Текст книги "Делаем модные тату и рисунки хной"

Делаем модные тату и рисунки хной
(сост. Н. В. Сикачина)

© DepositPhotos.com / alexandra makarova, ZiaMary, Olesya Karakotsya, Katrina Trninich, Elena Zaskochenko, Margarita Vasyukova, Ron Sumners, обложка, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2014

© ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», г. Белгород, 2014

* * *

Введение

Возникающее, казалось бы, из ниоткуда желание выкинуть что-нибудь эдакое, когда хочется то ли музыки и цветов, то ли зарезать кого-нибудь (небезызвестный Король из «Обыкновенного чуда» тоже не всегда мог разобраться в спонтанных порывах своей души), подчас отражается на внешности. Но если вы и обернулись вслед девушке с малиновыми волосами или парню с дредами и пятью кольцами в носу, то не стоит саркастически хмыкать им в спину или крутить пальцем у виска. Потому что каждый гомо сапиенс рано или поздно ощущает острую необходимость отобразить на своей форме (сиречь теле) рвущееся наружу, но ограниченное данной формой содержание. И еще не известно, кого и как накроет и какое внешнее проявление обретет тот душевный пожар, что пожирает изнутри. А ведь как хочется, чтобы остальные (тоже сапиенсы) увидели и поняли – сразу, а не в результате многодневных пристальных заглядываний в зеркало души. Вот чтобы так прямо: раз – и все! Чтобы с первого взгляда было ясно, что вы – практически якудза, или идете по пути познания буквально под руку с доном Хуаном, или что вы – трепетный цветок… или, напротив, не тварь дрожащая, а право имеете. Чтобы вас идентифицировали сразу – как Бельмондо. Или как гаишника.

И вот тогда наступает момент истины и появляются пресловутые дреды, волосы невообразимого цвета, одежда стиля отнюдь не кэжуал, а бохо, треш или гранж… и татуировки.

Глава 1. История становления искусства татуировки

Первые татуировки

Люди – они такие… Стремление выделиться, обозначить свою непохожесть свойственно каждому. Истоки этого явления уходят корнями в глубь веков и теряются там, в полумраке закопченных пещер. Люди украшали себя уже тогда. Выбор материалов для украшений по тем временам был довольно скудным – шкуры и зубы животных, кости, раковины. Практиковалось раскрашивание тела различными подручными средствами: глиной, соком растений и прочими природными красками. При этом тело подвергалось не просто праздному украшательству: узоры защищали от злых духов, обозначали принадлежность к определенному клану, статус и ранг.

Разумеется, такое окрашивание не было стойким, а злые духи не дремали. Поэтому у древних людей возникло закономерное стремление защитить себя основательнее и сделать наносимые символы более стойкими, чтобы они сохранялись максимально долго. Лучше – до самой смерти, а еще лучше – и много позже, поскольку путешествие в загробный мир представлялось делом непростым, а подобный «пропуск» практически наверняка обеспечивал надежного проводника и содействовал если не попаданию в рай, то по крайней мере мало-мальски почетному статусу в загробном мире. Так начали появляться изображения куда более надежные – татуировки: кожа повреждалась, а в порезы и царапины втиралась краска.

Есть мнение, что татуировка возникла как имитация шрамов и повреждений, испещрявших кожу славных воинов и охотников. Они гордились своими отметинами, свидетельствовавшими об их опыте и боевом духе. Позже причина и следствие поменялись местами, и уже отважным воинам наносили почетные знаки, обозначавшие их заслуги и статус. Эти знаки нельзя было потерять, подарить либо лишиться их каким-нибудь другим способом. Они сразу же сообщали каждому встречному, кто перед ним (дабы соплеменники были спокойны, а враги трепетали). Они становились частью личности – при их отсутствии, к примеру, на изображении настоящий воин не узнал бы себя на портрете и заявил, что на рисунке – незнакомый человек. Эти отметины оставались с владельцем до самой смерти и после нее, подтверждая его ранг в загробном мире.

Так (или почти так) зародилось искусство татуировки и распространилось практически по всему миру (о чем вполне достоверно свидетельствуют археологические раскопки).

Жизнь в те времена была тяжелая. У древних народов для выживания и защиты себя, своей семьи и клана шли в ход любые средства, и татуировка тут была не на последнем месте. Она использовалась и для украшения, и для устрашения, могла обозначать и принадлежность к определенному племени, что гарантировало поддержку духа-предка, и статус, и даже быть лечебной (кроме веры во влияние на здоровье символа как такового, имело место введение пигмента с лекарственными составляющими).

