Текст книги "Великая матушка. Преподобномученица Елисавета Феодоровна. Житие. Воспоминания. Письма"

VII

С момента кончины супруга Елисавета Феодоровна не снимала траур, много молилась, перестала вкушать мясо. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. Ни на каких светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Она стремилась отойти от светской жизни и искала новые пути. Она открыла два госпиталя, где ухаживала за больными и в этом находила утешение и могла отчасти забыть свое горе. Ни на каких светских увеселениях она не появлялась. Сначала она сильно тосковала, но постепенно осознала, что все земное суетно, и нужно целиком посвятить себя духовной жизни и жертвенному служению ближним.

Она собрала все свои драгоценности, часть отдала в казну, часть – родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители труда и милосердия. Ей хотелось создать такую обитель, сестры которой совмещали бы молитву и рукоделие с деятельной помощью ближним. На Большой Ордынке в Москве св. Елисавета приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом. В первом доме были устроены трапезная для сестер, кухня, кладовая и другие хозяйственные помещения, во втором – церковь и больница, рядом – аптека и амбулатория для приходящих больных, в четвертом доме находилась квартира для священника – духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.

Первоначально Елисавета Феодоровна хотела возродить в создаваемой обители древний институт диаконисе, существовавший в первые века христианства. Диакониссами в те времена могли быть вдовы или немолодые девы. Главными их обязанностями были: наблюдение за женщинами, вступающими в Церковь, обучение их основам веры, помощь при совершении Таинства Крещения, а также забота о бедных и больных. Во время гонений на христианство диакониссы служили мученикам и мученицам в темницах. Однако, Российский Синод не одобрил идеи возродить этот институт, и св. Елисавета отказалась от своего замысла.

Св. Елисавета долго трудилась над составлением Устава обители. Ездила несколько раз в Зосимову пустынь, где обсуждала проект со старцами; писала в разные монастыри и духовные библиотеки мира, изучала уставы древних монастырей. По воле Божией, ей помог в этих трудах один случай.

VIII

В 1906 г. великая княгиня прочитала книгу «Дневник полкового священника, служившего на Дальнем Востоке во весь период минувшей Русско-японской войны», написанную священником Митрофаном Сребрянским. Она пожелала познакомиться с автором и вызвала его в Москву. В результате их встреч и бесед появился проект Устава будущей обители, подготовленный отцом Митрофаном, который св. Елисавета приняла за основу.

Великая княгиня Елизавета Федоровна. 1906 г.

Для совершения богослужений и духовного окормления сестер согласно проекту Устава нужен был священник женатый, но который жил бы со своей матушкой как брат с сестрой и постоянно находился бы на территории обители. Св. Елисавета настойчиво просила отца Митрофана стать духовником будущей обители, так как он соответствовал всем требованиям Устава. Родился он в Орле в многодетной семье священника 31 июля 1870 г. Дети воспитывались в благочестии и строгом исполнении церковных обрядов. Перед принятием священного сана о. Митрофан вступил в брак; однако, детей у супругов не было, и они по обоюдному согласию решили хранить целомудрие в браке. С 1896 г. о. Митрофан служил полковым священником, участвовал в Русско-японской войне, а затем вернулся в родной Орел и стал настоятелем приходской церкви. Его очень любили в Орле, как истинного и духовно опытного пастыря.

После беседы с великой княгиней о. Митрофан сказал, что согласен переехать в Москву и служить в новой обители. Но, возвращаясь домой, он думал о том, сколько слез ждет его там, сколько прихожан будут опечалены уходом любимого духовного отца. После долгого размышления он решил послать телеграмму с отказом от предложения св. Елисаветы. И вдруг почти сразу пальцы на руке стали неметь и рука отнялась. Отец Митрофан пришел в ужас от того, что теперь не сможет служить в церкви, и понял совершившееся как вразумление. Он стал горячо молиться и обещал Богу, что даст согласие на переезд в Москву – и через два часа рука снова стала действовать. Когда о. Митрофан объявил в приходе о своем отъезде, все плакали, начались просьбы, письма, ходатайства к церковным властям. Шли месяцы, уехать из Орла никак не удавалось, и отец Митрофан почувствовал, что он не в силах этого сделать. И тогда рука снова отнялась. Сразу же после этого о. Митрофан поехал в Москву, пришел к Иверской часовне и со слезами молился перед Иверской иконой Божией Матери, обещал переехать в Москву – только бы исцелилась рука. И после того, как он приложился к иконе, пальцы больной руки стали двигаться. Тогда он пошел ко св. Елисавете и радостно возвестил, что твердо решил принять ее предложение. Отец Митрофан стал подлинным духовником обители, наставником и помощником настоятельницы, которая его высоко ценила.

