Текст книги "Точка невозврата"

Точка невозврата
Натали Давыдова

© Натали Давыдова, 2017

ISBN 978-5-4485-5899-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я жив

Солнце по-весеннему ярко светило за окном, словно просило прощения за все не обогретые им зимние дни. Весело щебетали ласточки. Несмело зацвела акация, как будто сомневаясь в наступлении весны. Природа сомневалась… Не сомневался ни в чем Николай. Решение он уже принял и сообщил о своем отъезде в Израиль в институте. Кое-кто уже даже успел познакомиться с его женой. Кто-то тихо завидовал, кто-то считал, что это по меньшей мере легкомысленно, сорваться и уехать в другую страну, пусть даже и с такой красивой девушкой.

– Ну ты хоть с женой бы познакомил…, – зная характер Николая, Алексей Иванович, его преподаватель, даже не пытался отговорить. – Знаю, что все решил, это твоя жизнь и ты в праве распоряжаться ей по своему усмотрению. Жаль, конечно, – перспектива для тебя и здесь была великолепная.

– А что знакомить – она, рядом в кафе сидит, ждет меня. – ответил Николай.

Любопытство одногруппников взяло верх и количество отпросившихся на перекур росло в геометрической прогрессии. Через десять минут аудитория оказалась совершенно пустой.

Люба сидела за столиком у окна и маленькой ложечкой помешивала по часовой стрелке шоколадно-ванильное мороженое, наблюдая, как шоколадные спирали все больше поглощали белоснежную ваниль. Окно было не просто большим, оно было огромным, казалось, что через него можно выйти на улицу, заботливо натертое, оно как будто отсутствовало для глаз и лучи солнца пытались пробиться через золотистую завесу штор, задернутых, в надежде, что весеннее солнце не сможет растопить стоявшее на столике мороженое. С улицы силуэт сидевшей за столиком, Любы, был едва виден, но по очертаниям угадывался тонкий изгиб хрупких плеч, струящиеся и ниспадающие до пояса волосы и длинные, красивые ноги. Она была немного выше Николая, но рядом с ним она чувствовала себя настолько защищенной, что для нее это не имело никакого значения. От него веяло надежностью и заботой. А еще он умел любить. Да, любить по настоящему, не смотря ни на что, и это чувствовалось в его поступках, его умении заботиться. Он был так воспитан: мужчина, должен быть мужчиной не только на словах.

Маленькое кафе не было рассчитано на такое огромное одновременное пребывание посетителей и было решено переместиться в небольшой скверик, расположенный поблизости.

Направляющуюся в сквер процессию, заметил, подъехавший к институту, друг Николая. Сашка, парень крупный и даже полноватый, но добродушный, наспех припарковав, оставил свою машину, и побежал через газон знакомиться.

– Санька машину закрой! – обернулся к нему Николай.

– Да черт с ней! – и Сашка с удивительной для его комплекции легкостью перемахнул через небольшой заборчик, отделяющий тротуар от территории сквера, – Александр, – представился он Любе, нарочито – галантно поцеловав ей руку.

Люба была смущена таким изобилием мужского внимания и любопытных взглядов.

Переезд не стал тяжелым испытанием для Николая и Любы. Ведь они были молоды, да и терять им было не чего. Налегке, с парой чемоданов и спортивной сумкой прощались они с родным городом.

Израиль встретил их не по-весеннему палящим солнцем. Но что могло их испугать? С поиском квартиры и ее обустройством помогли родственники Любы. Спокойный, добродушный Николай, сразу расположил к себе большую часть огромного семейства Любы. Бабушка София была просто очарована воспитанным молодым человеком и их нечастые визиты очень радовали, когда-то раньше, красивую женщину. Даже спустя годы, бабушкины черты лица несли отпечаток былой красоты, а добрый характер не позволил времени исказить их. Да и Николаю нравилось слушать эту интеллигентную, образованную старушку.

Жизнь вошла в спокойно-размеренное русло.

Утро разрезал неожиданно-ранний звонок. Еще не совсем пробудившись, Николай по сбивчивому рассказу друга, оставшегося в России и даже, спустя годы, хранящего студенческую дружбу, понял, что их закадычного друга, тихого, спокойного Володьки больше нет…

– Как это произошло? – поинтересовался Николай, нервно прикуривая сигарету.