Знаки татуировки в те времена были достаточно простыми, поскольку инструменты для нанесения не отличались сложностью; сами рисунки (композиции) тоже имели некую ограниченность, поскольку традиционно несли определенный смысл и передавались из поколение в поколение, не меняясь.

Полинезийская татуировка

Разительно отличается от татуировок древних племенных кланов полинезийская татуировка. Стал хрестоматийным факт прибытия с Таити в 70-х годах XVIII века полинезийца Омаи – «живой галереи тату». Привезенный Куком, Омаи был невероятно популярен и буквально покорил Европу. О нем писала пресса, он участвовал в спектаклях, его портреты продавались повсеместно. Это был не первый «татуированный дикарь», прибывший с островов, но слово «тату» в его нынешнем значении прибыло в Европу вместе с Джеймсом Куком и Омаи и прозвучало словно мощный пароходный гудок: «ТАТУ-У-У!» Да, татуировки раньше существовали и не являлись диковинкой, но названия у этого украшательства тела не было.

Интересный факт

У европейских народов искусство татуировки также повсеместно использовалось, но с распространением христианства стало безжалостно искореняться Церковью как атрибут язычества, хотя первые христиане татуировали себя метками с инициалами Иисуса Христа, считая их знаком принадлежности к вере, а крестоносцы делали татуировки в виде креста, чтобы в случае внезапной смерти их похоронили по-христиански.

Однако не столько сам Омаи, сколько моряки, привезшие из Полинезии технику нанесения татуировки и экзотические рисунки, повлияли на общественное мнение в Европе. Случалось, по ряду причин европейцы (те же моряки) попадали на острова и жили там долгое время – порой десятилетиями, разумеется, обзаводясь татуировками, жизненно необходимыми для выживания в племенах. Татуировки же, сделанные самими европейцами, перенявшими технику у островитян, значительно отличались: узоры полинезийской татуировки были слишком сложны, грань, где татуировка переходила из украшательства в значимые символы, тонка, манера исполнения чужда, а суть происхождения – и вовсе тайна за семью печатями. Символы подвергались посильной интерпретации, а затем тиражировались, дополняясь и украшаясь различными элементами, зависящими от опыта и художественного вкуса лица, выполняющего татуировку.

Самым наглядным примером выступает кокосовая пальма. Для островитян она была поистине деревом жизни, дававшим практически все. Кроме того, пальмы росли повсюду – мир без пальм для полинезийца существовать не мог. И, естественно, пальма была одним из ведущих мотивов полинезийской татуировки.

Обыденная для полинезийца пальма в глазах европейца выглядела совершенно иначе – те же англичане (да и французы) воспринимали ее как дерево, известное из библейских историй. И не важно, что в Библии имелась в виду не кокосовая пальма, в эти тонкости никто особо не вникал. Пальма – значит, райский сад, тогда и Ева должна присутствовать, ну и змей – разумеется, вот и он, как же иначе? Таким образом, фантазия уводила татуировщика все дальше, и первоисточник важного символа островной татуировки терялся окончательно.

Возникает закономерный вопрос: почему? Почему именно островная татуировка стала, по сути, отправной точки нового витка развития татуировки европейской?

Ответ кроется в традиционной европейской психологии: все мы знаем и верим, что где-то там, за туманами, есть город золотой, дивный сад, райские кущи, страна грез, Рио-де-Жанейро, в конце концов! После открытия Полинезии описания мореплавателей стали распространяться в цивилизованном мире, сведения об островной культуре и жизни островитян принимали все более идиллический характер: прекрасные полуобнаженные женщины и стройные бронзовые мужчины среди благоухающих цветов у лазурного океана жили счастливой беззаботной жизнью. Это была восхитительная картина Эдема. Неудивительно, что культура «рая» и татуировка – как серьезная часть этой культуры – привлекла серьезное внимание европейцев. Людям свойственно мечтать о рае, а такая татуировка вроде бы свидетельствовала о причастности к этому райскому уголку, являлась неким иллюзорным пропуском «туда», если судьбе будет угодно, или не вполне достоверным доказательством, что носящий ее человек «там» уже побывал.

