Текст книги "Академический литературный альманах №14"

Академический литературный альманах №14

Главный редактор-составитель Н. Г. Копейкина

ISBN 978-5-0064-0767-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уважаемые читатели, представляем вашему вниманию очередной номер литературно-художественного альманаха под названием «Академический литературный альманах», выпускаемый Интернациональной академией современной культуры, который знакомит читателей с литературными произведениями авторов России, ближнего и дальнего зарубежья – действительных членов и членов-корреспондентов ряда российских и зарубежных академий, а также авторов – приглашённых лиц.

В текстах сохраняются авторские редакция, орфография и пунктуация. Краткая информация об авторах также публикуется в виде, полученном от авторов.

Руководитель проекта,

Главный редактор-составитель —

Копейкина Н. Г.

Буслаева Валентина Александровна

Поэт-любитель

Увлеклась написанием стихов в зрелом возрасте.

По образованию-финансист.

Проживает в Москве.

Зимняя прогулка

 
Я сегодня гуляла со снегом.
Посмотрела в окно – идет.
Я из дома бегом со смехом.
Глядь, – за ним и метель бредёт.
 
 
Так гуляли втроём неспеша.
Наслаждались красотами мира.
Тихо шла я, почти не дыша.
И во мне пробуждалась лира.
 
 
И хотелось писать о любви.
О прекрасном, заветном и вечном.
Помечтать, что нас ждет впереди.
О простом, о человечном!
 

17.12.2022

Розы на снегу

 
Зима, на улице мороз.
А на снегу почти, как кровь,
Лежал букет замерших роз.
Вот и закончилась любовь.
 
 
Цветы страдают от любви.
Их лепестки роняют слёзы.
Совсем недавно так цвели,
Теперь остались только грёзы.
 
 
За что с цветами так жестоко?
То – по лицу, то – на снегу.
Душа страдает одиноко.
Понять жестокость не могу.
 
 
Недавно ты домой спешила,
Букет цветов к груди прижав.
Тебя любили, ты любила.
Горел в душе любви пожар.
 
 
Теперь букет твой на снегу.
Лежит, от холода дрожа.
Поверить в это не могу.
Цветы замёрзли и душа.
 

А я не знаю, что будет дальше…

 
А я не знаю, что будет дальше
Вся жизнь в полоску, порой из фальши
Иду вперед – надеюсь, верю…
Бывает так, что хлопну дверью
 
 
И мысли, мысли в голове роятся
Чего нам ждать, кого бояться?
Какие будут перемены?
Какие ждут меня проблемы?!
 
 
И в личном чтобы было тихо:
Без фанатизма, и без лиха.
Чтоб не коснулось меня зло.
Хочу, чтоб всем всегда везло.
 

15.01.24

Я вошла в твою жизнь задумчиво

 
Я вошла в твою жизнь задумчиво.
Позволяя в тебе сомневаться.
Я слегка, незатейливо, вкрадчиво.
Разрешала лишь обниматься.
 
 
В нашем милом, прекрасном возрасте.
(Может, осень в том виновата)
Говорить о чести и гордости
Нам с тобой уже поздновато.
 
 
Потрепала нас жизнь по кочкам.
За плечами большие дороги.
Встреча наша – судьбы заморочка.
И зачем к тебе быть мне строгой?
 
 
Даже если не верить в любовь.
Нам бы просто хотя бы дружить.
Не отталкивать счастье вновь.
Сколько нам осталось жить?
 

27.10.2023

А какая я, какая?

 
А какая я, какая?
И найду ль на то ответ?!
Ну, конечно, – золотая.
Таких больше в мире нет!
 
 
Я строптивая, я заводная.
Я – огонь, и красавица я.
Лучезарная, и не злая.
Так считают мои друзья.
 
 
Ну, а если серьезно сказать.
Перед Богом, конечно, – грешна.
Моя жизнь – не благодать.
Но, порядочность мне – важна.
 
 
Я предательство ненавижу.
Верность в дружбе, любви – ценю.
Лживых, подлых насквозь я вижу.
Ну, а честных – просто люблю.
 

28.11.23

Я поэзией грезила с детства

 
Я поэзией грезила с детства.
И стихами себя наполняла.
Обожала я Блока, Есенина.
Я стихами письма писала.
 
