Текст книги "Убить куклу"

Глава 3

Итак, выход есть всегда! Главное – помнить об этом каждую секунду. И тогда… Лера сделала маленький глоток из пластиковой бутылки.

Интересно, сколько она еще протерпит без похода в туалет? А Дятел, особенно после пивасика или чего покрепче? Вот то-то и оно! Вот тебе и выход. У Леры будет минуты две, не больше. Что можно сделать за две минуты? Если бесшумно проскользнуть по коридору, то выбраться из квартиры. Вот только наверняка ключа в замочной скважине она не обнаружит, ведь Дятел ждет, что Лера попробует открыть замок снаружи. Тогда на побег рассчитывать не приходится, она просто не успеет быстро управиться с помощью скрепки. А тут еще и руки, как назло, начнут трястись, и страх скует тело…

Стоило лишь вообразить нарисованную коварным умом картинку, как Лера от слабости чуть не потеряла сознание. Правду говорят, что у страха глаза велики, а самый большой страх – воображаемый. Хватит уже пугать-то себя, и так страшно!

С мысли вот только не надо сбиваться!.. Так что там дальше-то? Пожалуй, она успеет пробраться в зал и… заменить бутылку с простой водой на бутылку со снотворным. Если Дятел, конечно, уже не заглядывал в пакет, приготовленный для Леры, и не знает, как выглядит злополучная бутылка. Пожалуй, это единственное средство, которым можно, если удастся, на него воздействовать. Ну в крайнем случае достать из духовки сковороду. Кажется, неплохая защита для любой женщины. Во всяком случае, от домашнего хулигана и всегда под рукой.

Вот только Дятел не домашний хулиган, а преступник, да и получится ли применить к нему эти жалкие методы? И неизвестно еще, как лягут карты ее судьбы. Однажды Лера уже проиграла. До сих пор сердце не успокоилось. И не успокоится, если она не отомстит за себя… Что-то она не о том сейчас. Ей бы в живых остаться, а она о мести мечтает. Хотя одно другому не мешает.

Итак, для первой вылазки, которая неизвестно чем может закончиться, ей времени хватит. А когда Дятел примется за еду, сидя в зале, – она очень на это надеется, так как ему запрещено отходить от окна, – Лера снова спустится и посетит место, без которого не может обойтись ни один человек. Если он не супер-пупер-герой романа, который, конечно, вполне справляется и без этих глупостей. Но Лера героиней романа себя не мнит, а потому и сходить по нужде не считает зазорным. Даже при условии, что ее жизни угрожает опасность. А пока что следует договориться и с мочевым пузырем, как ей прежде удалось найти понимание с пустым желудком… И что за чушь лезет ей в голову?! Да ладно ханжить-то: что естественно, то…

Тишина пустых комнат разбилась от мелодичного звука дверного звонка. Лера слушала короткий разговор водителя с Дятлом и секунды считала до наступления удобного момента. Заперев дверь, Дятел направился в зал. Шурша пакетами, он что-то насвистывал, затем принялся за еду.

Подождав еще минуту, Лера спустилась вниз. Стараясь ступать бесшумно, направилась по коридору. Чтобы пройти к туалетной комнате, следовало сначала миновать проем открытого настежь зала. Лера прижалась к стене и осторожно заглянула в комнату.

Дятел сидел на подоконнике и так увлекся едой, что даже не смотрел в окно, как ему было велено. И если Лера попытается проскользнуть мимо, он наверняка боковым зрением заметит какое-то движение. Но не возвращаться же назад. Тогда придется действовать поэтапно. Часть пути она уже преодолела, и теперь нужно дождаться возможности, чтобы продолжить движение к цели. Единственным местом, где она могла временно спрятаться, была кладовка возле кухни, и Лера юркнула в нее, наблюдая за коридором сквозь щель приоткрытой двери.

