Текст книги "Попасть в историю. Злодейка в академии"

Глава 4

– Что еще? – прошипел Рик, медленно опуская меня на пол.

– Нога… – простонала я, чувствуя, как лодыжка буквально горит.

– Сначала обморок, теперь это…

Судя по тону, маг явно не спешил мне верить, но все же опустился на колено и, приподняв подол платья, посмотрел на чулок. То, как буквально на глазах от отека раздувало ткань, заставило меня зашипеть, как чайник, который забыли снять с огня. И так же, как он, я едва ли не выпускала пар. А еще слова, которые могут ошпарить нежные девичьи уши до красноты.

На счастье, Рик нежной барышней не был и смущаться не думал. Скорее, наоборот, действовал, и весьма активно.

Мужская рука уже смело скользнула под юбку к колену, а оттуда – к подвязкам.

– Какого демона ты творишь? – возмутилась я, осознав, что спасение стремительно превращается в совращение. Как иначе назвать то, что тяжелая мужская ладонь сначала расстегнула ремешок и стянула туфлю с моей ноги, а затем скользнула по бедру к колену и выше?

Мне же разврат был категорически противопоказан, ибо чуть выше начиналось уже тайное крепление с парочкой боевых артефактов.

– Пытаюсь помочь, – меж тем кратко отозвался Хант.

Его пальцы аккуратно отцепили чулок от подвязки, начали его стягивать. Медленно так, осторожно. Точно я была разрывным проклятием, которое вот-вот рванет… Хотя ну какую я сейчас, с покалеченной ногой, опасность-то представляла?

Видимо, маг считал иначе, потому как гулко сглотнул, когда с чулком было покончено. Выражение лица Змея я не видела: много ли можно было разглядеть в полутемном коридоре, мрак которого разбавлял лишь свет факелов? Да еще к тому же Змей склонил голову так, что темные волосы свесились на лоб, закрыв от меня часть мужского лица. Я могла лишь рассмотреть волевой подбородок, плотно сжатые губы, напряженную шею… Мышцы на мужских плечах вздулись так, что легкая ткань рубашки не скрывала их рельефа.

– У тебя вывих. Пока отек не стал еще сильнее, нужно вправить. Будет немного больно… – Рик поднял голову и посмотрел на меня снизу вверх. А по ощущениям – выстрелил в упор. И добил контрольным: – Ты мне доверяешь?

– Нет! – выдохнула я.

– Вот и правильно, – согласился Рик тоном человека, который не просто планирует войти в доверие, но и запереть за собой дверь, чтоб никто не смог удрать.

В следующий миг лодыжку вновь опалило, словно огнем. От этого разом потемнело в глазах и просветлело в голове. Я четко и окончательно поняла: Змей – гад! И это я не про зоологию.

Стиснула зубы, пытаясь справиться с болью. Сдержаться и…

– Дыши, Тэрвин, – произнес Хант, глядя на меня и так и не выпустив из рук вправленной лодыжки.

Моя грудь словно только и дожидалась этого то ли совета, то ли приказа. Я шумно втянула ртом воздух. Стало легче. А после и вовсе начало отпускать… В какой-то момент я сквозь алую пелену даже начала ощущать легкие прикосновения пальцев к коже. Они вызывали странные чувства. А те, в свою очередь, – еще более странные мысли. От «кажется, меня все же не убивали, а лечили» до «почему героиня выбрала принца?». Как по мне, Ричард в закнижье оказался слишком… Другим. Но другим же был и Змей. Гораздо умнее, проницательнее, расчетливее и сильнее, чем на страницах романа.

Хант на поверку оказался тонким дипломатом и политиком, который понимал, что высочество в глазах подданных всегда должен быть победителем, но при этом научиться достойно сражаться, не надеясь на поддавки. Так что я оценила тактику брюнета – вести все сражение на пределе возможностей дракошества, заставляя наследника уверовать не только в собственный триумф, но и в возможность поражения. Именно эти сомнения наверняка и заставляли Ричарда осваивать сложные приемы защиты и нападения, выкладываться по полной.

