Текст книги "Cказки народов России"

Сказки народов России

Иллюстрация на обложке А. Власовой

© Пересказ, Задунайская З.М., насл., 2024

© Пересказ, Гессе Н.В., насл., 2024

© Пересказ, Платонов А.П., насл., 2024

© Власова А. Ю., ил. на обл., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Крошечка-Хаврошечка
Русская народная сказка

Вы знаете, что есть на свете люди и хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые бога не боятся, своего брата не стыдятся: к таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой маленькой; взяли её эти люди, выкормили и на свет божий не пустили, над работою каждый день занудили, заморили; она и подаёт, и прибирает, и за всех и за всё отвечает.

А были у хозяйки три дочери большие. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка; но они только и знали у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала, их обшивала, для них и пряла, и ткала, а слова доброго никогда не слыхала. Вот то-то и больно – ткнуть да толкнуть есть кому, а приветить да приохотить нет никого!

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую корову, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:

– Коровушка-матушка! Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрему дали пять пудов напрясть, наткать, побелить, в трубы покатать.

А коровушка ей в ответ:

– Красная девица! Влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано.

Так и сбывалось. Вылезет красная девица из ушка – всё готово: и наткано, и побелено, и покатано.

Отнесёт к мачехе; та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а ей ещё больше работы задаст. Хаврошечка опять придёт к коровушке, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмёт принесет.

Дивится старуха, зовет Одноглазку:

– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая! Доглядись, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт, и в трубы катает?

Пошла с сиротой Одноглазка в лес, пошла с нею в поле; забыла матушкино приказанье, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке; а Хаврошечка приговаривает:

– Спи, глазок, спи, глазок!

Глазок заснул; пока Одноглазка спала, коровушка и наткала и побелила. Ничего мачеха не дозналась, послала Двуглазку. Эта тоже на солнышке распеклась и на травушке разлеглась, матернино приказанье забыла и глазки смежила; а Хаврошечка баюкает;

– Спи, глазок, спи, другой!

Коровушка наткала, побелила, в трубы покатала; а Двуглазка всё ещё спала.

Старуха рассердилась, на третий день послала Триглазку, а сироте ещё больше работы дала. И Триглазка, как её старшие сестры, попрыгала-попрыгала и на травушку пала. Хаврошечка поет:

– Спи, глазок, спи, другой! – а об третьем забыла. Два глаза заснули, а Третий глядит и всё видит, всё – как красная девица в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала. Всё, что видела, Триглазка матери рассказала; старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу:

– Режь рябую корову! Старик так, сяк:

– Что ты, жена, в уме ли? Корова молодая, хорошая!

– Режь, да и только!

Наточил ножик…

Побежала Хаврошечка к коровушке:

– Коровушка-матушка! Тебя хотят резать.

– А ты, красная девица, не ешь моего мяса; косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их рассади и никогда меня не забывай, каждое утро водою их поливай.

Хаврошечка всё сделала, что коровушка завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки каждый день в саду поливала, и выросла из них яблонька, да какая – боже мой! Яблочки на ней висят наливные, листвицы шумят золотые, веточки гнутся серебряные; кто ни едет мимо – останавливается, кто проходит близко – тот заглядывается.

Случилось раз – девушки гуляли по саду; на ту пору ехал по полю барин – богатый, кудреватый, молоденький. Увидел яблочки, затрогал девушек:

– Девицы-красавицы! – говорит он. – Которая из вас мне яблочко поднесёт, та за меня замуж пойдёт.

И бросились три сестры одна перед другой к яблоньке. А яблочки-то висели низко, под руками были, а то вдруг поднялись высоко-высоко, далеко над головами стали. Сёстры хотели их сбить – листья глаза засыпают, хотели сорвать – сучья косы расплетают; как ни бились, ни метались – ручки изодрали, а достать не могли.

Подошла Хаврошечка, и веточки преклонились, и яблочки опустились. Барин на ней женился, и стала она в добре поживать, лиха не знавать.

Чем за добро платят
Татарская сказка

Жил да был в стародавние времена один бабай[1]1
  Бабай (татарск.) – старик, уважаемый в роду.


