Текст книги "Розы и пепел"

Розы и пепел
Надежда Пономаренко

© Надежда Пономаренко, 2024

ISBN 978-5-0062-2895-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Романс Вертинского

За окном шумел дождь, а дома было тепло и уютно, шел новый интересный сериал по телевизору, и у нее на коленях тихо мурлыкала кошка.

Неожиданно раздался телефонный звонок, прозвучал резко, громко.

Женский голос в телефоне звучал тускло, хрипло, и, иногда прерывался, как будто женщине – там, на том конце, – было трудно говорить.

– Я знаю, говорила она, -вы с ним виделись. Он мне рассказал. Он мне все рассказывал.

– Кто вы? И что вам надо? – спросила она.

– Я-Лена. Я– жена Васи Голубева. Та самая Лена. Двадцать пять лет назад. Помните?

Она удивилась. Лена? Почему она звонит ей?

С Васей Голубевым она виделась всего неделю назад. Эта встреча состоялась спустя двадцать пять лет после их знакомства.

Когда-то в молодости, у нее был роман – страстный, жгучий, поглотивший ее до кончиков ушей. Обьектом ее влюбленности был тот самый Вася Голубев, блондин с карими глазами, длинным носом и большими ушами. Внешность у Васи была потрясающая – рост два метра, ладная фигура, озорной взгляд черных глаз. Волосы были длинные, светлые, вьющиеся. Носил Вася классический темно– серый костюм, который сидел на нем как влитой, длинный белый плащ и широкополую черную шляпу. Эффектный Вася привлекал всеобщее внимание, за ним всегда тянулся шлейф влюбленных девиц, но он только посмеивался. Василий был воспитанным кавалером, ухаживал за девушками всегда вежливо и красиво – с цветами и небольшими подарками.

Влечение было взаимным, любовь захлестнула ее с головой, и его тоже, и уже шли разговоры о будущей совместной жизни и свадьбе. Вася познакомил ее с мамой и всеми друзьями. Самым веселым и приятным другом был Олежка, он захаживал в гости и пытался всячески привлечь ее внимание, но она только посмеивалась.

Однажды Олежка пришел, и взгляд его был загадочным.

– Есть новость, -сказал он, только вот не знаю, вряд ли порадует она тебя, говорить или нет?

– Сказал -а– говори – бэ, что за шутки, Олег.

Олег попытался ее приобнять и чмокнуть в шею.

– Ты что, дурной? -возмутилась она– я рассержусь. Я тебе повода не давала.

Олег нахмурился.

– Думаю, после новости – что то изменится, – сказал он.

Он выдержал паузу,,, а потом раздельно по слогам сказал:

– А у Васи… сын… родился… Здоровый хороший мальчик. Вчера. Ну так как – будем обниматься? – Он засмеялся.

Она растерялась.

– Ты специально врешь? Зачем? Хочешь меня разозлить?

Олежка пожал плечами, ухмыльнулся.

– Ну как хочешь, я тебе предложил свое участие.

Он ушел, а она осталась в недоумении.

Вечером, как ни в чем не бывало, пришел Вася.

Это правда? – спросила она, -про сына.

Он помрачнел.

– Не бери в голову, – сказал он, – это все несерьезно. С той, с ней. Это было до тебя, до нашей встречи, и я был против ребенка.

– Кто эта девушка, – спросила, чувствуя, что земля провалилась, и она летит в бездну.

– Ее зовут Лена, она приехала из деревни, мы работали вместе, и она за мной бегала. Лена совсем некрасивая, необразованная, толстая, простая деревенская дурочка.

– И ты этой дурочке сделал ребеночка, и теперь крутишь роман со мной?

Вася обиделся.

– Я тебя полюбил и хочу, чтобы мы жили вместе. Поженимся, родим своих детей…

Разговор перешел в ссору, и она кричала, что Вася предатель и негодяй, и по отношению к ней, и к той другой, дурочке, и прогнала Васю.

