Текст книги "Зло, действуй!"

Полтергейст реял среди золотых крон над моей головой, указывая путь. Хорошо, хоть полигон найти оказалось гораздо проще, чем экзаменационную аудиторию. Духу, взмывшему ввысь, была видна диспозиция всей академии, и он с легкостью разглядел тренировочное поле.

– Туда, – ткнул полупрозрачным перстом призрак.

И я поспешила в указанном направлении.

В свежем осеннем воздухе в ранний час шум голосов разносился далеко, поэтому уже через пару минут я сначала услышала, а затем и увидела своих экзаменаторов. Правда, состав комиссии со вчерашнего вечера слегка изменился.

Но гнойный прыщ – проверяющий – увы, был здесь. И как ректор ни давил на него своим авторитетом, этот фурункул из министерства магии и не думал нарывать, а только нарывался и бесил. Причем всех. Даже невозмутимого, как скала, громилу, что был выше всех собравшихся на две головы. А меня – и вовсе на три.

Как выяснилось чуть позже, этот господин внушительных габаритов – тренер Харб Бронс. Статный, накачанный настолько, что аж видно, как бугры мышц под тонкой тканью батистовой рубашки перекатываются, расцелованный солнцем до бронзы, с выгоревшими до льняного цвета волосами, собранными в хвост, – таким предстал передо мной тот, кто отвечал в академии за физическую (и судя по всему – еще и моральную) подготовку адептов. В общем, классический воин-варвар, перед которым трепетали вызванные им на поединок противники и чувствительные девичьи сердца.

Мое тоже затрепетало до тахикардии. Но не при взгляде на этого колосса, а когда Харб рявкнул во всю мощь своих легких:

– К стартовой черте полосы препятствий бегом марш!

И вот почему он рявкнул «марш», а у меня было стойкое ощущение, что «фарш»? Причем из меня. У ворон, попадавших с веток от столь грозного рыка, походу, тоже случилась такая же звуковая галлюцинация.

Мне, в отличие от птичек, отлеживаться было нельзя. От будущей адептки ждали высоких физических показателей. Пока из них у меня были лишь бешеный пульс, повышенный уровень адреналина и выдающиеся способности к мату. Правда, бранилась я пока что исключительно про себя, но кто знает, какие испытания для нежной женской психики уготовили господа из приемной комиссии?

До места, на которое указал грозный тренерский перст, я домчала в мгновение ока. Сама не заметила, как сорвавшиеся с места ноги донесли меня до адепта в форме, стоявшего на противоположенном конце поля. Парень смерил меня заинтересованным взглядом, а затем, кивком указав на полыхавшую огнем линию рядом с ним, произнес:

– Вставай вот сюда. Твоя задача – доползти до магистра Харба.

Я не успела уточнить, почему именно «доползти», как тренер зычно через весь полигон гаркнул:

– Пошла!

Вот тебе и все приготовления. Ни вопроса, готова ли я, ни какой-то отмашки…

– Выложись до упора! – пронесся рокот через все поле.

Судя по смыслу сказанного, это был совет, но по интонации больше походило на угрозу – в воздухе так и повисло неозвученное: «А не то…»

В общем, я прониклась и рванула в сторону преподавателей, перепрыгнув через огненную черту. Правда, не успела я взять разгон, как на моем пути из-под чавкавшей под ногами грязи начали вырастать фигуры. Явно недружелюбно настроенные.

Полтергейст вновь затаился в моей шали, которую я на этот раз повязала на груди крест-накрест, так что ее концы оказались затянуты в тугой узел за спиной. Мой друг был предельно собран и деловит. А еще и носа не высовывал из своего укрытия, опасаясь проницательных взглядов магистров.

– Буньипы! Настоящие! – завидев грязевых чудовищ, крикнул почти у самого уха дух. – Берегись щупалец! Это не чистая магия, а настоящие болотные твари, которыми управляют! Ты не сможешь их впитать…

И тут же, вторя его словам, в небо взмыли тысячи склизких фонтанов, которые в следующий миг превратились в извивающиеся змееподобные отростки.