Только вот это походило больше на наставничество, а не на дружбу. А если учесть разницу в возрасте, а главное – жизненном опыте воина и наследника, никогда не бывавшего на бранном поле… Сдается, не дракошество сам выбрал себе приятеля, а император надежного товарища сыну. Но владыка сделал это так тонко, что его наследник, похоже, ничего не заподозрил.

Для всех Хант был весельчаком и беззаботным повесой. И этот книжный образ шел вразрез с тем хмурым, сосредоточенным Риком, который стоял передо мной на колене.

Хотя… Повествование же велось от первого лица. И в глазах Одри принц доблестно и абсолютно честно победил в поединке. А вот я, судя по словам автора, упала на Ричарда после сражения, чтобы обратить на себя внимание…

В этот момент я поняла всю прелесть изложения от третьего лица. Плевать, что там долгие описания и порой пространные размышления. Нет той яркости эмоций и погружения. Зато всю историю видишь целиком! Со всех ракурсов. Как говорится, и в фас, и в профиль, и в гробу!

А следующая мысль за этим была: «Вот гадство!»

Потому как до меня наконец дошло: произошедшее в тренировочном зале точь-в-точь повторило одну из сцен романа! Сюжет вывернулся наизнанку, полностью поменяв свой смысл, но оставив хронологию нетронутой. А это значит, что я еще на одну главу ближе к плахе!

Я невольно вздрогнула от этой мысли. Но Рик истолковал причину, по которой я дернулась, иначе:

– Все так же болит?

– Нет, меньше, – ответила я и нехотя добавила: – Спасибо за помощь…

– Может, я лишь хотел убедиться, что это не очередной обман? – пристально посмотрев на меня, отозвался Рик.

Это был слишком открытый взгляд, слишком обнажающая честность. Я отвыкла от такого в мире интриг, пакостей и подвохов. Поэтому невольно захотелось прикрыться. Хотя бы одернуть подол платья так, чтобы спрягать под него босую ступню. Но я лишь сжала пальцы в кулаки, чтобы точно не поддаться этому порыву.

– Убедился? – спросила я, и голос прозвучал как-то надсадно, будто простудилась. Похоже, что от сквозняка в голове. Потому что, по-хорошему, нужно было поскорее отделаться от Ханта и больше с ним постараться не встречаться, иначе в моем задании все будет по-плохому.

Только вот выйти из нынешнего неоднозначного положения мне мешали ноги. Вернее, нога. Но только ли она?

– Да, – выдохнул Рик, и его пальцы, все еще державшие мою лодыжку, замерли.

И время тоже точно замерло. И мы в нем. Это был странный миг, в котором Хант словно видел во мне правду, а я в нем. В эту секунду ни я, ни он не принадлежали себе полностью, но оба – отчасти друг другу.

Внезапно захотелось коснуться мужской руки и…

Раздавшийся скрип двери спугнул время, и оно заполошным трусливым зайцем понеслось вскачь. Как и мое сердце, которое начало бухать о ребра и по-дурацки сбиваться с ритма.

Все исчезло, хотя все остались на местах. А Хант, стиснув зубы, взял мой чулок и споро начал обматывать лодыжку, фиксируя ее и уже больше не глядя на меня. А когда закончил, вновь подхватил на руки.

– Раз уж я пообещал отнести тебя в лазарет, все же придется это сделать, – сухо произнес Змей.

Больше на всем пути в лекарскую он не проронил ни слова. Да и я не порывалась болтать: слишком много было мыслей, чтобы место осталось еще и на слова.

Лишь когда мы оказались в палате и по указанию уже солидной и телом, и возрастом целительницы Хант уложил меня на кровать, он выдохнул мне тихо-тихо на ухо:

– Полежи тут пока. Можно даже в обмороке. Когда ты в нем, и миру хорошо, и Ричарду безопасно…

– Значит, назло буду в сознании, – фыркнула я, впрочем, так же негромко.

– Даже не сомневался, – усмехнулся этот Змей-возмутитель, вновь входя в роль гуляки и шалопая.