Она долго не могла опомниться. Наступило лето, на работе она взяла отпуск, и улетела на юг, в Сочи, к морю, из серого уральского города, чтобы залечить свои раны.

На Урал она не вернулась. Жизнь предложила ей другой путь, и она осталась жить на юге, около моря. Васю вспоминала часто, раны затягивались долго и болезненно.

Женщина в телефоне продолжала говорить. Тускло и настойчиво.

– Мы поженились тогда, когда родился наш сын. Тогда, когда Вы уехали в другой город. Я все годы была его женой.

Но я знаю, что он Вас любил. Только Вас одну. Много-много лет. Он это говорил мне. Он искал Вас все годы. Иногда находил, но потом снова терял из виду. Он следил за Вашей жизнью. Он хотел предложить Вам много, очень много. И не мог предложить ничего.

Он искал Вас по фамилии. Однажды на афише он увидел, что выступает самодеятельный хор, где руководителем был Ваш однофамилец. Он записался в хор, хотя совсем не умел петь и посещал занятия, чтобы у руководителя узнать про Вас. Он увидел в кино фамилию актера, Вашего однофамильца, и поехал в Москву, потому что думал, что это Ваш родственник. Но это был однофамилец…

Память вернула ее на месяц назад. Тогда на сотовый ей вдруг пришло сообщение– сначала одно, потом еще и еще… С незнакомого номера кто-то неизвестный присылал ей стихи. Стихи были странные. Простые, но понятные. И очень сентиментальные – что – то там про любовь и кровь, грезы, слезы и розы… «Разбитое сердце, застывшие слезы, колючие фразы, засохшие розы», примерно так…

Она написала незнакомцу – мы знакомы? И он ответил – да, это Василий Голубев. Помнишь?

Помню, – сказала она.

К тому времени, двадцать пять лет спустя, живя на юге, она побывала замужем два раза, недавно вышла замуж третий раз, имела взрослого сына, который по воле случая нашел невесту в том самом уральском городе и собирался жениться. В ближайшую неделю она планировала ехать на Урал – на помолвку к сыну. И любопытство зачесалось в ней. Захотелось увидеть Васю.

– Вася, – сказала она, – есть возможность увидеться, я буду на Урале через пару недель, ты как?

Они договорились встретиться. В том самом кафе «Космос», где раньше часто обедали и проводили время.

Зайдя в кафе, она увидела его сразу. Он почти не изменился. Только черты лица его стали резкими. И глаза какими-то беспокойными. Стиль одежды – тот же. Снова серый костюм из дорогой ткани в мелкую полосочку, длинное классическое пальто, шляпа лежала рядом на кресле. Стрижка немного короче, чем раньше. Чисто выбритый, вкусно пахнущий. На столе лежал букет из темно-красных роз.

Ну наконец-то, -сказал Вася, – все же я тебя нашел. – Глаза его сияли.– Ты совсем не изменилась. – Он вглядывался в ее лицо жадно, долго, – что для тебя заказать? Кофе, мороженое, шампанское, еду?

Как всегда, он ухаживал красиво.

Розы и шампанское, теплое уютное кафе – в зимний морозный вечер, в сером уральском городе. За окнами шел снег, а в кафе было тепло, мягко и уютно.

Они разговаривали долго, сначала трудно, потом легче, а потом – как будто никогда не расставались. А потом, после кафе – долго гуляли под снегопадом, и ночь была синяя и звездная, и они хохотали, вспоминая какие-то смешные истории, и катались с ледяной горки, взрослые мужчина и женщина, и было им весело, тепло и хорошо вместе.

