Текст книги "Взломать Зону. Черная кровь"

Наиль Выборнов
Взломать Зону. Черная кровь

© Н. Выборнов, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Пролог

Меня зовут Шон Райес. Я родился и вырос на улицах Комптона, небольшого калифорнийского города, славящегося своей напряженной криминальной обстановкой. На момент моего рождения вражда между бандами поутихла. А когда она вспыхнула вновь, у меня, уже взрослого, не было иного выбора, кроме как присоединиться к одной из банд.

Этот путь довольно быстро привел меня за решетку, откуда мне удалось свинтить, записавшись добровольцем в корпус морской пехоты, который большеголовые парни из Пентагона решили отправить в Афганистан. К счастью, я всегда был крепким парнем, поэтому без проблем прошел отбор, получил форму, комплект документов и полтора года ада.

Вернувшись в Америку, я снова попал в банду. И опять вляпался, но на этот раз уже основательно – так, что даже вербовщики помочь мне уже ничем не могли. Вот и вышло, что цвета моей банды, которые я осознанно выбрал после формы морпеха, мне пришлось поменять на оранжевую робу заключенного. Еще на два года.

В тот день, когда я вернулся в Комптон после отсидки, я поклялся, что не повторю больше своих прежних ошибок. Чтобы как-то отвлечься, я стал посещать спортзал, где меня и заметили организаторы боев без правил.

И в этом деле я оказался хорош. Настолько, что очень скоро со мной связались большие шишки из ЛА, заведовавшие профессиональным боксом. Через год я получил пояс чемпиона и думал, что жизнь удалась и со мной уже не случится ничего плохого.

Но я ошибался. «Случился» сынок мафиозного дона семьи Сантанелли. Парнишка решил, что может выиграть у меня бой. Я выбил из ублюдка на ринге всю дурь, а подручные его папаши после этого выкрали меня из моего же дома и продали своим партнерам в Колумбию.

Хотя и там, на плантациях, я не задержался: мой скверный характер и тяжелые кулаки скоро всем так надоели, что тамошний наркобарон перепродал меня банде Liga Principal из Рио-де-Жанейро.

Так я попал в бразильскую Зону, точную копию чернобыльской, и стал собирателем артефактов, самый захудалый из которых стоил значительно дороже любого из рабов. Там я провел почти два месяца, наблюдая, как нас скармливают аномалиям, и, наверное, скоро сдох бы и сам в одной из ловушек, если бы не встретил двух сумасшедших русских: Артура Орлова, контрабандиста с темным прошлым, и наемника Айвэна.

Так вышло, что эти русские столкнулись с отрядом «Лиги», который охранял нас на одном из полей аномалий. Завязалась перестрелка, рабы разбежались, а я спас Орлову жизнь. Мне, беглому рабу, ничего не оставалось, кроме как прибиться к русским.

На месте передачи важной посылки, которую должен был доставить Айвэн, мы попали в плен к ублюдкам из «Нового рассвета».

Орлову уже приходилось встречаться с ними: эти парни круто подставили русского, обвинив в убийстве одного местного политика. Пытаясь сбежать от полиции, Артур и попал в Зону.

Айвэн тоже оказался замешан в делах группировки: посылку он доставлял именно по заказу «Нового рассвета». И в этом ценном грузе явно было что-то плохое, аномальное.

Когда мы вырвались из плена, то поняли, что Рио-Зона изменилась. Здесь произошел «Всплеск» – явление вполне привычное для Зоны, находящейся в центре Европы. Только вот после местного всплеска аномальная территория расширилась и поглотила практически весь Рио-де-Жанейро.

Мы украли с полицейского блокпоста броневик и отправились в убежище Айвэна. С нами вышел на связь хакер по кличке Софт и попросил зачистить небоскреб, в котором находился центральный штаб «Нового рассвета». Дальше я не особо вникал в происходящее, мне достаточно было того, что хакер предложил за работу миллион «мертвых президентов[1]1
  Долларов США.


[Закрыть]».

