Текст книги "Достать дракона, поймать корону"

Задумалась: что еще понадобится? Моя кровь! Точно. Нужно что-то режущее… И тут я вспомнила об одном презенте. Никогда бы не подумала, что он пригодится мне первым. Вытащив подарок из «упаковки», обнаружила, что к нему прилагались еще и ремешки-крепления. Судя по всему, на плечо воина. Но у меня такой мускулатуры не было. Ибо что для одних – бицепс, для других – бедро. Не слишком удобно, зато под длинной юбкой не видно.

Остальной реквизит для ритуала я положила в носовой платок. Завернула его и осторожно выглянула из спальни. У двери вроде бы невзначай оказался один крылатый из посольства, что прибыло вместе с Йордрином на брачную церемонию.

«М-да… И вроде бы я не драконица, а хвост уже есть», – подумала я, делая вид, что не заметила своего стража.

Путь по широким светлым мраморным коридорам дворца оказался тернист и извилист. За тернии отвечали придворные. Я буквально кожей чувствовала их колючие взгляды, что впивались в меня шипами. А вот траектория петляющего зайца была исключительно моей инициативной. Нужно же было как-то избавиться от слежки.

Я не спеша, чинно проследовала через анфиладу. Каблуки издавали легкий стук, который отражался эхом в величественных залах.

Дракон, тенью скользивший за мной в отдалении, был бесшумен. И это нервировало еще больше.

Я повернула за угол, в картинную галерею, словно меня заинтересовали высокие стены, украшенные полотнами, цветные витражи, мозаика которых в солнечных лучах рисовала на полу причудливый пестрый ковер, скульптуры полуобнаженных героев древности.

Остановилась у одного из них. Полюбовалась другим… А мой страж меж тем утратил бдительность, и… когда он отвернулся на миг, чтобы поприветствовать кого-то, я молниеносно скользнула за раскидистый куст, занимавший одну из ниш, что была меж скульптурами.

Щелчок пальцами. Чары отвода глаз, в отличие от лекарских, дались легко. Может, потому, что дар пифии был ближе к иллюзорному искусству, чем к врачеванию? Все же будущее порой столь же призрачно, как и мираж?

В следующую секунду мимо меня стрелой пронесся дракон. Он лишь мазнул взглядом по кусту, за которым я пряталась, и, не задержавшись на пышной зелени, стремглав помчался дальше. А я, выждав немного, отправилась в противоположную сторону. Уже без всякой чинности и неспешности. Скорее наоборот. В этот момент я напоминала себе целеустремленностью таран, которым нападавшие собрались выбить ворота осажденного замка.

Выскочила в коридор, благо тот был пуст. Пролетела его на одном дыхании. А дальше… Сквозная музыкальная комната, прогулочный холл, лестница, галерея, библиотека. Рядом с последней были гостевые покои. Судя по пыли, давно пустовавшие. Их-то я и облюбовала.

Не стала вешать на дверь запирающие заклинания, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ограничилась лишь замком-задвижкой, что с другой стороны отпиралась ключом.

И лишь после этого огляделась. Я оказалась в кабинете. Добротный массивный стол, удобные кресла, стеллажи книг – все, что нужно для деловых переговоров или уединенной работы с бумагами.

Мне бы эта комната идеально подошла, если бы не одно «но»: пол тут был застлан ковром. Напрочь застлан. Наглухо, я бы сказала. Густой ворс нырял под эти самые стеллажи, в нем утопали ножки стола и кресел… Просто так не уберешь. Конечно, можно было начертить пентаграмму прямо по нему. Но ее же после ритуала стирать придется! Потому как первое правило кодекса чародеев: поколдовал – убери за собой. Закрой все порталы, чтобы из них ничего не вывалилось, упокой нежить, чтоб не сожрала… А еще – докопайся до сути плетения, если ты теоретик, до умертвия – если некромант, или до демона – если экзорцист. В последнем случае, правда, есть вероятность, что взбешенный подселенец выйдет не только из носителя, но и из себя и может попытаться прикончить мага… Но это уже детали. Суть одна: закончил – убери. И фон чище будет, и следы твоей волшбы, если что, никто найти не сможет. Последнее было для меня сейчас самым актуальным.

