Текст книги "Чего боятся демоны"

Надежда Мамаева
Чего боятся демоны

Во всем была виновата жара! Именно она – тягучая, как патока, с ароматом меда, зноем полуденного солнца, плавящего асфальт, мозги и мою решимость прочитать этот чертов конспект – причина, по которой я до сих пор никак не могла доучить тринадцатый билет.

Экзамен был на носу, наступал на пятки, засел в печенках – в общем, всячески давил на мою анатомию и совесть. Уже завтра! А у меня… Грустно посмотрела на книги, лежавшие на столе, на сиротливый огрызок яблока рядом с ними на тарелке, чашку из-под кофе и решила: пора сделать перерыв. Ибо еще немного – и свихнусь. Хотя, может, для студентки, готовящейся сдавать философию, это даже не минус, а плюс.

Нацепила легкомысленный сарафан, белые летние кроссовки, стянула волосы резинкой в хвост и отправилась на улицу, прихватив пакет с мусором. Вынесу его, а заодно и проветрю мозги. Хотя я и мозги вынести могу. Правда, чаще всего сама себе – самоедством. Но и моя младшая сестренка всегда в этом деле готова прийти на помощь. Ленка сейчас того подросткового возраста, когда фигура еще только успела созреть, а характер уже напрочь испортится. Посему устраивает сцены часто, много и со вкусом. Вот и вчера поздно вечером врубила стерео на полную, так что стены дрожали. Как соседи не ломанулись к нам стаей леммингов вершить самосуд – до сих пор удивляюсь.

В общем, накануне мне поучить не удалось, потому что мелкая решила устроить ночер хард-рока. И мне пришлось переубеждать ее (не без помощи подзатыльника), что либо она слушает меня, либо местные бомжи – наше стерео, которое я выкину на помойку. На визг Ленки, что это подарок предков ей на день рождения, я ничтоже сумняшеся заявила: позвоню родителям. Они как раз отбыли на дачу, оставив нас с младшей одних на все выходные дома. Понадеялись, что с двумя почти взрослыми девицами, четырнадцати и девятнадцати лет от роду, ничего не случится. А у нас случился скандал. И Ленка сейчас дулась на меня как мышь на крупу. Даже к завтраку не вышла, когда я позвала. А между прочим, я положила ей на тарелку поджаренные гренки. И пусть они были слегка подгорелыми… ну как слегка, с одной стороны черными. Но с другой-то – золотистыми! И вообще я старалась.

А эта козявка не оценила. Когда заглянула к ней в комнату, она сидела посреди кровати в своем «колдовском» платье с какой-то здоровенной книгой на коленях.

Да, Ленка у меня воображала себя ведьмой! Самой настоящей, всамделишной. С двумя своими подругами, когда те приходили к нам, она увлеченно раскладывала таро, варила густой кофе и завывала свои заклинания так, что все собаки в полнолуние испытывали рядом с сестрёнкой комплекс неполноценности.

Родители и я на этот закидон мелкой старались внимания не обращать. Ну кто чем не увлекался. Я в свои четырнадцать увлеклась байками. Причем не старинными шутливыми сказками, а мотоциклами. Убедила даже папу купить мне старый рыдван, в котором с упоением ковырялась. Мама в школьные годы и вовсе красила волосы в черно-розовый, уважала пирсинги и гриндерсы. А вот папа был спортсменом. Кибер. Зато его игровые персы были прокачаны. А он сам если и качался, то исключительно на качелях.

В общем, Ленке было в кого быть странной, да и вообще, гены пальцем не раздавишь. Ну подумаешь, сестра – ведьма. С кем не бывает. Зато ей мальчики нравятся, а не девочки. А это уже хорошо!

Особенно в перспективе для меня. А то я пока одна отдуваюсь от пресловутых бабушкиных увещеваний «давай, женихов подыскивай, а то часики-то тикают…» И отговорок, про то, что ныне популярны электронные табло, которые в любой момент обнулить можно, и вообще – замуж надо выходить не в строго определенный срок, по расписанию, а когда встретишь того самого – ба не устраивали. Она гнула свою мужезаводческую линию.