Связавшись со знакомыми Айвэну сталкерами, мы отправились на штурм. Я со своим отрядом должен был атаковать подземную лабораторию, где ученые разработали какую-то штуку, которая и вызвала расширение Зоны. Дело было жаркое, но в итоге мы пробились через охрану и добрались до цели.

Очкарики, работавшие в лаборатории, были готовы сдаться. Но стоило мне отвернуться, как один из них активировал нечто вроде управляемой аномалии, которая стала затягивать в себя все, что находилось в помещении.

Затянуло и меня, а выбросило уже на побережье Атлантического океана. Мне пришлось возвращаться в Рио.

Идея пробираться в город через фавелы оказалась чертовски глупой. Почти сразу я нарвался на местных. Отбиваться, будучи вооруженным одним лишь пистолетом, было бы с моей стороны самоубийством, потому что пистолеты здесь даже за оружие не считали. В этих районах предпочитали что-нибудь побольше да помощнее: автоматы, пулеметы, гранатометы и даже танки.

Поэтому я побежал.

Глава 1

Я стоял, прижавшись к стене, в комнате какой-то жалкой лачуги, куда забежал, спасаясь от погони, и старался дышать как можно глубже. Это не особо помогало успокоиться, но так я, по крайней мере, мог восстановить дыхание. А после получасовой пробежки по трущобам, когда за тобой по пятам несутся полтора десятка отморозков из местной банды, сбитую дыхалку игнорировать нельзя.

Ненавижу бегать. Неудивительно, что во время моей спортивной карьеры я предпочитал заниматься силовыми упражнениями, избегая кардио, хотя тренер говорил, что так я никогда не добьюсь по-настоящему высоких результатов.

То, что бандиты вскоре найдут меня здесь, было неоспоримым фактом. Тем более что они знали трущобы гораздо лучше меня: я помнил здесь только барак для рабов, из которого нас грузили в микроавтобус и везли за Периметр. Мимо продажных военных, закрывавших на это глаза.

Сейчас местные пытались обойти ловушку, только что перемоловшую в фарш самого шустрого из них и по совместительству единственного, кто успел заметить, в какой именно лачуге я спрятался.

Обходить ловушки было не так уж и сложно для того, кто два месяца провел в рабстве у Liga Principal. Хотя я делал это немного рискованным способом: чувствуешь покалывание, холод, тепло – любой дискомфорт, – сразу прыгай в сторону и начинай молиться, чтобы тебя не задело остаточным зарядом.

Обычно это срабатывало.

А вот «лиговцы» обходить ловушки не умели, поэтому тратили удивительно много времени на то, чтобы обозначить границы аномалий разным мусором вроде болтов и камней. Так и эти: сейчас они определяли опасный ареал, а затем начали бы проверять каждую хибару на этой улице, пока не дошли бы до моей.

Бежать мне было некуда. Единственное окно этой лачуги выходило на нижний ярус трущобы – до земли четыре метра. Можно было бы спрыгнуть, и даже более-менее удачно, ничего себе не сломав. Только вот внизу была навалена целая гора металлолома, сбором которого местные, видимо, зарабатывали на жизнь и из которого собирали баррикады.

Короче, шансов покинуть убежище через окно и не напороться животом или промежностью на кусок ржавой арматуры у меня практически не было. Оставалось одно – принять бой, который, судя по всему, должен был стать для меня, ниггера, известного в Комптоне как OG[2]2
  OG – высокое звание в уличной иерархии, означает авторитетного члена банды (original gangster).


[Закрыть] Шон, последним.

В этой комнате с удивительно бедной обстановкой единственным, что могло представлять собой укрытие, был шкаф. Конечно, в том, что пули пробьют его стенки, сделанные из прессованных опилок, сомневаться не приходилось, но я подумал, что если спрятаться за ним, то местные, по крайней мере, не будут знать, куда именно стрелять.

Я подошел к шкафу, оказавшемуся неожиданно тяжелым, и максимально аккуратно уронил его на пол. Настолько аккуратно, что грохот, кажется, слышали не только на улице, но даже и на побережье. А может быть, и в Комптоне.

