Текст книги "Взломать Зону. Черная кровь"

Глава 4

– Мы здесь не пройдем, dog, – сказал я Даниэлю.

Камешек, брошенный мной вперед, исчез в яркой красной вспышке, в лицо ударил поток горячего воздуха. Следующий голыш отправился двумя метрами правее и повторил судьбу своего собрата. Третий потянула в сторону какая-то неизвестная мне сила, и он буквально провалился сквозь землю, оставив в асфальте дыру с кулак.

– Что, совсем нельзя пройти? – недоверчиво глядя на меня, спросил Дэнни.

Я подобрал с земли еще горсть камней и стал методично бросать их вперед и в стороны, чтобы обозначить границы аномалий, преградивших нам путь.

– Не с моими габаритами, homie, – буркнул я, отметив про себя, что парень уже пришел в себя – молодец, крепкий. Казалось, будто он забыл о произошедшей совсем недавно ссоре, сосредоточившись на том, что было реально важно, – выживании. И это было хорошо.

– И что делать будем? – спросил он.

– Пойдем туда, где можно пройти.

– А где можно?

Я оставил этот вопрос без ответа, сдвинулся влево и бросил крупный кусок бетона, отколотый от ближайшей стены, в одну из дверей. Она оказалась не особо крепкой, как и все здесь, булыжник пробил ее насквозь.

– Ну вот туда и можно, – кивнул я и взял автомат наизготовку.

Дверь эта мне не нравилась. Ее определенно открывали, причем не так давно. Однако я решил, что если в помещении будет хотя бы небольшое окошко, мы сможем пробраться на ярус ниже, выбраться из этого долбаного поля смерти, где плутали уже почти полчаса.

– Аккуратно открой дверь, – приказал я, продолжая держать деревянную створку на прицеле.

Парень подошел к ней чуть сбоку, протянул руку, взялся за ручку и плавно потянул на себя. Я был уверен, что если Дэнни почувствует рывок или толчок, то тут же бросит ее и схватится за автомат, а в два ствола да с такого расстояния мы сможем изрешетить все что угодно.

Если, конечно, то, что окажется за дверью, не порвет нас в первую же секунду.

Но там не было никого живого, к нашему счастью. Только мертвое тело на полу.

Труп был свежим, даже не начал вонять. Судя по неместному армейскому камуфляжу, М16А4 и спортивному рюкзаку, человек этот при жизни был сталкером.

У меня были подозрения, что самое непосредственное отношение к произошедшему в этом доме до нашего прихода имела сфера, висевшая в полуметре над землей и напоминавшая с виду тесла-шар.

В воздухе отчетливо пахло озоном, гарью и паленым волосом.

Видимо, сталкер пережил не только Всплеск, но и последовавшую за ним зачистку территории силами «Нового рассвета». И даже добрался сюда, умудрившись не столкнуться с кем-нибудь из местных банд. А потом так глупо вляпался.

Оставалось только понять, попал ли он в аномалию, когда лез за артефактом, или артефакт образовался уже после того, как аномалия впитала жизненную энергию жертвы.

Я повернулся к Дэнни, который в этот момент внимательно смотрел на меня. Парень предпочел не комментировать ситуацию, а только пожал плечами.

Я посмотрел на бетонный пол, потом на сферу и задумчиво пожевал губами.

На столе в комнате стоял в дешевой прозрачной стеклянной вазе засохший букет. Вынув цветы, я, слегка размахнувшись, бросил их на труп.

Ничего не случилось – земля не разверзлась под ногами, не ударила с небес молния, даже маленькой искорки не проскочило. Тогда я схватил мертвого сталкера за ноги и, будучи готовым при первом же признаке любой опасности бросить эту затею, дернул его на себя.

Оттащив труп метра на три, я стащил у него со спины рюкзак и принялся копаться в содержимом. Дэнни на мое мародерство никак не отреагировал. Странно было бы, если бы парень стал возмущаться – сам-то он по-прежнему ходил в снятых с бразильца камуфляжных брюках.

