом. Согласно лозунгу Народного фронта, Франция 1936 г. вся целиком зависела от «200 семейств», сравнительно малозаметных, но всемогущих; этот политический лозунг легко вызывал улыбку. Но веком раньше А. Тьер (Louis-Adolphe Thiers, 1797–1877) писал, не впадая в эмоции: «В таком государстве, как Франция, известно, что на двенадцать миллионов семейств… существует самое большое две три сотни семейств, обладающих богатством». А еще столетием раньше столь же убежденный сторонник существующего социального порядка, как Тьер, Жан-Франсуа Мелон (Jean-François Melon, 1675–1738) объяснял, что «роскошь нации ограничена тысячью человек в сравнении с двенадцатью миллионами других, кои не менее счастливы, чем они… когда, – добавлял он, – добрая полиция заставляет их спокойно наслаждаться плодами своих трудов» (см. [1], с. 481–482).

В любой республике, если посмотреть на историю через тысячелетия, даже в исключительно развитых для своего времени государствах (как народных, республиканских, так и автократических), реально на командных должностях редко насчитывалось более 50 граждан.

И еще раз – Ф. Бродель: «В общем, не существовало ли коварного закона очень малого числа, какими бы не были рассматриваемые общество или эпоха в том или ином регионе мира? Закон, поистине вызывающий раздражение, ибо мы плохо различаем его причины. Однако же это реальность, которая непрестанно дерзко предстает перед нами. Спорить бесполезно: все свидетельства сходятся» ([1], с. 482).

Это видно на примере Венеции, Генуи, Германии, Антверпена, Флоренции, Англии, Франции, Польши, России…

Есть психологические предпосылки разделения элиты – появление нескольких эмоциональных центров, группировок, в первую очередь «общественников». Для того, чтобы элита была сплочена, нужно соблюдать и психологические закономерности сплочения групп. Для этого представители элиты должны находиться в непосредственном общении друг с другом. Должен быть один центр общения. 100–400 семейств в стране способны создать такое эмоциональное единство. При большем числе семейств, претендующих на элитарность, они бессознательно начнут распадаться на более мелкие группы.

Существуют ведущие эмоциональные лидеры. Для естественного сплочения надо, чтобы их было не более 7–12 человек. Среди них есть и «общественники», и «предметники». Эти оба психотипа необходимы для сплочения элиты. «Общественники» в грамотно устроенной элите устанавливают контакты, снимают возникающее напряжение между членами элиты. Каждый из ведущих эмоциональных лидеров может общаться на доверительном уровне с 7–12 людьми. Вот и получается, что в эмоционально сплоченной элите должно быть около 100 семей. Может быть и меньше, например, – 50 (Афины, Рим, Венеция, Лукка). Может быть и больше, до 200, как во Франции в средние века. Но в любом случае это количество психологически закономерно. Во Франции 200 семейств могли удерживать власть, используя не в последнюю очередь поддержку в виде постоянных балов, встреч при дворе, взаимных визитов.

Естественно, с появлением телефонов, Интернета, средств непосредственного общения, количество лиц, объединенных эмоциональным общением между собой несколько возросло. Но фундаментальная психологическая зависимость остается прежней: людям важно сохранять эмоциональное единство. Нет его – произойдет распад элиты. За распадом элиты идут гражданские конфликты, межклановая борьба, революции.

Таким образом, непосредственное эмоциональное общение между членами элиты нужно для ее сплочения, для формирования общей эмоциональной атмосферы. Она, в свою очередь, формирует единое содержание подсознания, бессознательного у данной группы лиц. Как только эмоции, бессознательное начинают у данной группы резонировать – эгрегор ее усиливается. Получается не только психологическое, но и духовное единство людей. Без непосредственных эмоциональных контактов этого достигнуть сложно, а порой и невозможно.

Закономерности же доверительного общения таковы, что формирование единого эгрегора более эффективно для группы лиц не более 12 человек. Каждый из них может взять под свою опеку еще до 12 человек. Так получается единое психологическое, эмоциональное поле, единый эффективный эгрегор не может быть больше определенной величины. При этом у элиты должны быть целесообразные формы общения, поддерживающие единый дух.

Не случайно в Древнем Египте элиту составляли 2 группы жрецов по 11 человек. У каждой группы была своя столица. Не случайно у Христа было 12 апостолов. Это более чем не случайно. Не случайно в отделении в первичном подразделении армии насчитывается до 12 человек.