 
Новогоднюю сказку любила.
И ждала от Мороза чудес.
Со снежинками я дружила.
И все время хотелось в лес.
 
 
Мне казалось, в лесу живет чудо.
И под каждой ёлкой – сюрприз.
И пока я жива, помнить буду
Новогодний свой детский каприз.
 

26.12.23

Жизнь не простая штука

 
Жизнь не простая штука.
Сложно её прожить.
Это большая наука —
Жить и людьми дорожить.
 
 
Только научишься стойко
В душу удар принимать.
Снова слетаются вороны.
Чтобы её клевать.
 
 
Хочется сильной защиты.
Хочется миру знать,
Где же вы Айболиты?
Трудно в миру выживать!
 
 
Как уберечься от сглаза?
Злобу в душе не копить?
Как избежать заразы?
Как в этом мире жить?
 

А я весной со снегом таю

 
А я весной со снегом таю.
И солнцем душеньку лечу.
Бывают дни, я улетаю.
Бывает так – пою, шучу.
 
 
Весенним солнцем наслаждаюсь.
На мир тюльпанов и цветов
Смотрю и сердцем улыбаюсь.
И понимаю всех котов.
 
 
Когда я услышу трели птиц,
То до забвенья умиляюсь.
И нет навстречу хмурых лиц,
Сама всему я улыбаюсь.
 
 
Тюльпан, нарцисс и незабудки —
Вокруг такая благодать.
Заворковали все голубки.
За это можно все отдать.
 

Душе, казалось, нету сил…

 
Душе, казалось, нету сил.
Она уже и не мечтала.
Уже и веру сбой скосил.
И лишь надежда не устала.
Душа просила дать покой.
К уму и мудрости взывала,
Просила Бога – успокой.
Душа надежду прогоняла.
 
 
Покой нам будет только сниться.
Пока мы дышим – мы живём.
А заберёт нас колесница,
На небе жизни гимн споём.
 

Он говорит – не изменяет…

 
Он говорит – не изменяет,
А сам по кругу все бежит.
Он просто список пополняет,
И вами он не дорожит.
 
 
Не верьте вы в его слова
Наговорит он – сколько хочешь.
И лишь одна любовь права.
Её ничем не заморочишь.
 
 
Любовь, которая взаимна.
Что вызывает в теле дрожь,
Она прекрасна и невинна.
А его байки – это ложь.
 
 
Не надо верить пустозвону,
Уймите вы свои страдания.
Гоните вы его со звоном,
Гоните прочь без колебанья!
 

Не плачь, – шептал мне ангел…

 
Не плачь – шептал мне ангел, —
Ещё ты встретишь счастье.
Пройдет немного времени.
Уйдут твои ненастья.
 
 
– Ответь мне, милый ангел мой,
Ты, правда, веришь в чудеса?
Скажи мне правду, успокой. —
Просила, глядя в небеса.
 
 
Сидел на облаке мой ангел,
Крылом покачивая в такт.
И он ответил: – Чудо вечно.
Твои сомнения – пустяк.
 
 
Конечно, надо верить в чудо.
Бывают чудеса порой.
И ждать, надеяться я буду.
Не быть же вечно мне одной.
 

10.12.23

Делба Владимир Михайлович

Прозаик, поэт, эссеист.

Родился в 1946 г. в Абхазии.

Секретарь Ассоциации писателей Абхазии, член Союза литераторов России, Союза писателей ХХI века, Русского ПЕН-ЦЕНТРА.

Сопредседатель литературного Совета Ассамблеи народов Евразии.

Публикуется в СМИ России, Абхазии, США, Израиля, Украины.

Автор девяти книг.

Дипломант 26-й Московской международной книжной выставки-ярмарки 2013 г.

Лауреат Международной Премии имени Леонардо да Винчи за 2016 год.

«Серебряный» лауреат Литературного фестиваля «ЛиФФт» 2017 года.

Лауреат Международной литературной премии им. Фазиля Искандера за 2019 год. Первое место в номинации «Проза».

Маленький гигант…
(Ну и так далее…)

Вспомнилось, почему-то. На самом деле персонаж, придуманный Фазилем Абдуловичем Искандером, и ювелирно сыгранный Геннадием Хазановым, никакого отношения к моей истории не имеет.

