Текст книги "Спасти диплом, угнать дракона"

Глава 4

Алекс еще раз стрельнула глазками в сторону сборной, поправила и без того безупречную прическу и, договорившись со мной встретиться через два часа у расписания, летящей походкой проскользила мимо трибун.

Ее фигуру провожала взглядом добрая половина парней. Но когда я обернулась к полю, то увидела, что Варлок, в отличие от остальных, пристально смотрит на меня.

Прищуренные зеленые глаза внимательно изучали, будто оценивали. Уже без высокомерия, а скорее задумчиво. Словно прикидывая, на что я могу сгодиться.

Стало неуютно. Очень. Так, что я поежилась и поплотнее запахнула плащ. А потом и вовсе развернулась и поспешила прочь со стадиона.

Двух часов должно было хватить, чтобы наведаться в библиотеку. Алекс считала меня, мягко говоря, не самой умной адепткой университета. Разуверять ее в обратном не было никакого желания. Потому я и сочинила про рыбную лавку, зная о нелюбви подруги к специфическим запахам.

В книжной обители я бывала часто и с библиотекарем Поллет Пейтор – невысокой, румяной, как сдобная булочка, и общительной эйрой – была хорошо знакома. Благо она понятия не имела о моих оценках и считала, что перед ней просто старательная и бедная адептка. Ну и немного прогульщица. Ведь если посещать все лекции, то и надобность в библиотеке возникает редко.

Я же приходила регулярно. Правда, для конспирации заглядывала в разные отделы. Но эйра Поллет никогда не следила за мной.

Сегодня я тоже сказала, что меня интересует материал для доклада по полуразумным тварям песчаной долины.

Библиотекарь предложила помочь мне в поиске и уже потянулась к колокольчику, чтобы вызвать духа-хранителя формуляров и каталогов, но я улыбнулась и заверила, что сама все найду. Мы мило поболтали пару минут, после чего я отправилась в шестой сектор. Побродила для вида между стеллажами и тихонько перебежала в тринадцатый – некромантии и магии крови.

Вообще-то в тринадцатый сектор редко захаживали, разве что иногда заглядывали старшекурсники с темного факультета. Здесь находились книги, которые никогда не выносились из зала, а страницы каждого фолианта были зачарованы от порчи, вырывания и копирования. И это у самых безобидных экземпляров. Опасные фолианты и вовсе не открывались тем, чей уровень дара низок. Пришлось снять кольцо. Сила, до сего момента сдерживаемая, тут же забурлила. Я сжала кулаки, загоняя ее поглубже.

Нужная книга неохотно далась в руки. По корешку прошла рябь недовольства: мол, хватают тут ее, почтенную, всякие пигалицы.

Порог дара был придуман для опасных фолиантов не случайно. Описываемые в них ритуалы были способны просто-напросто убить слабого мага, решившегося их провести. Конечно, секретов, что могли бы навредить не адепту, а, скажем, всей империи, в библиотеке не водилось. Но вот фрагменты… Обрывки, осколки, фразы между строк…

Да, тут нельзя было найти прямого ответа на мой вопрос, но вот подсказку… Тем более моя мама в свое время тоже училась здесь. И возможно, так же, как и я, держала в руках фолиант «Кровь. Сила. Омоложение. Старение. Изменение» Фонгрофа Морка.

Книга была старой и тяжелой. Ее я читала уже с неделю. Выписывала некоторые формулы. Конечно, я не занималась ничем запретным, закон не нарушала. Но… мой странный интерес мог бы вызвать множество вопросов у посторонних. А мне эти самые лишние вопросы были ни к чему. Посему я, взяв творение эйра Морка, нацепила на него заранее приготовленную обложку «Секреты красоты. Как влюбить в себя без приворота и дубины» и вернулась в шестой сектор. Там поудобнее расположилась прямо на полу, достала лист, остро отточенный карандаш и, открыв книгу, начала читать, делая пометки на бумаге. Не заметила, как увлеклась.

– А я тебя искал, Нари, – голос заставил меня подорваться, захлопнуть книгу и уже только потом вскинуть голову.

