Текст книги "Охота"

«Вообще-то, нет. Но он об этом не знает, а судить будет по себе».

«Арден, не надо. Сейчас время работает на нас. Будем его тянуть, сколько можно. Не трогай пока дядю…»

Хотя, честно говоря, сама я тоже начала закипать. Вот ТАК бы со мной обращались, если бы я не встретила Тиану? Вот на ЭТО была бы похожа моя жизнь? Гррр… Как только стану совершеннолетней, турну эту тетку с теплого места, пусть летит носом в ближайшее болото… хотя… вспомнилась услышанная в детстве смешная история. Ага! Вот это доброй Матушке я могу устроить прямо сейчас!

Когда Настоятельница удалилась, повернув снаружи в двери ключ – меня что, еще и запирают? Совсем обалдели! – мы спорхнули с потолка вниз. Эрис и Эмит тут же вцепились в корзину с провизией и стали упихивать за щеки булки с орехами, а мы сели посовещаться…

Решили следующее: сейчас я считаю воспоминания Эмита, после чего Шон возьмет парней с собой на ночь в Ларран – пусть нормально отдохнут, помоются, развеются… и вообще, чем там занимаются эльфы в отпуске? Мне хотелось переночевать в келье, чтобы лично перепробовать весь спектр «приятных» ощущений, которые испытала принцесса в обители святой Цецилии. Да и задуманная гадость требовала личного присутствия в монастыре с утра пораньше. Как и ожидалось, Арден и Тиану захотели составить мне компанию. Вместо отсутствующей жаровни, наверное. А то вдруг замерзну?

Воспоминания Эмита нельзя было назвать радужными. Одинаковые серые дни, ранние побудки, пение монотонных гимнов в честь кого-то с неразборчивым именем, выскобленные добела доски столов в трапезной, на которых стоят деревянные миски с какой-то бурдой… Забавными были только каверзы, которыми баловались эльфы. Я похихикала, глядя на восьмилоктевую каменную Цецилию, сокрушенно качающую головой и грозящую Настоятельнице пальцем. Теперь-то понятно, почему возмущалась святая, усмехнулась я, вспомнив, как непринужденно выходящий из кельи Настоятель положил лапу на филейную часть плывущей перед ним Матушки.

Еще в воспоминаниях Эмита интересными мне показались лица послушниц. Что-то не наблюдалось в них кротости и стремления посвятить себя Храму. Сразу возник вопрос – а добровольно ли они сюда попали? Надо бы разобраться. Вот эта, например, кто такая?

– Эмит, живая черненькая девушка с голубыми глазами. Расскажи о ней?

– Мы несколько раз работали рядом в саду. Симпатичная. Зовут Лиррит. Она единственная дочь лорда, живущего к северо-востоку отсюда. Отец у нее уже старый, да еще был сильно ранен на войне и так и не оправился. Весной к ним в поместье пришли какие-то люди, все перевернули. Отец сделать ничего не смог, а Лир удрала. Прибежала сюда, думала тут спрятаться и попросить помощи. А ее заперли – и в послушницы… Хорошо, что по уставу должен пройти год, прежде чем можешь стать монахиней. Лир уже и не чает вырваться. Честно говоря, – эльф замялся, – я обещал помочь.

– Обещал или обещала? – поднял бровь Арден.

– Обещала. Я ж девушкой был!

– Вот ею и оставайся! – Ар был суров. Эмит покаянно кивнул.

– А что за люди напали? Она говорила? – заинтересовалась я.

– Да какие-то типы в капюшонах… Лир и не разглядела толком. Она их издали видела. В тот день она гуляла в лесу. Только потому и смогла убежать.

Мы переглянулись. Не может быть! Неужели мы наткнулись на очередной след?

– Эмит, где ее келья – знаешь?

Ага, кто бы сомневался, конечно, знает. Первый этаж, три окна вправо. Только живет Лиррит в общей спальне, с ней еще пять девушек.

– Эмит, слушай. Скажешь ей потихоньку, что получил весточку из Ларрана. А раньше молчал потому, что не хотел зря обнадеживать. А теперь знаешь точно, что есть хороший дом, где она может пожить, пока мы разберемся, что творится в поместье ее отца. Я говорю про дом моей бывшей камеристки Ланы. Ей как раз помощь сейчас к месту будет. Из монастыря мы Лиррит вытащим, как только вам настанет срок возвращаться в столицу. Все понял? – я серьезно посмотрела на юного эльфа. Тот кивнул.