Вот о такой ерунде я думала, пока выносила мусор и покупала в магазине продукты, а едва пришла домой, то…

Нет, я, конечно, была не против искусства. Даже граффити. Но не в прихожей же! Особенно если это – пентаграмма, из которой на тебя улыбается демон! Вернее, демонесса.

– Это твоя проблема? – вопросила у Ленки, указав на меня перстом, эта рогатая сучнос… сущность.

– Да, – вякнула мелкая поганка.

А дальше случилась вспышка света и меня, как в воронку, потянуло к демонессе.

– Я же хотела, чтобы она мне не мешала… – как-то растерянно пискнула сестренка.

– Так она и не будет тебе больше мешать. Никогда, – тоном страхового агента, только что заключившего выгодную сделку, возвестила рогатая.

– Но я не хоте…

Крик Ленки, которая, кажется, только что осознала размер проблемы, которую сама же и создала, совпал с лязгом захлопнувшейся двери, которую я так и не успела закрыть.

Последней моей связной мыслью было: «Вернусь, уши оторву паршивке!».

* * *

Из круговерти нестерпимо-яркого света я выпала во что-то жесткое, сыпучее и горячее. Когда отплевалась и смогла разлепить глаза, то поняла – я в пустыне! Твою ж запароленную винду! Пустыне.

Рядом со мной маревом завис образ демоницы, которая скучающе изучала свой когтистый маникюр.

– Ну все, я свою часть договора выполнила. Желаю тебе счастливо, хотя и недолго, оставаться.

– Эй, постой, – возмутилась я. – Какого договора?

– У моей заказчицы возникли проблемы: ты ей мешала. Вот она и отправила заявку в преисподнюю, чтобы устранить это досадное недоразумение. А поскольку формулировка была весьма размытой, я действовала на свое усмотрение…

Я высказалась. Совершенно неполиткорректно, нарушив сразу несколько законов о цензуре, пропаганде нетрадиционных отношений, и один – о законе генного наследования, скрестив не просто два редких, а мифических вида животных. Мои спич был адресован мелкой нанимательнице потусторонних сущностей.

– Хочешь отомстить? – с ленцой поинтересовалась рогатая.

– Отомстить? – прищурилась я.

– Да, – слегка оживилась рогатая и тут же озвучила цену: – Учти, устрою тебе месть со скидкой. На девяносто процентов. Почти даром! Не всю душу, а лишь ее десятую часть.

– А с Ленки ты сколько взяла? – начала догадываться я о маркетинговой политике демонов: колдунья всю душу целиком на одну месть пожалеет. Потому как у ведьмы врагов, что у героя – подвигов: полно. И душ на них не напасешься. А если по частям… и не заметишь, как вовсе без души останешься.

– У нас в аду сейчас распродажа, – недовольно фыркнула демонесса, сложив губы куриной гузкой. – Всем скидки. И с твоей сестры взяла столько же.

– То есть она мне на мою месть тоже отомстить может?

– Да. Но и ты ей… – начала, как матерый менеджер по продажам, убеждать меня рогатая.

Я, как будущий маркетолог, тут же оценила перспективы этой «акции»: так, за одну месть, без скидок, ад получал бы одну душу, а по частям: одна мстит другой, а та – в ответ, и перекидывают они эту вендетту, как мячик, пока части души не кончатся…

– А скажите, – я была сама вежливость, – а можно потом выкупить часть души?

– Конечно, – с готовностью отозвалась демонесса, и в ее руке возник иллюзорный свиток. Внушительный такой. Она развернула его и произнесла: – Вот пункт двести тринадцатый. О досрочном погашении арендаторской задолженности…

Мне приказали лист, где нужная строчка была подчеркнута острым когтем.

– А можно подробнее…

Вместо ответа ко мне навстречу тут же поплыл свиток. Но я была девушка неленивая. Прочла не только одно предложение. Нет. Я развернула этот рулон целиком. Набалдашник с крепящей планкой при этом укатились вниз, с бархана, на котором я стояла. Впечатляюще так укатились. На два десятка метров точно.