В рюкзаке нашлись раритетная металлическая фляга с водой, складной котелок, пакет с сухпайком и несколько контейнеров для артефактов. Контейнеры были новыми, из оранжевого полимерного материала, легкого, но очень прочного. От сталкеров я как-то слышал, что по такому контейнеру можно даже на машине проехать – и ничего ему не будет.

Три контейнера из четырех были полными. «Неплохой улов, – подумал я. – Если там, конечно, не дешевка вроде “мочала” или “прыгающих камней”».

Я посмотрел на труп – и вдруг меня пронзила мысль: «Если бы этот мужик на самом деле полез в аномалию за артефактом, то мы бы нашли поблизости пятый контейнер или в крайнем случае расплавленное оранжевое пятно на полу».

Повинуясь внезапному порыву, я схватил четвертый – пустой – контейнер, вывернул ручку защелки и сдвинул в сторону крышку. Медленно я подошел к светящемуся шару и аккуратно двинул ящичек под него, а потом осторожно, так, что дыхание перехватило, приподнял.

Если бы я почувствовал хоть что-то – покалывание в кончиках пальцев, шевеление волос, – я бы бросил контейнер и отскочил в сторону. Но ничего подозрительного не происходило.

Шар медленно погрузился в нутро ящичка. Я аккуратно сдвинул крышку и повернул ручку до щелчка замка. Изнутри тут же послышалось едва слышное жужжание – контейнер сканировал свое содержимое. Я выдохнул: «Теперь уже точно не долбанет».

– Все? – спросил Дэнни, вжавший голову в плечи.

– Все, homeboy, – кивнул я. – Все нормально.

– Далеко еще идти?

Я подошел к окну, подергал ставни. Створки открылись, и в лицо мне полетел мелкий мусор и засохшие мошки.

Я выбрался наружу, осмотрелся. Это была улица, спускающаяся на нижний ярус, который плавно переходил в обыкновенные жилые кварталы.

Вдоль границы между трущобами и благополучной частью города тянулась высокая, в три метра, стена, построенная, видимо, для того, чтобы отгородить успешных жителей от гниющей язвы фавел.

Увидев эту стену, я вспомнил благотворительные обеды, бесплатные школы и пособия, которые организовывались для ниггеров в Америке. Только там это было попыткой сказать «простите за то, что держали вас в рабстве несколько сотен лет, а потом угнетали политикой сегрегации». Здесь же проблему решили проще: поставили бетонную ширму, чтобы городское дно не мозолило глаза.

Мы двинулись по улице в прежнем порядке – впереди я, проверяя дорогу на присутствие аномалий разным мусором, позади – Даниэль, который держал ствол наготове.

Мне хотелось побыстрее пройти этот чертов холм. Когда мы с русскими ехали по окраине фавелы на угнанном полицейском броневике, места эти казались заброшенными, но, как выяснилось позже, выживших здесь было много, просто они все попрятались, не желая связываться с вооруженными до зубов парнями.

А сейчас казалось, будто я снова вернулся в начальную школу, где меня, маленького и слабого, каждая тварь считает своим долгом обидеть. Это ощущение сильно нервировало.

– Стойте, – послышался голос откуда-то сзади.

Мы, синхронно развернувшись, вскинули винтовки и направили их на дверь, за которой скрывался… тот самый бизнесмен, что оказал нам неоценимую помощь при побеге из барака.

– Сюда идите, – произнес мужчина, призывно махнув нам рукой.

Мы с Дэнни переглянулись и, не сговариваясь, пошли к нему. Внутренние ощущения подсказывали мне, что этого человека я недооценил. Сам факт того, что он в одиночку добрался сюда, говорил о многом.