Проклиная свою природную грацию, я заметил то, что могло стать моим спасением: шкаф прикрывал собой небольшой люк в полу.

Дверь лачуги распахнулась от резкого удара, в комнату ввалился один из местных. В мою память намертво врезалась татуировка на лице орущего что-то на непонятном мне языке ублюдка, которому я пустил пулю в лоб.

Я рванул на себя крышку люка и уже через секунду падал вниз, в спасительную темноту. Полтора десятка перекладин-ступеней мне удалось преодолеть в ускоренном темпе. Кувырком, если быть точнее.

Подвал уходил вглубь метра на три с половиной, что для фавел было большой роскошью. Однако насладиться полетом мне не удалось, потому что в метре от пола я врезался всем своим весом в большой деревянный стол.

Столешница напора моих двухсот двадцати фунтов[3]3
  Около 100 кг.


[Закрыть] не выдержала, треснув ровно пополам, ножки стола разъехались в стороны, и я со всего размаха свалился на жесткий кафельный пол.

И тут же вскочил, оглядываясь в поисках выхода. В обломках стола я заметил пакетики с ярко-оранжевой пастой. Я немного разбирался в местных делах, поэтому сразу понял, что это были упаковки со смесью кокаина с керосином, которую за цвет называли «окси».[4]4
  Oxi от oxidado (порт.) – ржавый.


[Закрыть] Здесь торговцы этой рыжей дрянью процветали.

И спрятали они свою лабораторию по производству товара не от полиции, которая в такие места даже не сунулась бы, а от конкурентов. Что неудивительно, так как вопросы в этом бизнесе решаются жестко.

Дверь выхода я нашел достаточно быстро, и, к моему счастью, запиралась она изнутри, на массивный засов. Убрать перекладину в сторону – дело одной секунды, и пару биений сердца спустя я уже был на улице.

Створка двери была хлипкой, и запирать ее особого смысла не было, поэтому я просто рванул прочь, надеясь затеряться среди закоулков, пока мои преследователи будут разбираться с перегородившим дорогу шкафом.

Струя теплого воздуха ударила в лицо справа, выбив из глаз слезы. Я уже знал, что это такое, и даже слышал, как сталкеры называли эту аномалию «барбекю». Тело среагировало привычным рывком влево за секунду до того, как в противоположной стороне вдруг вырвался столб гудящего пламени – метра три в вышину, будто сам воздух загорелся.

Вот уж действительно – название соответствует сути. И если бы я хоть на мгновение затормозил, то превратился бы в горстку угольков – то самое топливо для барбекю, которое в богатых районах Лос-Анджелеса имеется на заднем дворе каждого дома.

Сорвавшись с места, я побежал к ближайшему повороту. Когда до него оставалось около двух шагов, дверь за моей спиной с треском распахнулась, и на улицу выбежал один из местных.

Его поджарое тело было полностью покрыто татуировками. Именно так выглядели мексиканцы из категорий легкого и среднего веса, тренирующиеся в тех же залах, что и я, еще до начала моей профессиональной карьеры.

Однажды я шутки ради вышел на спарринг против такого: парень был очень быстрым, он раз за разом падал от моих ударов и с таким же завидным постоянством поднимался. И бой закончился только после того, как спик[5]5
  Spic (англ.) – прозвище латиноамериканцев.


[Закрыть] превратился в отбивную.

Вскинув пистолет, я трижды нажал на спуск. Словно споткнувшись, татуированный бразилец завалился вперед и умер, даже не успев вскрикнуть.

В два громадных прыжка я преодолел оставшееся до поворота расстояние и побежал по перпендикулярной улице. Сзади раздался полный нечеловеческой боли вой, который тут же был заглушен гулом «барбекю».

Бандиты потеряли уже троих, но отказываться от погони, судя по всему, не собирались – сзади уже были слышны крики, звуки шагов и тяжелое дыхание.

Забор, в который я внезапно уперся, оказался препятствием так себе – я перемахнул через него легко, будто его и не было передо мной. Еще бы, ведь он был рассчитан на коренастых обитателей местных фавел, а не на негра ростом шесть футов и шесть дюймов.[6]6
  Почти два метра.