А демонесса поняла на кого нарвалась. И взвыла. Все то время, пока я изучала договор, рогатая, уже полностью материализовавшись, нарезала круги, материлась сквозь зубы и бубнила об отпуске, который ей положен за работу в сверхурочные с особо трудными клиентами. При этом прибавляя, что будь проклята та минута, когда она согласилась взять плевый заказ одной малолетки.

Солнышко не просто припекало, а кусало. Откровенно так, того и гляди норовя выдрать кусок обгорелой кожи с плеч. А я чем дольше вчитывалась в строки, тем все больше надеялась, что я все-таки свихнулась. Или получила сотрясение с кучей переломов и вообще малой совместимостью со счастливой, здоровой жизнью, но все же… Это было лучше, чем происходивший со мной, но до жути реальный бред.

Демонский договор был эталоном юридического искусства. Да он мог бы стать не только настольной книгой, а даже своего рода священной, реликвией, для аферистов всех мастей. Но самое противное, я убедилась, что вернуть часть души Ленки можно лишь в том случае, если демонесса сама, добровольно ее отдаст. То есть – никогда! Скорее страусы в Антарктиде установят связь с инопланетянами, чем эта ушлая рогатая вернет мне полученную от мелкой плату, а меня саму – домой.

– А мне нужно дать ответ вот прямо сейчас? – дотошно и вежливо, тоном уроженца Израиля уточнила я.

– Желательно, – скрипя зубами, выдавила менеджер ада.

– Значит, я могу подумать, – заключила я, увидев, как глаза демонессы наливаются кровью, задала свой следующий вопрос: – А как я могу связаться с вами для заключения сделки?

– У свитка есть сигнальный камень вызова, – видно было, что уроженке преисподней отвечать не хотелось. Не хотелось, но пришлось. Видимо, у них там суровая корпоративная дисциплина: ибо я нутром чуяла, насколько ее бешу.

– Вот тут? – я, увидев на набалдашнике самый внушительный камень, напоминавший кнопку, нажала на него.

Демонесса мигнула, исчезла и вновь материализовалась передо мной. Но уже на пару метров левее.

– Корпорация «Мечты сбываются» приветствует вас, – выдала она на автомате приветственную фразу и лишь потом, спохватившись, сплюнула. – Эй, это не игрушка! Это экстренная связь для вызова…

– «Мечты сбываются»? – Из всего произнесенного рогатой название конторы вызвало наибольшее удивление.

– Раньше было приличное «Смерть и тлен», но наш рекламный отдел настоял на ребрендинге, – в сердцах призналась демонесса. – Эти гады утверждают, что преисподняя должна идти в ногу со временем. Де, более позитивное название привлечет больше клиентов…

– А вы свой рекламный отдел убить не пробовали? Говорят, иногда это помогает, – посоветовала я.

– Пробовали. Но они бессмертные, – фыркнула собеседница. – А планы по продажам, несмотря на все покушения, спускают каждый месяц… У-у-у… Так что давай соглашайся на наше выгодное предложение, и оформляем сделку.

– Знаете, я еще подумаю немножко. – Я шаркнула кроссовкой по песку. – А сколько раз вас можно вызывать на консультации?

По протяжному «придушу!» поняла – много. Очень.

– Меня нельзя убивать. Я ваш клиент.

– Еще нет! – ощерилась демонесса.

– Потенциальный! Зато выгодный и постоянный! – Я подняла палец вверх, второй рукой бережно прижимая к груди свиток. – Так сколько мне положено консультаций?

– Эта услуга не лимитирована, – казенным тоном отчеканила рогатая.

Про «как часто» я пока решила не уточнять. Узнаю опытным путем. А заодно – поиграю в игру «выбеси демоницу, которая не может тебя убить». А что: при отсутствии плана по возращению души сестренки – и такой сгодится. А вот как получу ее, вернусь домой, тогда с чистой совестью и придушу мелкую. Лично. Несколько раз.

– Ну раз ты пока думаешь, я удаляюсь, – казенным тоном заявила демонесса и совершенно неофициальным добавила: – А тебе желаю сдохнуть в этих блуждающих песках как можно скорее.

– Если я буду умирать, я обязательно вас позову, – улыбнувшись заверила я.

