Текст книги "Финист – Ясный сокол. Русские народные сказки"

Три царства – медное, серебряное и золотое

Бывало да живало – жили-были старик да старушка; у них было три сына: первый – Егорушко Залёт, второй – Миша Косолапый, третий – Ивашко Запечник. Вот вздумали отец и мать их женить; послали большого сына присматривать невесту, и он шёл да шёл – много времени; где ни посмотрит на девок, не может прибрать себе невесты, всё не глянутся[17]17
  Не нравятся.


[Закрыть]. Потом встретил на дороге змея о трёх головах и испугался, а змей говорит ему:

– Куда, добрый человек, направился?

Егорушко говорит:

– Пошёл свататься, да не могу невесты приискать.

Змей говорит:

– Пойдём со мной; я поведу тебя, можешь ли достать невесту?

Вот шли да шли, дошли до большого камня. Змей говорит:

– Отвороти камень; там чего желаешь, то и получишь.

Егорушко старался отворотить, но ничего не мог сделать. Змей сказал ему:

– Дак нет же тебе невесты!

И Егорушко воротился домой, сказал отцу и матери обо всём. Отец и мать опять думали-подумали, как жить да быть, послали среднего сына, Мишу Косолапого. С тем то же самое случилось. Вот старик и старушка думали-подумали, не знают, что делать: если послать Ивашка Запечного, тому ничего не сделать!

А Ивашко Запечный стал сам проситься посмотреть змея; отец и мать сперва не пускали его, но после пустили. И Ивашко тоже шёл да шёл, и встретил змея о трёх головах. Спросил его змей:

– Куда направился, добрый человек?

Он сказал:

– Братья хотели жениться, да не смогли достать невесту; а теперь мне черёд выпал.

– Пожалуй, пойдём, я покажу; сможешь ли ты достать невесту?

Вот пошли змей с Ивашком, дошли до того же камня, и змей приказал камень отворотить с места. Ивашко хватил его, и камень как не бывал – с места слетел; тут оказалась дыра в землю, и близ неё утверждены ремни. Вот змей и говорит:

– Ивашко садись на ремни; я тебя спущу, и ты там пойдёшь и дойдёшь до трёх царств, а в каждом царстве увидишь по девице.

Ивашко спустился и пошёл; шёл да шёл, и дошёл до медного царства; тут зашёл и увидел девицу, прекрасную из себя. Девица говорит:

– Добро пожаловать, небывалый гость! Приходи и садись, где место просто[18]18
  Пусто, незанято.


[Закрыть] видишь; да скажись, откуда идёшь и куда?

– Ах, девица красная! – сказал Ивашко. – Не накормила, не напоила, да стала вести спрашивать.

Вот девица собрала на стол всякого кушанья и напитков; Ивашко выпил и поел и стал рассказывать, что иду-де искать себе невесты:

– Если милость твоя будет – прошу выйтить за меня.

– Нет, добрый человек, – сказала девица, – ступай ты вперёд, дойдёшь до серебряного царства: там есть девица ещё прекраснее меня! – и подарила ему серебряный перстень. Вот добрый молодец поблагодарил девицу за хлеб за соль, распростился и пошёл; шёл да шёл, и дошёл до серебряного царства; зашёл сюда и увидел: сидит девица прекраснее первой. Помолился он богу и бил челом:

– Здорово, красная девица!

Она отвечала:

– Добро пожаловать, прохожий молодец! Садись да хвастай: чей, да откуль, и какими делами сюда зашёл?

– Ах, прекрасная девица! – сказал Ивашко. – Не напоила, не накормила, да стала вести спрашивать.

Вот собрала девица стол, принесла всякого кушанья и напитков; тогда Ивашко попил, поел, сколько хотел, и начал рассказывать, что он пошёл искать невесты, и просил её замуж за себя. Она сказала ему:

– Ступай вперёд, там есть ещё золотое царство, и в том царстве есть ещё прекраснее меня девица, – и подарила ему золотой перстень.