Ибо написана она от первого лица, речь в ней идёт обо мне, а гигантом этого самого секса, ни маленьким, ни большим, я, увы, никогда не был.

Совсем наоборот. Обладая в юности достаточно приятной наружностью, хорошо воспитанный, начитанный парень, то есть – я, был, видимо, начисто лишён того, что привлекает женщин; то ли харизмы, то ли мужественности. А может мой организм не вырабатывал вещество, которое называется мудрёным словом – феромон, считающееся некоей приманкой для противоположного пола. Вроде бы по запаху, не знаю точно.

Так или иначе, когда у девушек был выбор, выбирали не меня. Ну, а если выбора не было, скажем, в каких-либо компаниях, временные мои подруги скучнели, часто смотрели на часы, и быстро теряли интерес к общению. Не помогали ни достаточно смелые, в рамках приличия, конечно, анекдоты, ни попытки прижаться всем телом к той или иной партнёрше во время медленного танца.

Если говорить честно, я не считал ситуацию трагичной, ведь и моё так называемое либидо обитало, видимо, в ареале средне-спокойных эмоций, и почти не напоминало о своём существовании. Ну а потом, ведь иногда что-то, в смысле отношений с противоположным полом, всё-таки «перепадало» и мне.

В общем, шёл я по жизни, не заморачиваясь особо, как говорится, обозначенными проблемами. Но добравшись незаметно до двадцати семи лет, вдруг озаботился вопросом продолжения рода.

Озаботился, и посватался, с помощью родителей, к дочери папиного фронтового друга Сардиона Мироновича, Нинелле.

Была эта самая Нинелла Сардионовна школьной учительницей начальных классов, безликой, слегка перезрелой девушкой двадцати девяти лет, строгих правил, не то, чтобы совсем уж «синий чулок», но нечто в этом роде.

Где умудрялась она брать одежду для своего гардероба, было загадкой, но внешне напоминала Нинелла персонажей, сошедших со старинных фото или дагерротипов начала двадцатого века. Длинные, до пят юбки, блузки под горло, украшенные рюшами, огромные броши-камеи, и, классика жанра, круглые очки в металлической чёрной оправе.

Первой брачной ночи, в том смысле, в котором она подразумевается, у нас не было, ведь именно этой ночью состоялась длительная, обстоятельная лекция, причём лектором, то бишь учителем, пришлось быть мне, молодой же жене предстояло выступить в непривычной, давно забытой роли ученицы.

Смысл лекции был достаточно прост: необходимо было убедить новоиспечённую супругу, что семья без детей – не семья, а детей, на самом деле, ни в капусте, ни в других овощах и фруктах не находят, да и аисты их не приносят. И что есть единственный, проверенный веками способ, который предполагает…

Под утро пришлось констатировать, что, как в официальных сводках тех времён, «переговоры прошли в напряжённой, но доброжелательной обстановке! Стороны решили их продолжить, взяв тайм-аут для консультаций»!

Консультантом «той стороны» выступила, очевидно, тёща, человек разумный, так что проблема уже на третий день, а, вернее, в третью ночь, была решена.

Либидо супруги оказалось примерно того же формата, что и моё, в смысле эмоций, поэтому к процессу продолжения рода я допускался, в среднем, раз в неделю. Если же пытался перебраться в кровать жены раньше, вне графика, то получал уверенный отказ, подкреплённый фразой: «Какой же Вы, однако, ненасытный, сударь»! (Почему на Вы? И откуда слово – сударь)?

Не знаю причины, возможно график наших супружеских отношений оказался слишком скудным, недостаточным для достижения цели, а может, что-то ещё мешало, но время шло, а наследники на свет так и не появлялись.

Так и плыли мы в том русле семейных отношений, который реально сложился.

Нинелла всё по дому успевала, была чистюлей, прекрасно готовила, и практически не ревновала меня к кофейне «Брехаловка», куда я каждый вечер направлял свои стопы, дабы в кругу друзей поболтать о футболе или сразиться в домино.