[Закрыть]. Как-то раз пришла старику нужда отправиться на базар. Взял он мешок и пошёл в соседнюю деревню. А путь неблизкий. Шёл он, шёл, и встал на его пути дремучий лес. И вот идёт бабай по лесу, и вдруг выбегает ему навстречу серый волк.

– Эй, бабай! Помоги мне! – просит волк. – Гонятся за мной охотники, вот-вот догонят. Спаси меня, сделай доброе дело!

– Можно доброе дело сделать, – отвечает старик. – Но как же мне тебе помочь?

Призадумался волк, а потом и говорит:

– Давай сюда свой мешок, я в него спрячусь. А ты мешок на плечо закинешь и понесёшь меня. Охотники и не заметят.

Так они и сделали. Посадил бабай волка в мешок и побрёл себе дальше.

Идёт старик по лесной дороге, мешок на себе тащит, и вот заслышал он конский топот. Вскоре показались двое всадников.

– Эй, бабай! – окликают старика охотники. – Не встречался ли тебе по пути волк?

– Нет, – отвечает старик. – Никого не видел, никого не встречал – ни зверя, ни птицы.

Поблагодарили старика охотники. Решили, видно, что разминулись с волком, и поскакали обратно. А волк до того тихонько сидел, а тут понял, что беда прошла, и говорит из мешка:

– Эй, бабай! Ловко ты их обманул! Теперь уж они сюда не вернутся. Развяжи-ка мешок, да разойдёмся с тобой в разные стороны.

Поставил старик мешок на землю и выпустил волка. Отряхнулся серый, хвостом повёл и вдруг, щёлкнув зубами, прорычал:

– Ну, бабай, раз ты мне помог, теперь ещё помоги! Проголодался я, сидя в мешке. И теперь тебя съем, – осклабился волк. – Ты старик мудрый, вон седых волос сколько, давно на свете живёшь. Знаешь небось, что за добро добром не платят.

Испугался старик, но виду не подал. Он и верно давно жил на свете и решил обхитрить разбойника.

Говорит бабай:

– Ну вот что, серый волк. Давай пойдём по этой дороге дальше и всех, кто нам по пути встретится, будем спрашивать, правдивы ли твои слова. Если трое путников подтвердят, что нынче на добро злом отвечают, то и незачем жить тогда жить в таком мире. Позволю тебе меня съесть.

Усмехнулся волк, но спорить не стал.

Вот идут они по дороге, видят невдалеке лошадь пасётся. Бока у лошади ввалились, волос не блестит и одной подковы не хватает.

Подошли старик с волком ближе, поздоровались и спрашивают:

– Лошадь, а лошадь, ответь по совести: на белом свете нынче за добро добром или злом платят?

Прянула лошадь ушами, переступила с ноги на ногу, да и говорит:

– Ну что ж, послушайте мою историю. Четверть века верой и правдой служила я хозяину. Пока молодая была, всякую работу исправно выполняла: и землю пахала, и воду возила, ни от чего не отказывалась. А как состарилась и стало тяжело мне работу делать, взял хозяин кнут да и прогнал меня из стойла. Вот вы мне теперь и скажите, – грустно закончила свой рассказ лошадь, – добром или злом мне хозяин за моё добро отплатил?

Старик только тяжело вздохнул. А волк пасть оскалил и прорычал:

– Ну что, бабай, прав я оказался.

– Погоди, – отвечает старик, – ещё двоих спросим.

Пошли они дальше. Вышли на зелёный луг. На лугу корова – на шее обрывок верёвки болтается, один рог обломан, хвост плетью висит.

Подошли старик с волком к корове, поздоровались и спрашивают:

– Корова, а корова, ты, верно, давно на свете живёшь, рассуди нас: в этом мире нынче за добро добром платят или злом?