Помещение, в котором прятался бизнесмен, было стандартной для этих мест халупой с голыми стенами, сложенными кое-как из битого кирпича. Обстановка была более чем скудной: продавленный раскладной диван, плита с газовым баллоном, тумба, шкафчик, пластиковые стол и стулья, которые, похоже, были украдены из какого-то уличного кафе, и старый телевизор с антенной-рожками.

Такой интерьер больше подходил для вайт-трэша[13]13
  Вайт-трэш (white trash (англ.) – белый мусор) – самый низший слой белокожего населения Америки, чаще всего населяющий трейлерные парки. Гордятся единственным, что у них осталось, – белой кожей.


[Закрыть] из трейлерных парков. Даже у нас в Комптоне такого убожества было не найти уже с конца восьмидесятых.

Бизнесмен успел переодеться, натянув на себя камуфляжные куртку и брюки. С угрюмым выражением лица и сединой на висках, он походил теперь на старого кадрового военного – какого-нибудь полковника или генерала. Не хватало для завершения образа только стакана виски и сигары в зубах.

– Парни, – обратился он к нам с едва уловимым акцентом, происхождение которого я не смог разобрать. – Дальше по улице – засада. Семеро местных. Пятеро – типичные молодчики из фавел, еще двое – кажется, беглые полицейские. У всех автоматы, засели грамотно, перекрыли единственный выход.

– А ты откуда все это узнал? – подозрительно спросил его Дэнни.

– Подкрался и посмотрел, – пожал плечами «генерал».

– Ну ты просто Сэм Фишер. – Моему спутнику бизнесмен, очевидно, не нравился.

«С чего я вообще решил, что старик – бизнесмен? – подумал я. – С того, что он был в строгом костюме? Он может быть кем угодно – хоть военным, хоть церэушником на задании, хоть школьным учителем».

– Есть идеи? – попытался я перевести диалог в деловое русло.

– Предлагаю пробиваться. Если сработаем по-умному, то сможем уполовинить их за три секунды. А дальше – силы будут равны. – Он кривовато усмехнулся. – Для начала, парни, как к вам обращаться?

– Шон, – протянул я руку. В голове мелькнула запоздалая мысль, что нужно было назваться Лонг Диком или выдумать еще что-нибудь клевое. Сталкеры же придумывают себя звучные имена, а я чем хуже?

– Виктор, – мужчина крепко пожал мою руку, после чего протянул ладонь Дэнни.

Тот не стал демонстрировать свой характер и ответил на рукопожатие, представившись.

– Пробиваться это хорошо, nigga, – заметил я. – А что-нибудь более конкретное предложить ты можешь? Ну, сам понимаешь, – подходы, позиции, пути отхода.

– Есть у меня пара идей, – покивал головой мужик. – Да я и один прорвался бы, только вот на такой дистанции они изрешетили бы меня в два счета. Короче, все просто, – уверенно сказал «бизнесмен». – Ждем до вечера, пока солнце не начнет садиться. Сейчас зима, стемнеет рано. Потом аккуратно подходим к ним с трех сторон, метров на сорок, и открываем огонь. Все.

– Звучит как план, nigga, – кивнул я. – Сколько у нас еще есть времени? Отдохнуть надо бы, поесть, сам понимаешь.

– Часа два, думаю, есть, – ответил наш новый соратник, посмотрев на часы.

– А еда у вас есть? – спросил Дэнни, облизнувшись. – Сегодня вообще в бараке не кормили, да и вчера – один раз только.

– Что-то есть, homeboy, – ответил я. – Огня бы только добыть, и воды мало, если честно.

– Огонь имеется. – Виктор развернулся и пошел в дом, жестом предлагая следовать за ним. Он не ждал, что мы выстрелим ему в спину, да и у меня в тот момент даже мысли такой не появилось. – Тут в каждой лачуге стоят газовые баллоны – централизованного газоснабжения здесь нет и никогда не было.

В углу комнаты стояла маленькая газовая плитка. Виктор подошел к ней, повернул рукоятку подачи газа и щелкнул зажигалкой. На конфорке заплясали языки голубого пламени.

