Текст книги "Убить куклу"

Глава 2

Поразмыслив, Лера решила, что себя она уже достаточно пожалела, что жизнь – слава тебе господи! – еще продолжается несмотря ни на что, поэтому надо двигаться дальше. Почему она вдруг о Боге вспомнила? Так она о нем никогда и не забывала. Потому что бабушка ей всегда наказывала: «Помни, родная, ты крещеная, поэтому Боженька тебе помощницу посылает – святую Валерию. Она будет с тобой в самые тяжелые времена и поможет чем сможет. Но и ты всегда борись за себя, никогда не отступай. Тебе в жизни даже имя твое будет помогать, потому что оно означает – сильная».

Лера коснулась голой шеи, вспоминая о золотом крестике на черном шнурке. Кто его теперь носит?

У нее в запасе около двух часов, и лучше употребить их с пользой, чем нюни зря распускать. Что можно успеть за столь короткое время? Придумать, как спасти себя, ни много ни мало. Если, конечно, ума хватит. Но не зря же она в школе числилась самой умной, и кличку ей детдомовцы дали насмешливо-уважительную – Гура. За то, что она пыталась помогать и младшим, и старшим. А слабо теперь помочь себе самой?

Хорошо, и что мы имеем? Видео с компроматом. Чего не имеем? Документов и денег. И как решить эту задачку? Можно пойти в прокуратуру и предъявить им видео… Ну-ну! Там и телефон отнимут, так как он ворованный, и по шеям надают, и запрятать Леру в психушку помогут. Эти жадные до чужих денег тетки уже столько лет совершают преступления, а еще ни разу не попались. И не попадутся, так как у них везде все схвачено, подмазано и оплачено. Много лет откупались, откупятся и на этот раз. Правда, заплатить придется гораздо больше, а может, и все награбленное отдать. Но Лере-то от этого не легче. За нее отвечает опекун, поэтому все вопросы будут решать с ним. А Леры сейчас словно и не существует на этом свете, поэтому сотрут ее с лица земли – и никто не заметит.

Значит, видео может теперь пригодиться только прокуратуре, чтобы теток шантажировать? Нет, конечно. Видео в первую очередь выручило саму Леру: где бы она оказалась к вечеру, если бы не стала свидетелем утреннего разговора? Правильно говорят: предупрежден, значит, вооружен. Вот только оружие получилось одноразовое, вернее, с одним патроном. А патронов должно быть ну никак не меньше восьми. Значит, нужно придумать, как еще использовать это видео.

А если все-таки уехать на время, пока ей не исполнится восемнадцать? Например, в Москву. Это такой огромный мегаполис, там ее уж точно не найдут. А потом явиться и потребовать квартиру, документы и деньги, что ей причитались по потери кормильца. Да, это выход. Но как она станет жить без документов? Впрочем, документы можно украсть у какой-нибудь зазевавшейся девицы, хотя бы немного похожей на Леру, и никаких проблем. Устроиться на работу и ждать подходящего момента, когда можно будет вернуться назад.

Хорошо придумала, молодец! Вот только не вернется ли она к разбитому корыту? Если Лера собирается безнаказанно выдавать себя за другого человека, то почему бы расчетливым теткам не выдать за Леру кого-нибудь другого? Тем более что такого добра в детдоме воз и маленькая тележка. Обколют любую девчонку, чуть похожую на нее, и в психушку сдадут, а квартиру присвоят. А когда Лера вернется назад, сделают вид, что они ее и знать не знают. И всем воспитанникам прикажут не узнавать. Тогда что? Ничего. Вот именно, что ничего!

Нельзя отсюда уезжать. Ни в коем случае! И биться до погибели с ветряными мельницами? А может, лучше жить под чужим паспортом в Москве и не возвращаться сюда больше никогда? Тогда получается, что у Леры отберут не только квартиру, но и имя?! Да и с паспортом много не набегаешься, все равно когда-нибудь да попадешься. Что тогда? Превратиться в бомжа без жилплощади, без имени, без биографии, хоть и такой незавидной, как у нее?