[Закрыть]

А вот впереди проходила канава ливневой канализации – слишком глубокая, чтобы из нее можно было самостоятельно выбраться, и слишком широкая, чтобы перепрыгнуть через нее. Конечно, какая-то добрая душа соорудила тут мостки, перебросив две с виду достаточно крепкие доски на другой берег, но в том, что у меня получится благополучно перебраться по ним, я сильно сомневался.

Развернувшись, я, практически не целясь, сделал несколько выстрелов по преследователям и, пытаясь нащупать на поясе подсумок с запасными магазинами к пистолету, все-таки побежал по мосткам.

Ладонью я щупал то жесткую ткань своих брюк военного комплекта, то кожаный ремень, который позаимствовал в логове отмороженного русского наемника. На секунду остановившись, я наклонил голову, посмотрел на разгрузку и громко выругался.

Нужного подсумка не было.

Карманы «лифчика» были набиты пустыми автоматными магазинами, а вот подсумок с пистолетными куда-то пропал. Хотя я точно помнил, что крепил его под разгрузку перед тем, как мы погрузились в броневик и поехали устраивать «темную» отморозкам из «Нового рассвета».

Продолжая громко ругаться, я побежал дальше по мосткам. Местные догоняли, однако вместо того чтобы перелезть через забор и честно продолжить погоню, они открыли по мне шквальный огонь из трех автоматов и одного ручного пулемета.

Если бы у меня было время, я бы от души посмеялся над тем, как точно угадал оружейные предпочтения аборигенов. Для полного счастья не хватало только РПГ.

Пули засвистели совсем рядом, и мне пришлось решиться на отчаянный шаг – очертя голову я бросился вниз, прямо в дренажную канаву. Посадка вышла мягкой, но в нос мне ударила адская смесь из запахов тины, мочи и тухлого мяса, я по шею перемазался в каких-то помоях и, в придачу ко всему, утопил пистолет.

На какое-то время мне удалось уйти с линии огня, зато я лишил себя всякого пространства для маневра – канава была прямой, как стрела, а трубы, которые впадали в нее, все были перекрыты решетками.

Вот серьезно, я поразился: местные умудрились испортить и изгадить все что только можно – газопровод, вышки сотовой связи, трансформаторные будки, но они почему-то до сих пор не выломали ни одной канализационной решетки.

– Стой! – заорали сзади на португальском. – Будем стрелять!

Я не пытался выучить их язык, но некоторые самые распространенные выражения запомнил без особых усилий. И, разумеется, вместо того чтобы послушно остановиться и поднять руки, я только прибавил скорость.

Сзади снова раздались звуки выстрелов: все те же самые три автомата и стучавший, как отбойный молоток, ручной пулемет. Я слышал, как пули рикошетят от бетонного полукольца канавы.

В этой части дренажа воды было гораздо больше, и я, набрав воздуха в легкие, погрузился в нее с головой.

Вжимаясь лицом в покрытое илом дно канавы, я полз вперед. Легкие и так уже нещадно жгло после пробежки, а под водой ощущение нехватки воздуха стало просто невыносимым, но выныривать я не собирался. Сейчас грязная канализационная жижа была моим единственным укрытием.

Когда темнота перед глазами сменилась пульсирующими красными кругами, я наконец рванулся наверх, судорожно вдохнул вонючий воздух.

* * *

Я двинулся дальше, наслаждаясь тем, что снова могу дышать.

Наконец я увидел слева небольшую лестницу, по которой можно было попасть на следующий ярус фавелы. Преодолев подъем в несколько длинных прыжков, я выбрался на улицу и резко остановился.

Прямо посреди дороги, внимательно рассматривая меня полностью черными, без белков и зрачков, глазами, стоял мутант незнакомого мне вида. Любой сталкер, встреть такое чудо, подумал бы, что это одна из тех тварей, которые во множестве появились в Рио-Зоне после внезапного расширения.

