Текст книги "Фантастика. СБорник рассказов"

– А, тут вскрылось одно обстоятельство. – Паша снова энергично взъерошил свою коротко стриженную прическу. – Я разве не сказал?

– Нет.

– В общем, при внимательном обследовании необычного астероида выяснилось, что это не астероид. А обломок космического корабля с уцелевшей спасательной капсулой.

– Инопланетного корабля? – ахнула журналисточка, почуяв сенсацию.

– Ну да. Внеземного.

– И что?

– Пока ничего не ясно. Работают специалисты.

– И все?

– Все. Другой информации нет.

– А Волчий клык? Удалось выяснить, кем был этот зловредный хакер?

– Нет. Он так и остался неизвестным.

– Фи, как скучно, – оценила ответ будущая акула пера.

История 4. Контрразведка в действии

Рассказ младшего лейтенанта ППС всех разочаровал. И взгляды с надеждой обратились в сторону нервного гражданина. Может хоть он поведает что-нибудь стоящее?

– Ну, собственно, подробностей я вам сообщить не могу, – начал нервный, теребя в руках изящную зажигалку. – Работа у меня секретная. Я – контрразведчик.

– Оп-па! – оценил Паша.

– И против кого же вы контр-разведываете? – вопросила журналисточка, устремляя на нового рассказчика взгляд наивно-голубых глаз.

– Вам знаком термин «прогрессор»*?

___*Прогрессоры – представители высокоразвитых разумных рас, в чьи обязанности входит содействие историческому прогрессу цивилизаций, находящихся на более низком уровне общественного развития.

Термин был изобретён братьями Стругацкими.

– Это который с другой планеты?

– Не обязательно. Он может быть и землянином, посланным к нам из будущего.

– Терминатор-2, Возвращение, – воздел руки длинноволосый.

– Шутки-шутками, но прогрессоры действительно существуют в нашей реальности, и моя задача их выявлять, разоблачать и, в дальнейшем, задерживать.

– А зачем их задерживать? – снова вопросила журналисточка. – Они же вроде нам помогают?

– С их точки зрения помогают. А мы можем оценивать их действия несколько иначе. В любом случае не хотелось бы, чтобы кто-то бесконтрольно шастал по нашей Солнечной системе и творил здесь неизвестно что.

– А как вы их разоблачаете? Они же маскируются. А учитывая тот факт, что они из более продвинутой цивилизации…

– Это уж точно, из продвинутой, – согласился нервный. – Тем не менее, и против них есть методы. Как говорится, на всякого мудреца довольно простоты.

– Ой, расскажите, расскажите, – захлопала в ладошки будущая акула пера.

– Первое, что мы делаем, составляем так называемый профиль подозреваемого.

– Почему профиль? – удивился Паша. – Почему не анфас?

– Потому что именно такой термин сложился в начале XXI века, когда к расследованию серийных преступлений начали привлекать психологов. Психолог изучал весь материал по делу и составлял так называемый «профиль убийцы».

– Вау! – оценила будущая звезда журналистики

– Тут все просто, – продолжил объяснения нервный. – Вот представьте, что вы – прогрессор, и вам предстоит заброска на Землю. Какую легенду вы себе придумаете?

– Я?

– Ну да.

– Не знаю.

– Я вам помогу. Во-первых, маска, которую вы на себя наденете, должна вызывать у окружающих желание общаться с вами и помогать всем, чем только можно. Во-вторых, ваша профессия должна быть связана с разъездами, встречами с самыми разными людьми и с так называемым «виртуальным присутствием».

– Каким?

– Ну, это когда начальство, друзья и знакомые думают, что знают, где вы находитесь, а на самом деле вы можете находиться где угодно. Представьте, что вы – шофер. Вас отправили в командировку, и все уверены, что вы в дороге. А где вы конкретно в данный момент, не знает никто, верно?

– А позвонить?

– А где гарантия, что вы достоверно обозначите свои координаты?

– Ну, не знаю…

– Другая подходящая профессия, – продолжил нервный, – это журналистика. Человек появляется в редакции несколько раз в неделю, все остальное время он «на сборе материала». Но где точно, и что именно он делает в данный момент – не знает никто. Хотя все думают, что знают.