– Отлично, – кивнул я, доставая из рюкзака плотно перемотанный скотчем пакет с сухпайком. – Будем готовить.

Паек был не стандартным армейским, хотя я и не знал, как он выглядит в этой стране. Я помнил только саморазогревающиеся пакеты, воняющие химией, которые нам выдавали в Афганистане. Собственно, чтобы вкус и запах этой химии перебить, в пакеты клали табаско и еще кучу специй. Но, так или иначе, голод не тетка – побегаешь по песку да поскачешь по горам – еще не то съешь.

Этот же сухпаек сталкер явно собирал для себя любимого. И это меня порадовало. Хотя, наверное, в тот момент меня удовлетворило бы все, что может утолить голод большого ниггера.

Разрезав пакет ножом, я вынул оттуда три банки с надписью Swift.[14]14
  Американская компания, которая производит мясные полуфабрикаты в Бразилии из местного сырья.


[Закрыть] Такого я еще не пробовал, но этикетка сообщала на английском о том, что в банке – бобы с говядиной. У меня даже в животе заурчало.

Следом из пакета, который я уже воспринимал как мешок Санта-Клауса, появились три упаковки лапши быстрого приготовления с непонятными иероглифами, три маленькие пачки апельсинового сока, пачка хлебцев со вкусом ветчины, явно позаимствованная из военного комплекта, и банка арахисового масла. Перевернув мешок, я встряхнул его, высыпая на пол горсть пакетиков растворимого кофе и чая.

Виктор неодобрительно пробурчал, что нельзя, мол, наедаться перед боем, но, когда я вскрыл одну из банок и аппетитный запах распространился по помещению, заткнулся.

Я открыл кухонный шкаф и с лицом фокусника вытянул из него тридцатилитровый баллон воды, в котором плескалось и булькало еще литров пятнадцать.

– Теперь живем, nigga, – удовлетворенно пробормотал я себе под нос, высыпая содержимое банки в котелок, и сразу же схватился за следующие две.

* * *

Поставив нашу походную «кастрюлю» на огонь, я взял с полки чайник, стенки которого внутри были покрыты толстым слоем накипи, наполнил его и примостил на вторую конфорку.

– Хоть горячего пожрем, homies, – произнес я, разворачиваясь к своим товарищам по несчастью.

Дэнни уселся прямо на деревянный пол, скомкав и подложив под задницу какую-то тряпку, в недавнем прошлом представлявшую собой, судя по всему, одеяло.

– Горячее – это хорошо, – покивал парень и широко зевнул. – Одно плохо – спать захочется.

– Ничего, как жарко станет, сразу взбодришься, – усмехнулся Виктор. – Главное, в штаны не навалить, иначе выгребать устанешь.

Дэнни продемонстрировал в ответ два ряда идеальных зубов. «Значит, в рабство попал недавно, – отметил я про себя. – У тех, кто хотя бы две недели там пробыл, обычно пары-тройки зубов не хватает, да и десны воспаляются, кровоточат».

– Да нормально все будет, Вик, – сказал я, перемешивая рагу. – Не в первый раз.

– Воевал где? – заинтересованно спросил Виктор.

– В Афганистане полтора года, – кивнул я. – Гоняли талибов по деревням.

– Ну, ты же понимаешь, что сейчас все будет по-другому? – прищурившись, посмотрел на меня собеседник. – Ни артподготовки, ни поддержки с воздуха, ни бронетехники. Даже данных с беспилотников не будет, прикинь.

– Знаю, dog, знаю, – улыбнулся я, затем аккуратно поднес к губам ложку с бобами, подул. – Слушай, если уж серьезно, то там я особо и не повоевал, по большей части сидел на базе – охранял технику. Зато за последние двое суток навоевался просто досыта.

– Где это ты успел? – Дэнни снова зевнул. Его, очевидно, не особо интересовал наш разговор, парень просто старался не заснуть.