Один из них плетью ударил рядом со мной – я чудом успела отскочить. А дальше начались салочки на выживание. И все это под комментарии духа, который не стеснялся в выражениях. Судя по ним, на призрака снизошло озверение битвы. Вдохновение, возможно, тоже, но озверения было больше. И он от души крыл матюгами тех, кто придумал притащить на практическую часть экзамена настоящую нечисть.

Несмотря на обилие цветастых эпитетов в речи полтергейста, суть этого испытания я уловила быстро: поступавшим при прохождении этого испытания нужно было показать умение управлять силой и атаковать, используя свою магию. Фаерболами, ледяными смерчами… Но у меня-то этого и в помине не было!

Поэтому я прыгала с кочки на кочку, уворачиваясь от свистевших рядом грязевых жгутов. Но самое удивительное, что, несмотря на столь подвижные занятия, мой невыспавшийся организм дал знать о ранней побудке отчаянными… зевками. Я прыгала и при этом пыталась не слишком широко открывать рот. И в какой-то миг умудрилась увидеть выражение лица ректора.

Если коротко, то оно без слов говорило: «Не смей зевать, когда тебя атакуют!» Да, именно так. Только матом. Причем бранным был не только взгляд. Я никогда не видела, чтобы ругались бровями!

Зато проверяющий уже удовлетворенно потирал ладони. Потому как время шло, а я топталась на месте, не сумев преодолеть и трети дистанции.

И тут мой взгляд сместился в сторону, и я увидела мага, который виртуозно совершал в воздухе какие-то пассы. Эта секундная заминка едва не стоила мне удара щупальца. Зато я поняла, кто, а главное – как управляет монстрами. Он видит меня и атакует. И единственное, что я могла сделать в этой ситуации, – стать невидимкой. И…

– Куда!!! – услышала я вопль призрака, ныряя в грязь с головой.

Ответить я уже не могла, только булькнула возмущенно в духе: «А ты сам не видишь?» – и скрылась с глаз кукловода. И, не дожидаясь, пока он сменит тактику, погребла во все лопатки. Вязкая, густая, как кисель, жижа вокруг этому мало способствовала. Перед моими глазами уже начался кровавый закат, своей пеленой застилавший реальность, когда наконец я услышала голос полтергейста: «Выныривай и беги!»

Я подняла голову над поверхностью, жадно глотая воздух, и… поняла, что имел в виду адепт, когда говорил о том, что мне нужно доползти до магистра.

Как раз посмотрела в его сторону и увидела, как между мной и преподавателями из воздуха материализуется каменная стена. По идее, ее нужно было перемахнуть, но я, грязная и злая, наплевала на какие-то там условности и вместо того, чтобы, как приличный маг, штурмовать эту верхотуру, рассудила: если она заклинание, а не настоящая преграда, то мне, антимагу, проще не пытаться ее преодолеть, а… прорубить окошко. И я прислонила руку к кладке. Та тут же начала блекнуть, и в появившемся отверстии я увидела ошарашенное лицо проверяющего, который тут же возмущенно завопил, отринув уважительное «вы»:

– Ты что творишь?!

Я, радостно просунувшая голову в дыру, вспомнила напутственное тренера: «Выкладывайся до упора!» – и отрапортовала:

– Выполняю задание магистра Харба – упарываюсь по полной! – И, поправ все правила перелезания через стены, протиснулась бочком в дыру, которую смогла проделать в магическом барьере.

Также я, проигнорировав правила хорошего тона для поступающих, не стала ползти на животе под шквальным обстрелом пульсаров. А эпичненько так прошла под огнем из сгустков плазмы и скрип зубов проверяющего. Было бы еще эффектнее, если бы при этом с меня не стекала грязь…

Но на последнем препятствии стали бесполезны как мои способности, так и в принципе любые магические. Потому что крутившимся под ногами бревнам было все равно: маг ты, не маг… Силе земного тяготения и качающимся на подвесах мешкам было все равно, кого ронять. И, уже когда до финишной черты оставалось совсем ничего и я, балансируя, преодолела почти весь путь по так и норовившей уйти из-под ног колоды, случилось это. Слабый толчок ветра в спину. И все бы ничего, если бы его не сопровождала глумливая улыбка проверяющего…

Я потеряла равновесие и…

– Что вы себе позволяете? – в вопросе, обращенном к присланному министерством магии инспектору, который задал ректор, послышался свист стали.