К тому же журналистика дает право задавать вопросы. И если с шофером не всякий станет откровенничать, что милая девушка с блокнотиком всегда вызывает желание рассказать ей что-нибудь сокровенное. Вы согласны?

– Я…э-э… А вы на что намекаете?

– А вот на что. Как поведал нам доблестный лейтенант пространственно-патрульной службы, два месяца назад в зоне ответственности данной станции был обнаружен фрагмент инопланетного корабля. Естественно предположить, что подлинные хозяева столь удивительной находки пожелают вмешаться в процесс изучения и пошлют своего человека. Который взял бы ситуацию под контроль. Логично?

– Хм, – сказал длинноволосый, наблюдая как нежные щечки журналисточки окрашиваются ярким румянцем. – Насколько я помню, в таких случаях, обычно говорят нечто вроде: «Игра проиграна, полковник Шмультке»!

– Но вы же… – юная красавица поднялась на ножки. – Надеюсь, вы не всерьез?

– Отчего же, – сказал раскрывший себя контрразведчик, утрачивая нервный облик и гипнотизируя жертву упорным взглядом.

– Но я никакая не…

– А вот с этим мы и разберемся.

– Ничего себе, – переглянувшись, сказали ветераны освоения Луны.

– Вы, вы… – расстроенная девушка не нашла слов. Слезы подступили к глазам, и она, импульсивно швырнув сумочку в голову контрразведчика, кинулась к выходу.

Тот ринулся за ней.

Паша вскочил на ноги.

И в этот момент погас свет.

Во тьме кромешной раздались звуки размашистых движений, испуганные взвизги, энергичное хеканье и грохот рушащейся мебели.

Когда через несколько минут бармен сумел восстановить освещение, барный зал напоминал Куликово поле наутро после сражения. Кругом, словно павшие воины, валялись опрокинутые стулья. В центре композиции лежал плотно спеленанный контрразведчик, а рядом, утираясь большим клетчатым платком, восседал Паша с подбитым глазом. Звезда журналистики сидела рядом и пальцами пыталась удержать на ресницах потекшую тушь.

Пока публика хлопала глазами, пытаясь вместить увиденное в свое потрясенное сознание, в помещении бара появилось большое количество людей в форме и начальник станции лично.

– Молодец, Паша, – заявил он во всеуслышание. – Чисто сработал.

– Вы поосторожнее с ним, – откликнулся доблестный лейтенант, щедро передавая свой носовой платок девушке. – Он экстремально гибкий, и к тому же гнется в неожиданных местах.

– Ничего, Клычок, – проскрежетал спеленанный, – мы с тобой еще побеседуем.

– Всегда рад. Весь к вашим услугам.

Разоблаченного представителя внеземной цивилизации бережно унесли, а Паша помог юной журналисточке подняться и сопроводил ее обратно к столу, за которым все еще сидели остолбеневшие собеседники.

– Это что было? – спросил, наконец, длинноволосый, первым обретая способность говорить.

– Плановая операция по задержанию прогрессора. Видите ли, – лейтенант ППС улыбнулся и снова взъерошил прическу, – мы его ждали с того самого момента, как обнаружили, что платиновый астероид – это корабль.

– А нас вы использовали, как прикрытие?

– Но ведь никто не пострадал?

– Однако… Методы у вас.

Будущая акула пера, обретя утраченную было сумочку, быстро восстановила повреждения, нанесенные ее косметическому убранству, и приобрела прежнюю уверенность.

– Скажите, – произнесла она, пряча зеркальце в кармашек косметички, – а почему он назвал вас «Клычок»?

– Кто?

– Ну этот, задержанный.

– Разве? Я не расслышал.

– Неужели? Зато мы расслышали.

– Верно-верно, – поддержал ее длинноволосый.

– Уж не вы ли тот хакер по прозвищу Волчий клык?

– Да что вы такое говорите.

– Не отнекивайтесь! – возопили одновременно девушка и охотник за нейтрино. – Мы все поняли. Игра окончена, полковник Шмультке!

Паша хотел было что-то сказать, потом махнул рукой, и лицо его озарилось ясной улыбкой.

– Ну что же… Похоже вы меня разоблачили.

