Текст книги "Сказки"

Бусы

Ведунья-вещунья была настоящей феей, давным-давно жившей отшельницей в чаще леса. С годами стала слабеть и слухом, и зрением старая фея. Да и с памятью – совсем беда! Только дар её удивительный не ослабевал с годами. Дар молитвы заступничества за тех, кто не побоялся отправиться к ней через непроходимую болотную топь, через лес густой. Чтобы просить её помолиться о том, что для приходящих к ней, важней всего на свете.

Откуда пришла она, как зовут – никому отшельница не сказывала. Но давно все о ней в наших местах знали. И о тропочке заветной, по которой к ней дойти можно было, друг дружке, если крайняя надобность заставит, передавали. И кого беда, кого тревога за родных и близких или иная какая-нибудь надобность гнала к ней через темный лес под вой зверья и уханье ночной птицы. А она уж так слёзно и горячо молилась о заступничестве, что долетали её моления до самого Неба. Видимо, и вправду от безгрешной феи-отшельницы молитвы быстрей долетают.

Сухонькая, как травинка осенняя. Нрава кроткого и приветливого, старушка ласково встречала каждого, пришедшего к ней с просьбой. Все знали, что для отшельницы нужно захватить какой-нибудь гостинец, подарок. Не для праздности, а скорее для памяти, чтобы напомнить ей, о ком и о какой именно милости нужно ей просить у лишь ей ведомых сил. То, что приносили ей люди, отправляясь молиться за кого-то из них, она брала с собой, как памятку в те потаенные места, куда уходила она для сотворения сокровенной молитвы. Откуда, видимо, слышней мольбы отшельницы о нас, грешниках.

Как-то раз собрала она с утра плетеную корзинку. Положила в неё красные шерстяные носки. Их связала для неё мать давно болевшего мальчика, пока просиживала ночи напролет у его кроватки. Вот и принесла их отшельнице, чтобы помолилась она о скорейшем выздоровлении мальчика. Туда же в корзину уложила старушка и кусок беленого полотна, его принесла вдовушка, желавшая поскорее снова замуж выйти. И ложки с гребнем, вырезанные из липы и украшенные затейливыми узорами умелой рукой плотника, приходившего к ней накануне с просьбой о хорошей работе. Чтобы достаток в семействе был.

А сверху положила старушка бусы, яркие, блестящие. Эти бусы утром принесла сирота, дочь лесника, чтобы не забыла старушка и о её девичьем заветном помолиться. О том, чтобы посватался и женился на ней сын мельника. Первый плясун и весельчак в деревне. Полюбившийся ей настолько, что на деревенские праздники с танцульками она из своей сторожки засветло выходила. И до вечера пешком шла из чащи леса, где она жила. И сама понимала, что не ровня она сыну мельника, но полюбился он ей. Вот и надеялась девушка на веселую свадьбу с ним и на долгую счастливую жизнь.

Тот день выдался жарким, знойным. И старушка распахнула все окна, поставив собранную корзину на подоконник.

Летняя духота сморила её. И фея прилегла среди бела дня, и сама не заметила старушка, как тотчас заснула.

Заснула крепко. Так крепко, что не углядела, что ворона, живущая в гнезде, свитом в ветвях старой высокой березы, растущей рядом с её домом, почти у самого порога, польстилась на яркие девичьи бусы. И украла ворона бусы, спрятав в своем вороньем гнезде.

Но к полудню проснулась старушка и отправилась усердно молиться. Горячо и страстно, до следующего утра. И услышаны были её слезы и моления.

Весёлый и здоровый мальчуган играл во дворе дома, когда увидел мать, которая как раз возвратилась от старушки-ведуньи. А ведь, когда она к фее-старушке уходила, в беспамятстве сынок лежал.

А вдовушка вскоре распрощалась с одиночеством. И её веселая свадьба загудела на всю округу.

И плотник нарадоваться не мог на помощь феи-отшельницы. Только через порог переступил, возвратившись домой, а в доме гости знатные сидят. Чаи распивают, его дожидаются, к радости всего его семейства. Богатые заказчики с предложением работы с щедрым платежом. Всё, о чем просил отшельницу!