Теперь надо бы было посмотреть воспоминания самой девушки. Взяв за руку Ти, потянула его к окну. Ар двинулся следом. Спланировав с подоконника, чуть не застряла в колючих кустах этажом ниже. Это садовник постарался, чтоб монашки в ночное время по округе не шастали, да? Заглянула в нужное окно. Угу, не комната, а склеп повышенной вместимости. Только вместо гробов – койки в домовину шириной с серенькими одеялами. Четыре девицы уже спят, две пока бродят. А что это на них за странные мешки с прорезями для рук и головы одеты? Аа-а… покопалась я в голове одной – сия упаковочная тара для девиц имеет название – «посконная рубаха». Наверное, носить такое – это особо садистский народный обычай для умерщвления плоти. Ведь наверняка эта жуть трет и колется! Причем спорить могу – законодательницей мод для юных послушниц выступала Настоятельница, добровольно такого ни одна мазохистка не нацепит!

Позвав Ардена, открылась ему – пусть смотрит, на что способна драконья магия. Сотворила контрольную сферу и усыпила всех шестерых. Потом раскинула сеть, чтобы нас не застали врасплох. Использовав энтропию, вынула два прута из оконной решетки – уходя, надо б не забыть поставить их назад. Оглядела спящих девушек – которая тут Лиррит?

Втроем мы подошли к койке с тощей подушкой, на которой лежала черноволосая голова. Ти занялся считыванием воспоминаний… Через пять минут мы были уже почти уверены, что попали в яблочко. Темные фигуры в плащах из памяти Лир были страшно похожи на типов, преследовавших нас с Тиану после Таргана. Почти наверняка это полуорки из тайной гильдии убийц, следы которой Арден уже несколько месяцев искал по всем углам Империи. И что привлекло их в уединенном поместье? Хотя, может быть, именно уединенность? Ведь, кроме Лиррит, никто и не узнал о захвате имения. А она так и не смогла никому рассказать.

Ти прошел вдоль остальных кроватей, вглядываясь в девушек.

– Две бедные родственницы, одна невеста, за целомудрие которой боятся, одна сестра непутевого брата, который проиграл ее приданое, и, наконец, представьте себе, вон та блондинка пришла сюда добровольно.

Мы вылезли в окно, восстановили решетку и вернулись к себе в келью.

Эрис и Эмит уже приплясывали от нетерпения, так им хотелось смыться из узилища хоть на одну ночь. Арден разрешающе махнул рукой, мол, летите уж, а Шон догонит. Эльфы резво, пока начальство не передумало, выпорхнули в окно. Шон с сомнением посмотрел на остающихся со мной кузенов. Подумал, хмыкнул, щелкнул пальцами. Оба блондина почему-то подпрыгнули.

– Шон, ты уверен, что это надо? – спросил, неловко ерзая и переминаясь с ноги на ногу, Ти.

– Так всем будет спокойнее, – искренне улыбнулся маг.

– Что он сделал? – дернула я стоящего рядом Ара за рукав.

– Систему охлаждения, – не совсем понятно отозвался Повелитель.

В штанах, что ли? Обалдело посмотрела на эльфов – неужели угадала?

Я присела на кровать. Попрыгала. Жестко, неудобно. Да еще и узко. И как ночевать на этих трех досках? Но мне ж хотелось личного опыта для полноты впечатлений? Вот, буду получать.

– Ты предлагаешь на этом спать? – В голосе жениха тоже звучало сомнение.

– Ти, ну, если хочешь, наколдуй себе перину и спи на койке напротив.

– Я просто уточнил. Думаю, после ночлега в этом гостеприимном месте твой личный счет к дяде Фирданну достигнет астрономических высот…

Арден также отнесся к моей идее переночевать в холодной келье, не используя никаких магических удобств, скептически. Ведь мы могли бы запросто создать силовую сетку, в которой почивать было бы и мягко, и тепло, и просторно. Но я уперлась, а он спорить не стал.