Эштон Флетчер. Невысокий, со светлыми русыми волосами, Эш, как и я, был выпускником. Правда, факультета целителей. С небольшим уровнем дара и большой стеснительностью, из-за которой постоянно сутулился. С ним я познакомилась в лечебнице год назад, когда мы проходили практику по восстанавливающим эликсирам.

Его взгляд упал на обложку, и я тут же прижала книгу к себе, изображая крайнее смущение. Встала, одернув юбку, и обняла книгу обеими руками. Эш отчего-то нахмурился. Поджал губы, словно собираясь с духом, и наконец спросил:

– Нари, я хотел узнать… Тот альв, с которым ты сегодня под руку пришла в университет… Он твой парень?

Мне показалось, что я ослышалась. Я ожидала какого угодно вопроса. Но не этого.

– Прости?

– Ну, вы…

По тому, как начал сглатывать Эш, подбирая слова, я поняла, что все расслышала правильно.

– Что? О, ты в этом смысле… Нет, конечно, нет! Что за глупость? Это адепт по обмену. Его должна была встретить вчера Алекс и не смогла… Поэтому… – я старательно захлебывалась словами, изображая смятение, как и положено скромной эйре.

– А… – глубокомысленно протянул Эш и, кажется, расслабился. А потом расправил плечи, вскинул голову и решительно произнес: – Знаешь, Нари, сегодня, когда я увидел тебя с тем альвом, то понял, что могу упустить свой шанс. И если не скажу этого сейчас, то наверняка пожалею… – Он набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул: – Ты пойдешь со мной на осенний вечер?

Вот он – мой предлог, чтобы не охотиться весь вечер с Алекс за Варлоком! А она именно этим и займется через неделю на танцах. Но я не успела додумать полезную мысль до конца, как из-за спины раздался насмешливый, чуть ленивый голос с легким акцентом:

– Я бы не соглашался на это весьма сомнительное предложение.

Я медленно повернулась. Вот помяни демона, он и явится.

Да чтоб этому альву прилечь отдохнуть! Желательно на монорельсовую дорогу, когда впереди маячит пассажирский вагончик. Но нет же. Стоит здесь, кривит губы в ухмылке, облокотившись на один из стеллажей.

– Позвольте, эйр Не-Знаю-Как-Вас-Зовут, я сама буду решать, чье предложение сомнительное, – последнее слово выделила особо, давая понять, что речь идет о совете альва, – а на чье стоит ответить согласием. – Я постаралась не выйти из образа тихони.

Судя по тому, как блеснули глаза Варлока, не сказать, что мне это удалось. Хотя, может, он просто привык, что все девицы в возрасте от семи до семидесяти смотрят на него взглядом влюбленной овцы и не смеют перечить?

– А я думаю, что ты прекрасно знаешь мое имя. – Остроухий скрестил руки на груди. – Всего час назад вы с подругой так самозабвенно кричали на трибунах, так болели за мою команду и меня…

– Засохни, гербарий, – не выдержала я.

– А проклятия посущественнее у тебя нет, малышка? А то это «засохни» столь невинно, что даже оскорбительно… – откровенно издевался Варлок.

Сила, откликаясь на мое раздражение, забурлила, просясь наружу, словно нашептывая, что один ма-а-аленький пульсар размером с магомобиль самодовольному остроухому точно не повредит. А лучше – два.

Вот демон раздери! Все же у малого дара есть преимущества: даже когда хочется убить кого-то – не всегда можется. А тут… И искушение сильное. И кольцо, как назло, в сумке лежит…

– Кхе… – кашлянул Эш, напоминая о себе. – Нари, может, пойдем отсюда?

Я бы очень хотела убраться подальше от альва, но была одна проблема – книга. Надо было вернуть ее в тринадцатый сектор. Но не на глазах же у свидетелей?

– Спасибо, но мне еще кое-что нужно доделать, – я постаралась, чтобы мой ответ звучал как можно мягче.

Целитель помрачнел, зло глянул на альва, развернулся и пошел прочь. Он уже был в десяти ярдах, когда я вспомнила, что так и не ответила на приглашение, набрала побольше воздуха в грудь, чтобы крикнуть вслед:

– Эш, я согла…

Щелчок пальцев – и мой язык онемел. Целитель, так и не обернувшись, ушел.