Корова грустно взглянула на них и говорит:

– Ну что ж, послушайте мою историю. Много лет жила я у одного человека. Каждый день я кормила всю его семью – и его самого, и жену, и малых детушек. Угощала их и молоком, и жирными сливочками, и вкусным маслицем. Но вот состарилась я и не могла уже давать так много молока. Рассердился на меня хозяин, взял длинную хворостину, да и прогнал со двора, – грустно закончила свой рассказ корова. – Тут и думать нечего: на белом свете только злом на добро и отвечают.

Нахмурился старик, а волк пуще прежнего ухмыляется:

– Гляди, бабай, опять моя взяла!

– Погоди, – снова отвечает старик. – Ещё спросим.

Долго на этот раз бродили старик с серым волком, никто им на пути не попадался. Уже отчаялись они повстречать кого-нибудь, как вдруг откуда ни возьмись – лиса. Старик с волком к ней. Поздоровались и спрашивают:

– Лисонька, а лисонька! Помоги нам спор разрешить. Волк говорит, что в этом мире за добро злом платят, я говорю – что на добро добром отвечают. А ты что скажешь, кума?

Удивилась лиса.

– Вот уж сроду не видывала, чтобы человек дружбу с волком водил. А вы вон вместе ходите. С чего бы это? Ну-ка, расскажите мне всё по порядку.

Принялся было старик рассказывать, как дело было, но лиса его перебила:

– Нет, бабай, ты погоди. Я хочу сперва волка послушать.

Рассказал волк, как всё было, ничего не утаил. А потом добавил:

– Ты, лиса, и без меня знаешь, что всегда на белом свете только злом на добро и отвечают. Вот потому я теперь должен бабая съесть.

Прищурилась лиса и просит:

– Ну-ка, бабай, покажи мне мешок, в котором ты волка от охотников спрятал.

Показал старик мешок. Тогда и говорит лиса:

– Что-то я никак в толк не возьму, серый, как ты, такой большой, смог в этом мешке поместиться?

– Что, рыжая, не веришь? – прорычал волк. – Ну так смотри!

И волк одним махом прыгнул в мешок. А старик, недолго думая, мешок-то и завязал. Через время слышит старик из мешка волчий голос:

– Эй, бабай! Давно хотел спросить: как из пшеницы хлеб получается? Прямо с поля колосья пекарю везут?

– Нет, серый, – отвечает старик. – Сначала колосья обмолотить надо.

– Это как же, бабай? – опять спрашивает серый волк.

– А вот как! – Схватил старик палку, да как начал со всех сторон мешок охаживать! А потом бросил мешок под ближайший куст, а сам на базар пошёл.

Охотник Юлдыбай
Башкирская сказка

«Того, кто отделится от людей, растерзает медведь, того, кто отстанет, – съест волк», говорит старинная башкирская пословица. «Когда на дикого зверя идёте, нужно идти в согласии между собой, быть дружными и выручать товарища», – так говорят старые охотники на Урале.

Не такими были товарищи Юлдыбая, поэтому-то чуть и не погиб молодой охотник. Юлдыбай был сыном старого, опытного уральского охотника Янхары. Хозяин леса – косолапый медведь; любитель чужих телят – острозубый, толстохвостый волк; любительница уток и кур – хитрая лиса; длинноухий трусливый заяц – все они были как послушные бараны в руках старого охотника Янхары.

Янхары жил на краю небольшого аула со своей женой; у них был единственный сын, которого звали Юлдыбай.

С малых лет Юлдыбай вместе с отцом ходил на охоту. Сколько бы они ни охотились, никогда не уставал молодой батыр[2]2
      Батыр – герой, храбрый воин


[Закрыть]. Какой бы зверь им ни повстречался, не трусил Юлдыбай, а смело помогал отцу.

– Ты – верный и надёжный товарищ, – говорил своему сыну старый Янхары, и это очень радовало молодого охотника Юлдыбая.

Но не долго пришлось Юлдыбаю охотиться вместе с отцом. Умер старый охотник. Юлдыбай остался один со своей матерью. Жили они бедно.

Молодой Юлдыбай взял колчан[3]3
     Колчан – футляр для ношения стрел.


[Закрыть] и стрелу отца и стал один ходить на охоту. Этим он кормил себя и свою мать.