Правда, зрителей пока, кроме меня, не было: целительница, до этого бегло осмотрев вывих и убедившись, что тот вправлен, приказала оставить меня на койке и вышла. То ли за мазью, то ли за кем-то из старшекурсников лекарского факультета. Ну правда, не одна же я болезная, в академии сорвиголов много, а значит, и травм тоже. И те могут быть куда серьезнее моей.

Хант же тем временем развернулся на пятках, уже намереваясь уходить, и… Не знаю, что было раньше: подозрительное шурование в углу или молниеносная атака Ханта. Хотя, как по мне, случилось и то и другое одновременно. Пульсар просвистел мимо меня, угодив в мышиную нору и разворотив небольшую щель до размеров парадного входа для матерого пасюка.

В воздухе запахло горелым. Надеюсь, это спалилась обычная мышь, а не…

– Ты в своем уме! – рявкнула я и подскочила с места, забыв о больной ноге.

Та тут же о себе напомнила, и я, взвыв, вновь упала на койку.

– Я целился не в те… – начал было Хант.

Договорить он не успел. Дверь палаты распахнулась, и с порога донесся окрик:

– Что здесь происходит?

У входа стоял адепт в зеленой хламиде с корзинкой в руках. Из той торчали горлышки каких-то склянок и бинты.

– Борьба с грызунами, – невозмутимо ответил Рик, словно у него после случая в коридоре с теми были личные счеты. И лишь затем добавил: – И тебе привет, Нил.

– А, это ты, Хант, – сменив гнев на показную суровость, отозвался маг жизни, поудобнее перехватив корзинку. – Слушай, давай ты будешь бороться где-нибудь в другом месте. В тренировочном зале, например.

– Я как раз оттуда, – отозвался Змей и, указав на меня взглядом, гордо, словно я была добытым (и добитым) мамонтом, продолжил: – Вот, принес…

То, что двое адептов выпускного курса знали друг друга, не удивило. Наверняка Рику приходилось бывать у целителей. Другое дело – эти двое разговаривали так, будто меня тут не было.

Впрочем, Змея это не смущало, он перемолвился еще парой фраз с Нилом, затем небрежным пассом залатал пробитую им же в стене дыру, а после попрощался и ушел.

Старшекурсник же наконец обратил все свое внимание на меня, хлопнул в ладоши, растер их меж собой и деловито выдохнул:

– И что тут у нас?

– Обморок и вывих, – мрачно ответила я, ибо странно было бы, если бы я озвучила лишь второе. Все же из зала меня вынесли из-за того, что я, по официальной версии, потеряла сознание.

– Неудачно упала? – меж тем уточнил адепт, сразу перейдя на «ты».

– Упала я как раз удачно, на мягкое. А вот ногу повредила, пока меня от тренировочного зала сюда несли.

По взметнувшимся бровям Нила стало понятно: такое в его пока что скромной целительской практике впервые. Впрочем, маг вслух ничего не сказал и сначала осмотрел мою забинтованную чулком лодыжку, хмыкнул, затем провел рукой над отеком, сканируя, а затем резюмировал:

– К вечеру все пройдет. Но пару часов полежать с повязками придется.

Впрочем, и маг жизни в палате не задержался. Наложив мазь и зафиксировав голеностоп тугой повязкой, он отбыл. Едва за ним закрылась дверь, я тут же осторожно встала с кровати, допрыгала до угла и, достав из рукава метательный нож, споро отковыряла залатанную магией дыру. Нужно убедиться…

Благо работать лезвием долго не пришлось, и уже спустя пару минут я ощутила, как в нос ударил запах гари. Затем последовало остервенелое шебуршение, и показался нос, клок обугленной черной шерсти, а затем и весь химериус. Взъерошенный и подпаленный. Но живой!

– Убить мало этого идиота! – фыркнул Норс, сев у норы на задние лапы и остервенело начав чесать передними лапами усы, словно умываясь.

– Нам по служебным инструкциям спасать, а не убивать нужно, – напомнила я.

– Нарушать предписания начальства ради собственных нужд – это основы выживания при шпионаже, – назидательно отозвался напарник и чихнул. Помотал башкой, потер еще нос лапой, потом втянул воздух, будто пробуя его на вкус, и с раздражением добавил: – Ничего не чувствую!