Расставаясь, они договорились завтра снова созвониться и увидеться через день. На следующий день она познакомилась с родителями невестки, навестила школьную подругу, пообщалась с родственниками. Вечером вспомнила про Васю. Ждала звонка, но Вася не звонил. Она решила сама позвонить – номер не отвечал. На следующий день она позвонила снова – и снова номер не отвечал, и позже, еще раз – то же самое. Она не понимала, почему, и была расстроена слегка. Потом прошло еще два дня, и снова не было звонков и ответов на ее вопросы, и она улетела домой ни с чем, из уральского города – на юг, оставшись в неведении, и так и не увидевшись с Васей.

Женщина продолжала говорить.

– Я подумала, что Вы должны знать. Вася всегда возвращался ко мне. А я – простая деревенская дура, его любила, и каждый раз принимала, снова и снова.

– Лена, простите, откуда он возвращался?

– Я не сказала? Да, да, конечно… Вася возвращался из тюрьмы. Вася был профессиональным брачным аферистом, и у него несколько судимостей. Вы же знаете, как он умел ухаживать, и как его любили женщины. У него несколько семей и несколько детей по всей России. И несколько сроков за мошенничество. Он сидел, не один раз, несколько раз. И каждый раз после тюрьмы он возвращался ко мне. И я принимала его.

Но любил он только Вас. И всегда об этом говорил. И меня просил Вас разыскать. Мечтал о Вас, о совместной жизни. Говорил – стану очень богатым – и все ей отдам. Деньги у него были всегда, но очень богатым он так и не стал. Он играл в карты, много ездил по стране, проигрывал и выигрывал, имел много знакомых и подруг. И возвращался ко мне голым и босым. Кстати, должна Вам сказать, что последние два года он принимал виагру…

За стеной у соседей вдруг приглушенно зазвучал романс Вертинского…

«Сколько вычурных поз,

Сколько сломанных роз,

Сколько мук, и проклятий, и слез!»

Лена продолжала говорить, каким-то бесцветным ржавым голосом.

– После вашей встречи он так радовался. Приехал ко мне домой, сказал, я ее нашел, и я ее так люблю, только вот что я ей могу дать? Думал, думал, переживал вашу встречу заново, так возбудился, разволновался, все говорил, говорил… – и вдруг ему стало плохо. Сердце схватило. Я вызвала скорую. Его увезли. И ночью в больнице он умер.

Лена еще что-то говорила. О том, что его похоронила. О том, что теперь только Васин сын у нее, уже взрослый. О том, что сначала не хотела, но все же решила сообщить. И о том, что, если приедете на Урал, сходим вместе к нему,,, на кладбище.

Она уже не слышала дальше. Сознание ее не хотело слышать уже ничего. Она отключила телефон. Тупо смотрела в стену. Пыталась осознать, и не верила, не понимала. Вот откуда стихи – любовь и кровь, розы и слезы, это оказывается – тюремная лирика… и вот такая любовь…

Вертинский пел…

«Как сияют венцы,

Как банальны концы,

Как мы все в наших чувствах – глупцы…»

Брызги дождя настойчиво стучали в окно, дождь шумел, и ей казалось, что дождь уже здесь, в комнате, что он заливает ее холодной водой. Кошка внимательно посмотрела на хозяйку и спрыгнула с ее колен.

Бедная Лена, как-то смутно подумалось ей. Потом решила как-то вяло – завтра ей позвоню, этой Лене.

Но она не позвонила. И Лена тоже.

Две мечты

Ой, какой красавчик!… Аполлон! Бельведерский! Ну разве могут мужчины в пятьдесят лет выглядеть вот так? Оказалось, могут.. Её дамской слабостью были красивые мужчины, внешне привлекательные, да-да, именно те, на которых заглядывают женщины.

Ей было уже сорок пять, и она любила мужчин. Она любила их тело, она любила их запах, запах тестостерона, запах ухоженного чистоплотного мужчины.