Тот, который во мне сидит

«А тот, который во мне сидит,

Считает, что он – истребитель…»

В. Высоцкий. «Як-истребитель»

Робот класса «Домашний помощник» оказался страшно неуклюж. Он постоянно натыкался на дверные косяки, ронял предметы и застревал в больничных коридорах. Лестничные пролеты были для него непреодолимым препятствием, а тележка уборщика, оставленная в коридоре, поводом звать на помощь. Медперсоналу приходилось откликаться на его призывы, брать бедолагу за руку и выводить на свободное место.

Отчего же в образцовом медицинском учреждении, специализирующемся на излечении космонавтов и межпланетчиков, терпели столь странное создание? Все просто. Робот Яша принадлежал Игорю Литовченко – легендарному исследователю Венеры, мэтру и орденоносцу, который находился в госпитале на излечении.

Литовченко проработал на поверхности «Утренней звезды» четыре с половиной года, совершил ряд геологических открытий, досконально изучил и нанес на карту каньон Бабы-Яги, а его диссертация по теме «Электрический дракон Венеры» произвела сенсацию в научном мире.

Посетители, конечно, удивлялись тому, что у столь заслуженного человека в услужении столь допотопный робот. Но на все вопросы Литовченко отвечал исчерпывающе:

– Это Яша.

И на этот странный довод никто не сумел найти возражения.

* * *

Венера, столь прекрасная на утреннем небосклоне и названная в честь богини Любви, при тесном соприкосновении оказывается не столь уж очаровательной. (Сюжет для полноценного любовного романа, верно?). Температура на поверхности превышает 450 градусов, облака из паров серной кислоты (!) практически не пропускают солнечный свет, атмосферное давление в 92 раза больше, чем на Земле, плюс к этому извержения вулканов, непрерывные разряды молний и густой запах серы. На рай не похоже.

В таких условиях, естественно, пешие прогулки исключены. Поэтому конструкторское бюро Яковлева создало для исследователей Венеры серию специальных роботов.

На неподготовленного человека робот серии «ЯКив» (Яковлева, исследовательский, венерианский) производил жуткое и незабываемое впечатление. Представьте гигантского, высотой с двухэтажный дом, краба. Во все стороны торчат клешни-манипуляторы с полускрытыми когтями-бурами-хваталами. Самонаводящиеся визоры напоминают короткоствольные пушки. Стремительно выдвигающиеся телескопические жвалы способны захватывать пробы грунта на расстоянии до 10 метров. И весь этот оживший ночной кошмар покрыт прочнейшей керамической броней цвета запекшейся крови.

Картинка не для слабонервных.

Впрочем, на Земле роботы подобного типа никогда не появлялись. Здесь изготавливали отдельные узлы и агрегаты, а сборку проводили уже на базе «Венера-главная».

Зато на поверхности «Утренней звезды» Яши, как их называли в обиходе, слегка исказив официальное название, получили всеобщее признание и даже любовь.

Дело в том, что внутри страхолюдного тулова находилась специальная капсула для человека. Исследователь входил туда (поднимался по лесенке) на базе, и далее мог автономно существовать внутри робота целую неделю. А при необходимости и больше.

Капсула включала в себя все, что требуется для жизни: запас продовольствия и кислорода, системы регенерации воды и воздуха, системы охлаждения и поддержания нормального давления. Причем организовано всё было весьма уютно. Оператор внутри Яши имел рабочий кабинет, спаленку, кухонку (все миниатюрное, как на яхте) и скафандр.

Забравшись во встроенный скафандр, исследователь превращался в гиганта. Манипуляторы Яши становились его руками, нижние опоры – ногами. В таком виде он мог гигантскими шагами передвигаться по пресеченной местности, карабкаться на скалы или, зацепившись ногами, свешиваться в кратер вулкана, чтобы извлечь оттуда интересующий объект.

В общем, роботы серии ЯКив были действительно классно придуманы.

Но особую любовь им снискало то, что эти трудяги были настолько интеллектуальны, что пару человек-робот подбирали специальные психологи, исходя из принципов психологической совместимости. В частности, Игорь Литовченко со своим Яшей любил в свободную минутку петь дуэтом украинские народные песни.

* * *

В тот день все начиналось, как обычно. Робот, двигаясь в автоматическом режиме по заданной траектории, брал пробы грунта, устанавливал метеорологические датчики и заносил в память картографические отметки. Литовченко просматривал данные, полученные по сети от коллег, и негромко мурлыкал под нос.