– Пахнет жареным мясом, – не подумав, ляпнула я.

– Это не мясо! Это мое профессиональное выгорание так пахнет! – взвился Норс и тут же начал деловито осматривать проплешины в своей шкуре.

– А не нужно было проявлять излишнее служебное рвение и путаться у старших под ногами, – в свою очередь заметила я. – Или скажешь, это не ты был в том коридоре?

– Зато ты, как всегда, добилась своего, – ничуть не смутился химериус.

– О чем ты? – выдохнула я.

– О том, что раз этот чернявый начал нести на руках, то донес до конечной даже при дерьмовом раскладе! И кто помог тебе в этом? Правильно, я! – подняв лапу с одним оттопыренным коготком вверх, произнес химериус.

Никогда еще мысли о дератизации не были для меня столь заманчивы. Но усилием воли подавила соблазн и заставила себя вернуться к работе.

– Весь разговор подслушал?

– А то ж! Я же лучший соглядатай канцлера, – горделиво отозвался перевертыш.

– Слушай, соглядатай, а ты всех в круге запомнил, когда на принца покушение было?

– Покушение?.. – удивленно протянул Норс. – Я думал, ты в обморок хлопнулась, чтобы к себе внимание наследника привлечь и быть к нему как можно ближе, пока вычисляешь наемника…

Та-а-ак, если искры не заметил даже хвостатый наблюдатель, то что говорить про остальных зрителей? Пришлось подробно Норсу описывать случившееся. После чего задумался уже химериус. Ведь угробить напарникам друг друга – это одно. А общее дело (и наследника) – совсем другое.

Так что пришлось мне напрягаться и вспоминать всех, кто в момент покушения был рядом. Я даже достала из сумки лист бумаги и начертила на нем корявый круг, который должен был олицетворять собой тренировочный контур. А затем решительно вывела по центру рисунка корону. Рядом появились надписи «я», «Змей», «ГГ». Последними литерами химериус, перекинувшийся в ворона и усевшийся ко мне на плечо, заинтересовался.

– Это что?

– Сокращение, – отмахнулась я, пытаясь мысленно воссоздать расстановку фигур сразу после покушения.

– Гадский головорез? – меж тем не унимался Норс, активно помогая мне тем, что мешал, но всего лишь вполсилы. Но бесил-то при этом во всю!

Хотела рявкнуть на пернатого, что нет, это главная героиня. Она же громадный геморрой и головная боль для многих на протяжении всего романа, но вовремя сдержалась. Потому что подобное заявление по меньшей мере смахивало на начальную стадию безумия. А о таком мой напарник непременно доложит начальству, и меня быстренько снимут с задания и посадят в палату дома скорби…

Хотя, может, это и не такой плохой вариант? По сравнению с эшафотом-то… Впрочем, перспективка белых стен и толпы психов в оной как-то не прельщала. Поэтому решила, что разыграю карту двинутого джокера лишь в крайнем случае.

– Нет, голубые глаза, – ответила я и добавила: – Не успела узнать имя адептки, поэтому пусть пока будет так.

Уф, кажется, выкрутилась.

Больше сокращать не рискнула, хотя места на листе было немного. Свои места заняли Ким, Сесиль, эльф. Напряглась и вспомнила, что в круге еще стояла какая-то леди в очках, а за ней – бледный брюнет. Чуть левее короны написала «рыжий» и рядом «корсар», окрестив так адепта с серьгой в ухе.

Кажется, все… Критически осмотрела рисунок, и тут в голове всплыл образ пацана, который был таким тощим, словно его всю жизнь кормили не едой, а обещаниями. Вписала и его с пометкой «Худоба», задев контур.

Каждую запись я вносила теперь уже с пояснением, так что по завершении, чтобы сверить наши с напарником воспоминания, уточнила:

– Похоже? – уточнила я у химериуса.

Тот критически осмотрел мой рисунок и каркнул, перебирая на моем плече лапами:

– Смотря на что…

– На то, как подозреваемые стояли в момент покушения.