В итоге, покрутившись так и эдак, эльфы устроились валетом, оставив для меня в середине щель, где могла б уместиться небольшая кошка. Меня спросили – к кому я хочу лечь головой, а к кому – ногами? Вот вопрос – и как никого не обидеть? Я сказала, что меня устраивает любой расклад, и предложила бросить монетку. В результате оказалась лежащей нос к носу с Арденом. На другом конце койки Ти обнял мои ноги, а потом начал гладить под коленом, постепенно поднимаясь выше. Внимательно смотрящий на меня Ар уловил, как участилось мое дыхание.

«Можно? Шона нет, а на нас предохранители. – Ментальная усмешка. Волна ласки: – Если Нара начнет тревожиться, скажешь, и мы прекратим. Можно?»

Я неуверенно кивнула, глядя в потемневшие зеленые глаза.

Оказалось, целоваться в тесноте, когда между телами невозможно даже руку просунуть, – это очень здорово. Я слышала стук его сердца, он – стук моего. У нас был общий пульс и общее дыхание. Его рот творил чудеса с моими губами – мне очень понравилось, когда Арден втянул в себя мою нижнюю губу и начал ее ритмично сосать, иногда чуть прикусывая зубами. А затем стал учить целоваться, используя язык. Было жаль, когда он, отстранившись, посмотрел темным взглядом на мой припухший рот: «Бель, пока хватит».

Вздохнув, заглянула в полуприкрытые стрелами ресниц затуманенные глаза Ардена – о чем он сейчас думает?

«Вот этого тебе пока лучше не знать».

Еще один ревнитель моей нравственности нашелся? Ну что за напасть?!

«Нет. Просто на тебе-то нет предохранителя. А если я дам тебе заглянуть сейчас в мои мысли, Нара нас обоих съест! И я ее пойму!»

К утру я поняла, как был прав Ти в своих сомнениях касательно нашего ночлега. Было страшно тесно. Я быстро отлежала на тощем матрасе бок, а перевернуться оказалось невозможно. Думаю, на этой троллевой койке была самая большая плотность принцев и принцесс на единицу площади за всю историю Империи.

Посреди ночи Ти что-то приснилось, и он въехал пяткой Ардену в нос, в результате чего мы все оказались на полу. Потом на нас вдруг закапало – где-то наверху протекла крыша. И наконец, не успели мы заснуть, как зазвонил зовущий на утреннюю молитву колокол. Гррр! Я убью дядю!

Сползши с койки, попробовала разогнуться. Эльфы, сидящие на нарах – иначе после этой дивной ночи обозвать монастырскую кровать я не могла, – глядя на мои гримасы и потуги, обменивались ехидными репликами – обсуждали, нужна ли им такая скособоченная невеста. Ну, этим врединам припомню и отомщу позже – сейчас есть другие дела!

Прикрывшись щитом от усилившегося за ночь дождя, выскользнула в окно и подлетела к покоям Настоятельницы. Заглянула внутрь – вот это постель! – широченная, с тремя перинами, под балдахином. В мою келью такая б горизонтально не поместилась, разве что стоймя. Достойная Настоятельница уже поднялась… как я вовремя успела! А кто же тогда сопит в кровати? Ага, вот тот, чьи портки висят на спинке стула, и почивает под пуховым одеялом!

Теперь надо присмотреть за туалетом достойной Матери, а то вдруг спросонья чего перепутает? Морок на пару предметов, легкий ментальный щелчок по лбу – угу, отлично! Добившись искомого результата, вернулась к себе.

Тиану превратился в Ирис, Арден прикрылся невидимостью, я изобразила саму себя, вариант – немочь бледная, и мы поплелись на заутреню. Ти потирал поясницу, похоже, его продуло, я не выспалась и готова была кусаться. Унылые серые коридоры, лестницы со слишком высокими и узкими ступенями, каменные стены… смотреть тут было решительно не на что. Наконец длинный проход привел нас в сумрачный зал с высоким сводчатым потолком и каменной статуей Цецилии восьми локтей высоты у дальней стены. Мать-настоятельница уже была тут. Бросив укоризненный взгляд в нашу сторону, матушка поднялась на возвышение у ног святой.

