Текст книги "Слуга тьмы"

Прошло уже два дня с тех пор, как Жировит был изгнан из деревни, а Найдана никак не могла избавиться от чувства, будто случилось нечто страшное, и понимала, что это чувство никак не связано с общим горем из-за потери Асилы и его семьи. Что-то еще произошло именно в тот день. Она гнала от себя неприятные мысли, улыбалась людям, но навязчивое гнетущее ощущение снова возвращалось.

– Да ну, ерунда! – в очередной раз отмахнулась от него Найдана. – Что такого могло произойти? Все же хорошо! Мы с Ведагором справились и с этой напастью. Жировит ушел, люди освободились от заклятья – чего еще надо?

Но на сердце тяжелым камнем лежала печаль, которую Найдана не могла объяснить. Это самое трудное – когда сам себе не можешь объяснить свои чувства. Они мучают, рвутся наружу, постоянно напоминают о себе и кружат, кружат, кружат вокруг, словно назойливая муха, которая и в руки не дается, и не улетает.

Вот опять что-то смутное шевельнулось в душе Найданы. Так легкий летний ветер приносит с собой едва уловимые запахи. Не успеешь понять, чем пахнет, а аромат уже растворился в воздухе, оставив лишь смутные воспоминания. Ах, если бы это был летний ветерок, если бы это был всего лишь запах! Найдана не стала бы тогда так тревожиться. Она вздохнула, приложив руку к груди.

– Нужно сходить к Ведагору. Да, нужно сходить к нему и рассказать о своих тревогах. Уж он-то сможет их объяснить.

Найдана торопливо повязала платок, накинула кожух и выбежала из избы. Навстречу попадались люди, они что-то ей говорили, но Найдана отвечала невпопад. Она торопилась, будто от этого зависела ее жизнь.

Едва выйдя за ворота, девушка тут же сложила руки перед грудью в волшебном заклинании, прошептала заветные слова и оказалась на поляне перед землянкой Ведагора. Она даже не подумала, что ее странное исчезновение кто-то может заметить и потом использовать против нее же. Ее так поглотили необъяснимые тревоги, что ни о чем другом не думалось.

Здесь было непривычно тихо. Потухшее кострище черным пятном выделялось на белом снегу. Снежинки медленно кружились над ним и яркими белыми точками ложились на прогоревшие уголья. Костер давно потух и зола успела совсем остыть.

– Ведагор! – громко позвала Найдана.

Эхо подхватило ее голос и унесло его за деревья в чащу леса. Окрик затих где-то вдалеке и снова навалилась гнетущая тишина. Даже птиц слышно не было. Даже ветер не шумел в ветвях деревьев. И снежинки все так же медленно и бесшумно опускались с неба. Найдана подошла ближе к землянке, оглядываясь по сторонам. В тишине особенно громким показался хруст снега под ногами. Найдана даже удивилась: неужели он всегда так громко хрустит? Здесь повсюду чувствовалось присутствие старого ведуна. Значит, он где-то рядом.

Найдана торопливо повернула засов-вертушку и толкнула дверь землянки:

– Ведагор, ты здесь?

Дневной свет ворвался в темное жилище, освещая стены, увешанные пучками сухих трав, и лавку, которая служила Ведагору и столом, и скамьей. На полу лежала раскатанная постель старца. Землянка была слишком маленькой, чтоб в ней можно было спрятаться. Даже не заходя внутрь, Найдана увидела, что в жилище никого нет, если не считать потревоженной курицы – единственной животины Ведагора, – которая недовольно заквохтала в своем углу. Но эта постель… Как будто Ведагор собирался в спешке. Или был где-то тут, поблизости.

Найдана прикрыла дверь и растерянно оглядела поляну. Подошла к кострищу и, присев, протянула руку к черным углям, почти коснувшись их. Да, они совершенно холодные, в этом сомнений не было. Дня два костер не разжигали. Неужто Ведагор два дня не готовил себе пищу? Значит, старец ушел, и довольно-таки давно. Куда же он мог подеваться? И почему не предупредил, что уходит? Ведь раньше он всегда предупреждал. И почему Найдану не покидало чувство, что он где-то рядом? Все так запутанно! Всматриваясь в деревья, Найдана так и сидела возле потухшего кострища и держала над ним руку, будто это могло что-то изменить.