Океания подвергалась европейской колонизации, а миссионеры фактически уничтожали традиционную полинезийскую культуру, поскольку считали татуировки проявлением язычества. С одной стороны, европейцы «спасали души» дикарей, с другой – насаждали иные традиции и культуру. Туземцы начали стесняться своей «дикости», молодежь стыдилась татуировок, которые еще для их родителей были жизненной необходимостью; они не желали, чтобы белые люди рассматривали их как диких животных в зверинце.

Но, несмотря на критику, гонения и преследования (и христианской церкви в частности, и общественного мнения), татуировка никуда не исчезла. То, что старательно уничтожалось, теперь имеет невероятную популярность и называется «племенной стиль» – трайбл. Но связи с традициями и функциональностью уже разорваны…

Татуировка маори

Тут нельзя не упомянуть о татуировке маори. В Новую Зеландию искусство татуировки пришло из Восточной Полинезии очень давно. Сама процедура нанесения перманентных рисунков среди жителей островов Тихого океана издревле считалась действием священным и сопровождалась множеством разнообразных ритуалов, поскольку являлась по сути сакральным обрядом.

Стиль «моко» (или «та моко»), особенность которого состояла в том, что узоры наносились на лицо, стал известен на весь мир именно благодаря аборигенам Новой Зеландии. Островитяне достигли больших высот в искусстве нанесения татуировки, и благодаря им своеобразные характерные узоры стали неотъемлемой частью культурной традиции. Само слово «моко» в переводе с языка маори означало «ящерица»; у аборигенов ящерица была символом духа предков. Маори говорили, что у человека могут похитить все самые ценные вещи, но никто и никогда не сможет отнять его «моко».

В старые добрые времена нанесение «моко» скорее было похоже на резьбу по дереву, чем на татуировку в прямом смысле этого слова. Все дело в том, что аборигены вовсе не накалывали узоры иглами, а использовали для их нанесения инструменты, напоминавшие небольшие долота, несколько отличавшиеся по форме, – с их помощью рисунки, по сути, вырезались, в результате чего на коже оставались причудливые шрамы. Инструменты для нанесения моко изготавливались из рыбьих костей и костей птиц (обычно альбатросов), из зубов акулы и обломков раковин моллюсков. Перед началом нанесения татуировки на лице маори внимательно изучали строение черепа своего клиента-соплеменника. Сходство «моко» с резьбой по дереву состояло еще и в том, что используемые в татуировке узоры были традиционными и присутствовали на различных деревянных предметах обихода – на веслах, стропилах домов. Основными символами «та моко» являлись изломанные линии и спирали, а характерной чертой всех узоров – симметричность мотивов.

Чем выше был статус маори, тем более совершенная и сложная в техническом плане татуировка наносилась на его тело. Маори, как правило, татуировали не все тело, а отдельные его области, причем исключительно мужскими областями считались лицо и область от колен до талии. При этом «резьба» осуществлялась только на лице, все же остальные участки покрывались татуировкой, выполненной в обычной технике накалывания. Когда моко наносилось человеку, имевшему высокий статус, для него зачастую строился отдельный дом, где он и оставался (под присмотром татуировщика) до тех пор, пока раны на лице не заживали. Принимать самостоятельно пищу человек часто не мог: израненное его лицо опухало настолько, что воду и жидкую пищу приходилось вводить с помощью специальной трубки.

Спирали, однозначно, представляют собой самый распространенный традиционный элемент, значение которого можно характеризовать как «рождение». По нанесенным на тело спиралям можно было определить, к какому роду или племени принадлежит их обладатель, узнать о его происхождении (как правило, большие спирали были вытатуированы у мужчин на нижней части тела). Двуглавая спираль Mango Pare была для маори одним из главнейших символов; она появилась благодаря акуле-молоту и воплощала в искусстве маори решимость, силу, воинский дух и свирепость. Такая спираль с двумя закрученными концами говорила о том, что ее владелец – воин.

Расположение линий в маорийской татуировке бывало самым разнообразным. Узоры означали военные заслуги маори: сколько врагов убил воин, количество битв, в которых маори принимал участие, даже количество ранений.

Однако, несмотря на теснейшую связь узоров татуировки с военными традициями маори, основную роль «моко» играло в социальной жизни, поскольку молодым людям обоих полов первые «та моко» наносились в момент перехода во взрослую жизнь.

По татуировкам можно было определить очень многое, но наиболее информативным было мужское «моко» – легендарная маскообразная татуировка на лице.

Интересный факт

Рисунки на лице маори очень сильно отличались, однако рисунки на ягодицах были по сути одинаковыми – и это были спирали. Вообще, любой мужчина должен был иметь красивую татуировку, иначе он не мог бы нравиться женщинам!