И только я знал, что на самом деле мутанты эти были искусственно выведены в лаборатории под небоскребом «Нового рассвета».

Мы с монстром встретились взглядами. Он не был похож на тех «обезьян», что сидели в клетках лаборатории. Эта тварь походила на помесь бурого медведя гризли и человека.

Я моргнул, а мутант внезапно атаковал. Он преодолел разделявшие нас полтора десятка метров за доли секунды и нанес удар – стремительный, сокрушительный.

К моему удивлению, била тварь вполне по-человечески, даже пальцы сжала в кулак. Каждый из нервов моей грудной клетки взвыл от боли, воздух резко покинул легкие, а ноги оторвались от земли.

Пролетев пару метров, я впечатался в стену кирпичного дома спиной и глухо застонал. У меня не было никакого оружия, и все, что мне оставалось, – это умереть с улыбкой на губах. Но я не привык так просто сдаваться.

Встав с земли так быстро, как только мог, я встретил вновь бросившуюся на меня тварь прямым ударом в скулу. В свое время из-за последствий такого же своего удара мне чуть не пришлось примерить на себя тюремную робу, но полумедведь только слегка пошатнулся и, разогнувшись, словно пружина, молниеносным движением выбросил кулак мне в лицо.

Я встретил этот выпад блоком, только вот ощущение было такое, будто я пытался остановить несущийся на меня поезд. Рука моя повисла плетью, а в лицо мне тут же прилетел следующий удар.

Я упал во второй раз. Моя бедная пятая точка взорвалась болью, так же как и лицо, на котором уже начал расплываться синяк.

В ушах звенело, перед глазами все плыло. Тварь же ринулась на меня, широко раскрыв пасть…

И полетела в сторону, отброшенная автоматной очередью. Секунду спустя автоматчика поддержали его товарищи, а мутант зарычал и повернулся к своим обидчикам.

Пулемет часто-часто застучал, монстр же сделал несколько широких шагов, взревел, но резко умолк, упал на колени и медленно завалился вперед.

Я продолжал лежать там, где упал. В голове голос рефери отсчитывал секунды до нокаута. Свет софитов слепил меня, и продолжать боксировать мне попросту не хотелось.

«Наверное, надо было все же слить тот бой», – подумал я.

Сквозь муть в глазах я увидел четырех татуированных бразильцев, целившихся в меня. Сквозь размыто звучавший где-то на границе сознания отсчет судьи прорвались визгливые голоса местных, требующих от меня что-то на своем наречии.

– Wuzzup, homies,[7]7
  Wuzzup, homies (ebonics) – Как дела, земляки?


[Закрыть] – произнес я, стараясь улыбнуться как можно приветливее, но внезапно даже для себя самого резко согнулся пополам и изверг из себя все, что успел съесть в убежище у Айвэна.

В глаза мне бросились чьи-то испачканные рвотой когда-то модные аирмаксы, а затем мир погас.

Глава 2

Я открыл глаза и вдохнул воздух, наполненный острыми запахами человеческого пота, мочи и испорченной пищи. Я узнал вонь барака – загона, в котором парни из «Лиги» держали рабов. Смрад, давно уже ставший привычным.

На пол стелили картонные коробки: упаковки от холодильников, газовых плит, телевизоров и прочего. Раньше я спал вместе с другими рабами на этом картоне, здесь же мы справляли нужду и принимали пищу. Если кто-то умирал, то тело прямо на этих же картонках и уносили.

Когда представляешь, что и твоим гробом может стать коробка от холодильника, начинаешь чувствовать себя не большим и страшным ниггером из Комптона, а хомячком или аквариумной рыбкой.

Вокруг меня были люди. Лица, на которых застыло выражение полного смирения со своей участью. Все это было мне знакомо. Спустя какое-то время в барак вошел охранник с большим черным родимым пятном во всю щеку. Бандит сжимал в руках автомат, в котором я с первого взгляда признал русский АК-74, и даже умственно отсталому было бы понятно, что оружие этот парень носит не просто для солидности.