Наконец Дятел оторвался от еды и вышел в коридор, направляясь в туалетную комнату. Лера, не раздумывая, бросилась в зал и подскочила к пакетам: в каком из них нужная бутылка? Нет, Дятел не мог этот специальный пакет держать вместе с остальными. Лера огляделась и увидела в дальнем углу то, что искала. Она тут же развернулась и кинулась обратно, но не в кладовку, а в спальню, что находилась ближе к туалету. Слишком мало времени, чтобы хоть что-то предпринять, а потому выбранная тактика поэтапного действия как нельзя лучше подходила к ее случаю.

Затаив дыхание, Лера слушала шаги проходящего Дятла, а когда тот снова принялся за еду, наконец пробралась в туалетную комнату. Вернувшись в спальню, притаилась за дверью. Сколько бы ни пришлось ожидать следующей возможности, Лера ее не упустит. В окно заглянула полная луна, хотя и без нее в комнате было достаточно светло благодаря отражающимся на потолке бликам от уличного освещения. Лера села на пол, прислонившись к стене, и незаметно сон принял ее в свои объятия. Телефонный звонок ворвался в кошмарное сновидение, прекратив мучения и возвращая Леру в не менее ужасающую действительность.

– Нет, пока нет… Обычный голос. Да не сплю я! Сна ни в одном глазу! Хорошо…

Лера слышала, как заходил по комнате Дятел, чертыхаясь. Ему, видимо, хотелось спать, а директриса надумала его проверять. Он вышел из зала и прошел мимо спальни. Вскоре Лера с удивлением услышала шум душа и довольное покрякивание Дятла. Другого момента у нее уже не будет, никто ей второго шанса на спасение не даст.

Она пробралась в зал. Пакет стоял в том же углу. Лера поторопилась к нему, бросив мельком взгляд на подоконник, где стояла початая бутылка с минералкой. Достав из пакета по виду точно такую же, плеснула из нее часть воды на пол и поменяла бутылки местами. Затем вернулась в кухню и забралась на антресоли. Все, что было в ее силах, она сделала.

Только теперь Лера по-настоящему ощутила, как же ей страшно. Лицо вмиг намокло от слез. Нужда научила плакать без всхлипываний и подвываний, прямо как плачут героини в кино: тихо, культурненько и почти красиво. Так у них и горе какое-то кукольное. Может, и у Леры такое же, если с ней играют, как с куклой? Вот только игры все взрослые. Поэтому Лера тоже включилась в игру по их правилам.

Она вцепилась зубами в рукав куртки, чтобы не закричать. Даже если Дятел уснет и Лера живая и невредимая выберется из квартиры, то куда пойдет? Сколько ей еще прятаться, пока она окажется в безопасности? Ну почему она должна уходить из своей квартиры?! Не дождутся! За свой дом она будет стоять до последнего, пока хватит сил. Лера немного успокоилась. А может, Дятел уже спит без задних ног? Пусть себе спит. Лере тоже не помешает отдохнуть, тем более что усталость все равно берет свое и глаза предательски слипаются. И только мысль вслед погружающемуся в сон сознанию еще пытается оправдать Леру: «Человек не может знать своей судьбы. Не знает – и не надо!»

Лера спала так крепко, что не слышала, как почти всю ночь названивал с небольшими перерывами телефон. Проснулась лишь утром от звука отпираемой двери.

– Нет, ну ты только подумай! – ворчала Антонина Семеновна, шагая тяжелой поступью по коридору. – Спит как сурок и ничего не слышит. Раз десять ему ночью звонила, еле утра дождалась.

– Ты бы приехала да разбудила. Или водителя послала.

– Лара, а ты не много от меня хочешь? Я и так почти глаз не сомкнула, лишь под утро немного задремала. Да и водитель мой, не будь дураком, телефон на ночь отключил. Извелась вся!

– Ты глянь, он и в самом деле спит! Эй, Дятлов, давай просыпайся!.. Что это с ним?

– Откуда я знаю? Может, напился? Вроде пустых бутылок из-под спиртного не видать. Вон одна только, из-под минералки, так это я ему посылала. А ну, потряси его!

– Да уж и так трясу. Слушай, да он весь холодный! Может, помер?