– Да меня от местных спасли двое русских. Артур Орлов и Айвэн – самые отмороженные парни из всех, кого я встречал в жизни, nigga. И самые везучие. – Я пожевал бобы, признал их достаточно теплыми, после чего выключил газ. – И вот с ними вместе мы устроили здесь геноцид каких-то уродов, которые называют себя «Новым рассветом».

– Артур Орлов, говоришь? – «Бизнесмен» внимательно посмотрел на меня. – Да, с этим парнем не соскучишься, это точно.

– Ты его знаешь, dog? – Я беспокойно посмотрел на чайник, который даже не собирался нагреваться.

– Да, мы пересекались – по работе. Но это не важно. – Виктор помотал головой и обратился к Дэнни: – Ну а ты что – воевать умеешь?

– Стрелять – да, воевать… – Парень на секунду задумался, после чего продолжил: – Воевал я только на улице.

– Воевал он, ага. – Я с трудом сдержал смех. – Толпой забить какого-нибудь спика – это у них уже называется «воевать».

– Я, по крайней мере, пушку во время стрельбы набок не укладываю, – огрызнулся Дэнни.

– Я тоже не укладываю, – недоуменно воззрился я на парня.

– А должен. Ты же негр.

– Ты еще скажи, что каждый негр наркотиками торгует, – прищурился я.

– А ты торговал?

– Было дело, но очень давно, по глупости.

– Что и требовалось доказать. – Дэнни развел руки.

– Да ну тебя, dog. – Я махнул на него рукой, снова повернулся к плите и снял уже захлебывающийся паром чайник. – Почему ты вообще к неграм так относишься?

– А как еще? – Парня эта тема явно взбудоражила. – Пособия вы получаете просто так, ни за что. Ничего не производите, кроме преступности и пробок на дорогах.

– Это ты так думаешь, dog, – возразил я и залил лапшу быстрого приготовления кипятком. – Вернее, даже не так. Ты не сам до всего этого додумался. Тебя и таких, как ты, заставляют так думать, промывают вам мозги. Это делается для того, чтобы белые и черные вцепились друг другу в глотки, в то время как настоящие правители этого мира делают свои дела, nigga.

Дэнни внимательно слушал. Он даже забыл, что просил не называть себя ниггером. А я от этой привычки до сих пор избавиться не могу: как-то прицепилось ко мне в то время, когда я жил в Южном Централе, вот и вворачиваю теперь к месту и не к месту.

– Ты о ком сейчас? – Дэнни даже привстал. Мне стоило огромного труда не рассмеяться.

– О евреях, мой бледнолицый homie. О евреях.

На озадаченное лицо парня было страшно смотреть. Он помотал головой и спросил:

– Ты это серьезно?

«Конечно же нет, идиот. Это только ваши “лидеры” прикрываются идеями о защите белой расы, а сами в это время рубят бабло».

Вслух я этого, разумеется, не сказал.

– Да, – просто ответил я и указал на уже готовую и разложенную на полу еду. – Ну, давайте, садимся есть. Потом кофе сделаю – может, в сон не так будет тянуть.

– Негр-неонацист, – пробормотал Дэнни. – Я и не думал, что когда-нибудь увижу такое явление.

Я, если честно, тоже не думал, что меня запишут в неонацисты, но решил, что особого смысла возражать нет: то ли этот молодой и глупый расист не понял моей шутки, то ли у него мозги были промыты до такой степени, что он даже представить себе не мог, что я просто насмехался над его убеждениями.

Я уселся на пол и схватил одну из коробочек с лапшой, одноразовую вилку и принялся есть.

Мои спутники присоединились ко мне, Виктор даже перестал бурчать и молча взял с пола свою порцию.

Закончив с лапшой, я перевалил в освободившуюся упаковку немного бобов с говядиной из общего котелка. Дэнни доедал свою лапшу, Виктор задумчиво ковырялся в своей «тарелке». Похоже, что он был не особо голоден.