Но мне было слегка не до разговора экзаменаторов: я пыталась не уронить свою честь. Ну и себя заодно.

Я умудрилась ухватиться за бревно сначала руками, обняв его почище пылкой любовницы, а потом и ногами. И тут верткая опора провернулась, и я оказалась висящей головой вниз.

Меж тем лорд-проверяющий, усмехнувшись, ответил ректору:

– Я? Ничего…

– А может, все? – холодно ответил Эрогвиль, пристально, словно мерку на домовину снимал, глядя на проверяющего.

– Вам показалось… – с интонацией «догадки к делу не пришьешь» ответил этот раскормленный гад. – К тому же с этой девчонкой все ясно. Может, у нее и сильный дар, но слишком слабое тело. Можно считать, что она не прошла полосу, а значит, нечего ей делать в элитной академии, среди сынов и дочерей древних родов… Могу поспорить, ее руки сейчас ослабнут и она упадет.

Как бы мне ни хотелось возразить, но этот министерский заср… засланец был прав. Скользкое бревно не давало шанса на нем удержаться. И я висела сейчас на одном лишь упрямстве.

– Не дождетесь! – выкрикнула я и в стиле «гусеница на выгуле» поползла по бревну… Снизу. Зато ни один раскачивавшийся маятником мешок не был мне помехой. Снизу полыхала огненная топь, отчего моя пятая точка пылала во всех смыслах этого слова.

Падения министерский гад так и не дождался. Я добралась до финиша в том числе из вредности, изрядно подкоптив липшую к ногам, напрочь изгвазданную болотной жижей юбку.

На моем лице был слой грязи вперемешку с сажей, а сама я скорее напоминала восставшего зомби, чем девушку. И именно такому чудов… чуду ректор провозгласил:

– Фисса, вы прошли испытание и с этого мига становитесь адепткой имперской академии магии. Поздравляю! Сегодня к обеду будут вывешены списки, и вам останется лишь принести клятву на камне истины.

При упоминании артефакта, способного чувствовать ложь, я невольно сглотнула.

Вдруг мне не удастся провести этот камушек? Тогда…

Вот только бояться грязной, мокрой и голодной – это не то же самое, что страшиться сытой и в тепле. В первом случае страх очень быстро переходит в смелость и даже атаку, во втором – тоже атаку, но паническую. Потому-то я хоть и испугалась грядущего, но не настолько, чтобы забыть о насущном. И по принципу – терять, кроме совести, уже нечего – начала в сторонке ждать, когда проверяющий отойдет подальше от экзаменаторов.

К слову, после того, как я все-таки прошла полосу препятствий, инспектор был в таком отвратном настроении, что, кажется, с легкостью мог бы не просто заменить одного из всадников апокалипсиса, но и всю четверку разом. И это душевное состояние толстяка особенно радовало ректора, который не скрывал своей улыбки.

Наконец, улучив момент, когда министерский прыщ, процедив сквозь зубы слова прощания, удалился, а лорд Эрогвиль закончил отдавать приказания кому-то из магистров, я подошла к главе академии и тихонько поинтересовалась:

– А раз я уже почти адептка, то можно мне того… довольствия?

Спонсором вопроса был мой пустой желудок, который уже отчаялся рассчитывать на что-то съестное. Ведь у его непутевой хозяйки с собой ничего не имелось. Даже лапши на ушах или фиг с маслом… Да и обещаниями никто не кормил…

Произнесла и печально подумала: вот почему в школе и универе меня учили в свое время куче всего архиважного, кроме главного – как выжить без денег? А эти самые деньги мне сейчас были нужны позарез.