Монашки, глядя на свою начальницу, изумленно захлопали глазами и зашептались. Но, похоже, скандала, который я хотела спровоцировать, не выйдет… больно затюканными были обитательницы этой твердыни благочестия. Значит, надо помочь…

Прищурилась. Статуя Цецилии повернула голову и с брезгливым удивлением на лице уставилась на голову Настоятельницы. Монахини округлили глаза. Одна мягкой черной кучей без чувств осела на пол. Стоявшая спиной к святой Мать негодующе уставилась на нарушительницу устава, не понимая, чего это та с утра на ногах не держится. И только открыла рот, чтобы высказать все, что думает по поводу неподобающего поведения и разнузданности некоторых сестер, как каменная святая простерла длань, протянула ее к головному убору главной блюстительницы монастырской нравственности и двумя пальцами сдернула с головы. И встряхнула, явив всем на обозрение мужские кальсоны с расстегнутой ширинкой. Да-да, сегодня поутру достойная Мать, личный пример для каждого и неусыпный страж моральных устоев для всех, слегка напутала с предметами туалета и вместо чепца повязала на голову портки своего коллеги из мужского монастыря.

Почувствовав прикосновение, Мать-настоятельница обернулась, вытаращила на ожившую святую глаза и завизжала резаным поросенком, глядя, как статуя брезгливо поднесла портки к носу, понюхала, фыркнула и отшвырнула прочь. Пригрозив продолжающей визжать Настоятельнице пальцем, Цецилия задумалась, потом приподняла подол длинного одеяния и отвесила грешнице пинка. Та, завывая на лету, словно баньши, которой тролль ногу отдавил, задом наперед точно вписалась в дверной проем и улетела во двор, где и впахалась в мокрую клумбу. Святая обвела остальных взглядом, милостиво кивнула, мол, можете начинать молитву, и снова застыла в каменной неподвижности.

Ясное дело, молебна не получилось. Зато, поскольку воля Небес была высказана однозначно, произошла смена власти. Место Настоятельницы заняла ее заместительница по хозяйственной части, а бывшую Мать заперли в подвале – до получения из Храма распоряжений о судьбе отступницы.

Мы, пользуясь наступившей неразберихой, превратили воду в колодце в яблочный сидр – пусть народ порадуется. Потом вернулись к покоям Настоятельницы и разбудили спящего там мужика, запустив в комнату несколько фантомных черных, с собаку размером, крыс с красными горящими глазами. Ти сказал, что у меня нездоровая фантазия, но желаемого эффекта я добилась – голый Настоятель, прикрыв самое дорогое бесхозным чепцом, с воплями вылетел из комнаты, и его целый час ловили по всему монастырю призванные на помощь конюх и сторож. Я с гордостью подумала, что рассказов о сегодняшнем дне хватит монахиням не на один месяц.

Эрис и Эмит в сопровождении Шона вернулись к обеду и горестно взвыли, узнав, какое веселье пропустили.

Мы попрощались – через пару недель встретимся в Ларране – и покинули монастырь.

Глава 8

Единственный способ установить границы возможного – попытаться сделать шаг за эти границы.

Второй закон Кларка

Я стояла на утесе с телепортом, в последний раз обводя взглядом серую, пеленой дождя полустертую из реальности долину.

– А море отсюда далеко?

– Да лиг сто – сто двадцать на север. А что?

– Я никогда не видела моря. Это же меньше часа драконьего лета? Давайте слетаем? Мы же успеем вернуться к балу?

– Бель, сейчас на Северном море начало сезона осенних штормов. Уже холодно, прибой сильный, и купаться нельзя. Ты уверена, что хочешь?

– Уверена! Очень хочу!

Ти улыбнулся, отошел от обрыва и стал драконом:

– Залезайте!

В этот раз я взлетела на спину Шторма раньше Ардена, привычно устроилась в ложбине на загривке зверя, прижалась к нему, втягивая запах моря и нагретого металла и нежно гладя ладонями темную чешую с сапфировым отливом – как же он хорош, и как я его люблю! Устроившийся за моей спиной Ар с восхищением провел рукой по рельефному гребню:

– Неужели и я буду таким?

