Текст книги "Ты же ведьма!"

Глава 2

В себя я пришла достаточно быстро. Валяться в обмороке на голодный желудок оказалось дико неудобно. С неохотой открыла глаза, и первое, что увидела, – это сосредоточенное лицо лунного и запотевший кувшин с водой, которую тот готов был вылить мне на голову.

– Тебя что, не учили, как правильно будить девушек?

– Учили. И как девушек, и как ведьм, и как солдат. Поверь мне, принцип одинаковый. Именно поэтому я взял воду. – Темный с явным сожалением убрал кувшин от моей головы и вкрадчиво осведомился: – Или все же стоило выбрать оплеухи?

– Что? Какого?..

– Какого что? Самые действенные методы пробуждения, – издевался лунный. – А нюхательную соль я, уж извини, сегодня с собой не захватил.

Угу, а обычно все время с собой носит. Такой трепетный, мало ли что.

– Не знаю, как принято будить в Темных землях, но меня лучше всего пробуждает еда.

Лунный промолчал. Похоже, представил, как машет перед моим носом свежей ватрушкой, и его логика дала сбой.

– Кстати, раз уж мы теперь… партнеры. – Я все же подобрала подходящее слово. Поднялась и села на лавку. – Ты сам-то поесть не хочешь?

Голод был дикий. Израсходовав крупицы дара, я умудрилась продырявить свою ауру. И теперь мой уже не растущий организм требовал жертв. Желательно побольше и пожирней: блинов там, жареного мяса, яичницы со шкварками… И немедленно.

– Скажу сразу: я невосприимчив к большинству ядов, – жестко усмехнулся лунный.

– Это да или нет? – невозмутимо уточнила я, игнорируя его взгляд. Такое ощущение, что на меня в упор направлен болт во взведенном арбалете! – Конечно, было бы хорошо, если бы ты отказался. Мне досталось бы больше каши на ужин. Но опять же надо отрабатывать гонорар и тебя травить… – нарочито-печально закончила я, вспомнив о горстке меди, набранной благодаря досточтимым хеллвильцам.

Попыталась встать, но пол как-то резко ушел из-под ног, и я бы наверняка грохнулась, если бы меня не подхватили. Опять. А затем молча пихнули обратно на лавку. Я передвинулась по ней к столу.

– Так… Я сейчас слегка устала, поэтому травиться будешь самостоятельно, – заявила я, махнула рукой на печь, где почти прогорели угли. – Там вон чугунок.

И с любопытством наблюдала, как темный молча и зло гремит ухватом. Справится или нет? Справился. Так же молча и зло плюхнул передо мной тарелку с воткнутой ложкой.

– Ешь. Обморочная ведьма – плохая помощница, – буркнул он.

– А себе? – упрямо потребовала я.

Брови лунного грозовой тучей сошлись на переносице. Вот-вот молнии полетят.

– Я не могу есть в одиночестве, – пояснила я. Наврала, конечно. Уж очень хотелось настоять на своем. Словно демон дергал за язык, подзуживая бесить незваного гостя. – Сколько с собой ни боролась, но вот не могу, и все. Такой у меня недостаток.

– И не единственный, – скрипнул зубами темный.

Но протопал к печи, наполнил вторую тарелку и сел напротив.

– Мухоморы? – злобно уточнил он, ухватив ложку.

– Дурной тон – кормить гостя мухоморами! – возмутилась я. Зачерпнула вместе с кашей кусочек белого гриба и сунула под нос лунному. – Исключительно бледные поганки!

Тот зыркнул исподлобья и заработал ложкой.

– Выгорание – это последствия встречи с Эйтой? – начал он.

Я так устала за день, что решила отвечать честно. Ну, почти честно.

– Скорее причина. Я сначала выгорела, а потом провалилась в лабиринты. А к чему вопрос?

– Прикидываю, чем мне грозит проклятие.

– Ты сильный маг. – Я не спрашивала, утверждала. – Какая стихия? Темная боевая магия?