Но ведь у Леры в жизни было и что-то хорошее, например, воспоминания о бабушке, о себе в счастливом детстве. Воспоминания тоже придется кому-то подарить? Нет уж, не дождутся! Квартира ведь не только ее дом, убежище, а еще и память о счастье, которое на свете все-таки существует, а потому у Леры все шансы испытать его вновь.

Эк куда хватила! И какие же шансы? Да куча всяких, надо только их осознать. Порыться в памяти, потеребить подсознание. Хорошо, давай перечислять. Молодая? Да, тут уж ни убавить, ни прибавить, даже слишком молодая. Но это, говорят, быстро проходит. И как молодость использовать? Не на панель же, в самом-то деле, податься, как мечтают некоторые девчонки из детдома, чтобы хоть каких-то деньжат заработать? Нет уж, не надо нам такого счастья. А потому молодость – только помеха делу.

Красивая? Пока что-то вроде гадкого утенка. Но перспективы-то есть? Нет-нет, ее что-то не в ту степь понесло. Что еще-то, кроме глупостей? Ах да, она же умная! У Леры даже румянец появился от собственной похвалы. Вот этого у нее точно не отнимешь, не то что квартиру или жизнь. Лера тут же побледнела, взгляд потух, потому что снова пальцем в небо попала. Уж разум-то у человека отобрать проще простого, стоит лишь сделать соответствующий укол, и голова расколется надвое, разбросав осколки ума в разные стороны. Нет, нельзя допустить, чтобы ее сознание превратили в осколки, ни в коем случае! Тогда что остается?

Лера понимала, что у нее не хватает ни ума, ни житейской мудрости, чтобы справиться с постигшей бедой. А время бегом бежит, пожирая оставшиеся минуты. Почему бы и ей не убежать куда-нибудь? Но об этом она уже думала: бесполезная затея. Лера поняла, что вновь плачет. Неужели ей только и остается, что омывать горе слезами? И все напрасно, так как общеизвестно, что слезами горю помочь еще никому не удавалось. Лера краем футболки вытерла мокрое лицо. А чего реветь-то, если все равно зря?

Итак, пока у нее не отняли ум, надо им воспользоваться. Неужели она и в самом деле умная? Лера глубокомысленно уставилась в потолок. Вздохнув, перевела взгляд на высокое кухонное окно в деревянной рассохшейся раме. Стекла словно лет сто не мыли: грязные, засиженные мухами, и везде, куда ни посмотришь, паутина. С колец карниза свисает обрывок посеревшего, почти черного от грязи тюля. Интересно, что за свиньи здесь жили? Наверное, и в самом деле бомжи какие-нибудь.

Так что там у нее насчет ума? Скорее начитанная, чем умная, а потому без жизненного опыта и дров может наломать. Но ведь это неплохо, если взглянуть с определенной точки зрения. А если эти дрова поджечь и развести большой костер? Чтобы погреться, что ли? Нет, чтобы кому-то стало жарко… Это она о чем сейчас? Пожар, что ли, собралась в квартире устроить?! Ну пожар не пожар, а что-то в этом роде…

Лера сняла куртку и принялась за дело. Сдернула тюль, постирала как следует, намыливая огрызком хозяйственного мыла, затем забралась на антресоли. Минут через двадцать убежище сияло чистотой. Лера оставила дверцы открытыми и сбегала в магазин за продуктами, не захлопывая дверь, чтобы снова не возиться с замком. Перекусила и устроилась на подоконнике в большой комнате с окнами, выходящими во двор.

Как странно, даже вид из окна не изменился: те же деревья, те же покрашенные в зеленый цвет деревянные скамьи с витиеватыми бетонными боковушками, тот же турник во дворе, на который Леру поднимала бабушка, уча отжиматься. Словно она никогда этот дом не покидала. Да, так и было, все эти годы Лера мысленно продолжала здесь жить, потому и помнит так четко. И неудивительно, любой бы запомнил счастье, которое у него когда-то было и которое отобрали.