Потому кабинет оказался отринут. Благо была смежная комната. Спальная. И вот тут уже имелось незаковренное пространство. Лишь рядом с кроватью лежала медвежья шкура.

Как раз то, что надо, чтобы начертить пентаграмму. Чем я и занялась.

Алые линии на паркете выглядели словно кровь. Свет от свечей, расставленных в вершинах семиконечной звезды, отбрасывал темные тени на стены.

Я шагнула в центр рисунка и осторожно опустилась на пол, стараясь, чтобы ни колени, ни края платья не выходили за линии.

Выдохнула, на миг прикрыла глаза, собираясь с мыслями, а затем решительно вытянула руку надо одной из линий и полоснула по ладони приготовленным загодя клинком. Боль обожгла всего на миг. Правда, она показалась мне какой-то странной… Но отвлекаться было некогда. Нужно было сосредоточиться и наполнить плетение энергией, которая как раз широким потоком устремилась через рану в матрицу заклинания.

Та завибрировала, начиная наполняться силой, засветилась и отделилась от пола, зависнув в воздухе эфемерными, раскаленными до предела спиралями.

Надо мной начал формироваться контур для Ауримуса – поискового луча, что способен пронзить пространство и время и соединить предсказателя и его видение. Чем эта нить была четче, тем выше вероятность напророченных событий.

Но даже не это было главным, а то, что луч на всем протяжении его следования пересекали другие линии. Развилки событий. Они-то и интересовали меня в первую очередь.

– Аринори торгор минис, – произнесла я первые слова заклинания, погружаясь в состояние транса, когда стирается грань меж желаемым и реальным.

Последнее, что я увидела, – ослепительная вспышка контура пентаграммы. А затем я провалилась в тьму безвременья.

Там не было пространства. Лишь мрак. И его пронзали сотни тысяч линий. Они были всех оттенков радуги. Одни звенели смехом, будто арфы, другие, как струны гитары, плакали болью. Чьи-то жизни… Пересекающиеся, идущие параллельно, запутанные в тугой клубок и разорванные…

Среди них я увидела золотой луч. Ауримус.

Я ухватилась за него и заскользила. И почти тут же наткнулась на первую развилку. Остановилась. Свернула на нее и увидела… Себя, сидевшую в центре только что начерченной пентаграммы. А затем то, как проворачивается задвижка, которую я собственноручно закрыла. Открывается дверь…

Понимание, что меня сейчас обнаружат, было таким сильным, реалистичным, что я не смогла удержать концентрацию и вылетела из транса, как пробка из бутылки игристого. Благо волоком по паркету не протащило…

– Да чтоб тебя! – в сердцах раздосадованно выдохнула я. А затем пришло осознание: сюда идут.

И точно, в коридоре послышались приближавшиеся шаги. Времени, чтобы все стереть, уже не оставалось.

Лихорадочно огляделась и… Шкура! Схватилась за нее и потащила на себя.

К тому моменту, как щелкнул замок, пентаграмму надежно скрывал мех, свечи были убраны, а я сама ужом ввинчивалась под кровать.

– Меня забыла! – раздался писк откуда-то рядом.

Я так и замерла. Первой мыслью было: я все же тронулась умом. Жаль. А второй… Второй случиться не успело, потому что кинжал тоненько, но требовательно заверещал:

– Чего разлеглась?! Хватай меня и хоронись!

Я, особо не думая, цапнула говорливый клинок и закатилась под кровать. Вовремя. В покои зашли. Судя по голосам – двое.