И только девушка, которая бус своих нарядных не пожалела ради исполнения своей мечты, сидела одна-одинешенька, слезы печали роняла. Потому что сколько времени прошло после её возвращения от отшельницы, а вместо ожидаемого счастья узнала она, что посватали сыну мельника богатую невесту. И уж день свадьбы его строгий отец назначил.

Эх! Без памятки не вспомнила фея-старушка о девушке и не помолилась о ней, сироте-бесприданнице. И зряшными оказались все её девичьи надежды.

Вот в такой грусти-печали ушла она в лес по ягоды, чтобы в доме слёз не лить, развеяться немного.

Уж сизые сумерки приглушили разноцветье отпылавшего заката. А она не торопится домой. Всё собирает сочную малину, пробираясь меж зарослей, погруженная на самое дно своих печалей.

Страшный рёв заставил её выйти из глубокой задумчивости. И она увидела медведя, вставшего на задние лапы и уж занесшего над нею свою когтистую лапу и бурой горой движущегося на неё. Больше она ничего не увидела, упав без чувств в росистую траву.

И, слава богу, что упала. Она не услышала, как просвистела мимо стрела. Но, к счастью, её не задела. Так что по одну сторону медведь убитый, а по другую сторону зарослей малины – девушка без чувств лежит.

А очнулась она оттого, что трясет её за плечо парень незнакомый, умоляя её очнуться. Сам перепуганный: а уж не погубил ли он ненароком душу христианскую по охотничьей случайности? Ведь стрелы-то он две пустил в медведя, не приметив в сгущающихся сумерках девушку в зарослях кустов малины. Так что не упади она – могла погибнуть! Стрела могла в неё попасть.

– Кто такая? И откуда? – расспросил, конечно, девушку. Так и познакомились. А тут вдруг такой ливень пустился, что от него ни под деревом, ну нигде не спрячешься. И попросился парень у неё в сторожке отогреться.

Уже сидя в сторожке девушка расспрашивала его, потчуя приготовленными ею утками, которых он успел подстрелить до их встречи:

– По богатой твоей одежде, хоть и изрядно поношенной, но искусно шелками расшитой узорами причудливыми… По стоптанным сапожкам, но сафьяновым…По обращению учтивому, судя по всему, ты из родовитой семьи! Так что же тебя загнало в лесную чащобу? И что тебя заставило среди зверья дикого подальше от людей бродить?

– Всё ты правильно подметила. Да только какого я рода и чей сын, теперь лучше навсегда забыть! – ответил он ей, но, подумав немного, вздохнул и рассказал ей о своей беде.

О том, что пуще всех радостей любил он охоту. Днями, а то и неделями пропадал он в лесу. Эта склонность к привольной жизни очень огорчала его батюшку, графа родовитого.

Печалило графа то, что такому шатуну лесному, когда пора придет, дела свои передавать надо будет. А ведь этот заядлый охотник – его старший сын, наследник. И потому должен быть опорой его в старости и восприемником.

И решил граф оженить его, чтобы остепенился, в разум вошёл!

И, не советуясь с сыном, сосватал ему невесту, с богатым приданным, рода самого знатного. Сына даже в известность ставить не стал, считая, что его мнение в таком важном деле значения не имеет, а воле отца перечить не решится. И всё это было решено, нисколько не печалясь, что уж больно нехороша собою была невеста. Да и нрава скверного, грубого, дикого. Но и на это у старого графа свой взгляд был: что де, мол, неприглядность невесты этому делу только в помощь. Потому как сын его – всё одно среди медведей, кабанов и разного дикого зверья шататься привык. Так что пока сын в лесах охотился, а выбранная ему в жены графом-отцом невеста уж направлялась к графскому двору его батюшки, сопровождаемая каретами и повозками с приданым и слугами. Покачиваясь в своей повозке, девица почти всю дорогу дремала. Намалеванный румянец пылал на её толстых щеках. Она, уж разодетая для будущей встречи, спала, закрыв очи под щедро насурьмленными бровями, разморенная долгой дорогой и жарким днем. А за нею кареты и повозки с её фамильными вензелями рекой тянулись и тянулись. На её груди под мощное её же похрапывание позвякивали ожерелья, когда её карета как раз проезжала мимо придорожного трактира, куда и молодой охотник, сын графа, заглянул отдохнуть после охоты.