Я бросила взгляд на самодовольного альва. Заклинание немоты – простое, но требует минимум пяти единиц потенциала. Я вложила двадцать, благо была без кольца.

Заклинание разрушилось вмиг, шарахнув в альва откатом. Он даже слегка пошатнулся.

– Ого, малышка, впечатляет.

– Я. Не. Малышка.

Этот Варлок меня сейчас так бесил, что я даже его не боялась.

– Тогда скажи мне свое имя, малышка. – Альв явно нарывался, как будто был бессмертный. Два раза бессмертный.

Я окинула поджарую фигуру остроухого задумчивым взглядом и протянула:

– Смотрю на тебя и думаю, что безумно… – последнее слово произнесла на выдохе, опустила ресницы, стрельнув глазами не хуже Алекс, и продолжила: – Просто безумно хочу пригласить тебя выпить… Скажем, настойки белладонны, для верности приправленной цианистым калием.

– И это в благодарность за то, что я не дал совершить тебе большую глупость? – Варлок улыбнулся, но то была одна из тех улыбок, которых стоит бояться больше, чем готовой напасть змеи.

– Глупость?!

Я сама не заметила, как отняла одну руку от книги, которую держала у груди.

В сжатом кулаке начал зарождаться пожар. Луч – символ алхимиков. Его иногда изображали как стрелу с точкой в основании. И не зря. Этот дар мог как приносить пользу, соединяя несоединимое, переплавляя, разделяя на атомы нерушимое, так и убивать.

– Конечно. – Альв и ухом не повел, хотя прекрасно видел, что от меня скоро в прямом смысле икры полетят. – Глупость соглашаться на предложение того, кто не способен ни добиваться тебя, ни защитить твою честь. А меня откровенно бесят такие недомужчины, как твой Эш.

– Какого тролля? Ты хотя бы думаешь, что несешь?

– Он удрал с поля боя, хотя я даже не бросил вызов. Этот трус оставил тебя наедине со мной.

– Я сама сказала, что…

– Девушку, которая нравится, – перебил альв, – категорически нельзя оставлять без присмотра. Ведь к ней тут же начнут присматриваться другие. И убери ты уже этот луч смерти. Он меня раздражает! – рявкнул остроухий, кивком указав на мою руку, которая вся превратилась в первородный свет. Аж манжет на платье обуглился.

– Непрошибаемого Варлока что-то да бесит? – насмешливо спросила я.

– Все же знаешь, как меня зовут. – Он самодовольно растянул губы в улыбке.

– Хотя хотелось бы забыть, – парировала я.

– Зачем тогда приходила на мою тренировку? – Обличительный тон альва можно было использовать вместо анестезии или кувалды – это уже от области интересов зависит.

– Меня подруга «пришла».

– А, та брюнеточка… – протянул Варлок, делая вид, что припоминает. – Занятная.

– Вот если для тебя она занятная, то ею и займись. Алекс будет не против. Королеве академии нужен король. Ты… – Я окинула Варлока оценивающим взглядом, как поношенное платье за три медьки в лавке старьевщика: стоит ли такое брать, можно ли будет носить? – Вполне ей сгодишься. А меня оставь в покое.

– Нет, – лениво протянул альв. – С твоей подругой, хоть она и красотка, будет скучно, сложно и капризно. Хотя, может, в определенных ситуациях и темпераментно… – Намек был столь толстым и пошлым, а ухмылка – столь откровенно недвусмысленной, что горящая рука сама собой замахнулась для пощечины.

Увы, лицо альва, так и просившее, чтобы по нему съездили, осталось целым.

Мое запястье перехватили прямо на подходе. Варлок на миг поморщился, и в ту же секунду я ощутила, как его пальцы стали ледяными. Да что там ледяными – вокруг них клубился смертельный холод, вился синим дымом, вымораживая все вокруг.

Альв резко притянул меня к себе, так что между нами оказалось лишь творение Фонгрофа Морка.

– Не провоцируй меня, малышка, – вкрадчивый шепот проникал, казалось, в само сознание.

– Не беси меня, остроухий, – в тон ему прошипела я.