Первая их встреча состоялась три года назад. Они ухватились, как водится, друг за друга, на сайте знакомств, а потом увиделись в реале. Приехав в Сочи из провинциального, рабочего, рядом находившегося городка, Аполлон, однако, выглядел сказочно. Высокий, стройный, стильный, спортивная фигура, черноволосый, черноглазый. Взгляд острый, цепкий, возбуждающий. Да,,, надо сказать, что впечатление он умел произвести. При этом – такт, корректность, воспитанность. И – ура, мозги плещутся. Конечно, устоять она не могла никак, будучи слабой женщиной, испытывающей потребность в мужском обществе.

С ним было легко. Он слушал, быстро подхватывал тему разговора, какая бы она ни была, находил общие интересы. Была золотая осень, они долго гуляли по красивым паркам, сидели на верандах открытых кафе, а потом он сказал – ты– просто идеальная женщина, мне с тобой легко и комфортно, пожалуйста, пригласи меня в гости?

Она пригласила. Подумала – может быть… это и есть мой идеальный мужчина? И тут началось…

– Предполагается романтический ужин при свечах? – спросила она.

– Да, вероятно… – ответил он.

– Я живу одна, и я не готовилась к ужину на двоих, -а может быть, мы зайдем куда-нибудь, и купим все необходимое?

– Да, конечно

– Что бы тебе хотелось?

И тут он замялся.

Как правило, в подобных ситуациях, она всегда предоставляла мужчине право выбора, чтобы иметь возможность оценить его вкус, платежеспособность, приоритеты, и в целом, отношение к предстоящему событию.

– Алкоголь? Немного?… – подсказала она. – Я могу выпить хорошее шампанское, фирменное, или хорошее вино – Абхазия, Италия, Чили. Еще я люблю фрукты – это обязательно, возможно, мороженое, только пломбир без добавок, ну и на твое усмотрение что-нибудь. А ты?

Да, он выполнил заказ. Он рассчитался, спокойно, без возражений. Однако для себя он выбрал бутылку водки, пару банок пива, картошку и селедку.

Романтический ужин состоялся – на столе бы полный каламбур – картошка, селедка с луком, огурцы, водка, сок. Она тихонечко попивала легкое испанское вино, освежаясь виноградом и хурмой. А он рюмочку за рюмочкой водочки шлифовал пивом, закусывая селедочкой с луком.

Романтический флер таял, таял, рассеивался, как туман на рассвете…

Спать его она положила в гостиной, заперев дверь в спальню. Аполлон был неприлично пьян, и от него несло селедкой с луком. Его очарование растворилось в рюмочке с водочкой, и что-то в его поведении ее остановило. Утром – хмурый Аполлон с задумчивым взглядом собрался и уехал – в городок неподалеку, где он жил вместе со старенькой мамой.

Их новая встреча состоялась через три года, в том самом городке, где он жил, и куда она приехала летом на пару месяцев, чтобы решить некоторые свои домашние проблемы.

За прошедшие года иногда они обменивались поздравлениями с Новым годом, но никто не совершал попытки нового сближения.

Приехав в городок, и, решив самые необходимые дела, на второй-третий день она заскучала без общества и кампании. Вспомнила про Аполлона, позвонила, спросила – привет, составишь кампанию на пляж, или погулять в лес, в горы?,,, И он с радостью согласился.

За время разлуки он почти не изменился. Только черты лица стали резче, взгляд немного беспокойный, седина на висках ярче. Но такая же статная спортивная фигура, на которой идеально сидели простая белая футболка и светлые легкие брюки. Она с восхищением пялилась на его крепкий накачанный пресс и стройные ноги. По прошествии лет она научилась различать выражение лица, глаз, расшифровывать жесты мужчины, – это то, что называется опытом. И еще проверять – горит у мужчины глаз или не горит, при встрече с дамой – а это – ой, как видно…

Глаз горел, сильно горел, и как-то не по доброму…

На его лице было написано – «я люблю себя», «я уверен, что нравлюсь всем женщинам», и еще – здоровое любопытство охотника.

