Текст книги "Спаси мою дочь, бывшая!"

Глава 9. Дымка

Тело всё ещё потрясывает после того, как Багрянский нагло прижал меня к стене. На что он рассчитывал? Думал, что наивная глупая Таня пожалеет его, забудет все обиды и простит? Слишком глупо и опрометчиво с его стороны…

Проводив взглядом его удаляющийся автомобиль, я вспоминаю тот самый день…

Демьян поехал на мальчишник, где по его словам находились по большей части партнёры, которых он не мог оставить без «веселья». Девичник для меня устроила сестра, но из знакомых мне девушек там находилась только она и школьная подруга… Я уехала первой и решила сделать своему жениху сюрприз.

– Тань, ты же не думаешь, что он уедет с мальчишника так рано? Там же стриптизёрши будут красивые… Твоему сегодня нужно вдоволь насладиться чужими обнажёнными телами.

– Брось… Демьяну всё это не нужно. Он уже позвонил мне и сообщил, что через час поедет домой… Он себя дурно чувствует, и я хочу быть рядом.

 – И ты сообщила, что приедешь?

– Нет пока, это будет сюрприз…– загадочно улыбнулась я.

Вот только позвонила баба Нюра и сообщила, что у нас в доме снова прорвало водопровод, и мне пришлось сорваться туда. Сокрушаясь, что приеду к Демьяну на пару часов позже, я вызвала такси и помчалась в деревню.

Тогда я даже не подозревала, что сестра тоже бросит своих подруг и поедет к моему жениху, чтобы он увидел на одно голое тело больше…

– Ты уже освободилась? – доносится до меня вкрадчивый голос Виктора, и я понимаю, что за воспоминаниями о прошлом не заметила, как начала убирать всё, что осталось после пикника.

– Да, Вить… Ты проходи! – выдавливаю улыбку, пусть улыбаться совсем не хочется. – Слушай, то, что ты видел…

– Меня это не должно касаться. Извини, что вспылил. Бабушка рассказывала, как сильно ты страдала, когда он тебя бросил. Я просто подумал, что должен предостеречь тебя от повтора… Ну сама ведь знаешь, каково это – наступать на грабли второй раз… А потом понял, что это не моё дело. Не смею я лезть в твою личную жизнь. Не хочу просто, чтобы тебе снова было больно.

– Нет, Вить… Ты не понимаешь! – мотаю головой я. – Мы с Багрянским не вместе. Всё слишком сложно… Его дочь серьёзно больна. Я могу помочь ей, поэтому я и вернулась сюда. Всё на самом деле невероятно сложно. И ты не прав – он меня не бросал, это я бросила его.

– Почему помочь его дочери можешь только ты?

Я понимаю, что мне придётся рассказать всё с самого начала, но не знаю, готова ли делиться мельчайшими подробностями. Мне неприятно говорить об этом, неприятно снова думать о бывшем.

– Потому что у нас с сестрой схожее ДНК. Найти Аню он не может… Единственный человек, который может помочь его ребёнку – я. Она моя племянница, Вить! Я не могу просто взять и оставить её в беде. Она умирает, и если я не помогу, то всю жизнь буду винить себя.

– Не может или не хочет? В наше время можно чёрта на куличиках найти, если захочешь… – ворчит Виктор. – Как ему только хватило наглости просить тебя о помощи? И в чём она заключается?

– Вить, давай не будем говорить о нём? – мягко останавливаю парня я.

– Да, конечно, прости… Ты хотела, чтобы я отвёз тебя в магазин?

Я киваю. Между мной и Виктором появляется напряжённое молчание, а затем мужчина уходит, чтобы подготовить машину и даёт мне время собраться. Не знаю, стоит ли мне пользоваться его добротой и давать какие-то надежды… Что он испытывает по отношению ко мне? Между нами ведь огромная пропасть… Мы не виделись много лет, не общались, а теперь он возвращается в мою жизнь как-то слишком не вовремя и начинает беспокоиться за меня, словно мы остались лучшими друзьями… На сердце появляется тяжесть, но я начинаю думать о том, что возможно это мой шанс начать всё с чистого листа… Если мои стволовые клетки подойдут Асе, ведь с чужим ребёнком вряд ли я буду нужна Виктору или кому-то ещё.