Доносившиеся из придорожного трактира вкусные запахи раздразнили и щекотали её широкие ноздри. И невеста проснулась.

А пахло и впрямь очень вкусно. Так что ей захотелось отведать той жареной дичи, что готовилась в трактире. Поэтому она высунулась на ходу из оконца возка и зычным голосом повелела всем разом остановиться и ждать, когда она вернется из этого трактира. После чего, подобрав все свои и парчовые, и шёлковые, и расшитые, и кружевные юбки, выпрыгнула из кареты на землю. И отправилась туда, откуда выплывал манящий запах жареной дичи. И это несмотря на то, что знала, что её уж ждут в замке графа. Войдя внутрь, жадно вдыхая запах вкуснятины, она приказала подать ей все, что жарилось на огне в это время.

А жарилась та самая дичь, что принёс с охоты молодой граф-охотник. И сам он сидел тут же со своим сокольничим, ожидая, когда приготовится его охотничья добыча.

Внезапно появившаяся разбитная, разряженная девица всем своим видом позабавила его. И он по-молодецки подмигнул ей и, вроде как для потехи, решив за нею приударить, предложил ей отведать только что зажаренной дичи.

И, нахваливая её стать, её сурьмлённые брови и пылающие щеки, как простецкий слуга, ухаживая и потчуя её вином, угощая дичью, стал расспрашивать, откуда и зачем в эти места пожаловала этакая невиданная красота.

И невеста, обрадованная оказанным ей вниманием молодого красавца, нисколько не таясь, жуя и запивая глотками вина, охотно рассказала, что едет она на свою свадьбу с сыном графа этого графства. Потому что свадьба эта была уж делом решённым между её отцом и старым графом. Правда, едет она без отца, он занемог. И потому она сама себе хозяйка. А жениху, правда, до поры до времени ничего об этом неизвестно, потому как, по разумению его же отца, олух он изрядный. Да и женить-то его было решено больше для его вразумления, чтобы остепенился и забыл о своей любимой охоте. Рассказывая, она игриво подмигивала парню, который понимая, что речь идет о нём, бледнел на глазах. И становилось ему худо и совсем не до шуток, видя её томные вздохи и многозначительно поднимаемые время от времени к небу очи, не сильно отвлекаясь при этом от еды. Поэтому он встал и неожиданно для неё сурово остановил её жеманство:

– Что же это ты, невеста, к жениху едешь, а с первым встречным заигрываешь? Глазки мне тут строишь своими бесстыжими глазищами?!!

– Так мы жениху не скажем! Ха-а-а!!! И с него не убудет! И чего ты вдруг растерялся, парень? А молодой граф женится на мне как миленький! Отцовской воле перечить не решится! Потому что моему батюшке его отец – старый граф обещался, что всех милостей и наследства лишит сына-охотника, если ослушается! – простодушно объясняла невеста.

Только вздохнул парень в ответ. И подошёл к своему сокольничему, другу верному, тихо сказав ему:

– Был ты для меня всегда другом. И спасал не раз и от зверя дикого, и из болот вытягивал. Спаси и сейчас. Ступай к моему отцу и скажи графу, что сгинул я на охоте, утонул в болоте. Потому что мне и вправду лучше вовсе сгинуть, чем на этой крале жениться. И всю-то оставшуюся жизнь вроде как замертво прожить. А против воли отца мне идти не должно! – и с этими словами попрощался парень с сокольничим и пошёл куда глаза глядят.

С тех пор и бродил молодой граф-охотник сам не свой по лесам, по полям, охотой промышлял.

День погостил у девушки, другой день наступил. Пора бы и уходить. А зачем от счастья своего уходить? Девушка хорошая, сердечная, домовитая. От тяжелой жизни – радушная и рассудительная. Из себя – ладная! Не родовита, но ведь и ему графством уж не владеть и не управлять! Так что – ровня она ему теперь оказалась.