Мы так и замерли друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Секунда. Час. Вечность. Не знаю, сколько мы бы так простояли, дыша через раз и не шевелясь, если бы не окрик эйры Поллет:

– Молодые люди, здесь библиотека, а не дом свиданий!

Я попыталась тут же отскочить, погасить пламя и сделать вид, что вообще ничего не было. Но Варлок вобрал силу льда на секунду позже, и кожу на моем запястье обожгло холодом.

От неожиданности я разжала вторую руку, и здоровенный фолиант точнехонько приземлился на ногу альву. Жаль, не два раза. И только после этого повернулась в сторону звука. Варлок, шипя сквозь зубы, поднял книгу и тоже заозирался.

Никого!

Между тем из соседнего сектора донеслось:

– Как вам не стыдно! Посреди белого дня! Эйр Шасс, эйра Монгланисия, я вынуждена доложить ректору.

Послышались оправдания и удаляющийся звук каблуков эйры Поллет. А следом за ним шепот: «Лина, ты куда? Да не бери в голову!» – шорох ткани и пощечина.

– Отдай, – тихо прошипела я, когда поняла, что возмущение эйры Поллет не по наши души.

– И не подумаю. – Альв с интересом глянул на обложку, потом поднял книгу так высоко, что единственным способом достать ее стало подпрыгнуть. – К тому же, может, я тоже хочу знать, как влюбить в себя без приворотов.

– Влюбить парня? – уточнила я. – Книга вообще-то для девушек.

– Извинись – и отдам.

Нет, определенно в детстве аист, когда нес этого альва к родителям, его не только ронял с дюжину раз, а еще швырял, подкидывал и пинал.

– Извиниться? За что? – опешила я. – За то, что оскорбил мою подругу?

– Нет. За то, что ты была неблагодарной. Я же помог тебе не совершить глупость. А брюнетка тебе и вправду подруга?

Я вспомнила, как четыре года назад, еще на первом курсе, когда мы с Алекс только познакомились, один парень начал ухаживать за мной. Я тогда была наивная, как незабудка, и верила в любовь.

Зато когда выяснилось, что все эти букеты и прогулки по вечерам – всего лишь способ побольше узнать об Алекс… Что же, разочарование делает нас сильнее, циничнее и позволяет лучше разбираться в людях.

Я не хотела говорить об этом Алекс, но она все равно каким-то непостижимым образом оказалась в курсе. И отомстила. Причем так, что никто не догадался, что она к тому причастна. Парня вышибли из общежития, ему грозили отчисление и застенки за контрабанду звездной пыли, найденной у него. Но он успел перевестись в какой-то захолустный университет.

– Да. И если хочешь подкатить к ней, то лучше напрямую, а не через меня, – процедила я.

– Я не страдаю повышенной стеснительностью. И к той, которая мне понравится, подойду сразу, не ища окольных путей.

М-да… Представить Варлока мнущимся, краснеющим и мямлящим: «Не хочешь ли ты пойти со мной на танцы?» – я не смогла бы, даже лежа в бреду от красной гнили. Скорее наглый альв просто ткнет пальцем в понравившуюся ему девицу и поманит за собой. А «избранница на вечер» пойдет за ним, как сомнамбула, еще и будет сиять счастливой до одури улыбкой.

– А теперь… Умный, красивый, остроумный, сногсшибательный, честный, бескорыстный, интересный, уверенный, сильный, одаренный и самокритичный… – обогатив словарь эпитетов альва, я требовательно протянула руку и по слогам отчеканила: – От-дай. Мне. Кни-гу!

– Рад, что ты прониклась моими талантами, но я жду извинений.

Больше всего мне хотелось сейчас не извиняться, а убивать, но я все же совершила акт насилия над собой и прошипела: «Прости».

Как ни удивительно, но Варлок протянул мне книгу. И именно в этот момент маскировочная обложка съехала, обнажив фамилию автора «Крови».

– Фонгроф Морк? Не припомню у почтенного чернокнижника трактатов по соблазнению, – задумчиво протянул альв, на миг утратив маску самоуверенного засранца.

– Однофамилец, – отрезала я и молниеносно цапнула книгу. – И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же вроде надежда нашей сборной и должен тренироваться.

– Не надежда, а ценное приобретение. Разве запрещено ценным приобретениям тянуться к знаниям?