Однажды двое сверстников Юлдыбая попросились с ним на охоту. Юлдыбай согласился, и они втроём пошли в лес. Дело было летом. Охотники попали в малинник. Как красные бусы украшают шею девушки, так и малина красовалась на лесной опушке. Недалеко от охотников, возле старого вяза, кто-то грузно шагал. Это был медведь. Страшным голосом зарычал медведь при виде охотников.

– Вынимайте кинжалы, все как один, нападём на косолапого! – сказал Юлдыбай своим товарищам.

Он выхватил кинжал и, как пущенная из лука стрела, бросился на медведя. А спутники Юлдыбая струсили и побежали назад без оглядки. Они прибежали домой и сказали матери Юлдыбая, что сына её растерзал медведь.

– Так не поступают друзья в беде! Сына моего оставили на растерзание медведю, а сами убежали, как зайцы! – закричала мать Юлдыбая.

Взяла она старый меч своего мужа и сказала:

– Где тело моего сына? Идёмте вместе, покажите мне! Если и при мне будете трусить, то я брошусь не на медведя, а на вас!

Пошли они туда, где остался Юлдыбай с медведем. Прошли через малинник.

Тихо подошли к огромному старому одинокому вязу.

Услышали они слабый, невнятный стон и тяжёлые вздохи.

Под большим деревом лежал издыхающий медведь. В груди у него торчал глубоко всаженный кинжал. Около медведя лежал окровавленный Юлдыбай без памяти. Втроём содрали они шкуру с медведя и завернули в неё ослабевшего Юлдыбая; раны ему смазали медвежьим салом и на руках понесли его домой.

Вскоре Юлдыбай выздоровел. С тех пор в ауле его стали звать батыром, а двух его товарищей – трусами.

Злая жена и чудовище
Черкесская сказка

У одного уорка[4]4
  Уорк (орк) – дворянин у адыгов.


[Закрыть] был пшитль[5]5
  Пшитль – крепостной.


[Закрыть] и у этого пшитля жена злющая-презлющая. Он – слово, а она – два, да ещё замахнётся на него кочергой. Одним словом, не было от неё житья; и как бедняга ни старался, избавиться от неё никак не мог.

Однажды поехал он в лес за дровами и на обратном пути заметил в стороне от дороги глубокую яму. «Вот хорошо бы туда отправить свою злодейку!» – подумал пшитль.

Вблизи ямы он заметил яблоню со спелыми сладкими яблоками. «Вот и приманка! – смекнул пшитль. – Жёнушка ведь любит лакомиться яблоками». Первым делом он закрыл яму хворостом, а сверху набросал сена; затем хорошо потряс яблоню, отчего посыпалась сотня-другая яблок. Когда всё было готово, он сунул несколько яблок в карман и поехал домой.

– Где ты пропадал так долго, бездельник! – заслышал он свою сварливую жену, лишь только его арба[6]6
     Арба – четырёхколёсная телега, повозка.


[Закрыть] с дровами показалась на дороге. Поглядите на него, люди добрые! – Развалился, как уорк какой-нибудь!

Но и этого было мало сварливой бабе: она схватила старую кочергу, чтобы попробовать, крепко ли сидит на арбе её муженёк. А пшитль не растерялся, достал из кармана наливные яблочки и протянул жене.

– На-ка вон, прежде чем кричать, попробуй! Смотри, какие румяненькие! Как всё равно для тебя поспели! – сказал догадливый муж.

– Где ты их взял?

– Нашёл в лесу! Натряс-то их много, да пришлось бросить: на старой арбе столько не увезти. Хочешь, поехали в лес, там всё и соберёшь?

– Дело говоришь! Вези меня в лес утром пораньше!

Сказано – сделано. На рассвете уселись на арбе муж с женой и отправились в лес за яблоками. Дорóгой жена веселилась. Развеселился и муж и давай хвастаться перед женой:

– Другой бы мимо проехал! А я, знаю, что ты до яблок охотница, набрал тебе, да не бросил кое-как, а на соломке разложил, чтобы не сопрели. Всё сделал, чтобы тебя порадовать.