Норс критически склонил голову набок и выдал:

– Эта белобрысая, которую ты как Сесиль подписала… Ну она в тебя еще пальцем тыкала и орала, что ты ненатурально в обморок грохнулась… Так вот она за кругом стояла и вошла позже… Вот тут.

И ворон, склонившись, тюкнул клювом в лист за кругом, пробив в бумаге брешь. Я критически осмотрела ее и загадала: путь это будет единственная дыра в нашем плане по поиску наемника.

– Ты уверен? – нахмурившись, уточнила я у Норса.

– Абсолютно, – каркнул ворон.

Я скривилась. Ну да, у химериуса была ужасная память. В смысле он помнил все! Хотя некоторые (например, мои неудачи) я была бы рада, чтобы он забыл.

Так что потянулась за пером, чтобы вычеркнуть Сесиль, но… мстительно пририсовала к ее имени стрелочку вне переделов круга. Плевать, что даже на мелкую месть это не тянуло, но чувство мелочного удовлетворения я все равно получила. Ибо бесить бывшая пассия принца еще как бесила! Сожри меня дракон, в обмороки я падала натурально! Специально отрабатывала этот навык перед зеркалом.

А затем решила вычеркнуть из списка еще и Одри с подругой. Все же у них было железное алиби, причем уже задокументированное на страницах романа. Но напарник возмутился:

– Чего это ты их калякаешь?

– Отсекаю самых маловероятных, – отозвалась я и добавила: – Их проверю попозже.

– С чего бы? – возмутился напарник, который, судя по его виду, поздоровел всех, всегда и всюду.

– Интуиция, – отмахнулась я, списав знание сюжета на пресловутое женское чутье.

– Слушай, может, внутренний голос и твой, но сидит-то он в печенках у меня! – вознегодовал напарник. – Попробуй прислушаться не к нему, а к разуму.

Именно в этот момент у химериуса заурчало в брюхе.

– Похоже, твой разум говорит о пище, – не удержалась я от ехидного комментария.

– Для размышлений! – не растерялся Норс и с ноткой снобизма добавил: – И вообще, голод – естественное состояние для пытливого ума. Но тебе оно, похоже, не свойственно.

Я выпад напарника никак не прокомментировала. Вместо этого взяла перо и пунктиром нанесла траекторию движения искры, которая летела в принца. Хотя… Магический заряд не пуля. Он и по дуге пройти может. Так что теоретически запустить его мог любой из тех магов, что были в круге. Но проще всего, конечно, в таких условиях по прямой… И если так, то самое выгодное положение было у Корсара… Чуть дальше него, но все на той же линии стоял тот тощий рыжий. Мысленно продолжила линию, и она уперлась в стенку барьера.

Мог ли пальнуть кто-то, стоявший за контуром?

Припомнила детали и пришла к выводу, что все же нет. Стена тренировочного круга поднялась на долю секунды раньше. А это значит, атаковать мог только тот, кто был внутри него.

Задумалась: покушение, не вмешайся я, выглядело бы очень похожим на несчастный случай. А что? Темный маг, активировав свою силу, перешагнул через барьер, и светлые чары того дали сбой… То, что разряд от разницы потенциалов угодил в наследника, – трагическая случайность, виновата в которой для всех девица Тэрвин. Ведь каждая собака в империи знает: в нашем роду исключительно темные маги. Причем сильные. И все они не в ладах с короной… Так что мотив для следователей был бы очевиден: я и поступила в академию, чтобы поквитаться за смерть отца.

Гадство! Гадство! Гадство!

Кто подставил Бриану Тэрвин? Кто эта сволочь? Я еще раз окинула взглядом круг с именами. Похоже, дело по поимке убийцы становится личным. Ведь если наемник подставил меня один раз, то что мешает ему вновь сделать меня своим прикрытием? На роль злодейки, со своей-то репутацией, я подходила идеально…

Заскрипела зубами от злости.

– И что ты будешь делать дальше? – каркающий голос ворона оторвал меня от размышлений.

– Думать, – честно ответила я. – Но сначала писать. Отчет. И ты его отнесешь канцлеру.