Рассеченная бровь главы академии чуть приподнялась. Нет, спросить о стипендии – это священный долг каждого студента и зачастую его единственная возможность законно разжиться деньгами. Но чтобы так быстро после зачисления…

– Если вы про жалованье адептам, то его выдадут через декаду после начала занятий. А форму и учебники – сегодня, при заселении, как и пропуск, позволяющий вам постоянно находиться на территории академии, посещать ее корпуса и в том числе столовую. Все бытовые и учебные вопросы вы можете решить с вашим куратором. Его имя будет указано перед группой, в которую вас распределят. Смотрите список на стенде. У вас еще есть вопросы? – спросил ректор с интонацией «Ты уходишь, слава вышним, или остаешься, не приведи демоны?»

Я заверила, что все поняла, и направилась к выходу полигона. Плечи подрагивали от холода, и я попыталась закутаться в шаль. Та, пропитавшаяся жижей, не грела, а лишь холодила. И тут глава академии неожиданно окликнул меня. А затем попросил вернуться. И едва я подошла к нему, ректор вручил пару монет и свернутую вдвое бумажку со словами:

– Это вам, продержаться до стипендии. А записку передайте вахтеру женского общежития. Хоть заселения еще и не было, но она пропустит вас в душевую, чтобы смыть грязь, раз уж очищающие заклинания на вас не действуют…

Я от души поблагодарила лорда и заверила, что деньги непременно верну. А затем поспешила к общежитию.

Как ни странно, его я нашла быстро, и вахтерша, седая гоблинша с необычным говорком, прочитав послание, меня не только пропустила, но и объяснила, где душевые и как можно быстро простирать и просушить одежду. В отличие от меня самой, на грязные вещи, засунутые в прачечную корзину, магия вполне действовала. Потому я сначала промыла и высушила в оной шаль. С ней-то и отправилась в душ вместо полотенца. А потом, закутавшись в широкую пеструю ткань с кистями, ждала, пока отмоются остальные мои вещи.

Дух же, пока я приводила себя в порядок, полетел на разведку.

Когда он вернулся, я уже успела помыться и обсохнуть. Призрак радостно сообщил, что список уже вывесили. И, согласно ему, я распределена в группу защитников боевого факультета.

– Значит, теперь клятва на камне истины? – спросила я своего полупрозрачного напарника.

Тот заверил, что да и нам надо поспешить, чтобы занять очередь, а то там скоро давка начнется.

– Очередь? – изумилась я. Почему-то представлялось, что эта самая клятва будет торжественной, с построением…

– Какое построение? – фыркнул дух. – Имя назвала, артефакт это подтвердил и нанес татуировку на правое запястье. А дальше – вперед, заселяться. Так что нечего тут рассиживаться, пошли быстрее.

И полтергейст, вселившись в шаль, повел меня навигатором по академии. До нужного здания мы добрались быстро. И едва я вошла, как уперлась во внушительную очередь, стоявшую в коридоре. Правда, последней я оставалась недолго. Не прошло и пары секунд, как за мной уже заняли. И спустя пять минут хвост вереницы из первокурсников был уже на улице.

Я прислонилась было к стене, готовясь ждать, как услышала громкий окрик:

– Смотри! Это она! Точно она!!!

Глава 4

Вздрогнула. В голове пронеслось – «стража», и я резко обернулась, готовая как дать деру от кирасиров, так и врезать им, а может, то и другое сразу. А оказалось, что нужно не удирать, а убивать. Двоих особо одаренных типов, которые решили парой выкриков угробить мою и так еле живую нервную систему.

Первым кандидатом в смертники, которого я жаждала отвендеттить по полной, был вчерашний лысый громила. Он с невозмутимым видом ледокола рассекал торосы из юных адептов, держа курс прямо на меня. Вторым соискателем на домовину оказался Пепел, что держался позади своего рослого плечистого приятеля.

– Аномальная! – радостно замахал мне лысый, поняв, что я смотрю на него. – Вот так встреча!

И распахнул свои ручищи, словно для объятий, хотя до них еще была как минимум пара метров. При этом он врезал кому-то по затылку. И этот кто-то даже не стал возмущаться.