Во двор въехала знакомая красная «десятка» директрисы. С кем это она заявилась? Ба, знакомые все физиономии! Первой покинула машину энергичная Лариса Дмитриевна, за ней вылез нагловатый на вид невысокий Сизов по кличке Сизый, которого Лера с другими детьми пыталась утопить в местной речке за то, что по его доносу одну «слишком умную и весьма болтливую на язык» воспитанницу упекли в психушку. Наверняка директриса именно его назначила главным соглядатаем.

Лера почувствовала, как у нее перехватило дыхание и сердце попыталось вырваться наружу, когда она увидела нехотя выходящего из машины высокого крепкого Дятлова по кличке Дятел. Его Лера меньше всего ожидала увидеть. Как же так, он же не стукач! Неужели директриса привезла его потому, что знала, за что Лера бросилась на него когда-то с ножом?! Вот сука! Лера стиснула колени, пытаясь унять дрожь и ясно осознавая, что весь план ее рушится как карточный домик, смывается волной паники, как замок на песке, а еще вдобавок и горит синим пламенем.

Итак, на ее поимку кинули воспитанников не просто агрессивных, но по-настоящему жестоких, со слабыми умственными способностями, а потому готовых на любое преступление. Они воспринимали только силу, в любых ее проявлениях. В общем, полный караул!

Лариса Дмитриевна дождалась, пока покинет машину директриса, и возглавила шествие, направившись к подъезду. Лера еще успеет выбраться из квартиры, но куда ей деться, ведь дом-то четырехэтажный, а она на последнем этаже! Спускаться вниз – встретится с преступниками. Стучаться к соседям, так те наверняка не пустят незнакомку. А чердак заперт, возиться с огромным амбарным замком, который она заприметила, когда выходила в магазин, нет времени.

Лера с покорностью жертвы, приговоренной к смерти, полезла на антресоли. Сюда она заранее перетащила и куртку, и рюкзачок, и еду с водой, ждать-то подходящего момента придется неизвестно сколько. Но, похоже, все закончится куда быстрее, чем Лера ожидает. Стоит только парням обнаружить ее ненадежное убежище. Эти-то точно обыщут квартиру тщательнейшим образом в надежде чем-нибудь поживиться. И уж точно заинтересуются неприметными на первый взгляд антресолями. И решат взобраться. Не то что эти неповоротливые тетки.

Дверь отворилась, и компания проследовала в зал. Как хорошо, что квартира пуста, голоса звучат гулко, и можно расслышать любое слово.

– Здесь самое удобное место для наблюдения. Окна в остальных комнатах выходят на другую сторону, – инструктировала Антонина Семеновна своих выродков. – Не курить, чтобы не устроить пожар. Громко не разговаривать, иначе соседи услышат. А соседи тут приличные, не урки какие-нибудь. И, разумеется, не устраивать здесь разборок. Соседи вмиг полиции доложат, что тут безобразия творятся, и вы окажетесь за решеткой. Надеюсь, это в ваши планы не входит?

– Нет, конечно! За кого вы нас принимаете?!

– Вы лучше меня знаете, за кого, а потому не будем зря воздух гонять. У вас теперь одна задача: дождаться, пока на квартиру заявится Славина, схватить ее, связать, усыпить и позвонить мне. Будь это хоть день, хоть ночь. Вот пакет, в нем веревка и бутылка с водой, в которой намешано снотворное. Не позволяйте, чтобы она кричала. Непременно заставьте ее выпить воды, не захочет – силком напоите. И тут же звоните. Я с водителем тотчас приеду. Вы хорошо поняли?

– Поняли, – эхом вторила стража.

– И еще, я не назначаю среди вас главного. Вы оба главные, потому что от того, как слаженно вы будете работать, зависит ваша дальнейшая жизнь. Я уже говорила, что помогу вам при выпуске, который не за горами: и денег на первое время дам, и жилье хорошее получите, и с работой помогу. Но это только в том случае, если сейчас с заданием справитесь. А если не справитесь, то автоматически лишаетесь всего обещанного и пополните армию бомжей, уголовников, наркоманов и прочей шушеры без будущего. Вопросы есть?