– Казалось обычный вызов, приехали на звонок соседей, пьяный папаша размахивал ружьем и грозился всех перестрелять. Когда они вошли, прицелился в дочь… Никто не думал, что выстрелит, только Володька среагировал молниеносно, заслонив собой девочку… Чувствовал, что тот не шутит.

Казалось, прощаться с когда-то неприметным, тихим парнем, пришел весь город. Хоронили Володьку в милицейской форме.

Среди множества венков от родных, близких и друзей, у стены стоял венок от Николая. Он не смог сам приехать и проститься с другом, но по его просьбе, отдав последнюю дань памяти, венок принес его отец. Даже через такое расстояние, разделявшее двух друзей, чувствовалось незримое присутствие Николая. Душой он был в этот день рядом и прощался с трагически погибшим другом…

«Как и для чего жить? Почему судьба так обошлась с Володькой?» – мысли не давали покоя, выворачивали душу, как будто пытаясь сломить волю Николая. Не сломили – выстоял…

На следующее утро он сообщил Любе, что идет воевать по контракту.

В его жизни появились новые страницы… Страшные, наполненные кровью, войной, гибелью друзей. Чечня… Израиль…

На столе непочатая бутылка вина, любимый салат из морепродуктов и фрукты. «Как хорошо, что я до сих пор могу смотреть в эти глаза… Которые столько плакали из-за меня… Господи, сколько же в ней сил, любви и веры в меня… …Люба, Люба… Жаль конечно, что детей нет… Все откладывали, наверное пора уже и обзавестись парочкой оболтусов. Всё-таки 35 стукнуло… Немного, но на висках седина…» – Николай легким движением усадил себе Любу на колени, зарывшись лицом, вдохнул аромат волос. Такой родной, любимый аромат… «Хорошая идея отпраздновать день рождения вдвоем…» – мелькнула мысль.

– Как же я люблю тебя, Люб… Спасибо, что ты у меня есть!

– А ты точно уже никуда не уедешь? – поинтересовалась Люба, повернувшись и глядя прямо в глаза Николая, своим зеленым омутом.

– Нет, обещаю! – и он вновь привлек ее к себе.

Вечерний воздух наполнился долгожданной прохладой. Палящее солнце зашло за горизонт.

– Выйду, подышу свежим воздухом, – сказал Николай, целуя Любу в щеку, – ты точно не хочешь со мной прогуляться?

– Нет, сходи сам, мне нужно доделать кое что по дому, завтра не будет времени, едем к моим. – отпивая на ходу глоток чая, Люба продолжила готовить ужин.

Тишина. «Как хорошо все-таки дома…» – думал Николай, глядя на видневшуюся тень Любы, мелькнувшую в окне, прикуривая сигарету.

Внезапный крик нарушил идиллию тихого вечера. Где-то невдалеке кричала девушка. Думать было некогда, Николай перемахнул через живую изгородь веток, слегка оцарапав, кисть. «Дыхание… Уже не такое легкое, как в 20 лет, но пока не подводило». – подумал он, в считанные минуты, оказавшись рядом с аллеей, где виднелись три силуэта. Эта часть аллеи была наименее освещена и обычно люди старались как можно быстрее миновать её в темное время суток. Один мужчина крепко держал девушку сзади, второй подошел в плотную и явно намеревался не поговорить с ней – Николай увидел сверкнувшее лезвие ножа. Сказалась военная выучка – и он успел выбить нож из рук нападающего, повернулся к девушке и ударив второго мужчину, буквально вырвал её из его рук. Внезапная жгучая боль обожгла спину… Николай развернулся и ударил нападавшего кулаком. Девушка громко кричала на иврите. Заслышав сирену подъезжающего полицейского автомобиля, преступники решили ретироваться.

– Нож прошел в двух сантиметрах от сердца. Большая потеря крови, состояние тяжелое, но мы делаем все возможное. – сообщил Любе врач.

«Господи, неужели, пройдя две войны, ему суждено погибнуть от ножа, в двухсот метрах от дома?» – слёзы застилали глаза, еще молодой, любящей женщины.