Когда они подъехали к яблоне, жена соскочила с арбы и ну бежать к яблоне с мешком. Лишь только она ступила, как полетела вниз, в глубокую яму.

Стоя на краю ямы, пшитль хорошо слышал, как его жена грохнулась на дно и как оттуда раздались её проклятия. Ухмыльнулся пшитль, а сам и в ус не дует; выручать её и не думает. Сел в арбу, повернул быков домой и поехал домой. Зажил пшитль без жены припеваючи.

На дне той ямы, куда свалилась злая жена, жило чудовище. Лишь только она его увидела, сейчас же набросилась на беднягу с бранью:

– Вот чёртово отродье! Уселось тут, человеку ступить негде! А ну-ка посторонись, иначе худо будет!

И давай его пилить и пилить, будто это муж, а не чудовище.

Так ругала она его с утра до вечера изо дня в день. Чудовище и рта боялось открыть. Только крестьяне, приезжавшие за дровами, слышали из ямы крик да брань, да крестясь, отходили подальше.

Однажды приехал в лес за дровами старик крестьянин. Услышал крик и решился подойти к яме. Заглянул туда и закричал:

– Чего разорались, черти?! Простым людям покоя от вас нет.

– Помоги, добрый человек! – взмолилось из ямы чудовище. – Совсем заела злая баба! Никакой жизни от неё нет

– Отчего не помочь?! Помогу, дай только клятву, что меня потом не обидишь!

– Да не только что не обижу, я тебе и, случись беда, пригожусь, – заголосило чудовище.

Крестьянин срубил длинную-предлинную ветку и опустил её на дно ямы. Чудовище вцепилось в неё когтями, и старик вытащил его из пропасти. А злая жена хотела было схватиться за ветку, да чудовище так мотнуло хвостом, что она отлетела в сторону. Так и осталась она одна на дне глубокой ямы.

Очутившись на земле, чудовище взвилось в воздух и приземлилось на верховья реки, протекавшей через ближайший аул[7]7
     Аул – горное селение.


[Закрыть]. Загородило своим телом страшное чудовище речку так, что ни одна капля воды не могла просочиться дальше.

Тяжко без воды стало несчастным жителям аула! Они, бедные, мучаются от жажды, скот ревёт, в ауле стоит стон и плач!

Один только старик, вытащивший чудовище из ямы, живёт припеваючи: придёт к чудищу, наберёт полные вёдра воды и уходит довольный. Видят соседи, что чудовище старика уважает, сказали об этом старейшинам. Те давай уговаривать старика помочь их горю – вернуть в аул воду. А за помощь ещё и кошелёк золотых пообещали. Старик согласился, взял деньги и отправился к чудовищу.

– Сделай милость! – попросил старик. – Пропусти воду в аул, ведь я тебя как-никак от злой бабы избавил. Пришёл твой черёд мне помочь.

– Что ж, – вздохнуло чудовище, – твоя правда, старик! Ты меня от гибели спас, отплачу и я тебе, отдам воду людям. И будем мы с тобой квиты.

Сказано – сделано. Бурным потоком устремилась вода вниз, да так, что чуть не затопила аул. Все жители рады-радёхоньки, сами напились, скот напоили, огороды полили. А воды-то ещё сколько хочешь!

А чудовище взвилось в небо, да и опустилось на верховья речки в другом ауле. Теперь там стоит стон и плач, так как воды нет ни для людей, ни для скота.

Прознали старейшины, что в соседнем ауле есть такой старик, который знается с чудовищем, запрудившим воду, пришли к нему с просьбой, да два кошелька золотых с собой прихватили. Помоги, говорят, брат, пусти воду в аул, погибаем!

Старик не прочь помочь. Взял деньги, пошёл к чудовищу:

– Чего народ жаждой – засухой мучаешь? Отпусти и в этот аул воду!

– Стой, старик, не кричи! – зашипело чудовище. – Мы же с тобой расквитались! Чего ты ещё от меня хочешь?!

– Пока ты в яме со злой женой сидел, у людей воды было вдоволь! Наверное, зря я тебя тогда вытащил. Сидел бы на дне да брань злой бабы слушал.