Демонесса зарычала и исчезла. А я осталась одна посреди пустыни. И горячий сухой ветер, поцеловав-укусив губы донес певучий шепот.

Заозиралась, пытаясь выяснить, откуда звук и кто то ли пел, то ли шептал… Но вокруг были лишь раскаленный песок, солнце и обещание скорой встречи с пушистым серверным лисом. Причем – растолстевшим, а точнее – полным.

Я повертела головой, вообще не представляя, куда идти. И решила, что в моем случае все пути хороши. Приметила дюну повыше и взяла курс на нее. Тем более и шепот доносился оттуда. Вдруг рядом люди? Тем более я слышала, что в пустынях часты миражи, которые видятся вдалеке оазисами, а вот о слуховых глюках я упоминаний не встречала.

Засим потопала к бархану. За время пути я три раза вызывала демонессу на консультацию. В последний призыв уточнила уже и ее имя – Азриэлия. Надо же знать, как к ней обращаться. Тем более мы будем часто видеться…

На это заявление рогатая взревела раненым вепрем.

– Разве вашей фирме не важен каждый клиент? – парировала я, дитя двадцать первого века, закаленное маркетинговыми уловками.

Ха! Да у меня восьмой дан в сражении с желтыми ценниками в «Пятерочке», черный пояс по словесному бою с продавцами-консультантами «Эльдорадо», совершенное владение заклинанием «дайте телефон горячей линии» и прокаченный скилл игнора таргетинговой рекламы.

В общем, Азя под конец хотела меня убить. Сильно. Лично. И раз двадцать. Но не могла, ибо корпоративный кодекс, а вместе с ним – и куча штрафов. Главный из которых – отсечение рогов. Вместе с головой.

Поэтому мы с демонессой взаимно не любили друг друга, но терпели и трепали друг другу нервы. Я раз в десять минут вызывала ее, дабы спросить о какой-нибудь ерунде, она, ответив, тут же исчезала.

А после этого я вновь шла вперед, прикидывая, что если ничего по пути мне не встретится, то долго я так не продержусь. И придется спасаться от убийственного солнца, соглашаясь на акцию от Ази, и все же платить. Но этого не хотелось. Очень. Но и оставаться в пустыне без еды, воды и панамки я тоже не жаждала. Тем более, из вещей у меня, кроме свитка, ничего и не было: сумку и пакет с продуктами я уронила в прихожей. А ведь там были и жутко вредная, но вкусная газировка, и пара ни капли не диетических, но приятных во всех отношениях творожных сырков, и мое любимое фисташковое мороженое… И фиг с ним, с сотовым и сумочкой, в которой он был. Но нет, чтобы попасть в другой мир хотя бы с продуктами!

Это я и бубнила себе под нос, пока шла к очередной песчаной насыпи. Причем так увлеклась, что едва не пропустила очередной сеанс выбешивания демонессы. Потрясла свиток, нажала на камень и услышала:

– Ты, белобрысая, точно не ведьма? – шипя, уточнила Азя, вызванная в очередной раз.

– Если сделаешь скидку сто десять процентов, я обязательно стану и ей тоже, – покладисто согласилась я.

– Сто десять? – в ответ возмутилась рогатая.

– Таки да, – подтвердила я. – Это называется доплата…

– Что-о-о? – взревела менеджер ада.

– Все-все… – Я примирительно подняла руки в жесте сдаюсь. – Но попробовать-то можно было?

– Ты не ведьма, ты хуже… – вынесла вердикт моей наглости Азя.

– Святая? – невинно уточнила я.

Демонесса сплюнула и в очередной раз истаяла в воздухе.

А я посмотрела на небо и… села в изумлении от увиденного. Прямо где стояла, на горячий песок. Который, цапнув меня через ткань сарафана, привел в чувство. А все потому, что я увидела, как в пронзительной лазури, закрывая солнце, парят не облака, нет. Остров! Каменная глыба размером с футбольное поле. Она неспешно дрейфовала. А я, словно кролик на удава, смотрела на нее.