Остался он у неё жить. И хорошая жизнь у них наладилась. И поётся им вместе, и работается. И всё то им вместе в радость, и никогда им вместе не скучно.

Со временем и детишки славные у них народились. И крепенькие, и смешливые, и красивые в родителей. Так жили они безмятежно, в лесной глуши, в стороне от людей. А тем временем младший сын графа, брат того парня-охотника – последняя опора и надежда старого графа, пошёл на войну. Но не вернулся. Погиб.

Как узнал об этом старый граф, так горевал и убивался, что не выдержал сокольничий и рассказал графу правду о старшем его сыне. О том, что слухи ходят, что не только жив он, здоров, и семейством славным обзавёлся. А исчез не по легкомыслию, а потому что не желал сердце отца-графа отказом надрывать и непослушанием огорчать. Предпочел вовсе исчезнуть и благ графских лишиться, лишь бы на той страхолюдине не жениться по приказу отца.

Признание сокольничего возродило графа к жизни. И тотчас снарядил верных своих слуг, чтобы искать по всему графству, по топям и лесам сына-охотника.

Долго искали, но слухом земля полнится: нашли сына графа со всем семейством! И ко двору княжескому доставили. С веселыми детишками, молодой красавицей-женой и сыном графа, заживо оплаканным.

Уж как миловал, как их целовал, как наглядеться не мог на эту молодую и счастливую семью старый граф, и описать невозможно. Радость эта продлила его дни, но, увы, ненадолго.

Вскоре, оплаканный сыном и его семейством, и всем своим графством, покинул старый граф этот Свет. И стал его сын – молодой граф править в родном графстве.

Вот так и стала дочка лесника графиней! Нежданно-негаданно, не по молениям феи-отшельницы, а по прихоти Судьбы.

Молодая графиня в любви мужа, в семейном счастье расцвела дивно. Жизнь в графском замке текла, наполняя каждый день её жизни счастьем и радостью. Так что – чего уж там перстни на руках её белых описывать, жемчуга да парчу на ней расхваливать! Счастье, оно и есть счастье, да и только!

Но однажды ужасный ураган невиданной силы обрушился на графство. Этот ураган повалил ту самую старую березу, в ветвях которой когда-то ворона-воровка свила гнездо и в нем себе на потеху спрятала девичьи бусы. Гнездо, давно опустевшее, чернело в сухих ветвях, а старушка-отшельница всё так же жила в том же ветхом домике в чаще леса.

Но вот повалило ту березу, растущую у порога дома старушки. И гнездо разметало прямо по крыльцу старушки. Так яркие бусы той девушки, ставшей графиней, оказались лежащими под дверью феи-отшельницы.

Когда стихло ненастье, вышла фея-старушка и увидела лежащие на её пороге бусы, ни яркости, ни блеска с годами не утратившие. Едва взглянув на те бусы, старая отшельница тотчас вспомнила ту робкую девушку и её просьбу.

Слезами горького сожаления залилась старушка, сетуя на свою ослабевшую память, которая так подвела её, что она не помогла девушке вовремя выйти замуж за сына мельника. Опечалилась фея, что не вымолила заступничества и, быть может, по её старушечьей вине мается где-то девушка горемычная в безмужнем одиночестве.

И, прижимая те бусы к груди, молилась фея-отшельница слезно и прочувствованно, стараясь исправить свою вину запоздалым усердием. Чтобы исполнилось всё, как просила тогда девушка. Всё, как тогда девушка желала, чтобы женился на ней честь по чести сын мельника.

И судя по тому, что на следующий же день всё перевернулось в жизни молодой графини, некогда дочери лесника, – не утратили с годами силы молитвенного моления мольбы отшельницы.

Проснулась утром молодая графиня. Еще глаз спросонок не открыла, а уж улыбка счастья играет на её губах. Но как только потянулась она и протерла глаза руками, перстнями унизанными, что с вечера сном сморенная снять забыла, так и обомлела.