– Типун тебе на язык! С чего ему помирать-то?

– Откуда же мне-то знать?! А он, случаем, не хлебнул из твоей бутылки? Той, что ты для Славиной приготовила?

– Она и в самом деле полупуста! Да и на полу откуда-то вода. Неужели свою разлил? Ах ты, дурачок-дурачок! Что же ты натворил-то?! Ведь знал: там снотворное!

– Ты что же, лошадиную дозу в бутылку всыпала?

– Я не хотела, так получилось. Рука дрогнула, я и сыпанула от души. Все, что было. Выливать-то жалко.

– Так разбавила бы!

– Не догадалась. Ну, знаешь, мы все задним-то умом богаты! И потом я же думала, что ей просто дадут хлебнуть из бутылки пару-тройку глотков, и все. Не дураки же они, чтобы полбутылки в нее вливать.

– Тоня, может, он еще жив? Срочно вызывай Сергея Петровича!

– И что я ему скажу? Что мои воспитанники дохнут как мухи?

– Скажешь, что пытался с собой покончить.

– На моей квартире?!

– Тоня, опомнись! Какая она твоя-то?!

– Не могу… что-то у меня с сердцем. Звони сама.

– Сергей Петрович? Доброе утро! Это Лариса Дмитриевна вас беспокоит. С Антониной Семеновной плохо. Да, с сердцем что-то… И не говорите! Такой контингент, что не у всякого педагога сердце выдержит. У нас ведь опять ЧП. Что-то непонятное случилось с еще одним воспитанником… Да, на той же квартире… Нет, не токсикомания. Здесь что-то другое. Похоже на самоубийство. Да, мы вас ждем.

Как же так? Неужели Лера все-таки стала невольной убийцей?.. И как теперь на свете жить? Но она же не могла поступить иначе! Леру вынудили защищаться тем же орудием, что приготовили для ее уничтожения. Она лишь отказалась играть роль жертвы в этой трагедии жизни.

Примчавшийся на зов безотказный Сергей Петрович констатировал факт смерти воспитанника Дятлова.

– Извините, Антонина Семеновна, но я вынужден сообщить в полицию о случившемся.

– Да-да, конечно, Сергей Петрович, – лепетала еле слышно директриса. – Я все понимаю…

– Антонина Семеновна, что с вами?!

– Вот видите, Сергей Петрович, до чего вы ее довели?! Надо немедленно отвезти Антонину Семеновну в больницу. А уж потом займетесь трупом. Он никуда отсюда не денется. Поедемте, я с вами. Антонина Семеновна, голубушка, держитесь, мы вас сейчас в больницу отвезем, к Сергею Петровичу. Что это с ней? Неужели инфаркт…

Лера вздохнула, пытаясь отогнать воспоминания. Семь лет прошло с тех пор, а было как вчера. Она вернулась в детдом, а через три недели оставила его, чтобы навсегда забыть туда дорогу. Пока Антонина Семеновна лежала в больнице, Лера благополучно завершила все дела, получив назад и документы, и свою квартиру, и накопленные за годы пребывания в детдоме отчисления по потере кормильца. Но главное – она уцелела, а значит, снова победила.

Остановившись у витрины книжного магазина, Лера с гордостью залюбовалась расставленными на полке изданиями в красочных твердых обложках, книгами писателя Павла Ставского, знаменитости их славного провинциального Энска, а также ее законного мужа. Лера закрыла глаза и представила, как купается в лучах его славы. Эти пять толстых кирпичиков, так гордо выставленных под вывеской «лучшие бестселлеры», были олицетворением «мощного таланта» – обожаемое выражение матушки Павла, когда она говорила о творчестве сына, – любимого мужа Леры, без которого Лера теперь и жизни себе не представляет. Почти целый год счастья, о котором она даже не мечтала: Павел носил ее на руках – и не только в переносном смысле, – выполняя любые желания. Правда, желаний у нее совсем немного и все исполнимые.