При наличии единого, эмоционально сплоченного неформального коллектива каждый его член не хотел бы оказаться в эмоциональном одиночестве, быть эмоционально отвергнутым обществом. Эмоциональное отвержение – важнейший механизм управления. В любом обществе легче выживает и добивается успеха не один человек, а сплоченная группа людей. Если какая-то группа отвергает своего члена эмоционально, а затем и физически – он оказывается незащищенным, его дела ухудшаются.

Чем более эмоционально сплочена элита, тем выше и эффективнее у нее эгрегор, тем выше степень ее выживания в обществе. Однако с приходом на место отцов новых представителей элиты резонансы эгрегора уменьшаются. Это и понятно: на место лиц с чертами паранойяльности, приходят лица без данных черт личности… Резонансы будут уже не те.

Поэтому пожилые, опытные, авторитетные члены элиты, чувствуя это, допускают в свой круг новичков без знатных кровей, но с хорошей психикой, с нужными резонансами своего биополя. И вновь эгрегор элиты достаточен для успешного управления страной, регионом, делом. Жертвуя своими членами и привлекая новых, элита самосохраняется. Но понять этот механизм, точнее, прочувствовать его могут главным образом люди, прожившие жизнь, имеющие богатый опытом в этой сфере.

Поэтому так велика роль старейшин, заслуженных людей в любой успешной организации.

Именно этот механизм заставляет лиц, конфликтующих друг с другом, подавить в себе враждебные чувства и прийти к мирному соглашению даже со злейшим врагом. Без психологического принуждения, без влияния эгрегора на поведение людей неизбежен разлад.

Конечно, сам механизм влияния элиты на своих членов еще сложнее. В каждой элите есть свои лидеры эмоциональные, лидеры-«общественники», есть «предметные» лидеры. Присутствуют представители различных психотипов, каждый наделен своими индивидуально-психологическими особенностями. Но составляют элиту как раз и лица, которые способны своим общим интересам подчинить свои страсти, свои амбиции. В силу этого так необходим отбор.

Поэтому любая элита заинтересована в притоке новых, особо успешных членов, без которых не возможен контроль различных групп населения, не достижим успех во внешних коммуникациях – на мировой арене, при конкуренции с промышленниками, торговцами других стран и т. д.

Разлад в элите может иметь огромные негативные последствия. Поэтому так важны среди элиты и «общественники», способные не допустить разлада, локализовать его, помочь преодолеть.

Для формирования эгрегора должны быть резонансы по смыслам, содержанию и по формам. Люди это бессознательно чувствуют. И для того, чтобы присоединиться к какой-то референтной группы, обычно придумывают некоторые атрибуты. Это дает данной группе лиц эмоциональную силу. Если человек узнает себе подобных, знает, что это представители той группы, которую он считает своей и ценности которой разделяет – он сам становится как бы сильнее.

Это чувствуют, интуитивно понимают люди.

Однако для формирования сильного эгрегора нужно нечто больше – совпадение смыслов существования. Только в этом случае эгрегор становится действительно мощным, эффективным.

А в случае совпадения смысла эгрегора с Божественным замыслом – исключительно эффективным.

С одной стороны, эгрегоры нужны в Божественном замысле, чтобы управлять не каждым конкретным человеком, а группами людей. В каждой группе есть свои особенности и большая группа лиц, которые их разделяет. Такой подход оптимизирует систему управления. В случае отклонения от истины можно сразу направлять эгрегор или ликвидировать его как недостаточно эффективный.

С другой стороны, можно сделать ставку на людей, которые по своим смыслам близки к Божьему замыслу. В этом случае появляется целесообразность заниматься каждым человеком из данного эгрегора.

Расхождение между формой и смыслом – явный сигнал о недостаточной эффективности эгрегора. Но далеко не все это понимают, зацикливаясь на внешних признаках принадлежности к той или иной общности. И люди придумали огромное количество отличительных признаков, по которым выделяются представители той или иной группы, референтной для них. Как только эти признаки налицо – интенсифицируются эмоциональные, психологические, ментальные процессы, повышающие эффективность совместной деятельности людей.

Совпадение материальных, социальных, эмоциональных, психологических, ментальных и других резонансов делает данную группу лиц намного эффективнее в жизнедеятельности, чем группа таких без совпадений.