Утренний кофе наполнял комнату ароматом, вытесняя запах свежесрезанных веток сирени, благоухающих все утро. А на мониторе моего ноутбука заморгало сообщение: «Привет. Я ЖИВ!» от контакта с именем Николай.

30.05.2015

Письмо из Хойников

Еще стояли, не убраны бледно-золотые поля. Хлебоуборочная пора только начиналась. Запах свежескирдованного сена дурманил иллюзией свободы. Свободы от городской суеты, от житейских проблем, избавляя от принятия сиюминутных решений.

Тяжеловесный МАЗ послушно шел рядом с зерноуборочной машиной, щедро наполняющей его кузов золотом Казахских степей. Третье лето Борис проводил за баранкой, предпочитая полевой стан, размеренной жизни красивого зеленого провинциального города. И только на один выходной возвращался в объятия узких улиц на окраине города, чтобы прикоснуться к родным губам, зарыться в копну каштановых волос лицом и прошептать: «Как же я соскучился, Нинуль.» Аромат свежесваренного борща наполнял дом, призывно маня всех к столу.

– Девчата, сбегайте за хлебом и вот вам на мороженки, – протягивая три рубля, говорил он дочерям-двойняшкам, – А после ужина прокачу вас на машине вокруг квартала.

До рассвета нужно было вернуться в расположение полевого стана. Один раз Борис брал одну из дочерей с собой и там учил ее премудростям вождения огромной, как тогда казалось четырнадцатилетней девчонке, машине. Наталья была шустрее, непоседливее домашней, рассудительной Алены и романтика уборочной страды ее манила ничуть не меньше, чем отца. Но как только солнце скрылось за горизонт, Борис отвез домой путешественницу.

– Тут одни мужики, нельзя тебе оставаться, да и мать переживать будет. – Возразил он на уговоры дочери разрешить ей переночевать в машине. Уж очень не хотелось ей возвращаться домой.

С окончанием хлебоуборочной поры, незаметно пробралась осень. Закружила листопадами, застучала дождями, закружила ветрами, срывая огненно-золотые наряды с деревьев. Озябший город стал серым от наготы, и ему оставалось только ждать прихода зимы, с надеждой, что она щедро одарит его белоснежными одеяниями.

В один из таких серых, неприметных дней, Борису принесли повестку.

– Еду в Чернобыль. – Сообщил он Нине, вернувшись из военкомата.

– А это обязательно? – спросила, с надеждой на предоставленное право выбора она.

– Да. Есть возможность привезти машину чернозема, но я этого делать не буду.

Располагалась их часть в тридцати километрах от города Хойники, в лесу, рядом с рекой Припять. Занимались срочно призванные резервисты, ликвидаторы, ограждением зараженных радиацией территорий, колючей проволокой. Засыпали, покинутые людьми города и села привозным речным песком. Помогали по хозяйству тем, кто в силу обстоятельств, всё же остался в заброшенных, когда-то, населенных пунктах.

Несмотря на позднюю осень, окрестности поражали своей красотой. К великому сожалению Бориса, заядлого рыбака, ловить рыбу на реке категорически запрещалось – всё-таки радиация, запретная зона была уже в пятнадцати километрах от их части. А сколько там было грибов. И ликвидаторы собирали их. Один из них отправил домой посылку с сушеными грибами, жене, детям. И везли подарки с радиацией в Казахстан ликвидаторы. Подарки замедленного действия. Подарки со смертью.

Открытые больницы, школы, квартиры, дома, стоящие автомобили, словно в один миг опустевшие. И никаких признаков жизни. Безлюдное утро, день, вечер…

Забытая в песочнице игрушка, качели, покрытые слоем пыли, магазин, приветливо открытый для покупателей, с отсутствующим персоналом. И наводящая ужас тишина. Лишь дуновение ветра, нарушало иллюзию спящего города.

Два раза в неделю, приходили письма, сокращая расстояние и принося частичку любви и тепла из родного города. Но это только письма. А так хотелось вновь увидеть голубые, бездонные глаза, взять за руку и никуда не отпускать…

Два месяца. Как это долго. Как же выдержать шесть месяцев, когда неделя разлуки казалась, невообразимым испытанием. И в одно морозное декабрьское утро, Нина уже смотрела в окно на пробегающие мимо города, станции. У нее была одна неделя, чтобы увидеть мужа, к двадцать второму декабря она должна была вернуться домой.