А когда ей было превращаться в капризную и избалованную особу? Не в детдоме же! И никак не после него, когда Лере пришлось не только много работать, но и учиться. Лишь год назад она наконец смогла привести в порядок квартиру: сделала ремонт, купила добротную мебель. И, конечно же, приоделась и даже понравилась себе в новом элегантном образе. Теперь она работала в банке и чувствовала себя вполне состоявшейся личностью.

Вот только с личной жизнью не очень складывалось. Да, она, наконец, не кукла, тупо исполнявшая чужие прихоти. Тогда почему свобода принесла лишь еще большую неуверенность? Потому что вокруг раскрепощенные, обласканные родителями и не заморачивающиеся о завтрашнем дне счастливчики, а Лера для них – второсортная особь, не представляющая ни для кого интереса. Не понадобилась даже родителям, тогда чего ожидать от чужих?

Лера изо всех сил старалась не забивать голову мыслями о неудачной судьбе, бесплодными мечтаниями о том, что кто-то со стороны придет и сделает ее жизнь счастливой. Если надеяться только на себя, то жизнь уже не кажется такой беспощадной. Другие детдомовцы – из тех, кто выжил, конечно, – вон до сих пор ходят по судам или стоят в бесконечных льготных очередях на получение маленького кусочка счастья в несколько квадратных метров, превратившись в бездомовцев. А иных и вовсе судьба приютила в тюрьмах. А потому Лера по сравнению с ними – в шоколаде: роскошная квартира, престижная работа.

Вот и выходит, что можно не только выжить, а потом существовать кое-как, но и жить, дыша полной грудью, а жизнь обещает – как хочется верить! – счастье и наполненное радостями бытие. Ее дети, которые обязательно случатся, никогда и ни в чем не будут нуждаться – ни в любви, ни в ласке, ни в деньгах, уж она об этом позаботится.

И тут словно луч солнца пробрался в ее неприступное царство. Лера встретила свою судьбу, свое счастье. Где-то с год назад Павел зашел на минутку в банк, чтобы расспросить о кредите, и задержался у окошка Леры на полчаса. Они говорили о чем угодно, но только не о деле. Лера с пылающими от стеснения, которого прежде в себе не замечала, щеками пыталась вернуть увлекшегося ею Павла на интересуемую в начале разговора тему, но тот не спускал с нее восхищенного взора карих глаз. Ни одной девушке не под силу устоять перед чарами красноречивого молодого человека. Особенно если он хорош собой. Высокий интеллигентный лоб, чувственные губы, длинные русые волосы дополняли эффект его неотразимости.

Лера вдруг почувствовала себя на голову выше и во сто крат привлекательнее. Значит, не зря она присматривалась к себе в зеркале, замечая, как год от года становится интереснее даже для самой себя. Худоба с улучшением питания превратилась в стройность, бледность пропала, словно ее и не было вовсе, а синие как море глаза лучились уверенностью и даже некоторым превосходством, которое она пыталась скрыть, но тщетно, так как Лера и в самом деле гордилась своими немалыми достижениями в жизни. А тут еще внимание знаменитого писателя Павла Ставского. Ну как бедной головке не закружиться!

– Нет, я не могу с вами сегодня встретиться.

Лере показалось, что она так часто произносит эту фразу, чтобы отбиться от надоедливых поклонников, поэтому даже голос не дрогнул. Сотрудницы банка дружно ахнули и вмиг возненавидели Леру. Но каково было их – нет, совсем не удивление – возмущение, когда она вскоре объявила, что выходит за Павла замуж! Видя их негодование, Лере нетрудно было представить реакцию всех женщин их городка, зачитывающихся его романами: как мог этот статный красавец с лучезарной улыбкой обратить свое драгоценное внимание на невзрачную особу, цена которой и в базарный-то день три копейки!

Ее накрыла обида: значит, Павла они в мужья хотят, а вот прожить за Леру годы в детдоме согласились бы? Выдержали бы все, что пришлось выдержать ей? Вряд ли. Вот и выходит, что она Павла заслужила как никто и считает его наградой за победу, одержанную в борьбе с обрушившимися на нее с самого детства несчастьями.