Ивашко распростился и пошёл вперёд, шёл да шёл, и дошёл до золотого царства, зашёл и увидел девицу прекраснее всех. Вот он Богу помолился и как следует поздоровался с девицей. Девица стала спрашивать его: откуда и куда идёт?

– Ах, красная девица! – сказал он. – Не напоила, не накормила, да стала вести спрашивать.

Вот она собрала на стол всякого кушанья и напитков, чего лучше требовать нельзя. Ивашко Запечник угостился всем хорошо и стал рассказывать:

– Иду я, себе невесту ищу; если ты желаешь за меня замуж, то пойдём со мною.

Девица согласилась и подарила ему золотой клубок, и пошли они вместе.

Шли да шли, и дошли до серебряного царства – тут взяли с собой девицу; опять шли да шли, и дошли до медного царства – и тут взяли девицу, и все пошли до дыры, из которой надобно вылезать, и ремни тут висят; а старшие братья уже стоят у дыры, хотят лезть туда же искать Ивашку.

Вот Ивашко посадил на ремни девицу из медного царства и затряс за ремень; братья потащили и вытащили девицу, а ремни опять опустили. Ивашко посадил девицу из серебряного царства, и ту вытащили, а ремни опять опустили; потом посадил он девицу из золотого царства, и ту вытащили, а ремни опустили. Тогда и сам Ивашко сел: братья потащили и его, тащили-тащили, да как увидели, что это – Ивашко, подумали:

– Пожалуй, вытащим его, дак он не даст ни одной девицы! – и обрезали ремни; Ивашко упал вниз.

Вот, делать нечего, поплакал он, поплакал и пошёл вперёд; шёл да шёл, и увидел: сидит на пне старик – сам с четверть, а борода с локоть – и рассказал ему всё, как и что с ним случилось. Старик научил его идти дальше:

– Дойдёшь до избушки, а в избушке лежит длинный мужчина из угла в угол, и ты спроси у него, как выйти на Русь.

Вот Ивашко шёл да шёл, и дошёл до избушки, зашёл туда и сказал:

– Сильный Идолище! Не погуби меня: скажи, как на Русь попасть?

– Фу-фу! – проговорил Идолище. – Русскую коску никто не звал, сама пришла. Ну, пойди же ты за тридцать озёр; там стоит на куриной ножке избушка, а в избушке живёт яга-баба; у ней есть орёл-птица, и она тебя вынесет.

Вот добрый молодец шёл да шёл, и дошёл до избушки; зашёл в избушку, яга-баба закричала:

– Фу, фу, фу! Русская коска, зачем сюда пришла?

Тогда Ивашко сказал:

– А вот, бабушка, пришёл я по приказу сильного Идолища попросить у тебя могучей птицы орла, чтобы она вытащила меня на Русь.

– Иди же ты, – сказала яга-баба, – в садок; у дверей стоит караул, и ты возьми у него ключи и ступай за семь дверей; как будешь отпирать последние двери – тогда орёл встрепенётся крыльями, и если ты его не испугаешься, то сядь на него и лети; только возьми с собою говядины, и когда он станет оглядываться, ты давай ему по куску мяса.

Ивашко сделал всё по приказанью ягой-бабки, сел на орла и полетел; летел-летел, орёл оглянулся – Ивашко дал ему кусок мяса; летел-летел и часто давал орлу мяса, уж скормил всё, а ещё лететь не близко. Орёл оглянулся, а мяса нет; вот орёл выхватил у Ивашка из холки кусок мяса, съел и вытащил его в ту же дыру на Русь. Когда сошёл Ивашко с орла, орёл выхаркнул кусок мяса и велел ему приложить к холке. Ивашко приложил, и холка заросла. Пришёл Ивашко домой, взял у братьев девицу из золотого царства, и стали они жить да быть, и теперь живут. Я там был, пиво пил; пиво-то по усу текло, да в рот не попало.