– Проверь, все ли чисто, нам свидетели не нужны, – приказал один. Секунда молчания. А после раздраженное: – Да не сканирующими чарами! Сам глянь. Не доверяю я заклинаниям…

– У тебя паранойя. Здесь никого нет, – сварливо отозвался второй.

Но, противореча собственным словам, пошел в сторону спальни.

Затворенная дверь, чуть скрипнув, приоткрылась, и я смогла лицезреть мужские сапоги. Дорогие, из отлично выделанной кожи, с серебряным шитьем. Они прошлись по комнате и замерли рядом с моим укрытием.

Я поудобнее перехватила кинжал, а в мыслях представила матрицу иллюзорного заклинания, чтобы активировать ее. Но тут сапоги повернулись на каблуках, и тип вышел, так и не затруднив себя тем, чтобы нагнуться или заглянуть в платяной шкаф.

– Я же говорил, там никог…

А затем все стихло. Я не сразу сообразила, что говорившие накинули полог безмолвия.

– Ага, он, – тихо заговорил в моей руке кинжал.

Я уставилась на клинок, который держала в ладони. Одно из двух: либо я говорю вслух, либо у меня галлюцинации и голос клинка звучит лишь в моем воспаленном воображении.

– Кстати, спасибо, что пробудила, извечная, – между тем произнес этот болтливый ножичек.

А я тихонько ущипнула себя свободной рукой. Было больно. Очень. А клинок и не думал умолкать!

– А если не секрет, от кого мы прячемся? И какой сейчас год?

Все же, похоже, это не бред. Или очень уж правдоподобная галлюцинация. Я посмотрела еще раз на оружие. В навершии его рукояти был изумруд, который сейчас светился зеленым и подмигивал.

Ладно, примем пока за данность, что все это происходит реально.

– Кто такая извечная? – задала я не самый умный из вопросов. Но это было первое, что пришло в голову.

– Как кто? – изумился кинжал. – Ты, конечно. Дочь ночи… Хотя… Ты не очень-то похожа. Слишком румяная и неуклюжая. Но если бы в тебе не было ни капли крови стригоя, ты бы не смогла меня пробудить своей кровью, – убежденно закончил он.

Хорошо, что я лежала. Потому что такие новости определенно выслушивать стоя опасно для здоровья.

Стригои, если верить лекциям по истории магии, вымерли еще до окаменения драконов. Кровососы были могущественной расой, но что-то не поделили с крылатыми. А после этого почили с миром. Впрочем, и ящеры после этого как-то подозрительно быстро начали превращаться в статуи.

А теперь эта железка в моей руке заявляет, что в родовом древе о’Тогринов когда-то давным-давно отметился стригой? Ночной кошмар из легенд и преданий настолько древних, что в них уже и верилось-то слабо. Не будь обнаружены чуть больше века назад урийские усыпальницы в городе мертвых, может, детей ночи и вовсе считали бы мифом.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что кинжал осторожно спросил:

– Ты там как, хозяйка?

– Лучше, – сглотнув ком в горле, отозвалась я.

– Лучше, чем когда? – дотошно уточнил клинок.

– Лучше не спрашивай, – откровенно ответила я.

Видимо, подобная миссия для кинжала была настолько сложной, что почти невыполнимой. Но он держался. Целых полторы минуты. За это время я успела бесшумно вылезти из-под кровати.

Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, но оттуда не доносилось ни звука. Памятуя о том, что полог тишины просто могли забыть развеять – и тогда куковать мне до вечера в ожидании звуков щелкнувшего замка, я осторожно подкралась к косяку.

И едва пальцы коснулись наличника, как их несильно уколола магия: здесь заклинание защиты от прослушки как раз заканчивалось.

Я на миг задумалась. С одной стороны, мне не стоило совать нос в те дела, которые меня не касались. С другой… Судя во вилке будущего, эти двое пересекались с лучом событий, который и приведет к моей смерти. А собственная кончина – это веский повод пренебречь щепетильностью.