Лера перешла дорогу и ступила на территорию парка. Веселый щебет птиц рассыпался многоголосым переливчатым звоном. Чудные ароматы сирени и черемухи пьянили обоняние, разноцветьем клумб и сочной зеленью газонов пленялся взор. Как же она любила это время года! Погуляв по широким аллеям парка, Лера направилась к пруду с белыми и черными лебедями. Добравшись до любимой скамьи, присела, не сводя глаз с белок, спускающихся с ветвей ивы к воде, подернутой легкой рябью.

Целый год счастья, которого у нее теперь не отнять и никакими хитростями не выманить. Даже матушке Павла, Вере Павловне, которая была против их брака, считая Леру не их поля ягодой. Но расстроить свадьбу сына она не решилась. Как женщина мудрая, знающая, что жизнь непременно все расставит по своим местам, смирилась. До поры до времени. И Лера чувствовала, как свекровь затаилась, ожидая лучших для себя времен.

Лера души не чаяла в Павле, не могла на него налюбоваться, чувствовала себя самой счастливой на свете. Она мечтала не только греться в лучах его славы, но и поучаствовать в звездной жизни, которая предстояла им за пределами родного провинциального городка и уже вырисовывалась в ее воображении под впечатлением восторженных и пафосных высказываний матушки о необыкновенных писательских способностях сына. Голова кружилась от радужных перспектив.

Павел перебрался жить к Лере. Его совсем не смущало положение примака. Он сменил одну няньку-прислугу – матушку – на другую, жену. Лера с удовольствием предоставила ему одну из комнат под кабинет, купила роскошный письменный стол с удобным креслом, просторный мягкий диван для расслабления во время передышек. Сейчас он работает над шестой книгой и уверяет, что она станет мировым бестселлером. И Лера верит Павлу как самой себе. Хотя с диваном она малость перестаралась. Потому что видит Павла чаще лежащим на мягком ложе, чем погруженным в работу за письменным столом.

А может, он пишет, пока она на работе? Как-то она полюбопытствовала и заглянула в компьютер мужа, но, как ни старалась, найти хоть какой-то след его новой рукописи так и не смогла. Наверное, он пишет от руки. Обыскала ящики стола – ничего, кроме нераспечатанных пачек бумаги. Может, прячет где, не хочет, чтобы кто-то видел, пока не закончит. Скорее бы уж закончил.

Лера намекала ему о ребенке, и Павел не против, уговаривает только немного подождать, пока он закончит книгу. А потому Лера готова на все, лишь бы угодить любимому, и светится от радости, что может быть ему хоть чем-то полезной.

Лера улыбнулась, закрыла глаза. Она действительно счастлива! Просто летает от счастья. Она ответила любовью на любовь, и по-другому просто не могло случиться. Потому что она не умеет любить по-другому. Ее Паша – самый лучший человек на земле. Вот только откуда эта неясная, словно тень, тревога, не дающая ей в последние дни покоя? Как перед бедой! Откуда эти предчувствия, что безоблачное счастье не может продолжаться вечно?

Шепот листвы над головой, всплески грациозно плавающих по зеркальной глади озерка лебедей незаметно затормаживали прыть любопытствующего сознания, и уже не хотелось задавать себе провокационные вопросы, а тем более отвечать на них. Спасительная дремота окутала Леру, погружая в безмятежность. Луч закатного солнца подобрался к спящей и принялся нещадно светить в лицо, отчего Лера нехотя проснулась. Мысли тут же окунулись в воспоминания, заставляя ее подводить итоги, делать выводы и принимать решения. А если она не желает?

Книги Павла пользовались сногсшибательным успехом. В каждой семье Энска имелось по несколько экземпляров с его автографами, потому что жителям было лестно осознавать, что они проживают в одном городе с будущей мировой знаменитостью, в чем нисколько не сомневались, и все ждали, когда же Павел переберется в Москву, где возможностей для продвижения к славе куда больше.