Смотрит она вокруг себя и поверить не может! Сидит она в прежней убогой своей сторожке, в былой бедности, одна одинешенька. Роняет слезы на свою шёлковую рубашку бисером расшитую. Ни детишек её, ни мужа – друга сердечного рядом нет. Только прежняя убогость вокруг.

Убивалась, рыдала, всё надеялась – этот сон страшный вот-вот кончится. Но день прошёл и другой настал. Поняла она, что всё это явь неизбывная.

Собралась с силами и духом и отправилась к замку графа. А когда пришла, еще больше опечалилась. Увидела графа, да только прежнего смелого, гордого и сердечного своего графа в нём признать уже не смогла.

Этот граф вроде бы и похож на любимого и ненаглядного ее мужа, но унылый. Потертый и жалкий какой-то со своей женой по саду прогуливался с той самой, краснощекой невестой.

Видно, от молений отшельницы перевернулось что-то между небом и землей. И все в её жизни кувырком пошло. Так и ушла она прочь, недоумевая, что же такое случилось с её прежней жизнью, куда всё былое её счастье улетело. Шла она неспешно. Куда ей одинокой и горемычной теперь спешить? Все перебирала в памяти своей те счастливые дни и годы, что довелось ей узнать.

Дошла она до старой мельницы и присела в её тени отдохнуть.

Увидел её тот самый сын мельника, сам давно ставший мельником на смену своему отцу. Он выбежал к ней поздороваться. Её появление и обрадовало, и удивило его. Мельник спросил её:

– Куда ты исчезла из наших мест на многие годы? Куда пропала на столько лет, в те самые дни, когда свадьбу мою играть затевали? И петь-плясать на той свадьбе вся округа собиралась. Да только расстроилась свадьба! Вот и живу с тех пор бобылем. А тебя я часто вспоминал; какая славная ты была певунья и первая плясунья на деревенских праздниках! И теперь красоты своей девичьей ничуть не утратила! Как я счастлив, что ты жива-здорова! – тараторил от радости мельник-бобыль.

И, вспоминая пролетевшую молодость, они просидели так допоздна.

Да, что ни говори, а живое к живому тянется. Словом, со временем сладилось у них. И честь по чести свадьбу отпраздновали. Вот так и исполнилось её девичье заветное желание.

А была ли она счастлива? Да не знаю.

Знаю точно только, что старушка та фея-отшельница и сейчас жива. А что ей сделается на ключевой воде да ягодах?! Стареет, ветшает, но молитвы её, дар бесценный, силы не теряют.

И дорожку-тропинку к ней знаю, но не хожу! И вам не советую! Про те бусы помню! И думаю, что лучше подождать, не торопиться и своими глазами повидать: какие же подарки каждому из нас Судьба-выдумщица приготовила. Что наши желания и мечты по сравнению с её прихотью? Что лужицы против Неба, в них отражённого.

Астрелька

Высоко среди звезд летает и танцует Астрелька, ударяя в бубен. И вылетают из него сверкающие серебряные звездочки, разлетаясь во все стороны бескрайнего неба сверкающим звездопадом. Она танцует под звуки музыки чудесной скрипки её дедушки, Звездного Скрипача. И так они кочуют от созвездия к созвездию, из века в век. Как-то раз Астрелька остановилась, чтобы немного передохнуть, и сказала:

– Дедушка! Как я люблю танцевать и кататься на пролетающих кометах то в одну, то в другую сторону! А, когда я слышу, как ты играешь на скрипке, то не могу не танцевать!

А Звездный Скрипач ответил ей:

– Только будь осторожна! Далеко от меня не улетай, внученька! А то, ты так крутишься, вертишься, когда отплясываешь, что того гляди, улетишь так, что мне тебя не догнать.

– Дедушка! А почему ты всегда играешь на скрипке? – спросила Астрелька.