– А почему, – между делом поинтересовался Яша, – вы называете местные пробы грунта геологическими? Гея – это Земля. По-моему, они должны называться венерологическими.

– Яша, ты прикалываешься?

– Я абсолютно серьезен, – заверил робот.

Пилот-водитель хмыкнул, не отрывая взгляд от экрана компьютера.

– Видишь ли, – пояснил он, – исторически так сложилось, что геолог – это романтика дальних походов, палатки, костры, находки уникальных месторождений… А венеролог – это врач.

– Это странно, ты не находишь?

– Что именно?

– По латыни logos означает «слово», «учение». Венера – это понятно, планета. То есть венеролог – это должен быть человек, изучающий нашу планету. А врач, то есть специалист, изучающий человека, должен называться анатом.

– Типун тебе на язык, венерианин.

– Но разве я не прав?

На экране компьютера пискнул сигнал, означающий, что прибыла очередная электронная почта.

– Ты прав, Яша, прав, – промурлыкал пилот, открывая послание. – Ты вообще страшно умный. Но стоит ли опровергать традиции, которые складывались столетиями?

– А кто говорил, что нужно ломать любые стереотипы, если они мешают прогрессу?

– Во как. – Литовченко быстро напечатал несколько строк ответа. – И какой же стереотип ты собираешься сломать?

– Да хотя бы вот этот, – робот негромко включил фрагмент песни Высоцкого.

«А тот, который во мне сидит, – хрипловато пропел знаменитый бард, – считает, что он истребитель».

– Не улавливаю твою мысль.

– Ну как же, – разгорячился Яша, – здесь явное противопоставление пилота и самолета. Каждый как бы тянет одеяло на себя, считая, что именно он – главный. А это не правильно. Они летают, когда едины. Когда гармонично дополняют друг друга. Верно?

– Ну, брат… – покачал головой Литовченко. – Я начинаю подозревать, что ты втайне пишешь стихи.

– Это позорно? – вскинулся робот.

– Этого я не говорил.

– И то слава Богу, – проворчало говорящее устройство.

Что-то в его интонациях было такое, что пилот насторожился.

– Яков, – произнес он официально. – Ты что-то от меня скрываешь?

– Я? Никогда.

– Яша.

– А что Яша? – возмутился робот. – Какие-то необоснованные подозрения…

– Слушай, я тебя знаю, как облупленного. И когда ты говоришь таким тоном…

Робот кашлянул и замялся. В такой ситуации торопить его не следовало. Чувствовалось, что он сам хочет в чем-то признаться, но не решается.

Литовченко демонстративно уткнулся носом в экран, но внимание его было направлено совсем в другую сторону. Он ждал продолжения.

Робот мялся минуты три.

– Я это… – произнес он, наконец. – Я играю за тебя в танчики.

– Что?!

На планете существовала подпольная (начальство знало, но закрывало глаза) традиция. Все пилоты в свободное время играли по сети в World of tanks. Был даже подпольный тотализатор и проигравшие угощали команду победителей пивом. Подведение итогов и, соответственно, чествование чемпионов происходило каждую пятницу в местном баре. Пиво при этом лилось рекой.

Робот виновато молчал.

– Ну, Яша… – покрутил головой Литовченко. – Не ожидал.

Помолчали.

– Но ты, – первым не выдержал пилот, – ты хотя бы не аутсайдер?

– Мой ник Одуванчик, – скромно признался робот. Это был ник тимлида команды-чемпиона.

– Ну ничего ж себе! Яша, у меня нет слов!

В этот момент поверхность под опорами робота заметно качнулась. То ли поблизости пробуждался очередной вулкан, то ли просто сдвинулось что-то в недрах непредсказуемой планеты. Яша, прервав разговор, немедленно занялся анализом ситуации и принятием неотложных мер. А Литовченко, прикрыв экран ноутбука, поспешил занять свое место в скафандре. Обзор оттуда был гораздо лучше, и наблюдать за происходящим можно было не на экране, а как бы собственными глазами.

Прошло минут пять.

Толчки не повторялись, вокруг все было спокойно.

Яша, который на случай землетрясения (венеротрясения, если точнее) максимально растопырил все свои конечности, слегка пошевелился. Ему было неудобно в такой позе.

– Похоже, что все… – Начал Литовченко, завершив круговой осмотр местности.