– Тебя что-то беспокоит, nigga? – спросил я у него, оторвавшись на секунду от еды.

– Все хорошо, – мотнул он головой. – Спасибо, что спросил.

– Нет, серьезно, если тебя что-то тревожит, то ты можешь поделиться этим.

– Не надо играть в психолога, – пробурчал Дэнни с набитым ртом. – Виктор опытный человек, и, я уверен, он сам разберется со своими мыслями.

– Я просто пытаюсь понять его, homeboy. Все мы рано или поздно нуждаемся в помощи.

– Да жрите вы уже спокойно, прямо как дети малые! – внезапно взорвался «бизнесмен», прекратив нашу перепалку, после чего несколько минут в комнате было слышно только сосредоточенное чавканье.

Закончив трапезу, я встал, стряхнул с брюк пыль и двинулся к дивану. Подобрал с него драный плед, несколько раз хорошенько встряхнул и повернулся к своим спутникам.

– Ну что, homies, кто дежурит первым?

* * *

Около шести вечера улица уже начала погружаться в сумерки.

Последним дежурить пришлось мне. Я отдал плед Дэнни. Парень тут же завернулся в него, улегся прямо на пол и забылся беспокойным сном, постоянно дергаясь и шевеля губами. Виктор же, наоборот, спал как убитый.

Когда на улице совсем стемнело, я растолкал своих новых товарищей. Виктор тут же принялся объяснять нам свой план.

– Все просто, парни. Улица – длинная и прямая, как стрела, спрятаться на ней негде, но в темноте нас заметить не должны. Их семеро, с двух сторон они забаррикадировали дорогу бетонными блоками, арматурой, колючкой… Местные это умеют. – Он почесал подбородок, заросший щетиной, покачал головой и продолжил: – Часть из них держит баррикаду с нашей стороны, другая часть – с противоположной. Если сработаем четко, то уберем тех, что ближе, за пару секунд. Дальше – по ситуации. Понятно?

– Понятно, nigga, – подтвердил я.

Сонный Дэнни ничего говорить не стал, просто кивнул. Виктор посмотрел на него долгим взглядом и пошел в сторону двери.

– Шон, идешь по левой стороне улицы, Даниэль – по правой, я – в центре. – «Бизнесмен» взял автомат наизготовку, остановился и добавил: – Огонь – по моей команде. Или когда увидите, что нас заметили. Ясно?

– Ясно, ясно, чего же тут непонятного, – усмехнулся Дэнни, снял автомат с предохранителя и передернул затвор.

Жара уже спала, и вечерняя фавела на окраине Рио встретила нас прохладой. Мы построились так, как приказал Виктор, и, пригнувшись, медленно двинулись в сторону баррикад.

Метров через тридцать я наконец разглядел силуэты местных, охранявших выход с фавелы. Бандиты не видели нас, они охраняли баррикаду достаточно расслабленно, перебрасываясь короткими фразами. Определить их принадлежность к какой-либо банде не представлялось возможным, да и для меня не было особой разницы между всеми ними.

– Готовы? – в очередной раз спросил Виктор, будто все еще сомневаясь в наших силах. – Вперед.

Я вскинул винтовку, взяв на мушку бразильца, который стоял слева, и выстрелил. Бандит упал, схватившись за пробитое пулей горло.

Дэнни не отставал от меня, он буквально изрешетил другого бразильца.

Виктор нажал на спусковой крючок всего дважды. Бандиты, сидевшие за столом в ожидании своей смены, медленно сползли на землю.

– Осталось трое, надо добраться до укрытия, пока они не сообразили что к чему! – заорал Виктор, рванув вперед. Нам осталось только последовать за ним.

Не целясь, я высадил весь магазин – просто для устрашения, чтобы выиграть еще пару секунд. Дэнни последовал моему примеру. До баррикады мы добрались «пустыми», зато в целости и сохранности.