Как специалист, моя жена была на хорошем счету в школе, и никому не показалось странным, когда ей в профсоюзном комитете Министерства Народного образования предложили две бесплатные путёвки в летний лагерь отдыха на Азовском море. Странным было другое: какой смысл посылать жителей одного приморского курорта на другой приморский курорт? Не лучше было-бы отдохнуть, скажем, в горах, в Кисловодске, или, к примеру, в Пятигорске? Но вопрос этот, скорее риторический.

Так вот, добираемся, мы, наконец, до этого самого лагеря отдыха. И что видим? Несколько десятков одноэтажных деревянных домиков, сиротливо сбившихся в «кучку» в бескрайней (как показалось) степи. Ни деревца, ни тебе кустика или газона. Правда, море совсем близко, хорошо видны покосившиеся то ли раздевалки, то ли душевые кабинки.

Каждый домик разделён на две части, с отдельными входами с каждой стороны. Несколько ступенек, небольшой балкончик, внутри крохотная кухонька без плиты, но с холодильником, санузел с душем, и довольно большая комната. «Номер» видимо изначально рассчитан на семью, так как две односпальные кровати плотно сдвинуты, и к тому же скреплены металлическими скобами. На всякий случай, очевидно. И уж с этим Нинелле, увы, придётся смириться.

В непосредственной близости от домиков разместилось сборно-разборное здание столовой, в которой вечером, после ужина, у входа выставляют стенд, на котором написано «КАФЕ-БАР». В «винной карте» бара значатся: коньяк «Кизляр», вина молдавские «Лидия» и «Кагор», пиво «Бархатное», производимое неподалёку, в Николаеве. Поскольку база отдыха принадлежит университету, водка и портвейн – под запретом. И ещё в баре имеется старый, хриплый магнитофон с записями модных (по мнению руководства) песен и мелодий. Весело? Удавиться можно!

Но!!! На следующее утро, на завтраке, встречаю я, к великой своей радости, нашего земляка, сухумчанина Костаки Харлампиева, человека хорошо известного в городе. В прошлом футболист, защищавший цвета местной команды «Динамо», бросивший спорт вследствие травмы, ныне преподающий физкультуру в одной из школ, прославился он совсем не этим.

Причина его известности и популярности заключалась в том, что Костаки был, если так можно, выразиться, профессиональным бабником, казановой высочайшей пробы, «капо ди тутти капи» (босс среди боссов), применительно к огромной армии местных мужчин, каждый год с придыханием и вожделением ожидающих прихода лета, когда начинается курортный сезон, и когда со всех концов необъятной страны в приморский город «слетаются ласточки», романтически настроенные, любвеобильные, и, как правило, доступные.

Если учитывать, что наш земляк к тому же обладал хорошо подвешенным языком, слыл прекрасным рассказчиком, не лишённым, я думаю, достаточно бурной фантазии, с неплохим чувством юмора, то вот и ответ, почему его имя стояло в первой пятерке городских сердцеедов.

Вечером же засели мы с Костаки и его коллегой, тренером по боксу Сейраном в том самом «КАФЕ-БАРЕ». Нинеллу наше общество не интересовало, она удалилась в домик, так что сложился у нас очень даже уютный сухумский мальчишник. Вскоре оказалось, что коньяк «Кизляр» очень даже ничего, если запивать его пивом, похожим, правда, скорее на квас.

И вот, сидим мы, как я уже говорил, достаточно уютно на веранде кафе, где-то внутри помещения лавандовым, слегка хриплым голосом Софии Ротару надрывается магнитофон, а за столиком нашим неспешно течёт дружеская беседа. И, как часто бывает в мужской компании, когда другие темы исчерпаны, естественным образом начинается разговор о женщинах. Конечно, здесь, в смысле искусства повествования, равных Костаки нет и быть не может. Истории любовных приключений, мастерски преподнесённые рассказчиком, сменяют друг друга, становясь всё более изысканными, динамичными и откровенными, провоцируя море ответных эмоций у слушателей. А коньяк, вкупе с пивом окрашивают происходящее в романтические цвета, придавая услышанному одновременно некую сказочность и почти осязаемую реальность.