IX

Несколько раз пришлось великой княгине переделывать Устав своей обители, чтобы удовлетворить все требования и поправки Святейшего Синода, некоторые из членов которого скептически отнеслись к идее создания обители нового типа. Св. Елисавету даже обвиняли в протестантизме. Светское общество также не понимало духовного переворота, совершившегося в душе великой княгини; многие неодобрительно смотрели на ее решение и критиковали ее. Но св. Елисавета ни на что не обращала внимания; она знала, что всякое богоугодное дело сопровождается искушениями.

Сестры Марфо-Мариинской обители и ее духовник протоиерей Митрофан Сребрянский.

10-е годы XX столетия

Обитель святых Марфы и Марии начала свою деятельность 10 февраля 1909 г.; сначала там было всего шесть сестер, но за год их число увеличилось до 30 и продолжало расти. В основу Марфо-Мариинской обители милосердия был положен устав монастырского общежития. В обители было построено два храма: первый, рядом с больницей, в честь святых Марфы и Марии, был освящен осенью 1909 г., а второй, большой храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы, был построен в 1911 г. 9 апреля 1910 г. в Марфо-Мариинской церкви во время всенощного бдения совершилось посвящение в звание крестовых сестер любви и милосердия 17 насельниц во главе со св. Елисаветой. Великая княгиня сняла траурное платье и облачилась в белое одеяние крестовой сестры; в то утро она сказала сестрам: «Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир – в мир бедных и страдающих».

Все посвященные сестры дали обет проводить девственную жизнь в труде и молитвах. На следующий день за литургией св. Елисавета была возведена в сан настоятельницы. Во время торжественной службы епископ Трифон (Туркестанов), обращаясь ко св. Елисавете, сказал: «Эта одежда скроет Вас от мира, и мир будет скрыт от Вас, но она в то же время будет свидетельницей Вашей благотворной деятельности, которая воссияет пред Господом во славу Его».

Знаменательно посвящение созданной обители святым женам-мироносицам Марфе и Марии. Обитель должна была стать как бы домом св. Лазаря – друга Божия, домом, в котором так часто бывал Спаситель. Сестры обители призывались соединить высокий жребий Марии, внемлющей глаголам вечной жизни, и служение Марфы – служение Господу через ближнего своего.

X

День в Марфо-Мариинской обители начинался в 6 часов утра. После общего утреннего молитвенного правила в больничном храме великая княгиня давала послушания сестрам на предстоящий день. Свободные от послушания оставались в храме, где начиналась Божественная литургия. Дневная трапеза проходила с чтением житий святых. В 5 часов вечера в церкви служили вечерню с утреней. Под праздники и воскресные дни совершалось всенощное бдение. В 9 часов вечера в больничном храме читалось вечернее правило, после него все сестры, получив благословение настоятельницы, расходились по кельям. Четыре раза в неделю за вечерней читались акафисты: в воскресенье – Спасителю, в понедельник – Архангелу Михаилу и всем Бесплотным Небесным Силам, в среду– святым женам-мироносицам Марфе и Марии, и в пятницу – Божией Матери или Страстям Христовым. В часовне, сооруженной в конце сада обители, читалась Псалтирь по усопшим. Часто ночами молилась там сама настоятельница.

Епископ (впоследствии митрополит) Трифон (Туркестанов; 1861-1934)

Внутренней жизнью сестер руководил духовник обители протоиерей Митрофан Сребрянский. Дважды в неделю он проводил беседы с сестрами. Кроме того, сестры могли ежедневно в определенные часы приходить за советом или наставлением к духовнику или к настоятельнице. Св. Елисавета вместе с о. Митрофаном учили сестер, что их задача – не только медицинская помощь, но и духовное наставление опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы в соборе Покрова Божией Матери устраивались беседы для народа с общим пением молитв.

Великая княгиня Елизавета Федоровна -настоятельница Марфо-Мариинской обители Милосердия. 1911 г.

Богослужение в обители отличалось особой красотой и благоговейностью, в этом была заслуга исключительного по своим пастырским достоинствам духовника, избранного настоятельницей. Здесь совершали богослужения и проповедовали слово Божие лучшие пастыри и проповедники не только Москвы, но и многих отдаленных мест России. Как пчела, собирала настоятельница нектар со всех цветов, чтобы люди ощутили особый аромат духовности. Обитель, ее храмы и богослужение вызывали восхищение современников. Этому способствовала не только красота храмов, но и прекрасный парк с оранжереями – в лучших традициях садового искусства XVIII-XIX вв. Это был единый ансамбль, соединявший гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.

Одна из современниц великой княгини писала о св. Елисавете: «Она обладала замечательным качеством – видеть хорошее и настоящее в людях, и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах… У нее никогда не было слова «не могу», и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенно, как внутри, так и снаружи. И кто бывал там, уносил прекрасное чувство».