– Потому что я должен играть! Музыка – это дыхание вечности, которая рождает все эти звёзды, наполняя их путь красотой. Вылетающие из твоего бубна звёздочки, освещают путь от звезды к звезде. Для этого и кочуем по всему небу, из века в век, чтобы весь мир был пронизан музыкой, танцем и твоим счастливым смехом, – ответил ей дедушка. И Астрелька задумалась об этом, и спросила его:

– Музыкой ты наполняешь мир звёзд? Да?! Как красиво подпевает твоей скрипке целый хор звёзд и целых созвездий! Музыка – звучит голосами звёзд! Вот так мы и разносим их весточки друг другу к самым отдалённым созвездиям. Как хорошо! Значит и мой танец нужен звездам… – сказала Астрелька.

– Конечно! В твоём танце столько радости! И ты несёшь эту радость звёздам. Так что – танцуй веселей! А то из твоего бубна давненько не вылетало звёздное серебро. Оно так ярко вспыхивает. И нас с тобой видно издалека. А звёздочкам нужно видеть, что мы спешим к ним!

Однажды, Астрелька, зажмурив глазки, закружилась в танце так сильно, что и не заметила, что улетела слишком далеко. А когда остановилась и прислушалась, к своему изумлению поняла, что танцует она вовсе не под музыку дедушкиной скрипки. А что увлекли ее совсем иные звуки. Она стала с любопытством рассматривать Землю, удивляясь всему увиденному: тому, какой огромной была эта голубая планета, наполненная незнакомыми звуками. Такими разными голосами, на разных языках и наречиях, музыкой, мелодиями, резкими звуками скрежета, рокотом волн, пения, и много другого, чего она никогда не слышала.

– Сколько голосов доносятся оттуда! Как называется эта планета, дедушка? Ой, дедушка? Где ты? – испугалась Астрелька, поняв, что дедушки рядом нет. И скрипку его больше не было слышно. Она испугалась. И позвала его ещё громче:

– Дедушка! Дедушка! Где ты?! – кричала она изо всех сил.

Но только теперь она поняла, что дедушка остался где-то очень далеко. Ей стало одиноко, страшно. И она изо всех сил ещё раз закричала, и только тогда откуда-то из звездной глубины донеслось едва различимое:

– Астрелька! Где ты-ы-ы-ы?! – услыхав это, Астрелька сквозь слезы кричала, что она здесь, рядом с огромной голубой планетой. И, подлетая к ней, дедушка кричал в ответ, чтобы она не боялась, потому что он летит к ней. И вскоре она увидела среди звезд, одну сияющую и летящую в ее сторону. Она становилась все ближе. И наконец, в ее ярких лучах, сначала смутно, а потом все отчетливее можно было различить ее дедушку. Как только он оказался рядом с нею, она бросилась к нему и сказала:

– Прости меня, дедушка! Сегодня твоя музыка звучала так чудесно, а танцевала я, закрыв глазки! Вот и не заметила, как улетала всё дальше и дальше, танцуя среди звезд. И не сразу поняла, что танцую вовсе не под звуки твоей, дедушка, скрипки, а что увлекли меня совсем незнакомые прежде звуки. Ее дедушка прислушался и, улыбаясь, объяснил, что те загадочные звуки и мелодии, что увлекли тебя, внученька, доносятся с этой голубой Планеты, по имени Земля. Вернее – с городской площади, где стоит разноцветный цирковой шатер, называемый Шапито. И действительно оттуда доносилась смешная песенка, которую пели забавно и пёстро одетые люди – веселые клоуны. Они, распевая куплеты, зазывали горожан на цирковое представление. Музыканты исполняли цирковые марши. Астрелька, рассматривая и зрителей, покупавших билеты, и циркачей, завлекающих зрителей, удивлялась увиденному. И дедушка пояснил внучке:

– Они выдают входные билеты, тем кто бросал монеты в бездонный цилиндр фокусника. Потому что представление должно начаться с минуты на минуту. Горожане спешат туда. Цирк, внученька, это такое веселое представление. Его устраивают цирковые артисты, чтобы каждому, кто это увидит, стало на сердце веселей и светлее. Напомнить, что жизнь – это праздник…, – и он хотел объяснить внучке еще что-то, как ему казалось, важное, но она стала умолять дедушку немедленно отправиться в цирк, потому что:

– Дедушка, да ведь это так похоже на то, что и мы с тобой делаем! Когда, кочуя среди звезд, стараемся наполнить звездную бесконечность: ты музыкой, а я танцем и смехом. Нам нужно увидеть цирк.