Я думаю обо всём, что стало твориться в моей жизни, пока не слышу сигнал автомобиля и не спешу сесть в салон. Виктор действительно смог многого добиться… Такой внедорожник стоит даже не сотни тысяч… Радуюсь за него и думаю о собственной никчёмности. Я сумела купить только квартирку и подержанную ласточку… С грустью думаю, как там моя машинка, и не повредил ли её эвакуатор.

– Ты в порядке? Бледная такая! – вдруг говорит мужчина, словно хочет вернуться к разговору, который мы с ним так и не закончили.

– Да. Всё хорошо. Спасибо. А ты? Что мы всё обо мне и обо мне? Расскажи, как у тебя дела, Вить? Чем живёшь? Может, у тебя семья есть? Невеста?

– Я женат, Тань! – улыбается Виктор, поглядывая на меня, а поймав смятение на моём лице, негромко хихикает: – на работе… Не было пока времени думать о семье, да и не удалось повстречать девушку, с которой я готов был бы пойти по жизни… Пока…

Мужчина многозначительно смотрит на меня несколько секунд, и в его взгляде теплится нежность, но он возвращает всё внимание на дорогу.

– А ты за годы после расставания с Багрянским не успела выйти замуж?

А вот этот вопрос почему-то отдаётся неприятным болезненным спазмом внутри. Не успела… Потому что боялась переступить через прошлое и впустить кого-то в свою жизнь.

– Нет, и не планировала, – отвечаю я. – Что у тебя за бизнес? Чем занимаешься?

Я увожу тему разговора, а сама снова и снова вспоминаю взгляд Багрянского, наполненный болью, отчаянием и ревностью.

– Как ты думаешь, твой Демьян не перепутает нас? – однажды спросила Аня.

– С чего вдруг? Мужчина никогда не спутает свою женщину даже с близнецом…

– Ой… Я тебя умоляю! Мужчины слишком примитивные существа… Напьётся и забудет обо всём на свете.

– Он никогда не напивается до такого состояния, если только не повторится один случай… А вообще мы с ним в шутку придумали пароль даже: «Два Д – Дымка и Дёма». Тебе не о чем переживать! Он не станет приставать к тебе вместо меня…

– Ты сказала про какой-то случай… Что за случай такой?

Думаю о словах Багрянского, что я виновна в измене куда больше него… Неужели из-за того, что я рассказала сестре пароль? Неужели он не почувствовал на самом деле, что с ним рядом находилась не я? Нет… Это бред чистой воды! Я не должна искать оправдание этой измене. Тогда зачем ищу спустя столько лет?

– Тань, мы приехали! – говорит Виктор, мягко касаясь моего плеча, и я поднимаю взгляд на большой торговый центр.

Мы с Виктором бродим по торговому центру, и я успеваю положить в тележку пуховое одеяло и подушку, пусть и не знаю, как долго пробуду дома. Баба Нюра была права, когда сказала, что все вещи испортились от сырости. На них просто невозможно спать. Думаю о том, что следовало вытащить матрас, чтобы просушить его, пока мы ездим, и немного морщу губы. Сама не замечаю, как сворачиваю в детский отдел.

Ася обмолвилась, что любит сов, и взгляд прилипает к мягкой игрушке, белоснежной сове с большими голубыми глазами, совсем как небесный простор в ясный день. Я тянусь к ней и беру в руки.

– Только не говори, что хочешь сделать подарок той девочке! – хмурится Виктор.

– Я… – понимаю, что мне нечего сказать в своё оправдание и замолкаю. Да и должна ли я оправдываться вообще?

– Именно для неё ты и хотела купить игрушку… У тебя слишком большое сердце, Таня! – покачивает головой приятель. – Но тебе следует понимать, что ты не пробудешь с девочкой долго… Ты ведь приехала не для того, чтобы помочь ей своим присутствием? Ты хочешь стать донором для неё? Для чего? Переливание крови? Пересадка костного мозга? Только не говори, что отдашь ей какой-то жизненно важный орган…

– Всё куда сложнее, Вить… Асе не подходят донорские стволовые клетки, и если мои не подойдут, то я должна буду… мне придётся… – Понимаю, что следует высказаться, чтобы не сойти с ума. Прижимаю сову к себе и поднимаю взгляд на Виктора. – Родить ребёнка от Багрянского, чтобы стволовые клетки взяли из пуповинной крови.