– Ведагор!.. – еще раз в отчаянии крикнула Найдана. Но ее зов растаял в тишине, так и оставшись без ответа.

Что ж, видать, нынче она не сможет поговорить с наставником. Видать, у него нашлись и вправду очень важные дела, раз он в такой спешке покинул свое жилище. Найдана медленно пошла прочь. Она не спешила прошептать заклинание, которое мгновенно перенесло бы ее к деревне, будто еще на что-то надеясь. В какой-то момент она остро почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, быстро обернулась и, прищурившись, стала напряженно всматриваться вдаль. Не просто же так она вдруг почувствовала, что за ней следят! Но на поляне было по-прежнему тихо и недвижимо. Хоть бы ветка где шевельнулась, но даже ветер не смел нарушить эту странную тишину.

– Ерунда какая-то! – воскликнула Найдана наконец и, торопливо сделав несколько волшебных жестов, прошептала заклинание.

Она рассчитывала получить ответы на свои вопросы, но вместо этого вопросов стало только больше. С задумчивым видом девушка зашла в ворота своей деревни. Видать, искать ответы ей придется самой.

Зима полностью вступила в свои права, завалив деревню снегом. Несколько дней снег шел не переставая, будто Мара хотела исправить былые ошибки и выполнить снежный план. Малышне было поручено расчищать дорожки да следить за тем, чтоб дверь в избе могла открываться. И детям это было в радость. Истосковавшись по снегу, они то и дело придумывали себе новые забавы. Нужно было торопиться: не за горами Солнцеворот, а там уж и до Комоедицы недалеко. А после Комоедицы уж и зима – не зима. Да, поздно в этом году снег выпал.

Жизнь шла своим чередом. Люди пережили горе. Похоже, эта беда даже сплотила их, и они снова стали поддерживать друг друга, совсем как прежде. Но Найдана все же не спешила открывать им свои объятия. За это время она твердо усвоила, что нужно быть осторожной, ведь даже ближайшая подруга вдруг может стать врагом. Просто так. Без причины. А Жировит – разве был он похож на колдуна? Да и не распознала она его вовремя. К тому же ее никак не покидала тревога. Может, это Жировит каким-то образом дает о себе знать?

Найдана долго была на реке, где стирала, и теперь шла обратно. Корзина с бельем, уткнутая в бок, то и дело сползала, норовя выскользнуть. Найдана думала о своем, лишь изредка подталкивала корзину, не давая ей упасть. Она уже зашла в ворота, как вдруг суматоха и крики отвлекли ее от мыслей. Люди толпились возле избы Беляны, слышны были бабьи причитания и плач самой хозяйки дома. Найдана все еще относилась к ней настороженно, избегала встреч, старалась обходить стороной. Неужто кто-то позарился на ее богатства? Беляна стала такой жадной, сойдясь с Жировитом, что, пожалуй, только пропажа какой-нибудь вещи могла так ее расстроить. Меньше всего Найдана хотела видеться с бывшей подругой, и уж тем более выяснять, что там пропало у зажиточной Беляны, но все же поспешила туда.

Пробравшись сквозь толпу поближе к Беляне, она разглядела бывшую подругу. Та сидела прямо на снегу, сгорбившись и раскачиваясь из стороны в сторону, и ревела в голос. Она то вскидывала руки к небу, словно моля богов о помощи, то снова бросалась вниз, утыкаясь лицом в снег. А в снег ли? Найдана присмотрелась. Раскинув ручонки, перед Беляной лежал ребенок. Лица его Найдана не видела, но, похоже, дите было совсем маленьким, не больше трех-четырех лет. Вот Беляна в очередной раз вскинула руки и подняла зареванное лицо к небесам, и тут Найдана узнала в мальчонке старшего сына Беляны Михрютку. Он был так бледен, что лишь самую малость отличался от белого снега. Глаза его были закрыты и, похоже, мальчик не дышал.