– А уж я-то как удивлена… – произнесла я, оглядывая здоровяка. «Кажется, светловолосый дружок называл его Гора», – всплыло в памяти прозвище громилы.

– А я смотрю, ты не только поступила, но и очередь за меткой занять успела. Не пустишь к себе? – вынырнувший из-за широкой спины приятеля Пепел сразу перешел к сути.

И я наконец поняла, почему Гора орал во всю свою луженую глотку, завидев меня в веренице поступивших. После этого озарения я не могла держать на эту парочку зла. Разве что натянутый поводок, на другом конце которого зверилась бы овчарка да взведенный револьвер. Но зато я бы держала их безо всякой враждебности!

Я без слов кивнула. Вчера Пепел выручил меня с конспектом, сегодня – я его… Но не успели приятели просочиться вне очереди, как Гора завертел своей лысой башкой, потом радостно оскалился и с фразой: «Какая цыпа!» – ринулся в любовную (хотя та больше походила на лобовую) атаку. Вот только лучше бы он выбрал для нее девицу похилее и посубтильнее. Так нет же. Выбор Горы пал на высокую плечистую деву, в предках которой явно отметились воители. И на игривое приподнимание ее за талию она ответила таким же игривым захватом, после которого обычному человеку пришлось бы по меньшей мере вправлять плечо. Но лысый здоровяк даже не поморщился.

– Ну началось… – обреченно протянул Пепел, глядя на заигрывание в стиле «уложи на лопатки красотку, пока та не уложила тебя в могилу».

Как оказалось, Гора был натурой влюбчивой. И влюблялся в девицу едва ли не в каждом городке, каких на его пути из южных степей в столицу было немало. Особенно ценил здоровяк светлый оттенок и большие пышные формы. Касалось это как кружек с пенившимся пивом, так и дам. Последнюю-то, с толстой пшеничной косой, и заприметил наш горе-любовник.

Предмет его страсти оказался тяжелым на руку и скорым на расправу, потому Гора уже спустя пару минут обзавелся фингалом и… окончательно влюбился!

– Какая женщина… – восхищенно протянул он, возвращаясь к нам, когда его зазноба скрылась за дверью, где и происходила дача показан… клятвы на камне истины. – Не дева – мечта…

– Нет, я подозревал, что мечта степного варвара находится где-то на границе с кошмаром равнинника, но я не думал, что настолько к нему близко… – хмыкнул Пепел.

– Да что б ты понимал, – махнул на него рукой Гора.

– И все же я советовал бы тебе, приятель, обратить внимание на кого другого, – заметил блондин.

– Это еще почему? – набычился здоровяк.

– Потому что твоя полукровка явно из нашего теста – тоже защитница. А представь теперь, что у нас практика. Боевая. А у вас с ней любовь прошла, осталась лишь взаимная ненависть. А тебе ей спину доверять, чтоб прикрыла… Уверен, что обиженная женщина не воспользуется таким шансом отомстить?

– И в кого ты такой умный выискался? – фыркнул, признавая правоту приятеля, Гора. – Тебе не на боевой факультет нужно было поступать, а на дипломатический.

– Ха! – усмехнулся Пепел. – Убеждение словом выходит гораздо лучше, если при этом ты держишь в руке пульсар. К тому же тут стипендия больше. И берут всех, а не только аристократов. А после выпуска еще и подъемные дают! Но до него дожить, говорят, надо.

– Такая большая смертность? – решила уточнить я.

– Хуже. Вылетаемость, – просветил Пепел. – На первом курсе отсев идет большой.

Я же, слушая блондина, невольно подумала: странные у него все же в жизни приоритеты… А он, не подозревая о моих мыслях, добавил:

– В основном, правда, отчисляют простолюдинов. Этих-то аристо, ясное дело, трогают в последнюю очередь. А в этом году и так сверх нормы набрали…

Я при этих словах Пепла и вовсе приуныла. Впрочем, захандрить мне было недосуг, потому как подошла наша очередь. И приятели, не сговариваясь, протолк… пропустили даму вперед.