Первые дни он вцепился в нее, как оголодавший зверь. То есть – звонки три раза в день, предложения поехать, пойти, увидеться, и просто – ты как?, как прошел день? О чем думаешь? Где была, что делала?…

Она немного испугалась от такого напора. Отвыкла от такого вторжения в свою частную жизнь, в свои мысли, в свои планы.

И поставила легонький барьер.

Как учили экстрасенсы – мысленную тоненькую стеклянную стеночку.

Впустить его в свои чувства, в личные ощущения, в отношения с окружающим миром, позволить заполнить ее мир своей личностью, своими интересами, которые ей незнакомы? Погружаться глубоко и сразу в его жизнь, жить его заботами и интересами, игнорируя собственные планы? О, это было так неожиданно, что она оказалась совсем не готова.

Они все также ходили вместе на пляж, катались на машине, бегали по горам, иногда пили кофе или пиво в кафешках. Но чем дальше, и чем дольше они общались, тем отчетливее она стала замечать, что темы разговоров переместились, и начали крутиться вокруг его личности, его интересов, его мамы, его работы. Иногда он рассказывал, как загулял, и как ему было плохо, с похмелья, и как он, совсем один, один– одинешенек. Она посмеивалась, поддерживала, что-то советовала, проявляла участие, хвалила за успехи, – искренне и от души. Иногда он спрашивал – как ты, но тоненькая стеклянная стеночка предупреждающе тихонько позванивала, если его вопросы были слишком откровенны. И она отвечала – «все хорошо». Однако, в то время, когда ей хотелось поделиться и рассказать о своих заботах и проблемах, которые в принципе решала, иногда успешно, иногда не очень, то вдруг замечала, что его глаза становились пустыми и скучными. И та, его стеночка, тоже издавала звон и не пускала ее дальше созданного барьера. Что ее не очень радовало.

Да, казалось бы, консенсус общения найден… Через стеклянные стеночки… Однако, при таких условиях, день за днем, их роман сам по себе, плавно сошел «на нет». Что-то не понравилось ей, в силу жизненного опыта, вероятно, что-то не понравилось ему, что не соответствовало его представлениям об идеальной подруге.

Осталось сожаление.

Два хороших человека. Два очень одиноких человека – мужчина и женщина. Два состоявшихся характера. Две стеклянные стеночки. И две несбывшиеся мечты – об идеальном мужчине, и об идеальной женщине…

Прошло еще 2 года.

Он позвонил однажды, весьма неожиданно, так, как будто расстались они вчера. Проявлял интерес и заботу, расспрашивал о ее жизни.

– Ты ко мне приедешь? —спросил он. – Или пригласи меня к себе. Я очень соскучился. Очень хочу тебя снова увидеть и обнять.

Она задумалась.

– А что случилось? – поинтересовалась осторожно.– Что-то изменилось в твоей жизни?

Он начал путано рассказывать что-то про маму, про работу, про ремонт, про друзей. Она никак не могла ухватить его мысль, что же он от нее хочет. Задала пару наводящих вопросов. Об его окружении, спросила, есть ли у него подруга.

Он молчал, долго…

– Она уехала, – наконец устало сказал он. – Уехала от меня. В Ростов. Насовсем. Она там устроилась на работу и купила квартиру в ипотеку. Теперь она имеет свою квартиру и привязана к Ростову.

– Та-а-ак, – она начала что то понимать.– То есть ты жил с женщиной,,, и твоя подруга тебя бортанула? И ты теперь переживаешь и пытаешься пригласить меня, чтобы я зализывала твои раны?

– Ну зачем ты так, – он обиделся, – ты мне нравишься, и я совсем не хочу остаться один. Давай мы попробуем жить вместе? Жилье есть, деньги есть, будем путешествовать, любить, заботиться друг о друге…

Где – то она уже это слышала…

– А мама? – осторожно напомнила она. -У тебя же старенькая мама…

– О маме будем заботиться вместе, ты мне поможешь, да? – уверенно сказал он.