– Убился-а-а!.. – кричала Беляна, сотрясаемая рыданиями.

– Что случилось? – тихо спросила Найдана у стоящих рядом.

– Зашибся мальчонка-то, – пояснил кто-то сбоку, – убился сыночек Белянин. Бегал с другими-то детьми, а потом вдруг упал, как былиночка подкошенная. То ли головой ударился, то ли еще что. Только вот уж и не встал больше.

Найдана присела рядом и легонько приложила ладонь ко лбу мальчишки. Холодный уж совсем… Видать, Марена уже коснулась его своей рукой. Но маленький огонечек жизни где-то там внутри еще теплится. Из последних сил цепляется, чтоб удержаться в этом остывающем теле. Он настолько мал – этот огонек, что сразу его и не распознать. Ведагор предупреждал ее, чтоб не показывала никому свои умения. Но стоит упустить мгновенье и огонек потухнет.

– Скорее! Несите его в мою избу! – крикнула Найдана, стараясь перекричать причитания собравшихся и плач Беляны.

Люди оторопели от ее решительности, но послушались. Безжизненное тело мальчика перенесли в избу и уложили на лавку. Народ ввалился в избу, желая посмотреть, что же будет происходить дальше. Места в маленьком жилище совсем не осталось, некуда было даже шагу ступить.

– Выйдите все отсюда! – приказала Найдана таким тоном, что никто не посмел ослушаться. Нехотя, оглядываясь и вытягивая шеи, люди все же вышли. Осталась только Беляна. Стоя на коленях перед лавкой, она обняла ступни сына, уткнулась в них зареванным лицом и, казалось, готова была умереть вот так вместе с ним. Найдана не стала ее трогать. Это было горе матери, оно ни с чем не сравнимо.

– Слабенький он совсем родился, – будто бы сама с собой тихо говорила Беляна, не надеясь, что Найдана будет поддерживать беседу, – совсем хиленький. Я уж и не надеялась, что выживет. Вот Михрюткой его и прозвали. Дескать, неловкий он какой-то, за жизнь – и то зацепиться не может. А он выжил…

Найдана не отвечала Беляне, но и не останавливала. Не опасаясь, что ее может кто-нибудь увидеть, она привычно бросила взгляд на очаг, и там заполыхал огонь, освещая жилище. Быстро развязав пояс, она ослабила одежды на мальчике и приложила руку к его груди. Да, крошечный огонек жизни еще не покинул это дитя. Найдана осторожно потрогала его голову, осмотрела со всех сторон.

– Крови нет. Да вроде, и кости целы… – Найдана вспомнила, как они с Ведагором точно так же осматривали птенца, придушенного куницей. Но то птенец, а это человек. Никогда прежде она не бралась возвращать к жизни человека. Никогда не пыталась соперничать с богиней Мареной.

Найдана расслабила ворот на рубахе мальчика и приложила обе ладони к его оголенной груди. Теперь нужно собрать всю силу, всю, сколько есть, и направить через ладони в это маленькое тело, которому нужно жить. Найдана почувствовала, как в пальцах нестерпимо закололо, будто она только что мяла руками свежую крапиву. А под ладонями разлилось тепло. Оно проникало в глубь детского тела, доходя до самого сердца, – Найдана будто видела это даже с закрытыми глазами. С каждым мгновением ей самой становилось все труднее дышать, силы покидали ее, переливаясь в это дитя. Наконец она почувствовала, нет, увидела, как сердце ребенка начало биться. Он судорожно вздохнул, хватая ртом воздух, и открыл глаза.

Беляна продолжала реветь, обнимая ноги сына и не замечая, что творится вокруг. Устало опершись о лавку, Найдана еле держалась, чтоб не упасть. Она села возле мальчика и даже нашла в себе силы улыбнуться ему, когда он поднял на нее удивленный взгляд.

– Мам? – позвал мальчонка, не понимая, что происходит.