– Нет, но запрещено обогащать эти знания, суя свои носы в личные дела других.

– Язва.

– Хроническая, – не стала спорить я. – Так что с тобой, идеальным, нам не по пути.

– А ты малышка с характером…

– Я не малышка. Я Нари! Для тебя Найриша Лонтор Ирнур Контариа Росс! – выпалила я свое полное имя.

Именно так дядя записал меня как свою племянницу в семейном свитке. Надо сказать, при поступлении имя сократили до Найриша Л.И.К. Росс, а затем из ведомостей и вовсе исчезла аббревиатура. Но сегодня было дело принципа!

– Ну Най так Най… Еще увидимся, – ухмыльнулся Варлок и прошел мимо меня, тихонько насвистывая, как будто ничего и не было.

Обессиленно прислонившись к стеллажу, я смогла с облегчением выдохнуть. Кажется, пронесло. Но если до этой феерической встречи я альва просто опасалась, то теперь еще и откровенно хотела его придушить!

Глянула на наручные хроносы и ахнула: я же почти опаздываю к Виру! Поспешно забежала в тринадцатый сектор, вернула злополучную книгу на место. Хватит на сегодня. Вытащила из сумки кольцо и надела. Теперь все. Пора сдавать моего альва Алекс и наконец заниматься своими делами.

К расписанию я успела как раз вовремя. Сидевший на подоконнике Вир встал и заулыбался.

– А нас отпустили немного пораньше, – пояснил он. – Я думал, что язык альвов и древний драконий сложны. Так вот, теперь я могу сказать, что имперский – ничуть не проще. Одна непостижимая литера «ЫХ» чего стоит. А смягчающий апостроф? И как вы держите в уме все правила вашего языка: склонения, спряжения, исключения, ударения? Знаешь, мне кажется, что ваш язык настолько суровый, что не я изучаю его, а он меня.

– Не переживай, тут главное – практика, – попыталась я утешить остроухого, взглядом ища Алекс.

– То же самое мне говорил друг, когда в двенадцать лет я просил объяснить мне теорию поцелуев. – Вир так подкупающе улыбнулся, что я не смогла не ответить тем же.

– А друг намного тебя старше? – с любопытством спросила я.

– На целую вечность длиною в год и три дня, – не стал скрытничать альв. – Ему тогда было уже тринадцать, и у него имелась настоящая девушка. Целую неделю он провожал ее из школы до дома… Но потом она ему изменила – разрешила нести свою сумку с учебниками другому.

Я наконец заметила в другом конце зала черноволосую макушку Алекс, которая остановилась с кем-то поболтать. Вир ее тоже увидел и… проигнорировал, повернулся ко мне.

– Нари, я сегодня узнал, что у вас скоро будут осенние танцы, – сказал он. И, сжав в руке висевший на шее переговорник так, чтобы тот не переводил, старательно выговорил на имперском: – Ты пойдешь со мной?

Его рука разжалась, отпуская пластину переводчика.

Я закрыла лицо рукой, пряча улыбку.

– Это значит нет? – услышала я разочарованное.

– Извини, просто у тебя… удивительный акцент, – я постаралась подобрать самую обтекаемую форму эпитета «ужасный».

А потом подумала, что Вир ничуть не хуже Эша в качестве заслона от вышедшей на брачную охоту Алекс. К тому же уж точно решительнее. Я на всякий случай огляделась по сторонам: не притаился ли где поблизости Варлок со своим «я бы не соглашался на это весьма сомнительное предложение». Мало ли! Но популяция остроухих в ближайшем радиусе ограничивалась одним Виром.

– Это значит: «А почему бы и нет?» – лукаво улыбнулась я. И произнесла однозначный ответ: – Да, пойду.

– Отлично, – выдохнул альв. – А то мне бы пришлось придумывать дюжину причин, почему ты должна согласиться.

– Интересно было бы послушать… – с намеком протянула я.

– Причина первая: в империи я знаю тебя лучше всех. Ну, еще преподавателя по имперскому языку, с которым провел сегодня целых четыре часа тет-а-тет. Но, боюсь, престарелый эйр не оценил бы моего приглашения… – задумчиво пробормотал альв.

Я прыснула.