– Такого даже на улицах Комптона не было, homie, – заорал я, перезаряжая винтовку.

– А в Афганистане? – поддержал разговор с противоположной стороны улицы Дэнни.

– А там тем более! Там мы, беспилотники, охраняли и заигрывали с девчонками из батальона поддержки!

Дэнни хотел было что-то сказать, но его опередил выстрел снайперской винтовки. Тяжелая пуля отколола кусок бетона от блока, за которым прятался наш парень, и только чудом не срикошетила ему в голову.

Матерясь во всю глотку, Даниэль побежал в сторону, где прятались мы с Виктором.

– Снайпер! – заорал я. – Ты знал о снайпере, мать твою?

– Если бы я знал о снайпере, то, перед тем как идти сюда, я пошел бы и вскрыл ему глотку, – ответил Виктор, положив винтовку на блок и нажимая на спуск. Ни в кого он, конечно, не попал, но, по крайней мере, заставил осмелевших бразильцев снова залечь.

– И что мы будем делать? – спросил Дэнни, остервенело пихая следующий магазин в винтовку.

Виктор, ничего не сказав, достал откуда-то гранату, выдернул предохранительное кольцо, выждал секунду и метнул в сторону местных. Те стали выпрыгивать из укрытия, но один оказался недостаточно расторопным.

Взрывная волна швырнула бандита грудью на колючку.

Мы высунулись и стали поливать бразильцев огнем, причем я снова заметил, что Виктор выстрелил всего дважды, тогда как мы с Дэнни высадили по полмагазина, прежде чем поняли, что все враги уже мертвы.

– Что дальше, dog? – спросил я у «генерала». – Снайпер нам высунуться не даст.

– Дай мне минуту, – ответил Виктор, сбрасывая со спины рюкзак, и принялся копаться в нем. Затем выудил из недр своего баула небольшой продолговатый предмет, похожий на минометный снаряд, и запихнул его в ствол винтовки. – Готово! Теперь мне нужна помощь! Если снайпер нас видит, то и мы должны его увидеть!

– Ты предлагаешь кому-то послужить мишенью? – спросил я. – Ты, случайно, не старший брат Орлова?

– Не знаю, о чем там тебя просил Орлов, парень, но сейчас кому-то из нас действительно придется пробежаться, чтобы вычислить позицию снайпера. Зуб даю, до этого никто из вас винтовочными гранатами не стрелял, так что я нужен здесь.

– Я тоже не могу, – покачал головой Дэнни. – Пусть бежит Шон.

– Почему сразу Шон? – уставился я на парня.

– Потому что меня в темноте будет видно лучше. Да и у тебя эта пробежка лучше получится. Представь, что ты играешь в баскетбол и дриблингуешь.

– Да пошел ты со своими расистскими шутками! – заорал я, вскидывая автомат. – Я тебя сейчас пристрелю, а потом приеду в Вашингтон и оторву голову твоим родителям, которые воспитали такого урода!

– Не трогай моих родителей, ниггер! – сквозь зубы проговорил Дэнни.

Виктор прервал нашу перепалку, внезапно закричав что-то на смутно знакомом мне языке – судя по интонации, явно что-то ругательное. Отведя душу, «бизнесмен» снова перешел на английский:

– Хватит вести себя как дети малые, тупые вы козлы! Мы сделаем проще! Чтобы не спорить, вы побежите оба. Так и снайперу будет труднее решить, которого из вас, идиотов, пристрелить.

Мы с Дэнни переглянулись. Этот вариант не устраивал нас обоих, но мы не могли не признать, что какая-то социальная справедливость в нем есть.

– А если там аномалии? – спросил вдруг Дэнни.

– Если почувствуешь что-то ненормальное, то срочно отпрыгивай в сторону, – ответил я. – Примерно так я и выживал, когда был в рабстве у «Лиги».