Я вошла в небольшую залу, посреди которой стояла тренога. На ней лежал небольшой округлый камень, испещренный по краю рунами. От последних исходило ровное неяркое свечение.

– Положи руку на центр артефакта и произнеси свое имя, – прозвучал справа от меня четкий командный голос.

Я подняла глаза и увидела… Женщину в ней выдавал разве что тембр. Магесса, отдавшая приказ, была настолько стройной, что еще немного – и ее можно было бы назвать болезненно-тощей, с острыми скулами, одну из которых пересекала черная повязка. Она же закрывала глаз. Короткий ежик рыжих волос, веснушки, плоская грудь, обтянутая колетом, короткий клинок в ножнах у бедра, высокие ботфорты… Одним словом – женщина-кнут. И что-то мне подсказывало, ударить противника она может так же резко, хлестко и больно. Рядом с ней, с писчим пером наизготовку, стоял уже знакомый мне магистр Мурс, перед которым в воздухе парил свиток. Чуть в стороне – еще несколько чародеев в мантиях.

Сейчас все и решится. Я, робея, подошла к камню истины и чуть дрогнувшей рукой дотронулась до его поверхности. Он оказался теплым и шершавым на ощупь. Я прикрыла глаза и назвала имя:

– Бри Громвинд.

И тут ощутила, как твердь под камнями начала накаляться. Словно сомневаясь в озвученном. Но пока не обжигала настолько, что я отдернула бы ладонь. Закусила щеку изнутри, чтобы, если жар станет нестерпимым, не закричать. А сама, мысленно обращаясь к камню, начала его убеждать: что я – Громова. Но не совсем, лишь душой. Поэтому в моей нынешней фамилии остался лишь «гром». И телом я из Файрвиндов. Но только телом, поэтому и не могу взять полностью это родовое имя. Как и Эвинбри – от прежней владелицы.

И камень, словно выслушав меня, остыл, престал гневаться. А потом я почувствовала, как по запястью поднимается, ползет змейка. Вот она свернулась кольцом, поворочалась и застыла.

Я нерешительно открыла один глаз, затем второй и… На моем запястье была живая татуировка в виде дракончика, который кусал собственный хвост.

– Поздравляю с зачислением на боевой факультет, – отчеканила рыжая чародейка.

Лишь позже я узнала, что каждый факультет имел свой собственный символ: запястье целителей обвивало изображение ростка омелы, алхимиков – змея, стихийников – кольцо из огня, воды, воздуха или камней, пифии и прорицатели гордо носили на руке вязь рун, которые порой менялись местами…

А пока же Мурс вручил мне формуляр и отправил получать форму, учебники и в общежитие заселяться. В общем, послал. А я, радостная, и пошла. Правда, решила перво-наперво заглянуть не к кладовщику за одеждой, рассудив, что там наверняка очередь, а начать с конца – с заселения. Но даже с подсказами оживившегося духа пришлось постараться, чтобы отыскать коменданта.

Им оказался коренастый крепыш, чей рост едва доходил мне до груди. Окладистая борода недорослика была заплетена в две длинные пышные косицы медного оттенка. Чтобы те не волочились по полу, карла заправил их за пояс.

– Гном, – услышала я протяжно-обреченный голос духа в голове. – Теперь, пока от него положенную порцию ворчания не получишь, даже не надейся уйти. Догонит и довручит.

Полтергейст как в воду глядел. Коменданту жутко не понравилось, что в боевики опять набрали баб. И дело было не в мужском шовинизме. Все оказалось куда прозаичнее: расселение проходило согласно факультетам. И на защитников в этом году женских комнат не выделили. А девок набрали!

– И куда мне тебя запихивать, спрашивается?! Вот мне все эти головоломки с расселением где! – Бородач выразительно показал ребром ладони на шею. – То степного варвара с горцем не сели в одной комнате, то аристо, видите ли, апартаментами недоволен, то вот ты! – В меня ткнули пальцем. – Вот брошу все к демоновой матери и рвану… в дом сумасшествия! Отдохну хоть там с буйными психами от вас всех!