Но Павел в столицу не торопился. Тем более теперь, когда переехал из небольшой двушки в просторную Лерину квартиру и жил как барин: по утрам допоздна валялся в постели, на работу его никто не гнал, как прежде матушка, которая все еще ходила на службу в администрацию, мечтая о спокойном отдыхе на пенсии. Теперь она точно бросит работу, так как благополучно – можно сказать, из рук в руки – передала сына жене. Вот и славно, потому что теперь Павел всецело принадлежит только Лере.

Оказалось, что он совсем не был, что называется, честолюбивым и его в жизни все устраивало. По крайней мере, так думала Лера, которая обеспечила любимого мужа всем необходимым, лишь бы он писал. Ходила на цыпочках, старалась лишний раз не попадаться ему на глаза, превратилась для него в няньку, прислугу, девушку по вызову и прочий обслуживающий персонал. Теперь, когда ему никто не мешал, он мог всецело погрузиться в творческий процесс.

Но что-то случилось, чего Лера не может объяснить для себя до сих пор. Павел днями и ночами пролеживал диван и предавался мечтаниям.

– Я пишу бестселлер, роман века, – неизменно отвечал он на немой вопрос Леры. – Хватит уже тратить свой талант на примитивные копеечные детективы для глупых обывателей.

Лера с ним соглашалась и покорно запасалась терпением, мучительно соображая, как им умудриться дожить до ее зарплаты. Денег катастрофически не хватало, а Павел требовал вкусной и здоровой еды, которая бы питала не только его тело, но и мозг, наотрез отказывающийся работать без спецпайка: красной рыбы, черной икры, натурального мяса без вредоносных добавок и хорошего вина для поддержания духа и соответствующего творчеству настроения.

Тот факт, что у других писателей обычно есть вторая профессия, которая и помогает выжить между творческими всплесками, на мысль о том, что хорошо бы пойти поработать, Павла не наводил. А уж Лера и подавно не станет делать ему завуалированных намеков, так как понимает, что творческая личность как более высокодуховная и непредсказуемая нуждается в особом обращении. Она же сама является личностью приземленной и более приспособлена к суровой действительности, а потому должна обеспечивать все мыслимые и немыслимые условия для полетов фантазии Павла.

Но пустые листы бумаги, вынутые наконец из пачки и разложенные на столе, так пустыми и оставались. Ни одной строчки, ни единого слова… Такая же пустота теперь и в ее жизни, которая замерла в своем развитии и словно ждет чего-то – какого-то действа, события или эмоции, чтобы продолжиться вновь.

Лера принялась рассматривать в воде отражение ясного голубого неба и огненного шара солнца, распыляющего слепящие блики прямо в глаза.

«Я смотрю – но вижу ли?! Если все время нахожусь или в прошлом, или в будущем. Существует ли этот мир на самом деле? И существую ли в этом мире я?»

Она прищурилась, пытаясь ускользнуть от прямых лучей, и пересела ближе к середине скамьи, в прохладу густой листвы дерева.

«Наверное, все же существую, если реагирую на свет. А достаточно ли этого, чтобы понять, что я живу полнокровной жизнью, а не являюсь чьим-то отголоском?»

Солнечные лучи снова подобрались к ней, заставляя последовать за убегающей тенью. И только тут Лера заметила сидящую рядом куклу.

«Наверное, кто-то из детей оставил, – подумала она, оглядываясь. – Сейчас заметят пропажу и примчатся. – Лера внимательно посмотрела на соседку. – Кукла-то необычная, дорогая. Может, даже коллекционная. С такими на улицу гулять не выходят. Да и детям вряд ли в руки дают. Не дай бог сломают. Как она сюда попала?»

Лера заозиралась по сторонам. Гуляющих к вечеру прибавилось, но подсесть к ней никто не решался, видя, что место занято куклой. Прохожие бросали странные взгляды на Леру и шли искать пустующие скамьи.