В эпоху моей молодости в аптеках не продавались стимуляторы типа сегодняшней «Виагры», их просто не было. Поговаривали, правда, что в сухумском институте экспериментальной патологии, для опытов над обезьянами, использовали некий препарат подобного типа, якобы называемый «бобровкой». Так вот, то ли «сладкие» истории Костаки сыграли свою коварную роль, то ли в выпитом алкоголе присутствовала эта самая пресловутая «бобровка», но я вдруг почувствовал нечто, чего не чувствовал ранее. Вдруг перехватило дыхание, сердце заколотилось в бешенном темпе, я явно почувствовал мощный прилив крови к ушам и, особенно, к другим частям тела.

Хорошо, свет на веранде кафе был тусклым, иначе я, что называется, оконфузился бы, явив друзьям некие внешние физиологические изменения, а они, поверьте, были. Извинился, невнятно пробормотав причину внезапного ухода, встал, и, пятясь, удалился.

К домику я несся, будто на спине моей был закреплён моторчик с пропеллером. Но вот незадача! Какой же из домиков был моим, сейчас, в темноте, определить было почти невозможно.

– Спокойно, спокойно – уговариваю себя, – а как же я шёл от домика к бару? Ну вот, кое-что начинаю, вроде, вспоминать. Здесь? Нет, чуть подальше. А сейчас правее? Ну да, вот ведь он, мой домик, с перегоревшей лампочкой на балконе.

Перепрыгиваю через ступени, врываюсь в комнату, сбрасываю в темноте одежду, и «юрк» под простыню к жене. Нинелла спит лицом к стене, будить её и объяснять в чём дело, нет ни желания, ни времени, так что, максимально приподняв ночную рубашку супруги, не меняя её позы, приступаю к делу.

Она, естественно, просыпается, пытается повернуть ко мне хотя бы голову, и тут, дабы не «получить на орехи», я запечатываю рот жены страстным поцелуем! (Какая, однако, мощная и красивая фраза – «запечатываю поцелуем»! Правда, подозреваю, что не я её придумал. Ну да ладно).

И происходит чудо! Видимо, либидо Нинеллы получает послание от моего либидо, они договариваются между собой и, в результате начинается нечто такое, о чём я и не мечтал, открывается вдруг потайная ажурная дверь, и мы вдвоём входим, нет, врываемся в прекрасный «благоухающий сад шейха Нефзауи»11
  «Благоухающий сад шейха Нефзауи» – средневековый арабский трактат об искусстве любви.


[Закрыть], не подозревая еще о том букете фантастических удовольствий, какие нам суждено будет испытать.

Я-то ладно, я, возможно, под влиянием «бобровки», но Нинелла, «синий» мой «чулок», неожиданно раскрывается, как чувственный экзотический цветок, откликаясь на каждое моё движение, будто угадывая его наперёд.

Казалось, что эти безумные полёты в неизведанные галактики, и стремительные падения в беззвёздные чёрные дыры не закончатся никогда. Я машинально отметил их шесть, прежде чем услышал ожидаемое: – «Ненасытный»! И это был совсем не тот знакомый мне отказной «ненасытный», а совсем другой: многозначительный, ароматный, зовущий, произнесённый в совершенно иной, непривычной тональности…

Но надо было хоть немного поспать.

Когда я проснулся, в комнате было уже почти светло. Нинелла опять лежала лицом к стене, тихо посапывая во сне. Я с нежностью смотрел на оголённое плечо женщины, моей, уже точно, женщины, любуясь нежным загаром её кожи, красиво оттенённым массивной золотой цепью…

Стоп, стоп, стоп! У Нинеллы не было и нет никакой золотой цепи! Да и волосы у спящей дамы заметно светлее, чем у моей жены. Внутри меня, где-то в районе желудка вдруг образовался ледяной шарик. Остатки сна как рукой сняло.

Приподняв голову, я внимательно оглядел комнату. У платяного шкафа открытый чемодан оранжевого цвета, явно не наш, на спинку стула небрежно брошен розовый халат, который тоже не знаком мне. В углу комнаты на стене висит парусиновая куртка внушительного размера, которыми обычно пользуются охотники или рыбаки, стоят резиновые «болотные» сапоги с отворотами и два спиннинга с массивными металлическими катушками.

Кусок льда в моём желудке моментально увеличился до размера теннисного мяча. Тихонечко сполз я с кровати, и быстро собрал с пола разбросанную ночью одежду.