– Чернокнижие.

На зубах хрупнул уголек. Хорошо, хоть не кусок кирпича. Печка – не боевая магия. И не чернокнижие. Аккуратнее кому-то надо было ухватом размахивать. Я поморщилась, проглотив внезапную добавку к каше. Лунный прищурился, явно приняв это на свой счет.

– А тебе больше нравятся некроманты?

– Да нет. – Я пожала плечами. – Ну… Разве что меня всегда интересовал вопрос: бывают ли у некромантов жизненно важные проблемы?

– Бывают. Например, когда маг смерти берет работу на дом, это может очень не понравиться его вполне живой супруге.

– Особенно если та работа приходит сама посреди ночи с топором в полуистлевшей руке? – усмехнулась я, доедая кашу и чувствуя прилив сил.

– А из тебя могла бы получиться вполне сносная темная ведьма, – задумчиво произнес лунный.

– И чью голову для этого нужно снести?

И тут, словно откликнувшись на мой вопрос, за окном протяжно завыло. С надрывом, вынимая душу.

Я и лунный на миг замерли, вслушиваясь. Неясно, что подумал темный насчет этого «кый-й-йрли-ы-ы-ы», несущегося со стороны болот, но я точно узнала своего клиента.

– Увы, сносной ведьмы из Магды Фокс не получится, – возразила я, резко поднимаясь со скамьи.

В глазах потемнело, повело из стороны в сторону. Да уж… Состояние – полутруп. Впрочем, может ли такая мелочь остановить направляющегося на подвиг? А иначе как подвигом охоту на болотную стрыгу не назовешь.

– Куда собралась? – спросил лунный, с интересом наблюдая за моими хаотичными передвижениями по комнате. Ну, штормило, подумаешь.

– Убивать, – честно сообщила я, пытаясь ухватить с пола кочергу.

Та «плавала» из стороны в сторону, не даваясь в руки. Зараза!

– Ты хотела сказать «убиться»? – насмешливо уточнил лунный.

– Возможен и твой вариант. Но, надеюсь, все же в том ритуале я окажусь магом, а не жертвой на алтаре.

– Не проще ли остаться здесь?

– Проще. Но я эту пакость два месяца выслеживала! Ни за что не упущу такой случай. Она уже трех человек сожрала и одного понадкусывала. Еще немного – и икру отложит. И тогда зимой как пить дать на Хеллвиль будет нашествие.

Я, наконец, сцапала кочергу и победно закинула ее на плечо. Потянулась за сумкой, в которой было много всего, начиная от разрыв-травы и заканчивая миниатюрным арбалетом с осиновыми болтами.

– Ты же не боевой маг.

– Верно. Но я единственный штатный маг Хеллвиля. И спрос за стрыгу тоже будет с меня.

– Тогда я иду с тобой.

– Темным не чуждо благородство? – изумилась я.

– Темным не чужда практичность. Если ты умрешь, то уже не сможешь мне помочь избавиться от проклятия.

Стрыга заголосила еще раз. Судя по вою, в котором прорезались призывные нотки, жертву себе она уже приметила. И теперь загоняет ее в топи. Надо поторопиться.

До болот был удар колокола, если пешим ходом. Бегом – вполовину меньше. Но все равно слишком долго. Выйдя на улицу, я огляделась. Хотела позвать метелку, которая так и не пригодилась во время моего сожжения. Но поняла, что резерва не хватит. А вот на то, чтобы угнать впряженную в повозку кобылу, что так кстати стояла у лавки гробовщика, магия была не нужна. Только наглость. А ее, нерастраченной, у меня имелось с запасом.

Я направилась через улицу. Привычная ко всему кобыла равнодушно косила глазом и прядала ушами, позванивая уздечкой. Из приоткрытой двери в лавку торчали две ноги в стоптанных сапогах и несся заливистый храп ее хозяина. Знакомая картинка. Опять нарезался в трактире тетушки Брас, бросил нераспряженную лошадь и упал там, где сон сморил. Намаялся сердечный, опрокидывая кружку за кружкой. Я ласково погладила теплую лошадиную морду, проверила постромки и запрыгнула в телегу.