– И сколько ты тут сидеть собралась, подруга? – повернулась Лера к кукле. – Из-за тебя меня считают в лучшем случае нелепой, а в худшем – не в своем уме.

Она пригляделась к молчаливой соседке: черные, мелко вьющиеся длинные волосы, огромные – на пол-лица – карие глаза, пушистые ресницы, которым можно только позавидовать, широкий короткий нос, пухлые щечки и карамельного цвета губки бантиком. Кукла как кукла. Вот только непривычно темный для кукол цвет кожи, вернее, силикона, из которого выполнены лицо и тельце. Ну подумаешь, кукла-мулатка в роскошном золотистого цвета платье и крохотных золотых туфельках из натуральной кожи. И еще очень похожа на живую. Видимо, искусный мастер ее изготовил.

Желание посмотреть закат, сидя на любимой скамье, у Леры почему-то улетучилось, и она решительно поднялась. Еще раз на всякий случай огляделась, не идут ли хозяева за куклой. Она почти каждый день приходила сюда полюбоваться красотами природы, но сегодня, по всей видимости, это не удастся. Словно кто-то живой сидит рядом и подглядывает за ней, воруя положительные эмоции и подслушивая мысли. Лера не только не готова к такому, но и категорически против подобного растаскивания ее отличного настроения, которым она делиться ни с кем не собирается. Потому что ей и самой его не хватает.

– Твоя взяла. Можешь оставаться и сколько угодно любоваться на прекрасную картину, которой ты меня лишаешь. – «Вернее, ты лишаешь меня воспоминаний о прошлом и мечтаний о будущем». – Кстати, а почему до сих пор за тобой никто не идет? Провинилась перед хозяином? Значит, не такая уж ты и тихоня, какой прикидываешься. Ну пока, подруга. Не скучай.

Лера поднялась и пошла прочь от скамьи.

– Возьми меня! – вдруг услышала она за спиной требовательный голосок и остановилась.

Этого еще не хватало! Так вот откуда здесь кукла: где-то рядом в кустах припрятана скрытая камера, а шутники-любители решили развлечь публику таким вот проверенным уже способом, собираясь выложить заснятый материал в интернете. Лера огляделась, вокруг так много кустарников и деревьев, что при всем желании никого не разглядеть. Ну что ж, дорогие юмористы, она сейчас тоже пошутит: заберет куклу с собой, и им ничего более не останется, как выйти из укрытия и слезно умолять вернуть дорогую игрушку.

Лера вернулась к скамье, и роскошная кукла благополучно исчезла во вместительной сумке. Быстрым шагом Лера направилась через парк к выходу, ожидая каждую минуту погони. Она уже почти добралась до ворот парка, которые в обязательном порядке запирались на ночь, но никто из предполагаемых догоняющих так и не появился.

А может, никого и не было? Лере просто почудился чей-то голос. Или обращались совсем не к ней, а к кому-то другому. Может, это ребенок, которого она не заметила в кустах, звал своих родителей? Лера растерянно обернулась. Прогуливающихся довольно много, и она даже не знает, на кого смотреть. Да и нужно ли? Главное – никто не обращает внимания на Леру, занят разговорами со спутниками или любуется великолепным пейзажем.

И что теперь – возвращаться в другой конец парка, чтобы вернуть злополучную куклу на скамью? Нет уж! Лера направилась к сторожу, вышедшему из домика. Но не успела подойти ближе, как наперерез ей бросился мужчина, ведущий за руку девочку лет восьми.

– Это что за безобразие?! Вы когда, наконец, наведете порядок в парке? – Мужчина опередил Леру и первым подошел к сторожу. – По парку разгуливают собаки, а вам и дела нет? Для кого все эти таблички «Собак выгуливать запрещается»?

– Да что случилось-то? – примиряюще начал сторож. – Вы, гражданин, не волнуйтесь так. Я строго слежу за тем, чтобы на территорию парка никто не проникал с собаками.

– На мою дочь только что чуть не напала собака. Здоровая такая, с бешеной мордой – ротвейлер. Это просто безобразие, что у вас здесь творится!