Тень накрыла очередной бархан, потом двинулась на меня. И кралась через песок удивительно быстро. Настолько, что через пару минут ее кромка уже касалась носков моих кроссовок. Вместе с ней на меня легла и благодатная прохлада. А я, запрокинув голову, смотрела на неотесанное серое брюхо каменной тучи, которая в любой момент могла упасть мне на голову. Но я об этом не думала. Я впечатлялась.

А когда громадина миновала, я тряхнула головой. Странное место. Да что там – странное, чудесатое. Только подумала об этом, как ухо поцеловал шепот: «Иди вперед, дитя». Ну я и пошла. Правда, чем дольше шагала, тем больше себя ругала: придумала, слушать ветер. Когда почти забралась на очередной бархан и уже было хотела опять нажать на кристалл а-ля «горячая линия с преисподней» в очередной раз, как в дрожащем от зноя воздухе скупой и безжизненной пустыни почувствовала тревогу. Не знаю откуда, но она неслась на меня лавиной.

Я завертела головой и увидела, как позади меня несется дикое… стадо? Стая?.. Здоровенные ящеры, размером с бизонов. Их было много. Быстрых, сильных, с телами, блестящими чешуей на солнце.

Мозг отключился. Напрочь. Зато ноги заработали вовсю. И я помчалась от этой волны, загребая кроссовками песок, падая и поднимаясь. Вверх. На самый пик бархана, лихорадочно прикидывая, что скажу демонессе, на предложение которой все же придется согласиться. Иначе у меня не будет не то что одной десятой собственной души, а никакой. Ибо она распрощается с моим бренным телом.

И тут, когда я пулей взлетела на самый верх, я увидела ее. Крепость. Она вырастала, словно скала из моря. И вероятно, под нею вполне могла оказаться каменная плита. Но это – лишь догадка, скрытая песками, из которых белые стены словно вырастали. Дозорные же башни, устремляли острые шпили ввысь, будто воины – обнаженные мечи.

Впрочем, практичная я была ни капли не настроена на романтичное созерцание. Меня терзал сугубо приземленный вопрос: не сожрут ли меня, пока я бегу до цитадели? Ведь, судя по размерам рептилоидов, которые становились все ближе, я, Лана Кожедуб, этим тварям на один укус.

А если успею добежать? Кто, или что, меня ждет за воротами? С такими мыслями я съехала с бархана на пятой точке, как Суворов – с Альп. Оказалась в паре сотен метров от стен крепости. И только припустила во все лопатки ко входу, как послышался шум, затрубил рог и створки ворот начали раскрываться.

Оттуда мне навстречу устремились несколько… всадников? Погонщиков? Плевать! Главное, что это были люди! Вот только то, чем они управляли больше всего походило на оживших истуканов. То ли из глины, то ли из камня, оплетенные сетью светящихся нитей-узелков.

На периферии сознания всплыло слово «големы». Да, наверное, это они и были. И неслись прямо на меня. Я оказалась зажата в клещи: с одной стороны – взбесившиеся ящерицы-переростки. С другой – ожившие истуканы самых причудливых форм и размеров, на загривках которых сидели, держа огненные удила, наездники.

Я замерла на месте, сжала свиток, и мой большой палец уже прикоснулся к камню. Зажмурилась, готовясь выкрикнуть «я согласна!» и требование вернуть меня в целости и сохранности домой, как что-то обвило мою талию, затянувшись арканом, а потом с силой дернуло, подбросив в воздух.

Я полетела. Я заорала. Причем отнюдь не цитату из «Евгения Онегина» или столь же высоко литературное. Нет. Скорее моя речь была высоко нецензурная.

Полет мой оборвался ударом тела о камень… Движущийся камень. А точнее – мчащийся на полной скорости. Я открыла один глаз и увидела, как подо мной мелькает песок. И каменные ноги голема. А сама я оказалась перекинута, точно мешок картошки. Думаю, мне бы стоило и прикинуться им, и не отсвечивать: залечь потише, если не до весны, то до того момента, когда оживленный магией истукан хотя бы сбавит ход. Но я дернулась. Правда, причина была веская: едва не выронила свиток и поймала его в последний момент.