– Ты собираешься ехать на… этом? – недоверчиво хмыкнул лунный.

Стрыга завыла еще громче.

– Да. А что тебя смущает? Гроб? Так он пока пустой.

– Вообще-то то, что светлая беззастенчиво крадет чужое.

– Не краду, а заимствую на время, – поучительно поправила я и взмахнула вожжами. – Н-но-о-о, родимая!

Застоявшаяся кобыла рванула так, что темный едва успел запрыгнуть в телегу уже на ходу. И мы помчались на болота: я, лунный и гроб. Вернее, я и лунный в гробу. Он в лучших вампирских традициях сидел в домовине, вцепившись одной рукой в ее край, другой – ухватив кочергу на манер весла.

Из городка успели выехать через западные ворота. Стражники как раз закрывали их, устало переругиваясь и толкая тяжелые створки. Завидев несущуюся во весь опор кобылу, которой правила стоящая на телеге в полный рост темная ведьма, а за ней в гробу пришлого с кочергой, стражники тихо ойкнули, присели на враз ослабевших ногах и шустро брызнули в разные стороны.

Колеса телеги прогрохотали по брусчатке, мы проскочили в щель между створками ворот и стрелой полетели по грунтовой дороге. Ветер принес обрывок разговора очухавшихся стражей:

– …кажись, ведьма хоронить приезжего поехала.

– Так он вродь бы еще живой.

– Ну так правильно: не самой же могилу копать-то. Вот щас…

Что «щас», я уже не дослушала. Лишь подивилась незыблемой вере горожан в мое могущество. Темный, который тоже все слышал, ничего не сказал. Может, проявил выдержку, может – благоразумие: мы так лихо скакали по ухабам, что вероятность не только прикусить, но и откусить язык была весьма велика.

Врезавшись, как арбалетный болт, в туман, мы пронеслись еще немного, но потом пришлось сбавить ход. Чем ближе были болота, тем плотнее становилась завеса вокруг. Хмарь… Липкая, холодная, вязкая… Она тянулась с топей, стелилась у земли, пряча под собой трясину. Я остановила кобылу, слезла с повозки и огляделась. Темнота хоть глаз выколи. Но увы, стрыга отчего-то не имела обыкновения являть себя миру при свете дня. Наверняка она была тварью очень стеснительной. Но ничего, на каждую скромную нежить найдется настойчивый и сообразительный маг. Или в моем случае – недоведьма.

Правда, стоило уравнять наши со стрыгой шансы на выживание при встрече. Я запустила руку в свою холщовую суму и выудила оттуда бутылек. Пара капель в каждый глаз – и я стала видеть не хуже совы. Жаль, что эффект лишь на один удар колокола.

– Какое симпатичное умертвие… – прокомментировал лунный.

Ну да, знаю, что сейчас мои очи отнюдь не цвета молодой зелени, а как два красных угля в печи. Но зачем об этом напоминать-то?

– Так понимаю, что ночное зрение тебе не нужно? Будешь гордо натыкаться на сучки, пеньки и проваливаться в бочаги? – не удержалась я, демонстративно убирая бутылек.

– Я и без эликсиров прекрасно вижу во тьме.

– Врожденная особенность? – профессионально поинтересовалась я, делая первый шаг в сторону болот.

– Скорее приобретенная: чернокнижники проводят больше других темных времени в Бездне. На максимально доступном для каждого уровне. Чем глубже проваливаешься во Мрак – тем там темнее.

Я оглянулась назад и увидела, как уверенно лунный вел кобылу под уздцы: перешагивая через кочки, огибая рытвины.

– Судя по всему, ты проваливался глубоко, – пробормотала я.