Я уже застёгивал пряжку на босоножке, когда снаружи отчётливо донёсся скрип ступенек…

Герой-любовник, то бишь гигант секса, то есть я – выжил!

Развода с Нинеллой не случилось. Не было даже скандала, ибо узнай она всю правду, всё равно бы не поверила. Мою жену вполне устроила версия об ограблении. А ухаживать за больным, немощным, слабым и беззащитным – возможно, именно это и оказалось её главным призванием и скрытой сутью.

Сейчас я сижу в кресле, пытаясь изложить на бумаге свою драматическую любовную историю, вспоминая при этом классиков литературы, выуживая из их текстов наиболее подходящие мне фразы и обороты речи.

Сидеть трудно, ибо та часть тела, на которую, собственно, и садятся, отчаянно болит, особенно справа, приходится подкладывать туда подушку. Да и левая рука в гипсе не очень способствует процессу творчества. Но я стараюсь! Стараюсь!

14.12.2021

Сватовство В Мерхеуле

Встретились как-то два старых приятеля, не в смысле – старые люди, а в смысле – давние друзья, ну и, естественно, засели в ближайшем буфете. Сидят, пьют не торопясь, понемногу, чайными стаканами вино, закусывают и рассуждают о житии-бытии своём, вспоминают былое, весёлое и грустное.

За окном неслышно моросит мелкий зимний дождь, вокруг буфета мирно готовится ко сну город, внутри тепло и уют, ароматы специй, свежей зелени, молотого кофе. В душах радость и свет, мир и покой, слух ласкают негромкие, задушевные слова тостов. Откуда-то, из-за буфетной стойки, на волне радио Бейрута тихо, потрескивая от эфирных помех, синкопирует чей-то бархатный саксофон.

Буфетчик приносит всё новые бутылки с вином, и, понемногу виртуоз Бахус, всё нежнее, но настойчивей касается пальцами самых сокровенных струн внутри каждого из друзей. Как говорили древние – «Истина в вине»!

И вот один из них решается – Дорогой, ведь знаешь, что ты для меня как родной брат, я горжусь тобой, ты добрый и весёлый человек, состоявшаяся личность, у тебя высшее образование, прекрасная, «хлебная» работа. Родителей твоих знает и уважает весь город. Тебе тридцать шесть лет, так обрадуй, наконец, всех близких своих – женись! Причем, не пытайся разъяснять мне причин твоего холостяцкого состояния, и тем более не подводи под него философскую базу, просто дай слово, что женишься, в самое-самое ближайшее время, поклянись, наконец!

Последние слова рождаются вместе со слезами на глазах, и, естественно, лукавый Бахус старается, чтобы они дошли до самого сердца друга. У того тоже влажнеют глаза, он берёт руку приятеля в свою, и произносит, с придыханием: – Торжественно клянусь, и пусть свидетелями будут все, кто в зале. Более того, я постараюсь сделать это сейчас, не откладывая в долгий ящик. Ты помнишь моего армейского друга, который живёт в селе Мерхеул, мы с тобой были у него в гостях, когда я вернулся из армии. Так вот, не знаю, сохранилось ли это в твоей памяти, но там был ребёнок, его сестра. Она путалась у нас под ногами, всем улыбалась и просилась на колени. Тогда ей было два или три годика, сейчас соответственно, лет восемнадцать, понимаешь, к чему я клоню. Породниться с семьей армейского друга, было бы для меня огромным счастьем.

Прямо сейчас мы выдернем из дома Аркадия, у него машина, затем заедем за Эдиком, и рванем в Мерхеул, свататься! Эдик хоть разгильдяй и бездельник, но внешне он самый представительный из нас, да и говорить умеет, только необходимо направить его способности в нужное русло, подсказать тему. Итак, по коням!

– А вдруг её уже выдали замуж? – Исключено, я бы знал это одним из первых, а на свадьбе сидел бы на почётном месте. Нет, пока она невеста, что очень кстати. У них, правда, очень строгий отец, человек высокой морали и патриархальных взглядов, чтущий и соблюдающий традиции предков, и, при этом резкий и непредсказуемый. Он, по сути дела, глава большого и уважаемого рода в Абхазии, и, так просто любимую дочку замуж не выдаст, нужно будет сватать её по всем правилам. Правда, он знаком с моим отцом и уважает его, ну и к тому же я сослуживец и друг его сына, так что шансы у нас есть! Буфетчик, счёт!