– Над чем смеемся? – Алекс бесцеремонно вклинилась в наш разговор.

– Алекс! Ты внезапна, как кусок паркета в вечернем чае!

Тут я, конечно, слегка покривила душой: все же подругу я давно приметила. Но объяснять ей причину веселья, а тем паче сообщать, что на охоту за Варлоком ей придется идти одной… Увольте! Зачем очаровательной девушке портить отличное настроение? Тем более что беззащитная, но злая Алекс способна и голыми руками убить. Даже если на тех – невысохший маникюр.

Лучше уж сначала ее морально подготовить к неприятной новости. А то мало ли. Между тем ничего не подозревающий альв улыбнулся Алекс. Та в ответ щедро одарила его своим сиянием. Я тихо постояла в тени оного. А потом мы вместе двинулись в сторону моего дома.

Выселение прошло на удивление быстро и мирно. Хотя я внутренне уже готовилась к очередной каверзе судьбы. Но нет, альв шустро собрал свои вещи и еще стремительнее ретировался. Я уже хотела захлопнуть за Алекс с Виром дверь и отправиться к себе, но тут из-за угла раздался шепот:

– Нари, ты пока не разделась, вынеси мусор!

Я обернулась. Из кухни высунулся Матеуш и, оглядываясь по-воровски, протянул мне кастрюлю. У его ноги с глазами, в которых застыли безграничные скорбь и отчаяние, замер рыжий кот.

– Выкини, пока Тай не видит. А то она нас заставит это есть.

Глянув в кастрюлю, я заметила в вареве шляпку мухомора, сколопендровый листочек, какую-то мелкую взвесь, больше всего напоминавшую порошковую серу… Мелькнула мысль продать это как отраву для тараканов: столь ядреным супчик был даже на вид.

Больше не говоря ни слова, я схватила кастрюлю и устремилась к выходу. Сейчас был как раз тот случай, когда спасение моего желудка было в моих руках.

Выбежав из дома, я под недоуменным взглядом Вира припустила к мусорным кадкам. Вслед раздался понимающий смешок Алекс, которая не раз лицезрела мои забеги с кастрюлькой. Когда же возвращалась из своего опасного рейда, то увидела, что эти двое все еще стоят на том же самом месте и никуда не ушли.

– Вы тут корни решили пустить? – удивилась я.

– Нет, мы осознали, что не сможем спокойно ужинать, зная, что сегодня у вас на кухне в очередной раз практикум по абсолютным ядам. Поэтому ты идешь с нами.

– Но кастрюля… – растерялась я.

– Я ее понесу. – Альв с таким невозмутимым видом взял ее из моих рук, словно это был учебник.

Вот так вчетвером – я, Вир, Алекс и кастрюля – мы и заявились в особняк подруги. По сравнению с моим домом то был дворец. Да что там с моим… По сравнению со многими престижными домами столицы тоже.

Нам навстречу тут же выскочил здоровенный лохматый волкодав. При виде альва он настороженно рыкнул. Мол, я на этой выставке главный экспонат, если некоторые ушастые не поняли.

Пироженка, а именно так подруга в свое время назвала пушистого умильного щенка, сейчас тянул на целый торт. Свадебный. Тот, который выкатывают на тележке в зал к гостям, поскольку на руках такой не внести. А внутри сего кондитерского апогея может поместиться все что угодно. Хотя бы и один остроухий в полный рост.

Вот только пес хоть и напоминал пушистое облако, но был отнюдь не столь безобиден, как его кличка. Альв оценил. Проникся и сделал шаг назад. Так, на всякий случай.

Подруга цыкнула на Пироженку и тут же, что-то щебеча, потащила Вира на второй этаж – показывать его комнату. Я поплелась следом. Не потому, что мне было интересно, в какой именно спальне разместится остроухий, а исключительно по причине того, что не могла надолго расстаться с кастрюлей. Ее Вир все еще прижимал к своему боку.

Что ж, апартаменты, которые семья Алекс выделила гостю, были просторны и со вкусом обставлены. А такие мелочи, как магография знаменитого альвийского озера или книга на полке на родном языке остроухого, говорили сами за себя: здесь к приезду Вира готовились.