Беляна подняла голову, но, скорее, по привычке отзываться на это слово, даже не осознавая, кем оно произнесено. А потом вдруг поняла. Поняла, что это ее зовет сын. Тот самый, которого она оплакивает. Не в силах справиться с чувствами, Беляна закричала в голос и бросилась обнимать и целовать ничего не понимающего сына. Тот только таращил глаза, переводя их с обезумевшей матери на Найдану, которая сидела рядом и молча наблюдала, как бездонное материнское горе вдруг сменилось на безграничную радость.

В пальцах все еще чувствовалось жжение, как от крапивы, и Найдана помяла их друг о дружку, пытаясь унять зуд. Она так устала, что не могла встать. Все же это исцеление отнимает много сил. Ведагор об этом не предупреждал. Птенец в свое время дался ей намного легче.

Беляна, не вставая с колен, теперь кинулась обнимать спасительницу своего ребенка:

– Благодарю тебя! – всхлипывала она, хватая руки Найданы и тычась в них лицом, губами, мокрыми белесыми ресницами. – Отдам тебе все, что у меня есть! Благодарю тебя за сына.

– Мне ничего не надо, – ответила Найдана, неловко высвобождая руки, уже совсем мокрые от слез. – Не рассказывай никому о том, что здесь было.

– Проси, что хочешь! Ничего не пожалею! – не унималась Беляна.

– Отдай мои серьги, – решилась Найдана. Это был шанс вернуть то, что было ей очень дорого.

Лицо Беляны застыло, будто она не поняла, о чем речь, и тут же снова скривилось в гримасе плача.

– Я не могу… – сквозь слезы сказала она, – Жировит увез их этой осенью, сказал, что продал на торжке… Они были такие детские, мне ни к чему, а дочерей у меня нет… Прости меня!.. Проси что-нибудь другое.

– Мне ничего не надо… Ступайте… – На глаза вдруг почему-то навернулись слезы. Не из-за серег, с ними она простилась еще тогда, когда пришлось их отдать, и оттого не понимала, почему теперь плачет.

С тех пор люди стали обращаться к ней со своими недугами. Нет, в открытую никто не называл ее ведуньей или ворожеей, наоборот, все делали вид, что ничего не знают о чудесном исцелении сына Беляны, но случись с кем какая хворь – шли к Найдане. Должно быть, Беляна не сдержала обещание. А может, народ и сам догадался, Найдана ведь не спрашивала. Люди обращались, а она не отказывала. Хоть тяжело это – исцелять. Ведь чтоб излечить недуг, ей каждый раз приходилось делиться своей силой. Потом, чтоб восстановиться, требовалось время. Но она не жаловалась и никому не отказывала в помощи. Да люди, пожалуй, и не думали, насколько тяжело ей это дается. Зато у Найданы теперь было так много дел, что на грустные мысли и переживания просто не хватало времени. Дни пролетали незаметно, седмицы летели за седмицами, вот уже и Велесовы дни позади, скоро солнце заметно повернет на весну.

День был солнечный и чудесный. Дети катались с горы то по одиночке, то гурьбой, то лежа на пузе головой вперед, то стоя на ногах. Найдана шла от колодца с полными ведрами воды. Возле избы Беляны она остановилась и невольно засмотрелась на детей. Как удивительно быстро они забывают невзгоды, когда в доме снова поселяется счастье! Найдана улыбалась, глядя, как толкутся ребятишки. Кажется, совсем недавно она точно так же каталась с горы, смеялась и была счастлива, а дома ее ждали родители. Когда? Еще пару зим назад? А будто целая вечность прошла…

Вдруг ей показалось, что кто-то плачет. Найдана прислушалась. Точно: неподалеку раздавались тихие всхлипывания и стон. Найдана поставила ведра прямо в снег и пошла на звук. Плач раздавался где-то совсем близко. Зайдя за избу, она увидела Беляну. Та стояла, уткнувшись лбом в стену, и тихо скулила.

– Что случилось? – спросила Найдана, решив, что с ее детьми опять приключилась какая-то беда.

– Ничего, – отмахнулась Беляна.

Ну, ничего так ничего. Мало ли, из-за чего она может плакать. Найдана уже собралась уходить, как Беляна вдруг заревела навзрыд так, что Найдана испугалась за нее.