Это был местный царь, которого за родимое пятно на щеке назвали Нево.[8]8
  Nevo (порт.) – невус. Так называют большие опухолевидные образования из пигментных клеток.


[Закрыть] Много слухов ходило про этого человека: кто-то упрямо твердил, что главарь банды спал всего час в сутки, кто-то рассказывал, что он родился в дурдоме.

Точно было известно одно: в девятнадцать лет он неожиданно выбился из рядового «быка» в главари банды, после чего всего за полгода отвоевал место на верхнем ярусе фавелы у извечного врага Liga Principal – Esquadrão de combate.

«Лига» в тот момент резко рванула вверх по ступеням криминальной иерархии, промышляя в основном похищениями с целью выкупа и вооруженными нападениями – тем, что не приносило стабильного дохода, зато было превосходным источником быстрых денег. А потом появилась Зона, и это стало для местных самым настоящим праздником.

Парни из фавел быстро освоили новый рынок, воспользовались старыми каналами и стали продавать артефакты в Колумбию. А потом поняли, что вместо того чтобы ходить за «добычей» самим, можно покупать за гроши полудохлых рабов с колумбийских кокаиновых плантаций и гнать бедолаг в поля аномалий, пуская следом автоматчиков.

По слухам, эту схему придумал сам Нево.

Разумеется, никто не читал нам курс местной истории. Я узнавал все подробности по обрывкам разговоров рабов, что-то получалось подслушать у охранников.

Сдружился я с одним из местных, бывшим преподавателем английского в школе, так он мне и переводил, что охрана между собой обсуждает. Мужик был образованный, интеллигентный, не то что остальные – либо наркоманы, либо беднота местная.

Спросил я у учителя того однажды, как вообще его угораздило сюда попасть. Ну, он и ответил: мол, зарплата никакая была, вот и решил в бизнес податься. В подробности я особо не вникал, но понял, что прошло все по стандартной схеме.

Умер тот учитель, не дожив до возможности освободиться всего неделю. Глотнул «голубого тумана» и захлебнулся собственной кровью.

Один из бандитов что-то прокричал. Нево смерил его недовольным взглядом и задал какой-то вопрос. Парень в ответ указал пальцем на меня.

Главарь повернулся в мою сторону. Наши взгляды пересеклись. Нево был молод, младше меня лет на семь, наверное, и мне, крутому ниггеру с улиц, не пристало робеть, встретившись взглядом… Да с кем бы то ни было. Парни из Комптона вообще никогда не робеют.

И я, конечно, точно не из трусливых, но под пристальным задумчивым взглядом этого бразильского парня я почувствовал, как капли пота стекают у меня по спине.

Он что-то приказал, ко мне тут же шагнули двое местных и резким рывком подняли с пола, поставив на колени. Теперь я наконец-то смог осмотреться.

В помещении было удивительно многолюдно. Кроме рабов, затравленно озирающихся вокруг, здесь находилось полтора десятка вооруженных до зубов бандитов, на одном из которых я заметил свои бронежилет и разгрузку.

Нево медленно подошел ко мне и снова заглянул в глаза.

– Где я мог тебя видеть, ниггер? – спросил он низким и скрипучим, словно у восьмидесятилетнего старика, голосом. Говорил он по-английски.

Один из его подручных тут же принялся визгливо разъяснять что-то по-португальски. Нево жестом заставил его замолчать, после чего нагнулся ко мне и принялся пристально рассматривать мое лицо.

Он пытался вспомнить, при каких обстоятельствах мы встречались раньше.

И я надеялся, что он не вспомнит. В противном случае меня ждал жесткий допрос по поводу того, как я сбежал из плена, а после – смерть.

Раньше особо провинившихся «лиговцы» сжигали живьем: связанного человека ставили стоймя и надевали на него несколько покрышек от легкового автомобиля. Эту «конструкцию» обливали бензином и поджигали, после чего человек превращался в горящий и нещадно чадящий факел.

Но теперь, когда Зона доползла до этих мест, никто не стал бы тратить на меня столько сил и времени. Наиболее вероятным было то, что меня просто бросят в аномалию или сломают ноги и руки и скормят монстрам.