– Тогда пиши поменьше, а то мне потом послание тяжело нести, – проворчал химериус и добавил: – А я пока слетаю на разведку.

И перемахнул на подоконник, а оттуда вылетел в полуоткрытое окно, чтобы вернуться спустя час сытым и довольным. Видимо, рекогносцировку Норс проводил где-то в районе кладовых, не иначе. Для помоек химериус был слишком привередлив.

– Еще не все? – вознегодовал ворон, увидев, что я строчу донесение.

– Подожди немного, я не дописала, – не отрываясь, отозвалась я.

Химериус ничего не ответил, лишь стал расхаживать по подоконнику из стороны в сторону и тем бесить.

Впрочем, мельтешил он недолго. Спустя совсем немного времени в палату заглянул и целитель-старшекурсник. Я как раз в тот момент заканчивала отчет и точно так же, как от Норса до этого, отмахнулась со словами:

– Подожди немного, я не долечилась…

– Чего-о-о? – опешил адепт, впрочем, быстро справился с удивлением и, кашлянув, проворчал: – Это я вообще-то решаю, кто тут здоров, а кто еще болен.

– Угу, – выводя последние литеры, согласилась я, взмахнула рукой, призвав простейшее заклинание сушки чернил, и лишь после этого взглянула на мага жизни.

Пальцы же меж тем привычными движениями сворачивали лист, исписанный убористым почерком с обеих сторон. В общем, я позаботилась о том, чтобы старшекурсник не узнал чего лишнего. А Норс – чтобы маг не увидел кого ненужного. Химериус, судя по шуршанию, смылся с подоконника раньше, чем дверь в палату отворилась.

Ловко спрятав сложенный лист в карман, наконец широко улыбнулась адепту. Тот ответил мне угрюмым взглядом и, подойдя к койке, уделил все свое внимание моей ноге. После короткого осмотра парень заключил, что я окончательно и бесповоротно здорова и нечего занимать палату.

Я же, прислушавшись к собственным ощущениям, убедилась, что с лодыжкой и вправду все хорошо, и, попрощавшись с целителем, поспешила покинуть лазарет.

На улице меня уже ждал Норс, который схватил послание для Грача и во все крылья понесся к тому с докладом. Я же огляделась, прикидывая: даст мне наемный убийца время передохнуть или новое покушение случится совсем скоро?..

В любом случае стоит быть поближе к принцу. Мне для этого даже особо предлог искать не нужно: Сесиль вон с ходу решила, что я мечу в фаворитки его дракошества. Так что роль охотницы за принцем, можно сказать, сама меня нашла. Или не она, а… чертово повествование?

Вот почему нормальные герои просто живут, не обращая особого внимания на то, что происходит вокруг, сосредотачиваются на самых важных вещах, таких как поесть, посплетничать, выдать пару задуманных автором реплик, и продолжают существовать в полной гармонии с собой. А вот я, как только встаю с постели, с размаху получаю оплеуху всем сюжетом разом!

Вот как не стать злодейкой для всех при таком раскладе? Но ничего… До кульминации еще есть время, и я использую его по максимуму! Но чем более грандиозная цель стоит – тем больше к ней шагов. И один из них – это получить книги в библиотеке. Пока я разлеживалась на лекарской койке, все нормальные адепты учебники уже разобрали. Так что мне стоит поторопиться, пока хотя бы что-то осталось… Заодно, может, кого-то и из подозреваемых увижу, присмотрюсь…

Но, как оказалось, смотреть в оба мне пришлось лишь за горой книг, чтобы та не развалилась, пока я ее тащу до комнаты. Фолианты и свитки мне выдал хранитель читального зала. Стопка из них была такой высокой, что я едва дотащила ее до комнаты. Сгрузив эту кипу на стол, поняла, что на сегодня, похоже, подвиги подошли к концу. Потому что я сама закончилась.

Хорошо еще, что единой формы для адептов не было в принципе, как и особого смысла в ней. Основная задача такой одежды – стирать сословные различия. Но когда на одном – казенная линялая и вытянувшаяся куртка, а на другом – такого же образца, но новенькая, дорогого сукна и подогнанная по фигуре, различия в статусе бросаются в глаза еще больше.