– Ну, ладно, что вспоминать то? Так и быть, пропущу воду. Но смотри, старик, уж больше меня не тревожь. Я тебе сполна за твою доброту заплатил.

– А ты впредь народ не мучай, и я докучать тебе не стану, – сказал старик и пошёл довольный домой с двумя кошелями золотых монет.

Радость пришла и в этот аул, поднялся радостный крик: и люди, и скот утолили жажду.

А чудовище тем временем понеслось в третий аул, запрудило и там воду. Явились к старику люди с просьбой помочь и их горю, принесли три кошелька золота.

Старик согласился и на их просьбу. Но чуял он, что в этот раз чудовище по доброй воле не отпустит воду. И решил тогда старик окончательно разделаться с чудовищем, чтобы больше не обижал он добрых людей.

Бежит старик к чудовищу, в рваной рубахе, с взлохмаченными волосами, кричит на бегу:

– Бегите, люди добрые, спасайтесь! Злая жена выбралась ямы, теперь всем нам достанется от неё, никого не помилует!

Услыхало чудовище крик старика, испугалось до смерти! «Ведь эта злая баба меня ищет! То-то мне от неё достанется! Если уж эта проклятая баба выбралась из ямы, нам двоим нельзя жить вместе на свете!»

Вскочило чудовище, взвилось высоко в небо и бросилось вниз с высокой. Ударилось чудище со всей силы об землю и убилось до смерти.

Вода снова потекла по своему руслу, и все люди навсегда избавились от ненавистного чудовища.

А умный старик построил себе прекрасную саклю[8]8
     Сакля – изба.


[Закрыть], завёл быков, лошадей и целую баранту[9]9
    Баранта – стадо баранов и овец.


[Закрыть] и зажил себе на славу.

Один догадливее другого
Адыгейская сказка

В одном ауле жили три умных брата; вели они хозяйство нераздельно и всегда вместе ходили на заработки. У них была серая лошадь, на которой они по очереди ездили на охоту.

Однажды случилось, что средний брат, вернувшись с охоты, забыл запереть на замок конюшню, в которой поставил лошадь. Утром лошади не оказалось. Очевидно, вор воспользовался оплошностью среднего брата. Но кто её украл? Начали три умных брата раскидывать умом, не смогут ли они по догадкам определить приметы вора.

– Я думаю – сказал старший брат, – человек, который украл у нас лошадь, среднего роста и курносый.

– Ну, если он среднего роста и курносый, – сказал средний брат, – то и борода у него рыжая!

– Если же, – добавил младший, – он среднего роста, курносый и с рыжей бородой, то и глаза у него серые!

– Пойдемте искать по этим приметам! – сказал старший.

И все братья с ним согласились

Отправились искать вора три умных брата и пошли, не разбирая, первой дорогой. Долго ли, коротко ли они шли, но им пришлось идти по полю, засеянному созревшим просом.

– По этой дороге, – сказал старший брат, – шёл верблюд, слепой на один глаз.

– И хромой, – сказал второй.

– И на нём лежали два бурдюка: один с молоком, а другой с мёдом, – сказал третий. Высказав друг другу свои предположения, они пошли дальше. Навстречу им – человек, который искал сбежавшего у него верблюда.

– Не видали ли вы верблюда? – спросил он.

– Видать-то не видали, но его приметы описать можем. – И они начали наперебой описывать приметы верблюда. Приметы оказались верными.

– Ну, если так, – сказал погонщик верблюда, – то не кто иной, как только вы его и угнали!

Стали братья отказываться и оправдываться. Погонщик не поверил и потащил их на суд и расправу в ближайший аул, в котором был знатный хан.

Призвали братьев к грозному хану, и он стал их допрашивать, как всё это случилось. Братья повторили сказанное в своё оправдание.

– Да как же это вы могли по догадкам рассказать приметы верблюда? – спросил хан, заинтересованный рассказами братьев.

– Очень просто, – ответил первый, – след верблюжий всегда заметен, а что он был слеп на один глаз, то это легко можно было узнать: верблюд шёл своей дорогой и щипал просо только с одной стороны – с той, где глаз был цел.