Белоснежные степи за окном сменились вплотную обступившими лесами, которые расступались, пропуская поезд, мчавший Нину на долгожданную встречу. Радиация, запретная зона – все это было неважно для нее, ведь там был он, ее Борис, ее любовь, ее жизнь. Радующие глаз зимние пейзажи, станции, наполненные людьми. В какой-то момент стало ясно, что они пересекли границу «живой» и «мертвой» зоны. Пустые дороги и станции словно пытались предупредить ее, что дальше нельзя, дальше – опасно. Но Нина слышала только голос своей любви… Загадочно тихий лес, река, еще не до конца скованная объятиями ледяного плена и рядом любимый муж. Что еще нужно для счастья?

Однажды Борис и старший лейтенант, земляк из города Алматы, поехали на замеры радиационного фона в Хатынь и окрестности запретной зоны, и взяли ее с собой. По дороге ее предупредили, что ни к чему нельзя прикасаться. Она сама увидела квартиры, в которых, казалось, что сейчас из комнаты выйдет хозяйка и нальет чай. В больницах стояло оборудование. В продуктовых магазинах царил хаос. Все крупы, все, что можно было, было вспорото и рассыпано. Но это сделано было в целях безопасности людей. Так как многие не понимали всей опасности, что таила в себе радиация и приезжали мародерствовать в запретную зону. Во дворах стояли машины, мотоциклы. Казалось – хлопни в ладоши, и город оживет, зашумит, но – нет, только вой ветра в ответ. Помня наказ, ни к чему не прикасаться, Нина шла, не вынимая рук из карманов, пока не провалилась по пояс в снег. Так и вытащили ее из ямы, испуганную, с крепко-накрепко зажатыми руками в карманах. Больше в запретную зону она не поехала.

Семь дней, проведенные рядом с Борисом, как глоток свежего воздуха, перед долгой зимой без него.

Нина решила переехать жить в Хойники, и только судьба распорядилась иначе, остановив ее в родном городе.

Растаяли снега, зажурчали весенние ручьи, первоцветы, ознаменовали приход весны, радуя своей скромно-непритязательной красотой. Нина уже неделю не получала писем от Бориса и волнение уже перерастало в тревогу, сказывалась привычка получать вести дважды в неделю. В один из вечеров, когда тревога вновь украдкой забралась в душу, в дверь тихонько постучали. «Показалось» – подумала Нина, продолжая вязать свитер из теплой мохеровой пряжи, мечтая, как он будет согревать в прохладные дни ее любимого мужчину. Стук раздался отчетливее и, отложив в сторону любимое занятие, она решила открыть дверь. На пороге стоял Борис, в одной руке он держал сумку, а в другой конверт. Неотправленное письмо, последний привет из далекого города, так и не ставшего родным. Ну и пусть. Главное, что он рядом и километры, разделявшие их, остались только на фотографиях и в строках бережно хранимых писем, писем из странного, пустынного города, оставшегося в их сердцах навсегда.

23.01.2016

Точка невозврата

Она еще только привыкала к жизни разведенной женщины. За спиной два неудавшихся брака и двое детей с разным отчеством, как укор ее глупости или легкомысленности.

Недавно купленный компьютер, безжизненным свидетельством ее пропусков уроков информатики, укоризненно чернел монитором. Ольга знала только как его включить и выключить, поэтому все ее развлечения располагались в области огорода, который обилием и разнообразием цветов, скорее напоминал благоухающую оранжерею.

– Глупо хоронить себя, хоть бы на сайте знакомств зарегистрировалась… – высказывала ей семнадцатилетняя дочь. – Давай я тебя зарегистрирую.

И вот в мировой паутине, на сайте знакомств появилась анкета блондинки – провинциалки с небезупречным прошлым. К вечеру появилось несколько сообщений искателей приключений с незавидными предложениями, отправители которых сразу перекочевали в черный список.