– Пап, ну пойдем домой, – потянула девочка отца к выходу. – Мне страшно, я домой хочу!

– Видите, как ребенок напуган?! – не унимался мужчина, все больше распаляясь при виде добродушно улыбающегося сторожа. – Немедленно удалите хозяина с собакой из парка! Здесь же детей полно!

– Простите, но это какое-то недоразумение. Повторяю: я строго слежу, чтобы в парк не проникали отдыхающие с собаками.

– Тем не менее они проникли. Поэтому я требую, чтобы вы приняли соответствующие меры!

– Может, и в самом деле выдворить хозяина с собакой из парка? – предложила подошедшая Лера. – Раз не положено, то законы для всех одинаковы.

– А вас никто не спрашивает! – огрызнулся сторож и злобно уставился на Леру. – Идите, гражданочка, куда шли!

– Вообще-то, я шла к вам. Кто-то оставил на скамье возле озера дорогую куклу. И я хотела отдать ее в бюро находок, но не знаю, где это. Может, вы мне подскажете?

– Куклу? Какую еще куклу?! – побагровел сторож, и присутствующим стало ясно, что он нетрезв. – Идите отсюда, гражданочка, подобру-поздорову со своими глупостями! И сами толком не отдыхаете, и другим отдохнуть не даете.

– Это ты про себя, что ли, говоришь? Это мы тебе отдыхать мешаем?! – возмутился еще больше мужчина. – Так вот, значит, как ты парк охраняешь и отдыхающих, – водку хлещешь?!

– Пап, ну пойдем домой! – тянула за руку девочка не на шутку распалившегося отца.

– Сейчас, доча. Вот только вставлю мозги этому горе-охраннику. Так ты, пьянь, собираешься выгонять хозяина и его собаку с территории парка или нет?!

– Нет, не собираюсь! И нечего тут командовать!

– Ах, не собираешься? Тогда мне за тебя придется выполнить твои обязанности. – Мужчина неожиданно оттолкнул сторожа и, заскочив в его домик, тут же вышел с ружьем в руках. – Я сам расправлюсь с собакой, если у тебя кишка тонка.

– Не смей брать оружие! – кинулся к мужчине сторож и принялся вырывать из его рук ружье.

Завязалась борьба. Никто не хотел уступать, считая себя правым. Но если кто-то из двух прав, другой поневоле оказывается виноватым. А виноватого хочется уничтожить.

Прогремел выстрел, прокатившийся эхом по всем закоулкам парка и прозвучавший так неожиданно и громко, что, казалось, все замерло вокруг: остановились в движении люди и настороженно завертели головами, замолкли птицы, прислушиваясь к нависшей над парком тишине. Никто не сдвинулся с мест, так как не знал, с какой стороны ожидать опасности.

Тишину нарушил истошный крик девочки. Она смотрела, как сгибается вдвое отец, держась за живот, из которого струями хлещет кровь. Лера вышла из ступора, схватила девочку за руку и потащила к выходу из парка. Навстречу уже бежали люди, пытающиеся увидеть происшедшее воочию, чтобы потом было что порассказать. Глаза Леры словно заслонило туманом, она видела перед собой только узкую полоску дороги, по которой пробиралась к стоящей за воротами парка скамье. Она села и прижала к себе рыдающую девочку.

Вскоре подбежали люди в белых халатах и их разлучили. Рядом на скамье устроился полицейский, открыл блокнот, записывая показания, координаты. Снова подошел врач, но Лера отказалась ехать в больницу. Она хотела лишь одного – чтобы ее оставили в покое. Ей хотелось поскорее домой, лечь в постель, избавиться от этой противной мелкой дрожи и больше ни о чем не думать. Она ни в коем случае не должна позволить сомнениям вторгнуться в ее счастливую жизнь. Зачем Лере чужие несчастья, если ей своих с лихвой хватило? Нет, только не принимать все случившееся близко к сердцу! Свою долю горя она уже получила и пережила, свои слезы выплакала – с нее довольно!