– Чего? – на лице мужчины застывает выражение ужаса. – Постой! Должна? Родить ребёнка от человека, который воткнул тебе нож в спину для того, чтобы спасти жизнь ребёнку, рождённому в измене? Я всё верно понимаю?

Знаю, что это звучит нелепо, потому что сама не понимаю, как согласилась пойти на такое, поэтому киваю и опускаю голову.

– Я, конечно, понимаю, как Багрянскому хватило ума попросить тебя о таком, но почему согласилась ты? Если девочке не подходят стволовые клетки других доноров, не может ли это означать того, что ей не подойдут и клетки рождённого малыша?

Я думаю.

Наверное, такой вариант существует, но если есть шанс, мы должны воспользоваться им…

Или нет?

– Вить, знаю, что это всё очень глупо, но я не могу не помочь малышке… Она не виновата, что была рождена в измене… Мы все совершаем ошибки, но дети не должны нести наказание за нас. Понимаешь? Эта девочка ничего дурного не сделала никому. И я хочу помочь ей, если смогу…

– Не понимаю тебя, Тань… Честно, не понимаю… Знаю, что ты добрая и готова отдать всё, чтобы помочь другим, но ты уже думала, что будешь делать с ребёнком, который родится? Сможешь ли ты беззаветно полюбить его, если будешь знать, что его отец сотворил с тобой? Что он воспользовался тобой в очередной раз, чтобы спасти свою дочь?

Слова Виктора режут по живому. Его вопросы вскрывают то, что я пыталась захоронить в себе, потому что пока не думала о будущем. Я просто дала себе установку, что это будет мой малыш. Ребёнок, о котором я уже и не мечтала даже.

– Вить, я не хочу пока об этом говорить… Я рассказала тебе уже слишком много, и мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслями, терзающими душу. Я пока сама не знаю, как и что будет… Понимаешь?

Виктор шумно вздыхает и кивает.

– Прости… У меня в голове не укладывается то, что ты топишь себя добровольно, но ты права… Если тебе тяжело говорить на эту тему, то я больше не подниму её. Только пообещай мне, Тань, что если тебе потребуется помощь, ты обратишься ко мне! Я поддержу тебя всегда и выслушаю. Договорились?

Я улыбаюсь, кладу сову в тележку и обещаю другу, что непременно обращусь к нему, если мне потребуется высказаться кому-то или попросить о совете.

Набрав необходимые на первое время продукты и средства гигиены, мы идём к выходу. Я купила столько всего, что приходится брать тележку. Хоть Виктор и предлагает оплатить мои покупки, я отказываюсь, потому что у меня есть накопления, а принимать такую помощь я не готова. Мне не хочется чувствовать себя обязанной впоследствии.

Приехав домой, Виктор помогает мне разобрать пакеты, и мы решаем прогуляться к лесу, как я и обещала, пусть ноги гудят, и я чувствую себя немного ослабшей после взятия крови… Или после пережитого стресса?

– А ты помнишь, как мы сбегали к пруду, чтобы поймать золотую рыбку, которая исполнит хотя бы по одному желанию каждого из нас? – вдруг спрашивает Витя.

– Да… Это были лучшие времена в моей жизни… Бабушка тогда сердилась и говорила, что в следующий раз непременно поставит меня в угол на горох, но никогда не делала ничего подобного…

– Какое желание ты хотела загадать рыбке?

Виктор останавливается и несколько секунд смотрит прямо в глаза, а у меня начинает бешено биться сердце, словно в предвкушении чего-то недоброго.

– Я хотела загадать, чтобы бабушка жила вечно! – честно признаюсь, потому что понимаю, что это желание точно не сбудется уже никогда. – А ты?

– А я хотел попросить её, чтобы мы с тобой поженились! – отвечает Виктор, заправляет выбившийся локон мне за ухо и убирает руку.

Я начинаю бояться, что он попытается поцеловать меня, но мужчина негромко посмеивается и пожимает плечами.

– Какие только мечты не посетят голову подростка, правда?

– Н-наверное, – отвечаю я, и мы продолжаем путь.

Отчего-то меня начинает беспокоить это общение, но пока Виктор не говорил напрямую, что хотел бы чего-то большего, поэтому будет неловко, если я первой скажу ему, что между нами ничего не может быть…

Или может?..