Сказка об Иване-царевиче и гуслях-самогудах

Далеко-далеко за синим морем, за огненною пучиною, на местах раздольных, среди лугов привольных стоял город высокий, а в том городе царствовал царь Умная Голова с царицею, а как её звали – и знал, да забыл. Жили они долго, и родилась у них на утеху дочь, царевна прекрасная, которую назвали Неоценой; а на другой год родилась и другая дочь, столько же прекрасная, и назвали ту царевну Безценой. Радовался, потешался, гулял, пил, ел и веселился царь Умная Голова на радостях; мёду триста три ведра воеводам выпоил; велел угощать пивом всё свое царство по три дня: кто только хочет, пей – душа мера! Когда окончились все пиры и потехи, начал царь Умная Голова о том думу думать, как ему своих любезных дочерей вспоить, вскормить, вырастить да под злат венец поставить. Велики были царёвы о дочерях заботы! Кормили их только золотыми ложками, спать укладывали на пуховых ложах, покрывали собольими одеялами, и по три няньки было приставлено мух отгонять, когда царевны спать лягут. Повелел царь Умная Голова так дочерей своих беречь, чтобы красное солнышко лучами своими в их терем не заглядывало, роса холодная на них не пала и ветер перелетный пахнуть на них не смел. А для обороны и сохранности приставил царь к дочерям своим семьдесят семь нянек и семьдесят семь дядек – так ему один мудрый человек присоветовал.

Так-то жили да поживали царь Умная Голова с царицей и с двумя дочерями. Прошло не знаю сколько лет, и начали царевны подрастать, полнеть и хорошеть. Начали уже и женихи к царю приезжать, да царь Умная Голова с замужеством дочерей не торопился. Думал он, что если суженый, так его и на коне не объедешь; а не суженый, так хоть тремя цепями железными прикуй, оторвётся. Пока он думал так и рассуждал, слышит он однажды: содом, суматоха! Всполошились, взбегались у него во дворце: няньки плачут, мамки воют, дядьки голосом ревут! Выбежал царь Умная Голова, спрашивает: «Что такое сделалось?» Повалились к нему в ноги семьдесят семь нянек и семьдесят семь дядек. «Виноваты, – говорят, – ведь царевен-то Неоцену и Безцену вихрем унесло!» Чудное дело случилось: вышли царевны в царский сад погулять, пёстрых бабочек половить, красного маку пощипать и наливными яблочками полакомиться. Откуда ни возьмись взвилось над ними чёрное облако, завеяло глаза нянькам и дядькам; а как они опомнились, глаза протёрли, обеих царевен след простыл – видом не видать, слыхом не слыхать! Взъелся, всходился царь Умная Голова. «Всех вас, – говорит, – злой смерти предам, в тюрьме уморю, на воротах велю горохом расстрелять! Как семьдесят семь вас нянек да семьдесят семь вас дядек, а двух царевен устеречь не могли!»

Вот закручинился, запечалился царь Умная Голова; не пьёт, не ест, не спит, всё горюет да тоскует, и пиров у него во дворце нет, и гудков и сопелок не слышно, – только грусть-тоска сидит подле него да унывную песню напевает, как будто ворон зловещий каркает.

Но время переходчиво. Век человеческий, словно ткань пестрядевая, что цветами чёрными и красными переткана. Прошло так ещё сколько-то времени, и родилось у царя чадо, только уж не царевна, а царевич. Возрадовался царь Умная голова, назвал он сына Иваном, приставил к нему дядек, пестунов, мудрых учителей, храбрых воевод. И начал Иван-царевич расти да подрастать, будто пшеничное тесто на доброй опаре всходит; растёт не по дням, а по часам, и что за красота диковинная, что за стать молодецкая!

Одно только сокрушало царя Умную Голову: хорош, пригож был Иван-царевич, да не было в нём молодецкой удали, богатырской ухватки… У товарищей голов он не отрывал, рук и ног им не ломал, не любил он играть ни копьём булатным, ни мечом закалённым, крепостей не строил и с воеводами не беседовал. Хорош, пригож был Иван-царевич, удивлял умом-разумом, да только и было у него утехи, что играть на гуслях-самогудах. И играл же Иван-царевич так, что все его заслушивались!