Мрак уже кружил над нами, гигантской хищной тенью рассекая завесу дождя. Шторм, спружинив задними лапами, рывком кинул себя в воздух, распахнул крылья и стал мощными взмахами набирать высоту.

– Ти, не очень высоко, мне хочется видеть, что внизу, – попросила я.

Дракон сделал «горку», от которой захватило дух, и два темных силуэта понеслись на север. Я чувствовала, что обнимающий меня Ар тоже наслаждается полетом, будто примеряя на себя каждый взмах крыльев, каждый порыв ветра, сумасшедшую скорость, с которой мелькали под нами распадки и горные отроги этого пустынного края. Скоро леса и скалы сменились холмистой равниной с наростами бурых деревушек, распаханными уже пустыми черными полями, нитками мокрых разъезженных дорог. Вдали показался какой-то город – Мрак и Шторм, забрав вправо, в сторону Гномьих гор, обогнули его по широкой дуге.

Равнины сменились меловыми холмами и вересковыми пустошами, и, наконец, последний раз взмахнув крыльями, драконы приземлились на краю цепи обрывающихся вниз утесов.

Первое, что я почувствовала, был запах – соленый, свежий, влажный, резкий. Потом в уши ударил шум – будто там, внизу, ревело и перекатывалось чудовище – огромное, неустанное – раз за разом, опять и опять, снова и снова. Я перевела взгляд туда, где впереди заканчивалась земля, – небо вдали расчерчивала надвое идеально ровная горизонтальная полоса, и я не сразу поняла, что нижняя часть того, что сначала показалось мне небом, была водой. Океан. Бесконечность. Стихия.

Борясь с ветром, подошла к самому краю обрыва. Ого! А высота-то тут не меньше ста локтей! И внизу, на черных скалах, ревел и бесновался прибой, разбиваясь о камни и брызгами взлетая выше места, где стояла я. Резкий ветер швырнул в лицо капли воды. Я запрокинула голову, слизывая с губ горько-соленую морось – частички океана.

Как описать то, что я чувствовала, смотря на эту бесконечную, безграничную, бескрайнюю неспокойную равнину, пенящуюся барашками волн? Вдали вода казалась спокойнее, светлее и синее, но ближе к берегу, там, где щерились скалы и над рифами бурлили водовороты, она была почти черной. Волны, достигая мелководья, поднимали головы, на них закручивались пенные гривы, и уже огромные валы обрушивались на казавшиеся сверху такими хрупкими утесы. Закрыв глаза, я стала слушать ритмичный и неумолчный рев бездны, ворочавшейся у меня под ногами.

– Бель, о чем ты думаешь? – раздался голос Ти.

– О свободе. О силе. О бесконечности. Смотри, вода, ударяясь о берег, разбивается на мельчайшие брызги, и кажется, что камень победил. Но самая крошечная капелька по-прежнему остается частичкой моря, и она осыплется вниз, снова сольется с волной и станет с ней целым, как будто никогда не терпела поражения. И ударит снова. И снова. И так до тех пор, пока не подточит камень и он не сдастся и не обрушится, превратившись в мелкую обкатанную гальку. Море невозможно обуздать. Оно упорно, своенравно и всегда свободно. Понимаешь?

– Бель, ты сама как стихия. Вот и чувствуешь сродство, – улыбнулся Ти чуть грустно.

Наверное, он прав. Я никогда не стану домашней. И свобода значит для меня больше всего остального. Я готова ограничить себя ради любви и долга, но это – те путы, которые наложу на себя сама. Только так.

– Ар, Шон, идите сюда, – позвала я. И объяснила: – Я чувствую, мы должны слиться. Здесь и сейчас. Давайте?

– Только все же немного отойдем от края, – улыбнулся Арден. – Так что уж лучше идите вы к нам.