Гном еще долго возмущался, отводя душу. При этом он периодически слюнявил палец, чтобы перевернуть очередной желтый исписанный лист конторской книги. Затем пробегал взглядом по строкам, поднимал его на меня и негодовал.

Увы, помочь гному решить проблему моего заселения я не могла, лишь изобразить на лице максимально печальное выражение, чтобы меня точно пожалели и приютили. Потому сложила бровки домиком, в глазах зияла вся скорбь еврейского народа, закусила губу, изображая нерешительность, и…

– Э-э-э, что с тобой? Лекаря позвать аль сразу некроманта? – последнее гном произнес с нескрываемой надеждой на мою скорую кончину от сердечного приступа или судорог. Чтоб я того… отошла в мир иной и не портила собой план заселения. Увы, я чаяний коменданта на свою скорую кончину не оправдала, заявив:

– Под лежачий камень я еще не гожусь.

Комендант опечалился и уточнил:

– Раз не помираешь, это что такое было?

– Хотела вызвать сочувствие. – Я решила, что честность в моем случае может оглушить не хуже дубины. А треснуть этому практичному гному по темечку, чтоб достучаться-таки до его сострадания, очень уж хотелось.

– Угу, – буркнул гном, потянувшись за курительной трубкой, которая лежала рядом с книгой. – Только в следующий раз лучше так не делай. А то я такой жалостью к тебе сейчас проникся, что… аж добить захотелось, чтоб не мучилась.

Вот ведь… Тролль! Хоть и гном!

Дух, затихший в шали, был со мной полностью солидарен. Я уже хотела было ответить коменданту, как тот радостно уставился в строки на одном из листов и произнес:

– Вот сюда я тебя и заселю. Мне девица Нирабилин кошельком своим так в сердце запала, что характером аж в печенках сидит! Настолько, что денег ейных не надо за отдельные апартаменты… – войдя в раж, произнес гном и тут же спохватился: – Не всех, конечно. Половины вернуть хватит… Или четверти… Но дуля ей, а не личная комната! Ректорский приказ ведь выполнять надо – тебя куда-то селить. Не к парням же! Так что… – И, обрадованный собственным решением, гном хлопнул в ладоши и растер их. А затем приказал мне: – Будешь жить с ентой Нирабилин на втором этаже, комната с литерой эун-гри. Авось с соседкой сладите. У нее характер – огонь, но и ты, я гляжу, не промах…

Я клыкасто улыбнулась, заверив коменданта, что обязательно уживусь! На все ради этого пойду. Даже могу прибить кого-то ради такого дела! Но, если что, сделаю это ладно, тихо и мирно!

После такого заявления я впервые увидела, как могут волноваться и возмущаться усами… Кажется, гном уже не считал такой хорошей идеей свести меня с неизвестной Нирабилин. Но поздно. В формуляр уже был вписан номер комнаты. Оставалось только заселиться. Что я и поторопилась сделать. Подхватив выданную стопку постельного белья, отправилась на второй этаж.

Пока взбиралась наверх, дух пояснил, что в его бытность все адепты обязаны были жить первый год только на территории академии. И покидать ее лишь раз в месяц. Формально – дабы стереть сословные различия, практически – чтобы иметь хоть какую-то возможность сбить спесь с порой зарывавшихся аристо.

Ну и заодно контролировать всплески дара у юных учеников. Ведь взбесившейся магии без разницы, простолюдин ее пытается обуздать или высокородный. В неумелых руках и того, и другого сила одинаково способна размозжить все окрест. И дабы этого не допустить на улицах столицы, первокурсников и не выпускали особо из стен академии…

Вот и запирали всех на территории сего учебного заведения. Правда, несмотря на это, сиятельным общежитские тяготы не сильно-то и грозили. За отдельную плату отпрыски знатных семей могли выкупить для себя отдельные апартаменты. К слову, именно поэтому же для обеспечения их комфортного проживания, помимо учебных корпусов, тут были и маленький магазинчик, и кофейня… В общем, все, чтобы наследники великих родов не заскучали.