– Я тяжела-а-а-я-я-ааа… Дитя жду-у-у… – взвыла Беляна.

– Дитя? – удивилась Найдана и невольно покосилась на ее живот, по которому еще толком невозможно было что-то определить. – Это точно? Ты уверена?

– Точнее не бывает. Уж, поди, не впервой. Знаю признаки, – Беляна устало уселась в сугроб.

– Ну так чего ревешь-то?

– Это Жировита дите… – тихо сказала Беляна и снова скривилась в плаче.

Найдана оторопело смотрела на нее. Вот так бывает: невозможно предусмотреть все. Иногда враг проявляет себя самым неожиданным образом. Кажется, что с ним покончено, но он вдруг дает о себе знать, когда совсем этого не ждешь.

«Как же так?» – растерянно подумала Найдана, но быстро взяла себя в руки:

– И чего? Чего реветь-то? Главное, что это твое дитя! Не думай больше про Жировита. Это был морок, который он напустил на всех. Никто не виноват. И ты не виновата. Никто не посмеет тебя укорить, потому что все власть его силы на себе испытали. А ребенка твоего вырастим всем миром и в обиду не дадим. В любви вырастим и в добре. И нечего на снегу сидеть! Нельзя тебе сейчас хворать, о дите подумай! – Найдана вытерла слезы с ее щек и впервые за долгое время обняла подругу.

Беляна еще какое-то время судорожно всхлипывала, но вскоре успокоилась.

Казалось, что жизнь идет своим чередом, если не считать, что Найдана уже давно не виделась с Ведагором. Сколько прошло времени – месяц, два? Пожалуй, уже два с половиной. Он не приходил в деревню, не откликался на зов, как прежде. А самое страшное – теперь Найдана его не чувствовала. Раньше она всегда ощущала его присутствие. Даже если Ведагор был очень далеко, Найдана знала, что он есть. А теперь… Найдана тряхнула головой, стараясь отогнать грустные мысли. «Нет-нет, он жив! – уговаривала она сама себя, – просто он где-то очень далеко. Опять ушел за своими травами и снадобьями…»

Не в силах больше придумывать причины, по которым Ведагор не появляется, Найдана снова отправилась к его землянке. Здесь по-прежнему было тихо. Снег так запорошил все вокруг, что от кострища не осталось и следа. Да, похоже, что Ведагор так и не появлялся здесь. Вон как землянку замело, стоит, будто холм. Даже входа не видно. Найдана вздохнула и уже хотела вернуться в свою деревню, даже руки сложила перед грудью, чтоб произнести заклинание, но что-то остановило ее. Тонкая, едва заметная цепочка следов тянулась от землянки в сторону леса. Найдана подошла ближе. Так и есть, следы почти замело, но все же их можно различить. И они точно принадлежат человеку.

– Ведагор! – крикнула Найдана, прислушиваясь к эху и пытаясь различить в нем отклик старца. – Ведагор, ты слышишь меня? Я знаю, что ты где-то здесь! Отзовись!.. – и тише, будто сама себе, добавила: – Я не понимаю, почему ты прячешься от меня…

Вдруг она вспомнила про курицу. Кто-то ведь должен был присматривать за ней, кормить. Что стало с бедняжкой за это время? И как Найдана не догадалась взять ее к себе, пока Ведагор не вернется? Укоряя себя, Найдана бросилась к землянке и принялась откапывать проход. Она смахивала руками снег с двери, отпихивала его ногами в сторону, пока не очистила достаточно места, чтоб можно было хотя бы добраться до вертушки. Та была сделана таким образом, что ее, закрытую изнутри, можно было открыть снаружи, и запирала дверь не от воров, а от непогоды или диких зверей. А люди – откуда ж им тут взяться-то?