На следующее утро появилось еще одно, просто"Приветик, пообщаемся?». Ей понравились на фотографии его голубые, бездонные глаза, добрая улыбка и ромашковый венок, говорящий о романтичности натуры. Ответ тоже был не шедевром литературы, простое «Попробуем». В течении двух недель переписка набирала обороты и переходила в более доверительное общение. Когда она подолгу не отвечала, он писал ей, что уже привык считать ее своей и очень скучает. Сердце предательски учащало свой бег, когда она читала его послания и она понимала, что влюбилась в этот образ, который создал ее собеседник, ну и где-то, наивно, по-женски домыслила она…

И вот она наступила, долгожданная встреча… Нет, не в ресторане, не в кино… Полна безрассудной любви, Ольга ехала к нему домой, наблюдая, как щедра была осень на разноцветье красок. Багряно – оранжевые, золотые, с остатками зелени – воспоминанием о лете, листья, кружась застилали ковром дорожки тротуаров.

Дмитрий встретил ее на перекрестке. Высокий, немного сутулившийся, стеснительный мужчина с крашеными волосами и тщательно замаскированными залысинами на висках. Но она уже любила его и не замечала этих мелочей. Он был для нее самым красивым, самым добрым… Как принц из сказки, но которую придумала она сама.

Ольга смотрела ему прямо в глаза, пытаясь не пропустить ни одного мгновения своей счастливой жизни. Длительная переписка и долгое ожидание встречи сделали свое дело: влюбившись в душу своего избранника, она с первого взгляда влюбилась и в тело.

Нечастая переписка перешла в череду нечастых встреч и звонков.

Как выяснилось, Дмитрий оказался соседом родителей ее бывшего мужа, с которым он рос в одном дворе… Вот тут и начались неприятности… Бывшему мужу срочно захотелось вернуть Ольгу в семью, которой уже не было, а новоиспеченному жениху очень не хотелось с ним конфликтовать. Мужская солидарность, как говорил он или трусость, как догадывалась она. Встречи стали редкими, Дмитрий пытался спрятать Ольгу от любопытных взглядов соседей, ведь его родители жили в соседнем подъезде и были знакомы с бывшей свекровью Ольги.

Два года расставаний и ярких, незабываемых встреч, наконец должны были закончится чем то феерическим, по мнению Ольги… И они закончились, но совсем не так, как она ожидала.

В предвкушении очередной дозы любви, она, больная своей любовью, ехала опять к нему. Не было предела ее счастью, когда он заговорил о приобретении колец и нежно обняв ее, спросил родит ли она ему ребенка.

Домой она не шла, а летела на крыльях. И даже хмурая осень не казалась такой хмурой и безжизненной, все более оживая в ее воображении, напоминая кружением листьев танец влюбленной женщины. И так хотелось поделиться этим ощущением хоть с кем-нибудь… Глупо было делиться своим счастьем раньше времени… Но так хотелось, чтобы еще кто-то разделил ее радость.

Ольга позвонила двоюродной сестре, только ей она могла доверить свою тайну и свое счастье. А зря… В тот же день об этом узнал ее бывший муж. И они с матерью решили помешать во чтобы то не стало. Беседа бывшей свекрови с будущей состоялась. Много было сказано за закрытыми дверями…

Воскресное солнце светило в глаза, напоминая, что день уже начался. Еще немного понежившись в его лучах, Ольга отправилась на кухню. Привычка пить кофе осталась в прошлом. Ольга уже знала, что носит под сердцем ребенка, ее и Дмитрия и мысленно подбирала слова и представляла его радость от этой новости.

Тишину разрезал телефонный звонок.

– Да, здравствуйте. – только и успела произнести Ольга, как на нее обрушился ураган негодования ее бывшей свекрови, апогеем которого было высказывание, что она никуда не денется и все равно будет жить с ее сыном и вспомнит о ее словах, когда той уже не будет в живых.

Утро было испорчено, но Ольга решила не откладывать и сообщить Дмитрию о ребенке.