Возраст пятьдесят лет имеет много преимуществ относительно возраста сорок или тридцать. Того, что называют жизненным опытом, – а на самом деле, это множество душевных ран, которые немного подернулись пеплом, – хоть отбавляй. Ей стало смешно и грустно. Вспомнила, как в сорок пять лет еще активно искала партнеров, как пленил ее Аполлон с первого знакомства, как пыталась она в нем найти черты мужчины, идеального мужчины, с кем можно вместе спокойно и комфортно состариться, и то, как их не нашла…

– Приезжай, – сказала она ему. – Приезжай завтра, что там пару часов на электричке, увидимся, поговорим, да, кстати, я тоже соскучилась.

Она знала, что он не приедет.

Он не приехал.

Служба спасения

Часть 1

Она постучала в дверь. Был поздний вечер.

– Толик, можно?

За дверью была тишина. Она слегка толкнула, дверь приоткрылась. У нее заныло где-то внутри, от нехороших предчувствий…

Толик был ее соседом по дому, красивый, здоровый мужчина, работал вахтой на Севере, и, когда приезжал домой, между вахтами, вечерами, по – соседски они вместе пили чай, обсуждали разные события, разговаривали о жизни. Он был ее моложе, значительно, лет на десять-двенадцать. Их отношения были весьма доверительными, с легким налетом флирта, но не более того.

Она еще раз толкнула дверь, дверь открылась. Дом был новостройкой, еще не очень обжитый, и в квартире шел ремонт, – мешки штукатурки, упаковки ламината, плитка, инструменты – вразброс лежали в прихожей. Было темно. Она тихо, не зажигая света, прошла в комнату. В окно пробивался свет от уличных фонарей.

Толик лежал на диване. Голый, в одних тонких трусиках. Она его позвала тихонько, он не отозвался. Она прикоснулась, он был холодный.

Растерявшись, она не знала, что делать. Чтобы не закричать, зажала рот рукой. В голове было пусто, ни одной мысли. Ей стало очень страшно. Тихонько, на цыпочках вышла в кухню.

На кухне царил бардак. Остатки какой-то еды, грязные стаканы, 2 пустые бутылки виски, и еще какие-то, валялась на полу. Запах застойной пирушки, пропавшей пищи, алкоголя. Присев на стул, она вдруг подумала, что надо уйти и кого то позвать, чтобы дальше что – то сделать. На душе заскребли кошки – очень больно, – большими острыми когтями.

И вдруг – какой-то скрип, и протяжный тихий вой раздался в квартире. Волосы встали дыбом, по коже побежали мурашки, и стало очень холодно. Она затряслась, но прислушалась. Вой, точнее какой-то скрипучий ржавый звук, раздавался из комнаты. Она взяла зачем– то пластмассовый поднос, прикрыла лицо, съежилась, и, выглядывая одним глазом, стала красться в комнату. Заглянув, увидела, что рука Толика упала с дивана, и голова его повернута. В остальном изменений не было, все было тихо.

И вдруг она все поняла. На нее нахлынула злость. Резко включила свет, ярко вспыхнула лампа. С раздражением пнула ногой бесчувственное тело.

– Бе-е-е-а, заблеял Толик, ме-е-е-е, -слабым тоненьким голосом, и замолчал.

Она перевернула его на спину, Толик открыл один глаз. Потом попытался отмахнуться, и снова закрыл глаз.

– Вот же скотина, пьянчуга, – и еще какие-то другие слова как – то вырвались сами, потому что в таком состоянии она никогда Толика не видела, и даже не подозревала, что это может быть. Попинала его еще немного, выпустив пар. Потом повернула на бок, заботливо поставила тазик, стакан воды, если ему вдруг станет плохо, положила рядом его телефон, включила зарядку. Собрала кошелек, кредитки, документы, которые тут же валялись на столе, спрятала в шкаф. Сердитая, негодующая, долго смотрела на это «тело», потом повернулась и ушла в свою квартиру, тщательно, плотно закрыв Толикину дверь.