– Ты располагайся, а мы будем ждать тебя внизу. – Подруга умело показала, что она отличная хозяйка: предупредительная, но не навязчивая. Знает, когда гостю стоит дать побыть немного в одиночестве. – Ужин будет через полчаса.

Мы покинули комнату альва, а потом я полчаса слушала о том, что Варлок еще сотню раз пожалеет, что сегодня посмел проигнорировать Алекс.

Пироженка лежал у ног хозяйки, скорбно опустив морду на лапы. Он давно привык к тому, что у его хозяйки непростой характер, и, как истинный благородный пес, стоически его терпел.

Алекс же негодовала. Судя по всему, подруге попался крепкий орешек. И расколоть его стало делом принципа.

– Слушай, а этот чемпион, он хотя бы на каком факультете учится? – вклинилась я в монолог Алекс, которая, чтобы успокоиться, принялась пилить идеальные ногти.

– Ты разве не знаешь? – Она изогнула изящные брови. – Конечно, на боевом. Он же огневик.

Я удивилась. Вопрос был не праздным. Я могла поклясться, что боевики не изучают трудов Фонгрофа Морка. Скажу больше: ни Чейз, ни Генри даже не знают, кто это такой. А они, между прочим, в том году получили дипломы. И если Чейз был водником, то Генри как раз огневиком. И ни тот ни другой о почтенном некроманте ни разу не слышали.

Варлок же, судя по обмолвке, с библиографией Морка был знаком. Это настораживало. Нет, определенно, от странного альва мне стоило держаться подальше.

Размышления прервал спустившийся Вир.

Ужинали, слава двуединой силе, втроем. Отец и мама Алекс задерживались. Подруга вела непринужденный разговор о ерунде, не забывая одаривать гостя своими фирменными взглядами, как иная хлебосольная хозяйка – свежей сдобой. Но, судя по мине альва, сегодня он был на диете. Строгой. Очень строгой, не разрешавшей не то что вкушать постный сухарик, но даже нюхать его.

В общем, вечер напоминал мне тренировочный полигон. Алекс пыталась отточить навыки обольщения альвов на имеющемся в наличии подопытном образце. Но то ли у остроухих с представлениями о тактике этого самого обольщения туго, то ли подруге попался на редкость непрошибаемый экземпляр…

Когда же хроносы пробили восемь, я поспешила удрать. Правда, в компании шофера семьи Лейрин. Алекс настояла, чтобы я не шла пешком, дескать, время уже позднее. А Вир ее поддержал. И судя по выражению его лица, не предложи подруга магомобиль – альв ринулся бы провожать меня до дому, даже не зная города.

И, только доехав до дома, я вспомнила: кастрюля!

Вир с ней поднимался по лестнице, когда Алекс повела показывать его апартаменты. Значит, кастрюля у него. Демоны! Не возвращаться же сейчас за ней… Плохая примета. Как и оставлять что-то где-то. Хотя и верить в приметы – тоже плохая примета. Посему решила подумать о возвращении блудной посудины завтра.

Тепло попрощавшись с шофером, я выбралась из магомобиля и пошла к дверям.

У порога меня встретила отборная ругань. Вдохновенно цапались двое: соседка Тамарин – дородная троллиха, способная уложить буйвола не то что своим кулаком, а просто взглядом, – и близнец Генри. Причем кузен, несмотря на то что по весу был всего треть соседки, а по объемам и того меньше, ничуть ей не уступал. Хотя та уже опасно уперла одну руку в бок, а в другой и вовсе держала скалку.

– Это ты мои розы попер! – наседала Тамарин.

– Нужен мне ваш колючий веник сто лет в обед! – не уступал близнец.

– Ага, как же, не нужен! Небось какой-нить вертихвостке надрал, а остальные – поломал! Думал, я не замечу! – свирепела соседка. Ее лицо налилось кровью, щеки и все три подбородка затряслись, а глаза сощурились, став маленькими. Сходство с почтенной хавроньей было столь велико, что мне нет-нет да и чудилось в ее голосе характерное повизгивание.

– Какой вертихвостке? Ничего я не драл и не ломал. Идите лучше проспитесь.