Я почувствовал, как волосы у меня на голове встают дыбом. Примерно такие же ощущения я испытывал лишь однажды – когда со мной разговаривал сам дон Сантанелли.

– Скажи, мы с тобой до этого не встречались, ниггер? – повторил свой вопрос Нево.

– Пошел ты, – ответил я.

Нево улыбнулся во весь рот, будто я отмочил забористую шутку, выпрямился и заехал открытой ладонью мне по затылку. Я свалился на пол.

– Знаешь, а я тебя помню, – произнес главарь, по широкой дуге обходя меня. – Теперь вспомнил.

Резким ударом он впечатал свой ботинок мне в почку. Я громко икнул. «Кажется, один ниггер теперь будет пару недель мочиться кровью. Если, конечно, переживет ближайшие пять минут», – мрачно подумал я сквозь дикую боль.

Нево снова встал передо мной. Я видел только его армейские берцы, которые были, к моему изумлению, маленького размера: восьмого,[9]9
  Тридцать девятый размер для России.


[Закрыть] может быть, восьмого с половиной – я даже не знал, что такие бывают. Зато с хорошей шнуровкой, доходящей практически до середины голени. И наверняка с металлическими вставками.

– Мне кажется, тебе есть что рассказать. Например, о тех отморозках, что вырезали целый отряд моих людей и освободили рабов.

Я открыл было рот, чтобы снова послать Нево в пешее путешествие куда подальше, когда нога парня снова врезалась в мое тело – на этот раз в самый центр грудной клетки, прямо в солнечное сплетение. Правда, бил он вполсилы: хотел бы ударить как следует – я был бы уже мертв.

Воздух со свистом вырвался из моих легких. Сказать, что мне было больно, – значит ничего не сказать. Я не то что говорить, я даже чуть вдохнуть не мог.

Вдруг распахнулась дверь, и в комнату ворвался молодой бразилец – совсем еще мальчишка. Он громко закричал что-то на своем языке. Из всей его сбивчивой тирады я разобрал только три слова: Esquadrão de combate.

В переводе с местного – «Боевой отряд». Когда-то это была самая крутая банда в этой фавеле, получившая впоследствии репутацию «вечных вторых». И, если мои предположения были верны…

Нево отвлекся от меня, обернулся и что-то спросил, получив в ответ еще более длинный монолог. В такие моменты я начинал жалеть, что не понимаю местного языка. А ведь вполне возможно, что в этом разговоре решалась моя участь.

Главарь сделал шаг назад, выкрикивая какие-то приказания. Я уже было подумал, что бить меня сегодня больше не будут, и спокойно выдохнул.

И тут же получил сокрушительный удар носком ботинка в лицо. Мой нос хрустнул, а из глаз брызнули слезы. Я крепко стиснул губы, но откуда-то из груди против моей воли вырвался глухой стон, и Нево, видимо, удовлетворенный, двинулся куда-то в сторону. По крайней мере, его берцы больше не маячили у меня перед глазами.

Щека дико зачесалась, из разбитого носа текла кровь, но я даже не пытался вытереть или как-то остановить ее. Мой взгляд упал на бедро сидевшей прямо передо мной девушки.

Бедро это покрывала искусно сделанная татуировка – обвивающийся вокруг ноги хвост дракона. Кожа девчонки была гладкой, с ровным загаром, которого не добиться лежа под солнцем – для получения такого эффекта нужно посещать солярий, причем регулярно. И, очевидно, девица делала лазерную эпиляцию.

Я поднял взгляд чуть выше и разглядел наполовину скрытое спутанными выбеленными пергидролем волосами лицо, выражавшее в тот момент неподдельный ужас. Но даже в таком виде, без косметики, оно показалось мне очень симпатичным.

Такие девочки не ходят просто так по улицам. Обычно они ездят на немецких машинах с личными водителями и охраной, занимаются шопингом в дорогих магазинах, а по вечерам ужинают в фешенебельных ресторанах в компании мужчин, костюмы которых стоят больше, чем я зарабатывал в месяц, когда был боксером.