– Пожалуйста! Дедушка!

– Нет, внученька – это невозможно! Мы не должны останавливаться. Я должен играть на скрипке, а ты – танцевать, чтобы все созвездия были наполнены музыкой и детским смехом. И если умолкнет музыка, все наполнится пустотой, а потом печалью и…! – говорил он, но сам задумался о том, что у него самого разрывается сердце от печали, когда приходится отказывать ребенку в его маленьких детских радостях. И поэтому он, вздохнув, сказал внучке:

– Хорошо! Но ненадолго! А главное, ты должна помнить, что на Земле всё по-другому! Свои правила и свои законы!

Вскоре две сияющие звезды: одна побольше, другая поменьше, плыли над вечерним городом, опускаясь все ниже и ниже, пока не остановились над куполом Шапито. Они остались незамеченными на опустевшей площади, потому что представление началось. Они нырнули в отверстие в куполе Шапито, чтобы попасть на представление. Как счастлива была Астрелька увидеть цирк:

– Смотри-ка, дедушка! Сколько зрителей! Свободных мест совсем нет! И все пришли, чтобы увидеть фокусы фокусника, или выступление бесстрашного дрессировщика! А как рычат грозные львы и тигры! А от этой воздушной акробатки, глаз невозможно отвести. Она порхает, как танцующая птичка, на сверкающих качелях, подвешенных высоко над ареной. Ее выступление проходило как раз в тот самый момент, когда и ее дедушка влетели и притаились под куполом Шапито, стараясь оставаться никем не замеченными. Они, затаив дыхание, любовались этим ярким праздничным выступлением прекрасной акробатки. Публика замерла от восторга и страха за смелую акробатку.

А восхищение и радость Астрельки и описать было невозможно. И она прошептала своему дедушке:

– Смотри, дедушка! Она летает под куполом Шапито почти как мы с тобой, среди звёзд! Посмотри, а ведь и я могу так танцевать? Оп-ля!!! Какая весёлая музыка! И, не усидев на месте, она пустилась в пляс под музыку циркового оркестра, порхая под куполом Шапито. Потом спрыгнула прямо в седло белой лошади, которую вывел на арену Директор цирка. И ускакала под шквал аплодисментов. А Директор Шапито остался на арене, чтобы объявить следующий номер:

– Уважаемая публика! А сейчас Вы увидите лучшее в мире цирковое выступление!

Но, подняв глаза вверх, он увидел нечто такое, отчего ему стало не до следующего выступления. И он пробормотал:

– О! Что это там вверху? Сколько себя помню, а мне кажется, что я родился директором цирка! И чего я только не повидал в нашем цирке! Уж я-то повидал зрителей – безбилетников, где они только не прятались, желая посмотреть цирковое представление, но, чтобы вот так парить в воздухе и отплясывать, как это делает забывшая обо всем девчушка! Этого не мог представить себе, даже я – старый фокусник!

К нему на арену выбежали и другие актеры, тоже пораженные танцем Астрельки. Публика тоже увидела её. Зрителям стало не до представления! Все вскочили с мест и со всех сторон доносились крики:

– Смотрите! Смотрите! Танцующая девочка! Под куполом цирка! С бубном в руке! Танцуя, она бьет в свой звонкий бубен. А из него вылетают такие сверкающие серебряные…. Не то, звёздочки, не то монеты! Смотрите, смотрите!!! Серебро так и сыпется из её бубна! Хватайте серебро!!! Ловите серебро!!!

И зрители, вскакивая с мест, стали ловить вылетавшее из бубна Астрельки её звездное серебро. Все присутствующие: и зрители, и циркачи были поражены танцем Астрельки.