Это слияние стало чем-то особенным и невероятным, непохожим на все, что было раньше. В общую радугу нашего счастья я смогла принести с собой ощущение бескрайней мощи и запредельной свободы, которыми прониклась, стоя на краю обрыва. Мы вчетвером стали той самой волной – вечной и бесконечной, простирающейся от горизонта до горизонта, не знающей ни мгновения покоя. Той, которую невозможно победить и нельзя раздробить на части, которую никому не удастся удержать или пленить, которая будет накатывать снова и снова, пока не добьется своего. А еще было чувство нереальной свободы – весь мир, сияющий, многогранный, прекрасный, лежал перед нами, мы разлетались над ним брызгами, проносились ветром, проливались дождем. И краски от этого становились ярче, радуга искрилась немыслимыми оттенками, как будто именно мы несли в мир дыхание и волшебство жизни, чудо магии. Я сфокусировала глаза на Шоне – он сиял, впитывая невероятную картину, немыслимые цвета и ощущения нашей общей реальности. Арден и Тиану приникли с двух сторон к моему рту поцелуями, и я умудрялась отвечать им обоим. Я почувствовала, как парни, обняв меня с двух сторон, приподняли, оторвав от земли. Посмотрела вниз – мы зависли в воздухе высоко над утесом, медленно дрейфуя в сторону океана… Оо-о! Может, это и не Ти с Арденом? Но, кто бы ни поднял, стоит позаботиться о мягкой посадке.

Когда все закончилось и я левитацией мягко опустила нас всех на утес, у меня осталось ощущение, что я что-то поняла, чему-то научилась, и ради этого одного стоило сюда лететь. Вербализовать это чувство пока было невозможно, но я знала, что однажды подберу правильные слова. Единственно – я чуть улыбнулась, – мне не хватало в наших теперешних слияниях нот страсти, желания, ощущения вжимающихся в меня разгоряченных, твердых тел моих любимых. Происходившее было прекрасно, но как-то отстраненно, что ли? Хотя ведь так будет не всегда?

– Шон, а сложно поставить здесь телепорт? – Мы уже полчаса молча сидели на лужайке, привалившись друг к другу и глупо улыбаясь, и, наверное, пора было возвращаться в реальность.

– Хочешь сюда прилетать? – Маг скосил на меня карий глаз.

– Да! – Я развела руки, пытаясь охватить горизонт. – Тут просторно. Смотришь – и понимаешь свой истинный масштаб в этом мире. Правда, странно – в одно и то же время учиться мощи и смирению?

– Эх, найти б еще местечко, где кротости учат! – не удержавшись, ввернул Ти.

– Да мы ж только из одного такого прилетели. Хочешь вернуться? – округлила глаза я.

Шон хихикнул. Ар, отвернувшись, спрятал улыбку.

Пока Шон занимался телепортом, настроенным, как обычно, на нас четверых, я решила обсудить полученную в монастыре информацию о захваченном неизвестными злодеями поместье.

– Бель, нахрапом лезть туда не стоит. Я сегодня же отправлю на разведку несколько наших магов. Очень аккуратно, издалека, чтобы не потревожить. Вот прикинь сама, что бы ты сделала после того, как два подразделения, посланные на отлов неизвестных охотника с девицей, канули без вести?

Я задумалась.

– Усилила бы меры безопасности. Во-первых, увязала бы все защитные амулеты между собой в единую сеть. Чтобы, если какой-то внезапно исчезнет из цепи, это стало бы сигналом тревоги для остальных. Во-вторых, обнесла бы все, что можно и нельзя, кучей охранных плетений. Во избежание неожиданностей. Наконец, выставила бы внешнее наблюдение.

– Ну вот я пришел к таким же выводам, – кивнул Ар. – Значит, если в поместье окопался один из отрядов гильдии убийц, надо позаботиться о том, чтобы никто не сбежал и не подал сигнал тревоги. Начинать такие дела стоит с разведки. Так что запасись терпением и жди – пара недель тут погоды не сделают.

– Арден, я тебя не спрашивала… Тот трактирщик с перевала, убивавший путников на черном алтаре. Йор Садер, кажется? Что с ним?

– Маги работают, но очень медленно. Уже известны имена и описания более пятидесяти его жертв. К сожалению, к числу убитых драконят надо приплюсовать еще троих. С «хозяином» сложнее. Пока все существенное, что удалось вытащить из анализа воспоминаний, – то, что это действительно мужчина. Приходится анализировать мелочи – например, длину теней, когда некромант стоял рядом с трактирщиком. Или случайно оставленный в луже крови отпечаток сапога.