Вот и вертушка. Найдана толкнула дверь. Осторожно, чтоб не занести с собой весь сугроб, что образовался у входа, она протиснулась в землянку и остановилась. Несмотря на то, что теперь в землянке не было очага, здесь было достаточно тепло. Это и не мудрено, ведь она со всех сторон была занесена снегом, который, словно одеяло, укутывал жилище старца, не давая ему промерзнуть. Да и дверь давненько не открывалась, не впускала морозный воздух внутрь. Дверь! Найдана торопливо прикрыла ее и уже в полной темноте осторожно спустилась вниз по ступеням. Где-то здесь была наструганная лучина… Найдана помнила это еще с тех пор, когда жила у Ведагора. Она пошарила рукой в углу под лавкой. Так и есть, Ведагор не изменяет своим привычкам. Найдана зажгла огонь и, приподняв лучину над собой, сразу заглянула в тот угол, где когда-то обитала курица. Та, как ни в чем не бывало, нахохлившись, сидела на своей жердочке.

– Уф… Живая!.. – с облегчением выдохнула Найдана. Она пристроила лучину в светец, воткнутый в бревно на стене, и, присев перед курицей, осторожно погладила ее. – Как же ты тут одна? Чем же ты кормишься-то?

Тут вдруг откуда-то сбоку послышался шорох. Найдана быстро повернулась на звук, от неожиданности не удержалась и шмякнулась на пол. В тусклом свете она сначала увидела кучу тряпья на полу. Когда Найдана приходила в прошлый раз, ничего такого здесь не было. Сдерживая взволнованное дыхание, Найдана присмотрелась. Лохматая овечья шкура, которую Найдана сначала приняла за тряпье, была накинута поверх чего-то. Или кого-то… Она боялась подойти, потому что не знала, что там увидит. А вдруг там Ведагор и он… и он не живой… Ведь не чувствовала же его сейчас Найдана. Овчина едва заметно шевельнулась. Значит, под ней кто-то живой. Может, это кто-то чужой забрался в жилище старца? Тогда почему не дал о себе знать, когда она только вошла? А если это лиходей какой? Затаился и выжидает, чтоб напасть на нее. А может, он спит, и даже приход Найданы не разбудил его. Тогда у нее есть шанс потихоньку выбраться отсюда.

Найдана осторожно приподнялась, не отрывая взгляда от подозрительной овчины, под которой кто-то прятался. Вдруг среди серой лохматой шерсти она заметила длинные белые пряди. Сердце так сильно застучало, что Найдана невольно приложила руку к груди, будто пытаясь удержать его. Некто под овчиной снова шевельнулся, отчего та немного сползла в сторону.

– Ведагор!? – не веря своим глазам, воскликнула Найдана.

Забыв, что еще мгновение назад она хотела потихоньку удрать из землянки, Найдана бросилась к старцу и в порыве чувств крепко обняла его. Ведагор молча взглянул на нее из-под белых лохматых бровей и даже не попытался обнять в ответ.

– Что случилось? Я искала тебя. Где ты был? Я не знала, что и подумать! – тараторила Найдана, едва справляясь с волнением.

Ведагор молчал. Найдана отстранилась и растерянно посмотрела на него. Взгляд Ведагора был печален. Неужели он не рад встрече с ней? Что произошло за это время?

– Ты сердишься на меня? – спросила Найдана, не понимая, почему Ведагор так себя ведет.

– Нет, – тихо ответил старец.

– Так почему же прячешься? Заперся тут в своей землянке! А я уж чего только не передумала! И не чувствую ведь я тебя – с чего бы это? Представляешь, какие думы мне в голову лезли? – с укором произнесла Найдана, попутно проверяя горшки и короба. – Да у тебя и поесть-то нечего! Ничегошеньки! Ни крупиночки.

– Ступай, девонька, не нужно тебе здесь…

– Как это не нужно? – возмутилась Найдана. – Ты захворал? Так я тебя излечу! Знаешь, скольких я уже на ноги поставила! – Найдана снова присела возле старца, прикоснулась ладонью к его лбу, и тут же отдернула руку: ее пальцы будто обожгло, но обожгло холодом. Она прижала руку к его исхудалой груди и почувствовала черное пламя, которое пожирало старца изнутри. Нет, это была не хворь. Найдана за это время много разных хворей распознала. Это было что-то другое.