Я осторожно дотронулась до магического плетения. «Крепкое, зараза», – пришла к выводу, попробовав его взломать. И тут услышала:

– Помочь? Могу незаметно рассечь матрицу…

Вот умел этот клинок уговаривать. Я перехватила его поудобнее и очень осторожно рассекла одну из энергетических нитей. И почти тут же услышала:

– …аконов надо устранить, пока эти твари еще слабы, – властный, чуть надтреснутый голос ворвался в тишину спальни так неожиданно, что я вздрогнула.

– Но, мессир! Если убить Йордрина, то он станет жертвой в глазах толпы, – возразил ему тенор, принадлежавший тому самому проверяющему, что заглянул в спальню.

– Значит, убить должны не его, а он, – отрезал первый. – И чем невиннее и беззащитнее будет жертва этого ящера, тем лучше.

– Кажется, есть такая на примете… Но это будет дорого стоить. Все же сам я не могу отправиться в драконье княжество, а мои информаторы и исполнители не склоны к альтруизму… – Намек был столь толстым, что смахивал на тонкое вымогательство.

– Я же сказал, что за свои услуги ты получишь сполна… – раздраженно ответил тот, кого тенор называл мессиром. – Вот, держи, здесь достаточно, чтобы оплатить рвение твоих информаторов.

После этих слов раздался приглушенный лязг.

Так и подмывало выглянуть из-за угла, но слишком уж был высок риск, что меня заметят. Меж тем двое, перебросившись еще парой слов, попрощались и вышли из гостевых покоев. А в спальне остались я и куча вопросов.

Развилку событий я увидела. Это факт. Но смогла ли свернуть? Что было бы, не выйди я из транса? Эти двое, поняв, что они в покоях не одни, вышли бы тихо, не потревожив одну самонадеянную пифию? Или именно в варианте событий, что в итоге приведут меня к смерти, я и должна была их подслушать? Слишком резко меня вышибло в реальность, я не успела толком ничего разглядеть и понять. А сил на повторный ритуал уже не было. Да и времени.

Стало ясно лишь одно: прикончит меня все же Йордрин.

Вспомнила слова наставника: «Будущее – это бесконечные возможности выбора, который и определяет нашу судьбу. Обычно предсказатель видит лишь вариант с максимальной вероятностью. И это знание, помноженное на умы, его носящие, делает пророчество практически неотвратимым. И лишь сильный духом способен, зная свое будущее, изменить его».

Что ж, видимо, придется проверить, насколько мой супруг силен духом…

– Хозяйка, а ты кормить меня будешь? – выдернул меня из раздумий деловой голос кинжала.

– Зачем? – не поняла я.

– Не зачем, а чем! – тут же возмутился клинок. – Конечно, кровью врагов своих! Я кинжал мести! Смертельный артефакт, выкованный величайшим стригойским мастером – Лоргрином Полуночным! – речь железяки звучала в лучших традициях саморекламы – с оттенком пафосной скромности. – Он вложил в меня часть себя и тем наделил разумом и именем! Ты же меня пробудила и… – голос смертельного опасного оружия, зазвенев на высокой ноте, резко оборвался. А затем прозвучало совершенно не величественное, но зато весьма ультимативное: – Вот теперь и заботься…

Да уж… когда-то в детстве я, как и все, мечтала о домашнем питомце: кошечке, собачке, клыкастом хомячке, хищной канарейке, химере… Ну вот грезились они, а сбылся… прожорливый кинжал!

С этими мыслями я подошла к двери и попыталась ее отрыть.

– Ну, кого будем убивать? – меж тем азартно спросил клинок.

– Кажется, время, – произнесла я, навалившись плечом на створку. А все потому, что ее намертво заклинило.

Как ни пыталась открыть – бесполезно. Даже с отчаяния сунула кинжал в щель между косяком и дверью, пытаясь ее отжать. То, как острие скользит чуть выше замка, было последним, что я запомнила перед тем, как во все стороны брызнул яркий свет и нас с железякой волной отшвырнуло к противоположной стене.