– Не много, но лучше, чем ничего. Спасибо, Ар! Что б я без тебя делала? – я потерлась щекой о плечо рядом сидящего эльфа. Арден тут же обнял меня, прижимая еще теснее. Я потянула за собой Ти, который расслабленно откинулся на мой живот. Лучше б он его не трогал! – сразу вспомнилось, что день перевалил за середину, а у нас еще маковой росинки во рту не было. Если не считать, конечно, того сидра, что мы хлебнули из монастырского колодца – надо ж было продегустировать наколдованное?

Задумалась: может, нырнуть за рыбой? И вообще, на дне морском я еще не была…

– Бель, выбирай – дно или бал. В оба места нам не успеть.

Я вздохнула с сожалением:

– Бал. Если не придем, это заметят.

А еще дома есть уже готовая еда. А тут, даже если поймаю рыбу, ее придется чистить и жарить…

* * *

– Ар, не стоит тебе этого надевать!

– Почему?

– Потому что любимые цвета кронпринца Арденариэля эрд Лоо’аллена, как я успела заметить, – снежно-белый и зеленый. И вообще принц предпочитает искристо-светлые тона. Из чего следует, что Айтеллороэль эрд Неллао должен одеваться по-другому. Рост и осанка у обеих ипостасей схожи, вот и подумай, что будет, если кто-то из знакомых увидит тебя со спины?

Арден вздохнул, глядя на разложенные на кровати костюмы, один из которых хотел надеть на бал.

– Ты сейчас синеглазый и русоволосый. Вот, предлагаю изменить цветовую гамму, сделав ее темнее, глубже, более насыщенной. А тона подбирать под новый цвет глаз. Например, берем вот этот, – схватила лежавший с краю наряд. – Твой любимый зеленый делаем синим… – взглянула в глаза Ару, подбирая правильный оттенок, – а белый превращаем в искристо-серый цвет горного кварца. Нравится?

Костюм стал выглядеть скорее темным, чем светлым, но не потерял при этом нарядности. Очень недурно! Теперь нужно подобрать что-нибудь в тон для себя, и можно трогаться.

Тиану хотел пойти с нами, а Шону светские мероприятия были совершенно неинтересны, и он решил остаться дома – посидеть за книгой с чашкой горячей тайры. И вообще, он давно не занимался теорией. Я инициативу поддержала, тем более что были два-три вопроса, над которыми сама ломала голову последние дни и которыми хотела озадачить тер Дэйла.

Портал из комнаты Тиану перенес нашу компанию в парк Академии. Выбравшись из кустов, куда закинул нас телепорт, мы пошли по украшенной светящимися гирляндами дорожке. Я с интересом крутила головой. Все три башни были ярко освещены, издалека доносилась музыка и голоса, звучал смех. Неискренние взвизгивания в кустах впереди замолкли, и теперь оттуда слышались звуки поцелуев. Академия праздновала начало нового учебного года…

Сегодня вечерние балы были во всех трех башнях, и народ вольно перетекал с одного мероприятия на другое, веселясь, общаясь и сравнивая. Меня заинтересовал вопрос, о каких танцах может идти речь, если среди поступивших в башню Шарр’риот оказалось сорок парней и четыре девушки. Хороводы, что ли, водить будем? Ведь наверняка на других курсах и в других башнях ситуация аналогичная.

– Ну, во-первых, у дивного народа дело обстоит по-другому. Сюда приезжает учиться целительству множество эльфиек, так что соотношение парни – девушки в Алла’тель примерно два к одному, – пояснил идущий справа от меня Тиану. – А кроме того, тут сегодня половина города – приглашены все значимые персоны и куча хорошеньких девушек в придачу. Что ты, балы в Академии – это развлечение для всего Галарэна и ярмарка магически одаренных женихов одновременно. Ну, ты ж видела весной?

Я попыталась вспомнить, что ж я такое видела. Ничего, кроме толпы девиц, следовавших, как хвост кометы, за Шаорраном, в памяти не возникало. Ну, теперь понятно… Красавец и умница, да еще принц, да не женат… Та-ак, постойте-ка! Получается, что сейчас куча непонятных особ женского пола прицепится к моему жениху? Ведь на лбу Тиану не написано, что он – мой, а он тоже принц, маг и неженат! Гррр!