– Это твоему папаше проспаться надо, а еще лучше – просохнуть! – ужалила соседка. – А то, глядишь, ненароком с ним случится чего…

– С алхимиками и их близкими редко что-то случается, – подходя к двери, как бы между прочим обмолвилась я. – А вот с их врагами… Несварения, галлюцинации, внезапные приступы… Это уже зависит от квалификации и степени обиды зельевара.

Тамарин поперхнулась. А я с видом «вам просто послышалось, говорю же: добрый вечер и хорошего вам здоровьичка» прошла мимо. Даже улыбнуться не забыла.

Генри вошел в дом за мной следом.

– Нари, слушай, поделись секретом, на каких курсах учат так виртуозно язвить. Я эту оголтелую тетку полчаса не мог вразумить.

– То не курсы, то врожденный дар, – просветила я кузена. – Кстати, о каких розах речь? Не о тех, что растут под нашими окнами?

– О них. Кто-то поломал вчера кусты, вот Тамарин и взбесилась.

Узенький палисадник со стороны двора когда-то был разделен между четырьмя семьями нашего дома поровну. Но так получилось, что склонности к садизм… – хм – садоводству и огородничеству ни у кого в семействе Росс не обнаружилось. А вот у нашей соседки оной было в избытке. Потому-то она тихонько и захватила полностью нашу часть палисадника. Мы не возражали. И все было почти мирно до сегодняшнего дня…

Мне даже стало любопытно, из-за чего взвилась Тамарин. Поднялась к себе в комнату и выглянула в окно, которое выходило во двор. Внимательно осмотрела розовый куст, росший как раз между окнами близнецов и бабушкиной спальни. На нем всего-то и был сломан один стебель. А в целом пышности и колючести он не утратил. Странно…

Я пожала плечами, закрыла створки и задернула шторы. Мне нужно было еще разбираться с формулой, выписанной сегодня в библиотеке, и с заданием по мономерным структурам.

Заснула уже за полночь. И в этот раз ко мне опять пришли они. Частые гости – кошмары.

Демоны моего прошлого приходили во сне всегда одинаково: я проваливалась в колодец из мрака. Липкого, вязкого, без надежды выбраться или проснуться, пока не переживу ту ночь заново. И лишь когда я, захлебываясь в немом крике, доходила до самого конца кошмара, то могла открыть глаза.

На сей раз все повторилось, как и тысячи ночей до этого. Я очутилась в густом чернильном тумане. Десятилетняя. В старом платье и стоптанных башмаках. Стояла на мостовой, продрогшая до костей. Чувствовала, как холод сковывает тело, душу, разум. Мамы больше нет. Она умерла. Всего час назад я держала ее холодеющую руку, смотрела в ее глаза, которые стали на миг удивительно ясными. А ее взгляд… острый настолько, что можно порезаться… Я слышала ее последние слова. Она произносила их с трудом, захлебывалась кровью из сгорающих от болезни легких. «Возьми… Сохрани… Спрячься у Морриса… Талисман… Они будут искать тебя… Ты ключ».

Она силилась сказать еще что-то, но не могла. А я… Я мало что поняла. Лишь то, что едва она умрет, как заклинание сокрытия, завязанное на ее крови, падет, и маму смогут найти наемники. И к этому времени мне стоит быть как можно дальше от ее тела.

Я не хотела никуда бежать, не хотела отпускать мамину ладонь… Но последние крохи своего дара мама потратила на то, чтобы меня будто незримой гигантской рукой буквально вытянуло из съемной квартиры, протащило по обшарпанному коридору, а потом направило прочь в холод ночных улиц.

С наемниками, пришедшими за мамой, я разминулась всего на пару минут. Повернув за угол дома, я услышала рев магомобилей, подъехавших к подъезду. Отрывистые приказы, топот сапог по булыжной мостовой… А спустя десять секунд – как раз столько потребовалось, чтобы сильные здоровые мужчины поднялись на второй этаж, – раздался взрыв.

На брусчатку посыпались стекла, из окон вылетели клубы дыма и языки пламени. Мама была истинным алхимиком не только при жизни, но и в посмертии: «Огонь преисподней» – так называли этот раствор – был способен сжигать не только дерево и тела, но даже плавить камень. Он, разлитый по колбам, ждал своего часа. И дождался.