– С этим ты не справишься, – грустно усмехнулся старец. – Во-первых, целители не могут лечить тех, кто старше их: это слишком опасно для самих целителей. Во-вторых, это не та хворь, которую так просто излечить. Чтоб поставить меня на ноги, тебе пришлось бы потратить всю свою силу.

– Ну и пусть! – воскликнула Найдана и протянула руку.

– Да слышишь ли ты меня?! Всю силу! Всю твою магическую и жизненную силу. Это убило бы тебя.

– Убило бы… – повторила Найдана, словно вникая в смысл этих слов и не сразу понимая его. А осознав, невольно отдернула руку. – Но что же делать? Должно же быть какое-то снадобье!

– Есть снадобье, – после небольшой паузы проговорил старик, – только самому мне его не добыть: сил уж нет. Я пытался, но не смог.

– Ты скажи – я принесу! – Найдана, казалось, была готова бежать прямо сейчас.

– Помнишь, девонька, ходили мы с тобой за зеркалом? Не хотел я, чтоб ты снова там оказалась, да без меня, но придется. Только там есть средство, которое нужно для исцеления.

– Я все сделаю, ты только скажи, что нужно! – торопливо проговорила Найдана.

– Тебе нужно добраться до того места. Я объясню, как открыть гору. Там внутри есть огненная река. В прошлый раз ты не видела ее, потому что не заходила далеко вглубь, но она там есть. Большая, бурлящая река, наполненная пламенем.

Найдана старалась не выдать ни взглядом, ни словом, что в тот раз она ослушалась старца и видела эту реку. А Ведагор продолжал:

– От этой реки исходит дым. Вот его-то и нужно принести.

– Как же мне принести дым? – удивилась Найдана, вспомнив странный рыжий дым, поднимающийся над рекой. – Он же развеется.

– Это не простой дым. Наберешь его в горшок, он там и сохранится. Вон там, на лавке, пояс мой – подай его.

Найдана взяла веревочный пояс, к которому были привязаны холщовые мешочки. Она не припомнила, чтоб раньше видела, как Ведагор снимал его. Казалось, даже ночью, ложась спать, он не расставался со своими мешочками. Впрочем, Найдана не могла это утверждать, потому что как ни напрягала память – не могла вспомнить. Все, что раньше казалось не важным, сейчас почему-то обрело новый смысл. Дрожащими пальцами Ведагор принялся перебирать их, то и дело устало роняя руки и какое-то время набираясь сил. Наконец он выбрал один мешок, долго возился с ним, но так и отдал Найдане, показав жестом, чтоб она развязала. Найдана так и сделала и заглянула в мешочек. Резко пахнуло тысячелистником, а потом и мятой. Это была смесь трав, ароматы которых словно боролись друг с другом.

– Здесь уже все приготовлено. И заговоренная смесь, и горшок с плотной крышкой. Я ведь сам пытался добраться до тех мест, но сил не хватило. Береги эту смесь, она поможет открыть гору. Помнишь, как я делал? Да слова запомни: КАБАРАНДРА РАБАКОН.

Найдана шепотом повторила за старцем.

– Как только черту проведешь, слова скажешь, и бегом оттуда! Слышишь? Опасно рядом находиться. И еще, – он с грустью посмотрел на Найдану, – там внутри живут чудовища. Я должен тебя об этом предупредить. Поглядывай по сторонам и старайся не попасться им в лапы. Последняя надежда, что ты донесешь снадобье и спасешь меня.

– Не волнуйся, я все сделаю, – уверенно произнесла Найдана.

– Жаль, упущены дни, когда Велес помогает открыть любые врата. Теперь сделать это будет гораздо труднее.

– Я справлюсь, – Найдана уже завязала мешочек с зельем и спрятала его за пазуху. Затем торопливо вскочила на ноги, перекинула через плечо котомку с небольшим горшочком, бережно завернутым в тряпицу, и готова была прямо сейчас бежать за волшебным дымом.

– Да поторопись, внученька, времени осталось очень мало.

Найдана бросила прощальный взгляд на старика. Ведагор был совсем плох. Только бы он дождался ее. Только бы дотерпел. А уж она постарается как можно быстрее обернуться.