На следующий день, утром, решила проведать «тело». Вышла на лестничную клетку, постучала, – тишина. Открыла дверь– она так и осталась незапертой– и вошла в квартиру. «Тело» было на месте и лежало неподвижно. Стакан с водой нетронут. Она похлопала его по щекам. Реакции – ноль. Она вылила стакан воды ему на лицо. Слабое движение лица. Пульс еле прощупывался.

Она испугалась опять, вызвала скорую, заказ приняли, прошел час, но скорая не ехала. За это время она еще лила на него воду, давала нюхать нашатырь, он слабо мотал головой, пытался открыть глаза и издавал слабые стонущие звуки. Потом чуть прибрала на кухне, в квартире, укрыла Толика одеялом, положила на лоб мокрое полотенце, сидела рядом и ждала врачей.

В прихожей раздались шаги, зашел мужчина.

– Вы кто?

– А вы кто? И что вы здесь делаете?

Они познакомились. Вошедший оказался приятелем Толика, она вцепилась в него, этого Андрея, чтобы не быть одной в этой ситуации. Однако узнав, в чем проблема, и то, что скорая уже в пути, Андрей быстро ретировался, сославшись на дела, и обещал позвонить позже.

Скорая не ехала. Она позвонила знакомому, у которого друг работал в неотложке, попросила найти платного врача, кто бы мог приехать и спасти Толика. Она очень боялась, что у него может быть инсульт, или инфаркт, или вообще он умрет у нее на глазах. Толик лежал тихий, неподвижный, холодный, и что-то пытался мычать. Один глаз не открывался. Ее знакомый дал телефон другого знакомого, тот нашел еще одного друга и через 5 человек, совершенно для нее неизвестных, наконец-то получила телефон нарколога– профессионала.

– Альберт, пожалуйста, очень вас прошу– она чуть не плакала в трубку– приезжайте, помогите! Нет, он не запойный, он не алкаш, он не бомж, он – вахтовик, МЧС-ник! Я? Нет, что вы, я– соседка, просто соседка, очень боюсь за него, останется инвалидом или умрет, он уже почти сутки, а может и больше, -не разговаривает, лежит, двигаться не может, ничего не понимает, он холодный, но он живой! Умоляю, помогите! Она рыдала в трубку, от отчаяния и собственной беспомощности…

Альберт приехал. Толика спасли. Через пару часов еще подкатила «скорая». Подкололи, прокапали, воткнули снотворное. Альберт сказал-пусть спит, присматривайте, завтра приеду снова.

Она не спала двое суток. Присматривала. Общалась с Альбертом. Заплатила деньги. Помогала сесть. Помогала встать. Помогала сходить в туалет. Сделала уборку в квартире. Кормила, как маленького, с ложки. Снова общалась с Альбертом. Снова заплатила деньги.

Через четыре дня Толик плакал и рыдал горючими слезами, как ребенок, стоял на коленях, хватая ее за ноги, умоляя простить, и благодаря за спасение.

Андрей появился на третий день, сказал Толику– «мой ее ноги и пей воду»! Посмеялись вместе.

Потом, еще через несколько дней, Толик уехал на вахту – на Север, на работу. Иногда он писал ей сообщения в вацапе и присылал открыточки.

Приехал Толик через три месяца– бодрый, цветущий, красивый, здоровый и улыбающийся. Чмокнул в щечку при встрече, попытался приобнять, немного неловко. Соскучился, -сказал, – вечерком увидимся, поговорим. Рассказал на бегу, что купил еще одну квартиру, и там тоже ремонт, и надо все успеть, быстро– быстро. Но вечером – обязательно, – ты же здесь у меня одна единственная – близкий человек.