Но на мое трепыхание раздалось грозное: «Арсор ронго!». Я чуть подняла голову и выяснила, что один из всадников, судя по всему, закинул меня себе за спину. Мой нос упирался как раз в его бедро. Точнее – черную штанину, заправленную в высокое голенище сапога.

А вокруг меж тем раздавался свист, щелканье хлыстов, рев ящеров. Погонщики големов врезались в стаю рептилий, как горячий нож в масло. И отсекли изрядный кусок. И сейчас… ловили чешуйчатых тварей с помощью лассо. Только вместо веревки у них в руках были огненные плети.

Ящеры щелкали зубами, рыли лапами, рвались. Но всадники не отступались. Тот, который забросил меня к себе, как котенка за шкирку, – тоже. Я видела, как он удерживает на привязи здоровенную зверюгу, едва ли не самую большую из всех.

Меня подкидывало, бросало из стороны в сторону… Я боялась упустить свиток, но уронить себя – еще больше. Посему, чтобы точно не потерять важный демонический документ – зажала свиток зубами. Точно пес – сахарную косточку. Руки же мне были нужны для того, чтобы попытаться удержаться на каменном загривке.

В этой мешанине из криков, песка, ящеров и погонщиков, я не сразу увидела, что основная стая уходит, а за ней… едут еще несколько всадников. Только не на големах. А уже на ящерах. Точно таких же, как те, которых поймали типы в черной форме, только объезженных.

И тут зверь, которого держал мой всадник, взревел, попытавшись встать на дыбы. Голема резко качнуло в сторону, и я поняла, что съезжаю. Падать не хотелось. Особенно вперед спиной, когда вероятность свернуть хребет составляет двести процентов. Посему я сделала все, чтобы выжить: схватилась за первое, что под руку попалось, чтобы удержаться. И я виновата, что этим чем-то оказалась чья-то задница? К тому же я не успела схватиться за нее как следует и все же начала съезжать, затормозив лишь в районе колена своего спасителя. И то потому, что я на манер кошки закогтила этот «столбик». С учетом того, что я при этом поджала ноги и, вообще, использовала верхнюю часть голени, как новобранец – канат (то бишь обняв со всем пылом и решимостью) зрелище вышло то еще.

Зато падения так и не состоялось. Но вместо него случился дружный гогот.

«Да чтоб вам всю жизнь есть только акционные просроченные творожки «Растишка» и вырасти не выше табуретки!» – мысленно проворчала я в адрес свидетелей моего позора.

А вот тот, в кого я впилась своим маникюром, зашипел. Ну я мужика понимаю: когда тебя царапает обычная домашняя кошка – уже мало приятного. А вот если эта кошка весит пятьдесят кило… Но, как бы мне его ни было жаль, себя – жальче, поэтому я висела, задрав голову и пытаясь взглядом сказать, чтобы меня не бросали. И не стряхивали. И вообще не пытались избавиться. Озвучить сею мысль мне мешали два препятствия: я ни бельмеса не знала на местном наречии, и как-то слегка тяжело говорить, когда держишь зубами ценные бумаги. Причем я вцепилась в них не хуже, чем матерый брокер в акции «Газпрома» на международных торгах.

В общем, тип решил вопрос просто: я вновь была схвачена за шкирку. На этот раз не магическим арканом, а простой сильной дланью. И поднята, вновь усажена за спину с гневным: «Тардор орон торис!».

«Тандор так тандор», – решила я. И покрепче обхватила моего дважды спасителя за талию. Юбка сарафана, когда я села на загривок голема, провокационно задралась, обнажив ногу по середину бедра. Но я считала: лучше сидеть «по-мужски» и не грохнуться, чем присесть на один бочок, как в дамском седле, и феерично сверзиться.

Свиток же переместился из челюстей за ремешок пояса и там был надежно заткнут, дабы не вывалиться. А я наконец смогла завертеть головой, дабы понять, что же все-таки произошло.

Судя по всему, передо мной были ловцы вот этих гигантских ящеров. Словно чешуйчатые гады были дикими мустангами. Если бы на них охотились ради мяса, тварей не стали бы ловить, а сразу убили.