Смотрю на мужчину и думаю, почему я отвергаю всех из-за ошибки одного? Того, чья близость до сих пор заставляет меня дрожать от страха, что могу не сдержаться и натворить ошибок?

Глава 10. Демьян

Никогда не любил в бизнесе фальшь. Важно всегда держать на губах дежурную улыбку и пожимать руку врагу, делая вид, что вы с ним давние приятели. Я был вынужден пригласить на мальчишник своего «партнёра». Скорее даже, отщепенца… Когда-то он подставил отца, а потом заключил с тем соглашение, согласно которому они не должны были мешать друг другу работать. Отец свою часть сделки выполнял, а эта падаль нет…

– Демьян, как ты возмужал! Поверить не могу, что ты когда-то и в подмётки своему отцу не годился, а теперь возглавляешь его корпорацию! Поздравляю тебя с помолвкой! Выпьем за семейное счастье?

– Я не пью, – сухо процедил я, пожимая руку Полесова.

– Так я ведь тоже не пью… Это всего лишь минералка! В знак нашей дружбы.

Он кивнул на поднос, и я взял один из пяти бокалов с минеральной водой. Сделав глоток и отсалютовав Полесову, я уже хотел покинуть эту клоаку, но он задержал меня.

– Ну это совсем по-детски, Дёма! Давай уж до дна! Не опьянеешь ведь!

И я купился, даже не подозревая, что самый близкий человек мог подставить меня и выдать мой самый главный секрет…

Смотрю на заголовок новостей, в котором пишут о том, как рушится империя Полесова, и мне ни капли не жаль его. Он отнял то, что принадлежало моему отцу, то, что я обещал защитить любой ценой, и у меня не осталось выбора, кроме как уничтожить это дело, подняв новую империю.

Запускаю видео, где успевший поседеть за эти годы Полесов оправдывается и говорит, что непременно восстановит производство. Он утирает пот со своей сальной головы, а я понимаю, что мысленно он клянёт меня, понимая, откуда прилетело отмщение.

Выключаю ноутбук и откидываюсь на спинку кресла. Принимаюсь раскачиваться в нём. Не хочу думать ни о чём. Уже не вернуть того, что случилось в прошлом, но мне кажется, что в настоящем у меня есть шанс сделать что-то хорошее… Возможно, у нас с Дымкой он есть.

Вспоминаю, как впервые назвал её Дымкой.

– Дымка, погоди! Я за тобой не успеваю!

Она так ловко бежала босиком по камням, что мне пришлось признать своё поражение – у меня ступни оказались нежнее и отдавались болезненными спазмами, стоило мне наступить даже на самый маленький камень.

– Дымка? Почему? – обернулась девушка и улыбнулась, посмотрев мне прямо в глаза.

Уже тогда мы начали сближаться, но я боялся разрушить нежность, появившуюся между нами. Наши отношения казались такими чистыми и невинными, что мне не хотелось как-то навредить им.

– Потому что ты такая же нежная, как кольца дыма… Даже нежнее, – произнёс я, приблизился к ней и осторожно прикоснулся к ней, убирая выбившуюся прядку волос за ухо девушки.

Всё начиналось медленно и красиво. С первого взгляда на неё я решил, что она непременно станет моей женой, но ошибся. Отчего-то судьба задумала повернуться ко мне другим местом и показала средний палец, подставив под свой сильнейший удар, который я не смог выстоять.

Долгих семь лет я переосмысливал произошедшее, думал, почему она выдала всё своей сестре, почему доверила ей мои секреты… винил за то, что даже не выслушала, ведь тогда могла бы понять, наверное… А потом просто пообещал себе, что отпущу её. Но не смог… А она, судя по всему, отпустила…

Продолжаю качаться в кресле и сам не замечаю, как засыпаю. Просыпаюсь от того, что чуть не падаю на пол. Смотрю испуганно по сторонам и выхожу из кабинета. За окном уже темно. Я иду на кухню, чтобы выпить воды, потому что во рту пересохло. Кажется, мне снились кошмары.

– Ася заглядывала к вам в кабинет, но не стала будить! – говорит нянька.