В Марфо-Мариинской обители великая княгиня вела жизнь подвижницы, спала на деревянных досках без матраса, тайно носила власяницу и вериги. Об этом рассказала в своих воспоминаниях подвижница Марфо-Мариинской обители монахиня Любовь (в миру Евфросиния). Однажды она, еще не обученная монашеским правилам, вошла в покои настоятельницы без молитвы и не спросив благословения. В келье она увидела великую княгиню во власянице и веригах. Та, нисколько не смутившись, сказала только: «Душенька, когда входишь, надо стучаться».

Монахиня Любовь вспоминает также замечательный случай, приведший ее в монастырь. Было это в 1912 г. В 16 лет она уснула летаргическим сном, во время которого душа ее была встречена преподобным Онуфрием Великим. Он подвел ее к трем святым – в одном из них Евфросиния узнала преподобного Сергия Радонежского, двое других были ей незнакомы.

Преподобный Онуфрий сказал Евфросинии, что она нужна в Марфо-Мариинской обители, и, очнувшись от сна, Евфросиния стала выяснять, где в России есть монастырь в честь Марфы и Марии. Одна из ее знакомых оказалась послушницей этой обители и рассказала Евфросинии о ней и ее основательнице. Евфросиния написала настоятельнице письмо с вопросом, смогут ли ее принять в обитель, и получила утвердительный ответ. Когда по прибытии в монастырь Евфросиния вошла в келью настоятельницы, то узнала в ней ту святую, которая стояла в райской обители вместе с преподобным Сергием. Когда же она пошла получить благословение духовника монастыря о. Митрофана, то в нем узнала второго из тех, кто стоял рядом с преподобным Сергием. Ровно через шесть лет после этого видения великая княгиня претерпела мученическую кончину в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, а отец Митрофан впоследствии принял постриг с именем Сергий в честь преподобного Сергия.

XI

Привыкшая с детства к труду, великая княгиня все делала сама и лично для себя не требовала никаких услуг от сестер. Она участвовала во всех делах обители, как рядовая сестра, всегда подавая пример остальным. Как-то к настоятельнице подошла одна из послушниц с просьбой послать кого-нибудь из сестер перебирать картошку, так как никто не хочет помочь. Великая княгиня, не сказав никому ни слова, пошла сама. Увидев настоятельницу, перебирающую картошку, устыженные сестры прибежали и принялись за дело.

Великая княгиня строго соблюдала посты, вкушая только растительную пищу. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.

Вечером был обход больных, заканчивавшийся далеко за полночь. Ночью настоятельница молилась в молельне или церкви, ее сон редко продолжался более трех часов. Когда больной метался и нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елисавета Феодоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, утешала больных и всеми силами стремилась облегчить их страдания. Они говорили, что от великой княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.

В качестве главного средства от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Еще она говорила: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».

Сестер обители обучали основам медицины. Главной их задачей было посещение больных и бедных, забота о брошенных детях, оказание им медицинской, моральной и материальной помощи.

В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы. Все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались другие врачи. Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с «Великой матушкой», как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала бесплатная столовая для бедных. В обители был создан приют для девочек-сирот. К Рождеству устраивали большую елку для бедных детей, дарили им игрушки, сладости, теплую одежду, которую шили сами сестры.

Настоятельница Марфо-Мариинской обители Великая княгиня Елизавета Федоровна

Настоятельница обители считала, что главное дело сестер – не работа в больнице, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до двенадцати тысяч прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.

Великая княгиня находила возможности помочь духовенству, давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она помогала материально священникам-миссионерам, трудившимся среди язычников Крайнего Севера или инородцев окраин России, ободряла и укрепляла их.

Одним из главных мест бедности, которому великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Св. Елисавета в сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, неутомимо переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все население Хитровки уважало ее, называя «сестрой Елисаветой» или «Матушкой». Полиция постоянно предупреждала ее, что не в состоянии гарантировать ей безопасность. В ответ на это великая княгиня всегда благодарила полицию за заботу и говорила, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих. Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, вид людей, потерявших человеческий облик. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено». Мальчиков, вырванных из Хитровки, она устраивала в общежития. Из одной группы таких недавних оборванцев образовалась артель исполнительных посыльных Москвы. Девочек устраивали в закрытые учебные заведения или приюты, где также следили за их здоровьем и духовным ростом.

Великая княгиня Елизавета Федоровна и дети, находившиеся на попечении сестер Марфо-Мариинской обители. 1913 г.

Елисавета Феодоровна создавала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, – находила время для посещения их, постоянно поддерживала материально, привозила подарки.