– Все ясно, Антонина Семеновна, мы вас не подведем.

– Только не переборщите со Славиной, – включилась в разговор Лариса Дмитриевна. – Знаю я вас, дураков. Делайте только то, что вам говорят. И чтоб никакой отсебятины!

– Да-да, мы все сделаем как надо!

– Если вдруг возникнут какие-то вопросы, тут же звоните, сами ничего не предпринимайте, – завершила инструкцию директриса.

Дверь хлопнула, отобрав последнюю надежду на спасение. Почему Лера не спустилась и не ушла с тетками? Лучше было бы попасть к ним сразу, а не после этих отморозков. Хотя какая разница – конец-то один!

– Ну чего они там, свалили? – спросил Дятел.

– Да, уехали, кошелки старые.

– Что, хлеб стукача не так сладок, как мечталось, когда шел к этой суке в холуи?

– А ты сам попробуй, так узнаешь.

– Очень надо поганить себя такой мерзостью!

– А ты, значит, чистеньким себя считаешь?

– Ты, падла, на что намекаешь?!

– Ни на что. Просто слышал, как ты киоски городские чистишь.

– Это лучше, чем под старухой ходить.

– И сколько мы тут будем торчать? – сменил скользкую тему Сизый. – А что там в пакете? Вот гадина, хоть бы хавчик какой положила. Как не лопнет от жадности?!

– Ты как хочешь, а я здесь торчать не намерен. В город пойду, прогуляюсь.

– А если Гура заявится?

– Если заявится и увидит, что здесь все спокойно, то на ночь останется. А мы как раз к ночи и подвалим. Тепленькую ее возьмем. Ну что – идешь со мной?

– Нет, я лучше посторожу. Ведьма узнает, башку оторвет.

– Да чего ты ее так боишься?! – взбеленился Дятел.

– А ты такой смелый, потому что только на себя надеешься? А вот я не надеюсь.

– Еще бы! Привык за ней тарелки облизывать.

– Сказал, не пойду, значит, не пойду! Мне есть что терять. А ты как хочешь.

– Ну и черт с тобой! Вздумаешь брякнуть, что я пост оставил, убью!

В прихожей хлопнула дверь. Не успела Лера перевести дух, как услышала приближающиеся шаги. Сизый вошел на кухню, заглянул в духовку ржавой плиты, погремел сковородками и с грохотом хлопнул дверцей. Лера приникла к щели. Сизый задумчиво постоял у окна, затем обернулся и, подняв голову, заметил антресоли. Лера отшатнулась в глубь проема и перестала дышать: неужели конец?! Шаги проследовали в коридор, изредка раздаваясь то в одной комнате, то в другой, а вскоре и вовсе стихли.

Казалось, надо успокоиться, но оглушительная тишина пугала Леру больше звуков. Сизый был не так прост, как казался на первый взгляд. Стукач по детдомовским понятиям был выродком, холуем при взрослых. Таким доставался и кусок пожирнее, а потому те всегда сыты, и любви взрослых – самого дорогого, о чем мечтает любой сирота, – побольше.

Правда, любовь эта не настоящая, а суррогатная. Но и ее не всем доставалось, и большинство полагало, что общая пайка любви урезалась из-за таких вот расплодившихся стукачей, которым доставалось все. Потому их ненавидели, а также боялись, опасаясь стать жертвами доносов. К тому же считалось, что стукач – особь настолько продажная, что на воле не выживет. Потому Сизый и старается угодить директрисе. Готов землю носом рыть, лишь бы Антонина Семеновна его по головке погладила и незаменимым для себя посчитала, а впоследствии и путевку в жизнь выдала.

Лера невольно нащупала в темноте металлический баллончик с дихлофосом, который ей попался на глаза, когда она приводила в порядок антресоли. Даже проверила, работает ли, направив короткую струю удушающей жидкости – гадость преужасная – в приоткрытое окно ванной комнаты. Она понятия не имела, как баллончик может ей помочь, но на всякий случай не стала его выбрасывать. Может, вместо газового пригодится? Другого-то оружия все равно нет.