Женщина пьёт ромашковый чай на кухне. Она каждый раз перед сном сидит за столом с книгой в руках и пьёт ромашковый чай. Понимаю, что где-то глубоко в душе она успела стать для меня родным человеком, как мать, которой у меня никогда не было. Улыбаюсь и киваю, сам не зная зачем.

– Сам не понимаю, как заснул… Вся эта ситуация сильно изматывает меня! – честно признаюсь я.

– Понимаю, что это не моё дело, но Ася весь вечер рассказывала мне про Татьяну. Она произвела на девочку сильные впечатления. Вы бы пригласили её к вам в дом?.. Мне кажется, что Татьяна очень хорошо влияет на вашу дочь. Возможно, её близость помогла бы Асеньке восстанавливаться…

Я наливаю воду и стараюсь не подавать вида, что меня трогают слова Юлии Сергеевны. Но они бьют по самому больному, потому что я не могу этого сделать. Пытался, но Дымка ответила отказом… Да и неправильно всё это – сталкивать их и заставлять привыкать друг к другу, потому что потом будет больно всем.

– Спасибо за совет, Юлия Сергеевна! Я подумаю над вашими словами, а сейчас пойду спать! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – глухо отвечает женщина и возвращает взгляд в книгу.

Она не знает о прошлом, которое связывает нас с Дымкой, а иначе не стала бы предлагать привозить женщину сюда. И я не могу никому рассказать об этом, потому что у меня нет привычки делиться с посторонними тем, что принадлежит не только мне. Вряд ли Тане будет приятно, если она вдруг появится в нашем доме, а нянька будет смотреть на неё с жалостью.

Иду в комнату, падаю на кровать, не в силах даже переодеться и зачем-то набираю номер телефона Дымки. Возможно, она уже спит… Скорее всего, не станет отвечать мне… А если и ответит, то о чём мне с ней говорить? Зачем я снова мучаю себя и хочу услышать её голос?

– Багрянский? Что-то случилось? – спрашивает Дымка, отрезвляя меня и возвращая в суровую реальность.

– Я просто хотел узнать, не нужно ли тебе что-то…

– Тань, я занёс матрас, можешь стелить постель! – слышу отдалённый голос того самого «жениха», и меня снова пробирают неприятные эмоции.

Занёс матрас…

Можешь стелить постель…

В горле в мгновение становится чересчур сухо, и кашель, непонятно с чего вдруг появившийся, больно царапает его.

– Наше соглашение ещё в силе? – сухим тоном спрашиваю я.

– Соглашение? О чём ты говоришь?

– О рождении ребёнка, если твои стволовые клетки не подойдут Асе…

Понимаю, что никакого соглашения у нас не было, и Дымка ничего не обещала мне, но она приехала сюда, и я был уверен, что она не откажется помогать.

– Я ничего тебе не обещала, но я помогу девочке… – лепечет Таня.

– Тогда я вынужден напомнить, что ты не должна спать с другими мужчинами, пока не забеременеешь и не родишь малыша, чтобы исключить вероятность беременности от кого-то другого!

Слышу, с каким возмущением выдыхает Дымка. Она злится на меня, но я не смог промолчать. Для кого ещё она собралась стелить постель? В жилах закипает кровь от мысли, что она будет спать с этим мужиком… Меня даже начинает потрясывать от негодования. Я не могу представить её с кем-то другим, пусть у неё и были мужчины после нашего расставания, а мне приходилось стискивать зубы и закрывать на это глаза, понимая, что ничего не могу сделать. Не мог или не хотел? Может, я просто струсил? Просто боялся упустить хотя бы малейшую возможность и оттолкнуть её от себя? Да и её слова всё расставили по местам… Она сказала, что ненавидит меня.

– Пообещай мне, что никогда не скажешь мне слов ненависти, во имя всего хорошего, что уже было у нас. Как бы сильно ты  не обиделась, не говори, что ненавидишь, если на самом деле не будешь ощущать внутри жгучую ненависть!

– Обещаю!

Но она сказала эти слова… И только теперь я понял, чем именно заслужил её ненависть. Сердце сжимается от мысли, что у меня могли быть дочь или сын от любимой женщины…

– Дурак ты, Багрянский! – отвечает Таня и сбрасывает вызов, а я откидываюсь на подушку и злюсь.

Так сильно злюсь на неё, что хочу поехать туда и снова попытаться вывести её на разговор.