Для зарождения новой элиты можно использовать меньшинство с новым сильным эгрегором. Это не просто группа сильных личностей, это группа, которая на духовном, ментальном уровне находится в резонансе. Она сплочена не только духовно, но и общностью деятельности. Чем сильнее сплоченность духовная (читай: сильный эгрегор), тем значительнее вклад данной группы в общественное развитие. Меньшинство в социально-экономической структуре общества может быть даже весьма эффективным, если оно сплочено и если в него входят сильные личности. Всякое меньшинство, особенно если его составляют сильные личности, имеет естественную склонность к единству, взаимной помощи, самозащите, к созданию различных эффективных организаций.

История тому подтверждение:

«На чужбине генузец был заодно с генузцем, армянин с армянином… С другой стороны, у меньшинства легко возникает ощущение, что его угнетает, его недолюбливает большинство, и это освобождает меньшинство от излишней щепетильности по отношению к последнему» ([1], с. 152).

И далее: «В общем, меньшинство – это как бы заранее построенная, и прочно построенная, сеть. Итальянцу, который приезжал в Лион, чтобы обосноваться, нужны были только стол и лист бумаги, чему французы удивлялись. Но это оттого, что в городе у него были естественные компаньоны, информаторы, поручители и корреспонденты на разных рынках Европы. Короче говоря, все то, что создавало кредит купца, на приобретение чего он порой тратил годы и годы. Точно так же в Лейпциге или Вене, этих городах на границе густонаселенной Европы, которые вознес подъем XVIII в., нельзя не подивиться преуспеванию иноземных купцов, людей из Нидерландов, французских беглецов после отмены Нантского эдикта (первые из них прибыли в Лейпциг в 1688 г.), итальянцев, савойцев, уроженцев Тироля. Тут почти не бывает исключений: удача была на стороне чужака. Происхождение связывало его с далекими городами, рынками, странами, которые сразу же вводили чужеземца в дальнюю торговлю, торговлю крупную» ([1], с. 153).

Сильные личности, как показывают психологические исследования, имеют большую склонность к смене мест проживания, удаление от родственных, межличностных отношений при всех прочих равных условиях. Более сильные личности способны ставить перед собой и более отдаленные цели, они более способны и к накоплению. И это характерно не только для истории, но и для современности. Так, и в настоящее время в России из сел, деревень уезжают чаще более сильные личности. Чем дальше деревня от города, тем отчетливее вырисовывается эта зависимость. Поступают учиться в вузы, расположенные далеко от родных мест, находят работу в удалении от городка, где закрылись предприятия – опять-таки более сильные личности. Вообще они склонны к большей мобильности при всех прочих равных условиях.

Более сильный человек обычно находит себе подобных, опирается на них; такие личности бессознательно идентифицируют друг друга и бессознательно сплачиваются. Ну а если еще этот фактор связан с совпадением мест предыдущего проживания, с национальным фактором – возникают устойчивые группы лиц.

В силу этого руководитель чаще подбирает свою команду из тех мест, откуда сам. Руководство Красной Армии почти все вышло из Первой конной армии. Б. Ельцин подбирал в свой аппарат людей из Свердловска, В. Путин – из Питера. И т. д. Если малая группа лиц сплочена на уровне общего эгрегора – она эффективнее в совместной деятельности.

Как только элита, или господствующий социальный слой, теряет свою способность естественно присваивать и эффективно распределять прибавочный продукт и становится ненужной для других социальных слоев – такая элита вызывает отторжение, а порой и ненависть. Во Франции к 1789 г. сформировалась неприкрытая ненависть к привилегиям дворянства, тогда как к буржуазии такого отношения в общественном сознании не было.

Небольшой процент лиц, относящихся к элите, тем не менее, по причине своего положения оказывает сильное влияние на многих людей через определенные экономические, социально-психологические, культурные каналы передачи ценностей, через систему обменов. Так, Европа постепенно подчинила экономически себе всю Азию. При этом в Азии жила горстка европейцев. Это крохотное меньшинство от всего населения. И как шло подчинение? Через другое меньшинство – через купцов тех стран, с которыми торговала Европа. Эти купцы, в свою очередь, были связаны с тысячами продавцов, местных менял, ростовщиков. Эти, в свою очередь, связаны миллионами нитей с покупателями, местными богачами, средним классом. Те, в свою очередь, связаны буквально со всем населением.

Таким образом, имея в своих руках некоторое, небольшое экономическое преимущество и соответствующие связи на местах (а это и есть существующие динамические стереотипы!) можно оказывать сильное влияние на многих людей. Именно так элита и влияет на общество. Это влияние намного сильнее, если ею присваивается или контролируется распределение большей части прибавочного продукта.

Но главное: все это должно отразиться в привычках, в системе динамических стереотипов.