– А что верблюд был хромой, – сказал второй брат, – то нет ничего легче, как об этом догадаться: всякое животное приподнимает здоровую ногу выше хромой, а хромую волочит за собой и цепляется ею за землю; оттого и след идёт как бы бороздой.

– А что на верблюде лежали два бурдюка – один с молоком, а другой с мёдом, – сказал третий, – то и это можно было легко заметить: по правую сторону от дороги сидели на просе мухи, которые лакомятся молоком; стало быть, бурдюк с молоком висел справа; а что бурдюк с мёдом висел слева, – это видно было из того, что лакомившиеся мёдом пчелы сидели в просе с левой стороны.

Хана поразила необыкновенная догадливость братьев. Тогда он отправился в сад и вернулся оттуда со сжатым накрепко кулаком.

– Ну, угадайте теперь, что в моём кулаке?

– Предмет этот весьма твёрдый, – сказал первый брат.

– И круглый, – добавил второй.

– Ну, если он и твёрдый и круглый, – сказал третий, – то это – орех! – Хан раскрыл руку, и в ней действительно оказался орех.

Это ещё больше поразило хана, и ему захотелось ещё кое о чём расспросить умных братьев. Он пригласил их переночевать у себя. Братья согласились; их отвели в кунацкую и принесли им ужинать. Поужинав плотно, гости улеглись спать. Но хан, догадываясь, что они, прежде чем уснуть, станут говорить о том, что видели в продолжение дня, принялся их подслушивать.

– Ох, да и вкусная же была у нашего хозяина каша! – сказал старший.

– Только она отдавала мертвечиной.

– Да и баранина, – сказал второй, – была тоже вкусная, только от неё несло собачиной!

– Да и хан-то, кажись, добр и не глуп, – сказал младший, – но он выглядит простым человеком: должно быть, он простого звания! – С этими словами гости уснули.

Замечание младшего из братьев задело хана за живое. Недолго думая, он отправился к старухе матери и спросил её, какого он происхождения.

– Конечно, – отвечала старушка, – ты достойный сын твоего отца.

– Говори правду, иначе я с тобой расправлюсь по-своему: велю снести тебе голову.

Тогда старушка открыла сыну всю правду. Оказалось, что ханша и её рабыня родили в одну ночь: ханша родила дочь, а её рабыня сына; но так как старый хан был последним в своём роде, то, желая подарить ему наследника, ханша подменила детей: себе взяла мальчика рабыни и воспитала его вместо сына, а дочь отдала ей взамен.

Таким образом, предположение младшего брата, как ни тяжело оно было для хана, оказалось верным. Тогда хан решился проверить и два других утверждения братьев. Он велел немедленно позвать к себе управляющего и спросить его, отчего каша отдавала мертвечиной.

– Да, должно быть, оттого, что-просо-то скосили на могиле убитого в прошлом году человека! – Итак, сказанное старшим братом тоже оказалось правдой.

Теперь оставалось ещё проверить слова среднего брата относительно баранины. Сейчас же велел он призвать к себе пастуха.

– Что же тут удивительного, – сказал пастух, – в третьем году волк зарезал всех овец: остались только два барашка, и они погибли бы, если бы как раз в это время не ощенилась собака; я и заставлял сирот-барашков её сосать. Барашки уцелели, и вот от них и пошло всё стадо.

Хан узнал не только о своём происхождении, но и о том, что творилось у него в хозяйстве.

На следующий день, когда гости проснулись, хан велел их позвать к себе.

– Скажите откровенно, – сказал хан, – чего вы ищете?

– У нас украли лошадь; приметы-то вора мы знаем, но он нам пока не попадался на глаза. Нет ли его в твоем ауле?

Тогда хан велел собрать сход, и братья сейчас же узнали того, кого искали: среднего роста, курносый, рыжебородый и с серыми глазами. Хан приказал ему сейчас же возвратить лошадь, что он сразу же и исполнил. Вора наказали, а братья получили от хана богатые подарки. Вернувшись домой, они стали вести свое хозяйство по-прежнему, следуя пословице: один ум хорошо, а два лучше.