В мое лицо то и дело лезли волосы моего спасителя. Абсолютно белые. То ли они выцвели от палящего солнца, то ли маг был пепельным блондином. Хотя… Пара тонких прядей иссиня-черного цвета наводила и еще на одну мысль: это седина. Хотя она у меня, ребенка двадцать первого века, ассоциировалась исключительно с преклонным возрастом. А вот то тело, в которое крепко вцепилась, дабы не упасть, дряхлым и немощным не было. Совершенно. Скорее уж наоборот – весьма поджарым.

Впрочем, размышлять и созерцать было некогда.

Один из всадников подъехал к нам и козырнул:

– Кэйтон Шелдон, онтор рон, – судя по всему, это подчиненный обращался к своему командиру.

Знать бы еще, что именно он сказал.

– Рогсор! – крикнул мой спаситель,

Големы грузно начали разворачиваться в сторону цитадели. Пойманные в арканы ящеры, брыкаясь, потянулись следом. Надо ли говорить, что мой спаситель шел последним, прикрывая тылы.

Когда ворота за нашими спинами закрылись и мы, пригибая голову под каменными сводами надвратной башни, прошли по захабу, то очутились на мощенной белым камнем мостовой барбакана. Места здесь было немного, в отличие от деловой суеты, которой, казалось, был пропитан воздух. Несколько стражей пиками и рогатинами подгоняли пойманных ящеров, чтобы те не создавали затора. Но наконец и мы выбрались на некое подобие площади.

Здесь уже места было вдосталь, как и народу. Одни спутывали дополнительными арканами строптивых ящеров, другие – отводили големов, с загривков которых один за другим спрыгивали наездники.

Мой спаситель тоже полуобернулся, что-то бросив через плечо. Слов я не разобрала. Посему осталась сидеть, как сидела. И тут… мои руки, которыми я мёртвой хваткой вцепилась в седого незнакомца, разжали, а этот… этот тип в мгновение ока очутился на земле. А я осталась. Одна. На загривке здоровущего истукана, оживленного магией.

– Мама! – вырвалось у меня непроизвольно.

Мой спаситель, уже стоявший на земле и задравший голову, нахмурился. Да, соглашусь, на мою родительницу он явно не походил. Скорее совсем наоборот. Правильные, мужественные черты лица. Черные брови вразлет. Высокие скулы. На левой был ниточка-след от старого шрама. Загорелая до бронзы кожа. Небольшие морщинки вокруг глаз. Скорее не от старости, а от привычки щурится на нестерпимо ярком солнце. Я бы сказала, что он мой ровесник, вот только глаза… они явно принадлежали уже не юноше, но мужчине. Внимательный, цепкий взгляд невероятных, пронзительно-синих глаз, от которого не укрыться.

– Пойнро! – прозвучало приказом снизу.

Все услышанные мной в этом мире фразы были для меня тарабарщиной, в которой не то что, где какие слова, где запятые было не разобрать.

– Что? Я не понимаю… – Я развела руки в разные стороны, всем своим видом показывая: я тихая, мирная, только ни бельмеса не разумеющая.

Вместо ответа в меня зашвырнули магией. Опять. Да сколько же можно-то. Меня, как крюком, сдернуло вниз, причем так резко, что не подхвати сильные руки пепельного, я бы разбила себе и колени, и локти, и нос.

А так – оказалась прижата к телу синеглазого. Всего миг. Доля секунды. Вспышка. И один короткий взгляд глаза в глаза натворил больше, чем я могла бы себе представить. Я чувствовала его кожей, как дыхание, и где-то внутри меня что-то рождалось, словно менялась сама моя судьба.

Его рука едва дотронулась до моей щеки. И это прикосновение было таким… Так касаются возлюбленной: знакомо, с трепетом, с лаской, словно произносят обещание.

А мне показалось, что на виске синеглазого проступила вязь рисунка. Но… наверное, показалось. Окрик заставил нас обернуться. В нескольких шагах стоял… солдат? А кто еще может стоять в чёрном мундире с надраенными до блеска медными пуговицами, выпятив грудь колесом и выпучив от усердия глаза. Ах да, при этом еще приставив руку к козырьку, отдавая честь.