Она сняла крышку с баллончика и только успела направить носик форсунки в проем между дверками, как они распахнулись, явив перед Лерой торжествующую физиономию Сизого с оскаленной в идиотском хохоте пастью гнилых зубов.

– А-а, сука! От меня не спрячешься!

Палец Леры дернулся и вдавил до основания головку пульверизатора. Струя вонючей жидкости метнулась в раскрытую глотку, спазмируя дыхание Сизого. Глаза его, наливаясь кровью, дико выпучились от невозможности вздохнуть, и он разжал цепляющиеся за край антресолей посиневшие пальцы с обкусанными ногтями. Раздавшийся грохот заставил Леру высунуться.

Сизый катался по грязному полу, обхватив горло и силясь крикнуть, но судорога уже гуляла по всему телу, и он наконец затих. Мертвенная бледность лица, полуприкрытые глаза, недвижимое тело вселили в Леру такой ужас, что она на минуту потеряла сознание.

Резкий запах дихлофоса постепенно вывел ее из состояния небытия. Держась слабеющими от страха пальцами за верхний косяк двери, она попыталась спуститься, но сорвалась и рухнула вниз, больно ударившись боком. Лера на коленях подползла к распростертой на полу сухонькой фигурке и прижала пальцы к худому запястью. С большим трудом удалось почувствовать еле заметное пульсирование.

«О боже, неужели он умирает?! – проскользнула в сознание, словно змея, жуткая мысль и вонзилась в сердце. – Я – убийца! А ведь он не сделал мне ничего дурного. Вернее, не успел. Но не сделал же! Надо немедленно вызвать «Скорую»!»

Лера вытащила сотовый и принялась жать на кнопки, но телефон оказался разряжен. Ну почему так не вовремя?! Может, позвать на помощь соседей? Нет, только не это! Отсюда ее точно увезут в психушку. Директриса ни за что не позволит, чтобы на Леру завели уголовное дело по обвинению в убийстве, иначе она никогда не получит ее квартиру. Поэтому не стоит торопиться самой лезть в ловушку.

Лера поднялась, превозмогая боль, и похромала в ванную комнату. Заткнув сливное отверстие ванны крышкой, повернула до отказа ручки обоих кранов. Напор воды отличный, поэтому хоть ванна и огромная, наберется минут за десять, а потом вода хлынет на пол, через полчаса максимум зальет соседей. Они поднимутся, найдут Сизого и вызовут «Скорую».

Лера вернулась к Сизому и склонилась над ним.

– Ты только потерпи, хорошо? – шептала она, чувствуя, что от волнения потеряла голос. – Совсем немножко. Помощь вот-вот подоспеет. Ты не умрешь. Ты же не хочешь умирать, да? Тогда подожди еще чуть-чуть. Только не умирай, ладно?

И лишь увидев падающие на его лицо капли, поняла, что плачет. Неужели от жалости к нему? Почему бы и нет? Наверняка его никто никогда в жизни не жалел. Им всем в детдоме жилось несладко. И каждый пытался выжить, как мог. У Сизого не получилось устоять перед соблазном быть обласканным директрисой, вот он и сломался. Только бы он не умер! Как тогда ей жить дальше на свете – убийцей?! Лучше бы на его месте оказался Дятел. Вот о ком Лера бы не пожалела. Вот кому не следует продолжать жить дальше.

Лера вскочила на ноги. Как же она забыла о Дятле?! Ведь он в любой момент может вернуться, и тогда… Она услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ и застыла, не в силах двинуться с места. Но как только входная дверь с легким скрипом начала открываться, Лера уже карабкалась вверх, цепляясь за карниз и торопясь поскорее укрыться в своем совсем ненадежном убежище.

– Эй ты, чудик! Сизый, ты где? Я хавчик принес, выползай. Ты в ванной, что ли? Ну, давай, помойся перед ужином. А я пока постерегу. – И Дятел засвистел что-то себе под нос.

«А ведь он пьяный! – дошло вдруг до Леры, и она почувствовала, как от дикого ужаса каменеет тело. Только душа еще способна надеяться на что-то. – Господи! Святая Валерия! Только вы мне теперь сможете помочь! Не оставьте меня своею милостью!»