Спустя полчаса, белая «Волга», шипя шинами по мокрому асфальту, рассекая потоки воды, прорывалась из города, по ущелью, параллельно стремящейся к морю бурной горной речке, только в противоположном направлении, в село Мерхеул.

В машине получали последние наставления свежеиспечённые сваты. Жених судорожно вспоминал, что ему известно о будущем тесте, что могло бы помочь при сватовстве. – Так вот, Эдик, вся надежда на тебя, говорить будешь солидно, медленно, подбирая весомые слова, выказывая хозяину дома безмерное уважение, но при этом с чувством собственного достоинства, ты это умеешь, только не напивайся, молю тебя. Да, хозяин дома известный охотник, он любит эту тему, но он профессионал, так что будь осторожен, не сболтни глупость, и потом, ему льстит, когда гости справляются о его родственниках, я помню, за столом в его доме несколько раз прозвучало имя – Эпросуме – запомни его, на всякий случай.

Через некоторое время автомобиль остановился у массивных ворот, за которыми смутно просматривался большой частный дом. В некоторых окнах горел свет, значит, в доме не спали. Водитель несколько раз посигналил, и из дома, держа над головой плащ-палатку военного образца, выглянул какой-то мужчина, пробрался, обходя лужи, к въезду и открыл ворота. Это был армейский друг нашего жениха. Наверное, неожиданный, поздний визит сослуживца, да ещё в компании строго одетых, солидных мужчин, вызвал у хозяина некоторую тревогу, но она тут же улетучилась, когда друг, широко улыбаясь, раскрыл объятья.

Прибывших гостей ввели в дом, и началась обычная для подобных случаев праздничная кутерьма, ибо, по законам кавказского гостеприимства, гость в доме – всегда праздник.

Женщины суетились в кухне, одновременно накрывая стол, мужчины в подвале распечатывали бочонок с вином, гости же оказались в сфере внимания главы семейства, который, как и все остальные домочадцы, пока не знал об истинной причине столь позднего визита, и, с удовольствием потчевал друзей сына тутовой чачей собственного производства, поданной, как положено, с орешками, аджинджухом и сушёной хурмой

Конечно же, гостям, представили и дочку хозяина. Она оказалась скромной, хорошо воспитанной, с доброй улыбкой, но очень некрасивой девушкой, о которых говорят – «никакая» – и которые, как правило, выглядят подростками, маленькими девочками, даже в восемнадцать или двадцать лет. К тому же у неё была плохая кожа, покрытая мелкими прыщами, но это уже не волновало визитёров, даже того, кого, по идее, очень даже должно было волновать, ведь это были не смотрины, а самое настоящее сватовство!

Пока готовилось угощение, сын хозяина облачился в свою плащ-палатку, и пошёл пригласить на застолье, как того требовал обычай, ближайших соседей, так что примерно через полчаса, как раз к тому моменту, когда все яства были приготовлены, пришли трое пожилых людей, друзья хозяина дома.

Всех церемонно, с почтением, усадили за стол, и хозяин, пока не избрали официального тамаду, поднял первый тост, поблагодарив гостей за внимание к его семье, за столь приятную встречу, и пожелал процветания всем присутствующим.

Потом слова попросил Эдуард, и, извинившись, объявил об истинной причине визита. Его сообщение вызвало, естественно, некоторый переполох, однако, хозяин дома, будучи человеком мудрым и решительным, резонно заметил, что, в конце концов, традиции сватовства не прописаны настолько подробно и догматично, чтобы усмотреть в сегодняшней ситуации их нарушения. В конце концов, сваты на месте, а обычный для таких случаев семейный совет, с привлечением старейшин рода по линии невесты, сейчас, с учетом реальностей, может быть представлен соседями, зрелыми и уважаемыми людьми, мнение которых, для хозяина дома, является непререкаемым.

И началось удивительное таинство сватовства!