– Кэйтон Шелдон, морнор рис! – доложил он.

– Ольнон, – поворачиваясь к солдату, бросил пепельный и отстранился от меня.

Я же невольно потянулась за ним. И тут он резко обернулся. В его взгляде уже не было теплоты. Лишь… раздражение. Вот только чем или кем? Мной? Но я же ничего не успела сделать за то время, что он отвечал своему подчиненному.

Меж тем пепельный что-то приказал еще одному черномундирному, что стоял недалеко от нас. И… ушел. А меня тут же взяли за руку, и, точно ящера на аркане, куда-то повели, попутно задавая вопросы, на которые я при всем желании не могла ответить.

Каменная кладка площади уступила место твердой глине, которая нет-нет, да была припорошена песком. Именно когда мы проходили меж стойлом, в которой были ящеры, и строением, чем-то неуловимо напоминавшим казарму, как рука меня дернула в сторону, а на том месте, где я стояла, песок брызнул фонтаном. Я в испуге отпрыгнула, а едва проморгалась, увидела небольшую воронку, на дне которой шипел и плевался искрами огненный шарик, размером чуть больше горошины. Запоздало поняла, что это был пульсар, который едва меня не угробил.

– Мироно? – столь участливо поинтересовался провожатый у меня, что перевода не потребовалось. «Все в порядке?», «Ты в норме?» «Не убилась?» – вариантов много, но смысл один.

Я кивнула, и тут же в адрес мага, у которого из рук вырвалось заклинание полетело что-то явно не совсем цензурное. Проштрафившийся что-то ответил в свое оправдание, получил в ответ красноречивый жест грозящего кулака, и мы двинулись дальше.

А спустя пару минут провожатый открыл двери и я очутилась в комнате. Светлые стены из грубо обтесанного камня дарили прохладу. Только тут я поняла, насколько пропеклась под здешним солнцем.

Только я хотела обернуться и поблагодарить спутника, стоявшего в дверном проеме за моей спиной, как раздался скрип плохо замазанных петель, а затем – проворно задвигаемого засова. Да чтоб тебя!

В помещении, которое было то ли комфортабельной камерой, то ли спартанским жилищем, стояла кровать из грубо сколоченных досок. На нее я и присела. А потом сама не заметила, как, обессилевшая, заснула. И мне пригрезился удивительный сон: стакан прохладной, удивительно вкусной, с кубиками льда, газировки… Я пила ее жадно, шумно глотая… И проснулась.

Оказалось, что меня действительно поили. Из глиняной плошки. Причем тот самый синеглазый тип. Голова при этом гудела так, словно я заняла сразу три призовых места в конкурсе коктейлей. Причем не том, где их готовят, а где употребляют. Причем залпом. Причем бочками.

– А-а-а – простонала я.

– Как вас зовут? – меж тем задал вопрос пепельный.

– Я вас понимаю… – вместо того, чтобы назвать свое имя, произнесла я.

– После пинты эликсира это и немудрено. С пары глотков этого зелья можно понять кого угодно, – он скупо улыбнулся и добавил: – А еще оно не дает соврать.

Если он думал, что я испугаюсь… Ха! Да это все равно что грозить маркетологу распродажей! Если я захочу, даже говоря абсолютную правду, могу солгать, просто не договаривая. В общем, долженствующего испуга на моем лице не отразилось.

– Итак, ваше имя?

– Л…ай… – Именно в этот момент я попыталась приподнять голову и та, по ощущениям, взорвалась. Посему окончание имени получилось с запозданием, когда черные мошки перестали мельтешить перед глазами. – … на.

– Значит, Лай-на… – Он сел на стул, что стоял рядом с кроватью. Наклонился вперед, упер локоть в согнутое колено и водрузил подбородок на костяшки пальцев сжатой в кулак ладони. – У тебя нет ограничивающего ошейника. Для этих мест подобное – редкость.

От упоминаний о каких-то ошейниках сразу подумалось о рабстве. Зато головная боль начала отступать. Все-таки врут те, кто утверждает, что лучшее средство от мигрени – это приложенная ко лбу прохладная пачка денег. Лучше всего от трещащего по швам черепа помогает испуг.