Так что в свитке поступившему, который выдавали каждому первокурснику, значилась рекомендация – приходить на занятия в удобной одежде, не стеснявшей движений.

Думаю, больше всего обрадовался этому казначей. Я ему еще в тот раз, когда речь зашла о комнате, нанесла сразу два удара: финансовый и сердечный.

Впрочем, я тоже была счастлива, что униформы нет. Это значило, что и идти за ней не нужно. Потому что по телу разлилась дикая усталость.

Запоздало вспомнила, что заклинание заживления вытягивает немало сил из организма. Так что теперь глаза просто слипались. Не знаю, куда я, не раздеваясь, упала раньше – на постель или в сон.

А разбудил меня долбящий звук. Норс с настойчивостью дятла стучал в окно. Так что пришлось вставать и открывать створки, пока стекло не разбилось.

– Вставай, засоня! – каркнул напарник, влетев в комнату и усевшись мне на макушку. – Побудку пр-р-роспишь! Завтр-р-рак уже пр-р-роворонила!

И тюкнул после этих слов в темя. Зар-р-раза!

– Не клюй мне мозг! – махнула я на химериуса, сгоняя его с головы. Тоже мне, гнездо нашел.

А потом подошла к зеркалу и… М-да, похоже, и оно, и я разом встали не с той ноги, потому как себя я узнала не сразу. Отражение показало мне помятую девицу, для которой прическа типа «гнездо» была явным комплиментом.

Раздирать колтуны пришлось в спешном порядке, как и умываться. Благо в моей персональной комнате была еще и небольшая помывочная. Так что забег по коридору до общей умывальни совершать не пришлось.

Хотя традиционных крана, раковины и душа у меня в местном санузле не было. Имелись лишь самонаполняемые таз и бадья. Первый – для умывания. Вторая, подвешенная у потолка и имевшая шнур, – для споласкивания. Нужно было дернуть за него, и тебя окатывала вода из бадьи. Едва та опорожнялась, как срабатывало заклинание транс-переноса и теплая вода наполняла лохань снова. Но ополаскиваться полностью времени уже не было.

Так что я лишь умылась, переоделась и поспешила во двор на построение. Согласно все тому же свитку, оно проходило сразу после завтрака, а после начинались занятия.

Глянула в расписание, которое тоже было в выданном свитке, закинула в сумку учебники, писчий набор, чистые листы и поспешила во двор, где адепты уже выстраивались по факультетам и курсам.

Норс же предпочел на этот раз не рисковать жизнью в моей сумке, а вести наблюдение с воздуха, так что, едва я вышла на улицу, мы разделились. Химериус полетел искать удобный сук, а я – свою группу.

Найти некромантский факультет особых трудов не составило: в углу неровной шеренгой стояли зомбеобразные фигуры. Еще и с полуопущенными веками. Похоже, будущие маги смерти все как один верили в раздражение с первого взгляда и глаза продирать предпочитали попозднее.

Хотя, скорее, причина, по которой они поутру были заспанными и больше походили не на людей, а на свои же учебные пособия, все же крылась в принятии ими темного дара. Оно в первые годы обучения забирало много сил.

Мне повезло: настоящая Бри овладела магией рано, ее тело привыкло к тьме. У большинства же единение с мраком происходило гораздо позже и попадало как раз на период от семнадцати до двадцати трех лет.

Увидев своих, резво потрусила к ним и встала последней в строю: я оказалась самой мелкой. До моего слуха донеслось:

– А Фартис где?

– Да отсыпается, наверное… – завистливо ответил кто-то с задних рядов.

– И почему все построения в такую рань? – вопросил другой голос.

– Угу, лучше бы эти утренние построения проводить вечером, – поддакнул еще кто-то.

Обменивались фразами в основном старшекурсники, стоявшие сзади. Их же взгляды я чувствовала затылком. Впрочем, до разговоров дело не дошло: протрубил рог, и началось построение.

В центр мощенного камнем двора вышел ректор и коротко всех поприветствовал. Напутствие его было столь скупым, будто он платил налог на слова.