Лере казалось, что сознание покидает ее. Непрекращающийся шум в ушах, озноб и стреляющие боли в висках выматывали, заставляя прикрыть глаза и склонить голову к ладоням. Только так дурнота немного отступала, и Лере казалось, что она превращается в огромное ухо, потому что только слух теперь имел право на существование, чтобы вовремя предупредить ее об опасности. А предупрежден, значит, вооружен. Ну да, ну да, как же! Теперь-то она чем собралась защищаться?!

– Эй, Сизый! – принялся барабанить в дверь ванной Дятел. – Ты там сколько еще собрался возиться? Давай выходи! Я пока чайник поставлю.

Лера услышала приближающиеся шаги.

– Вот черт! Сизый, ты чего разлегся? Что с тобой? Да ты живой, нет?!

Сквозь щель она разглядела, как Дятел склонился над Сизым и тряхнул его за плечо. Но, подобрав баллончик с дихлофосом, разразился истерическим хохотом. Он поднялся и швырнул находку в угол, затем, презрительно сплюнув, пнул Сизого ногой.

– Ну и придурок! Никогда бы не подумал, что ты этой дурью балуешься. Так ты, оказывается, вонючий дихлофосник! А я-то думаю: чем это несет по квартире? Эй, кайфовщик, ты меня хоть слышишь? Знаю, что слышишь. Хочешь, анекдот расскажу?

Дятел подошел к окну, открыл его и присел на подоконник.

– Так вот, это как раз про тебя. «Хочешь кайф – один пшик дихлофоса, хочешь большой кайф – два пшика, а захочешь вечного кайфа – пшикай, пока до нужной кондиции не дойдешь». – Дятел снова расхохотался.

Успокоившись, закурил и принялся с усмешкой на толстых губах разглядывать недвижное тело.

– Чего молчишь-то? Неужели до нужной кондиции допер?

Он перестал скалиться и подошел к Сизому.

– Ты чего, сдох, что ли? Эй, я с тобой говорю!.. Вот черт!

Дятел принялся торопливо набирать номер.

– Антонина Семеновна, у нас ЧП. Это Дятлов говорит. Нет, не появилась… Рядом со мной. Но он себя неважно чувствует… Да, заболел. Откуда я знаю чем? Я только на минутку вышел, за куревом… Да, не разрешали, но… Нет, он сам не поправится. Если ему «Скорую» не вызвать, он, наверное, умрет… Как знаете, но я предупредил. Ну что вы! Я совсем не то хотел сказать… Хорошо, я ничего не буду предпринимать, дождусь вас.

Он сунул телефон в карман и, сплюнув, смачно выругался.

– Сизый, ты зря к ней в услужение пошел. Так теперь и подохнешь, не дождавшись от нее помощи. Не повезло тебе, старичок: не разрешила она вызвать «Скорую». Будем саму дожидаться. И чего я в это дело ввязался? Все из-за этой сучки Гуры. Хотел напоследок поиграть с ней, пока ее в психушку не определят. Ты слышишь меня, Сизый? Я с тобой разговариваю!

Звонок в дверь прервал его разглагольствования. Дятел напрягся, словно зверь перед прыжком, и вмиг протрезвел.

– Кого это черт принес?

Взгляд стал осмысленным и злобным. От былого добродушия не осталось и следа. Он снова набрал номер.

– Антонина Семеновна, это я… Вы уже выехали? Вам лучше поторопиться. Здесь кто-то в дверь звонит, а теперь уже и кулаками начали стучать, чтобы открыли, а может, даже ногами… Нет, я не думаю, что это она. Там не один человек, несколько. Да, понял, не имеют права. Хорошо, я не стану открывать, дождусь вас.

Дверь стонала под чьим-то напором, а Дятел даже с места не сдвинулся.

– Этой суке все равно, а мне и подавно нечего беспокоиться. Ну и нервы у нее! Ты слышишь, Сизый? Или тебе, дураку, теперь тоже все равно?