Выглядела она слишком чистой на фоне остальных, будто сука элитной породы среди стаи дворняг. Другого сравнения почему-то не приходило в голову.

Мне стало жутко интересно, как она вообще сюда попала.

Я посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

Судя по ее реакции, получилось у меня не очень – девчонка затряслась от страха и едва слышно, тонким-тонким голосом завыла. А я-то думал, что я красивый, симпатичный и пользуюсь успехом у противоположного пола.

Я огляделся – насколько это было возможно в моем положении. Члены «Лиги» покинули барак, оставив двоих парней, вооруженных автоматами, сторожить рабов. Один бандит сосредоточенно смотрел в щель между досок, которыми было заколочено окно, второй внимательно рассматривал пленников.

Ближе всех к охранникам сидел мужчина в строгом костюме, вымазанном травой, глиной и кровью. Угрюмое лицо, твердый взгляд, волосы с проседью выдавали в этом человеке бизнесмена, а может быть, политика.

Не подходил он для моей задумки – слишком стар, вряд ли он смог бы выстоять в схватке с молодым, сильным, да еще и вооруженным противником, каковыми были оба бразильца.

А вот чуть дальше от охранников и чуть ближе ко мне сидел парень с едва успевшими отрасти после стрижки налысо волосами и густой светло-русой бородой. Вот он-то вполне подходил для реализации моего рискового плана.

Я перевернулся на живот и прополз пару метров по направлению к парню. Тот смерил меня равнодушным взглядом, но, по крайней мере, обратил внимание.

– Homie, ты меня слышишь? – обратился я к бородачу, убедившись, что охранники не заметили моих передвижений. – У меня есть…

– Пошел ты, ниггер, – ответил парень, показав мне средний палец.

У меня от неожиданности перехватило дыхание, а потом ярость затопила меня, захотелось броситься на наглеца, повалить на грязный пол барака и бить по этой тупорылой белобрысой морде, пока она не превратится в месиво.

Но с улицы, мгновенно остудив мой пыл, раздался грохот автоматных очередей.

Охранник, следивший за пленниками, заметно занервничал.

Он двинулся к окну и тоже приник лицом к щели, пытаясь рассмотреть, что творится снаружи.

Автоматные очереди стали раздаваться все чаще, потом послышался хлопок гранаты и несколько пистолетных выстрелов.

Я понимал, что шансов выхватить у бандита оружие, прежде чем меня изрешетит второй охранник, очень мало, тем более проделать это я собирался со связанными руками. Но выбор у меня был невелик: рискнуть или быть забитым насмерть главарем банды.

* * *

Рванувшись вперед, я взял шею бразильца в захват и резко потянул назад, одновременно упираясь плечом в спину парня, чтобы не дать ему упасть. Тело бандита быстро обмякло.

Я судорожно зашарил руками по поясу мертвого охранника, пытаясь сообразить, как расстегнуть клапан кобуры связанными руками. Думать о том, что будет, если пистолет стоит на предохранителе или если парень не дослал патрон, мне даже не хотелось.

Второй охранник медленно повернулся в мою сторону, заподозрив неладное.

Но бородач, с которым я пытался договориться, вдруг бросился на бандита и врезался в него всем телом, схватившись руками за автомат.

Я же наконец сумел расстегнуть клапан кобуры, затем, неудобно скрючив руки, схватился за пистолет.

Чуть не сорвав ноготь с пальца, я взвел курок и, кое-как прицелившись, нажал на спуск.

Пистолет глухо щелкнул, оправдав мои самые печальные ожидания, – местные охранники почему-то не носили патрон в стволе.

Бандит, сделав шаг назад, вырвал у споткнувшегося белобрысого смельчака из рук автомат, после чего размахнулся, чтобы хорошенько врезать этому расисту прикладом. Однако произошло то, чего я никак не ожидал, – тот самый бизнесмен, у которого каким-то образом получилось освободить руки, подскочил к бразильцу сзади и, схватив его за длинные темные волосы, с силой приложил лицом о стену.