Описать точно, как протекало конкретное в нашем случае действо, задача трудновыполнимая, ибо восстанавливать события давно ушедших дней мне приходится, опираясь на чужие, услышанные когда-то описания события, вынимая из дальних уголков памяти всю реальную, а, возможно, слегка приукрашенную рассказчиками информацию.

Сценарий кавказского сватовства прекрасно укладывается в формулу русской поговорки – «У нас купец, у вас – товар» – и развивается действие (так и подмывает сказать – спектакля, но обычно слово «спектакль» подразумевает некую искусственность, даже фальшь происходящего, а мы имеем дело с Великим и Искренним искусством импровизации), в философском русле именно этого, заданного направления.

Каждая речь сватов, а произносит их назначенный содружеством Эдик, являет собой искусно составленный дифирамб, панегирик семье, родителям, многочисленной родне, неземной красоте невесты, ангельскому смирению и добродетели, её наверняка выдающимся талантам будущей хозяйки дома, ибо не может не быть святой и, одновременно, земной девой та, что родилась и выросла среди красот предгорья, на берегу своенравной красавицы реки, в доме уважаемого, бесстрашного и мудрого, известного всей Республике человека!

Но и ведь наш жених – парень не простой, «не на улице найденный», красавец мужчина, дипломированный специалист, из хорошей семьи, да, и, любовь к своей невесте, сестре ближайшего друга, носит в сердце своём столько лет, и разве у кого-то хватит жестокости отказать, двум, рвущимся друг к другу сердцам, в стремлении соединиться!

– Конечно – подхватывает эстафету один из соседей – разве вы видите за этим столом, в доме уважаемого, справедливейшего человека, жестоких людей? Нет их, но, согласитесь, родительская душа должна быть стопроцентно спокойной и уверенной, что вручает судьбу цветка своего горного, выхоленного и обласканного теплом материнского и отцовского сердец, в добрые, чистые руки надёжного и порядочного человека. Конечно, мы знаем его семью, это честнейшие и благороднейшие люди, и мы уверены, что и они не возражали бы, чтобы наследник их, обстоятельно и убедительно, доказал серьёзность и продуманность своего решения присутствующим здесь близким невесты.

Ну, а пока, суть да дело, дорогие тосты продолжаются. Да они, по большому счету, и не прерывались, ибо, гармонично, вплетены были, в ткань, в суть происходившего.

Бедная девочка, кто знает, что творилось сейчас в хрупкой и ранимой душе её, какого решения ждала она от судьбы, сидя в одиночестве в своей комнате. Парадоксально, но никто и не думал интересоваться мнением человека, чья судьба решалась сейчас, за празднично накрытым столом!

Застолье продолжалось, становясь все более динамичным и шумным, вино лилось, как говорится, рекой, эмоциональный пик, видимо, был уже пройден, и стороны всё больше и больше обсуждали вопросы организационные, по сути дела, технические, ну например – можно ли отпустить невесту со сватами, для представления родителям жениха, прямо сегодня, ночью, или ждать до завтра, или всё-таки отпустить, но с друзьями отца невесты, с моментальным последующим возвратом домой, и так далее и тому подобное.

Счастливый жених возбуждённо потирал руки, и, незаметно, под столом, обменивался с друзьями быстрыми хлопками ладошек, на «дай цац», всё, мол, отлично! И всё действительно шло отлично!

Ну а потом произошло то, чего весь вечер так боялся жених. Помните наставления в автомобиле, и фразу – «Эдик, молю, только НЕ НАПИВАЙСЯ»!

Но попробуй-ка не напиться, если в тебе сидит стаканов тридцать густого и терпкого домашнего вина, плюс ещё приличное его количество, выпитое из огромных рогов тура, подстреленного охотником, отцом невесты! То-то же! И я о том же!

Самое обидное, что драматическую, а правильнее сказать, трагическую перемену в поведении Эдуарда, мог заметить только человек, знающий Эдика очень хорошо, ибо перемена эта со стороны была практически не заметна. И жениху, увы, предстояло, её увидеть воочию, без права что-либо изменить.

Эдик же неожиданно снял галстук и потер переносицу. Для знающих, это означало только одно – Эдика сейчас «понесет»! И Эдика действительно понесло!

Первое, с чего он начал, сняв галстук, так это недопустимо фамильярное обращение к хозяину дома – «братишка»!