И тут их атаковал электрический Дракон Венеры.

Гигантская молния, мощностью в гигаватты энергии ударила в самый центр робота, пробив все слои керамической защиты и разрушив главный энергетический центр.

Оба, и пилот, и робот потеряли сознание.

Сколько длилось для них безвременье сказать сложно. Игорь очнулся в полной темноте. И только ровное пикание аварийного передатчика, исторгающего сигналы «СОС», свидетельствовало, что он еще жив и находится в нашем мире.

Потом, разом, как будто кто-то невидимый нажал на выключатель, проявилась боль. Сильнее всего ломило спину. Но что там произошло, понять было невозможно, потому что Литовченко находился в скафандре. Он мог взять любой предмет снаружи, но не в состоянии был дотронуться до самого себя.

Моргнул и слабо осветился обзорный экран. Это очнулся Яша.

– Повреждена центральная энергетическая система, – тихо сообщил он, и начал отключать периферийные устройства.

Это было скверно. В атмосфере Венеры кислорода практически нет, поэтому применение двигателей внутреннего сгорания крайне ограничено. Все устройства, работающие за пределами базы, используют аккумуляторы. А теперь, при повреждении энергетической системы энергии осталось на самом донышке.

И нужно было решать, что делать.

Аварийный прибор, разумеется, передавал в эфир координаты. Но успеет ли помощь до того, как системы жизнеобеспечения окончательно обесточатся?

Робот Яша, руководствуясь законами роботехники, не мучался сомнениями. Он методично отключал все, что не относилось к спасению жизни пилота.

Но при этом он должен был отключить и себя.

Нет, все данные его обширной памяти, все наработки, результаты исследований, полученные в последнем трагическом выходе, все это сохранились бы без искажений. Но интеллект, сама его личность… При длительном отключении электропитания они были бы безнадежно утрачены. Этого Литовченко допустить не мог.

– Яша, – прошептал он, чувствуя привкус крови во рту, – ты мне нужен. Не вздумай!

Робот не ответил, только подсветка обзорного экрана стала бледнее.

* * *

– В общем, когда их нашли, – рассказывал курсантам космической академии молодой врач, – в обоих еле теплилась жизнь. Четыре часа они там лежали, бережно деля последние электроны энергии, и оба готовы были пожертвовать всем ради друга.

Робот восстановлению не подлежал, с него сняли только головной процессор. А Игорь Литовченко после краткого курса восстановления на базе, был доставлен на Землю. Травма позвоночника приковала его к инвалидному креслу.

Разумеется, он продолжает активно работать, у него всегда полно посетителей. Коллеги по работе, ученики…

– А каков прогноз? – поинтересовался один из курсантов. – Инвалидное кресло – это навсегда?

Молодой врач задумчиво потер подбородок.

– Вы знаете, – произнес он после короткой паузы, – медицина сделала все, что возможно. Но имеет место психологическая травма. Бесконечные часы ожидания, когда нужно было терпеть сильную боль и ограничивать себя не только в движениях, но даже в глубоком дыхании… Поверьте, такое бесследно не проходит.

– Вы хотите сказать, – не выдержал парнишка с нашивками третьего курса космической академии, – что он просто боится встать с кресла?

– Нет, в мужестве ему никто не отказывает. Но на подсознательном уровне…

– А это можно исправить? – снова перебил третьекурсник.

– Ну, у нас в Бухаре есть старинная легенда о враче, который умел исцелять самых безнадежных пациентов. Сейчас я вам ее расскажу.

* * *

Утром, когда Игорь Литовченко открыл глаза, он с удивлением заметил отсутствие возле кровати своего домашнего помощника. Неуклюжий Яша, названный в честь венерианского друга, обычно торчал возле тумбочки, расположенной у изголовья. Бесполезный, всем мешающий, загромождающий проход… Но он всегда был рядом.

А сегодня отсутствовал.

Ухватившись за специальные стойки, помогающие перемещать травмированное тело, Игорь сел в кровати. Огляделся.

Происходило что-то непонятное.

По сигналу вызова (красная кнопка у изголовья) явился незнакомый молодой врач.

– Где Яша? – немедленно спросил его Литовченко.

– Я не знаю.

Игорь обеспокоился.

– Он не мог сам уйти. Я не давал ему такого распоряжения.