Лежа в углу и потирая ушибленное плечо, я была весьма удивлена, ошарашена, изумлена и озадачена случившимся. Правда, вслух сказала немного другое и короче…

– Согласен. Я тоже охурмел по полной, – возмущенно звякнул клинок, валяясь на полу, а затем добавил: – Ничего себе, как продвинулась магия охранных заклинаний за то время, что я спал.

– Это не наука продвинулась, а один чародей двинулся. На всю голову, – недовольно проворчала я, вставая. – Мы, похоже, задели с тобой охранный контур, который реагирует на попытки взлома замка. Сдается, сработала сигнальная система и совсем скоро нам даже откроют эту архову дверь. Правда, с ноги…

Я представила, как буду объяснять начальнику дворцовой стражи, почему на меня среагировала его сингалка и что вообще я тут делала… А если про это узнают те двое, что тут намедни беседовали, и сопоставят…

Я резко вскочила, повернулась к окну и выдохнула любимое словечко бывшего однокурсника Нортима. Пусть оно и не приличествовало статусу благовоспитанной эйры, но зато отлично характеризовало и ситуацию, и способ спасения из оной:

– Валим!

– Кого? – тут же азартно поинтересовался кинжал и, подпрыгнув, встал на острие, забалансировав на самом кончике, который упирался в пышный ворс ковра.

– Не кого, а куда! – поправила я клинок сначала фигурально, а затем и буквально – в ножнах, в которые и вложила оружие секундой позже. А заодно заткнула и подол за пояс.

– И за какие прегрешения мне в хозяйки досталась такая пацифистка? – услышала я ворчание железяки.

– Это еще вопрос, кто кем больше наказан, – проворчала я, распахивая оконные створки. Благо хотя бы их не заклинило.

Порыв весеннего ветра тут же ворвался в комнату, заставив полотно тяжелых парчовых штор колыхаться, словно отрез легкого шелка, и танцевать, словно оно было живым.

Глянула вниз. Карниза, как назло, не было. Ну никаких удобств для побега! О чем только архитектор дворца думал! Явно не о бедовых девицах и не о девицах в беде! А я сейчас была и той, и этой сразу, между прочим…

Досадливо выдохнула и посмотрела чуть левее. Туда, где рос дуб. Его ветка как раз почти касалась соседнего окна на уровне второго этажа.

Будь я оптимисткой, заявила бы, что немного удачи и много, очень много ловкости – и смогла бы очутиться на суку. Но, увы, я была реалисткой и понимала: шансов оказаться в гробу у меня куда больше, чем на дереве.

– Чего медлишь! Прыгай! – возмущенно возопил кинжал. – Я слышу топот. Сюда бегут!

– Издеваешься?! Я разобьюсь! – выдохнула я и, противореча себе, залезла на подоконник.

– Чтобы стригой – и разбился? Скорее у цверга острые альвийские уши отрастут, чем такое случится.

– Проблема в том, что я не стригой! – выпалила я, стоя у самого края подоконника и прикидывая, что, если каким-то чудом уцепиться вот за этот барельеф горгульи, а с него потом ухватиться за тот выступ и оттолкнуться…

– Тогда самое время им стать! – запальчиво отозвался клинок. – И вообще, я в тебе уверен, а ты думай о себе, что хочешь…

С этими словами подлая железяка вмиг раскалилась так, что ожгла мне кожу. Я коротко вскрикнула, покачнулась, всплеснув руками, и… Сама не поняла, как такое случилось, но я вместо того, чтобы камнем полететь вниз, как и полагается всякому приличному будущему трупу, качнулась влево.

Ноги сами рефлекторно оттолкнулись от ускользавшей опоры, взметнулись юбки, и я… приземлилась на горгулью, мертвой хваткой вцепившись в ее рога, чтобы в следующий миг их обломать. Теряя равновесие, я ухватилась за выступ в стене, ноги засучили в воздухе, пытаясь найти выбоину в каменной кладке.