– Практически так же глубоко, как и владыка. Меч должен охранять императора не только в этом мире, но и во Мраке, – произнес он подкупающе буднично.

Может, потому с моего языка сорвалось:

– А проклятие… Оно предназначалось тебе? Или результат того, что ты просто хорошо выполнил свою работу?

– Догадливая, – буркнул темный. И, поравнявшись со мной, добавил: – Телегу лучше оставить здесь.

Он был прав. Начинались топи. Привязав кобылу, мы двинулись дальше. Под ногами хлюпало все сильнее. Мои ботинки, шнуровка которых почти доходила до колен, промокли, сумка оттягивала плечо. Хорошо хоть кочергу на нынешней «охоте» нес лунный.

– В моих руках она станет более весомым аргументом при разговоре с нежитью, – заявил он.

Я спорить не стала. Просто вытащила свой арбалет. Разговоры разговорами, но в конце стоит поставить точку. А уж навылет та будет или нет – не важно.

Стрыга больше не издавала ни звука, но я чувствовала, что она где-то здесь, недалеко. Мы шли по тропе, что вела между двумя топями. По бокам шуршала жухлая осока, чавкала под ногами тучная от воды илистая земля. Внезапно совсем рядом раздался дикий вой, а следом за ним – крик. Истошный, полный безумной паники. И опять чавканье. Только не от шагов. Громкое, утробное. Демоны. Не успели!

Я половчее перехватила арбалет. Все же училась не на боевого мага, а на целителя, и укротить красную чуму мне было легче, чем любое оружие.

Хотя вурдалака месяца полтора назад все же уложила. Кочергой. Правда, перед этим удалось попасть ему в морду порошком жгучеяда, и нежить была слегка дезориентирована. Но даже с кочергой в башке та тварь едва не откусила мне полноги. Именно тогда я и узнала, что от страха способна забить вурдалака не только кочергой, но и черствым караваем.

Я шагнула вперед, но уверенная рука остановила меня. Прижав палец к губам, лунный дал знаками понять, что сегодня он не воспитанный лэр и не уступит даме дорогу. Дама, к слову, ничуть не возражала. Если стрыга бросится на него, то я смогу как следует прицелиться.

Странно, но лунный не пошел прямиком вперед, а взял чуть в сторону. Когда мы бесшумно добрались до того места, где на краю бочага пировала стрыга, то…

– Твою ж Бездну!

– Аппендицит тебя раздери!

Шепотом вырвалось у нас синхронно. Там была не одна стрыга. И не две. А целая семейка. Большущая самка и молодняк. Я насчитала четырех. И если против одиночки у нас были шансы, то тут…

– Отступаем, – на пределе слышимости произнес темный.

Я согласно кивнула.

– Кый-й-рла! – раздался пронзительный, как удар хлыста по воде, крик.

В выводке было не четыре, а пять молодых стрыг. И один гаденыш сидел как раз у нас за спиной, приветливо раззявив свою клыкастую пасть. В черной глотке извивался раздвоенный длинный язык.

Я сиганула вправо, темный – влево. Лишь благодаря этому тварь размером с годовалого теленка приземлилась на пустую кочку, а не на кого-то из нас.

Я развернулась, почти не целясь, спустила тетиву арбалета, и осиновый кол пробил дыру в брюхе нежити. Болотная гадина зашипела и испустила дух, закатив белесые мутные глаза. Но ее утробный рев уже успел привлечь внимание остальных стрыг.

Пять тварей неслись по болоту нам навстречу. Склизкие туши, покрытые ядовитыми бородавками, сверкали в свете луны. Огромные перепончатые лапы, здоровенные хвосты с шипастыми навершиями, сильные тела – в воде от стрыги не было шансов уйти. Впрочем, на суше тоже.