Свидетельства ее любви к страждущим были бесчисленны. Однажды одна из сестер пришла из бедного квартала и рассказала о безнадежно больной чахоткой женщине с двумя маленькими детьми, живущей в холодном подвала. Матушка сразу заволновалась, немедленно позвала старшую сестру и приказала устроить мать в больницу для чахоточных, а детей взять в приют; если не найдется кровати, устроить больную на раскладушке. После этого сама взяла для детей одежду, одеяльца и пошла за ними. Великая княгиня постоянно посещала больную мать до ее кончины, успокаивала, обещая, что позаботится о детях.

Великая матушка надеялась, что созданная ею Марфо-Мариинская обитель милосердия расцветет и станет большим плодоносным древом. Со временем она собиралась устроить отделения обители и в других городах России.

XII

Св. Елисавета любила совершать паломничества в разные монастыри и присутствовала на всех духовных торжествах, связанных с открытием или перенесением мощей угодников Божиих. Больным паломникам, ожидавшим исцеления от новопрославляемых святых, великая княгиня тайно помогала, ухаживала за ними. Она помогала и русским паломникам, отправлявшимся в Иерусалим. Через общества, организованные ею, покрывалась стоимость билетов паломников, плывущих из Одессы в Яффу. Она построила также большую гостиницу в Иерусалиме. На средства св. Елисаветы был построен русский православный храм в Италии, в городе Бари.

Митрополит Анастасий (Грибановский), второй первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, лично знавший св. Елисавету, вспоминал: «Она способна была не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися, что обыкновенно труднее первого. Не будучи монахинею в собственном смысле этого слова, она лучше многих инокинь соблюдала великий завет святого Нила Синайского: «Блажен инок, который всякого человека почитает как бы богом после Бога». Найти хорошее в каждом человеке и «милость к падшим призывать» было всегдашним стремлением ее сердца. Кротость нрава не препятствовала ей, однако, пылать священным гневом при виде несправедливости. Еще более строго она осуждала саму себя, если впадала в ту или другую, даже невольную ошибку».

Св. Елисавета вела очень строгую подвижническую жизнь, но не требовала того же от своих сестер. Она заботилась, чтобы у них было хорошее питание, достаточное время для сна и ежегодный отпуск, во время которого сестры ездили на богомолье или проводили время на природе в деревне.

Встречаясь со множеством людей, св. Елисавета сразу могла понять человека; раболепство, ложь и хитрость были ей противны. Она говорила: «Ныне трудно найти правду на земле, затопляемой

все сильнее греховными волнами; чтобы не разочароваться в жизни, надо правду искать на небе, куда она ушла от нас».

XIII

Поселившись в обители, св. Елисавета почти перестала ездить в Петербург. Интересы ее были теперь далеки от интересов двора. Она любила иногда паломничать в отдаленные монастыри, где могла всецело отдаться молитве. Однако, ей нелегко было ездить незамеченной: народ узнавал ее, восторженно встречал и следовал за ней. Ее уже тогда любили по всей России и называли святой.

С самого начала своей жизни в Православии и до последних дней великая княгиня находилась в полном послушании у своих духовных отцов. Без благословения священника Марфо-Мариинской обители протоиерея Митрофана Сребрянского и без советов старцев Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других монастырей она ничего не предпринимала. Господь наградил ее даром духовного рассуждения. Отец Митрофан Сребрянский рассказывал, что незадолго до революции ему приснился сон, яркий и явно пророческий, но он не знал, как его истолковать. Сон был цветным: четыре картины, сменяющие друг друга. Первая: стоит прекрасная церковь. Вдруг со всех сторон появляются огненные языки, и вот весь храм пылает – зрелище величественное и страшное. Вторая: изображение императрицы Александры Феодоровны в черной рамке, вдруг из краев этой рамки начинают вырастать побеги, на которых раскрываются белые лилии, цветы все увеличиваются в размере и закрывают изображение. Третья: Архангел Михаил с огненным мечом в руке. Четвертая картина: преподобный Серафим Саровский стоит коленопреклоненный на камне с молитвенно воздетыми руками.

Взволнованный этим сном, отец Митрофан рассказал о нем великой княгине рано утром, еще до начала литургии. Св. Елисавета сказала, что ей понятен этот сон. Первая картина означает, что в России скоро будет революция, начнется гонение на Церковь Русскую и за грехи наши, за неверие страна наша встанет на грань погибели. Вторая картина означает, что сестра Елисаветы Феодоровны и вся Царская Семья примут мученическую кончину. Третья картина означает, что и после того ожидают Россию большие бедствия. Четвертая картина означает, что по молитвам преподобного Серафима и других святых и праведников земли Российской и заступничеством Божией Матери страна и народ наш будут помилованы.