Казалось, что говорит он вслух только затем, чтобы не было так жутко оставаться наедине с мертвецом.

В дверь уже не ломились. Шум в ванной также стих, видимо, жильцам удалось перекрыть воду. Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем входная дверь отворилась и Лера услышала возмущенный крик Антонины Семеновны:

– Ах, ироды! Что же это такое вы натворили! Откуда вода в квартире?!

Дятел помчался встречать разъяренную директрису и, видимо, поскользнувшись в коридоре на мокром, с шумом и руганью грохнулся на пол. Соседи снова забарабанили в дверь, но, обнаружив, что не заперто, ворвались наконец в квартиру, и Антонина Семеновна бодреньким голосом принялась их успокаивать, извиняясь и обещая в ближайшее время уладить недоразумение, приведя соседские квартиры в порядок. Скандал ей был ни к чему, а потому ссориться с соседями нет никакого смысла.

– Дорогие мои, ну все же мы живые люди! И со всяким может случиться подобное. Я же не отказываюсь сделать в ваших квартирах ремонт. Прямо сейчас давайте вызовем специалистов из жилконторы и составим акты о затоплении. Затем на основании этих актов и смет на ремонтные работы я вам за свой счет делаю ремонт. Согласны? Тогда не будем зря тратить время. Пока вы готовите акты, я постараюсь спасти свою квартиру, если вы не против… Нет-нет, спасибо, я сама справлюсь!

Она выпроводила соседей и захлопнула дверь.

– Где он? – Тяжело ступая, Антонина Семеновна вошла в кухню и подошла к Сизому. – Что здесь произошло? Только не ври мне, я все равно докопаюсь до правды, и тогда берегись! А что за вонь-то? Открой шире окно, задохнуться же можно.

– А чего мне врать-то? Я честно и рассказываю: пока ходил за сигаретами, он где-то разыскал дихлофос, а может, и с собой принес, и надышался им.

– А вода откуда?!

– Так он, наверное, помыться захотел, вот и пустил воду. А как надихлофосился, так и про воду забыл.

– И что с ним?

– Траванулся. Думаю, если «Скорую» не вызвать, помрет. Если еще живой.

– А это не ты его, случаем, убил? Вижу ведь, что уже на грудь принял. Может, поссорились из-за чего?

– Да вы что такое говорите-то?! – отшатнулся от директрисы побледневший Дятел. – Нечего нам делить. У нас все одинаковое. И потом, я дурак, что ли, чтобы в тюрягу загреметь?! Я собираюсь еще на воле погулять, когда выйду из детдома. Да и выпил я всего-то бутылку пива.

– Ладно, разберемся. Разыщи в ванной тряпки и принимайся за уборку.

– А как же Сизов?

– Иди уже, это не твоя забота!

Дятел вышел, а директриса задумчиво уставилась на распростертое у ног тело.

«Если эта гадина сейчас не вызовет «Скорую», мне придется раскрыться, – подумала Лера. – А если он уже умер? Не важно! Считаю до трех и спускаюсь! Раз, два…»

– Алло, Сергей Петрович? Голубчик, помоги, сделай одолжение! У меня с воспитанником ЧП, надышался какой-то дряни и лежит, словно неживой. Спасибо, дорогой, век не забуду! Ты только поторопись, пожалуйста, как бы не опоздать… Нет, я не на работе. Записывай адрес…

«Только бы успели, – билось в мозгу у Леры. – Только бы успели! Если он выживет и мне представится такая возможность, я обязательно помогу ему, чем смогу. Только бы он выжил!»

Врач приехал через двадцать минут. Как ни странно, Сизый оказался жив.

– Так может повезти только один раз в жизни, – заключил Сергей Петрович, делая укол в вену. – Я забираю его в больницу. Надеюсь, успеем довезти.

Санитары перетащили худенького Сизого на носилки и удалились. Антонина Семеновна проводила врача и вернулась в кухню.

– Дятлов, иди сюда!

– Чего?

– Не чего, а что! Тебе придется заночевать здесь.

– Это зачем еще?! Полы я протер. Делать мне здесь больше нечего.