– Бель! – Ти, следивший за ходом моих мыслей, наклонился и чмокнул меня куда-то в район уха. – Успокой Нару, Шторм – ее добыча. А я – твоя. И следи за драконицей, а то она со своими собственническими инстинктами дел натворит. Ведь это же не твои эмоции – в Ларране тебе не нравились приставания ко мне фрейлин, но ты не злилась и не видела причин во мне сомневаться.

Так, Нара! А Ти ведь прав! Сейчас накручу тебе хвост, чтоб мысли не путала и вела себя прилично! Мы сейчас – мирные эльфы, а не летучий огнедышащий отряд «Смерть охотницам на принцев!», поняла?!

Изнутри донесся виноватый рык.

Вот так. Вздохнула полной грудью и огляделась вокруг. Парк сиял, переливаясь морем огней.

– Как красиво, когда высокие деревья увешаны фонариками! – поделилась я эмоциями с Тиану.

– А как полезно! – хмыкнул тот. – Не забывай, половина празднующего народа левитирует, причем не все умеют это делать хорошо, и не все к концу праздника будут трезвыми. Вот проще, чем снимать поутру с вершин дубов пьяных студентов, заранее развесить в кронах фонарики, чтоб летуны видели, куда их несет.

Мы с Арденом хихикнули.

– Ой, Ти, – вспомнила я, – а расскажи, что это за состязания «Клевера»? Декан что-то говорил…

– Это соревнования по левитации. В Академии они считаются очень престижными. Проводятся раз в год, и в них принимают участие все курсы. Победителей «Клевера» заносят на Доску почета.

– Ну, звучит интересно… – протянула я. – А куда лететь-то надо? И почему клевер?

– Три башни стоят широким треугольником, да? А в середине – библиотека. Вот стартуют с ее крыши, огибают одну из башен, возвращаются к библиотеке, потом вторую башню и снова летят назад, потом третью. Финиш там, где был старт. Прикинь, какая фигура получится, если посмотреть сверху?

Я представила себе три петли со скругленными краями-поворотами вокруг башен. И вправду, похоже на лист клевера! Посмотрела на Тиану, потом перевела взгляд на Ардена… хлюпнула носом.

– Все ясно, можешь не продолжать, – хохотнул Ти. – Хочешь полетать? А почему бы и нет? Только учти, нравы там суровые. Стартует куча народу, и уследить за всеми невозможно. Доходило и до членовредительства.

– А ты летал? – заинтересовалась я.

– Летал. Остался третьим. Очень неплохой результат для дракона-недоучки, каким я тогда был.

– Расскажешь про правила?

– Простые. Пользоваться только своей магией, не нападать на соперников.

Я задумалась, уже не замечая красот парка вокруг и переглядывания парней над моей головой… А если вот так? Драконьей магией я могла проделать такое легче легкого, но светиться мне было нежелательно. Значит, завтра после занятий зажму Ара в угол и выясню, способна ли на такое эльфийская магия!

Пока я строила планы, добрались до Красной башни. Поднялись по широкой лестнице, устланной сейчас малиновым ковром, и вошли в уже знакомый мне зал. Кружащиеся под сводчатым потолком разноцветные светильники рассыпали зайчики-блики по стеклам высоких стрельчатых окон и стенам. Магические огни отражались в блестящем черном мраморе пола, дробились на изгибах отполированных до зеркального блеска колонн, скрадывая и искажая пространство, превращая зал в наполненный звездами космос, где по Млечному Пути кружились в танце десятки пар.

– Кузен, прости, но старший родственник сейчас – я, – усмехнулся Тиану, подавая мне руку и приглашая на танец.

Хорошо, что в данный момент мы – эльфы и не надо скрывать, на что мы способны! Я сто лет не танцевала! Через несколько часов наступит осень, а в последний раз я кружилась в этом же самом зале весной… как давно это было! Целую жизнь назад. Я рассмеялась, когда Ти подбросил меня в воздух, поймал одной рукой и, не дав коснуться пола, крутанул вокруг своей талии. Жених, уловив мое настроение, блеснул улыбкой, и понеслось… Я и не заметила, как часть танцующих расступилась, давая нам место. Похоже, даже для эльфов подобная резвость была редкостью.