Она освободила вечер от всех своих мелких дел. Решила испечь пирог, приготовить что-то вкусненькое. Все сделала, включила тихо музыку, взяла в руки вязание, кошку на колени, и стала ждать. Ждала час, два, потом набрала его номер телефона, было занято, еще раз, снова. Он не перезвонил, не пришел, она посмотрела вечером хороший фильм, с кошкой на коленях, сама сьела пирог, и, вполне спокойная, легла спать. На следующий день, как ни в чем не бывало, Толик забежал к ней на утренний кофе, обьяснил, что приехал поздно, засиделся у друга в гостях, но вот сегодня вечером, да, обязательно, сегодня вечером, обязательно увидимся. Да, конечно, увидимся, ведь так много надо рассказать, поделиться, говорил он, улыбаясь во весь рот своей обаятельной улыбкой. Она улыбалась в ответ.

Вечером она гуляла по набережной с приятельницей, втайне ожидая звонка, или вопроса, почему она не дома, ведь они договорились встретиться. Но звонка не было, и, придя домой, она увидела, что окна его квартиры темны. Она выпила травяной чай, взяла на руки кошку, включила хороший фильм.

Так прошел еще год. Толик приезжал, уезжал, вахта, работа, квартиры, ремонты. Часто забегал на чаек, кофеек. Она улыбалась, о чем-то они говорили, и обсуждали разные события. Внезапно обнаружили, что дни рождения случились в один день, с разницей в двенадцать лет, и это было забавно и весело. Он смотрел ей в глаза, задумчиво, проникновенно, и что-то происходило межу ними, но это что – то было неуловимым, как туман, который скрывает истину. Ей хотелось больше– доверия, тепла. Однако, встречи были странными, нереальными, рваными, и после них оставалось ощущение недоговоренности и незаконченности. Она терпела, ждала. Это «что -то» должно было случиться само собой.

Однажды она попросила – помоги перевезти кой-какие вещи – ты на машине, и почти по пути, – он сказал– да, конечно, но опять она ждала его зря, а потом заказала такси и справилась сама. В другой раз она попросила его – помоги – отвезти кошку в ветеринарку, а потом после приема привезти кошку обратно, и он сказал– да, конечно, для тебя все что надо– но вовремя не приехал. Она снова вызвала такси, и справилась сама. А он потом обьяснил, что был очень занят.

Прошло еще какое-то время– полгода, год.

Однажды он приехал, обнял ее и сказал —я так соскучился… вечером увидимся? И как всегда по привычке, она сказала – да. И они действительно увиделись, и снова было тепло и душевно, уже почти забыто, но как-то по – родному, и был домашний ужин, она постаралась приготовить вкусно, за разговорами о новостях, детях, здоровье – пролетел вечер, и было уже поздно…

И вдруг он произнес, немного смущаясь :

– Я давно думал, но все сказать не мог… может быть…, мы попробуем жить вместе? Ты одна – и я один. Мы уже не молоды. Мне так хорошо и легко с тобой. Давай попробуем? А? Жилье есть, деньги есть, на жизнь хватит, дети взрослые… Будем путешествовать, любить друг друга, заботиться друг о друге.

Она растерялась.

– Ты что же, мне предложение делаешь?

Толик театрально упал на колени, закатил глаза, сложил руки у груди и пафосно сказал

– Выходи за меня замуж, дорогая, такую как ты, я уже никогда не встречу!

Глаза его смеялись.

Она тоже засмеялась, сказала, поддерживая игру – ну хорошо, хорошо, я согласна!

Утром она ждала его на кофе. Улыбалась и ждала. Даже о чем-то мечтала. Испекла утренние оладушки. Снова ждала.

Но он не пришел. Дверь его квартиры была закрыта, на телефонные звонки он не отвечал. На лестницу вышел сосед и сказал, что рано утром Толик улетел на работу, на вахту.

Она пришла домой, налила кофе, поставила оладушки на обеденный стол. Потом взяла на руки кошку и включила телевизор.

В этот день ей исполнилось пятьдесят лет.