Роль татуировки в жизни маори переоценить просто невозможно, она являлась для человека всем – это были и паспорт, и генеалогическое древо, и послужной список одновременно. О сложности нанесенных узоров и тщательности исполнения самой татуировки уже упоминалось, по этим признакам можно было определить место, которое маори занимал в обществе: чем больше рисунков на лице, тем выше статус. Не иметь татуировки было просто невозможно – это означало «пустое лицо» и фактически опускало человека до положения раба – на самую низшую ступень социальной лестницы.

Полностью покрывать тело «моко» имели право лишь вожди и их родственники. Все знатные особы обязательно носили «моко». Поскольку же «моко» фактически являлось «личным делом» носящего его человека (а маори в этом вопросе были весьма щепетильны), несоответствие татуировки на теле маори его статусу каралось смертью.

Однако некоторые маори, стоявшие на очень высоких ступенях иерархической лестницы, имели «пустое» лицо, что было связано с определенными табу и в данном случае, формально являясь отступлением от нормы, фактически усиливало религиозные обычаи и законы.

Кроме того, маори были непоколебимо уверены в том, что «моко» усиливает привлекательность его обладателя в глазах представителей противоположного пола. И, естественно, этот факт тоже способствовал повышению внимания к нанесению татуировок. Мужчины, повторимся, традиционно наносили татуировку на лицо, ягодицы, живот и бедра. У местных дам татуировки были скромнее – их попросту было меньше. Татуировка делалась в основном на губах и подбородке, каждая уважающая себя женщина просто обязана была иметь несколько линий на губах (ибо считалось, что отсутствие татуировки наносило оскорбление окружающим). Некоторые женщины имели татуировки на животе и бедрах, но это уже не было распространенным явлением.

В середине XIX века искусство «моко», являвшееся неотъемлемой частью культуры островитян на протяжении многих веков, стало угасать, и не последнюю роль в этом процессе сыграла европейская экспансия и вторжение в Новую Зеландию англичан. Интересы колонизаторов были весьма очевидны: природные богатства и благоприятный климат – разумеется, необходимо было привести к цивилизации диких аборигенов, которые, ко всему прочему, были людоедами.

Маори всегда были достаточно воинственными, и, разумеется, они пытались оказать захватчикам сопротивление (потом это сопротивление стало называться «маорийские войны» и длилось целых 29 лет). Но процесс колонизации уже невозможно было остановить, и маори проиграли европейцам… И через некоторое время мужчины маори практически полностью перестали делать себе «моко». Женщины же оставались верны традиции гораздо дольше, вплоть до XX века, поскольку для них татуировка символизировала всю их древнюю культуру, саму неповторимость маори.

Интересный факт

Маори умели сохранять кожу лица и скальпы умерших предков и убитых врагов без деформации их «моко». И немало таких «трофеев» было приобретено коллекционерами-англичанами до того момента, как английские власти стали считать такие сделки незаконными.

Кроме того, в конце XIX века на смену традиционным национальным инструментам маори для татуировок пришли иглы с их очевидными преимуществами: скорость нанесения татуировки возросла, сам процесс стал менее опасным для здоровья и менее болезненным. Однако вместе с этим «моко» утратило свою самобытную и, как казалось, неотъемлемую часть – рисунки стали абсолютно гладкими, это уже не было «резьбой». Сами новозеландцы перестали видеть прежний сакральный смысл в нанесении замысловатых древних узоров, и традиция постепенно умирала.

Совершенно неожиданно в 90-х годах прошлого века пережившее спад искусство «моко» вступило в период возрождения и его популярность начала постепенно расти; примерно такая же ситуация несколько ранее сложилась и с забытыми кельтскими узорами. Люди начали интересоваться «моко» и наносить на себя древние узоры как символы принадлежности к единой древней культуре и обретению единства; это фактически свидетельствовало о начале возрождения культуры и языка маори.

Мужчины и женщины, в чьих жилах течет кровь древних воинов-аборигенов, не просто стали наносить на себя традиционные татуировки маори, но и зачастую стали пользоваться традиционными инструментами для их нанесения.

Коренную жительницу Новой Зеландии, представительницу народа маори, не пустили в японский центр горячих источников из-за татуировок на лице. Новозеландская преподавательница языка маори принимала участие в конференции, посвященной коренным языкам и народностям, в японском городе Саппоро.