– Давайте, нас счет «три», – поторопил нас Виктор. – Раз, два, три.

Плюнув на все, я вскочил и побежал по улице. Дэнни, чуть помедлив, рванул следом.

– Беги, нигга, беги, нигга,[15]15
  «Run, nigga, run, nigga» – цитата из песни Snoop Doggy Dogg – Vato.


[Закрыть] – веселился на бегу расист.

– Значит, ты все-таки разбираешься в гангста-рэпе?

Ответа его я не услышал из-за выстрела снайпера. Сразу за первым последовал второй – пуля выбила искру из асфальта прямо у меня под ногами.

Дэнни оказался легче и быстрее, парень быстро догнал меня и уже собирался уйти в отрыв, но позади нас послышался приглушенный хлопок, а через пару секунд прогремел взрыв.

Мы продолжали бежать, не сбавляя хода, но снайпер замолчал. Выстрелов больше не было.

– Парни, все хорошо, – прокричал Виктор.

Впереди вдруг что-то затрещало, в нос резко ударил запах озона, и я, схватив Дэнни за ткань разгрузки, рванул парня на себя, вытаскивая из зоны действия аномалии. Мы рухнули на растрескавшийся асфальт и замерли, стараясь не дышать.

Аномалия постепенно успокаивалась. Когда последняя молния исчезла, я осторожно пополз обратно.

– Шон… – прошептал Дэнни севшим от волнения голосом. – Спасибо.

– Сочтемся, nigga, – ответил я.

* * *

Я метров с трех прицелился в голову лежащего на земле бразильца, которому чуть раньше попал в шею, и спустил курок.

Подошел к следующему трупу, но здесь стрелять уже не понадобилось – во лбу бразильца, чуть повыше левой надбровной дуги, чернело пулевое отверстие, а по земле растеклась порядочная лужа крови.

Чуть в стороне раздался выстрел – Виктор провел контрольный в голову одному из лежащих бандитов. И тут же, один за другим, прозвучали еще два хлопка – это уже был Дэнни.

Парень, вопреки моим ожиданиям, оказался неплохим стрелком. Звезд с неба он, конечно, не хватал, но стрелять умел, хоть и тратил напрасно патроны. Но свою задачу – быть полноценной боевой единицей нашего маленького отряда – он выполнял на все сто процентов.

А вот Виктор… Если честно, я в какой-то момент даже испугался этого мужика: внешне он никак не выдавал своих талантов по истреблению себе подобных, но вот в бою… До сих пор я видел только одного человека, способного на такое, и этим человеком был мой русский друг – Орлов.

Я выдохнул, наклонился над одним из трупов и принялся обшаривать его, однако ничего интересного не нашел – лишь несколько местных купюр в заднем кармане брюк да пакетик с дозой «окси». Стащив со спины рюкзак покойного сталкера, я перекидал туда полные автоматные магазины из разгрузочного жилета мертвого бразильца, после чего проделал то же самое с содержимым карманов второго трупа.

Оторвавшись от своего занятия, я поднял голову и удивился тому, насколько темно было вокруг – в свои права вступила бразильская зимняя ночь.

– Смотрите, парни, – тихо произнес Виктор, показывая пальцем куда-то в сторону побережья.

Посмотрев туда, я едва сдержал восторженный возглас – в сумерках отчетливо виднелся яркий столб света, исходящий от маяка.

– Значит, там есть выжившие, – произнес Дэнни, закидывая изрядно потяжелевший рюкзак за спину.

– Ночью туда идти рискованно, – покачал я головой. – Как далеко отсюда маяк?

– Километрах в семи, – задумчиво ответил Виктор.

– Это четыре с половиной мили, да? Всего-то полтора часа ходьбы, – обрадовался Дэнни.

– Идем туда, – решительно заявил Вик. – Ночевать тут – еще опаснее.

Этот, бесспорно, весомый аргумент и решил наш не успевший разгореться спор.