– Ты свою работу еще не выполнил.

– Это какую?

– Не придуривайся! Ты знаешь какую!

– Если она до сих пор не пришла, то вряд ли появится здесь. Да и как она попадет в квартиру? Ключа-то у нее нет… И вообще, я без ужина остался.

– Ужин тебе водитель привезет.

– Не нравится мне это дело.

– Ну и зря! Теперь ты один остался, потому и оплата будет двойная. Неужели упустишь такую возможность? Я ведь завтра и других желающих могу найти. Ты же не думаешь, что я стану тебя уговаривать?

– Хорошо, я остаюсь. Но у меня одно условие. Хотя… – Дятел замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор. Директриса молчала, она умела держать паузу. И тогда Дятел решился. – Я не думаю, что она захочет мне подчиниться. И между нами… – он снова замолчал. – В общем, между нами может завязаться борьба.

– И что? Ты боишься перестараться? А ты не бойся. Мне важно, чтобы ты ее поймал, а в каком она будет состоянии, не столь существенно, лишь бы жива была. Иначе все напрасно. И тогда ты не только не получишь ни копейки, но и сядешь за убийство. Не думаешь же ты, что я за тебя стану отвечать? Даже не мечтай! Поэтому поумерь свой пыл, когда будешь с ней разбираться.

– Хорошо, я постараюсь. – Губы Дятла растянулись в злобной ухмылке. – Только не надо гонять шофера, я сам схожу в магазин и куплю себе еды.

– Ты на секунду не оставишь квартиру! Понял меня?! – зашипела на Дятла директриса. – Иначе я тебе башку оторву! А ну, неси пакет, что ты из магазина принес.

Дятел вернулся с пакетом. Антонина Семеновна заглянула внутрь.

– Я так и знала! Ты, оказывается, пьянствовать сюда пришел, а не дело делать. Так я лучше перестрахуюсь и других охранников привезу. А ты сейчас со мной в детдом отправишься.

– Антонина Семеновна, ну пожалуйста! Вы же знаете, что никто кроме меня с этим заданием не справится. К Гуре большинство воспитанников относится хорошо. И если вы оставите здесь других пацанов, она обязательно с ними договорится. Они ни за что вам ее не сдадут, это я точно знаю. Если бы с ней так легко было разделаться в детдоме, неужели я столько бы ждал удобного случая?! Да я бы давно ее порешил!

– Что ж, придется тебе поверить на слово. Но запомни одно: она должна быть жива!

– Да понимаю я все! Вы останетесь довольны моей работой. Сдам ее вам с рук на руки в усыпленном виде, как и договорились.

– Может, тебе кого на помощь прислать?

– Нет уж, один я лучше справлюсь.

– Хорошо, убедил. Только из квартиры ни ногой!

«А может, все-таки не испытывать судьбу и выйти из укрытия? – с замиранием сердца думала Лера, холодея от ужаса. – Ну уж нет! Все равно эта тварь отдаст меня ему, раз обещала. Теперь-то что делать?!»

Директриса вышла из кухни, Дятел последовал за ней.

– Не забудьте об ужине.

– Через полчаса пришлю что-нибудь вкусненькое. Ты только от сытости смотри не усни. И советую тебе свет не включать и не отходить от окна. Сейчас темнеет поздно, а потом уличные фонари включат, так что ты свою добычу не упустишь.

Лера приоткрыла дверцы, чтобы дать доступ свежему воздуху из распахнутого окна. Может, хоть он прояснит мозги, заставив их работать лучше. Когда этот кошмар закончится? Кажется, никогда! Ладно, что хоть кажется, а не на самом деле. Значит, Лера считает, что надежда у нее все же есть? Разумеется, есть! И если она будет думать по-другому, точно проиграет.

Хорошо, будем считать, что выход из создавшегося положения у нее есть. Надо только его найти. И где же его искать? По своему крошечному жизненному опыту Лера знала, что выход обычно находится совсем рядом, надо только его умудриться увидеть. Чего же она не замечает? Что именно находится у нее перед носом, а она в упор не видит?!