– Да, – согласился доктор. – Но он мог уйти, чтобы вам помочь. По законам роботехники.

– Не понял. Что значит «помочь»?

– Я не могу сказать. Это сюрприз.

Таинственности, которую напускал на себя неопытный медработник, хватило не надолго. Уже через пару минут он признался, что курсанты космической академии решили сделать своему учителю и наставнику подарок. Они забрали Яшу с тем, чтобы перепрошить ему операционную систему и сделать, наконец, ловким, умелым и действительно полезным домашним работником.

– Где они? – страшным голосом спросил Литовченко.

– Я не знаю, – испугался врач.

Литовченко подался в его сторону с таким страшным видом, что медработник попятился и раскололся до конца.

– У нас на третьем этаже есть мастерская.

Дальше Игорь не слушал.

Рывком переместив тело с кровати в инвалидную коляску, он ринулся из палаты.

Врач, выглянувший вслед, увидел, как тот мощными толчками гонит свое снабженное колесами кресло в направлении лифта.

Лифт не работал.

Страшно заскрипев зубами, Литовченко рванулся в направлении лестничной площадки.

– Погодите, – крикнул врач, который робко пытался следовать в отдалении. – Я позову персонал, вам помогут.

Но Игорь был неукротим. Для переустановки операционной системы требуется не так уж много времени. А он не знал, как давно забрали Яшу. И если он погибнет…

Да, это была их большая и страшная тайна. Венерианским роботам категорически запрещено появляться на Земле. Но друзья, зная, какие узы дружбы связывают Литовченко и его робота, пошли на все мыслимые нарушения.

Они нелегально переправили головной процессор венерианского Яши на Землю и для маскировки воткнули его в тело добродушного домашнего помощника.

Разумеется, могучему покорителю планеты было в таком устройстве тесно и неудобно. Он не мог привыкнуть к габаритам, не умел правильно рассчитывать усилия слабосильных земных манипуляторов. Кроме того, у домашнего робота органы зрения располагались иначе.

Короче, Яша был абсолютно не в своей тарелке и постоянно втыкался во все, что попадалось на пути.

Но все равно это был он. Друг. Брат. Пошедший на тяжкие испытания, чтобы поддержать Литовченко в дни болезни.

И теперь он мог погибнуть. В считанные минуты.

Добравшись до лестницы, Игорь вынужден был оставить коляску. Он уцепился за перила и подтянулся. Беспомощные ноги вяло ударились о ступени. Это была не сильная боль. По сути пустяк. Совершенно неважный.

Зато руки были сильны. И ими можно было перехватываться, двигаясь вверх.

Неудобно, конечно. Особенно оттого, что Игорь и ребрами ударялся о ступени.

Одолев один пролет, можно было бы остановиться, чтобы передохнуть. Но ведь неизвестно, как далеко уже зашла в процессоре зеленая полоса, сообщающая о проценте перезагрузки. Вперед! Во что бы то ни стало!

И это бешеное, неистовое стремление добраться до цели любой ценой, передалось безжизненному организму, который до этого способен был только неподвижно сидеть в кресле.

В середине третьего пролета, Литовченко вдруг обнаружил, что может опираться на ступени коленями. Коленями!

Ноги начали работать!

А ведь так передвигаться гораздо быстрее!

Рыча и плача от радости, он ускорил свое движение вверх.

На третий этаж он выбрался на четвереньках.

Стоял и дышал, вздымая боками, как загнанная лошадь.

Но, к счастью, во всех медицинских учреждениях есть специальные поручни вдоль стен, на которые могут опираться слабосильные больные.

Литовченко не был слабосильным. Он потянулся вверх, уцепился за поручень, скрипнул зубами и встал.

Он встал!

– Яша! – страшно закричал он, вкладывая в этот призыв все свои силы. – Яша!

На этот неистовый крик всюду захлопали двери, какие-то люди выбежали в коридор.

Игорь мало что мог разглядеть – пот заливал глаза. Да еще эти непрошенные слезы…

К нему подошли, что-то ему говорили, пытались взять под руки… Но он успокоился только тогда, когда неуклюжая стальная рука довольно крепко саданула ему по плечу.

– Яша, – сказал он и счастливо улыбнулся. – Ну, все в порядке. Будем жить.