На лекциях по бестиологии их относили к четвертому классу опасности и считали почти вымершими реликтами. Но вот сейчас, когда этот «почти исчезнувший вид, занесенный в белую книгу», жаждал продегустировать мой ливер, я еще больше невзлюбила столичных нежитезащитников, ратовавших за сохранение видового разнообразия. По-моему, было бы лучше, если бы некоторые твари не почти, а совсем вымерли.

– Беги! – крикнул лунный, замахнувшись кочергой на ближайшую стрыгу.

Не исполнить волю умирающего – большой грех. А я, хоть и была «ведьмой», святотатствовать не стала. Изображая потомственную квакшу, резво поскакала по кочкам, на ходу запустив руку в сумку. Порошок с разрыв-травой, брошенный за спину, вспыхнул в воздухе. Окатила волна жара, сзади раздался истошный визг.

Молодая голенастая тварь, погнавшаяся за мной, угодила как раз в самый центр огненного облака, чей свет на миг озарил все окрест. Я увидела, как на удивление живой и резвый темный снес башку еще одной, самой крупной из выводка твари, которая, видимо, вслед за своей матушкой вот-вот готовилась выметать первую порцию икры.

Я зазевалась всего на миг. По щиколоткам что-то ударило, я потеряла равновесие и рухнула в бочаг с головой, выпуская вверх, туда, где стремительно в толще грязной воды исчезала мутная луна, стайку пузырьков. Холод сковывал тело, на дно тянуло чье-то щупальце, обвившее лодыжку.

Запоздало пришла мысль, что ночь – время охоты не только стрыг, но и других болотных тварей.

Умирать можно благопристойно: лежа в постели, в окружении семьи. Умирать можно геройски – в битве. Умирать можно всеми забытым, в одиночестве. Но я предпочитала умирать никак. В смысле – жить. Желательно долго и счастливо.

Посему истово, что есть силы треснула арбалетом по твари, которая меня схватила.

То ли у болотной нежити оказалась слишком тонкая душевная организация, не терпящая трепыхающихся жертв, то ли ей не понравилось серебро, которым было оковано мое оружие, то ли взбесил осиновый кол, который я вытащила из торбы свободной рукой и всадила в нее. Щупальца твари ударили меня наотмашь, отчего я и вовсе потеряла представление, где дно, а где поверхность.

Еще чья-то лапа схватила меня за шкирку и поволокла невесть куда. В ушах зазвенело, от холода стало больно. Вынырнула, протаранив головой тонкую слюдяную корочку льда. Я хрипло закашлялась, жадно глотая воздух, и только тут осознала, кто меня спас. Лунный. Сейчас его волосы прилипли к лицу, отчего напоминали медузу, невесть как оказавшуюся на его макушке. Думаю, я выглядела не лучше. Арбалет утопила, кол тоже. Зато жива. Пока жива. Но если мы сей же момент не выберемся отсюда, то это ненадолго.

Лунный, похоже, был со мной согласен. Во всяком случае, не сговариваясь и ломая едва появившийся здесь лед, мы выбрались на берег и тут же рванули по болотным кочкам от здоровенной стрыги.

– Детенышей я убил, осталась эта…

Темный, кажется, даже не запыхался при беге. Я, увы, не могла похвастаться тем же.

– А… что… ты… эту… не… прикончил… – выплевывая слова, кажется, с частью своих легких, выдохнула я.

– Знаешь, голыми руками это сделать тяжело, – перепрыгнув очередную топкую ямину, сердито бросил темный. – А твоя хваленая кочерга сломалась.

Сумка лупила меня по спине, намокшая юбка мешала бегу, в боку кололо, хотелось упасть и не двигаться. Даже если мои ноги будет жрать стрыга, я не стану ей мешать.

Лунный, видимо, понял, что я вот-вот упаду. Подхватил меня под колени, лихо закинул себе на плечо и рванул дальше. В роли мешка картошки было значительно легче – больше не нужно бежать. Зато теперь перед моими глазами был зад лунного, а если поднять голову, то я видела несущуюся за нами во весь опор тварь. Нет-нет, лучше зад.