– Как, уже? Я же говорил в общем, а не именно сейчас. Сейчас у меня появились кое какие проблемы… – голос Дмитрия изменился и стал неузнаваемо-каменным. Сердце в груди Ольги сжалось в комок, дыхание перехватило, но она набрав побольше воздуха смогла произнести спокойно и уверенно:

– Хорошо, я все поняла. – и положила трубку, готовая разрыдаться… Мир созданный ей самой рухнул в мгновение ока и Ольга почувствовала, как невыносимо болит душа… Это ощущение физической боли сковало, раздавило, как будто ничего больше не существовало, кроме этой боли.

Тишину нарушал лишь ритмичный стук колес поезда, который все дальше отделял ее от родного города и тех обид и потерь, что она там оставила. За окном проносились, сменяя друг друга, все новые и новые пейзажи, станции, города. Нет, Ольга не рыдала, оставляя свое прошлое за горизонтом. Сердце как будто окаменело и осталась лишь пустота…

Новый город, новая квартира, работа, новые люди – все, что по мнению Ольги, должно было исцелить ее любовный недуг и избавить от тяжести воспоминаний о потерянном, еще не родившемся ребенке. К тому же предстоящее замужество дочери добавляло приятных хлопот.

– Кушай быстрее, а то опоздаешь в школу. – торопила Ольга сына, неспешно поедающего завтрак. – На выходных поедем в гости.

– К Иринке с Игорем? – в глазах сына засветились радостные искорки. Не смотря на большую разницу в возрасте, брат с сестрой были очень дружны.

– Да, хочу по нянчиться с Данилкой. – Ольге редко удавалось вырваться на выходные к дочери, чтобы увидеться с ней и любимым внуком.

Разговор прервал внезапный звонок.

– Да, слушаю, кто это?

Мужчина явно был удивлен, что его не узнали:

– Это я, Дмитрий.

– Какой Дмитрий? – произнесла Ольга, пытаясь вспомнить, кто бы это мог быть… Она не могла и представить, что воспоминания прошлого могут ее догнать снова… Догнать и напомнить о давно забытой, щемящей боли, сковывающей и опустошающей, не дающей дышать, говорить, думать… Даже в глубине своего, когда-то по-женски наивного сознания, она не представляла, что он позвонит. Хотя нет, наверное представляла, придумывая слова, фразы, которые бросит ему, когда-то любимому и желанному… Ждала и боялась этого звонка. Боялась своей слабости… Страх бессилия перед лицом любви наводил ужас. Ольга боялась не устоять в этой неравной схватке. Любовь в глубине ее души играла против нее. Слишком долго ждала, слишком много представляла и не узнала в этом виновато-добродушном голосе его, виновника своих жизненных потрясений.

– Как какой?! Оль, это я – Дима Буравлев, из Алматы. Может вернешься? Я не могу без тебя…

Ольга набрала побольше воздуха, чтобы не выдать свое волнение:

– Нет. Я уехала не для того, чтобы возвращаться. Я устала от расставаний и встреч. – произнесенные слова полоснули по израненной душе и отсекли тончайшие нити, связывающие ее с прошлым, связывающие ее с тем, кто принес ей столько счастья и причинил ей столько горя… С неимоверным усилием сохраняя спокойствие и твердость в голосе, она все-таки сказала ему выстраданное «прощай» и отключила разговор, чтобы не дать ему опять себя уговорить.

Время и расстояние стирало боль, делало ее тише, не такой нестерпимой, ощущаемой физически, как раньше. И в жизни Ольги появился мужчина. Он незаметно, ненавязчиво приручил эту самодостаточную, сильную женщину, не верящую уже мужчинам, по крайней мере, в то, что они умеют любить по настоящему, как любила раньше она…

Он не пытался давить на нее, не заговаривал о браке, он просто жил рядом, постепенно заполняя собой раны оставшиеся после разбитой любви. И тот день настал. День, когда Ольга поняла, что больше не будет бояться звонков Дмитрия, потому что она стала настолько сильной, что может противостоять его просьбам вернуться и ее пульс не участится, если она услышит его голос. Рядом был уже не просто любящий мужчина, но заботливый муж и маленькое сердечко билось у нее под сердцем, возвещая о пришедшем тихом счастье.

Из родильного дома ее встречали муж, дочь с внуком и сын. На руках у нее была маленькая девочка, как две капли похожая на нее.

Ее новая жизнь.

Ее точка невозврата.

15.10.2014