Мне же приветственная речь главы академии была не сильно-то и интересна. Я внимательно разглядывала лица. Мне нужно было найти тех, кто вчера был в кругу и чьих имен я пока не знала.

Взгляд первым выцепил тощего, как щепка, парня – одного из шести подозреваемых. Он стоял среди адептов боевого факультета. В первом ряду. Значит, как и я, первокурсник. А затем я заметила и Корсара. Этот маг с серьгой в ухе и залихватским хвостиком темных волос был среди тех, кто стоял на задворках все той же могучей кучки боевиков. И возвышался над однокурсниками на полголовы. Если бы не это, я и не разглядела бы его.

Ого. Два самых перспективных подозреваемых – и оба с одного факультета. Первому атаковать было ближе и сподручнее, но он выпускник. Второй – первокурсник, и шансы, что он-то и есть наемник, куда выше. Только был он в момент нападения дальше.

Отметив это, я попыталась узнать среди адептов еще кого-то. Выхватила взглядом светлую копну высочества, рядом – темную макушку. Хант. Кто бы сомневался. Отчего-то губы невольно растянулись то ли в ухмылке, то ли в подобии улыбки. А затем разглядела рыжую кучерявую шевелюру. Точь-в-точь такую же, как у вчерашнего адепта, стоявшего в кругу. Сегодня этот тип был среди алхимиков.

Глянула влево от него и… Оказалось, что речь ректора закончилась.

Вот как так! Нет, я, конечно, не любила болтунов, но… Что, глава академии подольше поораторствовать не мог? У меня тут опознание идет полным ходом! Но, увы, у всех остальных были иные планы. Учебные.

Да и мне тоже стоило бы поторопиться на первое занятие, если не хочу получить наказание, еще даже не приступив к учебе.

Так что, поправив на плече ремень сумки, направилась в корпус. Первым (и единственным до обеда) предметом была теория магии. Ее-то и склоняли на все лады шедшие со мной рядом сокурсники. Ну еще бы! Заставить продрать глаза в такую рань будущего некроманта, чья стихия магии – смерть, мрак и ночь, – это просто издевательство. Особенно если учесть, что все остальные занятия у нас были во вторую половину дня. А практикумы на погосте и в трупницкой и вовсе после заката. А все из-за особенностей дара, который наиболее силен в темное время суток.

Вот только страдания дюжины адептов – деталь не столь значимая в глобальной вселенной, именуемой учебным расписанием. Особенно если преподаватель один, групп много и всем разом нужно отчитать лекцию. Ведь предмет-то один из основных.

Все это я узнала из обрывков разговоров, пока шла к аудитории. А та встретила меня утренними лучами. Они проникали сквозь высокие стрельчатые, с характерной расстекловкой в мелкую клетку, окна и освещали парты лекционного зала. Те, к слову, были расположены амфитеатром и уже почти все заняты. Ну это и неудивительно, если учесть, что после построения нам, некромантам, пришлось топать через весь двор. Те же, кто был к выходу поближе, пришли раньше, ну и, естественно, заняли места получше.

Поэтому я озадачилась поиском свободного. Выбирала я его с прицелом, чтобы хорошо видеть не только преподавателя, но и адептов. Все же надеялась опознать еще кого-то из подозреваемых. Мой взгляд скользнул по партам, чтобы убедиться: плотность молодого магонаселения была атипичная для гор. Обычно в тех самыми густонаселенными были подножия, а чем выше и круче – тем народу меньше. Но то у нормальных людей. А у адептов… К концу лекции быстрее всего может приблизить сон, а храп соседа или громкий голос преподавателя – отдалить. Вот и «селились» чародеи повыше, там, где потише…

Я уже приметила себе парту у стены, поближе к задним рядам, когда неожиданно увидела эльфа. Да еще того самого эльфа, который был вчера в круге! И вот удача: сидел он пока в гордом одиночестве. Весь такой величественный, утонченный и надменный настолько, что от него, как от витрины со зеленью, веяло прохладцей. Причем той, которая дарит не ощущение свежести в жаркий день, а как минимум простуду.