Под ногами темного чавкало все меньше и шуршало все оживленнее – мы выбирались из болота. Кажется, даже туда, откуда пришли. Во всяком случае, я услышала истошное ржание и порадовалась: теперь мы спасены. Шансы удрать от твари на четырех подкованных копытах куда выше, чем на двух мужских ногах, обутых в сапоги.

Внезапно небо с землей поменялись местами: я полетела вниз. Приземлилась удачно, насколько удачно можно перекувыркнуться через голову и не сломать шею. Рядом уже пытался подняться темный. Однако опирался он при этом лишь на одну ногу.

Может, охотница на нежить из меня и никудышная, но целительница – гораздо лучше. Болевой шок, который лунный неплохо контролировал, я узнала сразу.

Отбегался. И стрыга уже совсем близко…

Именно в этот момент я услышала хруст и грохот, а потом и увидела, как кобыла, проявив чудеса резвости, встала на дыбы и умудрилась сломать копытами сук, к которому была привязана.

А потом с истошным ржанием помчалась в ночь вместе с повозкой, на которой задорно подпрыгивал гроб. На каждой кочке. Причем так лихо, что в конце концов упал.

Нам крышка. И даже вместе с гробом. Хотя…

Я поднырнула лунному под плечо, помогая встать.

– Беги, идиотка. – Он попытался меня оттолкнуть.

Но лекарь может вцепиться в своего пациента порою так, что даже Смерть не оттащит.

– Конечно! И побегу, и тебя потащу, – выдохнула я, а потом скомандовала: – В гроб.

Лунный понял меня без лишних пояснений, и мы устремились к дубовому ящику, что валялся сейчас недалеко от края болота. Никогда не думала, что с такой радостью лягу в гроб. Да что там лягу, запрыгну в него.

Темный рухнул на меня сверху и закрыл за собой крышку. Стрыга, мчавшаяся следом, не успела затормозить, отчего врезалась в боковину, протащив нас несколько локтей по земле. Благо не перевернула.

– Лежи тихо, – рыкнул на меня темный, вцепившись руками в крышку гроба и не давая стрыге открыть его, когда тварь пошла на новый штурм.

Болотная гадина постаралась откусить от этого деревянного пирожка с мясной начинкой, и нас здорово тряхнуло.

– Я нас спасаю, – прошипела я кошкой. – Подержи крышку ровно, я сейчас ее закреплю.

– Да ты издеваешься? – возмутился темный.

Я не ответила. Я читала заклинание. Простенькое, скрепляющее. Таким баловались адепты-первогодки, когда хотели намертво пришпилить мантию товарища к стулу. Эти чары требовали совсем немного силы. Но я не успела восстановить резерв, а потому едва вновь не потеряла сознание от перенапряжения.

Зато крышка теперь не ходила ходуном, грозя отлететь в любой момент, несмотря на все старания лунного. Не сказать, что мы спаслись, но получили отсрочку у смерти – точно. Снаружи яростно грохотала стрыга.

– Она сейчас побеснуется и уйдет, – хрипло, чтобы хоть что-то сказать, прошептала я.

– Нет, – выдохнул мне в лицо темный. И пояснил: – Я ее ранил. И сильно. Она понимает, что через несколько ударов колокола сдохнет, потому не отступится.

– Ты же сказал, что кочерга сломалась…

– Так она сломалась об нее. Из туши этой арховой нежити теперь рукоять как раз и торчит.

– Значит, будем ждать, пока она сдохнет?

Говорить, когда на мне лежал тяжелый маг, было непросто. А с виду казался полегче: да, высокий, да, поджарый, но я как-то не ожидала, что это будут одни только мышцы, сухожилия и кости, которые весят в отличие от жирка изрядно.

Темный не успел ответить. Вместо него ответила стрыга. Перестав бодать ящик, она решила умереть на нем. Заодно организовать поминки и по нам. Эта тварь просто легла на крышку гроба!