А может, всё правильно?

Семь лет слишком большой срок для того, чтобы двигаться дальше, чтобы отпустить и найти для себя новый смысл жизни, что Дымка и пытается сделать. Зачем я ей нужен? Она не позволит мне даже видеться с ребёнком, которого родит… А смогу ли я жить в неведении и не иметь возможность даже просто оказаться рядом с малышом?

Сердце замирает, когда я представляю Дымку в роли матери. Она была бы самой лучшей мамой на свете, а наши дети…

Не будет наших детей!

Ударяю кулаками о матрас и стискиваю зубы до противного скрежета.

– Ты меня изнасиловал, Багрянский… У меня на руках есть доказательства. И ты можешь ознакомиться с ними… А ещё внутри меня живёт ребёнок – твой ребёнок, и это самое сильное доказательство насилия. У меня есть свидетель, который подтвердит, что ты принудил меня к близости… Тебя посадят, и ты будешь гнить за решёткой…

– Плевать, – прохрипел я, делая глоток виски, обжигающего слизистую.

Мне хотелось свернуть лживой дряни шею, и я мог бы сделать это, но меня тормозило её заявление о том, что она ждёт моего ребёнка.

– А на то, что моя сестрёнка окажется в очень щепетильной ситуации? – Анна чуть сузила глаза и хищно улыбнулась.

Заткнуть бы её поганый рот и отправить кормить рыб на дне столичной реки, но сначала я должен был дождаться рождения ребёнка и понять, что там за щепетильная ситуация, в которой может оказаться Дымка, ведь оставшись без средств к существованию я никак бы не смог помочь ей…

Снова и снова прокручиваю в голове события прошлого, а потом вдруг засыпаю и вижу кошмар. Ася умерла, мы не смогли спасти её, а Таня снова бросила меня один на один с этой болью и забрала нашего совместного ребёнка, заставив меня захлёбываться собственной кровью, взявшейся ниоткуда.

В ужасе открываю глаза и смотрю по сторонам.

Я всё-таки уснул в одежде.

Солнце уже успело занять свой престол и бьёт яркими лучами в окно, потому что я не занавесил шторы.

Телефон пиликает, и я не сразу соображаю, что кто-то звонит. Какое-то время думаю, что будильник, но на нём стоит совсем другая мелодия. Когда смотрю на экран, до меня доходит, что звонит лечащий врач Аси.

– Андрей Семёнович? – отвечаю я, надеясь, что он не скажет ничего дурного.

– Доброе утро! Демьян, пришли результаты анализа стволовых клеток Татьяны… Хотел бы порадовать, но не могу… Тут такое дело… В общем, есть совсем незначительные различия. Можно провести пересадку, но в самом крайне случае. Боюсь, что организм девочки не примет их и начнёт вырабатывать антитела, и тогда уже никакая пересадка не поможет.

Я тяжело вздыхаю.

– Значит, нам нужно пробовать последний вариант?

– Желательно… Если все анализы придут нормальными, и Татьяне можно будет рожать…

– Понял… Ладно, я позвоню Тане.

Меня бесит вся эта ситуация. Я рассчитывал, что не стану обузой для Дымки… Когда врач сказал про пересадку её стволовых клеток, в душе появилась надежда на то, что если у нас и родится совместный ребёнок, то только после того, как Дымка найдёт в себе силы, чтобы простить меня. Малыш, рождённый в ненависти и неприязни, заранее ущемлён. Мне становится горько, и я уже подумываю отменить всё. Могу ли ради одного ребёнка жертвовать чувствами другого? Кем он будет считать отца, который вынужденно отказался от него, потому что просил родить малыша для спасения старшей дочери? А Дымка вынудит меня отказаться от своих прав, я больше чем уверен в этом.

Утопаю в собственных мыслях, поднимаюсь на ноги, чувствуя сильнейшую головную боль, которая буквально рвёт меня на части. Прохожу мимо комнаты дочери, дверь в которую приоткрыта. Ненадолго застываю в проёме, потому что Ася уже проснулась, сидит на кроватке и разговаривает со своей новой игрушкой.

– Пообещай, что ты позаботишься о моём папе, зайка! Когда я умру, ему будет очень одиноко! – лепечет Ася, и моё сердце в мгновение обливается кровью.