– Что ты натворила, Астрелька! Ты прервала выступление артистов! Что же делать? Вся программа выступлений цирковых артистов теперь нарушена! – негодовал Звёздный Скрипач. Но немного подумав, он сказал внучке:

– Эх! Была, не была! Танцуй, раз, уж все смотрят на тебя! Даже оркестр умолк от растерянности! Так и быть! Я тебе подыграю. Танцуй! – сказал ее дедушка и заиграл на скрипке, переливающейся всеми цветами радуги. Вместе с музыкой со струн его скрипки лилась не только чарующая музыка. Струились, освещая весь цирк, яркие лучи невиданного света, озаривший всё Шапито. Астрелька танцевала, как никогда, стараясь передать в своем танце весь свой восторг и благодарность за все прекрасное, что увидела она и здесь на Земле, и в этом цирке. Всякий раз, когда, танцуя, она ударяла в бубен, в зрительный зал на арену вылетал из ее бубна целый поток серебряных звездочек, так похожий на серебряные монетки. Публика с удовольствием ловила их на лету. Астрелька, видя, что эти звездочки, так радуют людей, била в бубен изо всех сил всё чаще и чаще. И серебра вылетало всё больше и больше. А она, кружась в танце, подлетела к директору Шапито и взяла его за руку. И он сначала приподнялся над ареной и тоже легко полетел вместе с нею. Директор цирка громко и радостно восклицал, летая над ареной цирка:

– Ой! Я летаю! Я летаю, как ангел!!! Чудо!!! И это чудо сотворила одна маленькая девочка! Удивительно, как только я протянул руку кому-то из клоунов, а клоун дрессировщику, дрессировщик акробатке – и они тоже полетели целым хороводом!

А вскоре в этом хороводе летели, кружась над ареной, все циркачи вместе со зрителями, и дрессированными зверями, не отставал от них и дрессировщик. Вскоре вся публика покинула свои места и присоединилась к летящему хороводу, радуясь такому чудесный номеру. И вскоре стало тесно в Шапито всему этому хороводу. И этот бесконечный хоровод вылетел из Шапито и полетел над вечерним городом. Вот это было представление!

– Вся публика летает вместе с нами! И горожане присоединились к нам! Целый город превратился в летающий цирк! – радовался директор Шапито. Весь город летал, а вылетающие из бубна Астрельки серебряные звездочки, опадали на крышах домов, на улицах города, ветвях деревьев, дорожках парка.

И действительно. Этот смеющийся, поющий, кувыркающийся хоровод вылетел из Шапито под звуки сияющей музыки Звездного Скрипача, дедушки Астрельки. Как только Звёздный Скрипач оказался рядом с Директором Шапито, тот начал его умолять участвовать в его цирковой программе:

– Контракт! Контракт на любых условиях! Умоляю! Оставайтесь выступать в моём цирке! С такой программой Вам будет рукоплескать весь мир! Выступайте в моём Шапито! Посмотрите! Весь город сегодня присоединился к нам!

Астрелька, подлетев к ним, тоже стала просить дедушку остаться в этом городе:

– Дедушка! Посмотри, как радуется весь город! А ведь не у всех в этом городе нашлось несколько монеток, чтобы увидеть цирковое представление. Порадоваться, забыть о трудностях и развеселиться! А мы можем подарить праздник, радость полёта над городом всем горожанам сразу! Но Звёздный Скрипач категорически возражал, говоря, что это невозможно, потому что «на Земле свои законы!». Но видя, что Астрелька готова расплакаться, сам расстроился. Да и директор настойчиво продолжал умолять:

– Посмотрите, как она счастлива от того, что, пусть только один этот летний вечер, но она могла одарить целый город даром полетов!

Звёздный Скрипач вздохнул…и согласился остаться, но только на два дня. А мимо проносился, задевая ветви деревьев, хоровод летящих циркачей и горожан. И все они радовались, обсуждая это чудо между собой, обменивались впечатлениями этого удивительного вечера:

– Какое счастье! Какое чудо! Мы летаем! Как?! Почему? Посмотрите, это та самая девочка, которая танцевала в цирке. Это она летит там впереди! К летящему хороводу присоединились все, кто только мог! Казалось, весь этот город летает!

Но нашелся один человек в городе, которому было не до полётов в этот вечер. Это был Мороженщик. Он проворно собирал звездное серебро Астрельки, а взамен раздавал всем вокруг своё мороженое.