– Отталкивайся. Ветка рядом! – услышала я наставление железяки.

– Ты хочешь помочь или прикончить с гарантией? – уточнила я.

Тем временем из распахнутого окна послышались звуки, с какими обычно ревнивцы выбивают двери спален. И я решилась.

Резко оттолкнувшись руками и ногами от стены, я полетела вниз, чтобы точно (сама в шоке!) приземлиться на ветку, в которую и вцепилась, обдирая в кровь кожу рук.

Мысы туфель уперлись в сук, что рос ниже, и я смогла перенести вес тела на ноги, а затем добраться до ствола и затаиться в густой кроне. Вовремя. Из окна как раз выглянул офицер, бдительно посмотрел вниз, на кусты роз, потом окрест, но, кажется, ничего не обнаружил и исчез из оконного проема.

А затем сворки захлопнулись, да так резко, что стекла задребезжали. Почти тут же я услышала восторженное:

– Вот! А ты в себя не верила! Для полукровки ты неплохо справилась…

Я радости кинжала не разделяла.

– Ты меня чуть не угробил! – прошипела я коброй.

– Чуть не считается… – смутившись, отозвался клинок, а затем в лучших оружейных традициях перешел от защиты к нападению: – Да и вообще ты сама разве не замечала, что гораздо более ловкая, сильная, выносливая, чем обычные люди…

– Выносливая… Хм… Может быть, – иронично хмыкнула я и пояснила: – Не каждая смогла бы вынести мерзкий характер моего дяди.

– Ну, во всяком случае, фирменный стригойский сарказм у тебя как у чистокровной дочери ночи. – Непрошибаемым оптимизмом живого артефакта можно было гвозди забивать. Причем сразу в гранит.

– Слушай, от твоей жизнерадостности удавиться хочется, – заметила я.

– Стараюсь, – с толикой гордости отозвался клинок.

– Слушай, старательный, а у тебя имя-то есть?

– Конечно! Как и у всякого великого артефакта! Эширил-тор-Ронг, – прозвучало в ответ.

– Значит, так, Эш, – я сократила имя смертоносного оружия, и, судя по тому, как нагрелся кинжал, ему это не очень понравилось. Ничего, привыкнет. – Давай договоримся: ты не пытаешься меня убить, когда помогаешь.

– А ты? – требовательно возопила железяка. – Что за это мне дашь ты? Так и хотелось сказать: по шее. Но воспитанная эйра отличается от базарной торговки не тем, что не в курсе некоторых выражений, а тем, что знает, где, когда и кому их можно говорить. И да, к тому же у кинжала не было шеи. Только крестовина. Поэтому лишь сухо предупредила:

– Не отправлю обратно в усыпальницу, где ты пролежал около десяти веков. Может, и дольше. К окаменению драконов стригои уже считались вымершими…

Сообщив эту информацию, я глянула вниз. Надо было как-то спускаться. Желательно при этом не получить физических травм. На сегодня мне достаточно было психических. Вышла прогуляться по дворцу, называется… Погадать на будущее. Едва без настоящего, а заодно и без головы не осталась.

С такими мыслями я и начала спускаться. Что примечательно, Эш все это время молчал. Видимо, переваривал известие то ли о кончине целой расы, то ли о том, сколько он проспал.

На траву я спрыгнула и даже осталась целой, но все же слегка вредимой: подол платья немного порвался. До пояса. И отвалился каблук. И прическа растрепалась, и… да кого я обманываю! У меня был такой видок, что увидит кто – даст такого деру, что ненароком может догнать свой сердечный приступ.

И я решила провести профилактику инфарктов на дворцовой территории. То бишь передвигалась незаметно, кустами, под прикрытием отвода глаз и домаскировалась на свою голову. Наткнулась на сцену соблазнения. И все бы ничего, но совратить пытались моего собственного мужа!