После же первого курса адепты вольны были остаться в стенах общежития или посещать лишь занятия, возвращаясь каждый вечер в родовые столичные особняки.

Я слушала духа и думала, что, похоже, в отличие от всего остального, это правило не сильно-то и изменилось. А если все же да… То сейчас это и узнаю. С такими мыслями я и толкнула створку, на которой была выведена нужная мне литера. Дверь скрипнула, и я услышала:

– Я не вызывала прислугу. Уходи! – голосок звенел от раздражения.

А я увидела ту, с кем мне предстояло делить комнату. Это была не девица – мелкая пигалица, которой по возрасту еще в школу ходить и ходить, учителям нервы мотать и мотать… Чего она в академии-то забыла?

– А соседок и не вызывают, они сами приходят, – фраза прозвучала равнодушно и как-то устало. У меня не было ни сил, ни желания препираться с этой Нирабилин.

Я потеряла столько энергии, чтобы уйти от погони, потом сдать экзамены, что тратить ценный ресурс еще и на пылавшую (кстати, с чего бы?) возмущением девчонку… Да будь она даже демоном, вырвавшимся из пентаграммы и восседавшим на моей постели… Мне было настолько устало, что я бы просто сдвинула это исчадие ада в стороночку и растянулась на кровати. Моей законной кровати!

– Какая, к мракобесам, соседка? – взвилась мелкая.

– Самая обыкновенная, какие у всех в общежитии есть, – пожала плечами.

«М-да… Эта Нири явно мне «обрадовалась». Но зачем это нужно показывать столь явно?» – подумала я, с трудом подавив зевок. И оглядела свое новое жилище. Оно было небольшим. Всего две кровати, одну из которых и занимала девчонка. Я прошла и присела на край второй.

– Не у всех, а только у бедняков, которые каким-то чудом сюда сумели попасть. А мой отец, лорд, заплатил за то, чтобы я жила здесь одна, а не с каким-то вонючим отребьем! – меж тем выпалила пигалица, хотя по ощущениям – прокляла.

Судя по взгляду мелкой, она сейчас яро жаждала завязать со мной крепкие дружеские отношения с помощью прочной пеньковой веревки. А еще сука и мыла.

Я же, с наслаждением потянулась – как же здорово иметь собственную постель! – лишь сделав мысленную пометку: так вот какие в этом мире аристократы… Спесивые, считающие, что они выше остальных лишь по праву рождения и толщине кошелька. Учтем-с.

Спорить с мелкой поганкой не хотелось. Но если не поставлю ее на место сейчас, то она будет считать это нормой и дальше. А мне выслушивать в свой адрес оскорбления было… лень.

– Серьезно? Отребье? Да ладно?! – Я усмехнулась углом рта, чуть изогнула бровь и добавила: – Оскорбления позабористее для первой встречи с соседкой приготовить не смогла? Ай-ай… Хоть словарик бы какой почитала… Я верю, ты можешь лучше.

– Готовиться?! – набычилась пигалица, словно это не она, а я ее унизила. – У меня не может быть соседок. Никаких! – при этих словах малявка вспыхнула. Причем буквально – ее черные волосы загорелись. А я, кажется, начала понимать, что имел в виду комендант, говоря, что моя соседка с огоньком.

«Сильна-а-а», – услышала я в мыслях восхищенный голос призрака.

– Об этом лучше уточнить у коменданта, – невозмутимо отозвалась я. А что? Это не мне, а Нири не нравится положение вещей. Вот пусть она и решает то, что считает проблемой. Меня же все устраивало. – И стребовать деньги обратно.

– И стребую, еще как! А потом изничтожу этого гнома! – прорычала мелкая, а затем вскочила с кровати разъяренной кошкой и запальчиво пообещала: – А потом высвистну и тебя, чтобы и…

Она не договорила, осекшись. Потому как в этот истерич… пардон, эпичный момент я широко и от души зевнула. Мелкая, раздувая ноздри, уставилась на меня.

– Продолжай, я трепещу, – заверила я, прикрывая рот ладонью повторно.