Из современной прессы

Комментарий

Мы уже узнали, что представители народа маори традиционно наносят на свои лица сложный узор из татуировок. Однако в Японии татуировка, напротив, ассоциируется с принадлежностью к преступному миру. Сотни лет назад японским преступникам наносили на руки клеймо, скрыть которое и были призваны татуировки.

Татуировка повсеместно входит в моду – не только в Европе, но и на Востоке, однако в Японии людям, имеющим на теле татуировки, запрещено посещать бассейны, горячие источники, общественные бани и аквапарки.

Несмотря на такие, можно сказать, жесткие санкции, татуировки японцы, конечно же, делают.

Японская татуировка

В Кодзики – первой японской печатной книге – указываются два типа татуировок. Первый – как знак высокого социального статуса, второй – как клеймо преступника. Поговорим же о первом случае.

Со временем происходят различные перемены, возникают новые веяния, однако есть и то, что в японской татуировке не претерпевает изменений. Постоянны основные особенности исполнения, именно они делают японскую татуировку такой не похожей на остальные традиционные татуировки – например, на ту же полинезийскую (или кельтскую).

В начальном периоде становления татуировки наносился только контур рисунка, а самих цветов было совсем мало: черный, красный и коричневый. Затем стали применять технику затенения.

В японской татуировке тату-мастер делает акцент на внешней части узора, кромке зачастую уделяется больше внимания, чем основному рисунку, – наследие мастеров укийо-е (являвшееся буддистской категорией, означавшей ранее «бренный изменчивый мир», а позже – «мир земных радостей и наслаждений»). Изображения, выполненные согласно этим канонам, были очень привлекательны и полностью завладевали вниманием зрителя – это были сценки из повседневной жизни и эротического характера, пейзажи и фольклорные сценки. И невзирая на всю свою самобытность, японская татуировка развивалась под влиянием более традиционных художественных школ различных направлений.

Главный узор (точнее, то, что принято считать таковым у европейских тату-мастеров), как правило, носит формальный характер и является всего лишь фоном для мелких деталей, на которые и ложится основная смысловая нагрузка.

Японской татуировке присуща идеально продуманная асимметрия, она выглядит очень органично, хотя и отличается, к примеру, от классической симметрии маори и зачастую гораздо гармоничнее татуировок европейских мастеров с несочетаемыми мотивами.

Традиционно присутствие множества небольших и совсем мелких фрагментов, выступающих отдельным своеобразным узором и оплетающих основной мотив композиции, который зачастую утрачивает свою главенствующую позицию.

Динамичность одних композиций и статичность других достигается с помощью художественных методов, позаимствованных мастерами тату у традиционной японской живописи. Геометрические орнаменты могут использоваться как вместо полноценной художественной композиции, так и наряду с ней; в то же время орнамент может и не нести никакого особенного смысла, а выполнять функцию сугубо декоративную. К тому же вместо орнамента порой могут использовать цитаты из священных текстов.

Яркие краски, как правило, подбираются мастерами по принципу резкого контраста, что позволяет достигать дополнительной экспрессивности композиции. Настоящие мастера-профессионалы могут удивительнейшим образом сочетать разнообразные контрастные цвета, не скатываясь к китчу.

Отличительной особенностью японской татуировки является знание, понимание и активное использование тату-мастерами законов человеческой механики и пластической анатомии человеческого тела, что позволяет получить потрясающий эффект «ожившего» изображения: при сокращении мышц рисунок, нанесенный специальным образом, словно живет собственной жизнью. И чем масштабнее татуировка, тем более впечатляющий получается эффект.

Образы, которые используют японские тату-мастера, при всем их разнообразии, объединяют в четыре группы: мифология, религия, растения и животные. Древние сказания и легенды, повествующие о подвигах отважных героев, стали неиссякаемым источником вдохновения не только для писателей и художников, но и для тату-мастеров, воссоздававших на коже своих клиентов изображения со сходными мотивами. Следует обратить внимание на то, что татуировка как вид искусства имеет наиболее близкое отношение к человеку именно в физическом плане. Это и послужило причиной формирования у японцев особого к ней отношения и мнения, что татуировка не отражает внутренний мир человека, а реально формирует его. То есть определенная татуировка может придать человеку не менее определенные свойства характера: мужество, смелость, отвагу и т. д.

Татуировки с использованием изображений духов и демонов выделялись в отдельную группу, поскольку считалось, что такая татуировка является своеобразным воплощением соответствующего духа или демона.